Текст книги "Академия Надежды (СИ)"

Автор книги: Yabashiri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 61 страниц)

Ну, конечно Касуми должна была вмешаться. Только всё это бесполезно – Ритцу поймала кураж. Наверное, ложь Мио чем-то вдохновила её, и барабанщицу было уже не остановить.

– Ты ведь так реагируешь только из-за напоминания о Нами и Реде? – вкрадчиво поинтересовалась Тайнака. Как ни пыталась скрыть Касуми свои эмоции, румянец выдавал её злость и обиду, впрочем, как и её слова. – Сейчас ты сказала, что нападение на Нанами не имеет отношения к этому убийству. Я бы не была так в этом уверена. И если бы ты не перебила меня, я бы рассказала, почему.

– Так, мне это надоело, – вмешался Хорокеу. – Сейчас мы ещё от тебя выдуманную историю услышим? «Чтобы найти истину», мать твою. Я готов ответить за свои слова, если вам так сильно нужно обсудить нападение Нанами на меня – не наоборот, блин! – которое не относится к делу, что бы ты там ни говорила. Я вам двоим верил, и даже сейчас отчасти верю, потому что уже объяснил: мне не кажется, что убийцей был кто-то из нас. И если вы двое не перестанете нести чушь, мы можем обсудить факты, а не очередные теории на пустом месте.

Он был удивительно спокоен для самого себя – Ритцу привыкла, что Хорокеу скор на гнев. Если бы она судила его по себе, а они были довольно похожи, то Юсуй слишком дорожил жизнью Касуми, чтобы как обычно обвинять первого подвернувшегося под руку человека. Он тоже хотел найти истину, как и все они. И хотя Ритцу всё ещё не знала точно, была ли Мио убийцей, у неё не оставалось выбора. Как она и думала – всё или ничего.

К тому же, ложь действительно помогает найти правду. Иногда. И Ритцу не собиралась лгать так много, как её подруга.

– Если ты хочешь фактов, – столь же спокойно ответила она, – они у меня есть, – и достала единственное оружие, предоставленное организатором убийственной игры. – Это книга о духах, подобная книге о виртуальной реальности, которую дал нам Монокума в ходе расследования. Если вы думаете, что я написала её сама, то можете спросить у него, – она кивнула в сторону директора.

– Чистая правда, я дал эту книгу, когда меня попросили рассказать о духах немного больше, – важно кивнул он.

– Я прочту её вслух, – безапелляционно заявил Шикамару, протягивая руку. Ритцу пожала плечами: ей было всё равно, хоть бы они её по голосам спели, и она без раздумий отдала стратегу брошюру. Тот не изменил своим словам и медленно зачитал каждое слово.

Всё это время Тайнака смотрела, как вытягиваются лица у остальных. Хорокеу злился – он наверняка понимал, к чему всё идёт, а Шикамару хмурился, едва зачитав первую строчку. Мио позволила себе один долгий, грустный взгляд в сторону Ритцу; та ответила ей уверенной улыбкой одними глазами.

Когда всё закончилось, Ритцу была первой, кто нарушил тишину.

– Я не хочу, чтобы меня обвинили в выдуманных теориях, поэтому пусть Шикамару объяснит, как эта улика, вместе с информацией об удалении аватара, меняет наше представление об убийстве, – она позволила себе гордо фыркнуть, на мгновение поняв, какое удовольствие испытывал Комаэда, тыкая их носом в разгадку. Только на мгновение.

– Я бы не спешил с выводами, но если я правильно тебя понял, ты хочешь обвинить Хорокеу, – выдохнул Нара, закрыв брошюру. – Мы узнали, что несколько минут у Люси не было тела, но она сохранила своё сознание, и это сделало её духом – вроде того парня, которого призывал Хорокеу в комнате талантов. Тут же неспроста описан ритуал, которым духа можно изгнать. И твоя теория заключается в следующем, – он не спрашивал, а утверждал: – в промежутке между нападением на Нанами и обнаружением тела, Хорокеу изгнал дух Люси, тем самым став её убийцей.

