Текст книги "Академия Надежды (СИ)"

Автор книги: Yabashiri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 61 страниц)

– Люси не могли убить снаружи, – провозгласила она, пытаясь звучать уверенно, хотя её голос был слаб. – Вы поняли все неправильно, и к тому же… – Тайнака увидела, как Чиаки наставила на неё указательный палец: – Ритцу не убивала Люси!

Комментарий к Глава 28. Spirited Away

Надеюсь, читать этот огромный кусок текста не было тяжело. Следующая глава станет последней в этой сюжетной арке, так что советую морально подготовиться – будет жарко. Постараюсь выложить её до нового года, но обещать не могу, ибо учёба, работа.

Это ваш последний шанс назвать убийцу, так что постарайтесь уж! ;)

========== Глава 29. Hit the Floor ==========

– М-да, эта игра – что-то с чем-то. Давно не видела столько метагейма! Как думаешь, Чиаки?

Эношима отложила геймпад, а на экране зазвучала песня и понеслись титры. Мы сидели в моей комнате, в которую едва пробивался свет из зашторенного окна. Время близилось к полудню, но мы спасались от обжигающих лучей солнца, и только маленькие короткие лучи напоминали о себе, оставляя пятна света на полу и светящуюся в воздухе пыль.

Я кивнула, потягиваясь и осторожно разминая затёкшие конечности: мы прошли целую главу за один игровой сеанс, и хотя для меня это было привычным обрядом, стоило напомнить своему телу о возвращении в реальность.

– Ну, мы ждали этого поворота, так что его не назовёшь умным или оригинальным, – я зевнула, глядя на экран, и смахнула несколько сонных слёз. – Если честно, мне до сих пор обидно, что нас обманули с главным героем. Хотя под тематику игры подходит.

– Может, этот сюжетный ход был настолько дерьмовым, чтобы показать, как избитая формула отвергает новые идеи, неважно насколько хорошие, и на выходе мы получаем очередную поделку точь-в-точь, как предыдущая. Нужно мыслить глубже!

– Серьёзно? – фыркнула я. – Но в одном ты права, эта формула себя изжила, – я вздохнула, повалившись на кровать и подложив руки себе под голову. – И знаешь? Это грустно. Я действительно была фанатом этой игры. Когда у меня совсем не было друзей и уверенности в себе, когда я находилась в постоянных депрессиях, она помогла мне и дала какой-то толчок к существованию. А теперь я чувствую… пустоту, наверное. Как и эти персонажи в последней главе, – мой взгляд надолго задержался возле Джунко. – А ещё на мою долю и так выпало немало убийств.

– Игры на выживание выглядят по-другому, когда принимаешь в них непосредственное участие, не так ли? – Джунко замолчала, невинно проверяя новенький маникюр. Нет ли на нём царапин от геймпада? О, конечно нет. Идеален, как и всегда. – Так что скажешь? Всё ещё не чувствуешь раскаяния? Вина не крадётся за тобой по пятам, грозясь задушить костлявыми руками?

– Ты немного преувеличила с непосредственным участием, – я горько усмехнулась и на мгновение прикрыла глаза. Прошло уже немало времени: мне нужно было напрячься, чтобы вспомнить, с каким звуком падали на пол тела ребят из школьного совета. И я не особо пыталась. – Думаешь, мы в каком-то ангстовом фанфике? Да, знаешь. Я чувствую вину, ещё какую, – серьёзно добавила я, – за всё, что пошло не так.

Плюс пять к уклонению от вопросов.

– За что, например?.. – Джунко склонила голову вправо, состроив глупое лицо и задумчиво поднеся палец к губам.

Я потратила эти несколько секунд, молча взирая на неё.

– За то, во что я превратила тщательно спланированную игру. За то, что не убила их лидера в первую очередь. За то, что сама получила пулю, если уж на то пошло.

За то, что вообще познакомилась с тобой? Не знаю.

– А! Так ты об этом. Ну, да… не поспоришь, – она ухмыльнулась. – Но это твои заморочки. Что касается меня, всё идёт по плану. Я бы даже сказала, пока что всё слишком хорошо… Может, в следующий раз стоит допустить какой-нибудь ошеломительный просчёт? Так не будет веселее?

