Текст книги "Попаданец на максималках - 1 (СИ)"

Автор книги: Тампио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц)

Через полчаса температура воды в котле поднялась, а вопли Пьера так и продолжали разноситься по округе. Вскоре в толпе показался министр двора.

– Что вы делаете, Ваше Высочие?! Вы же обещали его не трогать.

– Я обещал, что и капля его крови не прольётся. Своё обещание я сдержал. О том, что не буду прилюдно отмывать шеф-повара от грязи, разговора не было.

Граф позыркал глазищами и отошёл весьма недовольный, хотя более вмешиваться и не стал. Скорее всего, он накоротке с Аудрой, супругой моего дяди Дмитрия Прокопьевича, но раз её тут нет, то и предпринимать что-то Вязмитинов не видел особой необходимости. Тем временем вода всё больше нагревалась, а повар дёргался всё сильнее, хотя на дно котла был помещён специальный помост, чтобы нежная человеческая кожа не соприкасалась с металлом.

Я посмотрел на дворец и разглядел, что императрица и моя метресса наблюдают через мутное оконное стекло. Не все обитатели дворца смогли выйти из него, но вот понаблюдать хотелось многим. Да, об этом ещё долго будут говорить. Похоже, я скоро стану легендой. Главное сейчас, не обварить Пьера, иначе мне придумают какое-нибудь прозвище. Оставаться в памяти потомков кем-то вроде Влада Колосажателя совсем не улыбалось.

Вот удивительно, как громко может орать один человек. Наш шеф-повар не устаёт меня удивлять. Пар, развевающийся над водой, начал однозначно указывать, что вскоре я могу действительно прослыть знаменитостью. Подумав, что надо было изначально костёр разводить поменьше, дабы продлить удовольствие присутствующим, приказал тушить огонь и вытаскивать тело из котла.

– Вылейте на него несколько вёдер холодной воды, – дал указание я, видя, что Пьер вот-вот потеряет сознание.

Холодный душ возымел своё целительное действие. Мужчина чуть воспрянул и стал смотреть более осмысленным взглядом.

– Вот видишь, что бывает, Пётр Алексеевич, когда презираешь чистоту, возлюбив грязь и зловоние. Надеюсь, что данная процедура привьёт тебе желание трепетнее отнестись в будущем к отмыванию своей кухни от сажи и жира.

Повар лишь тряс голову, вряд ли полностью понимая то, что ему говорят.

– Я оставлю тут котёл на некоторое время. Вдруг, паки станет известно, что по тарелкам ползают тараканы, а крысы и мыши пробуют еду ранее меня. Тогда придётся тебе помыться во второй раз. Такая процедура будет продолжаться до тех пор, пока или кухня не станет чище, чем мой носовой платок, или твоя кожа не перестанет чувствовать горячую температуру.

И развернувшись, я направился к дворцу.

***

Когда Анна почувствовала себя дурно за обедом, я знал, что делать. Императрица уже несколько дней недоумевала, зачем в зал, где мы обычно откушиваем, лакеи приносят таз и графин с водой. Теперь эта предосторожность должна спасти метрессе жизнь. Фрейлины с ужасом смотрели, как вода изо рта женщины хлещет в таз, и готовы были лишиться чувств. Когда любимка отдышалась, я достал из кармана активированный уголь, который на днях сумел приготовить алхимик Лин, и через силу заставил его выпить.

Более трёх часов сидел я у её постели, ожидая самого плохого. К четвёртому часу стало заметно улучшение самочувствия. Не удивлюсь, что Аня ещё долгое время будет с содроганием смотреть на чёрный цвет. Хорошо, если это окажется самой большой проблемой у неё.

Обсуждать происшедшее с Еленой Седьмой я не стал, поскольку не факт, что это было спланированное отравление. Возможно, что так проявилась индивидуальная непереносимость комбинации продуктов в новом блюде, которым захотел нас удивить Пьер, дабы загладить свою недавнюю вину. Исключать любой вариант нельзя, конечно, но и без достаточных подозрений даже повара не хотелось обвинять. Я уже получил прозвище Юлий Теловаритель, и продолжать в подобном духе не хотелось.

