Текст книги "Академия Надежды (СИ)"

Автор книги: Yabashiri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 61 страниц)

Мы в упор смотрели друг на друга, и я не собиралась сдаваться её самоуверенности. Сотрудничать со следствием, значит? Это и правда напоминает игры. Но, в таком случае, они цепляются за единственную ниточку. Одно это заставит меня молчать.

– С чего мне помогать вам, если я всё равно окажусь в тюрьме? Вы настолько отчаялись? – безумно улыбнулась я, подаваясь вперёд. – Хотите посадить невинного человека, лишь бы закрыть дело и поставить галочку в своём портфолио? Удачи. У вас всё равно не может быть против меня доказательств.

Последняя фраза возымела хоть какой-то эффект: Киригири приподняла бровь и сплела пальцы рук перед собой, опираясь на локти. Ни дать ни взять – Икари Гендо.

– Почему ты так уверена, что у нас нет доказательств? – вкрадчиво поинтересовалась она.

– Потому что я – не та, кто вам нужен, – я подмигнула ей, упиваясь временной безнаказанностью. Если уж и проигрывать, то с музыкой. – Я не присутствовала при убийствах в школьном совете. Если не веришь мне, спроси камеры наблюдения.

Кёко коснулась пальцем подбородка, принимая задумчивый вид.

– О, интересно. Ты знала, что кто-то стёр все данные с камер того дня? – Моя улыбка стала шире. – Этот кто-то запустил вирус в сеть Академии. А ещё этот кто-то… – в глазах Киригири мелькнуло нечто, заставившее даже меня вздрогнуть, – неаккуратно оставил на месте преступления отпечатки пальцев. Подумать только, для столь масштабного события – ошибка новичка. Не знаешь, кто бы это мог быть?

Я не подала виду, но от её слов меня бросило в жар. Я понимала, чьи это отпечатки пальцев, только как об этом узнала Киригири? Ей ведь нужны образцы моих собственных отпечатков, чтобы провести сравнение.

Мои зрачки расширились против воли, и я осознала, что в тот день Киригири приходила ко мне с одной единственной целью.

– Кажется, ты наконец-то поняла, – заметила детектив, показывая один из файлов. На нём, разумеется, были фотографии оставленной в серверной флешки. – Когда ты столь любезно дала мне камеру, я получила все необходимые данные. Представь моё удивление, когда они полностью совпали с отпечатками преступника. Хочешь сказать, ты ничего не знала о вирусе? И не имела никакого отношения к взрыву машины моего отца? Может, ты просто заблудилась в новом корпусе в тот день?

Я опустила голову на мгновение, но не позволила себя сломать одной единственной улике. Конечно, я ждала этого. Ещё с того самого дня я думала, что по неосторожности вписала своё имя в протокол расследования. Только много ли даст Киригири и остальным эта информация?

– Ты права, я знала о вирусе, – Кёко удовлетворённо кивнула, всё так же внимательно глядя на меня. – Но как это делает меня организатором убийств? Или вы действительно решили посадить первого попавшегося под руку человека?

Киригири забарабанила пальцами по столу, не спуская с меня глаз. Я почувствовала, как начинают затекать руки, и повела плечами, пытаясь как-то облегчить боль. Детектив будто и не обращала на это внимание.

– Верно, одной этой улики было бы недостаточно, – легко согласилась Киригири, и стук её пальцев стал немного быстрее. – Недостаточно даже для того, чтобы насильно задержать тебя. Но ты здесь.

Мы обе замолчали. Я опустила глаза и прищурилась, разглядывая разделяющую нас поверхность стола. Что-то было неправильно во всём этом. Киригири просто не могла связать меня с убийствами: для этого нужны веские доказательства, а на специально запущенном в сеть видео были вырезаны и я, и Мукуро. Может, она пытается обмануть меня и добиться признания? Нет, она права – ордер на арест не могли выдать просто так. Что же ещё указывало на мою причастность? Вся цель тайной операции в тот день – уничтожить последние улики, последние записи, которые уличали меня в содеянном. Если только…

Я не смогла сдержать удивления, побледнев ещё больше и резко вздохнув. Медленно подняв голову, я увидела спокойный взгляд Киригири. Она не улыбалась.