Теперь мой черёд ухмыльнуться:

– Разве я здесь не для этого?

– О-о-о, как мило с твоей стороны! Мы будто в каком-то топ-10 попсовых песен на радио. «Ты станешь моей следующей ошибкой».

– В любом случае, что там дальше в этом твоём хитроумном плане? Просветишь меня?

– Чтобы знать следующий шаг, нужно разобраться в изначальной задумке плана. Так чем мы там занимались? Глупой, бессмысленной жестокостью? Или же?..

– Повергали весь мир в отчаяние? Похоже на правду?

– Похоже. И что бы ты хотела предпринять дальше? – она придвинулась ближе и положила руку мне на плечо, мягко перебирая волосы. Я изо всех сил делала вид, что у меня не остановилось сердце. – Всё это время ты следовала моим указаниям, но что теперь? Как насчёт одного маленького, но самостоятельного шага? Кому ты хочешь подарить отчаяние? Скажи, и я подчинюсь, – и она пропела мне на ухо слова знакомой песни: – Cause I knew you were trouble when you walked in. So shame on me.

Я проглотила комок отчаяния в горле, и мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не смотреть, не смотреть на руку Джунко, хотя она была так близко, рассылала холод по всему телу, и моё дыхание куда-то исчезло, как у пробежавшего марафон.

Даже в тот момент мир вращался вокруг неё, по крайней мере мне так казалось, и часть меня на вопрос Джунко хотела ответить «тебе». И я знала, что разочаровала бы её этим. И всё же… мы столько говорили об отчаянии, супер-отчаянии, величайшем отчаянии – но я никогда не видела в отчаянии саму Джунко. Не сказать, что её планы были идеальными, скорее ей всегда удавалось избежать последствий неудачных решений. Мне было по-настоящему интересно увидеть, как Джунко оступится и получит по заслугам, но я была уверена, что не доживу до этого момента.

– У меня нет конкретного человека на примете, – честно ответила я, – и это должно быть очевидно, учитывая, что с исчезновением Хинаты я не общаюсь ни с кем кроме тебя. И если это не конкретный человек и не весь мир, я бы выбрала нашу Академию. За то, что она превращает талантливых людей в асоциальных роботов. За то, что Хината стал их подопытным кроликом. За всё, что ещё они сделали, о чём я даже не догадываюсь.

– Ну, девочка моя, я мало чего понимаю в надежде, но, скажу тебе, эта Академия к ней не ближе меня, – заметила Эношима. – Её и не нужно погружать в отчаяние, скорее мы легонько подтолкнём эту прогнившую школу, и она просто развалится.

– Разве так не скажешь про каждого? Если копнуть достаточно глубоко, отчаяние найдётся в любом человеке…

Я замерла на полуслове, когда её руки обвили моё тело, заключив в неожиданное и тёплое объятие.

– Но тебя ведь не это заботит, верно? Я просто хотела убедиться, что у тебя нет ни одного близкого человека кроме меня. Обожаю это чувство.

Я не двинулась, слушая её дыхание и своё собственное. Смотрела в окно, прищурив глаза. Мы всё говорили и говорили об отчаянии, как о чём-то далёком – и вот, одного движения, одной фразы ей хватило, чтобы я снова почувствовала смыкающиеся надо мной волны.

– Точно. Мне всё равно, – с горечью прошептала я, скользнув слабыми пальцами по спине Джунко. После мирного утра, проведённого за игрой, это чувство было слишком неожиданным. – Тебе даже не нужен мой пример. Зачем? У тебя разве мало людей, которые ничего кроме тебя не видят и не слышат? Тебе ещё не всё равно?

Не могу сказать, что я любила это чувство, но после урагана событий, в котором невозможно было даже передохнуть, я начинала его ценить. И я прижала Джунко к себе, стараясь насладиться хотя бы таким моментом близости.

– Да, таких людей немало, и я люблю их всех, как пророк своих слушателей! Разумеется, мне не всё равно, – её голос был спокойным и мелодичным. – Ты ведь знаешь, мне только дай побольше внимания. А ещё людей, чья любовь ко мне превращает их в бледные тени самих себя, годные лишь на то, чтобы повышать мне самооценку…

– А если, скажем… я обнажу твою сущность, – я выдохнула в её шею, – лишу тебя внимания и преданных последователей, дам тебе ощутить собственную ничтожность… почувствуешь ли ты отчаяние?