Вот так и представляю себе сцену: королева европейского государства вызывает свою дочь и показывает на портрет. «Вот, взгляни, дочь. Мы хотим, чтобы ты стала женой этого принца. Симпатичный мальчик, не находишь? Что спросила? Как этого варвара зовут? Ой, позабыла... Но я знаю его прозвище – Теловаритель. Он каждую неделю живьём кидает в котёл нового повара, а потом заставляет подданных откушать по кусочку. Это так романтично! Ты там точно скучать не будешь, а то всё балы, да книги».

***

– Господа и дамы, купцы, мастеровые, воины, горожане и земледельцы! Сегодня мы проводим первую общественную лотерею в Империи! Правила её проведения, как думается, все успели выучить наизусть, так что давайте побыстрее приблизим тот момент, когда счастливые обладатели выигрышей смогут получить свои деньжищи.

Толпа неистово ревёт, местами начинаются потасовки за право приблизиться чуть ближе к месту, где красивые девушки будут демонстрировать бочонки с выигрышными номерами. Только карманники не смотрят на сцену и лихо осуществляют свою жатву Даже посетители ближайшего трактира выползают на свежий воздух, захватив с собой кружки с пивом, чтобы потом до самого вечера обсуждать увиденное. Все горожане радуются очередной возможности почувствовать праздничное настроение в погожий летний день

Девушки на подиуме попеременно вытаскивают бочонки, а ведущий громогласно выкрикивает номера. Напряжение нарастает и всем кажется, что с ясного неба сейчас начнут сыпаться золотые монеты. Да, каждый имеет мечты и, возможно, у кого-то сегодня сбудутся смелые фантазии.

Было заранее объявлено, что счастливчикам не следует сегодня забирать свои деньги, дабы без проблем добраться до своих домов. Все выигрыши будут выдаваться в течение трёх дней. Конечно же, никто не хочет ждать, и очередь в конторе, ответственной за проведение лотереи, выстраивается почти мгновенно. Счастливцы хотят потрогать руками свои денежки прямо сейчас, и никто их в этом не обвиняет.

Ну а я выслушивал от Платона Диодоровича финансовый отчёт. В целом, провернули всё хорошо, хотя осталось несколько сотен непроданных билетов, поскольку как бы тесть немного недооценил инертность человеческого мышления. Отчитывать его я не стал, поскольку и сам сделал подобную ошибку при планировании первой лотереи во дворце.

Судя по цифрам, чистая прибыль составила восемьсот шестьдесят два рубля. Перед тем, как произнести эту сумму, мужчина одной рукой ухватился за стол, чем, возможно, уберёг себя от нелепой травмы. Я выслушал и выдал этому почти родственничку пятьдесят рублёв.

– Теперь надо будет послушать, что народ будет говорить о сегодняшнем событии и начать подготовку к следующему розыгрышу. Возможно, есть смысл уже сейчас посылать в ближайшие города верных людей, чтобы они там всем рассказывали о лотерее, акцентируя внимание на размерах выигрышей. Так что думайте, Платон Диодорович, и набирайте помощников, которые будут нацелены на высокий результат, – вспомнил я любимые лозунги эффективных менеджеров. – Сейчас же я возьму лишь двести пятьдесят рублей на покрытие необходимых расходов.

Может, тут мотивационную книгу издать для мелкого и среднего бизнеса?

***

Аппарат по производству сухого молока выглядел чуть иначе, чем я представлял, но это не так уж и важно. Три дня ушло на выбор наиболее понятливых доярок и обучение их несложным операциям. На чём я особо акцентировал внимание, так это на недопущении образования столбов пыли и на постоянной чистке оборудования. Теперь я понял, что надо было выбирать не самую ближайшую ферму, а ту, к которой проще привезти молоко из других двух. Ну да ладно, решу потом и эту проблему. Если дело пойдёт, то придётся строить новую ферму, на этот раз свою, которая будет ориентирована только на производство сухого молока.