– Нанами. У следствия нет сомнения, что ты принимала самое активное участие в произошедших убийствах, – девушка достала один из файлов, к которому был прикреплён диск. На нём стояла дата. Та самая дата. – Твой вирус действительно уничтожил все записи с наших камер, но, – она подвинула диск ближе ко мне, – один из учеников Академии смог восстановить данные.

– Чихиро Фуджисаки, – пробормотала я, на что детектив кивнула.

– Да, один из моих одноклассников. С ним связана очень странная история, – Кёко откинулась на стуле, скрестив руки на груди. – Видишь ли, он сказал, что вирус был написан им самим, поэтому он и смог восстановить данные. Чего не смог вспомнить Фуджисаки, так это того, как он его писал. Академия уверена, что кто-то стёр очень маленькую часть его памяти. Тебе что-нибудь об этом известно?

Впервые за долгое время я совершенно искренне покачала головой, переваривая услышанное.

– Нет.

Это наверняка сделала Джунко – она рассказывала мне, что они с Мацудой исследовали стирание памяти. Ещё бы, ведь иначе заказчика вируса было бы легко проследить. Странно другое. Если она так хорошо замела следы, то почему не предусмотрела, что Фуджисаки сможет восстановить данные?

Я сжала зубы, отводя взгляд. Нет, Джунко предусмотрела и это. Она знала, должна была знать, что это произойдёт. И всё это вело к одному очень простому выводу. Выводу, который я отказывалась принимать.

– Могу я узнать, – я услышала свой дрогнувший голос, – что было на этих записях?

Киригири помедлила, но взяла в руки один из листов, на котором я узнала изображения того дня. На всех фотографиях, помимо ребят из студсовета, был только один человек.

– Ты, – просто ответила детектив. – Фуджисаки удалось восстановить запись с одной единственной камеры – к сожалению, он не всесилен. Остальные данные вирус, скажем так, удалил особо тщательно.

Я замерла, похолодев всем телом. Как мне ни хотелось сбежать от реальности, все улики Киригири указывали на меня. Это, в свою очередь, указывало на вывод, который стал единственно возможным. Именно эта фраза прозвучала следующей из уст детектива.

– Тебя предали, – тихо сообщила Кёко, – так мне кажется, по крайней мере. По словам Фуджисаки, вирус не мог оставить часть файлов возможными для восстановления просто так – кто-то сделал это специально. Я не вижу причин, почему ты стала бы подставлять саму себя, тем более, что ты отрицаешь все обвинения. Сейчас самое время признаться, если ты действовала не по своей воле, если тебя каким-либо образом шантажировали, и за всем этим стоял кто-то другой, – она наклонилась ближе ко мне, доверительно глядя в глаза. – Боюсь, Нанами, у тебя нет другого выхода. У тебя должны быть сообщники, один из которых решил действовать за твоей спиной.

На моём языке вертелось всего одно имя. Оно звучало в голове весь вечер, как мольба о помощи. А теперь, наверное, этого человека стоило проклинать.

Эношима Джунко.

Где-то в глубине души я всегда знала, что это произойдёт. Что когда я перестану быть ей полезной, Джунко избавится от меня. Только… я всё равно ей верила. Не потому, что я плохо знала её, но Джунко любила повторять одну резонную вещь: она не стала бы тратить на меня столько времени и сил просто так. Действительно, для всех этих заданий можно было выбрать любую пешку, от которой избавиться куда проще.

Что же она задумала на самом деле?

– Восстановление данных закончили сегодня утром, – продолжила детектив, видя моё молчание. – Кроме того, у нас есть и другие косвенные улики против тебя. – Я подняла голову, опустошённая. Что ещё они могли узнать? Зачем, Джунко? – Мы опросили твоих одноклассников, чтобы доказать твоё алиби. Ни один из них его не подтвердил. Никто из опрошенных нами, а их, поверь, было немало, не видел тебя спящей под деревом в день убийств, как ты заявляла. Один из ребят, – она наверняка говорила о Кузурью, – сообщил, что в тот вечер ты сидела на скамейке на территории Академии. Ты была взволнована и явно ждала кого-то. Как раз перед началом собрания. Но и это не всё, – бесстрастно вещала Кёко. – Я не могу раскрывать подробности, но мы получили анонимное сообщение. Оно тоже указывает на твою причастность к делу. Приславший его человек обладает такой информацией, которая доступна лишь одному из твоих сообщников. Я повторю это ещё раз, Нанами: тебя предали.