– Непременно, и это лишь один из способов. Но для него и тебе самой пришлось бы уйти, и я сомневаюсь, что у тебя хватит смелости.

– Дело не в моей смелости, – я усмехнулась, – а в том, чтобы остальные покинули тебя. И если это когда-либо произойдёт, будь уверена, я стану последней каплей.

– Какое дерзкое заявление! Не могу не оценить твою решимость! – она широко улыбнулась, как и раньше, когда предвкушала что-то. – Кстати… сегодня последний день затишья перед бурей, так что проведи его с пользой.

Я удивлённо моргнула, нехотя отстранившись.

– Погоди, какая ещё буря? Ты так и не сказала мне, что произойдёт.

– Ну, скажем так. Грядёт буря – гигантский ураган, которым снесёт дома, машины, коров и Элли с Тотошкой. Только о нём тебе не скажут в прогнозе погоды, ведь причиной станет отнюдь не природа, а жгучая ненависть и гнев в сердцах людей.

Я тут же подумала об убийствах студсовета, которые так и не раскрыли. О видеозаписях, которые всё ещё должны были храниться у Джунко. О деньгах резервного курса, потраченного на превращение Хинаты в бездушного монстра. И всё это было в одном клике от того, чтобы разойтись по интернету.

– Ты хочешь рассказать всем про ту игру?

– Совершенно верно! Хотя не так, как ты себе это представляешь… но результаты должны превзойти все ожидания. Я уже всё проанализировала.

Я представляла, как толпы студентов резервного курса, на чьи деньги финансировалась Академия, поднимут крики о том, что её нужно закрыть. И зная Джунко, её план был куда изощрённее того, что я себе надумала.

– То есть мы действительно погрузим школу в отчаяние? Или это что-то большее?

– По крайней мере школу, но я планирую выйти на совершенно другой уровень. Подробнее об этом ты узнаешь на нашем собрании сегодня вечером. И сразу после него… я распространю видео первой убийственной игры.

– Стой, наше собрание? Почему мне кажется, что там будет кто-то ещё? В смысле, кроме твоей сестры? – я опустила руки, уставившись на неё. – Надеюсь, монтаж видео – ещё один из твоих талантов. Не представляю, как можно убрать с плёнки и меня и Мукуро, оставив при этом самое важное.

– У меня есть пособник, он вроде как профессионал во всяких там видео.

– Понятно… это и правда звучит, как конец всего мира. Во всяком случае, привычного мне мира. И ещё это звучит опасно. Ты знаешь, мне всегда казалось, что я не переживу один из твоих планов, – я взглянула на Джунко. – Это ни для кого не секрет. Может, это тоже часть плана, откуда мне знать. Не пойми неправильно, я не пытаюсь устроить драму на пустом месте, но… просто это странно. Мне кажется, что скоро не только наши школьные будни подойдут к концу.

Эношима посмотрела на меня с серьёзностью, которая сразу заставила внутренне напрячься.

– М-м. Скажи мне вот что, Чиаки Нанами. Ты считаешь себя лучше других?

– Да нет, не особо. А что?

– Так значит ты думаешь, что я стала бы тратить своё драгоценное время на людей, которые не принесут мне никакой пользы? На средненьких, ничем не выделяющихся персон?

– Не стала бы.

– Тогда не думаешь ли ты, что я вложила бы столько усилий и времени в кого-то, кто не будет важной частью всего плана?

– Не думаю. И мы обе знаем, что ни один из твоих планов не идеален, иначе ты и сама бы чувствовала отчаяние, верно? И если что-то пойдёт не так… ну, ты понимаешь. В меня уже выстрелили один раз, и повезло, что эта пуля попала не в голову. Да даже если твои планы идеальны, я – нет. Думаю, я лучше остальных в моём увлечении, но… игры, в которые мы с тобой играем – сложнейшие из всех. Даже я ошибаюсь в играх, но в реальной жизни эти ошибки стоят слишком дорого, и нельзя просто загрузить старое сохранение и попробовать снова. Нельзя пытаться двести, триста раз, чтобы получить нужное время, умирая на одном и том же участке уровня. Потому что у меня только одна жизнь. И я уже говорила, что готова умереть за тебя, я не беру своих слов назад. Тогда ты сказала мне, что пока не готова принять это. Что скажешь теперь?

