Текст книги "Академия Надежды (СИ)"

Автор книги: Yabashiri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 61 страниц)

Их взгляды встретились, и пронзительная честность Люси столкнулась с туманом эмоций Чиаки. В этот момент обе знали, что малейшее движение геймера будет замечено Хартфилией, потому что слова про нож – чистая правда. Чиаки не двигалась.

– Тогда почему мы здесь? Если ты боишься, что я нападу на тебя, зачем оставаться со мной тет-а-тет? Да, мне трудно донести стул до третьего этажа, но и ты не спортсменка, а у меня реакция геймера. Скажу сразу – добежать до двери ты не успеешь.

В голосе Нанами не было угрозы, но был вызов, и Люси не знала, как на него реагировать. Может, она доверяла ей больше, чем могла себе признаться? Или же любопытство оказалось настолько сильным, что волшебница безрассудно решила проигнорировать опасность, исходящую от «предательницы».

– Что произошло между тобой и Хоро-Хоро? – Люси не пыталась осознанно сменить тему, но прошедших секунд хватило, чтобы она так и не смогла найти ответ на вопрос Нанами. Геймер вздохнула.

– Я рассказала ему и Касуми о своём прошлом. Наверное… – она замолчала, поднеся палец к губам и внимательно разглядывая Люси, – наверное, я бы могла рассказать тебе очень краткий вариант этой истории. Если это действительно важно. Почему бы не обернуть ещё одного человека против себя.

Хартфилия нахмурилась: ей совсем не нравилось это настроение Нанами, когда геймер вкладывала в каждое слово гору сарказма и вела себя так, будто её ненавидит весь мир. Хоро-Хоро был ещё вспыльчивее Натцу, постоянно ссорился с окружающими, и Люси не думала, что его недовольство – достаточная причина, чтобы так корить себя. Касуми тоже была с ними, и вроде она не огрызалась в сторону Нанами по любому поводу.

– Я бы хотела послушать твою историю, краткую или полную версию – как хочешь. И я обещала быть с тобой честной, поэтому скажу сразу. Меня интересует твоё прошлое, как человека. Меня интересует твоё прошлое, как источник информации о том, почему мы заперты здесь. А ещё, – она выпрямилась, глядя на Чиаки в упор, – меня интересует твоё прошлое, потому что я хочу узнать больше об Эношиме Джунко.

Брови Нанами поползли вверх, и это самая близкая к удивлению эмоция, которую Люси могла получить. Всё это длилось не дольше мгновения, и уже спустя секунду Нанами вновь выглядела так, будто ей наскучило всё в этом мире. Она кивнула.

– Понятно. Вы с Шикамару видели составленную Джунко игру, – объяснила геймер, едва Люси сама собиралась объяснить причину такого интереса. Настал черёд волшебницы удивляться каждому слову одноклассницы. – И ты почувствовала эмпатию, потому что твоё прошлое схоже с её, только у тебя не было старшей сестры. Ты думаешь, что могла стать такой же?

Люси молчала, не сразу осознав, что последнее предложение всё-таки было вопросом. Она приоткрыла рот в удивлении – не каждый день тебе вот так просто рассказывают, что происходит у тебя в голове, слово в слово. Чиаки и раньше была немного странной, но это переходило все границы, и Люси не знала, возможно ли объяснить все её странности виртуальной реальностью. Можно ли объяснить этим хоть что-то?

– Т-ты права, – выдавила из себя волшебница. – И откуда ты знаешь всё это? Кроме того, что ты наверняка видела эту игру. Может, ты ещё знаешь, почему в игре было написано «часть вторая»? Как получить доступ к первой?