Я прикрыла глаза, обречённо сгорбившись. Все мои сомнения по поводу намерений Джунко развеялись за считанные секунды. Она и правда подставила меня. Только вот зачем? Если она могла уничтожить все данные, если Академия могла сбиться с ног в поисках ответственного, зачем давать им такую жирную подсказку?

Если я не понимала этого, наверняка в планах Джунко скрывался более глубокий мотив. Может, это был самообман, но я не могла поверить, что она предала меня лишь ради собственной безопасности. Нет. Мы – Киригири и я – всё ещё бродили в темноте. И сейчас я предстала перед выбором, который мог полностью изменить сюжет моей игры.

– Я не…

– Если ты собираешься и дальше отрицать свою причастность к убийствам, дослушай до конца, – снова шелест листов. Киригири достала очередной файл, и я посмотрела на него, но ничего не увидела. Я дрожала. Я почти плакала. Мне хотелось сбежать. – Это правда, что президент школьного совета может созвать экстренное собрание. Это правда, что администрации Академии было известно о подозрительных учениках. Однако эта информация засекречена. Он просто не мог о ней узнать. Он не мог приказать тебе созвать остальных, ты сделала это сама. К тому же, он всегда делал это лично. Если, конечно, – Кёко снова посмотрела на меня, добавляя всё больше стали в свой голос, – он не был одним из твоих сообщников.

Я сглотнула. И правда, был ли смысл это отрицать? Вряд ли она врала насчёт записей – слишком складно всё получалось, да и улик против меня предостаточно. Я знала, что Киригири интересует не столько моё признание, сколько новый след. Мои «сообщники», как она выразилась.

Кажется, детектив и не подозревала, что это я была чьей-то сообщницей.

Видя моё замешательство, Киригири тяжело вздохнула. Она отложила стопку файлов, помедлила немного, облизнув губы. После чего её рука скользнула к одной из перчаток. Я следила за всем этим, чувствуя, как глаза щиплет от слёз.

– Нанами. Я хочу, чтобы ты поняла кое-что, – она была ещё серьёзнее обычного, но теперь в её стальном голосе на мгновение прорезалось тепло. – Сейчас только я могу тебя защитить. Ни ты сама, ни твои друзья или одноклассники, ни даже школа. Точнее… – она улыбнулась краем губ, – ты можешь защитить себя, если расскажешь мне всю правду. И тогда я помогу тебе. Я клянусь, что сделаю всё в моих силах, дабы облегчить твоё наказание. Все улики указывают на то, что ты была организатором, но мне кажется, что за этим стоял кто-то ещё. Кто-то более могущественный, чем ты или я. Если у меня будут эти показания, твоя судьба ещё может измениться.

Её пальцы поддели край перчатки, а затем остановились. Она смотрела на меня и выжидала. Я потянулась, чтобы вытереть слёзы, но помешали наручники. На столе появилось несколько капель.

Чем больше я думала об этом, тем более очевидным казалось решение. Один из главных принципов компьютерных игр – чем выше риск, тем больше награда. Неужели я прошла через всё это на пути к истинной концовке, чтобы в последний момент струсить? Чтобы получить концовку, которая и так была в моём распоряжении с самого начала? Чтобы предать то, во что я верила – пыталась верить – на протяжении долгого времени?

Я не знала, в кого превратилась после знакомства с Джунко. Добропорядочная староста? Нет. Убийца? Да, точно. Я была убийцей и я была геймером. И, наверное, у меня были и другие характеристики.

Я точно не была предателем.

