Текст книги "Попаданец на максималках - 1 (СИ)"

Автор книги: Тампио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 42 страниц)

– К тому времени мы Булгарию завоюем с помощью хазарского каханата.

– Это ваши мечты, принц. Вы же сами говорили, что едомеи что-то замышляют у южных границ Империи. Да и в германских землях идумеи финансируют наших противников. Что им мешает помочь карельскому королю?

– Хм… – серьёзно задумался я. – Вы правы, Ваше Величие! Я об этом не подумал. Остаётся лишь надеяться, что озвученный вариант событий имеет небольшую вероятность осуществления.

– Будем надеяться, принц, – холодно произнесла Елена Седьмая, жестом отпуская меня.

Глава 64.

Выйдя из кабинета в приёмную, я почти уткнулся в группу фрейлин, с неким возбуждением что-то обсуждавших. Они приветствовали меня и, не обращая внимания на некоторое количество просителей, ожидающих аудиенцию, рванули к императрице, как стайка голубей, увидевших рассыпанное зерно. Хм… Надо бы притормозить и понаблюдать. Странно сие и подозрительно.

Возвратясь вслед за девушками в кабинет императрицы, увидел, как они начали выкладывать перед Еленой Седьмой исписанные листы, а та милостиво принялась за чтение, что ещё более меня изумило.

– Принц, а что это вы вернулись? – был задан закономерный вопрос, когда маман заметила меня.

– Да вот… – я не знал, что и ответить, – Увидел нечто странное…

– А-а… – протянула императрица. – Вы же пока не знаете, что нами принято решение о создании «Общества поощрения словесности», поскольку имеем намерение развивать эту сторону культурной жизни наших подданных.

– Ах вот как… – только и ответил я. – Смею предположить, что сии листы содержат первые труды по предполагаемому просвещению?

– Вы догадливы, принц, – сдержанно ответила маман, а фрейлины с некоторой досадой уставились на меня.

– И как это общество будет доводить свои идеи до жителей Империи? – продолжил я расспросы.

– Наша типография уже предупреждена о скором начале издания журнала, планируемого распространять по подписке. В нём будут опубликованы короткие рассказы, стихотворения и, возможно, статьи соответствующей направленности, – соизволила объяснить монарх, окружённая девушками.

– Вот как… – уже одобрительно отреагировал я. – Могу ли я прочитать несколько стихотворений, дабы понять общую направленность журнала?

– Извольте, принц, – с некоторой неохотой произнесла Елена Седьмая и подала мне пару листов, исписанных различными почерками.

Нисколько не смущаясь, я сел в кресло и начал читать. Ну такое, если честно… Напоминает вирши русских стихоплётов конца восемнадцатого века моего прежнего мира: громоздкие фразы, вычурные слова и неровность повествования. Оно и понятно, поскольку их авторами являются молодые женщины, балующиеся стихотворчеством время от времени.

Дочитав, я вернул листы и заметил, что в кабинете нависла пауза. Понятно, что сейчас здесь находится один лишний человек, и совсем не трудно догадаться, кто именно.

– Могу ли тоже предложить свои опыты в стихотворчестве? – неожиданно озвучил я свой вопрос.

– Вы?.. Стихи?.. – открыто изумилась маман. – Да, конечно, принц, – спохватилась она и почти натужно улыбнулась. – Журнал открыт для всех пиитов, в том числе и совсем неопытных.

– Даже так? – с сомнением произнёс я.

– Именно, – не переставая улыбаться, ответила Елена Седьмая. – Только вот одна незадача, – продолжила она. – Срок подачи стихотворений в первый номер журнала ограничен сегодняшним вечером. Вам, принц, придётся подождать до того дня, когда станут приниматься публикации во второй номер. Возможно, это случится через полгода, поскольку потребуется время на распространение первого номера и получения отзывов от подписчиков.

«Хм… Она откровенно насмехается надо мной и посылает лесом?» – неприятная догадка пронеслась в голове. – «Ну, подожди!»

– Тогда я готов прямо сейчас написать парочку стихов.

Если в кабинете до этого было просто тихо, то сейчас наступила замогильная тишина. Я невозмутимо взял со стола чистые листы, погрузил перо в чернильницу и начал писать:

Люблю берёзку русскую,

То светлую, то грустную,

В белёном сарафанчике,

С платочками в карманчиках…

Закончив первое стихотворение и, мысленно попросив извинение перед Александром Прокофьевым, написал второе:

Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый путь блестит;

Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,

И звезда с звездою говорит…

Прости меня и ты, Михайло Юрьевич!

Задумался. Эти два произведения – нетленка, конечно. Но могут создать однобокое впечатление об их «авторе», и меня станут воспринимать неким пейзажистом. Возможно, требуется показать разнообразие… Да, надо! Вопреки сказанному, я потянулся за вторым листом и стал выводить пером третий стих:

Как часто, пестрою толпою окружен,

Когда передо мной, как будто бы сквозь сон,

‎При шуме музыки и пляски,

При диком шепоте затверженных речей,

Мелькают образы бездушные людей,

‎Приличьем стянутые маски.

Когда касаются холодных рук моих

С небрежной смелостью красавиц городских

‎Давно бестрепетные руки, —

Наружно погружась в их блеск и суету,

Ласкаю я в душе старинную мечту,

‎Погибших лет святые звуки.