О поставках какао-порошка я сумел договориться заранее, хотя на кого-то пришлось надавить, а кого-то и умаслить. Зато теперь у меня есть почти всё необходимое для создания молочного шоколада. Может, уже сейчас договориться о поставках лесного ореха? Что ни говори, но с ними молочная плитка будет вкуснее. Жаль, что изюм дороговат, поскольку привозится издалека. Видимо, Кавказу и здесь суждено будет почти добровольно проситься в Российскую империю.

Возникла и другая проблема, – сахар. Во-первых, он довольно дорог. Во-вторых, содержит свинец, и его употребление имеет ощутимые риски. Но об этом я уж точно буду думать после того, как разберусь с недругами, иначе лейб-гвардию вряд ли вообще соберу.

От взятых у Вяземского денег осталось меньше сотни рублей. Часть из них я направил в карманы чиновников военного ведомства, которые были ответственны за закупку медицинских препаратов. Да, это почти неправильно, но зачем тогда было начинать дело с алхимиком? К тому же я не сам относил взятку, – мне потом это обязательно бы припомнили, а через Ореста Неоновича. И надо же, дело сдвинулось с мёртвой точки. Кто бы подумал, что в России процветает коррупция?!

До забот с набором солдат в лейб-гвардию остался месяц, от силы – два. Пока же я после долгого разговора с тайным советником графом Чернышёвым получил в своё распоряжение трёх шустрых молодцов, которых отправил следить за своими закадычными недругами. Мало агентов, конечно, но хотя бы столько. Особых надежд я не возлагал, но внушил им, что работать на наследника престола безопаснее, чем переходить на сторону заговорщиков, которые ещё могут и не пощадить в случае успеха.

Не знаю, поняли ли они мою мысль. Возможно, что поняли. В конце-концов, на того же кардинала Ришельё работала уйма людей, и, как признавал тот же Александр Дюма, никто не жалел о своём выборе. Да и моя репутация теловарителя начинала приносить свои дивиденты, – всё меньше людей отмахивались от меня, и всё больше ловил я заинтересованные взгляды, и не только чиновников.

Возможно, что будь я года на три или четыре старше, то некоторые бароны и графы обзавелись бы рогами. Но для императора, как я думаю, это почти непозволительная роскошь, хотя тот же Александр Первый был очень известным волокитой, и к чему это привело, тоже известно. Речь даже не о том, что ему некогда было следить даже за своей женой, которая родила дочь от другого мужчины, а в том, что идя на поводу прелестниц, он мог забывать о пользе государству, что вылилось, к примеру, в даровании невиданных прав земле, отвоёванной у Швеции.

Сейчас же я раздумывал о том, кого именно буду набирать в свою роту. Изначально в гвардию почти любого государства набирались лучше роты из лучших полков. Даже многие их рядовые были дворянами, что хорошо помнится по тем же «Трём мушкетёрам». Позже в рядовые стали набирать исходя из физических данных и преданности короне. Думаю, что от этого и следует отталкиваться.

Так что рядовые у меня будут из крестьян или горожан, а вот капралы – из дворян, хотя признаю, что это не самый лучший вариант. Дворяне, даже безземельные и бедные, вряд ли с охотой пойдут в рядовые наравне с представителями сословия, которое обычно здесь называется подлым, и от этого никуда не деться поначалу.

Ещё важно, чтобы мои подчинённые не столько маршировали на плацу, сколько учились полезным боевым приёмам обращения с оружием. Кое-что, конечно, придётся оставить из местной школы молодого бойца, поскольку умением обращаться с саблей, мне поделиться не получится, но не менее половины точно уж возьму из богатого десантного прошлого.

Будут ли лейб-гвардейцы учиться владению сапёрной лопаткой, чему уделяют особое внимание половина попаданцев в восемнадцатый или девятнадцатый век? Возможно. Учить вообще надо всему, что будет эффективным, а будет ли это лопата, лом, рыбачья сеть или оглобля – без разницы.