– У м-меня не было сообщников, – нетвёрдым голосом ответила я, сглатывая один за другим комки в горле. Эта фраза сломала меня ещё больше. Я почувствовала, что осталась совсем одна. Джунко, за спиной которой я всегда была скрыта от администрации, пропала. Подставила и предала меня. Может, мне на самом деле стоило довериться Киригири?

Я не знала. Я правда не знала.

– Ты не можешь доверять мне, – тихо признала Кёко. – Наверное, ты думаешь, что я добуду нужную мне информацию и тоже избавлюсь от тебя. – Я сдавленно всхлипнула – она подобрала слишком точное слово. – Это не так. Ты права, Академии куда проще повесить все убийства на тебя и закрыть дело. Именно по моей просьбе мы сейчас здесь. По моей просьбе мы всего лишь разговариваем, – с нажимом повторила детектив. – И это – лучший выход для тебя.

Может, я всё это время закрывала глаза на истинную концовку? Может, мне дали последний шанс? Я думала, как отреагировали одноклассники, узнав обо всём этом. Я вспоминала слова Изуру. Та Чиаки Нанами, с которой был знаком Хината, это я? Или уже нет?

Где заканчивалось влияние Джунко и начиналась моя собственная воля?

– Я хочу, чтобы ты поверила мне, – вновь сказала Кёко и протянула руку. – Поэтому я хочу показать тебе кое-что. Обычно я показываю свои руки лишь тем, кого считаю семьёй, – призналась детектив, убирая прядь волос со лба, – но я готова сделать исключение ради того, чтобы найти правду. Какой бы неприглядной она ни была. Выгодно это Академии или нет. Помоги мне, Нанами.

Её пальцы медленно стянули перчатку с правой руки, и детектив поморщилась, касаясь оголённой кожи. Я смотрела на ладонь широко раскрытыми глазами. Неудивительно, что она носила перчатки. По сравнению с этим, моё огнестрельное ранение казалось милой царапиной.

На руке Киригири не было живого места. Кожа напоминала старческую – настолько же грубая, шершавая на вид, сморщившаяся, но не от времени. Трудно сказать, от чего могут остаться такие шрамы, да и спрашивать желание уже пропало. Предположений было несколько – либо нечто химическое, либо… огонь. И то и другое звучало столь болезненно, что я отвела взгляд.

– Когда-то я была совсем неопытным детективом, и моя самонадеянность дорого мне обошлась, – объяснила Киригири, пока мы обе смотрели в одну точку. – Я не хочу, чтобы настоящий преступник остался на свободе. Я не хочу, чтобы невиновный сидел за решёткой. Ты понимаешь меня, Нанами?

Я уже была так близка к тому, чтобы всё ей рассказать, признаться во всех грехах и обвинить Джунко. Но в голове у меня раз за разом всплывало одно воспоминание. Последнее воспоминание, которое удерживало меня на пути к этой концовке.

«Я попробую… попробую любить тебя, Чиаки».

Я склонила голову, задыхаясь в рыданиях, касаясь лбом холодной поверхности стола. Мне просто хотелось умереть. Каким я была главным героем, если не могла совершить этот выбор? Как мне выбрать между своей жизнью и всеми эмоциями, которые я испытывала рядом с ней? Ведь эти эмоции тоже были моей жизнью. Куда более яркой, чем до встречи с Джунко.

– Я н-не знаю… – я подняла голову, глядя на детектива и всхлипывая, – я не знаю, Киригири…

Она уже надела перчатку и смотрела на меня почти с сочувствием. Кёко явно хотела что-то сказать, но именно в этот момент, в этот чёртов решающий момент дверь распахнулась. В комнату вбежал запыхавшийся мужчина в костюме и шляпе-федоре – я с трудом узнала в нём человека, который занимался поиском талантов для Академии. Его взгляд с интересом скользнул по мне, но внимание мужчины тотчас переключилось на Киригири.

– Мне не хочется вас прерывать, но…

Кёко выглядела разъярённой – я и не думала, что увижу её такой. Она сжала листы, повернувшись к мужчине, и когда детектив заговорила, её голос дрожал от злости.

– Вы говорили, что у меня будет достаточно времени! – не знаю, как она умудрялась при этом не кричать. – Что может быть сейчас важнее, чем мой разговор с Нанами?