Мы будто вновь сидели на скамейке возле Академии, когда я не могла даже представить, во что Джунко собиралась меня втянуть. И Эношима торжествующе улыбнулась.

– Бонусные очки за то, что помнишь это дерьмо. Но теперь я сформулировала бы вопрос по-другому. Дело не в том, приму ли я это – полагаю, теперь ответ очевиден, так что я спрошу: хочешь ли ты сама этого? Хочешь, чтобы я приняла твою жертву? Хочешь сделать всё ради меня? Хочешь этого так сильно, что бросаешь ту маленькую фантазию о нашей спокойной и размеренной совместной жизни? – она наклонилась ко мне так близко, что мне самой захотелось вжаться в стену и отступить на шаг. Я видела её широко раскрытые глаза, что пытались вобрать в себя весь свет, жаждущие услышать моё решение. И она повторила ещё раз:

Чего ты хочешь?

…

Конечно, её ответ был очевиден. Я склонила голову, не в силах на неё смотреть, и улыбнулась против воли. Я знала, что убийство студсовета будет точкой невозврата, но никогда не представляла, насколько изменится моё восприятие Джунко и нашей дружбы. До того рокового дня, на каждой из наших встреч она была совершенно другим человеком. И то, что теперь она воспринимала мою привязанность как должное, стало лишним тому подтверждением.

Я почувствовала зарождающиеся в уголках глаз слёзы, и прежде чем отчаяние поглотило меня с головой, я протянула руку, коснувшись плеча Джунко, и оставила на её губах лёгкий поцелуй. Небольшая пауза между сюжетными сценами.

– Я хочу, чтобы ты приняла мою жертву, – наконец, ответила я. – И я н-на самом деле не хочу умереть, потому что со мной умрёт ещё и наше общение. Я бы хотела прожить ту, другую жизнь, в которой нет убийств и боли, но это невозможно, поэтому… «жертва», как т-ты говоришь – неплохая альтернатива… и если до этого дойдёт, я буду готова. И я буду в отчаянии. И… я надеюсь, ты тоже.

Добрая улыбка на её губах после нашего поцелуя. Спокойное выражение лица.

– Кто знает, что ещё может произойти.

***

Ритцу что-то возразила, только её рот открывался впустую, а слова так и не хотели выходить наружу. Она выдохнула и махнула рукой, пытаясь хотя бы жестом показать абсурдность слов Нанами, но на саму Ритцу никто даже не смотрел. Тайнака обернулась на Мио и так и замерла с раскрытым ртом. Акияма уставилась на Чиаки, затаив дыхание, по-прежнему прижимая окровавленный палец к губам. В её огромных глазах было чувство, которое Ритцу уже не надеялась увидеть в этой жизни.

Надежда.

И барабанщице пришлось попросту замолчать, сжав зубы, ведь события вышли из-под её контроля. Попытка взвалить весь Суд на себя не обернулась ничем, ей попросту не хватило времени. А затем она увидела себя со стороны, как в кино, увидела появляющуюся на губах робкую улыбку. Может, эта надежда Мио передалась и ей. Она надеялась, что Нанами сможет снять вину с них обеих, найти реального убийцу. И если она говорила, что они всё поняли неправильно, возможно, так оно и было.

– Ты в порядке? – Шикамару первый обратился к ней. Тогда Ритцу взглянула на него совсем другими глазами. Он уже не казался ей спокойным, всезнающим, и она не тешила себя иллюзиями о том, что его волновало состояние Чиаки. Сосредоточенный до абсурда стратег, как и Ритцу, видел впереди только одну цель. А за Нанами – он видел средство для её достижения. И предателя. Наверняка.

– Ты долго, – прокомментировал Хорокеу. – И потрудись объяснить, что ты имела в виду. Что ты там поняла, а мы нет?

