Текст книги "Попаданец на максималках - 1 (СИ)"

Автор книги: Тампио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 42 страниц)

– Ты забыла, что у нас нет наложниц, – удивился я такому повороту в разговоре.

– Тогда… Сам знаешь… Не мне тебя учить, – огорошила меня Ханна. – Кстати, сколько вечеров будет бал продолжаться? – внезапно сменила она щекотливую тему.

– «Кстати»? Хм… – я просто офигивал от всего услышанного. – Планировался один вечер, но не исключался и второй.

– Это хорошо, – не обратив внимания на мою реплику, ответила девушка. – Значит, дольше сможем видеться.

– Может тебе переехать в столицу?

– И что я буду здесь делать одна? Сидеть у окна и высматривать тебя на улице? Уж лучше у Шаликовых стану весну встречать. Ты бы только знал, как я устала от этой вашей зимы.

– С этим я ничего поделать не могу. Над силами природы не властен, – чуть ли не обиделся я.

– Я понимаю, – Ханна нежно прикоснулась к моей руке. – Я привыкну, лишь бы ты был рядом…

Естественно, опять начались поцелуи и обнимашки.

***

– Господа и дамы! Верноподданные и уважаемые гости! Сердечно приветствием вас во дворце по случаю недавних одержанных побед союзными войсками против германских супостатов! За прошедшие месяцы мы показали всем, что сила нашего оружия несокрушима, а воля к победе тверда. Ещё немного и победа покажет всему миру, что Империя сильна как никогда и с честью выполняет союзнические договоры…

Императрица сегодня выглядела значительно лучше, и её уверенный голос эхом разносился по большому натопленному залу. Ей внимало несколько сотен человек, из которых ляхи представляли значительное меньшинство, хотя и находившееся в первых рядах. Ну, и замечательно, что Елена Седьмая выздоровела! Мне вовсе не улыбалось оказаться в центре внимания, хотя и понимаю, что следует к этому привыкать.

Дядья и их дети стояли неподалёку, держа осанку и смотря на всех довольными взглядами. Сегодня будет официально представлена младшая племянница короля Августа Девятого – Божена. Неофициально императрица уже успела на неё взглянуть и одобрила наметившийся союз. Да и как она могла противиться? Ляхи же – лепшие союзники и товарищи по оружию! А вот про карельскую принцессу Энсой все будто воды в рот набрали, но барон Верёвкин доложил, что она будет представлена Елене Седьмой уже на балу. Правда, для остальных девочка продолжит пребывать в столице инкогнито.

Наконец речь императрицы подошла к концу, и с ответной обратился посол, запомнившийся мне лишь тем, что имел странное для моего уха имя Дзиржитерг Ташицкий. Наверняка, я смогу произнести его лишь с набитым ртом. Впрочем, сам мужчина оказался почти приятным в общении, хотя и не без фирменного ляхского взгляда «свысока на ничтожный мир».

Конечно, его речь переводили. Я не удивился, что ничего полезного для себя в ней не услышал. Большинство слов находились в превосходных степенях, и зачастую было трудно понять, кого он расхваливает, – Империю или Поляндию. Я было подумал, что Ташицкий решил всех нас уморить, но посол вдруг закончил и встал на ранее занимаемое место.

К трону подошёл военный министр, и по залу прокатилось оживление, поскольку началось зачитывание имён лиц, удостоенных российских государственных наград. Понятно, немало перепало и ляхам, к их видимому удовольствию. Я бы не удивился, что они стали бы открыто возмущаться в противном случае. Как я заметил, орденов первой степени не получил никто, кроме короля Августа Девятого. Второй степенью отметили лишь пятерых, в том числе и посла, а третьей и четвёртой – лиц, участвующих в реальных военных действиях.

Затем настала очередь гостей озвучивать свой список. Высший поляндский орден «Белого орла», – за глаза называемый у нас «Ощипанным куром», – вручили императорской фамилии, что ввело не только меня в некое изумление. Но это было лишь началом предстоящих странностей. Затем награды посыпались на видных членов Государственного Совета, военного министерства, генералов, офицеров, обычных воинов и штатских. Прозвучали имена моих родственников – Тита и Дмитрия Прокопьевичей. Они получили по какому-то военному ордену за создание некой роты, особо отметившейся в осаде нескольких германских городов.

