Текст книги "Академия Надежды (СИ)"

Автор книги: Yabashiri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 61 страниц)

Он подошёл к двери и задержался возле неё на мгновение:

– Подумай и о том, что они почти наверняка уже открыли двери и сейчас устраивают побег.

– По крайней мере… я смогла тебя поразить, – улыбнулась я, медленно опускаясь на одно из сидений. От боли я уже не чувствовала руки, а моя нога отказывалась шевелиться. Я пыталась и дальше игнорировать навалившиеся ощущения, но было слишком поздно. К тому же, его слова резали куда больнее и глубже канцелярского ножа.

Я опустила голову на парту, теряя сознание.

***

Позднее мы с Джунко не раз пересмотрим эту запись, рассматривая мои ошибки. В качестве самой первой она укажет на расположение оружия – оно лежало прямо передо мной, и студентам нужно было выйти на всеобщее обозрение, чтобы им воспользоваться. Стоило положить ножи и топоры в парты, чтобы убийцы не привлекали к себе лишнего внимания.

Она попросит объяснить, почему я не убила президента первым – лидера всей группы. Я не смогу найти для этого адекватную причину.

Она скажет, что моей главной ошибкой было использование одной и той же личности для общения с ними. Я вела себя надменно и высокомерно, хотя это явно не работало. При работе с большими группами людей нужно находить индивидуальный подход к каждому, нельзя придерживаться одной тактики. Нельзя и постоянно проявлять высокомерную агрессию.

Всё это, впрочем, уже не важно. Я расскажу, что произошло на следующий день после той игры.

– Подъём-подъём!

Голос был резким, болезненным, но его трудно было выделить, как единственный источник боли. Казалось, что всё моё существование стало одной сплошной болью. Не так уж и далеко от правды.

Я лежала в кровати, и надо мной стояла Джунко с айфоном в руках; её слова доносились будто из соседней комнаты, из какого-то далёкого места.

Затем я полностью обрела сознание. Я думала, что моя голова взорвётся, хотя всё тело было слабым, онемевшим. По крайней мере, я не умерла. Хотя, кто знает, это могло быть лучшей судьбой.

Я медленно открыла глаза, не двигаясь. Мой ангел и мой дьявол сидела подле меня, что означало только одно: я потерпела неудачу. Стоило ли мне что-то сказать? Поначалу я молчала, двигая лишь глазами, осматриваясь и тяжело дыша.

– Знатная была пьянка! – объявила она, уткнувшись в телефон и что-то энергично в нём набирая. – После такой вечеринки и убираться пришлось долго. Хорошо, что для этого у нас есть другие люди.

– Значит, я всё-таки отключилась… – пробормотала я, не решаясь взглянуть на неё. Не только моё тело болело, но и моя душа, и вся эта ситуация выходила за границы моего понимания. Я просто не могла так жить, дышать. Я жалела обо всём, мне хотелось умереть среди тех студентов.

Я прикрыла глаза, готовая расплакаться. Каким-то чудом у меня получалось держать себя в руках, но эта броня была хрупкой и покрытой трещинами.

– Ещё как, дорогуша. Повезло, что у меня были и другие напарники! Не волнуйся, я за тебя отомстила. Делов-то, – она посмотрела прямо на меня. – Да, знатно ты накосячила. Нам придётся многому научиться после таких ошибок, чтобы в следующий раз подобное не повторилось. К счастью, в реальной жизни ты получаешь опыт, даже если выбываешь из боя.

Я продолжала молчать и смотрела на свои руки. Это было похоже на пробуждение после кошмара. Иногда тебя настолько поглощает цель, что ты идёшь вперёд, не замечая ничего вокруг – я знала это по опыту игр – а потом этот транс прекращается. И я не могла перестать думать о том, что же я натворила; было ли это хорошо или плохо? Даже если те студенты были лишь пешками в нашей игре, просто убить их оказалось для меня чересчур. Я ведь никогда на самом деле не была отступником. С другой стороны, нельзя менять выбранную стратегию посреди игры. Если не придерживаться одной сюжетной линии, то получишь плохую концовку. И я не могла сойти с этого поезда, мчащегося в Ад.