– ДА ВЫ ОХЕРЕЛИ?! – бурлившего гневом сноубордиста едва хватило на то, чтобы дослушать Шикамару. Ритцу чуть не рассмеялась, вспоминая, как только что удивлялась его спокойствию. – Знаю я про этот ритуал, им реально на небеса отправляют, но это в реальной жизни. А тут я даже себя не контролирую, когда призываю духа! И зачем мне было с простреленной рукой бежать на четвёртый этаж, искать там Люси и что-то с ней делать?! – он стукнул рукой по трибуне, только это оказалась забинтованная рука, и шаман громко выругался, прыгая на месте, сжав зубы от боли. – Скажи им! – с обидой заорал он, глядя на Касуми.

Ритцу удовлетворённо улыбалась, наблюдая всё это. Ей предстояло доказать вину Хорокеу, и она была готова. Даже если на его стороне поддержка Касуми, у неё была Мио. Тем более, её задача состояла не в том, чтобы убедить эту парочку; они-то уж точно знали, что Хорокеу невиновен. Главное – заставить Шикамару поверить, что она говорила правду. И если он смог озвучить её теорию, то как минимум видел какие-то основания для неё.

Касуми заметила её улыбку, ведь вместо того, чтобы как обычно сочувственно взирать на Хорокеу, она холодно смотрела на Ритцу. Этот взгляд был знаком Тайнаке: она смотрела так на Комаэду каждый раз, каждый чёртов раз, когда он находился рядом с Мио. Так ты смотришь на человека, который угрожает самому ценному, что у тебя есть.

– Вы с Мио явно что-то скрываете, раз из кожи вон лезете, чтобы обвинить других, – тихо ответила пловчиха. Роли поменялись, и если раньше сноубордист демонстрировал поразительное спокойствие, то теперь успокоилась она. – Я была с Хорокеу всё время – он никуда не отходил, и уж тем более в комнату талантов.

– Интересно, как ты связала мои слова с теорией Ритцу? – надменно заметила Акияма. – Не знаю насчёт вас двоих, но у каждого из нас есть своё собственное сознание, и если она думает, что вы в чём-то замешаны, не нужно приплетать меня, пожалуйста. Раз уж ты считаешь его невиновным, не пришло ли время рассказать, что вы от нас скрыли? – Ритцу была рада этой демонстративности, с которой Мио говорила о независимости их мнений. Она помогала ей, в случае чего, взять всю вину на себя. И это… было хорошо, наверное. – Мы с Ритцу услышали часть вашего разговора. «Остальные поймут, что ты просто защищался», так? Я бы хотела услышать подробности.

Касуми выдохнула, отворачиваясь. Ритцу ожидала, что она тоже потеряет голову от злости, и лучше бы так и было – тем проще было бы увести их в сторону от правды. Она знала, что им с Хорокеу в любом случае придётся во всём признаться, и ждала подходящего момента для своей лжи.

– Я уже сказал, что не хочу спешить с выводами, но у нас нет выбора, – спокойно произнёс Шикамару, обращаясь к Юсую. – Не думал, что это всё-таки всплывёт на Суде, но придётся обсудить то, что произошло с Нанами. У меня есть догадки насчёт этого, но я бы хотел послушать вас. В идеале я бы послушал Нанами, но… не знаю, когда она появится. Я никого не обвиняю, – предупредил Нара, видя готового опять сорваться Хорокеу, – и я знаю, что ты просто защищался. Поэтому не делай себе хуже, расскажи, как было.

– Ладно, ладно! – махнул рукой Юсуй, немного остыв. – Но я не знаю, чего вы ждёте, тут особо нечего рассказывать. Я подходил к лестнице, когда увидел Нанами с пистолетом, которая стояла возле двери в игровую. Ну, она тут же нацелилась на меня, и я попытался этот пистолет отнять. Толкнул её в комнату, а эта дура тут же выстрелила. Повезло, что она промахнулась и попала мне в руку. Потом она отключилась от удара о пол, и…

– Хорокеу, – перебила его хмурая Касуми. – Хотя бы ты больше не ври. Пожалуйста.

Они долго смотрели друг на друга, и Ритцу почему-то почувствовала себя неуютно; она видела между ними ту же связь, что замечала в своих отношениях с Мио. Было куда труднее знать, что ты портишь жизнь таким же людям, которые просто пытаются друг друга защитить.