А вот дальше начался настоящий сюр, и прозвучали имена моих кузенов. Им дали по серебряной медальке за финансовую поддержку деятельности поляндских военных госпиталей. Во как! Даже не наших, а союзнических. И откуда у этих оболтусов, позвольте спросить, появились деньги? Сэкономили на леденцах? Бред какой-то.

Парни переглянулись с довольными улыбками, потом дождались одобрительных кивков от своих отцов, и… горделиво посмотрели в мою сторону. Мне-то не дали ничего, если не считать странную коллегиальную награду, предназначенную моей семье. Хм… Да, можно наградить полк или роту, что понятно и объяснимо, но скопом императорскую семью?! Подумав, я понял, что во всём была виной моя изначально негативная позиция по поводу всей этой войны. Вот ляхи и решили таким образом выкрутиться, поскольку не наградить наследного принца не могли по политическим мотивам.

К подобным выводам пришёл не только я, поскольку стал замечать на себе испытующие взгляды. Ожидают моей реакции? Фигушки! Улыбаемся и машем! Я же по-настоящему отреагирую позже, много позже.

Мероприятие закончилось. Списки награждённых, ларцы с орденами и медалями переданы соответствующим сторонам для дальнейшей раздачи. Считаю, что это правильно. Если каждого вызывать персонально, то управились бы только к вечеру. Теперь можно выдохнуть и готовиться к балу, назначенному на послезавтра.

Мои взрослые родственнички подошли к Елене Седьмой и начали её поздравлять. Кузены стояли позади и лишь наблюдали за происходящим, старательно делая вид, что меня тут нет. Ой, с огнём играете! Это вам сейчас весело, а вот потом будете со мной один на один… Хотя, чего это на них гоню? Они же почти дети, а я с высоты прожитых лет, пусть и в другом мире, обязан вести себя умно.

Наконец, семейный шабаш закончился, и родственники удалились. Интересно, что императрица мне сейчас скажет? Нет, к ней потянулись министры и прочие. Больше тут делать нечего и пора валить.

Иду и спинным мозгом ощущаю многочисленные взгляды: удивлённые, осуждающие, ехидные. Наверняка недоброжелатели радуются, что, наконец, сумел кто-то осадить зазнавшегося юного принца, и я теперь буду менее своенравным. Или это я себя накручиваю, а на самом деле большинству до меня и дела нет?

Дошагал до своих апартаментов и, выгнав лакеев, скинул мундир и завалился на кровать. Пальцы рук так и не унимаются, и мелко подёргиваются. Жаль, что нет тонометра и не замерить давление. Таблетку бы валидола или капель тридцать корвалола. Ни одного, ни другого, ни третьего я ещё не напрогрессорствовал. А мог бы и догадаться.

Этилбромизовалерианат, насколько помню, получают из отходов спиртового производства. Для алхимика Лина это не должно быть неразрешимой проблемой. Ко всему прочему можно ещё масло шишек хмеля добавить, и тогда получится подобие «Валокордина».

С валидолом не так всё однозначно, поскольку врачи моего первого мира заявляли, что нет доказательной базы о положительных свойствах. Впрочем, подобные доводы возникали всегда, когда речь шла о многих аптечных препаратах, распространённых в СССР. Всему же цивилизованному миру известно, что лишь таблетки и микстуры, произведённые западной фарминдустрией, имеют право на повсеместное существование и всеобщее признание.

А вот тонометры этой действительности будут недоступны ещё долго. Вся проблема в резине. Её нет, и не предвидится, поскольку даже если привезти из местной Южной Америки каучук, то это никак не поможет. Нужна какая-никакая химическая промышленность, а Орест Неонович, при всём моём уважении, до многого не дотягивает. Всё-таки не та специализация.