– Всё это из-за моей теории, – медленно произнесла я, так и не взглянув на Джунко. – Не только выживание может разрушить внешнюю оболочку людей. Я доказала это тем самоубийцей и девочкой с бензопилой. Пусть я была слабой и глупой, это трудно назвать полным провалом. Ты верно говоришь, я получила немало очков опыта.

– Интересное наблюдение! Думаю, мы все чему-то научились в плане психологии, людей и так далее.

Я со вздохом посмотрела на бинты на левой руке. Было больно даже думать о том, чтобы двигать ею. Игр мне было не видать ещё долгое время – и о чём я только думала?

– Пожалуйста, расскажи мне, как всё произошло. Что будет теперь?

– Мукуро победила. М-да. Тут уже ничего не попишешь, – Джунко вздохнула, как будто ожидала иного исхода. – Короче говоря, мы расправились со всеми, кроме Мурасаме и Изуру. Президент теперь в коме, так что он мешаться под ногами не будет. А ещё я провела небольшую чистку – стёрла все записи камер безопасности. Ну, сделала копию для себя, конечно. Можешь не волноваться, вас с Мукуро на плёнке нет. А, точно! Ещё нам нужно было на кого-то всё это свалить, тут Изуру с радостью вызвался помочь.

– Представляю себе его радость. А ты разочарована, верно? Что случилось, приз не был достаточно сладок? – спросила я с горькой улыбкой. Почему-то мне было всё равно, окажусь ли я на видеозаписях. У меня всё равно не было сил предстать перед судом или ещё каким правосудием. Я старалась не думать о цене моего проигрыша, но чем больше ты стараешься задвинуть что-то на второй план, тем сильнее оно вспыхивает в твоей голове. По крайней мере, внешне я не проявила своей печали. Моё лицо было тусклым и безжизненным. – Как они превратили Хинату… в это? – спросила я. – Ты мне так и не рассказала. Против него у меня не было ни шанса.

– Как ни прискорбно признавать, я надеялась, что у тебя всё получится. Ну, я ни о чём не жалею. Тем приятнее отчаяние от того, что твоя ученица терпит поражение, – ответила мне Джунко. – По собранной нами информации, Академия провела над ним некую хирургическую операцию. Они вскрыли его череп, покопались в мозге. Заодно стёрли старую личность, видимо.

Я слушала Джунко и вспоминала слова Хинаты, что назвал меня совсем другим человеком. Может, когда я стала её «ученицей», это было похоже на проведённую над ним операцию – моя личность оказалась стёрта. И эти мысли я посчитала трусостью, побегом от реальности. Я должна была принять смерти тех ребят. Чем больше я сомневалась, тем больше совершала ошибок, и, быть может, я бы не провалилась, если бы серьёзнее отнеслась к своему заданию.

– Прости меня, – неожиданно для самой себя я взглянула в глаза Джунко. – Я была недостаточно сильной. Если честно, я больше думала не об игре, а о том, что случится после.

Джунко наклонилась ко мне, и её голубые глаза пугающе сверкали под светом больничных ламп. Она протянула руку, нежно поглаживая меня по щеке.

– О, Чиаки, ты хорошо поработала. Важен не конечный результат, важны приложенные усилия, – она говорила, и её губы складывались в тонкую, едва заметную улыбку; глаза её при этом оставались холодными, и в их глубине было трудно уловить хоть толику эмоций. – Ты важна для меня такой, какая ты есть. Ты нужна мне – наверное, больше, чем кому-либо другому. Если из всех истин этого мира ты запомнишь только одну, то знай, как сильно я люблю тебя. И всё – абсолютно всё, что я делаю – рождается из этой любви.

Я только и могла, что смотреть на неё. Моё собственное сдавленное дыхание отражалось от лёгких, поднимаясь всё выше, острой болью застревая в глотке. Дрожащими пальцами я дотронулась до её руки, подмечая этот холодный блеск в глазах.