– Твоя безопасность, – вкрадчиво ответил он. Киригири вздрогнула, после чего понимающе фыркнула. – Ты срочно покидаешь здание вместе со мной. Так велел твой отец, – с нажимом добавил незнакомец.

Мы с Киригири удивлённо посмотрели на него, и детектив ещё сильнее сжала папку бумаг в руке. Снова её отец волнуется? Что такого происходит, чтобы эвакуировать Киригири из здания? Что, Джунко опять взорвала чью-то машину?

Она задала ему тот же вопрос.

– Я не могу обсуждать это при ней, – бросил мужчина и, к неудовольствию Кёко, взял её за руку. – Объясню по дороге. Здесь сейчас опасно находиться.

– Она пойдёт с нами, – твёрдо сказала Киригири. – Мне нужно закончить наш разговор.

Я видела, как девушка если и не паниковала, то была крайне недовольна приказом отца. Я сглотнула. Не знаю, чего мне хотелось больше – побыть одной или закончить разговор с Киригири. В последнем случае мне бы пришлось увидеть и всю остальную администрацию.

Только на требование детектива мужчина покачал головой.

– А вот ей лучше остаться. По крайней мере, в четырёх стенах будет сложнее сбежать, чем при транспортировке, когда… в общем, сама увидишь. Давай поторопимся. Это приказ директора. А за ней скоро вернётся наш человек.

В этот момент я заметила, что его грязный пиджак был насквозь мокрым от дождя, а на плече – свежий след крови. Взгляд Киригири метнулся от этого человека ко мне, и детектив медленно выдохнула. Собирая со стола файлы, она смотрела прямо на меня. В этом взгляде сквозила досада.

– Мы ещё закончим наш с тобой разговор, – куда более мягко сказала Кёко. – И то, что я тебе обещала – это правда. Подумай о моих словах. Мы скоро увидимся.

Мужчина же не сказал мне ни слова. Дождавшись, пока Кёко возьмёт документы, он положил руку ей на плечи и подтолкнул к выходу. Едва спина обернувшейся Киригири скрылась в коридоре, я увидела уже знакомых охранников, оставшихся дежурить снаружи. Дверь закрылась, и теперь моим собеседником стал наименее устрашающий из свиты Кёко – Сатоши. Он, правда, молчал.

А на столе между нами так и остался лежать пистолет.

***

Игры кончились.

Эта мысль пришла с уходом Киригири. Под сочувствующим и почему-то виноватым взглядом охранника. Под лампой, слишком яркой для усталых глаз. Под беснующимся снаружи ливнем.

Под топот множества ног и звон покоящихся в магазинах пуль.

Спустя двадцать минут я окажусь под дождём, гул которого грозился проломить стены маленькой комнаты. Я поднесу к глазам руки, на которых застынет чужая кровь.

Но за двадцать минут до крови я всё ещё пряталась в четырёх стенах и мечтала сбежать.

Пальцы Сатоши метались от пистолета к коротким светлым волосам, не находя себе места. Он уделял больше внимания предохранителю, чем преступнице, которую должен был охранять. Это, наверное, чья-то шутка. Я не знала, как на моём пути к свободе оказался наименее подготовленный к охране человек из всех. Сидя перед ним, я удивительно быстро пришла в себя. Хотя это преувеличение. По крайней мере, мне удалось остановить слёзы и дрожь в затёкших руках. Горло резало, как после затяжного кашля. Нос заложило. Кровь стучала в ушах, пульсируя моим волнением.

Я думала, что упаду со стула, когда ожила рация на поясе у Сатоши. Охранник удивился не меньше, с трудом подхватив устройство, неуклюже подкинув его пару раз, точно горячую картошку. Когда худые пальцы сомкнулись на рации, я наконец-то поняла, что происходит.

Чей-то голос сбивчиво сообщал, что резервный курс пробился через северные ворота и направляется к зданию школы. К старому или новому – голос не уточнил. Об этом нам рассказали крики приближающейся откуда-то из коридора толпы.