Касуми защищала Хорокеу до самого конца. Хорокеу защищал её до самого конца. И Ритцу собиралась защищать подругу до самого конца. А Мио…

Мио. Должна была выжить.

– Ну, хорошо, я немного превысил самозащиту, – буркнул Юсуй после игры в гляделки. – Я отобрал у неё пистолет свободной рукой и ударил её по голове со всей силы. Ну, а что мне ещё делать было? – огрызнулся он. – Она в меня выстрелила, чёрт побери! Я не собирался её убивать, но она вырубилась, и я перепугался. Я проверил её пульс, и мне почему-то показалось, что его не было. Теперь понимаю, что я идиот, нужно было внимательнее быть. В общем, я подтащил её к стене, чтобы хоть дверь закрыть, и вышел. Мы там стулья вроде опрокинули – их я не тронул, да и вообще ничего там не трогал. Пистолет прямо на пол бросил.

Он замолчал, хотя Ритцу ждала продолжения. Ей было неважно, как именно они подрались с Нанами – куда интереснее, что было потом. Хотя теперь она знала, что стычка была короткой, и у Хорокеу действительно нашлось бы время на то, чтобы подняться в комнату талантов.

– Он не врёт, – подтвердил Шикамару. – Я обследовал ту комнату, и всё именно так, как он описывает. В общем-то, я именно такую картину нападения и представил. И даже могу сказать, что было дальше. Услышав выстрел, я побежал вниз из комнаты талантов, но перед этим прошло не меньше минуты. В это время Хорокеу точно не мог пойти туда, – Ритцу слушала его внимательно, так как для неё было загадкой, что делал Шикамару, когда сбежала Нанами. – Когда я спустился вниз, то нашёл их с Касуми. В этот момент Хорокеу соврал, что Нанами побежала вниз, и мне бы хотелось знать, что происходило сразу после вашей драки, а также после моего ухода.

– Я расскажу свою часть, – вступила Касуми. – Когда мы услышали выстрел, я тут же побежала искать Хорокеу и оставила вас, – косой взгляд в сторону Мио с Ритцу, – одних. Мы с Шикамару подбежали одновременно, и в этот момент Хорокеу только что вышел из игровой, – Юсуй кивнул. – Я не знала, что произошло, и меня волновала только его рана. Тогда Хорокеу соврал насчёт Нанами, но я не знала об этом. Как только ушёл Шикамару, он мне всё рассказал. Я не хотела врать всем вам, поэтому и убеждала его, что мы не должны прятать улики. В итоге вы застали нас как раз за этим спором, – она вновь посмотрела на Мио. – Если думаете, что у нас было время сходить наверх и вернуться, то лучше бы у вас были доказательства, тем более, вы сами себя ставите в тупик. У нас и так было мало времени для исполнения этой теории, так Мио ещё призналась, что подслушала наш разговор – мы просто не успели бы вернуться.

Впервые за последние несколько минут Ритцу нахмурилась: в этом Касуми была права. Она не ожидала, что вмешательство Мио сыграет с ними злую шутку. Если бы только они молчали насчёт того подслушанного разговора, то выиграли бы десяток лишних секунд, которые могли означать разницу между правдой и ложью.

Помощь пришла с неожиданной стороны.

– Я недолго искал Нанами, но успел обойти весь второй этаж. Наверх я поднялся, когда был рядом с лестницей и услышал голоса, – вставил Шикамару. – В этот момент вы четверо встретились и отправились в компьютерную комнату. Значит, если теория Ритцу верна, Хорокеу должен был подняться в комнату талантов и освободить дух Люси в этом временном промежутке. Насчёт времени, отведённого на всё это, это я могу предположить следующее: если Хорокеу знал, что делал, он мог бы успеть. Не без помощи Касуми, конечно, – Юсуй нахмурился, но уже от следующих слов у Ритцу упало сердце. – Только всё это в теории. На практике, у меня много вопросов, – тут он уже смотрел в сторону Тайнаки, как и все остальные. – Во-первых, – Шикамару загибал пальцы, – я не видел кровавых следов, которые вели бы к лестнице, хотя рана Хорокеу сильно кровоточила, и он оставил след, пока шёл в комнату с компьютером. Во-вторых, зачем он вообще пошёл в комнату талантов? В-третьих, даже если он каким-то образом там оказался и почему-то решил освободить дух Люси, остаётся последний момент, – Ритцу сглотнула. – Я своими глазами видел, насколько дезориентирован был Хорокеу после призыва духа. Я верю, что он действительно не контролирует себя, и это же подтверждается книгой Монокумы. Как же он выполнил ритуал?