Слёзы появились раньше, чем я это заметила. Её слова – это всё, что я когда-либо надеялась услышать. Я не могла поверить в это, действительно не могла, и в который уже раз моё счастье было омрачено сомнениями. Я сжала зубы, изо всех сил стараясь сдержать ненужные чувства, но боль и отчаяние были всепоглощающими. Они душили меня, грозились исторгнуться наружу – мои противоречивые эмоции, острое чувство вины и моя страстная любовь…

В череде мыслей моего замутнённого разума, я ещё сильнее сжала её руку, прошептав солёными от слёз губами:

– Я… я знаю, что это неправда… – я изо всех сил пыталась улыбнуться, и эта улыбка была слабой, как и я сама. – Ты…д-даже…н-не пытаешься…но…мне всё равно…я люблю т-тебя…так сильно люблю…я всё для тебя сделаю…не уходи, умоляю…

Эношима медленно опустилась рядом со мной, наклоняясь всё ближе. Она обхватила моё лицо руками, смахивая слёзы своими длинными пальцами. Её голос был нежным и тихим, она говорила с интонациями матери, рассказывающей сказку ребёнку.

– Нанами. Какая же ты жалкая, – прошептала она мне на ухо, склонив голову. – Ты так отчаянно нуждалась во внимании, что приняла на веру все мои слова, искала любые оправдания своим действиям. – Джунко закрыла глаза; я чувствовала тепло её тела сквозь одеяло. – Разве я не права? Ты так эгоцентрична, Нанами. Я всегда права. Ах… вот оно, твоё отчаяние. Разве это не самое приятное из чувств?

Мои ресницы задрожали, и я шёпотом молила её:

– …Джунко… п-прекрати…

Это чувство пустоты, познанное мной в момент убийств, вернулось. Я чувствовала, как оно пожирает мою личность, расцветая у самого сердца, впиваясь когтями в жилы, достигая кончиков пальцев. Я проглотила свои мольбы, понимая их ничтожность. У Величайшего Геймера не осталось ни капли силы или гордости, да и были ли они изначально? Я была слабой… жалкой, как сказала Джунко.

Я сжала левую руку в кулак так сильно, что та буквально взорвалась болью. Кровь из открывшейся раны медленно стекала между пальцами, оставляя тягучие красные следы на белом покрывале. Боль была ужасной, но ничто не могло сравниться с отчаянием внутри меня.

Я простонала, осознавая свою слабость перед беспощадными словами Джунко. Я кусала губы, но не могла сдержать всхлипов, каждый из которых распространял по телу новые волны отчаяния. Они соединились в шторм, цунами, и я продолжала тонуть.

– …Ты всегда права… – прохрипела я. – …С-спасибо тебе…

Это чувство действительно было странным. Я хотела умереть, но будто уже была мертва. С другой стороны, я никогда не чувствовала себя такой живой, не испытывала столь ярких эмоций. Это то, что она хотела мне показать – Величайшее Отчаяние.

Джунко повернула голову, обнимая одной рукой моё дрожащее тело.

– Да. Теперь ты понимаешь? Ты чувствуешь то, что чувствую я каждый день? – она дотронулась до моей окровавленной ладони и взяла её в руку. – Это мой подарок тебе. Когда-нибудь мы поделимся им с остальными. Со всем миром. Это будет воистину прекрасный день.

Я осторожно, будто бы опасаясь чего-то, сжала её руку. Я глубоко вздохнула, даже не пытаясь выдавить из себя улыбку. Мои настоящие чувства оказались такими отчаянно чистыми, что мне не хотелось больше их скрывать.

Тогда у меня осталось лишь одно незавершённое дело.

– Ты отвратительна, Джунко, – сказала я ей, и мой голос становился всё более твёрдым. – Ты прекрасна, Джунко, – повторила я, – но ты уже знаешь это, верно? Я сохраню это чувство глубоко внутри, до тех пор, пока мы не сможем поделиться им с остальными. Жаль, что они не смогут испытать то же, что сейчас чувствую я.

Возможно, в последний раз, я снова проявила свою худшую сторону – ту самую личность убийцы, истинного геймера. Геймера, который покоряет всё, до чего дотянется.

Я покорила и её.

Правой рукой я коснулась щеки Джунко: поначалу нежно, но с каждой секундой мои движения становились всё более грубыми, и в конечном итоге я притянула её к себе за подбородок. Я смотрела ей в глаза её же холодным взглядом.