Опять нависла проблема поисков здравых учёных и приглашения их в Империю, что поднимает другую, уже более глобальную проблему наличия денег. Нужно много денег. Да, задумки мои приносят прибыль, но и расходы тоже растут. Бесконечно так продолжаться не может, и вскоре упрусь в потолок. В замкнутой системе рано или поздно появляется энтропия. Значит, что? Надо завоёвывать новые рынки.

Те же игральные карты без проблем можно начать распространять в Поляндии. Пусть ляхи на меня и дуются, но они не оставят без внимания эту новинку. И чем раньше карты, здесь напечатанные, там появятся, тем больше сливок будет снято. Надо сделать так, чтобы европейцам было просто невыгодно производить их у себя, поскольку легче купить готовое.

Я слез с кровати, уселся в кресло, и начал рисовать схемы. Спустя четверть часа стало понятно, что проще и дешевле купить несколько типографий там, чем постоянно везти готовую продукцию отсюда. Кончено, не обойтись без специально обученных людей, обеспечивающих безопасность, как личную, так и производственную.

Я снова уткнулся в расчёты. Надо примерно определить сумму, которую планирую потратить, дабы найти подходящие типографии, специалистов, и начать производство. Логичнее сразу выбросить в массы большое количество карт, а не довольствоваться малыми партиями. Ну, и к каждой пачке можно прилагать лист с описанием нескольких игр. Это касается и лото, и многого ещё чего.

Уже наступил вечер. Я исписал множество листов, пока не пришёл к чёткому пониманию того, как всё следует делать. Валюта? Придётся открывать счета в столичных конторах европейских банков и брать кредиты. Хочу я этого или нет, но без привлечения банка Vertrouwen это затянется на неопределённое время. Жаль, но в ближайшее время мне не получится навестить управляющего Янсена. Значит, придётся его вызвать во дворец. И это правильно, поскольку пора завязывать наследному принцу лично посещать своих деловых партнёров, лья воду на мельницу их чувства собственной значимости.

Смеркалось. Захотелось есть. Ну, и где мои лакеи? Ах, да… Я их сам отослал, чтобы глаза не мозолили. Поднялся и пошёл к дверям, за которыми обнаружил аж тройной пост с сержантом во главе. Повышенная защита в нетипичной ситуации никогда не бывает лишней. Хорошо, что сержантов много, а то бы им пришлось туго. Невдалеке маячил один из слуг, которого сразу послал на кухню за чаем и булочками.

Поинтересовался у служилых прошедшими событиями. Как и ожидал, много кто хотел со мной переговорить, но все обломались. Были ли среди несостоявшихся посетителей девушки? Да, были. Но никто не представлялся, так что понять, заходила ли Ханна, не смог. Ладно, тащиться во флигель, где Шаликовых заселил, не хотелось. Устал. Завтра… Всё завтра.

Глава 66

Завтра наступило быстрее, чем хотелось. За окном ещё были сумерки, но по внутреннему ощущению понял, что уже не засну. Встал, побрёл к столу и перекусил начинающей черстветь сдобой, которую запил холодным чаем, поскольку лакеи дрыхнут, а будить их не хочется. Ещё начнут своими разговорами надоедать, а голова и без того ватная.

Как ни странно, полегчало и сознание прояснилось. Правду говорят, что утро вечера мудренее. Банкира Янсена пока звать не буду, а лучше переговорю со своим управляющим, а потом, после бала, конечно, на аудиенцию франка и вызову. Всё равно пропущенные день или два ничего не решат.

Ерофей Дмитриевич прибыл к полудню, и за чашечкой горячего какао я начал излагать ему свои мысли:

– Подумываю расширить торговлю игровыми наборами в сторону западных государств. Там людей много, живут они кучно. Расходы на логистику будут заметно меньше, а доходы, надеюсь, больше. Подумываю купить там несколько типографий и мануфактур, чтобы из Империи не возить. Вот только опасаюсь, как бы там мои идеи не украли и сами производство не наладили. Какие будут соображения?

– Ещё год назад, когда игры, придуманные вами, экселенс, стали приобретать популярность, – как всегда не спеша начал отвечать управляющий, – я взял на себя смелость запатентовать их во Франкии. Конечно, это не является панацеей, но авторское право, как вы изволите иногда говорить, в той стране юридически за нами.