– Я не могу объяснить, откуда я знаю некоторые вещи о тебе и других, – это объяснение запутало Люси ещё больше. – Понятно, что в виртуальной реальности Джунко может вкладывать в мою голову любые воспоминания – я даже не знаю, действительно ли я пережила то прошлое, которое помню – но я до сих пор не понимаю, зачем ей это. Я много чего не понимаю. В самом начале ты сказала, что не знаешь, кто я, – Чиаки улыбнулась так, как улыбается человек перед смертью. – И я тоже не знаю этого. Сейчас я та, кем меня хочет сделать Джунко. Что касается той игры… – она подбирала нужные слова, и Люси получила столь необходимый перерыв. – У меня есть несколько идей, как получить доступ к первой части, но скорее всего сейчас мы не сможем этого сделать. Должно произойти что-то ещё – новое убийство, наверное – чтобы Джунко начала раскрывать все карты. Правда, есть ещё одна вещь насчёт той игры, которую ты не знаешь.

«Какая из?» – хотела спросить Люси, но воздержалась. Вместо этого она вопросительно взглянула на Чиаки, чтобы показать свою заинтересованность. Геймер колебалась, и нетрудно понять, почему: чем больше она рассказывала о себе, тем больше людей отворачивалось от неё. Странно, что после всего произошедшего Нанами продолжает делиться частями своей биографии. В голову Люси закралась странная мысль: что, если Эношима Джунко – это одна из личностей Чиаки?

Что за глупость…

– Ты ведь заметила, что игра построена так, будто Джунко рассказывает кому-то свою историю, – Люси кивнула и посмотрела на Чиаки. Вывод напрашивался сам собой.

– И это была ты? – теперь уже Нанами кивнула, и Люси вспомнила, как ей казалось, что некоторые сцены в игре были вырезаны. Наверное, по какой-то причине Джунко не хотела, чтобы они узнали о причастности Нанами. И как происходило со многими другими вещами – Джунко не пыталась активно это скрыть.

– Я помню тот разговор. Точнее сказать, я вспомнила его после той игры. Джунко впервые рассказывала мне про виртуальную реальность – проект, над которым она и несколько её друзей работали уже долгое время, – Чиаки указала на платформу в центре комнаты. – Здесь мы появились, когда нас подключили к компьютеру. Эта комната – что-то вроде базовой локации, куда попадают все, кто оказывается в этом месте.

– Тогда почему мы, попав сюда, очнулись не на третьем этаже? – по рассказам друзей и собственным воспоминаниям Люси знала, что они пришли в себя в разбросанных по первому этажу кабинетах. – Не стала же Джунко специально перетаскивать нас по школе?

– Она могла, – Чиаки пожала плечами, и Люси вынуждена была ей поверить. – Лучше не пытайся понять её логику. Поверь мне, я пыталась, – она улыбнулась, и в этой фразе Хартфилия заметила слабую попытку пошутить. – Так вот, тогда мы оказались в виртуальной реальности вдвоём, и все было по-другому. Не было школы, не было почти ничего. Мы протестировали несколько вещей, после чего Джунко решила рассказать мне историю своей жизни. Это было… хм. Увлекательно? Неожиданно? А ещё странно, потому что мы ходили по дороге, которая появлялась прямо у нас под ногами. Помню, Джунко ещё сказала: «Смотри! Это самая настоящая сюжетная линия!» Тогда я не могла привыкнуть к этой реальности, а сейчас она кажется почти вторым домом. Если бы этот дом был холодным и одиноким.

– То есть ты знаешь, о чём говорится в первой части игры? – Люси сразу ухватилась за нить, которая вела её к новой информации о Джунко, но Чиаки лишь покачала головой.

– Нет. Я уверена, что она рассказала мне что-то ещё, но, как и в той игре, часть моих воспоминаний пропущена. Скорее всего, там было что-то важное, какая-то информация о нашем пребывании здесь, и я не вспомню её, пока Джунко того не захочет.

Люси снова взглянула на длинный стол с рядом кнопок, за которым она сидела прошедший час. Все эти разговоры – и она снова поняла, что обязана найти хоть какую-то информацию, которая позволит им выбраться отсюда. Каким бы сильным ни было её любопытство, она может хотя бы слушать Нанами и заниматься полезным делом, чем тратить отведённое ей время на пустую болтовню. Вряд ли Шикамару и остальные в этот момент прохлаждаются… ей хотелось в это верить.