А затем я поцеловала её, забирая всё, чего мне когда-либо хотелось. Этот момент длился вечность, и лишь тогда я до конца поняла, почему так сладок вкус отчаяния. Не знаю, сколько длилось наше забвение, но когда я отстранилась, то прошептала ей на ухо:

– Передавай привет сестре.

Комментарий к Глава 23. Ultimate Gamer

Моё отношение к ХинаНами – нуууу такое себе. Не вижу особой логики в том, чтобы Нанами запала на Изуру.

Надеюсь, вам понравились сотни любовных сцен и флэшбеков, потому что со следующей главы мы таки вернёмся к основному сюжету и начнём раскрывать важные сюжетные твисты. Уже после этого рассказа можно сделать определённые выводы, и у вас может быть последняя возможность догадаться, в чём же суть Академии!

Если это не очевидно – в данной главе Нанами рассказывает обо всём Хорокеу и Касуми. Говорит ли она правду (или всю правду) – другой вопрос. Откуда две небольших вставки с Джунко предлагаю додумать вам самим.

И да, следующая глава не выйдет так быстро, просто этот флэшбек сдал своего часа почти год ;) Всем добра, а ещё автор скоро поиграет в v3 и, надеюсь, наберётся вдохновения.

========== Глава 24. Limit Break ==========

Хорокеу и Касуми сидели на моей кровати, пока я охрипшим голосом заканчивала свою историю. Если бы не пара метров, отделявших меня от трясущегося в ярости сноубордиста, он бы в очередной раз попытался меня ударить. Если бы не Касуми, повисшая у него на плече во время рассказа об убийстве студсовета, синяки под моими глазами стали бы ещё более явными.

Если бы мне не было всё равно, я бы почувствовала своё участившееся сердцебиение.

Касуми, точно заядлая любительница мини-игр, зашла на третий раунд безудержных рыданий. Я не подбирала самые изощрённые эпитеты, описывая мучения как свои, так и погибших ребят, но ей хватило и этого. Я видела, как её скручивает от едва сдерживаемых рвотных позывов, а сама сдерживала усталый зевок. Все девушки одинаковы. Я смотрела на неё безучастно, и самой болезненной эмоцией в тот момент было отсутствие каких-либо эмоций. Погрузившись в воспоминания, я вновь пережила дни, когда ещё могла назвать себя человеком. Сейчас я была пустой оболочкой, и если подумать, это и есть ироничная правда.

Все парни тоже одинаковы – мне хватает одного взгляда на Хорокеу, чтобы это понять. Пока Касуми умывается слезами, он побагровел, и его длинные пальцы, не предупредив хозяина, пытаются сломать спинку моей кровати. Его взгляд напоминает одного из убитых мною учеников; я улыбаюсь этой мысли, чем вызываю у Хорокеу новую волну недовольства. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, и я прочла на его губах уже немало нецензурных выражений, но в комнате по-прежнему стоит тишина. Никто не может подобрать верных слов, ведь их попросту нет.

Моя исповедь не была результатом хитроумного планирования, столь свойственного Нагито – ведь вопреки заветам Джунко, у меня всё ещё нет никакого плана на эту игру. Не была она и желанием отпустить свои грехи в чужие сердца, ведь эти действия, как и та личность, ощущаются слишком чужими, чтобы из-за них переживать. Мне даже не нужны были слушатели, чтобы осуществить простую цель – систематизировать мои воспоминания.

Чем больше я говорила, тем ярче представляла происходящее. Моё нынешнее «я» преображалось под влиянием событий прошлого, и тем сильнее оказывалась разница между двумя личностями. Это странное ощущение – когда ты сам говоришь себе, что всё это время вёл себя неправильно, вне задуманного характера, вне персонажа. Сотни часов игрового опыта, множество новых уровней и навыков были вырваны у меня, и лишь в тот момент начали восстанавливаться по крупицам. Даже ведя свой рассказ, я чувствовала, как иные фразы будто вложены в мои уста кем-то чужим. Хотелось верить, что этим кем-то была я сама, но я слишком хорошо знала привычки Джунко. Мне оставалось лишь надеяться, что вновь приобретённые воспоминания не были чем-то придуманным; я хотела найти хоть какую-то опору в этом мире.

