Текст книги "Попаданец на максималках - 1 (СИ)"

Автор книги: Тампио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)

Видимо, я наступил на больную мозоль купчишки, поскольку он начал активно убеждать меня, что молодость – не порок, а достоинство. Ещё немного, и мне казалось, он запоёт: «Что проку в этих скучных стариканах?!»

– Хорошо, – прервал я этот словесный водопад. – Вы убедили, что молодым надо давать дорогу. Тем более, что у меня есть и другие прожекты, требующие не только много денег, но и времени, которого у стариков не так уж и много.

Потом наш диалог почти слово в слово повторил беседу с Беспаловым, и Маслов в сопровождении другой полусотни отправился к себе. Отлично! Теперь лишь остаётся дожидаться развязки. «Лишь ждать». Ага... Это самое тяжёлое – ждать, когда кто-то проливает кровь за твои интересы, а ты и хотел бы помочь, но не можешь.

Часовая стрелка (минутную стрелку уже придумали, но часы с ней продавали за безумные деньги) двигалась очень медленно. Прошёл уже второй час, и начинался третий. Я уже начал изводиться от неопределённости, и приготовился ехать и всё узнавать лично, поскольку я был один, но вот наконец-то прискакал посыльный.

– Ваше Высочие! Дом Маслова взят!

Уф! Один камень с души снят. Что делать? Ехать туда или ждать сообщения из дома Бессонова? Пока расспрашивал посыльного о наших потерях, пока раздумывал, прибыл и другой с подобным известием. Теперь можно спокойно ехать, хотя уже почти ночь. Ну, это и к лучшему, наверное, поскольку меня в течение нескольких часов никто не потревожит.

До дома Маслова мы добрались за полчаса. Ворота закрыты, но за ними едва слышны разговоры. Послал посыльного стучаться. После недолгого разбирательства одна створка открылась, и я въехал внутрь. Никаких трупов в небольшом внутреннем дворе не увидел. Как и следов крови.

– Господин лейб-гвардии капитан! – это сержант Беляков подбежал ко мне. – Все супостаты обезврежены. Наших потерь всего пятеро легкораненых и один тяжелораненый. Послали за доктором Лином.

– Как всё прошло?

– Въехали мы сюдой с купцом. Евойная стража обомлела, конешно, и за копья схватилась, но Маслов объяснил, шта нужоно ко встрече с наследным принцем готовиться и оружие убрать. Многие в оружейку усё снесли, но и таковые, шта тесаки схоронили, были. Вот, когда стали мы усих вязать, то малёхо и порубились.

– Что с Масловым? – спросил я, поморщившись от подобного народного слога, на который иногда неосознанно переходил сержант.

– Лежит связанным в доме.

– Веди.

Меня провели к полутёмной лестнице и мы вошли внутрь. Купчишка, как и было доложено, лежал связанным с кляпом во рту. Мне принесли стул. Я уселся и стал осматриваться. Как и многие дома относительно богатых людей, дом был двухэтажный. Стены первого этажа были каменными, второго – деревянными. Обстановка была с претензией к роскоши, но чувствовалось отсутствие женского влияния, так что безвкусные вещи соседствовали с изящными. Дрова весело потрескивали в печи, и мне постепенно становилось жарко. Пришлось снять тёплую накидку.

– Рассказывай, Маслов, как ты дожил до такой жизни, – устало спросил я.

Купец замычал. Ну да, с кляпом во рту много не наговоришь.

– Это не я, Ваше Высочие! – затараторил молодой человек, когда вынули кляп. – Это всё Беспалов. Он меня подговорил, запугал. Если бы я ослушался, то он бы меня порешил.

– Ага. Значит, он тебя заставлял, а ты сопротивлялся?

– Да, Ваше Высочие! Я не виноват!

– Хорошо! Значит, будешь сотрудничать со следствием?

– Я всё расскажу, только не убивайте!

– Тебя ещё никто не собирается убивать. Сейчас тебя развяжут, и ты на бумаге изложишь всё, что знаешь: когда Беспалов предложил тебе обманывать других купцов, кого и как, сколько денег с этого получили, кто из чиновников был в доле и прочее. Как видишь, я тебя не собираюсь пытать. А знаешь почему?