Он пытался выглядеть враждебным, но за этой стандартной на первый взгляд фразой скрывалась вся его неуверенность. Хорокеу цеплялся за любую информацию, боялся ошибиться и готов был послушать даже Нанами – человека, что в его глазах опустился на самое дно. Это было даже немного мило.

– Ты знаешь убийцу? – прямо спросила Касуми, опустившись до угрожающего шёпота. Пловчиха выглядела слишком грозной для себя самой, преобразившись не в первый раз за Суд. Оставалось поражаться, как одно появление Нанами меняло температуру в комнате.

Тайнака продолжала изучать человека, который должен был принести им спасение или обречь на гибель. Бинты на её голове не были похожи на те наспех состряпанные боевые повязки, которыми Ритцу в средней школе закрывала собственные царапины (чтобы потом Мио укоризненно вздыхала и переделывала их). Было видно, что находиться в вертикальном положении для неё – не так легко, как остальным, и неприкрытая часть лба Чиаки блестела каплями пота. Только барабанщица быстро оставила копания во внешности геймера, чтобы посмотреть в её глаза. Раньше она не замечала, какой спектр эмоций можно в них разглядеть, если попытаться. Хотя Ритцу вообще сделала немало открытий в Академии.

Глаза Чиаки отражали неприкрытую решимость, столь похожую на волю самой Ритцу. Было в её взгляде и кое-что от Мио, а если точнее – та новая деталь характера, которой наградил её перед уходом Комаэда. Высокомерие, желание поиграть с остальными, а потом ткнуть носом в верную логическую цепочку. И за этим высокомерием скрывалось что-то ещё, будто и оно было лишь маской, лишним слоем одежды зимой, за которым ты прячешься от холода. Если подумать, это напоминало поведение Комаэды, когда он стал общаться с Мио. Ритцу и до этого на дух его не переносила, но в последние дни своего пребывания в Академии счастливчик изменился, и не сказать, что в лучшую сторону. Вот и сейчас – что-то явно изменилось в Нанами, только эта загадка была не из тех, что под силу Тайнаке.

– Нет, – покачала головой Чиаки после неприлично долгой паузы. – Но я знаю, как его найти.

И она посмотрела на Ритцу, отчего та вздрогнула, но ответила молчанием. Если Нанами что-то знала, ей в любом случае придётся доказывать это остальным, и Ритцу всего-то нужно было отразить любые улики, ведущие в сторону Мио. В этот момент, будто услышав её мысли, Акияма впервые за долгое время заговорила.

– Если ты не знаешь, кто убил Люси, – Мио сказала это одними губами, даже не поворачивая головы, и Тайнаке пришлось напрячься, чтобы расслышать её тихий голос, – то откуда знаешь, что Ритцу не делала этого?

– И где ты была так долго? Монокума уже давно тут, – добавил Хорокеу.

– Я не сразу пришла в себя; только когда Ритцу рассказывала, как они с Мио пытались вернуть Люси, – пояснила Чиаки. – И я сразу попыталась попасть сюда, но Монокума решил убрать дверь, – она устало вздохнула, – разумеется. Ведь так интереснее, да? Поэтому мне пришлось наблюдать за Судом через монитор.

Ритцу не нужно было смотреть на директора, чтобы видеть, как он одобрительно кивает, почёсывая пузо.

– Они так забавно спорили и страдали, я просто не мог помешать! Ах да, напоминаю, у вас осталось не так уж много времени. Поторопитесь, выборы уже близко, – он хихикнул.

– Давайте не будем тянуть кота за хвост, – резко выдохнул стратег, скрестив руки на груди. – Ты сказала, что знаешь, как найти убийцу, даже не присутствовав на большей части Суда? С удовольствием тебя выслушаю.

Если бы это не был Шикамару, Ритцу точно услышала бы в его словах сарказм. Было трудно поверить, что стратег может говорить с такой обидой в голосе, хотя как ещё ему себя чувствовать, если никакая логика им не помогла, а у Нанами в очередной раз нашлось некое объяснение?

– Да, ты прав. Всё просто. Ваша теория основывается на том, что Ритцу убила Люси, потому что вернула её тело в виртуальную реальность, так? – Ритцу и Мио, не сговариваясь, кивнули. Чиаки улыбнулась краем губ: – Это невозможно. В тот момент, когда Люси удалили из виртуальной реальности, она уже была мертва здесь.