Ритцу смотрела прямо в глаза стратегу, чувствуя себя полководцем на поле боя, вождём противостоящей ему армии. Нет, даже не так, слишком масштабно. Она была самураем, которому бросили вызов. Они готовились к дуэли, и Шикамару уже обнажил свой меч; дело было за Ритцу – нанести несколько точных, последовательных ударов, разрезав на кусочки все его аргументы.

– Начнём с конца, – выдохнула она, подаваясь вперёд и видя перед собой одного лишь Шикамару. – Ещё когда мы все знакомились, Йо сказал, что шаманы могут общаться с духами. Давать им вселяться в себя – это какая-то отдельная способность, – говорила она, надеясь, что ничего не напутала. – Для ритуала нужно всего-лишь поговорить с духом, то есть Хорокеу полностью контролировал бы себя.

Первый удар. Она ждала выставленного блока, но Шикамару сдержанно кивнул, и первый из его аргументов прахом опустился на землю.

– Ты права, – легко согласился стратег, внимательно посмотрев в сторону Хорокеу. Шаман был мрачнее тучи, но и он не стал спорить, сделав маленькую победу Ритцу чуть слаще.

К сожалению, битва ещё не выиграна.

– Далее, – она занесла меч для нового удара. – В тот момент Хорокеу думал, что убил Нанами, и он же знал про существование ритуала, способного изгнать духа, – капля пота упала с подбородка на трибуну. – Если бы при расследовании мы как-то узнали, что её дух ещё находится в Академии, то захотели бы поговорить с ней через Хорокеу. Он не смог бы отказаться, не признавшись в убийстве.

Визг стали; парированный лёгким взмахом меча удар. Оружие Ритцу скользнуло по лезвию меча Шикамару.

– Согласен с твоей логикой, но даже Хорокеу, – Юсуй обиженно заорал, – понял бы, что поход в комнату талантов мог навлечь на него не меньшие подозрения. И к тому же, согласно правилам виртуальной реальности, если бы Нанами была мертва, то, иронично, её дух перестал бы существовать.

Ритцу в последний момент изменила направление удара, от скольжения перейдя к прямому выпаду, чтобы найти дыру в обороне соперника.

– Ты прав, – ответила она его коронной фразой, – но в тот момент никто из нас не знал правил виртуальной реальности. Всё, что было известно Хорокеу – в Академии могут существовать духи, и он только что убил человека.

Ещё один аргумент пал в их сражении; если бы только не улыбка Шикамару, Ритцу чувствовала бы вкус торжества.

– Всё это верно, – теперь уже он наносил удар, – но что насчёт крови? Невозможно с такой раной пройти до комнаты талантов, не оставив следов.

Третий удар, что должен стать решающим, но рука Ритцу дрогнула.

– Третий Суд, – коротко сказала она, пользуясь излюбленным аргументом. – Комаэда использовал брезент из подсобки, чтобы перетащить тело. Если обернуть его вокруг руки, то можно избежать кровавых следов. И, – она позволила себе улыбнуться, – какое совпадение! Подсобка кабинета физики была как раз на третьем этаже.

Их мечи скрестились, и хотя Ритцу прикладывала все усилия, Шикамару не дрогнул, спокойно выдерживая её атаку.

– И ты хочешь сказать, что Касуми помогла ему быстро принести этот брезент, – стратег ответил той же улыбкой. Он заметил малейшее движение Ритцу, не давая той нанести внезапный удар. – Тогда скажи мне, как вы с Мио могли не услышать, что кто-то ходит за дверью и ищет этот самый брезент? Невозможно сделать это тихо, учитывая его размеры и материал.

Свободной левой рукой Ритцу достала свой второй меч, тот, что из тёмной стали. От догадок и возможностей она перешла к самой настоящей лжи.