И поднеся к глазам расплывающуюся от слёз ладонь, я улыбалась, чувствуя стоящую у меня за спиной Джунко. Я видела, как она обнимает меня и шепчет, повторяя столь знакомые слова.

«Вот оно, твоё отчаяние».

Кулак Хорокеу, затормозивший о дверную колодку в миллиметре от моей скулы, вернул меня на землю.

– Интересная история. Просто отличная, – процедил он, и моё тело вздрогнуло от резкой перемены локаций. Немигающий взгляд сноубордиста искал в моём лице отпечаток раскаяния и не находил его. – Всё-таки то видео было правдой. Ты и есть наш предатель, – он ухмыльнулся, оскалив зубы; его голос метнулся от облегчения к обречённости.

Касуми подняла голову, глядя на наше одностороннее противоборство. Она рефлекторно повернулась в сторону своего друга, но так и осталась сидеть на кровати, сжав кулаки и закусив губу. Если у нас и было что-то общее, так это отсутствие сил спорить с Хорокеу.

– Ты сам хотел её услышать, – с безразличием ответила я, почти переходя на шёпот. – Да, я предатель. Что теперь? – я подняла на него глаза, и в моей груди шевельнулась новая эмоция – интерес.

– А давай-ка подытожим, – с едким сарказмом продолжил Юсуй, придвигаясь ещё ближе к моему лицу. Будь на его месте Джунко, я бы, наверное, почувствовала какое-то удовольствие. – Ты поступила в Академию Надежды, где проучилась, пока не встретилась с долбанутой на голову девушкой, о которой все томно вспоминают уже битый день, – если после этой паузы он и ждал какого-то подтверждения от меня, то так его и не получил. – Ты втюрилась в неё по уши, о чём мы тоже слышали достаточно, и решила пойти на поводу у этой истерички, устроив побоище с невинными людьми. Вы скрыли этот случай – молодцы какие! – хотя выжили только двое, притом один в коме. Правильно я тебя понял, Нанами?

Я кивнула, едва сдержав болезненную улыбку. Если до этого в моём горле пересохло, то теперь оно превратилось в локацию из Принца Персии.

– У тебя пять секунд, чтобы объяснить, почему мы не должны запереть тебя в этой комнате и выбросить ключ.

– Хорокеу! – Касуми и сейчас не смогла подняться на ноги, и всё, на что её хватило – умоляющий взгляд, который разбился о спину сноубордиста. – Ты обещал, пожалуйста, не надо!

– Пять… – тихо и вкрадчиво произнёс шаман, а моя улыбка всё-таки прорвалась наружу, заставив его холодно прищуриться. Я знала – точнее, мы оба знали, – что это пустая угроза, и Касуми тоже в это верила, иначе нашла бы в себе силы остановить Хорокеу. Это была игра – кто из нас сдастся, кто проявит слабость первым. К моему разочарованию, я не была настроена играть всерьёз.

– То видео, – я прервала уже готовую сорваться с его губ цифру, – было создано Джунко. Долбанутой на голову девушкой, которая если и не организатор этой игры, то имеет к ней прямое отношение. Тебе не приходило в голову, почему она называет меня предателем? – я самодовольно усмехнулась, зная, что в этот момент всё её внимание обращено на меня. Глаза щипало от того, что я всё равно её разочарую.

– Четыре, – продолжил Юсуй, потому что ему нечего было ответить. Его мозг наверняка работал на пределе, но всё равно он оставался не самым сообразительным из моих одноклассников. Точно в подтверждение этого, слово взяла Касуми:

– Я не до конца… нет, я совсем не понимаю эту девушку, но, – пробормотала она, торопясь закончить фразу, пока Хорокеу вновь не начал считать, – пусть даже вы с ней друзья, она пытается создавать тебе препятствия, верно? Чтобы ты испытала отчаяние.

– Три, – я сдавленно рассмеялась. Мы с Джунко? Друзья? Нетрудно было представить отвращение на её лице в этот момент. Или улыбку – если ей тоже понравилась эта шутка. Нет, мы были кем угодно, но не друзьями.

В одном Касуми оказалась права, и я кивнула, поворачиваясь в её сторону, несмотря на режущий мою кожу взгляд Хорокеу.