Вот так за написанием методичек для солдат будущей роты и контролем за своими предприятиями пролетел месяц.

Глава 12

Первый денежный ручеёк, как ни странно, начал поступать от продаж молочного шоколада. Благородные дамы и богатые горожанки просто подсели на новое лакомство, что было и неудивительно, памятуя сколько подобных плиток продавалось в моём прежнем мире. Суммы, поступающие мне, пока были небольшими, но для начала и этого хватило, чтобы переманить Пуговкина и полудюжину его солдат. Немалую роль в этом сыграло обещание повышения последних до капралов.

Форму им я оставил пока прежнюю, но с видимыми изменениями, предназначенными для улучшения внешнего вида. Если некоторые попаданцы сразу переодевали своих подчинённых в подобие формы спецназа, то здесь такие фокусы не пройдут, поскольку для многих военных их пышный внешний вид, – то, ради чего они переносят все тяготы и лишения воинской жизни.

Этих капралов я и начал обучать приёмам рукопашного боя. Выстроив в дальнем углу дворцового лесопарка небольшой спортивный комплекс, целыми днями натаскивал их на выносливость. Конечно, бегать по десять километров в день я их пока не заставлял, обращая первоначальное внимание на общую физическую подготовку. Окружающие, конечно, были сильно удивлены этим странным упражнениям, но тут уж ничего не поделать, и оставалось делать вид, что никого не замечаю.

Сложнее было убедить сержанта и капралов, что всё, им показываемое, обязательно пригодится. Ведь по всеобщему убеждению, они служат лишь затем, чтобы стоять в карауле и маршировать на парадах, а не для того, чтобы уметь в одиночку противостоять двум или трём врагам. Здесь один в поле точно не воин.

Вволю набегавшись и намахавшись руками, я решил, что надо начать рекрутинг. По примеру некоторых исторических личностей, заняться этому захотелось самому, посмотреть товар лицом, так сказать, и лично решать подходит ли кандидат или нет. Посему, с боем отпросившись у императрицы, мы с сержантом и капралами уселись в подводы и поехали по южной дороге в сторону Мурома. Оттуда планировалось повернуть на север до того места, где около земного города Ковров, добывают известняк, и затем двинуться на запад, домой. Уж очень мне понравился цвет башни алхимика, и я хотел получше рассмотреть карьер, в котором добывался нужный камень. Как мне сказали, на всё уйдёт дней восемь, если нигде особенно не задерживаться.

Немаловажным моментом в этом непонятном для императрицы путешествии было желание сменить обстановку и посмотреть на жизнь в глубинке. Как известно, человеку приедается подолгу находиться в четырёх стенах, если он не домосед, конечно. На вопрос матушки, почему со мной едет так мало солдат, я ответил, что по дороге хочу набрать рекрутов, и если сопровождающих изначально окажется много, то и ехать придётся долго. Не знаю, насколько я убедил бедную женщину, но стал чаще замечать её в молитвенной позе у статуи Зевса. Возможно, что Верховный смог дать ей знак, и Елена Седьмая согласилась.

Особо описывать путешествие смысла нет. В бывшем моём мире территории вокруг Владимира не самые заселённые. Здесь, вокруг Владимирграда, плотность населения выше, если не учитывать города. Является ли это следствием, что нашествия монголов не было, или что эти два города с прилегающими поселениями в разных мирах образовались в разные времена, не знаю.

Я наблюдал, как почти через каждые три километра во все стороны раскинулись поселения. Не сказать, чтобы они были слишком многолюдными, но народу на дорогах было изрядно, что успокаивало, поскольку попасть в лапы к разбойникам совсем не хотелось. Конечно, мои солдаты очень опытны, но на любую силу всегда можно найти другую.