Под меланхоличным взглядом Нанами она поднялась на ноги и вновь подошла к консоли компьютера. Все её изыскания состояли из попыток ввести разные фразы на понятном компьютеру языке, в надежде, что одна из них даст ей какую-то информацию. Волшебница вновь посмотрела на Чиаки. Та не была особо полезна в изучении компьютера, но её общение с Джунко – другое дело. Насколько Люси представляла себе это, Эношима приложила руку к созданию виртуальной реальности, а значит, её логика должна была найти отражение в логике компьютера. Возможно, рассказ Чиаки мог подтолкнуть её в нужном направлении.

– Я всё ещё хочу услышать, что произошло в твоём прошлом, – подала голос Хартфилия, внимательно глядя на монитор и бесконечные ошибки, которыми компьютер отвечал на любое её действие. Она не ходила давить на Чиаки, хотя и сказала последнюю фразу тоном, не допускающим пререканий. К счастью, геймер не стала с ней спорить.

Люси не могла знать, рассказывает ли Чиаки краткую версию, либо она слышит всё то, что геймер рассказала Хоро-Хоро и Касуми. Она постоянно задавала вопросы, уточняя время и место действия, слова Джунко и то, что скрывалось за ними. Нанами отвечала ей – подробно – и волшебница могла только догадываться, нравится ли ей вспоминать всё это. Тем временем, Люси пыталась вводить разные ключевые слова, но консоль отвечала ей одной и той же ошибкой.

Всё изменилось, когда Джунко в рассказе Нанами стала объяснять правила игры, и Люси посетила очевидная на первый взгляд идея. У них были данные Монокумой правила: выпуститься из Академии может тот, кто убьёт одноклассника, запрещено проявление насилия в отношении директора и так далее. Но те ли это правила, которые занесены в компьютер? Что, если виртуальная реальность работает по каким-то своим принципам, и они, запертые внутри ученики, ничего о них не знают?

COUT ≪ NW.HELP.RULES;

Люси ждала новой ошибки, но к удивлению обеих девушек компьютер ожил. Всё тот же абстрактный компьютерный голос, воплощённый в расплывчатую фигуру в центре комнаты, объявил:

[Условия окончания текущей сессии симулятора виртуальной реальности NeoWorld:

Количество аватаров в игре меньше или равно пяти.

ИЛИ

Чиаки Нанами мертва.]

Люси хотела увидеть реакцию геймера – была ли она удивлена – но в тот момент волшебницу занимал другой вопрос. Она вспоминала по очереди каждого из одноклассников, загибая пальцы. Хоро-Хоро, Касуми, Шикамару, Ритцу, Мио, Чиаки и, наконец, она сама. Всего семь человек – на два больше, чем нужно для выхода из виртуальной реальности. Если так выйдет, что один из них умрёт, а затем убийца покинет Академию после Суда…

…всё будет кончено.

– Ты расскажешь остальным про это? – тихо спросила Нанами, глядя мимо Люси, куда-то в центр комнаты. Первой реакцией волшебницы было «да, конечно», но затем она поняла, что не может этого сделать. Или не должна.

– Это выглядит, как очередной мотив, – призналась Хартфилия и ввела комбинацию во второй раз, чтобы убедиться, что она не ослышалась. Компьютер повторил правила, и Люси поняла, что независимо от того, правдивы ли они, это может толкнуть кого-то из них на убийство. Особенно Хоро-Хоро, который и так был не в ладах с Нанами. – Но разве я могу что-то скрывать от остальных? Во-первых, ничто не мешает им узнать, во-вторых… – она прикрыла глаза и коснулась шарфа Натцу, который носила, не снимая. – Один раз я уже пыталась скрыть важную информацию. Я не хочу, чтобы всё закончилось так же.

Она ожидала, что Нанами станет упрашивать её или хотя бы расстроится, что Люси собирается поставить её жизнь под угрозу, но геймер смотрела на неё без осуждения.