– Вот как?! – неподдельно изумился я.

– Мне тогда показалось, что это правильное решение, хотя на него и было потрачено немало сил. Теперь же с удовлетворением вижу, что не ошибся в своих предположениях.

– Да, вы всё сделали правильно, Ерофей Дмитриевич, но надо продолжить патентование. Ведь те же игральные карты могут приобрести популярность в Европе.

– К сожалению нет, экселенс. У них имеется немало своих игр, и всякие там новшества из дикой России принимаются с изрядной долей скептицизма. Они же себя считают просвещёнными, а Империю – лапотной.

– И что плохого в лаптях? В северных территориях Франкии, к примеру, в деревянных башмаках чернь постоянно ходит и, как табун подкованных лошадей, стучит нещадно по городской мостовой, а у нас лапти никакого шума не производят. Ладно, это лирика. Давай ближе к теме, – продолжил я. – Я вот набросал план, и Поляндия в нём стоит пока на первом месте.

– Полностью согласен, – кивнул управляющий. – Мы даже можем сэкономить и возить туда товар со смоленских складов, оставив покупку типографий и прочее производства на потом.

– Именно так! – я одобрительно поднял указательный палец, хваля кивком Бессонова, поскольку он сразу догадался о том, о чём сам размышлял целый вечер. – Следующие на очереди: Франкия и Арелат. В первом государстве планирую опереться на дружественный нам банк Vertrouwen, а во втором попытаюсь использовать положение родственника правящей династии. Затем можно заняться и другими европейскими державами.

– Осмелюсь посоветовать создать в каждой стране по отдельному торговому дому, дабы сразу на местах как можно быстрее реагировать на изменения.

– Так и будет. Вот только опять возникает вопрос о надёжных людях. Думаю снова обратиться к барону Верёвкину и воспользоваться агентами, которых он рано или поздно и без того зашлёт в западные государства.

– Даже если они сейчас и не готовы выполнять секретные миссии, то это вариант всё равно лучше, чем просто нанимать прямо с европейских улиц, – поддакнул Бессонов.

Я взял с рабочего стола несколько листов.

– Вот план действий. Вам следует ознакомиться и потом обсудить с бароном. Мне сейчас этим заниматься недосуг, поскольку ожидаю насыщенные на события дни. После бала переговорю с управляющим Янсеном по поводу Франкии и с императрицей насчёт Арелата. От вас же буду ожидать готовых решений по действию в Поляндии.

Ерофей Дмитриевич откланялся, а я позвал лакея, дабы он достал из шкафа мой мундир и почистил его. Вот совершенно не вовремя эти все торжества.

***

Елена Седьмая придирчиво осмотрела меня со всех сторон и почти удовлетворённо кивнула:

– Вы, принц, конечно же, и не подумали, а мы просто позабыли из-за множества дел, что вам пора новый парадный мундир шить. Вот тут немного жмёт, и вот здесь тесновато, – слегка проведя рукой промолвила императрица. – Хорошо хоть, что ваши кузены с кузинами будут на балу, и внимание многих на них обращено станет.

– Насколько я помню, лишь старшего кузена планировалось вывести в свет на бале в честь праздника урожая.

– Вы сами говаривали принц, что не следует мёртвой хваткой держаться за устаревшие традиции, – ухмыльнулась маман. – «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними». Так, кажется?

Я лишь хмуро кивнул, поскольку крыть оказалось нечем.

– Этот бал внеурочный, так что открывать его танцем, как это вы делали на прошедшем юбилейном, не требуется. А вот пребывать рядом с нами следует.

Я опять хмуро кивнул.

– У вас же, принц, никаких наград нет? Или вы себе что-то да начеканили? – продолжала ухмыляться императрица.

– Это забота о лейб-гвардейцах, – как можно равнодушнее ответил я. – Зачем мне самого себя награждать? Самолюбие тешить? За меня говорят дела.