– Кто тебе сказал, – ухмыльнулась она, целясь в незащищённое горло стратега, – что мы ничего не слышали? Я никогда не упоминала об этом, потому что не знала, какое отношение это имеет к убийству Люси.

Ему удалось поймать оба меча своим единственным, но Шикамару отступил на шаг, и Ритцу почувствовала, что победа уже близко. На кончиках пальцев, на острие лезвия. Несмотря ни на что, улыбка не сходила с лица стратега. Ритцу знала наверняка: ему эта дуэль доставляла несравненное удовольствие.

– И Мио, конечно, может это подтвердить, – кивнул Шикамару, а Ритцу почувствовала, что её спину прикрывает тяжёлый кожаный плащ. Где-то на заднем плане Хорокеу и Касуми кричали, что она лжёт, но это было неважно. Они были лишь зрителями в этой дуэли, и Шикамару не собирался принимать их помощь. – Тогда скажи мне, как ты думаешь, где они с Касуми спрятали брезент? Я хорошо осмотрел игровую, там его точно не было, – теперь и Нара подался вперёд, заставив Ритцу напрячься. Он разорвал блок, оттолкнув её мечи, и нанёс ответный удар. Тайнака должна была среагировать в долю секунды.

– Всё просто, – она парировала обоими мечами, смешивая правду и ложь, – мы нашли кровавый брезент в комнате Хорокеу.

– И ты молчала всё это время?

– Мы думали, что это одна из прошлых улик, – ещё один удар разбился о блок. – Как видишь, Комаэда хранил одну из них.

– Тогда с чего ты взяла, что это не старая улика?

Ритцу едва не оступилась, но один из мечей помог ей сохранить равновесие, а вторым она нанесла очередной удар.

– Слишком мало крови, – отрезала она. – Рана Хорокеу не кровоточит и в половину так сильно, как тело Йо, которое мы нашли.

Шикамару усмехнулся и резко изменил ритм схватки: его удары стали более быстрыми, и чтобы защищаться от них Ритцу приходилось реагировать с той же скоростью.

– Я всё это время искал Нанами на втором этаже, и чтобы не пропустить её, внимательно прислушивался к тому, что происходит на лестнице. Едва заслышав голоса, я поспешил наверх, так что могу точно сказать, – стратег пробил её блок, и теперь уже один из аргументов Ритцу рассыпался на кусочки, – у них не было времени доставить брезент в комнату. Как же они это сделали?

Резкая и быстрая серия ударов, в которой лишь дуэлянты могут что-то разглядеть, а удел остальных – слышать звон стали в попытках поспеть за их скоростью.

– Хорокеу носит кофту, – она кивнула в сторону сноубордиста, – под ней нетрудно спрятать брезент, если сложить его в несколько раз.

– Ага, только вот Хорокеу так и не дошёл до своей комнаты, если помнишь. Сразу после обнаружения тела Монокума забрал его на лечение.

– Значит, они спрятали его где-то, а во время расследования Касуми доставила этот брезент в комнату Хорокеу.

Шикамару намеренно повышал скорость; ему не составило труда заблокировать все удары Ритцу, в то время как она выбивалась из сил, допуская всё больше ошибок, пока в конечном итоге не оступилась. Один удар решил всё, пронзив грудь Тайнаки насквозь и лишив её последних средств борьбы.

– Это не так, – прикрыл глаза Нара, пряча свою улыбку со спокойствием победителя. Ритцу несколько раз моргнула. Она знала, что проиграла, но… почему? Когда Шикамару вновь взглянул на неё, его глаза резали, как самый настоящий меч: – Касуми обнаружила тело вместе с вами, и до этого момента у неё не было возможности отнести брезент вниз. Она не покидала компьютерной комнаты, пока не появился я, после чего… – он выдохнул, и на его лице вновь проявилось знакомое чувство лени, – я всё время был с ней.

– К-как это? – только и оставалось выдать опешившей Тайнаке.