В каждом поселении мы действовали по одному и тому же сценарию: подъезжали к дому старосты, показывали грамоту, что набираем рекрутов, и если были подходящего возраста здоровые лбы, звали их на собеседование. Понятно, что летом никто не хотел отпускать сыновей, поскольку рабочие руки к моменту сбора урожая никогда лишними не будут. Мой расчёт был на тех, кому до боли в руках и спине надоела жизнь земледельца. Не все из них подходили под мои требования: высокий рост, косая сажень в плечах, лояльность к короне вообще и ко мне в частности.

Вообще-то, подходящие парни встречались довольно часто, но или уже были женаты, что вполне объяснимо с такими-то показателями (я не про лояльность), или их не отпускали отцы, грозясь проклясть всеми богами. На последнее я отвечал, что Зевс мой кореш, и всё схвачено. К сожалению, на меня внимания особо не обращали, поскольку и в голову никому не приходило, что вот этот малец – без трёх лет император, а я и не настаивал.

Мне вообще нравилась такая простая жизнь, когда можно, идя мимо какой-нибудь девицы, ущипнуть её за зад, а потом полчаса наматывать круги вокруг деревни, уворачиваясь от справедливого возмездия. Обычно удавалось оторваться от преследований, но несколько раз меня загоняли в угол и приходилось довольно туго. Поэтому впоследствии я старался от гвардейцев далеко не отходить, а то ещё догонят и насильно женят.

Да-да. В Империи были, скажем так, договорные браки, когда родители женят малолеток не достигших совершеннолетия. К примеру, если в семье крестьянина (здесь это слово не появилось, поскольку не было христианства) народилось много дочерей, то их старались спихнуть пораньше. На это было несколько причин. Первая: малолетка ещё не могла начать серьёзно копить приданое, следовательно, родителям не требовалось на него тратиться. Вторая: в ближайшие года три она всё равно не будет серьёзной помощницей в доме, а, значит, и особого ущерба для хозяйства не случится.

Получается, девчонка что-то по хозяйству делает, но её надо кормить и на создание приданого от хозработ отрывать. Вот и передавали таких десяти-двенадцатилетних в другую семью с уговором о последующей женитьбе. Были и обратные случаи, особенно когда в деревню забредал сирота. Его приглашали в дом, кормили-поили, ночевать оставляли. Парнишка офигевал от гостеприимства и расслаблялся. Приводили жреца, и он спрашивал у мальчонки о родителях, и если тот отвечал, что никого не знает, то задавался вопрос, хочет ли он жить в такой хлебосольной семье. При положительном ответе следовали жертвоприношения богам, после которых считалось, что сирота нашёл семью, готовую дать ему в жёны дочь.

Вот селяне, увидев парнишку с солдатами, часто считали меня найдёнышем и старались затащить в избу, чтобы охомутать, повесив статус полужениха-полубатрака. Я, когда узнал об этом, то вообще от своих подчинённых не отходил. Доказывай потом, что меня насильно перед жертвенником поставили. Даже после того, как солдаты вмешаются и отобьют у хитрых земледельцев, по закону я буду считаться женатым. Вот императрица-то обрадуется. Бр-р-р. Сходил за спичками... Ага!

Пока ехали до Мурома, троих всё-таки смогли оторвать от их семей. Кого посулами, кого лестью. Насильно никого не тащили, поскольку зачем мне солдат, который затаил злобу? Совершенно незачем. В Муроме нашли ещё двоих, причём один был из семьи каменщика, а второй – из кузнецов. Такие мне пригодятся. Родители повозмущались, но совершеннолетним они приказывать уже не могли.

Заметил я такую особенность, – в городах к матушке-императрице относились, скорее нейтрально или не очень хорошо, а в деревнях были более благосклонны. Объяснили мне это тем, городские жители платят больше налогов, да ещё каждый город хочет получить статус самоуправляемого. Мой дед, следуя какой-то своей логике (видимо, насмотрелся на Европу), начал раздавать такие статусы, а вот отец, хорошенько осмыслив последствия, притормозил. Маманька же, когда овдовела, не стала заморачиваться, оставив как есть с тем, что сын потом всё сделает по-своему.