– Если бы только дела. Вы сами виноваты, что так активно выступали против этой победоносной войны. Теперь это известно последнему шляхтичу…

Не видя смысла что-то отвечать, я промолчал.

– Идите, принц! И не забудьте, что за час до начала вы должны быть возле наших покоев.

Выйдя от императрицы, я переоделся и решил направиться к Шаликовым. По коридорам и лестницам сновало множество слуг и дворян. Все были заняты и взволнованны, так что на меня мало кто обращал внимания.

– Пётр Ипполитович ушёл как часа два назад, – произнесла Вольга Кирилловна после взаимных приветствий. – Он места себе не находил, желая оказаться поближе к поляндским коням.

– Не удивлён, – уголками губ улыбнулся я. – Даже наоборот, недоумевал, что князь так долго терпел.

Я хотел и дальше продолжить шутить, но видя расстроенную молодую женщину, сдержался.

– Жаль, что среди прибывших нет брата, – произнесла Ника, и мне снова покалась, что она подразумевает совсем другого человека.

– Мне кажется, что здесь собраны, как правило, не действительно храбро сражавшиеся, а те, кто наиболее лоялен к Августу Девятому, – сделал я предположение.

– Ты так думаешь? – несказанно удивилась девушка.

– Варианта не вижу. Зачем ляхам награждать других?

– Известно, сколько дней продлится бал? – задала более насущный вопрос Ника.

– Мне говорили про два, но всё может быть изменено. Стало известно, – я понизил голос, – что к нам скоро приедет родная сестра императрицы. Только прошу об этом пока никому не говорить.

– Я об её сёстре ни разу не слышала, – заметила Вольга Кирилловна.

– Нам предоставилась возможность не только услышать, но и увидеть воочию. Но, – я поднёс палец ко рту, – это пока официально не объявлено.

– Так тут некому и рассказывать, – грустно улыбнулась Ника. – Я мельком поглядела на гостей и мало кого из знакомых увидела.

– Просто приглашено не так уж и много людей. Как я понял, хотелось провести торжество, но и не слишком заморачиваться на его организации, поскольку времени на подготовку было мало.

Мы поговорили ещё несколько минут. Затем Ника попросила Вольгу Кирилловну о какой-то помощи, и они ушли, оставив меня с Ханной.

– Я уже почти и позабыла, каково это находиться среди такого количества людей, – вроде как пожаловалась девушка. – Да и в Саркеле редко столько человек в одном месте собиралось.

Странно. Совсем недавно я всей душой стремился оказать рядом с милой, а теперь все заготовленные слова из головы вылетели.

– Вот, – показала Ханна вуаль. – Подумалось, что не следует мне открыто появляться на людях.

– Почему?

– Издали видела нашего посла, и это опасно. Под вуалью же он не узнает. Правда, некоторые присутствующие подумают, что я вдова… – девушка невесело усмехнулась. Так что особо потанцевать не получится

– Вижу, что ты уже много узнала о наших обычаях.

– А то! – вдёрнула носик хазарочка. – Ника столько всего мне наговорила и заставила учить, что… Юлий, жаль, что бал скоро закончится, и мы опять расстанемся.

– Давай, я тебя представлю маменьке?

– И как ты себе это представляешь? – недоуменно посмотрела на меня девушка. – Глупости! Я здесь никто, поскольку без сопровождающих. Ещё самозванкой назовут. Да и посол, наверняка, захочет выкрасть или убить.

– Зачем ему это?

– Вряд ли кахан оставит всё так, как есть, а против его воли никто не пойдёт.

– Так, может, тебе лучше на бал не ходить? – встревожился я.

– И что? Запереться в четырёх стенах и дрожать всю оставшуюся жизнь? – с вызовом спросила Ханна, сжимая кулачки.

– Что-нибудь да придумаем. Вот торжества закончатся, и начну решать проблему.

– Ладно, иди, Юлий, – незаметно чмокнула меня в щёку девушка. – У тебя дел много. Надеюсь, ещё наговоримся.