– Это не так! – Ритцу услышала собственный голос. – А как же наша теория с духами? И слова Монокумы? Мы уже доказали, что был промежуток времени, в который Люси ещё была технически жива.

Столь уверенная в себе Чиаки удивлённо моргнула и непонимающе склонила голову. Следивший за ней Шикамару фыркнул и перебросил геймеру брошюру. Они потратили ещё полминуты, пока брови Нанами медленно ползли вверх с каждой секундой чтения.

– Я не знаю, что за теорию вы себе придумали, – сказала она, захлопнув книгу, и вновь обретая твёрдость в голосе, – но это не относится к делу. Если бы вы попали в этот промежуток времени, Люси появилась бы живой, но вы получили мёртвое, лишённое сознания тело. Понимаете, что это означает?

Ритцу поморщилась – да неужели так трудно было сразу сказать, что произошло? В поиске ответов она повернулась к Мио, и по взгляду басистки, направленному на одну из трибун, она вдруг поняла, кого из них могла подозревать Чиаки.

– Давай ближе к делу, – огрызнулся Хорокеу. – И почему ты вообще всё это знаешь? Если собираешься кого-то обвинить, нам нужна веская причина. Я всё ещё думаю, что Люси убили снаружи.

Чиаки усмехнулась, на мгновение приподняв голову в жесте Комаэды.

– Люси не могли убить снаружи, – ещё раз повторила она. – Я ведь предатель, так? Я знаю организатора этой игры лучше, чем любой из вас может себе представить. Я знаю, как устроена виртуальная реальность. Вы либо поверите мне на слово, либо и дальше будете блуждать в темноте. Так что же это будет?

Она улыбалась так уверенно, и Ритцу не могла не думать о Нагито. Это та же улыбка – когда он предложил им голосовать против Зоро, отлично понимая, что даёт выбор без выбора.

– Допустим, мы поверили тебе. Что тогда? Как же ты определила убийцу? – прищурился Нара. Вместо ответа Чиаки оглядела весь класс, задержав взгляд на самой Тайнаке.

– Люси считалась убитой в тот момент, когда было стёрто её тело. То, что Ритцу вернула его назад – лишь совпадение, которое позволило Монокуме провести Суд. Возможно, без обнаружения тела мы смогли бы избежать всего этого, либо он придумал бы какой-то трюк, – Чиаки пожала плечами. – И сам убийца вряд ли подозревает, что он сделал. Это был ваш мотив. Если вы думали, что Монокума не появлялся случайно, то это не так. Вам дали ложное ощущение свободы, близости побега, чтобы один из вас попался. Так как я не знаю подробностей расследования, то не могу назвать вам убийцу, но определить его очень легко, – она прикрыла глаза. – Убийцей считается тот, кто ввёл команду стереть её тело.

Вот оно. Ответ, который они так долго искали, что был у них перед самым носом. И теперь Ритцу тоже смотрела на человека, который привлёк внимание Мио. Это была малейшая деталь, упомянутая в самом начале Суда, и если кто-то из них был бы умнее, Ритцу и Мио не пришлось бы из кожи вон лезть, пытаясь запутать остальных. Так и есть – они не имели никакого отношения к убийству.

Зато Касуми имела. И неизвестно, кто из них с Хорокеу в тот момент побледнел больше.

– Почему?! – воскликнул Юсуй, взмахнув здоровой рукой. Он издал странный вздох, больше похожий на всхлип, и хотя его зрачки сияли яростью, голос почти умолял: – С чего ты взяла, что Люси умерла именно в тот момент?

– Давай я попробую упростить, – безэмоционально ответил ему Шикамару. – Из книг Монокумы и собственных наблюдений нам достоверно известно, что после введения команды тело Люси исчезло. Её сознание несколько минут блуждало в Академии, а затем и оно оказалось стёрто. Ни у кого нет возражений? – парень выждал пару секунд, а затем продолжил: – Так вот, в руководстве по виртуальной реальности сказано, что аватар мёртв, когда мертво его сознание. Иными словами, Люси погибла, как только компьютер закончил стирать её сознание. В этот же момент она перестала быть духом. Нам неизвестно, сколько минут она была в этом состоянии, но если бы Ритцу попыталась вернуть её в тот момент, у неё бы это получилось. Я прав? – он посмотрел на Чиаки, и та кивнула.