Самоуправляемые города ставили городского главу из своих, и он же перед выборщиками и отчитывался. Понятно, что многие знатные лица хотели или стать мэрами, или заиметь слабохарактерного, ручного. Что делать мне с этим вдальнейшем, – не знаю. Зато теперь было чем заняться, и я таскался по общественным местам вместе с переодетыми капралами и слушал, слушал, слушал. Ну и запоминал особо недовольных крикунов. Кого-то – в лицо, но чаще записывал имена, которые не так уж и трудно было разузнать.

Особенно меня порадовало, когда несколько дворян, хорошо приняв на грудь в одном трактире, расслабились и начали перемалывать косточки всем своим знакомым, обсуждая их, как они считали, лизоблюдство перед властью. Мне даже пришлось осаживать сопровождающих, которым очень хотелось начистить этим фрондёрам физиономии. Почему? Выбалтываемая опьяневшими дворянами информация важнее. Во-вторых, мы сидели в трактире переодетыми, и в случае прихода стражников нам было бы худо, как напавшим на знать. Хорошо, что здесь почти нет газет, иначе заголовки о моём аресте зело изумили бы общественность.

Как следствие от услышанного, у меня начала закрадываться мысль построить из бежевого песчаника парочку бастилий для особо важных гостей. Почему бежевого? Так красиво же! Родственникам сидельцев, которым они захотят передачи, окажется намного приятнее приходить в красивую тюрьму, чем в непонятно что. Останавливал лишь факт, – что в конце восемнадцатого века во Франции всё плохо закончилось для тех, кто в такие тюрьмы сажал.

***

Карьер мне понравился. Вот только его разработчики к бежевому камню особого пиетета не испытывали, нацеливаясь, как правило, на белый. Ну, не знаю. Стены своего приволжского версаля прикажу возводить из бежевого известняка, и пусть обо мне думают потомки, что хотят. Заодно поинтересовался через сержанта, конечно же, за сколько такой карьер готовы продать. Ответили, что недорого. Это хорошо. Если в цене не сойдёмся, то место для второго карьера найдётся, поскольку тут во многих местах имеются кладбища фораминифер.

Вот что мне не нравится в реке Клязьма, так это её чрезвычайная извилистость и, как следствие, наличие множества водных стариц. Из-за этого пропадает множество земель, которые можно было бы использовать с умом. Вот если мне будет досаждать какой-нибудь дворянин, то точно одарю его узкой полосой земли вдоль самого берега Клязьмы. Пусть занимается мелиорацией. Ха-ха!

Не знаю, как выглядит Империя в других местах, но впечатление от поездки в целом осталось положительным. В лейб-гвардию записалось восемь новобранцев. Теперь всем будет чем заняться, и сержанту, и капралам. Что касается подданных, то да, живут небогато, но и непролазной бедности почти не видел. Плотность населения хорошая, так что рано или поздно деревни будут объединяться с последующим разрастанием до городков. Главное, – надо подумать над законами, чтобы побудить крестьян заселять пустующие участки. Пусть небольшими поселениями, но частыми.

Мне, как прогрессору, есть что предложить подданным, и над одним законом уже начинаю думать. Поскольку государству приходится иногда воевать, то остаётся много вдов, которые кое-как влачат одинокое существование до самой смерти. Жениться на них мало кто хочет, поскольку проще найти молодуху. Вот если разрешить брать вдову второй женой, то какое-то их количество будет востребовано. Понятно, что о любви и речи не будет, но чья-то жизнь однозначно станет лучше. Да и население прибавится. Только вот следует продумать условия для вдовьего ценза, чтобы дети мужа от первого брака не присвоили, что не положено.

***

– Ваше Императорское Величие! – кинулся я в ноги Елены Седьмой. – Когда я пребывал в Муроме, то слышал от тамошних дворян речи непозволительные о вас и законах, вами подписанных.

– Вот как?! – вздёргивание брови стало привычкой при общении со мной. – И какой они вздор несли?

– Не вздор сие, а почти бунт, – округлил я глаза. – Может, тайную канцелярию на них натравить?