– Да, она хочет усложнить мне жизнь, но дело не только в этом. Он, – я кивнула на огрызнувшегося шамана, – прямое тому доказательство. Джунко хочет, чтобы вы сражались между собой, подозревали друг друга, искали того самого предателя, затягивая всех и вся в одно болото. Иными словами – впадали в отчаяние, да. Джунко никогда не врёт, но её любимое оружие – это полуправда. Или полу-ложь, если угодно, – мой голос всё-таки сбился от усталости, и я закашлялась, но к моему удовлетворению Хорокеу пока что молчал. – Она называет меня предателем, но не в том смысле, какой каждый из вас себе представил. Вы тут же подумали, что я, «предатель», делюсь с Монокумой – Джунко – некой информацией, подставляю вас. Будто я тоже организатор этой игры, и в моей власти освободить вас, если я того пожелаю. И всё это – ложь.

– Два, – лишь сейчас вспомнив об этом, Хорокеу потянулся рукой к дверному замку, защёлкнув его одним движением. Я не препятствовала ему – действительно, если кто-то вошёл бы в комнату, ситуация вышла бы крайне неловкая. Тем более, пересказывать всю историю во второй раз – слишком утомительно.

– Ты хочешь сказать, что ты предатель из-за того, что совершила до этого, со студенческим советом? – моргнула Касуми, и на её лице проступила тень понимания. – И эта Джунко просто запутала нас, чтобы мы ополчились против тебя? Твой сговор с Монокумой, о котором упоминалось в видео, – она говорила торопливо, едва успевая ухватить мысль, – это история из твоего прошлого?

– Бинго! Касуми открывает счёт, – я щёлкнула пальцами, вспоминая устроенную Джунко игру. Пловчиха вздрогнула, нахмурившись – она тоже поняла отсылку. – Ты можешь убить меня на месте, – я обратилась к Хорокеу, – но ничего этим не добьёшься. В нашей игре нет никого, кто неподвластен правилам.

– Один. Время вышло.

Не зря я вспомнила Принца Персии: время вокруг меня будто замедлилось, и я ошеломлённо наблюдала, как напрягаются мышцы сноубордиста, что заносит надо мной сжатую в кулак руку. Удивила меня не его склонность к жестокости – было бы странно, если бы Юсуй не пытался хоть немного спустить пар, – а странное течение времени. Всё происходило так медленно, что я могла успеть пройти уровень в Gala Omega, прежде чем выпад Хорокеу достиг бы цели. Может, это и было преувеличением, но я смогла поднять раскрытую ладонь, которой и приняла удар.

Не знаю, кто удивился больше – Хорокеу или я – когда у меня оказалось достаточно сил, чтобы не только поймать удар, но и остановить его. Рука Касуми, поднесённая ко рту, замерла на пол пути. Сноубордист прилагал всё больше усилий, безуспешно пытаясь вырваться из моей хватки, пока мои пальцы медленно сжимались на его коже.

Если у меня оставались последние сомнения по поводу этого места, они развеялись столь же быстро, как и самоуверенность шамана.

– Т-ты… – только и смог выдавить он, ошарашенно глядя на мою руку. Стоит отдать парню должное – он быстро среагировал, и вот уже левая рука неотвратимо несётся в мою сторону. Я знала, что успею среагировать, но мне хотелось проверить кое-что ещё.

Удар, который в иной ситуации сбил бы меня с ног, чиркнул по губе, точно спичка о сторону упаковки. И вместо огня – кровь, скользнувшая тёплой каплей на подбородок. Мою голову откинуло в сторону, и это большее, чего удалось добиться шаману.

– Ты закончил? – спросила я, не меняя положения своего тела, скользнув большим пальцем по разбитой губе и вытирая кровь. Его сдавленное дыхание было мне ответом. Я повернула голову, вновь принимая ставший на мгновение испуганным взгляд, и почувствовала, как парень пытается вырвать свой кулак из моей правой руки.

Я не позволила ему этой роскоши.