– Почему, Ваше Высочие?

– Потому что я добрый. Я не люблю, когда людям без причины пускают кровь и вытаскивают из живота кишки. Ты же не хочешь, чтобы твои кишки валялись здесь на полу?

– Н-нет! – судорожно сглотнул Маслов.

– Вот и я не хочу грязь разводить. Так что садись и начинай писать всё, что знаешь. Чем больше напишешь, тем тебе потом будет легче. Надеюсь, ты не будет делать глупости и нападать на моих людей? Они только и ждут этого, и каждый готов тебе нож в горло воткнуть. Постарайся их разочаровать. Просто сиди спокойно и пиши.

Купца развязали и посадили за стол. Ну а я обратился к Белякову:

– Сержант, пусть пять гвардейцев смотрят за купцом и в случае чего сразу пускают ему кровь. Кто сделает это первым, того я награжу.

– Я буду сидеть смирно, – подал Маслов голос.

– Когда он напишет всё, что знает, снова его свяжите и охраняйте.

Беляков мигом отдал распоряжение, и я с ним вышел наружу.

– Я сейчас поеду к другому дому, ну а вы тут действуйте по обстановке. Ворота без надобности не открывайте. Если будут стучаться, то всех впускать, вязать и никого не выпускать. Если отыщутся женщины, то никакого насилия. В случае изменения обстановки отправить посыльного.

Сержант козырнул.

– Ну а так, смотри, чтобы воины не грабили. За мародёрство наказывать, конечно, так, чтобы проняло, но без излишней жестокости. Алхимику Лину оказывать всяческое содействие. Когда он перевяжет раненых, то может ходить, где хочет. И да, не забывайте об еде.

Сев на коня, я в сопровождении десятерых лейб-гвардейцев отправился к дому Беспалова. Путь на этот раз был намного длиннее. Странно, что злодеины не догадались поставить дома рядом. Хотя, возможно, это было сделано специально, дабы обхватить как можно больше территории для контроля.

Теперь меня снова начали тревожить вопросы о том, сколько моих солдат пострадало, смог ли алхимик им помочь, и не заблудится ли он сам, когда поедет к бывшему дому Маслова. И да, что мне теперь делать с этими двумя владениями? Честно говоря, первый дом меня совсем не впечатлил, – всё какое-то небольшое и безвкусное. Даже под нужды службы Верёвочкина не передать, поскольку к новым хозяевам все сразу начнут особо присматриваться. Впрочем, можно будет продать или же... Можно просто отдать семье Голованова. Она у него большая и сейчас ютится неизвестно где.

Ну а что мне делать с самим должником? Понятно, что захваченные злодеины мне перепишут все долги задним числом. Вот только насколько бывший купец мне нужен? Надо будет подумать. Хмм... Раз он хвалился, что торгует с Хазарией, то пусть и продолжает это дело. Часть кораблей я ему тоже одам, часть заберу себе. Ладно, сначала надо со всем этим свалившимся на голову добором разобраться, а уж потом строить планы.

Дом Беспалова показался вдали, и я поехал чуть медленнее, всматриваясь в него. В темноте ночи это сделать было не так просто, но и так видно, что это самый настоящий форт, маленькая крепость. Пусть тоже окружённая частоколом, но по углам виднелись смотровые башни. Да, такая корова нужна самому!

Наш маленький отряд поскакал к воротам ,и я уже было собрался дать команду стучаться, как они открылись. Оказывается, нас увидали ещё на подходе, узнали и приготовились встречать. Я въехал внутрь, радостно приветствуемый моими лейб-гвардейцами.

Глава 37

На просторном дворе лежали тела. Я, не разобрав в темноте, судорожно сглотнул. Неужели посыльный напутал с цифрами потерь? Нет, это лежат не мои. Хотя... в отдалении, лежит один. Вот он точно мой. Ну как же так, Пуговкин?!

Старший сержант стоял рядом и тяжело сопел носом.

– Кто?

– Капрал Меркушев, господин лейб-гвардии капитан. Уже когда всех успокоили, он пошёл проверять трупы. Один, как оказалось, был жив. Притворялся мёртвым...

– Сколько раненых?