– Если ко всем болтунам тайная канцелярия своих агентов будет посылать, то людей у неё не останется. Такова участь любого государя, что всегда найдутся те, коим его правление не по нраву придётся.

– Но если сие оставлять без внимания, то подобные разговоры будут не только за выпивкой слышаться, но и в открытую на площадях.

Ну как тут объяснить императрице революционную ситуацию в царской России начала двадцатого века? Поди, тогда тоже думали, что поговорят плебеи и разойдутся. Да, подпольщики тогда разошлись, но в другом смысле.

– Хорошо, сын наш, – продолжила матушка, – мы поговорим с тайным советником и министром внутренних дел. Что ещё вы почерпнули из этой поездки?

– Законопроект о вдовах есть намерение предложить. О тех, жёнах, чьи мужья на полях брани полегли.

– Вот как?! Изложите сие в письменно виде, и мы ознакомимся на досуге, – прозвучал благосклонный ответ.

– Ещё я заметил, что многие хозяйства земледельцев имеют по две или три коровы. Вначале подумалось, что всем много молока надо, но нет... причина в неудовлетворительных надоях, – начал я другую тему. – Коровы на фермах, тех, что Министерство двора курирует, дают примерно по одному ведру молока в сутки. Но это, Ваше Величие, племенные молочные породы, выписанные из Европы. Наши же земледельцы-арендаторы имеют обычных коров, у коих надои существенно ниже.

– Это надо к министру сельского хозяйства обращаться, сын наш. Если мы будем думать о курах и свиньях, коими подлое сословие владеет, то времени и на сон не останется.

– Да, Ваше Величие, обращусь.

– Это всё?

– Есть ещё одна мысль, – замялся я после только что полученного упрёка. – Но её я не знаю с кем обсудить. Наверное, с тем же министром сельского хозяйства.

– Говорите, сын, раз уж начали, – с видимой усталостью повелела Елена Седьмая.

– Надо бы запретить людям в поселениях ставить дома в непосредственной близи друг от друга. Видел я несколько деревень огнём погубленных подчистую. Сие не случилось бы, если жилища не стояли почти вплотную. Раз не хотят дома из камня возводить, то хотя бы так пожары предупреждать надо. В городах же надо запрещать деревянные крыши и, соответственно, открывать мануфактуры по производству черепицы.

– Это надо к главе департамента по городскому и сельскому строительству обратиться. Теперь хватит о делах, давайте чаю попьём... Кстати, – глаза матушки сузились. – Что-то подсказывает нам, что черепичные мануфактуры вы хотите свои открывать?

Я чуть покраснел и потупился. Государыня подняла бровь, засмеялась и взяла в руки колокольчик:

– Чаю нам!

***

Не знаю, о чём Елена Седьмая говорила с членами Малого совета, но уже на следующий день министр внутренних дел князь Духовской и тайный советник граф Чернышёв как бы случайно встретились со мной. Пригласил их в свой кабинет, выгнав слуг и спровадив Анну, чтобы не подслушивали.

Пришлось заново рассказывать об услышанном разговоре полупьяных дворян. Собеседники уже знали о нём в общих чертах и реагировали не так явственно на описание антигосударственных речей. Им я передал и список с именами других муромских вольнодумцев, содержавшим тезисы услышанных недовольств. Сложно было понять, какие именно мысли были у этих чиновников, отвечающих за оплот государственности, но особого небрежения не заметил.

– Я вот всё хотел узнать, – начал я, когда собеседники уже подумывали удалиться. – Имеются ли какие законы или уложения о доносах в Империи.

– О доносах? – вот сейчас Духовской действительно удивился. – Какое же может быть уложение, если их и без всяких разрешений пишут все, кому не лень.

– Возможно, потому и пишут, что сие никак не ограничено? – я задал простой вопрос. – Насколько я представляю, доносы касаются разных мелких вещей типа «слышал, что сосед ругал губернатора». Так?

Князь кивнул.