Я покинул комнату с тяжёлым сердцем, поскольку Ханна напомнила мне о том, что уже успел выкинуть из головы. Даже если куплю ей дом в столице, она увянет со скуки. В усадьбе Шаликовых хазарочке намного удобнее жить, хоть и там имеются определённые ограничения. Но тогда придётся видеться лишь несколько раз в год, что тоже не дело. Сожалею ли о содеянном? Нет, всё делал правильно, но иногда обстоятельства оказываются сильнее, чтобы не предпринимал. Выдуманной теорией позитивного мышления не страдаю, но и отчаиваться не собираюсь.

Мысли оказались в тупике, и я решил переключиться на думы о тёте Эйлиш. Маман явно была не рада новости об её прибытии. Да и я тоже удивлён. Зачем она сюда едет? Каким именно путём добирается и когда прибудет? Я не спросил у императрицы, а та не стала вдаваться в подробности. Она явно не симпатизирует сестре, что ставит ещё больше вопросов, поскольку Елена Седьмая всегда мне казалась рассудительной. Впрочем, детские травмы могут ой как долго не заживать.

Так, пока мне известно о родственнице непростительно мало, но одна важная деталь очевидна – она, как и я, выделяется своей любовью к наукам. Правда, только со слов императрицы. На деле же «наукой» может оказаться та же алхимия в её примитивном понимании или, что ещё хуже – нечто вроде герметизма. Если первое ещё можно как-то приспособить для пользы дела, преобразовав в подобие химии, то эзотерические науки, намертво вбитые в фанатичную голову, и огнём не вывести. Джордано Бруно не даст соврать!

Остаётся лишь дожидаться родственницу. Интересно, какой дорогой она сюда добирается? Вряд ли по Дону, поскольку он по большей части ещё скован льдом. По северному водному пути – тем более невозможно. Ладно, эти рассуждения пользу не принесут.

Пошёл будить лакеев. Те, скорее всего, ночью где-то шастали, так что пришлось лоботрясов пинками понимать. Они заохали и вскочили, выпучив глаза.

– И чего это мы стоим? Не знаем, что делать? – рявкнул я на остолопов, и те бросились меня одевать.

«Пороть! Только пороть!» – пришла неожиданная мысль, после очередного нечаянного укола моего тела какой-то булавкой. – «Я слишком добр для этого мира, вот и пользуются все, кому не лень».

– Второй завтрак велю подавать в одиннадцать часов, а вот обед назначаю на два часа дня. И ничего из жирного не должно быть! – я для острастки погрозил Римме пальцем. – Ещё не хватало мне с тяжёлым желудком на балу себя дурно почувствовать. Уяснили?

Лакеи с готовностью закивали головами, надеясь, что я уйду, а они завалятся досыпать.

– Ты, – ткнул я в Карпа, – прямо сейчас отправляйся чистить моего коня. А ты, – сказал я второму слуге, – ещё раз осмотри мой парадный мундир. Если увижу хоть одну пылинку, то прикажу пороть тебя на конюшне. Расслабились вы у меня за последнее время!

Ну, страху навёл, теперь можно и прогуляться до казармы, а то и лейб-гвардии, как погляжу, тоже сладко живётся.

Понятно, что к гвардейцам я без причины не придирался, то осмотр произвёл, на что ушло всё утро. Позавтракал, и снова посетил Шаликовых. Хотел поговорить с Ханной, но сразу наткнулся на бодрого князя, и пришлось более получаса выслушивать его восторженные отзывы о ляхской коннице. Ничего нового для себя не подчеркнул и уже собирался откланяться, но Пётр Ипполитович попытался взять меня в оборот и почти открытым текстом говорил, что надо и в этот раз одного или двух коней опять прихватизировать. Еле отбился и ускользнул к Ханне, теша себя надеждой, что смогу пригласить девушку на обед.

– Прости, Юлий, но нет, – неожиданно отказала мне племянница кахана. – Мы сегодня пообедаем рано и легко, а потом будем к балу наряжаться. Так что внимания тебе никак не получится уделить.

Я немного опечалился и уже хотел уходить, но хазарочка меня так легонько попридержала и с каким-то ожиданием посмотрела.

– Что? – не понял я намёк. – Говори прямо.