По рации сообщили, что применять огнестрельное оружие запрещается в любых случаях.

Сатоши понял это буквально: он торопливо сунул пистолет в кобуру на груди, а затем посмотрел на меня удивлёнными карими глазами, будто забыл, что сидит в комнате не один.

– Эвакуируемся? – с иронией идущего на казнь спросила я. Сатоши энергично замотал головой.

– Приказано здесь оставаться.

– Вам приказано остановить восстание резервного курса, – мой голос был безразлично-серым. – А я и так никуда не денусь, – и двинула руками в знак подтверждения.

Лицо парня скривилось в сомнении. Он оглянулся на дверь и забарабанил пальцами по столу. Охранники снаружи, если и слышали наши разговоры или приближающуюся толпу, никак о себе знать не давали.

– Может, у начальства уточнишь? – подсказала я, не в силах смотреть на его мучения. Перспектива быть погребённой в толпе разъярённых студентов прельщала меня чуть меньше грозящих разбирательств с администрацией. – Если мы сейчас не покинем это здание, вы можете потерять важного свидетеля.

Сатоши ещё после первой моей фразы – какой послушный – поднялся на ноги и, спотыкаясь, подбежал к двери. Он приоткрыл её.

Не знаю, почему директор додумался оставить меня с тремя охранниками в осаждённом здании. И не знаю, почему тем двоим не пришло в голову запереться вместе со мной, раз уж стрелять категорически запрещено. Дубинки – это здорово, но резервный курс их не испугался.

Может, как и в самой причине восстания, в этих странных совпадениях была замешана Джунко. Я бы назвала её почерк знакомым, если бы она не писала невидимыми чернилами.

Сатоши открыл дверь ровно в тот момент, когда толпа одинаково одетых студентов смела незадачливых охранников, вооружённых не-огнестрельным оружием. Сатоши захлопнул дверь и с удивительной для его нервозности скоростью повернул ключ в замке. С другой стороны на дверь обрушился град кулаков.

Они требовали вернуть их деньги, представить директора к ответственности, закрыть школу и выдать им убийцу ребят из студсовета. И много чего ещё, но разбирать отдельные слова не осталось сил. Я вжалась в стул. Если до этого я уверилась, что козлом отпущения для резервного курса оказался Изуру, то после слов Киригири было трудно сказать, какие записи они увидели. Отредактированные, с жертвой научного эксперимента в главной роли? Или те, на которых засветилась я?

В пожизненном заключении, по крайней мере, предполагалась какая-то жизнь. В криках толпы убийцу ждала лишь смерть. А желание умереть выветривается куда быстрее, когда появляется такая возможность.

Я вскочила со стула, спрятавшись за спиной Сатоши, который дрожал у двери, что вот-вот должна была слететь с петель. Я посмотрела на него в панике, срываясь на крик.

– Ты же охранник, почему ты боишься?!

– Д-д-да какой я охранник! – зашипел он, побелев больше меня. – Я вообще дворецкий! У семьи-

Дверь сдалась. Толпа хлынула внутрь, не разбирая дороги. Что-то подобное я видела в первый день выхода особо ожидаемых игр, только в этот раз коробками с дисками были мы. Зомби-апокалипсис, в котором я и Сатоши заочно числились мертвецами.

Конечно, я смутно понимала, что студенты даже в слепой ярости не станут убивать нас. Если бы они переступили эту грань, то и Академия вынуждена была бы применить силу. Судя по запрету на стрельбу, пока обе стороны предпочли сойтись в рукопашной.

Я услышала сдавленный крик Сатоши, у которого выхватили пистолет, после чего он скрылся в серой массе тел. Что-то подхватило меня и с силой ударило головой о стену, после чего я потеряла сознание.

Это была короткая передышка.

Я очнулась, погребённая под трупами. Когда липкая кровь затекла под рубашку, обожгла пальцы и оросила лицо. Вопль ужаса застыл у меня в горле. Я барахталась в сплетённых конечностях и ошмётках чьей-то головы, судорожно пытаясь выбраться из этого кошмара.

Поскользнувшись, я упала грудью на пол и лишь теперь увидела, что произошло в комнате.