– Почему бы не издать уложение, что анонимные доносы объявляются покушением на эффективную работу тех чиновников, на чьё имя они написаны. В таком случае, найденных авторов анонимок будут приговаривать... к штрафу.

– Тогда как же мы узнаем о заговорах? – присоединился к разговору тайный советник. – Мало кто решается написать своё имя.

– Очень просто, – усмехнулся я. – Можно объявить, что если написанное в доносе подтвердится (кстати, лучше назвать подобные бумаги как-то иначе), то бдительному лицу отходит десятая часть имущество злоумышленника. В денежном эквиваленте, конечно, чтобы соблюсти конфиденциальность.

– А если не подтвердится? – граф не унимался.

– Тогда последует наказание за клевету. И я уверяю, что люди перестанут писать доносы на соседей, чья коза потравила их огород, а займутся действительно полезным делом, – начнут выводить заговорщиков и недовольных на чистую воду.

– В этом что-то есть, – кивнул Чернышёв. – Необычно, конечно, но и читать анонимки уже нет сил.

– Я тоже подтвержу пользу от подобного предложения, – согласился Духовской. – И более того, мои буквоеды уже завтра начнут готовить уложение о... – министр внутренних дел поднял глаза к потолку, – о сообщениях от бдительных подданных.

– Замечательно, – радостно сказал я. – И чтобы быть последовательным до конца, я сам напишу первые в Империи сообщения.

Глава 13

Не знаю, что там происходило в верхах, пока первые дни я гонял новобранцев, но довольно скоро пришло приглашение на Малый совет. Это что-то новенькое, поскольку ранее никто меня туда не звал, и приходилось самому заявляться. Означает ли это, что меня стали держать за равного? Хмм... Я – наследный принц, и равных мне там нет (матушка не в счёт, конечно же).

Чтобы излишне не травмировать министров своей напористостью, пришлось провести некоторое время в очень тесном общении с Анной. Вот с ней я не должен притворяться, и это здорово, когда тебя принимают таким, каков ты есть. Теперь я усталый, довольный и вряд ли смогу и муху обидеть. Аня помогла мне одеться и критическим взглядом осмотрела со всех сторон.

– Ты чего?

– Ничего. Просто раньше ты туда приходил случайно, и вряд ли министры вообще тебя разглядывали. Теперь же будут стараться подмечать каждую мелочь, чтобы потом рассказывать другим.

Какая же она прелесть, моя конкубина! Чмокнул Анну в носик и заулыбался, увидев, как он забавно сморщился.

В таком вот максимально расслабленном состоянии я вошёл в кабинет императрицы, где уже сидели приглашённые. Что меня удивило, так это приготовленное свободное место, правда, в самом конце стола. Да и ладно!

Первое время сидел и лишь слушал какие-то скучные для меня отчёты о проделанных работах. Ну да, типа школьных сочинений на тему «Как я провёл лето», в которых часто нет ни слова правды. Министры пыжились и улучшение каких-то там несущественных показателей на пять процентов превозносили как невообразимые достижения. Затем начались более интересные для меня речи.

Министр сельского хозяйства, среди всего прочего, зачитал решение о закупке ста молочных коров и пяти быков той же породы во Франкии. Так же дано распоряжение приобрести пробные партии некоторых культур с целью увеличения в Империи ассортимента овощей и фруктов. Упоминались батат, жёлтая морковь и желудёвая тыква, поскольку все они демонстрируют хорошую урожайность и длительное хранение. И что вообще поразило, так заявка на италийских сыроваров.

Следует отметить, что местные сыры, как и сыры моей родины, очень посредственные. Да, надо честно признать, что Россия не является страной сыроделов, виноделов и футболистов. Если вино дворяне пить любят и умеют, то вот с этим молочносодержащим продуктом как-то не задалось. Он воспринимается просто как экзотика. Ладно, министру виднее, да и я совсем не против, чтобы умельцы-сыроделы появились в наших палестинах. Сделав на ноге зарубку на память, я продолжил слушать мудрейших из мудрейших.