– Вспомни сама. Вы с Мио пошли вниз, в комнату Хорокеу или куда-то ещё, а мы с Касуми остались наверху, чтобы искать оставшиеся улики. Ни разу до начала Суда я не упускал её из виду. Ты неплохо защищалась, но ложь действительно помогает найти правду, и твоя ложь сейчас помогла нам понять нечто важное, – Нара нахмурился, наконец-то становясь серьёзным. – Вы с Мио предлагаете все эти теории не просто так. Не знаю, как вы это сделали, но одна из вас причастна к убийству Люси. Это – моя правда.

…

…

Ритцу поняла, зачем в зале Суда стояли трибуны: чтобы такие, как она, могли ухватиться за что-то, не падая на колени от осознания своего поражения. Так вот, что чувствовали Нами и Натцу? Даже Люси, когда понимала, что её ложь не удалась.

Только вот была ещё одна вещь, которая удержала Ритцу на ногах. Как там говорят? Можно проиграть битву, но не проиграть войну. И хотя Ритцу чувствовала разрастающуюся рану в своей груди, она не чувствовала боли…

…ведь это то, чего она добивалась.

– То есть я зря вам доверился, – сказал Хорокеу охрипшим от очередной дозы криков голосом. – Вы всё-таки её убили, да ещё в мою комнату за каким-то хреном зашли! Но как, блин?! И зачем? И кто из вас это сделал, вы хоть признаться можете без очередных чёртовых теорий?!

Ритцу посмотрела на Мио, надеясь увидеть в её глазах ответ на вопрос Юсуя. Должны ли они признаться? Тайнака всегда говорила, что защитит подругу, но в конечном итоге она предоставила этот выбор ей. Даже у Ритцу не хватило сил, чтобы принять это решение самостоятельно. Ей было больно; больно от того, что она взваливает ответственность за их жизни на плечи Мио, но у неё просто не получалось выступить вперёд и взять вину на себя, вот так просто. Тем более, существовала последняя неразрешённая загадка – кто же на самом деле убил Люси? Всегда оставался шанс, что они ошиблись, и тогда смерть Ритцу станет концом для всех окружающих.

Но её не заботили окружающие, её заботила только Мио. И её ответом было молчание.

– Хорошо, – дрогнувшим голосом ответила Тайнака, отворачиваясь, не в силах смотреть на Акияму. – Я расскажу вам, как всё было. Мио просто защищала меня, она не имеет к этому отношения, – Ритцу выдержала паузу в несколько секунд, давая подруге последний шанс. Ничего. Ни-че-го. И Ритцу ненавидела себя за то, что в тот момент ей стало до безумия больно.

– Они же снова нас обмануть попытаются, – пробормотал Хорокеу, обращаясь к Касуми. Пловчиха, что обычно соглашалась со сноубордистом практически во всём, молчала, как и Мио. Только в отличие от неё, Касуми смотрела на Ритцу совершенно по-другому. Это было недоверие, но не только к ней, как к человеку. Это было недоверие ко всей её лжи, ко всем попыткам их запутать. И это было недоверие к тому факту, что Ритцу убила человека.

Странно, но наверное только этот взгляд Касуми дал ей сил, чтобы продолжить. Ритцу привыкла, что её поддерживали чувства к Мио, и теперь чувствовала себя опустошённой. Не потому, что эта любовь куда-то пропала – скорее, впервые в жизни ей хотелось, чтобы Мио тоже пыталась её защитить.

Кажется, Нанами говорила, что им не стоило спешить со своими чувствами. Может, и ей стоило подождать. Или Мио. Она уже не знала. И никогда не узнает.

– Когда Касуми ушла проверить Хорокеу, – сглотнула Тайнака, часто моргая, – мы с Мио запаниковали. Мы думали, что должны поспешить с тем, чтобы вернуть Люси назад. Если она действительно к тому моменту покинула Академию, – почти в отчаянии сказала Ритцу, – то даже если бы мы попытались вернуть её тело назад, ничего не произошло бы! И поэтому я ввела команду, которую дала нам Люси. Поэтому я соврала вам. Она появилась не просто так, а из-за меня. И она появилась мёртвой. И я не знала, что делать, потому что я совершенно точно не собиралась никого убивать.