– Смерть Люси наступила в момент, когда закончилось стирание её сознания. Что бы ни происходило с ней в этот момент в реальности, – геймер приподняла голову, – не имело никакого значения. Её можно было убить в реальном мире лишь до того, как вы ввели команду – после этого пошёл неостановимый процесс.

– Я понял, – процедил Юсуй, – я понял, как и почему она умерла. Но с чего вы двое взяли, что Монокума считает убийцей именно того, кто стёр её сознание, а не призвал мёртвое тело?

– Это очевидно, – Ритцу серьёзно смотрела на сноубордиста, не собираясь отпускать данный судьбой шанс. – Убийцей становится тот, из-за кого умер человек. Люси умерла из-за того, что Касуми ввела команду. Ты же не называешь убийцей тех, кто нашёл тело? Что мы и сделали.

Юсуй замер. Кажется, он совсем забыл про существование барабанщицы, и теперь медленно, словно танк, повернул голову в её сторону. Если с Шикамару и Чиаки он общался, сдерживая свою агрессию, то Ритцу уже досталось сполна.

– Очевидно, блять? – его голос по неопытности можно было спутать со спокойным, настолько медленно говорил Хорокеу. – Если тебе всё очевидно, то какого чёрта мы потратили сорок минут, слушая обвинения в сторону Нанами, затем в мою, а потом ещё и твоё признание. Очевидно, да? Серьёзно? – его губы дрогнули в безумной ухмылке, он почти перешёл на шёпот. – А мне вот очевидно, что все вы, – он обвёл глазами класс и постучал кулаком себе по голове, – совсем отупели. Постоянно предлагаете какие-то нереальные теории, обвиняете всех подряд, не можете решить, кого же убить всё-таки. Давайте ещё против Шикамару что-нибудь придумаем, а?! Он у нас единственный, блять, под подозрением не был, – под конец своей речи Хорокеу вновь начал кричать. – Ну давайте, я начну! Шикамару был тем, кто разрешил Люси быть жертвой нашего о-ху-енного плана. Если бы не он, мы выбрали бы другого человека. Значит, – Юсуй хлопнул в ладоши, не обращая внимание на больную руку, – он убийца! Отлично я придумал, да?!

– Мне даже интересно, почему вы решили, что убийца – человек, который и близко не подошёл к компьютеру…

– ЗАТКНИСЬ, СУКА!

Но Ритцу не смотрела на их перепалку. Она плотно сжала губы и поднесла к глазам дрожащие с самого начала Суда руки. Они снова начали расплываться в усталых глазах, но Тайнака привыкла сдерживаться, и в очередной раз её взгляд обрёл чёткость, а кулаки сжались. Хорокеу, пусть и в своей грубой манере, говорил чистую правду. Этот Суд превзошёл все рекорды по количеству запутанных теорий. Подумать только, что раньше они вели себя куда более расслабленно, ведь на кону стояла всего лишь жизнь убийцы. Подумаешь. Теперь смерть угрожала каждому из них, каждому близкому человеку, и неудивительно, что даже самые сильные из них дали трещину и вели себя несвойственно характеру. Отчаявшийся Хорокеу, мрачная Касуми, высокомерная Мио, игравший с ней Шикамару. Что ещё она не видела? Нанами и до этого демонстрировала всевозможные отклонения в поведении.

Они были на пределе. И если в ближайшие минуты не прийти к единому мнению, этот Суд мог закончиться плачевно для каждого.

– Хорокеу, не нужно защищать меня. Ты ведь понимаешь, что мы должны во что бы то ни стало найти убийцу. Даже если им окажусь я. В одном мы точно были правы – никто не собирался убивать, – Касуми с трудом находила слова, то и дело затягивая с каждым следующим предложением. – Но я всё ещё не понимаю, почему теперь вы говорите, что убийца очевиден. Шикамару, ты ведь не нашёл противоречия в уликах после признания Ритцу, так?