– Ты уже кому-то обещал первый танец?

– Нет, – мысленно хлопнул себя по лбу. – Он предназначен тебе.

– Пусть первый танец достанется Нике, – Ханна слегка улыбнулась. – Если выйдешь со мной, то это привлечёт ненужное внимание. А вот второй уж точно будет моим.

– Ты хорошо придумала, – похвалил я девушку и поцеловал в щёку. – Мне бы подобное в голову не пришло.

Ханна, продолжая улыбаться, взглянула на стоящую у окна Нику, и слегка подтолкнула меня к двери:

– Иди, Юлий, у нас много дел.

Я и пошёл, радуясь, что родился мужчиной и могу не менее двух часов в день потратить на более важные дела, вместо стандартных женских дум типа «Что надеть?» и «Какую пудру выбрать?».

– Пришли, – безэмоционально констатировала Елена Седьмая, увидев меня. – Не опоздали. Хорошо. Посидите, принц, вон там, ещё есть время до начала бала.

– Я вот подумал насчёт наград, – начал было я рассказывать о недавней мысли.

– Решили себе орден придумать? – почти съязвила императрица.

– Нет, не себе, – сделал вид, что не понял прозрачного намёка. – Не себе, а женщинам.

– Вот как? – искренне удивилась собеседница. – Каким и за что?

– Подумал об учреждении серебряной медали «Женская слава». Той, что с бантом, будут награждаться вдовы офицеров и матери, чьи двое сыновей погибли на полях сражений. Просто серебряную медаль получат женщины, работавшие в лазаретах или делавшие большие денежные пожертвования для воинов.

– Удивили, сын наш, удивили! – посмотрела на меня Елена Седьмая, а затем повернула голову к фрейлинам. – Подобного нет нигде в Европе. Надо подумать.

Наступила тишина, которую все присутствующие не желали нарушить.

– Хорошо, – тряхнула причёской императрица. – Пусть так будет. Вот только серебро…

– Серебро для медали может быть не слишком высокой пробы, – поспешил пояснить я. – Важен сам факт награждения.

– Мы объявим об этом в сегодняшней речи на открытии торжества, – с неким облегчением произнесла Елена Седьмая. – Вы же, принц, подготовите как можно скорее образцы для ознакомления. Идёмте, нас ждут подданные и гости!

Ничего необычного в последующем мероприятии не оказалось. Единственно, было приятно наблюдать за эмоциями присутствующих, последовавшими за словами императрицы об учреждении почётной медали. Вопросы о награждении женщин вообще никогда не поднимались и вот, без каких-либо предварительных слухов, это объявлено как о данности.

Вряд ли кто хотел получить в будущем такую медаль с бантом, но многие понимали важность события. Елена Седьмая упомянула, что идея об учреждении данной награды принадлежит мне, что, как думается, принесло несколько очков в карму. Пришла запоздалая мысль, что факт обделения наследного принца ляхским орденом, о котором наверняка станут судачить многие дворяне, будет сопровождаться и разговорами, что он проявил очередную заботу о подданных. Понятно, что симпатия ко мне лишь возрастёт.

Далее начался непосредственно бал. Я, как было условлено, пригласил Нику, и мы замечательно оттанцевали. Затем настала очередь Ханны. Вроде бы можно и свалить с мероприятия, но императрица поманила пальчиком и назвала несколько женских имён. Пришлось отбывать повинность и приглашать перечисленных девушек. Затем опять наступила очередь Ханны и Ники.

Сбежать с хазарочкой удалось лишь через два часа. В этот раз никто не преграждал путь в мои апартаменты, ну а потом мы ещё пару часиков предавались поцелуям и тисканью. До постели, конечно же, дело не дошло, поскольку Ханна в очередной раз меня обломала, чему я и не удивился.

***

То ли я с непривычки утомился от танцулек, то ли магнитные бури виноваты, то ли сказался вчерашний недосып, но на следующий день встал я поздно. Лакеи, обормоты, и рады, наверное были, поэтому и не будили.

– Эй, человек! – махнул я Римме левой рукой, придерживая правой ватную голову. – Мухой за кофеем!