Стол и стулья были опрокинуты, наполовину превратившись в щепки. Десяток студентов резервного курса доживали свои последние секунды вокруг меня. Я вспомнила, что слышала множество выстрелов.

Дверь наружу была открыта, и все мои инстинкты кричали, что я должна бежать. Но перед этим я заметила Сатоши. Он сгорбился в углу с множеством синяков и ран на голове, и он жил. Его грудь тяжело вздымалась, а полуоткрытые глаза смотрели в противоположную стену. Из кармана выпал маленький ключ.

Сосредоточившись только на этом крохотном объекте, игнорируя всё вокруг меня, я подползла к нему. Сатоши не двигался. Я развернулась спиной и нашарила в луже крови этот ключ, сжала его липкими пальцами и каким-то чудом вставила в замок наручников. Закусив губу, задыхаясь от резкого запаха смерти, я смогла повернуть ключ. Наручники щёлкнули, падая на пол.

Я выдохнула, наконец-то освободив руки. Плечи хрустнули, едва двигаясь, и больно было даже пошевелиться. Но я была свободна. Я поползла к выходу, не пытаясь даже встать в этих багровых лужах. Между мной и дверью я встретила пистолет, ранее отобранный у Сатоши, лежащий на полу под одной из ножек стула. Я, не думая, схватила его и прижала к груди. Предохранитель был снят.

Что-то двинулось слева от меня. Сатоши, едва в сознании, цепко схватил меня за руку. В его глазах появилась осмысленность.

– Приказано… – повторил он, – здесь оставаться…

Я уставилась на него, почти теряя связь с реальностью. Всё вокруг меня было красным, и когда я моргала, кровь лезла в глаза ещё больше. Я не сразу поняла, что Сатоши пытается меня остановить. Ему повезло – отделался простреленным плечом. Кажется, парень терял сознание больше от страха, чем от ранений.

И всё же, он крепко сжимал мою руку. Левую. А правая, с пистолетом, была нацелена ему в сердце. Он видел это, слабоумный добряк, но не обращал внимание.

– Т-ты с ума сошёл? – выдавила я, и мой указательный палец вытянулся в прямую линию, не желая касаться спускового механизма. – Мы должны уходить отсюда!

– Я обещал госпоже Киригири, – пробормотал Сатоши, навалившись на меня своим тощим телом, – что ты останешься здесь.

Я упала на спину, чувствуя, как теперь он сжимает обе мои руки. Он и правда обезумел. С одной лишь целью в глазах он придавил меня к полу, не пытаясь сделать больно, но и не давая двинуться.

Пистолет упирался ему в сердце.

– Слезь с меня, – я всхлипнула, поддаваясь этому безумию. Кровь – меня окунули в неё с головой, и это был худший кошмар наяву. Снова убийства студсовета. Я не знала, кто убил эту толпу, но в моей голове убийцей была я. – Ты не понимаешь!

– Ты арестована, – с каждой фразой его голос становился увереннее, он всё сильнее старался развести мои руки и прижать их к полу. У меня было несколько секунд, чтобы сопротивляться. – Тебя приказано держать здесь.

Он точно был сумасшедшим. Как будто его запрограммировали на одно лишь действие – не отпускать меня. Я бы могла продолжить наш разговор, но услышала очередные шаги в коридоре. Это заставило паниковать ещё сильнее.

Я сглотнула. Я посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

– Я выстрелю.

– Не выстрелишь, – упрямо ответил Сатоши.

И он ошибся.

Тело охранника отбросило к противоположной стене, а мне отдачей чуть не вывихнуло руку. Пистолет вылетел из скользких от крови пальцев, застряв в ошмётках других тел.

У меня закружилась голова. Где пол, а где потолок можно было определить только по кровавым следам. Я повернулась на бок, приподнялась на ладонях, встала на колени, согнулась пополам. Меня стошнило. Несколько раз. Мой желудок просился наружу, все внутренности вывернуло наизнанку.