– Восемь. Мы уже почти всех охранников успели разоружить, но двое прятались в сарае и из самопалов успели пальнуть. В это время кухонные рабочие, на которых поначалу не обратили особого внимания, схватились за ножи и тесаки. Вот пришлось и с ними драться.

– Где Лин?

– Отдыхает и скоро поедет других лечить.

– А Беспалов?

– С ним дохтур дольше всех возился. Наши, когда узнали, что капрала убили, не удержались и хорошенько так купца отмутузили. Еле оттащил я их, а то забили бы сапогами.

Ну что тут скажешь?.. Нервы.

– Потом накажешь, но не сильно. Веди к Беспалову.

На третьем этаже я увидел охающего купца. Да, неплохо так лейб-гвардейцы приложили его. От души. Я присел рядом.

– Ну, рассказывай.

– Ничего я говорить не буду. Хоть режьте меня, – зло ответил мужчина.

Неожиданно купец приготовился смачно плюнуть, но не успел, так как Пуговкин оказался быстрее и вмазал сапогом по рёбрам. Беспалов завыл и начал материться.

– Засунь ему кляп!

Старший сержант быстро выполнил приказ.

– Послушай, – начал я. – Признания мне особо не нужны. Твой подельник уже написал листов десять как ты его заставлял гнусности делать.

Мужчина замычал, но я не обращал внимания.

– Не знаю, что там правда, а что вымысел, но это и не важно. Есть признание, а вдаваться в подробности никто не будет. Если же ты думаешь, что тебя отвезут к судье Фокину, то ошибаешься. Министр внутренних дел уже завтра твоего несостоявшегося свата арестует, и он тоже тебя сдаст, ибо привык вкусно есть и сладко спать.

Очередное мычание прервало мой монолог.

– Вот его судить будут, в назидание другим. А как ты помер, об этом никто не узнает, – я задумался, и одна мысль пришла мне в голову. – Впрочем, нет. Узнают...

По тому, как Беспалов напрягся, я понял, что он внимательно слушает.

– Я сам объявлю, что ты решил спрятаться в нужнике, но застрял в дыре и задохнулся испарениями. Об этом будет говорить весь Муром не меньше года.

Наступила тишина.

– Где его сын? – обратился я к Пуговкину.

– Связанный лежит, господин лейб-гвардии капитан. Притащить?

– Пусть лежит, пока что. Я пока не решил, как он умрёт. Надо будет придумать что-нибудь интересное.

Мычал Беспалов долго.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – лениво спросил я. – Опять плеваться будешь? – спросил после утвердительных кивков.

Купец мотал головой так, что сомнений не оставалось.

– Я всё расскажу, только сына не трогайте! – отдышавшись, произнёс мужчина. – Он ничего не знал.

– И что ты мне расскажешь такого, чего ещё не успел написать Маслов?

– Не только судья Фокин прикрывал нас, но и другие люди в столице.

Я равнодушно молчал. Пусть говорит, если есть что сказать. Показывать интерес сейчас будет неправильно.

– Я покажу места, где зарыл деньги.

Снова молчание.

– Я сделаю всё, что прикажете Ваше Высочие! – взмолился Беспалов.

– Недорого же ты оценил жизнь своего сына, – пробормотал я.

– Больше у меня ничего нет.

– Ну полежи пока, подумай, – равнодушно ответил я. – А я пока пройдусь, посмотрю, как ты жил на чужие деньги.

Дом оказался хорош. Множество комнат, две половины – мужская и женская. Да, здесь жила семья купца, имевшего деньги, которые можно потратить на неплохой интерьер. Не удивлюсь, если многие дворяне обитают в более скромных жилищах. Вот его я точно себе оставлю. Кстати, надо чтобы купцы мне дарственные заодно написали. Формальность, конечно, но хуже не будет.

– Ключник или управляющий жив?

– Жив, господин лейб-гвардии капитан.

– Тащи сюда.

Через пару минут передо мной оказался мужчина лет пятидесяти.

– Как звать-то?

– Николаем, Ваше вашество.

– Ну, показывай, Николай, что тут и как. Только без глупостей. А то в нужнике утонешь, как и твой бывший хозяин.

– А он утоп? – с дрожью в голосе спросил ключник.