Того как ветром сдуло. Вроде бы я и не пил, а состояние такое, будто бы бухал весь прошедший день. Может, аспирин принять?

Вскоре дорогущий бодрящий напиток был принесён, и я маленькими глотками осушил чашку. Уф… Полегчало, кажись… Блаженно откинулся на спинку стула и милостиво разрешил слугам докладывать о новостях.

– Ваше Высочие, пока вы спали, прибыла сестра нашей императрицы.

– Как?! – чуть не вскочил я на ноги. – Ночью прибыла?

– Ближе к полуночи, – уточнил Карп. – С ней целый поезд из десятка повозок, насилу всех разместили. Ея Величие несколько своих комнат выделила, поскольку всё ляхами и нашими дворянами занято.

– Сами-то принцессу видели? И какая она? – с интересом спросил я.

– Нет, мы только под утро о прибытии узнали.

– То долгими месяцами никто в гости не приезжает, то положить спать некуда, – проворчал я, размышляя, идти ли сейчас к императрице или дожидаться приглашения.

Всё разрешилось довольно просто, поскольку пришёл посыльный от мамана. Отдал я команду одевать себя и обувать, и вскоре отправился в покои Елены Седьмой. Та, судя по разбитому виду, тоже спала плохо. Лицо женщины было почти белым, с крупными каплями пота, и стоящие рядом фрейлины обмахивали опахалами. Странно, зачем вызывала, если чувствует себя так плохо.

– Нездоровилось мне, – с трудом сказала императрица, взглянув на меня из-под полузакрытых век. – Хотя, вот только что чувствовала себя получше…

Женщина зашлась в кашле.

– За лейб-медиком послали? – спросил я фрейлин.

Те переглянулись, и одна ринулась к дверям.

«Вот дуры! Да и маман тоже хороша», – пронеслось у меня в голове.

Через несколько минут появился Белозерский со своим саквояжем. Он недовольным взглядом окинул присутствующих фрейлин, сразу выгнав половину из них за дверь. На меня он тоже покосился, но ничего не сказал. Пусть бы только попробовал!

Пока я размышлял, не послать ли за алхимиком, отказался от идеи, поскольку лейб-медик просто его не допустит до монаршего тела. Елене Седьмой поднесли графин, и та с большим усилием начала пить воду, а Григорий Ипполитович с напускным спокойствием подготавливал клистир.

– Пойду, пожалуй, – пробормотал я себе под нос и поспешил удалиться, заметив лишь как лейб-медик пожал плечами.

Да, в Европе применение такого варианта клизмы считается универсальным средством от множества болезней: головной боли, столбняка, пневмонии, и является более обыденной процедурой, чем чистка зубов. Не редко на великосветских приёмах кто-то из присутствующих удаляется в соседнюю комнату для приведения себя «в тонус», на что остальные совершенно не обращают никакого внимания. Доходит до того, что западные лекари берут с собой перед посещением больных лишь две вещи: ланцет для кровопускания и клистир.

Вышел и уселся на диване. Неподалёку несколько фрейлин что-то тихо обсуждали. Минут через десять из соседней комнаты стали доноситься громкие возгласы и началось какое-то беганье. Мимо меня служанки потащили тазы, полотенца. Прибежало несколько пожилых женщин, и одна из них, посмотрев в мою сторону, фыркнула. Что там происходит?

Скоре в дверях появился лейб-медик и настоятельно порекомендовал мне удалиться в свои покои.

– Не беспокойтесь, Ваше Высочие, с Ея Величием всё будет хорошо, – как можно спокойнее повторял Белозерский, настойчиво оттесняя меня в коридор.

Хотел было возмутиться, но передумал. Там я всё равно ничем помочь не смогу, так незачем нервировать людей, занимающихся своими обязанностями.

Выйдя, увидел усиленную стражу, которая не пропускала невысокую немолодую темноволосую женщину с красивым золотым колье, на котором брызгами были рассыпаны изумруды. Она возмущалась и ругалась… по-арелатски… Заметив меня, незнакомка вдруг замолчала.