– Нанами?.. – вместо крика, адресованного Хорокеу, Касуми сбивчиво пробормотала моё имя. Пока я калибровала своё зрение, чтобы от удара в глазах перестало двоиться, пловчиха успела подскочить к нам, и теперь стояла в неловкой позе, сжимая плечо своего друга. Девичья рука, протянутая ко мне, замерла, а голубые глаза настороженно следили за каждым моим движением, пока Касуми спешно решала, кого из нас она должна остановить. Сам Хорокеу вновь напрягся, видимо, ожидая ответного удара, но его не последовало. Мы стояли, испепеляя друг друга взглядами, и я знала, кому обязана неожиданно вспыхнувшим в груди гневом.

– Хватит играть с моим телом и моими эмоциями! – пробормотала я, зная, что Джунко услышит. Юсуй уставился на меня. Он непонимающе моргал и на мгновение ослабил внимание – достаточно, чтобы я оттолкнула его от себя. Хорокеу отошёл на несколько шагов, пошатнулся, после чего споткнулся о ногу своей же подруги, и они вместе свалились на кровать.

– Да какого?!.. – выкрикнул он с нотками обиды в голосе, пока я сжимала и разжимала пальцы, внимательно рассматривая их. Они слушались хорошо – даже слишком – и пусть эти ощущения были настоящими, я чувствовала странный, едва заметный холод.

– С-слезь с меня… – прозвучал голос Касуми откуда-то из-под Юсуя. Тот спохватился и едва не упал вновь, перекатываясь на соседнюю сторону кровати и на ходу выпаливая извинения. Я смотрела на всё это, и в голове пронеслась ленивая мысль о том, что мне придётся заново заправлять одеяло.

– Если ты закончил, то послушай меня, – выдохнула я, когда гнев сменился усталостью. Возражений не последовало: Касуми ткнула друга локтём в бок, и тот прикусил язык. – Да, тебе только что дала отпор слабая девчонка – мы к этому ещё вернёмся после важных сообщений от спонсоров, – судя по лицам этой парочки, они шутку не оценили, и я перешла к сути. – Будь я действительно в сговоре с Монокумой, вы бы никогда не услышали об этом от меня. Если у кого-то есть идеи, как мне это может быть выгодно – буду рада послушать. Хотя нет, – добавила я, увидев, как открыл рот Хорокеу, – лучше помолчи. Так вот. В этой игре я с вами на равных, более того, я не собираюсь доставлять Джунко удовольствие и совершать убийство, – на этом моменте мой взгляд скользнул в сторону камер, и я обратилась напрямую к ней. – Слышишь? Я выживу в этом мире на своих условиях.

– Она и сейчас нас слушает? – пробормотала Касуми, проследив за направлением моего взгляда. – И как она успевает следить за всей Академией одновременно, управляя при этом Монокумой? – Я неопределённо повела плечами: кто знает. Тем более, это наименее важный пункт моей речи.

– Ситуация кажется безнадёжной, но всё не так плохо. Джунко, как абсолютное воплощение отчаяния, всегда оставляет в своих планах некую… недосказанность, – на моих губах вновь играет улыбка, – право на ошибку, чтобы иметь возможность испытать столь любимое ей чувство. Это значит, что у всех нас есть возможность выбраться. Ну, может не у «всех», но как минимум у некоторых…

– Так ты всё-таки знаешь, где выход?! – прервал меня очнувшийся от унижения Хорокеу, и я подняла руку, призывая его к молчанию. Каких-то пять минут назад он едва ли меня бы послушал, но теперь проглотил остаток своих криков, прекрасно понимая, кто из нас двоих может применить силу.

– Нет, но я знаю, что он есть. У нас наверняка будет способ закончить игру тем или иным образом – либо лазейка в Академии, либо… я не знаю, что она придумает, – призналась я.

– Если ты всё это знаешь, – вступила Касуми, – почему рассказываешь только сейчас? И если Монокума… если Джунко хочет погрузить нас в отчаяние, то почему позволяет тебе делиться этим? Разве это не придаст нам сил бороться с ней?

Я покачала головой.

– Чем дольше вы чувствуете надежду, тем сильнее будет ваше отчаяние, – в глазах обоих на мгновение промелькнул страх. – Всё, что происходит сейчас – идёт по её плану. У нас будет шанс порушить эти планы, но когда придёт это время – я не знаю. После Суда должен открыться путь на новые этажи, и, возможно, там мы найдём какие-то подсказки. Это игра, – добавила я, грустно улыбаясь. – В которой мне ещё предстоит выиграть.