– Нет пока что. Но к утру может такое случиться.

Николай с готовностью начал показывать мне комнаты и чуланы, и чем дольше я тут ходил, тем больше мне нравился этот дом. Может, ну его, тот недострой возле столицы?

– А этот коридор куда ведёт?

– Там... – мужчина запнулся. – Там девки живут, которых хозяин пользует.

– О-о-о! Беспалов, оказывается, шалун был, – усмехнулся я. – Твои там не проказничали? – спросил уже у Пуговкина.

Девок было пятеро. Сидели в углу и дрожали. Ну и правильно делали, конечно.

– Откуда они? – спрашиваю у ключника.

– Да кто откуда. Хозяин... простите, бывший хозяин если видал где красивую, то посылал своих людей, и те её сюда тащили. Ну а когда надоедала, то своим холопам отдавал.

– Тебе он тоже такие подарки делал?

– Делал, Ваше вашество, – кивнул Николай. – Разве можно отказать хозяину? Кто норов ему свой показывал, тот долго не жил. Да и тяжело мужику без бабы, а жениться запрещено.

– Вот, что девицы, – обратился я к молчавшим женщинам. – Есть такие, кто купца Беспалова любит и жить без него не может? Нет? Хорошо. Так вот, прежняя ваша жизнь закончилась, а вот что далее с вами делать, я пока не знаю. Посидите здесь ещё денёк, а потом посмотрим. Сейчас много дел и не до вас.

Экскурсия по дому продолжалась. Я осматривал кладовые, и разные подсобки. Сходил, конечно же, и на конюшню. По окончании вернулся к купцу.

– Надумал что? Хорошо. Вот тебе бумаги, перья, чернила. Пиши всё, что знаешь. Чем больше напишешь, тем тебе легче будет. А то и вообще легко.

Беспалов опять начал ныть, но я его уже не слушал.

– Охраняй, старший сержант, его пуще зеницы ока своего. Пусть хоть десять человек его охраняют, но одного даже в нужнике не оставлять!

Теперь можно и перекусить. На кухне полный разгром. Нашёл какие-то пироги. Вроде свежие. Схомячил. Надо гвардейцев кормить, а кто этим займётся? Вряд ли кто из кухонных работников остался, поскольку почти все слуги за купца жизнь решили положить. Туда им и дорога. И что это значит? Надо из своих кашеваров ставить. Война войной, а обед – по расписанию. Так и сказал своим подчинённым: «Выбирайте желающих из своих, и пусть они займутся готовкой».

Теперь надо с девицами разобраться. Хотя, конечно, собственно девиц среди них никого нет. Снова поднялся в гарем. Гляжу. Вроде бы немного женщины оклемались. Это хорошо.

– Вот что, гражданки, – говорю. – Беспалов низложен и скоро направится на поля вечной охоты. Что делать с вами, я ума не приложу и думаю всех отпустить. Так что собирайте свои вещички, если они есть, и валите на все четыре стороны. Каждой будет выдано по двадцать рублёв, ну а далее уж как вас боги надоумят...

– Ну что, – спрашиваю бывшего купца, – написал?

Беру листы, читаю. Ну да, вроде бы написал всё, что знает. Даже пару мест указал, где зарыл монеты.

– Хорошо. Теперь пиши дарственную в которой упомянешь дом, лавки, склады, корабли и прочее, на столичный торговый дом «Доверие», где управляющим служит Ерофей Дмитриевич Бессонов.

Вот странное существо – человек. Вроде бы пару часов назад был готов меня исплевать с ног до головы, а теперь покорно отдаёт всё непосильно нажитое и отнятое у других. Ладно, нечего думать о всякой ерунде...

– Ну а теперь ведите его в его же тюрьму и заприте хорошенько, – говорю лейб-гвардейцам. – А потом решу что с ним делать.

Беспалов вдруг решил посопротивляться, но куда ему справиться с моими солдатами. Увели.

– Ну что, Пуговкин. Оставляй здесь взвод, а остальные поедут со мной. Посмотрим, что у купца в городе и в порту имеется.