Она ждала криков Хорокеу и гору обвинений, но не получила их; напротив, сноубордист посмотрел на неё, будто увидел призрака. Ирония. Он явно хотел что-то сказать, но так упорно молчал, и все они молчали, и Ритцу это действовало на нервы. Она хотела услышать в ответ хоть что-то! Её щеки горели от слёз, но она едва замечала это. Ей нужны были эти обвинения, чтобы окончательно успокоиться или наоборот, окончательно сойти с ума от боли.

– Я не вижу противоречий в уликах, – наконец-то признался Шикамару, и Ритцу судорожно вздохнула. Она вытерла глаза рукавом, по крупицам собирая собственное душевное равновесие. А стратег продолжал: – И хотя я верю в вашу историю, почему-то мне кажется… – он медлил целую вечность, – …мне кажется, что всё не так просто.

Ритцу посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Ей пришлось снова схватиться за трибуну, чтобы не упасть. Как?.. Даже без Нанами у неё всё равно не получилось убедить их в своей правоте? У них не было доказательств, Шикамару так и сказал, но почему?..

И в то же время, как бы Ритцу ни отрицала это, часть её души потеплела от того, что один из них не хотел её бездумной смерти. И она улыбнулась сквозь слёзы. Без едкой иронии, как во время их дуэли, но по-настоящему, искренне. Так, как она обычно улыбалась лишь в присутствии Мио.

– Мы потратили много времени, обсуждая абсолютно невероятные теории, – безэмоционально добавила Касуми, чей взгляд всё ещё был сосредоточен на Ритцу. – И в конечном итоге, как бы ни было странно, это помогло нам. Мы смогли узнать правду, – что-то промелькнуло в глазах Касуми, что-то похожее на отчаянную решимость, с которой она вынесла последний приговор Нами. Ритцу ждала роковых слов, но пловчиха выдавила слабую улыбку. Грустную, упрямую улыбку. – Но я не уверена, что это вся правда. Пока мы не изучили все возможности, и остаётся что-то, чего мы не знаем о виртуальной реальности, мне кажется, стоит продолжать обсуждение.

Теперь Тайнака смотрела на неё во все глаза. Она не могла поверить своим ушам. Она не могла поверить, что одноклассники, которые спорили с ней, обижались на её ложь, злились на неё, теперь не собирались отпускать её просто так. Наверное, они просто боялись ошибиться, зная высокую цену, поставленную Монокумой. Наверное, они просто тянули время до появления Нанами, которая могла обладать новой, важной информацией. И всё же, наверное…

Наверное, они ей верили. Эта бездумная вера, какую Ритцу познала на себе, и которой нет объяснения. Она едва общалась со всеми этими людьми, закрывшись в себе и сосредоточившись на единственном человеке, том самом человеке, что молчал, не сказав ни слова в её защиту. И Ритцу не винила её, но от этого ей не становилось менее больно. Она боялась посмотреть в сторону Мио, подсознательно ожидая увидеть безразличие в её глазах. Ей казалось, что если она прислушается, то различит в короткой тишине дыхание подруги, поймёт даже по такой мелочи её состояние, но не слышала ничего, кроме самого знакомого ритма барабанов в ушах – её стучащего сердца.

– Знатно вы меня запутали, – усмехнулся Юсуй, поправляя повязку, – а ведь я с самого начала Суда пытался сказать одну вещь. Мне кажется, если даже вы вернули Люси обратно, это не значит что кто-то из нас стал убийцей. Ни у кого из нас не было настоящего шанса убить её, и мы это обсудили тысячу раз, может хоть за это стоит вам спасибо сказать, – он стукнул кулаком по трибуне, на этот раз хотя бы здоровой рукой, и повысил голос: – Я думаю, что Люси убил кто-то снаружи, когда она покинула виртуальную реальность! Понятно, почему Ритцу не смогла вернуть её обратно, если она мертва. Монокума просто играет с нами, – он указал на медведя, – он знает, что никто из нас не виноват, и этот Суд – глупость!

Директор молчал, подпирая голову лапой; он выглядел заинтересованным, но отвечать не спешил. И едва ли вообще собирался. А ещё в его лапах каким-то образом появилась рюмка с вином. Он даже не пил его – просто держал, наблюдая, как перекатываются волны напитка в посуде.