– Я не ожидала, что ты упустишь из виду этот момент, – заметила Чиаки с лёгкой улыбкой, тоже обращаясь к стратегу. – Почему именно смерть в момент появления тела показалась тебе более вероятной?

Стратег смерил Нанами взглядом, в котором презрение смешивалось с искренним непониманием.

– Даже сейчас, когда нас всех могут убить, для тебя это тоже игра?

Чиаки пожала плечами:

– Проще назвать вещи, которые для меня не являются игрой, – она помедлила пару секунд. – Их нет. Не знаю насчёт вас, но я давно приняла неотвратимость своей смерти. Только это произойдёт не сейчас. Потому что я знаю убийцу. Так ты ответишь на мой вопрос?

– Я сразу подумал о том, что Касуми могла быть убийцей, – задумчиво произнёс Нара. – Но затем появились другие теории, и меня слишком насторожило поведение Ритцу и Мио. Ну, так как они считали Ритцу убийцей, неудивительно. Думаю, я поддался на искренние эмоции, – он бросил взгляд в сторону Тайнаки. – С точки зрения логики всё очевидно, но сколько раз уже люди в этой Академии совершали нелогичные действия, поддавшись моменту. И я думаю, вывод, к которому пришли эти двое, тоже был эмоциональным. Им не пришло в голову, что появление тела ещё не делает их убийцами.

Нанами кивнула, кажется, удовлетворённая ответом. Касуми молчала, и тишина в воздухе стала вязкой, тягучей. Даже у Хорокеу не нашлось, что возразить. Ритцу понимала, что они подошли к самому концу. К обрыву. Камень упал с её души от осознания, что они действительно поддались моменту. Больше ничего не угрожало Мио. Больше ничего не угрожало ей самой. И Ритцу смотрела на этот камень, падающий с обрыва в бездну. Вместе с ним в пропасть летела и Касуми.

Всё это время Ритцу было противно пытаться свалить вину на окружающих. Она делала это ради Мио, и для этого ей пришлось переступить через все свои принципы. Теперь, почувствовав облегчение, она думала, что может сделать для пловчихи. Неужели, она просто так примет смерть другого человека? Неужели, Касуми действительно убийца?

И сквозь пелену тумана, окружавшего стоящую у края бездны Ритцу, она услышала голос. Голос, который спас её, когда ничто уже не могло спасти. Голос, которому вторили два других. Её сознание выхватило из прошлого фразу, а вместе с ней – желание помочь одному из своих спасителей.

«Я не уверена, что это вся правда».

Тайнака открыла глаза, глядя на Касуми. Она знала, что если промедлит ещё секунду, то либо Монокума заставит их голосовать, либо она передумает менять исход Суда. По этой же причине она не смотрела в сторону Мио, хотя знала, что та наверняка заметила, как она колеблется.

– Я согласна с тем, как именно умерла Люси, – её голос был громким и чётким, в отличие от голоса внутреннего. – Но мне кажется… – она поймала взгляд Касуми, в котором не осталось ничего, кроме отчаяния, – это не вся правда.

И в этом отчаянии появилась капля надежды. Как и у Мио несколько минут назад. Это вызвало у Ритцу тёплую улыбку; всё же, как бы сильно она ни любила свою подругу, она хотела помочь всем и каждому. Жаль, у неё не всегда это получалось. Может, хотя бы в этот раз?

– Что ты имеешь в виду? – склонила голову Нанами. Она нахмурилась, говоря с вызовом и неприкрытым интересом. Если даже она не видела иных вариантов, то…

Нет. Ритцу помотала головой – Чиаки не подходила к компьютерной комнате, она не имела отношения к этому убийству, в плохом смысле. Она просто не обладала достаточной информацией, как и Шикамару. Только три человека могли что-то изменить, те три человека, находившиеся в тот момент в комнате.

События того утра прокручивались в голове Тайнаки уже не в первый раз, и только теперь она обратила пристальное внимание на то, что происходило непосредственно перед смертью Люси. То, как они прибежали к компьютеру, оставив Шикамару и Нанами в комнате талантов. То, что сказала им Люси перед исчезновением. А затем… затем…