– Это твой выбор, – только и сказала она. – Тебе придётся взять всю ответственность на себя, и только ты можешь решить, какой она будет. Это подтверждает мою мысль о том, что наша игра подходит к концу, и если произойдёт очередное убийство, скорее всего, оно будет последним, – Чиаки говорила об этом так спокойно, будто очередная смерть была предрешена, и Люси не могла согласиться с ней. Да, согласно правилам, они находились в одном шаге – одном мерзком и непоправимом шаге – от долгожданного освобождения, но был ли среди них человек, способный его совершить?

Она закусила губу. Это не то, в чём Люси собиралась признаваться, но ей так хотелось, чтобы усилия Натцу не пропали даром, что где-то в глубине души она готова была пожертвовать жизнью, чтобы освободить остальных. Что, если кто-то убьёт её? Что, если это будет Нанами? Сама Хартфилия не готова была поднять руку на другого человека, но теперь в её голову закрались сомнения, которые едва ли уйдут так просто. Она не думала, что эта консоль была ловушкой Джунко. Скорее всего, все эти правила – чистая правда, и только от них самих зависит, как они воспользуются полученной информацией. Если это и был мотив, то невероятно хитрый, и Люси даже восхищалась хитростью Эношимы. Столь же сильно, как ненавидела её за смерть Натцу. Столь же сильно, как ненавидела себя.

Мысли волшебницы были прерваны Чиаки, которая продолжила свой рассказ так, будто ничего не произошло. Девушка была благодарна ей за это, потому что если бы не тихий голос Нанами, что спокойно рассказывала обо всех сотворённых её ужасах, Люси могла сойти с ума от чувства вины и открывшейся ей новой возможности. Теперь она слушала молча, оставив все свои вопросы на потом, и только стук её пальцев по клавиатуре напоминал, что в этой комнате есть второй убийца помимо Чиаки.

Когда Нанами рассказывала о том, что произошло на следующий день после убийства студсовета, Люси узнавала саму себя. Это запутанное чувство, когда ты не знаешь, должен ли ты был выжить или умереть? Правильно ли ты поступаешь? Кого слушать – окружающих или себя? Это не отменяло всего, что сделала Нанами, но по крайней мере Люси не могла вести себя так, как вёл Хоро-Хоро, и открыто ненавидеть одноклассницу. Что-то мешало ей, как и в случае с Джунко.

Описанный Нанами поцелуй заставил волшебницу пожалеть о многих вещах. Она задумалась, остались ли вообще в этом мире вещи, которые она может сделать, чтобы не было мучительно больно потом. Одна из этих вещей смотрела прямо на неё, и бесконечно повторяла, что введённой Люси команды не существует.

Вторая не была вещью, но человеком, и она сидела в метре от Хартфилии. Только Люси слишком хорошо знала, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Пока она не поможет себе, едва ли сможет сделать что-то, чтобы облегчить участь Нанами. Пытаться подобрать нужные слова сейчас – всё равно, что пытаться согреться сырыми дровами. Тем более, роль Нанами в их мучениях всё ещё не была до конца ясна.

Когда прошло пять минут с окончания невероятно длинного рассказа, и Люси, подперев голову рукой, обречённо смотрела в монитор, она услышала шаги за своей спиной. Волшебница дёрнулась, вспоминая собственные слова минутой ранее, и чувствуя переместившееся за спину присутствие Чиаки. Она оказалась права: реакция Люси не шла ни в какое сравнение с реакцией геймера. Всё, что успела сделать волшебница – похолодеть, когда бледная рука опустилась на её плечо, и девушка почувствовала, как Нанами наклоняется близко, ещё ближе, и вот уже Люси чувствовала щекой её дыхание.

На мгновение весь мир замер.

– Так ты ничего не найдёшь, – сказала Чиаки, показывая пальцем на последнюю из введённых ею команд. Люси незаметно выдохнула, надеясь, что одноклассница не заметит, как всего за пару секунд её пульс преодолел отметку в сотню ударов. – Я начинаю что-то вспоминать. Кажется, Джунко объясняла мне основы…

С этими словами Чиаки начала вбивать что-то в компьютер, и Люси внимательно следила за ней. Эти команды отличались от того, что вводила волшебница – честно говоря, всё это время она писала одно и то же, меняя только последнее слово, потому что иначе получала куда более запутанные ошибки. Кажется, Нанами действительно знала больше неё. Люси не могла точно сказать, действительно ли геймер вспоминала всё это на ходу или просто играла с ней.