Долго я не стал на это всё время тратить. Приехал, показал дарственную. Приказал показать имущество. Тем работникам, кто решил заартачиться, мои солдаты дали в зубы, и я их тут же уволил без выходного пособия и двухнедельной отработки. Благо, слишком борзых оказалось не очень много. Всё-таки при виде сорока лейб-гвардейцев кулаками не помашешь. Все учётные книги были забраны, а приказчики успокоены, что работать они будут и далее, а через неделю приедет новый управляющий, и все дела будут решать через него.

После пришлось ехать к Маслову и повторять всё заново. Устал под вечер как собака. Еле дотащился до кровати и завалился на неё как был, в одежде. Вероятно, это был самый неспокойный день за последние два года.

***

– Вот, Геласий Евсеевич, вкратце то, чем были заняты мои дни в Муроме, – закончил я рассказ министру внутренних дел. – Вот бумаги с признаниями тех купцов. Сами видите, что дел наворотили они много. Судью я арестовал и поместил в городскую тюрьму. Так что можете с ним делать, что хотите.

– Купчишек выдадите мне, Ваше Высочие?

– Нет. Зачем они вам? Их признаний вполне достаточно, а личного присутствия не требуется. В крайнем случае, особо непонятливых подозреваемых в сообщничестве посылайте ко мне. Я им устрою встречу с бывшими купцами на очень долгое время в камере.

– Я понял вас, принц.

– Ну раз поняли, то приступайте, а я пойду...

Пошёл я, вернее, поехал, к столичной тюрьме. День был смурной, и куда-либо тащиться не хотелось, но пришлось взять себя в руки. Тюрьма – такое место, что случиться с заключённым может всякое и не вовремя.

Доехал. Завалился к начальнику и показываю ему бумаги от Беспалова и Маслова с отказом от всех претензий к Ипполиту Голованову. Тот даже не удивился и разрешил забрать бывшего купца.

Я, зябко поёживаясь, с нетерпением смотрел, как тюремный надзиратель вытаскивает ключ, открывает решётку и спускает в яму лестницу. Через минуту оттуда вылезает Голованов. Хмм... Мне показалось, или он выглядит куда хуже, чем при нашей последней встрече?

– Ваше вашество! – бросается мужчина в ноги. – Вы вспомнили обо мне?

– Вспомнил, – киваю в ответ. – Я предлагаю тебе свободу. Взамен тебе следует работать на меня, с большей ответственностью, чем если бы ты это делал для собственного прибытка.

– Клянусь перед богами, я согласен! – опять кидается в ноги бывший должник. – Вы не пожалеете.

– Хватит в грязь падать, ты мне всю карету внутри запачкаешь.

– Карету?

– Хм... Пожалуй, в карету я тебя не пущу. Сейчас перекусишь по-быстрому, потом сходишь в баню. Вот тебе деньги на всё это. Перед баней купи себе одёжку неброскую. Особенно не выбирай, поскольку будет ещё у тебя время приодеться. И после помывки идёшь вот по этому адресу. Там тебя будет ждать мой управляющий, который скажет, что потом следует делать. Ферштейн?..

Осталось съездить к Ерофею Бессонову, рассказать о новых приобретениях и о своё видении основных направлений в торговле. Дал указание насчёт Голованова, что ему следует как можно быстрее найти свою семью и перевести её в Муром, чтобы поселиться в бывшем доме Маслова. Ну а затем начать знакомство с лавками, складами, кораблями и работниками, дабы привести всё в надлежащее состояние и готовить бизнес-план на следующий год. Самое главное для меня – найти связи с купцами из кавказского предгорья и начать переговоры о покупке кабардинских коней.

Всё! Теперь обратно во дворец и отсыпаться. И никаких приключений в ближайшую неделю...

Ага! Размечтался! Три раза «Ха!»

Пришёл лакей с известием, что срочно вызывает императрица. Ну что ей надо? Я спать хочу! Пришлось тащить своё бренное тело, а оно не слушается. Захожу. Елена Седьмая вся пунцовая как рак. Неужели она так хорошо в баньке напарилась, что до сих пор отойти не может?

– Вызывали, Ваше Императорское Величие?

– Садитесь, принц, – указывает веером на кресло. – Рассказывайте, как съездили в Муром, что там такого интересного, что даже всю свою роту туда же потащили? Неужели столичные бордели вашим солдатикам приелись и они захотели чего-то новенького?