– Только лишь тебе? – пробурчал Хорокеу, яростно взъерошив свои торчащие волосы. – Ты всё твердишь: игра то, игра сё, игра, игра… да какая это игра, мать твою?! Вы с ней – убийцы, и то, что вы зовёте игрой, называется убийством.

– Какая это игра? Игра на выживание, – спокойно ответила я, на что Юсуй вновь приготовился гневно заорать. Его остановил появившийся в моём голосе столь знакомый ему лёд. – Не тебе называть нас убийцами, Хорокеу. Или ты уже забыл, что убил ту девушку?

Мне не нужно замедление времени, чтобы рассмотреть, как в один миг бледнеет шаман. Касуми вряд ли замечает, как кладёт свою руку на его в неосознанной попытке поддержать. Жилка на её шее пульсирует в такт мечущимся с меня на него глазам.

– Откуда ты знаешь? – интересно, что именно пловчиха задаёт этот вопрос, пока Юсуй взирает на меня исподлобья. Я наслаждаюсь небольшой мини-игрой, разглядывая все оттенки эмоций, застывшие на его лице. Не сказать, что мне приятна его боль, но Хорокеу напросился сам.

– Я знаю всё о каждом из вас, – у них уже кончились силы удивляться, но Касуми отчаянно пытается. – Вы можете мне не верить, но я не знаю, почему. Я даже завидую вам немного – всё ваше прошлое, как на ладони, а мне достаются лишь обрывки воспоминаний, изредка даруемые Джунко. Я открываю шкаф, чтобы переодеться, а оттуда выпрыгивает новый скелет.

– В смысле? – только и спрашивает Хорокеу своим низким голосом.

– До недавнего времени я вела себя совсем по-другому, правда? Это не было ложью или маской, ведь я вела себя в соответствии с собственными воспоминаниями – до поступления в Академию, до судьбоносной встречи с Джунко. Я была не самым плохим человеком, как вам кажется? – улыбаться оказывается больнее, чем я думала. – Она забрала у меня эти воспоминания и теперь отдаёт их по крупицам, наблюдая за развитием событий. То же касается и Комаэды. Он убил Йо и Зоро не только потому, что близился тест, на котором некоторых из нас могли казнить. Нет. Он, как и я, вспомнил своё общение с Джунко. Вспомнил, что в его жизни есть не только надежда, но и отчаяние.

– Та грёбаная дверь… – прошипел Хорокеу в редком моменте просветления, прикрывая лицо руками так, что остались лишь щёлочки глаз. – Этот ублюдок, ты и твой чёртов пароль…

– Бинго. Вы сравниваете счёт, – подтверждаю я, и он снова хочет меня ударить. – Не могу утверждать насчёт Комаэды, но думаю, что пройдя за ту дверь мы обрели большую часть наших воспоминаний. Те, что не касаются организации самой игры. И теперь остаются самые интересные вопросы. Почему я помню обучение в Академии, если мы совсем недавно поступили сюда? – глядя на их окаменевшие лица, я наслаждаюсь этим моментом. – К вашему счастью, я знаю ответ.

– Давай уже, – бросает мне в лицо Хорокеу, и я тяну лишние несколько секунд, разглядывая противоположную стену. Вскоре мне это наскучивает.

– Почему Джунко может с лёгкостью стирать и возвращать воспоминания? Почему пять минут назад у меня появилась сила, которой быть не должно? Почему каждый из вас эту самую силу потерял? Ответ один.

Я улыбаюсь.

…

***

Прошло не меньше часа с тех пор, как Ритцу узнала, что Мио умеет целоваться лучше неё.

Они закончили играть и плавно переместились в комнату Акиямы: оказалось, что барабанная установка и гитара немного мешаются в процессе, который Ритцу не раз видела в романтических фильмах, но в котором никогда не думала принять участие лично. Плотно закрывая дверь и беря в свои руки инициативу, Ритцу заметила, что со стороны это казалось куда менее приятным. На деле – ей было тепло, и не только потому, что она обнимала Мио. Нет, просто в её груди словно прорвало поток эмоций, и эти приятные чувства заполняли всё тело.