Но Ритцу хватило одного взгляда на Монокуму, чтобы тут же забыть о нём, ведь куда больше её интересовала её собственная судьба, судьба Мио и слова одноклассников. Нет, наверное, в другом порядке. Всё это время она сомневалась, что Мио действительно считается убийцей, и теперь слова Хорокеу окончательно сломали её убеждения. Она вновь почувствовала душащие слёзы, но на этот раз – слёзы облегчения. Даже если она отказывалась надеяться, она не могла запретить себе этого до конца, и где-то в глубине её души ещё теплилась надежда, что с этого Суда они вдвоём уйдут живыми. Нет, даже все они.

– Я думал об этом, – признался Шикамару, – но у нас есть большая проблема. Нет никакого способа узнать, в какой момент времени умерла Люси. Так как у нас нет доступа к реальному миру, то нет и улик, которые подтвердили бы эту теорию. Я верю в историю Ритцу, так же как я верю, что Люси могла быть убита снаружи. Конечно, Монокума вряд ли стал бы проводить Суд, если бы один из нас не был виноват, но… даже так, у нас нет веских доказательств, – болезненно нахмурился стратег. – И я не уверен, что мы вообще можем сделать, кроме как… – он сжал зубы, процедив короткую фразу, – положиться на удачу.

Ритцу будто громом ударило. На миг она даже забыла о своём положении, но вспомнила счастливчика. Эти воспоминания никогда не приносили положительных эмоций, вот и сейчас в Тайнаке забурлила злость, и она закусила губу, чтобы хоть как-то сдержать себя. Они зашли так далеко, и теперь всё решалось какой-то там удачей? Да чёрта с два! Всё не могло так просто закончиться. Одна лишь мысль не давала этой злости вырваться наружу, ведь несмотря на свою искреннюю ненависть к Комаэде, она всё равно думала:

Что бы сделал он на её месте?

Ответ был настолько очевиден, что Ритцу даже усмехнулась себе под нос. И впервые с момента своего признания она посмотрела в сторону Мио. Её сердце сжалось, и успевшая проникнуться жалостью к самой себе Тайнака тут же вспомнила, почему она так хотела защищать Мио до самого конца, даже ценой своей жизни.

Она смотрела, как тряслись плечи Акиямы, как всё её тело била крупная дрожь. Пока все они были заняты обсуждением, Мио отвернулась, зажав себе рот рукой, и беззвучно плакала. Ритцу не знала, каких трудов ей стоило не издавать ни звука.

А потом она поняла. Внимательно присмотревшись к тому, как Мио зажимала рот рукой, она всё поняла. Её взгляд оказался прикован к крупным линиям крови, отпечатавшимся на тыльной стороне руки.

Мио. Девочка, которая больше всего на свете боится боли, прокусила до крови свой палец, чтобы заставить себя молчать.

В тот момент Ритцу перестала сомневаться в подруге. У каждого из них было своё предназначение, и нельзя назвать какое-то из них более лёгким. Умирать больно, страшно, и именно этот страх заставлял Мио молчать, но в то же время она не могла. Просто не могла сдержаться. Ей понадобилась эта кровь и эта боль, чтобы не вступить в спор с Ритцу и не запутать одноклассников ещё больше.

Иногда выживать куда больнее. Иногда нужно быть сильным. Только никогда не знаешь, где пролегает грань между «сильнее» и «несчастнее».

– Хочешь сказать, – прервала наступившую тишину Касуми, – что это неразрешимое убийство?

Шикамару обречённо кивнул, и было видно, насколько стратегу отвратительна мысль о том, что они не могут найти убийцу с помощью фактов и логики. Тем более, что это означало смерть каждого из них.

– Это не так!

Ритцу обернулась на знакомый голос. Она уже не думала, что услышит его до конца Суда. Она не знала и не могла знать, принесёт ли этот голос облегчение и успокоение, либо сделает её жертву только мучительнее.

Прямо в воздухе, возле одной из трибун, открылась светящаяся дверь, которую Ритцу уже видела тем утром в компьютерной комнате. А из двери, медленно и слабо, вышла Чиаки Нанами с забинтованной головой. Она преодолела последний метр до трибуны, после чего её слова обрушились на всех одноклассников разом.