Да что с ней такого? Какая муха укусила? И куда смотрит дикий варвар?

– Отбыли мы по делам, маман. Надо было решить некоторые разногласия между местными купцами, и, заодно, навести порядок в тамошней судебной системе.

– И для этого понадобилось наследному принцу лично отправляться в провинциальный городок. Вы там приступом банки брали?

Смешно, да смешно. Шутить изволите?

– Нет, маман, банки я не грабил, но кое с кем моим солдатам повоевать пришлось. Я, конечно же, памятуя о ваших нервах, был далеко от той схватки и прибыл лишь тогда, когда всё закончилось. Так что я наводил лишь порядок, занимался допросом пленных и принимал аннексии, и контрибуции.

– Аннексии и контрибуции? – краска с лица императрицы мигом сошла.

– Да, я стал владельцем пары загородных домов, лавок, складов и прочих купеческих радостей в виде кораблей.

Елена Седьмая смотрела так, будто я ей вместо конфетки дал пустой фантик.

– Вы решили перед самой коронацией заделаться торговцем, сын наш? Не кажется ли вам, что будущему императору невместно заниматься такими делами?

– Это случилось помимо моей воли, Ваше Величие. Не виноват я, всё само пришло!

– И насколько вы разбогатели, принц? – не удержалась императрица от чисто женского вопроса. – Может, вы уже готовы прикупить какое-нибудь иностранное герцогство?

– Конкретную сумму я назвать затрудняюсь, маман, но денег достаточно, чтобы одеть-обуть ещё одну лейб-гвардейскую роту и содержать её несколько лет.

– Ладно. А почему вы вместо того, чтобы прийти к нам после долгого отсутствия, о чём-то болтали с князем Духовским, а потом вообще из дворца уехали?

– С министром внутренних дел я обсуждал арест одного судейского, который своими действиями подрывал веру подданных в порядок и справедливость. Что же касается моего отъезда, то это было необходимо, поскольку вопрос касался жизни и смерти ни в чём не повинного семейства.

– У вас на всё найдётся ответ, сын наш, – с некоторой обидой произнесла императрица.

– Могу я покинуть вас, маман, чтобы отправиться в свои покои? За последние дни я так устал, что просплю, наверное, не менее двух суток кряду.

– К сожалению, нет. Скажите, принц, что вы думаете о дочери барона Александра Дивеева?

– Об Анастасии?

– Значит, вы её всё-таки знаете? – кивнула своим мыслям Елена Седьмая.

– Ну да, встречался пару раз, – не стал отпираться я. – Первый раз был ещё в начале года, а второй – во время дня летнего солнцестояния.

– И что же вы о ней можете нам рассказать?

– Ну-у-у... – протянул я. – Симпатичная девушка. Неглупа.

– И всё? – подняла бровь матушка. – Быть симпатичной и неглупой достаточно, чтобы наследный принц пригласил во дворец и устроил экскурсию по всем его закоулкам?

– Вы так говорите, Ваше Величие, будто в этом есть что-то плохое. Да, симпатичных и неглупых я вижу не так чтобы часто, поэтому иногда уделяю им особое внимание.

Наступила пауза, которую мне не хотелось прерывать, а вот императрица даже встала и подошла к окну. Молчание затянулось.

– Скажите, сын наш, – наконец-то произнесла Елена Седьмая. – Чаго вы хотите от жизни?

– От жизни? – удивился я. – Я хочу, чтобы она как можно дольше не кончалась. Маман, скажите же, в чём дело?! Я так устал, что прямо сейчас могу запросто упасть и заснуть на полу.

– Хорошо, идите! Мы не будем вас задерживать.

И это всё?! Стоило меня вызывать, дабы расспрашивать о том, почему я сразу не побежал к ней, а занялся своими делами? И зачем все эти странные расспросы об Анастасии? У матушки климакс начался, и теперь она будет постоянно тревожиться и находиться в депрессии? Вроде бы рано.