Я не помню, как вышла из той комнаты. Пистолет так и остался забытым в груде тел. Я брела по коридорам Академии, плутая между комнат и пытаясь найти выход, утирая слёзы и размазывая кровь по лицу. Несколько раз я готова была упасть на пол, свернуться в комок и протяжно зарыдать, но как и у безумного Сатоши в моей голове звучала одна мысль, одна цель, и только она двигала мною: я должна найти Джунко.

Если бы я знала, что моё желание так скоро исполнится.

Позднее я вспомню, что больше нигде не увидела мёртвых тел. Я перешагивала охранников в отключке, явно побитых толпой студентов. Я пряталась за углами, когда остатки этой толпы пробегали мимо. Я не понимала, куда идут они, а куда иду я. За моей спиной оставались снесённые двери, крики людей и потасовки студентов с охранниками в коридорах. Кажется, другие охранники тоже стали стрелять.

Наверное, восстание плавно перетекло в стены Академии, потому что когда я вышла на твёрдую землю, то не увидела вблизи ни единого человека. Где-то вдалеке верещали полицейские сирены, но единственные охранники, которых я увидела, были где-то там: у южных ворот, у входа в старое здание школы. Где угодно, но не возле меня. На меня никто не обращал внимание. Я была призраком.

И лил дождь. Я подставляла лицо под эти крупные капли, надеясь смыть хотя бы часть крови. Зрение начало проясняться. Ноги сами привели меня к фонтану, у которого я раньше гуляла с Хинатой. Охранников всё ещё не было. Дождь усиливался, размывая цветущие клумбы роз.

И в тот момент мой мир остановился. Я увидела её. Я увидела девушку, которую молила о помощи всё это время. Я увидела Эношиму Джунко.

Она смотрела прямо на тучи, не двигаясь в огромной луже. Я подошла к ней на негнущихся ногах. Каждый шаг я заново узнавала, что такое истинное отчаяние.

Оказавшись прямо перед ней, я упала на колени и посмотрела в её стальные голубые глаза. Я протянула к ней руки и коснулась длинных, изящных пальцев. Они были холоднее моих.

«Чиаки».

Я застыла, потеряв способность дышать.

Я смотрела на неё широко раскрытыми глазами. Я не могла говорить. Я обняла её, прижимая к себе, к своей окровавленной груди.

Я не могла чувствовать. Я всхлипывала, целуя её шею, щёки, мокрые от моих слёз и дождя. Я звала её по имени одними губами и умоляла. Джунко не двигалась.

Я знала, что не могу жить без неё. Но я жила.

Джунко – нет.

Я закричала срывая голос, и в этот момент мой рот зажала чья-то рука.

– Чиаки!

Я сорвала с головы шлем и оказалась в комнате воспоминаний. Глаза горели от слёз. Передо мной стоял Шикамару, который энергично тряс меня за плечи.

– Очнись! – орал он. – Чиаки!

Я схватилась за голову – прерванные воспоминания наполняли сознание, и, как и раньше, это оказалось болезненно. Только на этот раз внутри меня было ещё больнее.

– Я вспомнила, зачем я оказалась здесь, Шикамару, – всхлипывая, ответила я. Первоначальный шок остался в воспоминаниях, но даже так, я с трудом балансировала на грани истерики. – Мы должны найти Джунко! Мы должны-

– Чиаки! – повторил он не своим голосом, и это наконец-то выдернуло меня в реальность. Я непонимающе посмотрела на стратега, и где-то в груди закололо странное предчувствие. – Мы нашли Джунко. Точнее, я нашёл.

Я вскочила на ноги, едва не опрокинув одноклассника. Он кое-как удержал меня, так и не отпустив мои плечи.

– Где она?! – почти взмолилась я, в панике оглядываясь. В комнате воспоминаний были только мы двое.

Шикамару наклонился к самому моему лицу и понизил голос. Он стал говорить медленно, что распаляло меня ещё больше.

– Она здесь, в саду. Только ты должна сначала успокоиться и послу… да стой же ты!

Он прокричал моё имя, когда я с нечеловеческой силой вырвалась из его рук и бросилась в коридор. Преодолев один несчастный поворот, я в несколько секунд оказалась у нужной комнаты. Я не заметила кровавый след, который мог бы указать мне путь.