NW.GAME.EXIT();

Компьютер вновь сообщил, что данной команды не существует, и Чиаки отстранилась, надув щёки. Люси не могла поверить, но геймер на полном серьёзе обиделась на программу.

– Можешь объяснить, как всё это работает? Две головы лучше одной.

– Я и сама знаю очень мало, а помню ещё меньше, но, – она показала на последнюю строчку. – Смотри. NW или же NeoWorld – это основная программа. GAME – это её подраздел, как бы программа поменьше. NW.GAME – реально существующий объект, но нет такой команды, как «выход», поэтому нам нужно попробовать что-то ещё.

Половина её объяснений была непонятной, но Люси обладала достаточной смекалкой, чтобы ухватить самую суть и перевести на понятный самой себе язык. Волшебница подумала пару минут – Чиаки занималась тем же – после чего щёлкнула пальцами в озарении:

– Получается, ты вводишь команду выхода в объекте, олицетворяющем всю виртуальную реальность? – Люси не была уверена, что она вообще несёт, но почему-то Чиаки кивнула. – Но мы уже знаем условия, при которых эта программа завершится, поэтому логично, что такой команды нет или она нам не доступна. Я… правильно говорю?

Нанами зашагала по комнате, пока Хартфилия пыталась привести свои мысли хоть к какому-то логическому концу. Если они не могут напрямую завершить всю программу, может, у них получится вывести из виртуальной реальности каждого из учеников в отдельности? Она вновь стала пробовать разные команды, пользуясь подсказкой, данной Чиаки.

– Я не уверена, что мы должны это делать, – неожиданно сказала геймер, и Хартфилия удивилась настолько, что оторвалась от консоли. Она повернулась к Чиаки, вновь чувствуя всколыхнувшееся внутри недоверие.

– Что это значит? – серьёзно спросила Люси. – Это наш единственный шанс, почему мы не должны им пользоваться?

Нанами вздохнула, и почему-то этот жест был таким простым, таким грустным, что Люси подумала: геймер действительно говорит правду. Либо Нанами такая хорошая актриса, либо она и правда не уверена в своих мыслях, и так же как и Люси, боится совершить ошибку, поэтому топчется на одном месте.

– У меня ощущение, будто я вот-вот вспомню что-то важное, но это всё никак не происходит, – пояснила Чиаки, и в её голосе было что-то, похожее на раздражение. – И когда я подхожу вплотную к этим воспоминаниям, я чувствую, что снаружи есть что-то опасное. Как будто в Академии нам будет лучше, чем вне её. К тому же, мы не знаем, как до конца устроена виртуальная реальность. Что, если мы воспользуемся консолью неправильно, и это убьёт одного из нас?

Наверное, впервые за долгое время, Люси видела перед собой ту Нанами, с которой познакомилась, когда впервые попала в Академию. Это была та же девушка, что так заботилась об окружающих и делала всё, чтобы предотвратить новые убийства. Кажется, и сама Чиаки удивилась этой перемене в себе, потому что она замолчала и отступила на шаг, прикрыв глаза. Её кулаки сжимались и разжимались, и Люси пыталась представить, о чём она думает.

– Мы должны рискнуть, – услышала волшебница свой голос. – Даже если это убьёт одного из нас… я готова быть этим человеком. Даже если что-то пойдёт не так, моя смерть приблизит нас к окончанию игры.

Она сказала это до того, как осознала, какой груз несут эти слова. Люси отвернулась и стала наблюдать за отражением Нанами в мониторе. Её желание пожертвовать собой было таким же, как у Йо, чем и воспользовался в последний раз Комаэда. Шло время, а счастливчик так и не объявился с подмогой, и хотя Хартфилия не имела права жалеть, что он выжил, она уже не надеялась на хитрого Нагито. Пусть даже она повторит ошибку Йо, лучше сделать хоть что-то, чем дать ещё одному человеку убить одного из них себе во благо.