Я подёрнул плечами, развернулся и пошёл к двери. Лакей, который должен был открыть мне дверь, отсутствовал, и я уже потянул руку, как голос императрицы буквально пригвоздил меня:

– А когда выспитесь, сын наш, подумайте над теми причинами, которые могли побудить барона Александра Дивеева выпрашивать аудиенцию, а потом рассказывать, что его дочь Анастасия находится на четвёртом месяце беременности.

Глава 38

– Вам о беременности тот самый Дивеев сказал, матушка? – оторопел я.

– Других баронов Александров Дивеевых мы не знаем.

– Да не было у нас ничего этакого! Потискались немного, полизались... и всё.

– Нам невместно вам рассказывать, после каких именно действий дети рождаются, – произнесла Елена Седьмая. – Факт остаётся фактом, – после вашей встречи Анастасия забеременела.

– Ваше Величие, я не отрицаю, что её вероятная беременность началась после нашей встречи. Но после не означает вследствие. Это абсолютно неправильная следственно-причинная связь.

– Что вы этим хотите сказать, принц?

– Вот после того, как закончится этот наш разговор, сядет солнце и начнётся ночь. Но кто будет утверждать, что солнце село именно из-за нашего разговора?

– Хмм...

– Анастасия могла забеременеть за день до поездки сюда, а могла и после того, как вернулась домой. От поцелуев, маман, дети не рождаются. Это уж точно! Я думаю, она встретилась с кем-то уже после возвращения из столицы, поскольку между нами близости не было. Да, мы гуляли по дворцу, да, нас видело много придворных. Вероятно, Анастасии пришла в голову мысль понести от меня, и тем самым получить преференции, как для себя, так и для своей семьи. Этот план не осуществился, и она, возможно, решилась на такую вот...

– Иными словами, – перебила императрица, – вы категорически отказываетесь признать факт близости?

– Категорически! Да и зачем? Через год мне надо будет жениться на дочери кахана, и внебрачный ребёнок совсем не укрепит наши семейные узы.

– Вы, сын наш, сами во всём виноваты. Так что и распутывать эту историю вам. Приятных снов! – попрощалась Елена Седьмая.

Ничего не оставалось, как направиться к себе. Подать сюда Николая Верёвочкина!

Мой тайный советник появился лишь на следующий день.

– Николай, хочешь стать бароном?

Верёвочкин посмотрел на меня ошалелым взглядом и лишь смог выдавить:

– Да, мессер!

– Вот сегодня ты и начнёшь делать к этому первые шаги. Мне требуемо в ближайшие два-три месяца и не позже, доподлинно знать, от кого забеременела Анастасия, дочь барона Александра Дивеева, чьи владения находятся по дороге на запад, у самой границы с Коломенской губернией. Заодно и представить её полюбовника пред мои светлые очи. Ферштейн?

– Jawohl, mein Führer!

Я закашлялся, и на глазах выступили слёзы.

– Ты это! А ты товой!..

– Чего т-того?

– Ты... это... не безобразничай.

Верёвочкин недоуменно смотрел на меня, а я, прокашлявшись, продолжил:

– Теперь о делах твоей службы. Можно начинать расширяться по ближайшим городам и губерниям. Особо обрати внимание на поволжские города. Пусть твои люди заводят знакомства с тамошними купцами. Если появится возможность, то пускай входят в долю, нанимаются в приказчики или ещё что-нибудь придумают. Мне везде нужны уши и глаза. Заодно, пусть ищут информаторов, в том числе в Булгарии и Хазарии.

Верёвочкин понимающе кивнул.

– Парочку своих людей пристрой к купцу Бессонову для наблюдения. Сам же скажи ему, что если будет возможность, пусть подбирает булгарских подростков лет по десять-двенадцать, которые могут и по-нашему говорить. Будем из них тоже агентов делать. В следующем году думаю начать отправлять в Булгарию преданных людей, чтобы они там жили и обрастали знакомствами. Так что постепенно подбирай таковых, но помни, что не обязательно это должны быть лишь твои агенты. И да, не хватайся за всё сам, ищи себе товарищей и поручай им часть своих обязанностей. Работы много. Ступай!