Эта консоль – их единственный шанс.

– Если я скажу, что всё равно буду искать выход, ты станешь мне мешать? – спросила Люси, с новыми силами забарабанив по клавиатуре. Она видела, как Нанами в отражении долго смотрела на неё, и Хартфилия просто не могла расслабиться, вопреки собственным убеждениям продолжая ожидать нападения.

– Не знаю, – наконец, ответила Чиаки. – Но я помню ещё один свой разговор с Джунко, – это заставило Люси на секунду оторваться от клавиатуры и прислушаться. У Нанами на любой вопрос был ответ, данный ей Джунко. – Даже если ты и правда готова пожертвовать собой, примут ли это остальные? Это не только твой выбор и не только твоя жертва. Ты уже могла заметить, что иногда продолжать жить куда сложнее, чем умереть героем.

Люси знала, на что она намекает – тяжесть шарфа на её плечах была очередным доказательством. Ноша, которую приходится нести живым, подчас оказывается невыносимее смерти. Когда ты мёртв, то уже ничего не чувствуешь, и только оставшиеся в живых проходят через все круги Ада, чтобы смириться с болью от потери близких.

– Я знаю, – эхом ответила Люси.

– Нет, не знаешь, – покачала головой Нанами. – Так ли ты хочешь, чтобы остальные приняли твою жертву? Так ли ты на самом деле хочешь выбраться отсюда? Или всё это груз, который взвалил на тебя другой человек, а тебе не хватает сил сбросить его? Так ли ты на самом деле отличаешься от меня и моей привязанности к Джунко?

Люси печатала всё более громко, давая выход эмоциям, и думая, что сейчас клавиши под её ногтями сломаются – так сильно она давила на каждую из них. Нанами была права: они похожи, и это единственная причина, почему у геймера так хорошо получается давить на её самые уязвимые точки. Это же причина, по которой ни один из них не мог помочь друг другу выбраться из замкнутого круга.

Нанами была права и в том, каков окажется ответ Люси.

– Не знаю.

Её губы были плотно сжаты, а её пальцы в очередной раз отбили комбинацию слов.

Компьютер не выдал ошибки.

***

Касуми застыла, зажав рот рукой, чтобы не испугать призрака своей реакцией. Хината посмотрел на неё не без интереса, но продолжал молчать, терпеливо ожидая, пока она поздоровается с ним. Этот призрак был таким спокойным, что тело Хорокеу подходило ему меньше всего. Касуми просто не могла поверить, насколько изменилась каждая мелочь во внешности её друга, хотя общая картина оставалась неизменной. От этого конфликта у неё голова шла кругом.

На этом странности не заканчивались – если вообще можно говорить так про духа, вселившегося в тело человека. Его имя просто не могло быть ошибкой, не могло быть совпадением, ведь в Академии Надежды не бывало случайностей. Шикамару не мог этого знать, но Касуми уже слышала это имя и понимала, кто такой Хаджиме Хината.

Перед ними стоял друг Нанами. Человек, с которым она общалась, когда училась в Академии Надежды. До того, как стала учиться выживать в игре, устроенной Монокумой.

– Ты знаешь Нанами? – выпалила пловчиха первое, что пришло ей в голову. Боковым зрением она заметила, как стратег недоумевающе косится на неё, но времени что-то объяснять не было. Касуми не знала, насколько тяжело Хорокеу давался этот спиритический сеанс, и если у техники Шикамару было ограничение по времени, вполне возможно, что этот разговор тоже продлится недолго.

Хината изменился в лице: Касуми увидела близкие Хорокеу эмоции, когда парень на мгновение стал серьёзным, точно вспомнив что-то неприятное. Затем он улыбнулся вновь – так тепло, как улыбался шаман накануне ночью. Девушка покраснела, надеясь, что остальные этого не заметят.

– Да, знаю. Она мой единственный друг… была моим единственным другом, – Хината нахмурился, и Касуми почувствовала, что за его словами скрывается что-то очень личное. Она знала, что не должна расспрашивать его, как знала и то, что только вопросы дадут ей хоть какую-то информацию об Академии. Пловчиха закрыла глаза на пару мгновений, сглотнув комок в горле. Она была благодарна Хорокеу, который не жалел сил во имя их общей цели. Она была благодарна Шикамару, который молчал, когда она не готова была ему отвечать. Она знала, что всё остальное зависит от неё, и как бы ей ни хотелось оставить Хинату наедине с его воспоминаниями, она должна была продолжать, давить, расспрашивать.

Мысленно она в третий раз извинилась перед Хинатой. Позднее она должна извиниться перед Нанами.

– Наверное, у тебя много вопросов, – извиняющимся тоном начала Касуми. – Сейчас мы находимся в Академии Надежды. Нас заперли здесь, и мы пытаемся найти выход. Это… если говорить очень коротко.

Хината кивнул и посмотрел по сторонам. Долго, внимательно, хотя в комнате не было ничего, кроме голых стен и потолка. Он вглядывался в коридор за спиной учеников, но и там вряд ли мог увидеть многое. Наконец, дух поднёс руку к глазам и посмотрел на сильные пальцы Хорокеу.

– Ясно. Это и правда виртуальная реальность, – он повернул свою ладонь, несколько раз сжал кулак и вновь огляделся. – Я сейчас нахожусь в теле другого человека, – он не спрашивал, просто сообщал. – Я мёртв.

Голос Хорокеу звучал удивительно спокойно, и в нём действительно не было ни капли жизни. Сердце Касуми сжалось, и на глазах выступили слёзы от той несправедливости, которая царила в этой школе. Она не знала, как умер Хината, но была уверена, что он ничем не отличался от невинных жертв, которые видела она сама раз за разом. Осознав это, на мгновение Касуми увидела Реда. Спокойное тепло Хинаты, его манера общения – всё это неуловимо напоминало её друга.

Касуми моргнула, и её щеки стали влажными.

– Я знаю, что это тяжело, но… – она запнулась, собираясь с силами, и, наверное, ей это давалось куда тяжелее, чем Хаджиме. – Можешь рассказать о своём общении с Нанами и… о своей смерти? Это правда может помочь нам. Прости, пожалуйста, – шепнула она, извиняясь перед Хинатой, перед Редом и Хорокеу.

Она моргнула, и слёзы разбились о её ресницы тысячей осколков. В виртуальном мире Касуми не могла знать, обманывает ли её зрение, но в отражении своих слёз она видела, как постепенно меняется внешность Хорокеу, и в нём угадываются чужие черты лица. Вместо свободной футболки и штанов – строгий костюм с галстуком. Вместо синих волос – непослушные русые волосы с остро торчащей прядью.

Стоящий слева от неё Шикамару издал удивлённый звук – теперь Касуми знала, что не одна видит это. И чем чётче становился образ Хинаты, тем больше пловчиха думала, что где-то уже видела его.

А затем она вспомнила – рисунок на доске в одном из кабинетов. Монокума не отвечал на их призывы, но его незримая рука направляла всё их расследование. Даже этот разговор с Хинатой – театральная постановка, организованная Джунко. И зная это, Касуми всё равно не могла отступить.

– Хорошо, – сказал Хината, когда Касуми начало казаться, что прошла целая вечность. – Боюсь, в моей истории нет ничего особенного. Я был обычным студентом, который обожал Академию Надежды. Я не обладал никакими талантами, но мечтал учиться здесь, – он грустно улыбался, и Касуми вспомнила, как они с Редом радовались, получив приглашение. Кто мог знать, чем всё обернётся. – На моё счастье, Академия принимала даже таких бездарей, как я сам, – Хината виновато развёл руками в жесте, напоминающем Комаэду. – Я учился на резервном курсе и платил деньги за то, чтобы моё имя значилось в списках лучшей школы страны.