Проспав до полудня, я решил посидеть и подумать о новой проблеме в лице Насти Дивеевой. Конечно, самое простое – отравить её, но могут пострадать и барон с супругой. Мне они ничего плохого не сделали. Хотя... Хотя и могли повлиять на дочь, чтобы ко мне липла. Вот, вроде, ничего сами не видят, а потом: извольте жениться, принц или обеспечьте своё чадо наследством, а мы будем за этим наследством присматривать. Тоже вполне годный вариант. Да, за спиной могут пальцами тыкать, но если уж соседи воспитывают бастарда императора, то в глаза вряд ли кто посмеет гримасы корчить. Да и что такого плохого Анастасия сделала? Переспала с наследным принцем? Об этом многие мечтают.

Жаль, что генетический тест не сделать, и матушке придётся судить, похож или не похож ребёнок на меня по внешним признакам. Ладно, буду надеяться, что люди Верёвочкина будут работать старательно, ведь баронства не за каждое тайное дело дают. Ну а на будущее, вот тебе, Юлий, и урок. Потискать фигуристую девушку захотел? На, получай подарочек!..

Дабы не изводить себя мыслями, опять налёг на обучение лейб-гвардейцев. Особенно следил за сержантами, размышляя кого именно из них назначить лейтенантом. Да, кроме как Пуговкина никого другого не вижу, но и он иногда не дотягивает до офицерской должности. Вот только сейчас нормального офицера мне не найти, поскольку таковые, скорее всего, ушли на предстоящую войну. А брать либо кого не хочу.

Может, пока ввести новую лейтенантскую должность лейтенанта, на которую и назначить моего старшего сержанта? А что? Сержант на офицерской должности в, той же Советской армии было не таким уж и редким явлением было. Этим можно убить двух зайцев: и офицером Пуговкина не делать формально, но и фактически передать ему во власть то, чем он и так без меня командует. Назову эту должность младший лейтенант. Тогда офицерские должности так и останутся: первый лейтенант и второй лейтенант. Никто и возмущаться не подумает, что простолюдина офицером сделал, приравняв тем самым к дворянам.

Назначение Пуговкина решил оставить со всей торжественностью. Роту построил прямо перед дворцом. Было вынесено знамя, за основу которого был взят российский крепостной флаг. Перед строем я зачитал приказ о производстве себя любимого в полковники. Следующий приказ касался разделения роты на две: пехотную и кавалерийскую. Последний поход в Муром явственно показал, что такое решение назрело со всей очевидностью.

Затем я вызвал старшего сержанта и зачитал приказ, в котором назначил его гвардии младшим лейтенантом пехотной роты с правом производства рядовых в капралы. Старшим сержантом кавалерийской роты назначил сержанта Мирона Шестакова, который очень хорошо зарекомендовал себя в деле управления конным взводом.

Затем настала очередь награждений. Влас за последние дни наштамповал сотню медалей «За отличие», и я с удовольствием повесил первую... Нет, не на свою грудь... Я же не Брежнев... Первой медали удостоился младший лейтенант Пуговкин. Чтобы ему не слишком завидовали, назвал ещё пару десятков лейб-гвардейцев.

По окончании торжественной части я махнул рукой, и холостым зарядом выстрелила единственная пушка. Вроде бы торжественно получилось. Придворные, конечно, высыпали наружу, понабежали гвардейцы из других казарм. Эффект был достигнут. Надо бы нормальный оркестр создать, и можно «Прощание славянки» и прочие марши играть. Прогрессор я или поросячий хвостик?! По случаю назначений на новые должности мною следующие два дня были объявлены выходными с последующим увольнения в столицу. Почему два? Чтобы те, кто сейчас находится в караулах, тоже могли порадоваться.

Довольный собой, я вернулся во дворец. Совсем не удивлюсь, если завтра офицеры и солдаты из других гвардейских рот захотят перейти в мои. Их-то медалями в мирное время никто не награждает.

Как в воду глядел. Правда, не на следующий день, а на четвёртый уже потянулся ручеёк просителей. Я в новом полковничьем мундире, – советские дембеля бы обзавидововались, – степенно выслушивал и всех, кто приходил с конями, отправлял во вторую кавалерийскую роту. Даже офицерик один прискакал. Ну мне и проще. Назначил его вторым лейтенантом, даже особо не смотря, что он умеет, – ну не разрываться же мне на две роты. Кто тогда прогрессорствовать будет? Пушкин?