– Я не знал, что у Академии есть резервный курс, – впервые с начала призыва высказался Шикамару. Пловчиха кивнула: ещё до поступления, она много слышала об этой школе, но вся её информация говорила о том, что они лично приглашают каждого из учеников. Резервный курс – это что-то немыслимое.

Хината не был удивлён их реакции и лишь кротко улыбался.

– Резервный курс организовали совсем недавно, чтобы у Академии было дополнительное финансирование на разные, – он помедлил с ответом, – сторонние проекты. Большинство учеников с титулами относились ко мне, как к мусору, и это правильно, наверное. Я и в подмётки им не годился, и раз вы не носите форму, – он указал облачённой в костюм рукой на стратега, – то вы из их числа.

– Только потому, что меня внезапно стали называть «Супер-пупер» Шикамару, не значит, что я стал лучше или хуже. И я не стану судить других людей по такой абстрактной вещи, как талант, – заявил он, выдержав взгляд Хинаты. Последний улыбнулся и даже рассмеялся, от всего сердца, и у Касуми возникло чувство, что он не делал это очень давно.

– Я рад, что встретил тебя, Шикамару. К сожалению, когда я учился здесь, другие ученики были менее понимающими. Талант ослеплял их, да и меня тоже, поэтому, – он повернул голову направо, – моим единственным другом стал человек, которого интересовала моя личность, а не мой титул.

Касуми по инерции проследила за направлением его взгляда и отшатнулась, когда из белого пола, будто кисточкой невидимого художника, начал вырисовываться большой фонтан. Хината смотрел на него с ностальгической грустью, но пловчиху больше интересовало то, как его воспоминания трансформировались во что-то физическое.

С другой стороны, они находились в виртуальной реальности и разговаривали с духом. Разве стоило удивляться чему-то ещё?

Фонтан не был просто картинкой: он ожил, и вода стала с характерным звуком переливаться всеми цветами радуги. Хаджиме подошёл к нему и бережно провёл рукой по мрамору, пока поражённые Шикамару и Касуми смотрели ему в спину. В Хинате теперь невозможно было увидеть ни единой черты Хорокеу, поэтому пловчиха начинала волноваться, вернётся ли её друг назад.

– Здесь мы познакомились, и здесь проходили все наши встречи, – рассказал Хината, поворачиваясь к ним. С каждым его словом воспоминание становилось всё более ярким, и вот уже за фонтаном стало видно деревья, а комната погрузилась в тёмно-оранжевый цвет заката. Касуми стояла, заворожённая: у неё перехватило дух от того, как красива была созданная компьютером картина.

– Кроме Нанами, – почти шёпотом уточнила пловчиха, – у тебя совсем не было друзей?

Хината кивнул.

– Она была немного странной, – признался он с лёгкой улыбкой, – как и все талантливые ученики. Постоянно играла, даже когда мы разговаривали, и могла, не знаю, врезаться в столб, потому что увлеклась прохождением одного уровня.

Касуми улыбнулась ему – это звучало похоже на Чиаки. Она уже давно не говорила об играх и отдалилась от них, но Касуми знала, что винить в этом стоит Джунко.

– Мы обсуждали игры и просто проводили время вместе. Я слышал, что Нанами стала старостой класса, и видел, как постепенно она перестаёт быть жертвой своего таланта, учится общаться с людьми и получает много приятных воспоминаний, – рассказывал Хаджиме, пока Касуми думала, как иронично, что сейчас Чиаки не помнила многих вещей. – К сожалению, я сам не мог перестать думать о талантах и о том, как перевестись с резервного курса на основной.

Хината стоял возле фонтана, повернувшись к нему боком, и прямо напротив него возник невысокий силуэт. В виртуальной реальности медленно показалось уже знакомое Касуми лицо, рюкзак и кофта с капюшоном. Чиаки была одета немного по-другому, но в остальном ничуть не изменилась, разве что была менее бледной и чуть более улыбчивой.

Касуми ожидала, что сейчас её одноклассница заговорит и подойдёт к ним, но та вела себя, как восковая скульптура. Внешне это была идеальная копия, но внутри – пустышка, на которую грустно смотрел Хаджиме, понимая всё это не хуже неё.