И если как-нибудь на миг удастся мне

Забыться, – памятью к недавней старине

‎Лечу я вольной, вольной птицей;

И вижу я себя ребенком, и кругом

Родные всё места: высокий барский дом

‎И сад с разрушенной теплицей;

Зеленой сетью трав подернут спящий пруд,

А за прудом село дымится – и встают

‎Вдали туманы над полями.

В аллею темную вхожу я; сквозь кусты

Глядит вечерний луч, и желтые листы

‎Шумят под робкими шагами.

И странная тоска теснит уж грудь мою;

Я думаю об ней, я плачу и люблю,

‎Люблю мечты моей созданье

С глазами, полными лазурного огня,

С улыбкой розовой, как молодого дня

‎ За рощей первое сиянье.

Так царства дивного всесильный господин —

Я долгие часы просиживал один,

‎И память их жива поныне

Под бурей тягостных сомнений и страстей,

Как свежий островок безвредно средь морей

‎Цветет на влажной их пустыне.

Когда ж, опомнившись, обман я узнаю

И шум толпы людской спугнет мечту мою,

‎На праздник не́званную гостью,

О, как мне хочется смутить веселость их

И дерзко бросить им в глаза железный стих,

‎Облитый горечью и злостью!..

Подписавшись под каждым произведением инициалами Ю.П., возвратил перо в чернильницу и передал листы главному редактору со словами:

– Надеюсь, я буду извещён, когда мои опыты стихосложения будут или не будут признаны достойными для первого номера будущего журнала.

Не дожидаясь ответной реакции, поднялся с кресла и вышел из кабинета.

***

Поскольку праздничный бал не планировался всеобщим, то количество приглашённых было не слишком большим. Я сразу отослал по билету Ханне, Шаликовым и, как ни странно, управляющему филиалом банка Vertrouwen. Да, надо будет с ним переговорить на днях. Впрочем, можно и позже, чтобы билет не был воспринят как взятка или, что ещё хуже, извинение.

Чем же заняться в ближайшие две недели? Почему бы не своей лейб-гвардией? Что-то им спокойно живётся… Задумал небольшой поход дня на четыре с ночёвками в чистом поле. Не слишком затратное это будет мероприятие, да и необходимый тонус повысит у служивых, которые начали привыкать к спокойной жизни.

Сказано – сделано, и уже через два дня эскадрон с бывшими германскими лейтенантами и со мной во главе, направился по северной дороге. Поначалу была выбрана восточная, но потом я решил, что можно позволить и некоторое разнообразие. Никаких ощутимых трудностей не возникло. Происходящее далее можно было назвать обычной прогулкой, благодаря которой я отвлёкся от прежних раздумий. Конечно, не обошлось без некоторых происшествий, обычных при перемещении полторы сотни всадников.

Подъезжая на обратном пути к столице, мы встретили усиленный разъезд, доложивший о произошедших беспорядках.

– Что случилось? Кто посмел?! – вырвалось у меня.

Оказалось, что на следующий день после нашего отбытия, к дворцу подошла толпа черни и без долгого рассусоливания вознамерилась захватить его. Поскольку все подъезды были заблокированы бунтующими, послать за помощью не получилось. Но и без подкрепления имеющаяся в наличии гвардия сумела не только сдержать приступ, но и предпринять вылазку, разбив отряды вооружённых мужиков. Многие из них сумели убежать, когда увидели, как вышедшие из ворот военные начали лихо рубить направо и налево их товарищей. Когда же подошли роты, квартирующиеся с другой стороны столицы, то ловить было уже некого.

В результате допросов пленных, сложилась следующая картина: кто-то распустил слух, что богам неугодно недавнее изменение в составе Государственного Совета, в результате которого были смещены со своих мест почти все главные жрецы. Простым людям заморочили головы, раздали оружие, – весьма плохонькое, на самом деле, – и показали в сторону дворца. И люди пошли, уверенные в том, что совершают богоугодное дело.

Стало ясно, что никаких побед инициаторы бунта не ожидали. Скорее всего, они хотели просто создать определённое напряжение вокруг столицы и уже после использовать его в своих интересах. Мужики оказались лишь разменной монетой, и их дальнейшая судьба организаторам бунта не интересна. Да и бунтом это назвать как-то негоже. Не тот масштаб. Или же изначальные планы были другими, а что вышло, то и имеем?

Я задумался. В то, что мужики случайно пошли брать дворец, заранее зная об уходе роты лейб-гвардии в учебный поход, не верилось. Вероятно, организаторы бунта прослышали об этом отбытии лишь в последний момент и решили поспешить, ломая ранее согласованный план. Этим объясняется и слабое вооружение, и сравнительно небольшое количество задействованных лиц. Ведь любому понятно, что против трёх гвардейских рот тысячи мужикам ну никак не выстоять. Правда, лейб-гвардия была вынуждена охранять сам дворец, так что с бунтовщиками бились лишь две роты, да и их личный состав был рассредоточен, охраняя два выезда с территории. К тому же и на стенах, и башнях кто-то должен находиться.

Так что против почти тысячи бунтовщиков вышло около двух сот гвардейцев, но и этого хватило. Оно и понятно, что против профессиональных воинов никакие вчерашние земледельцы и городская гопота не выстоят.

Оставив министру внутренних дел и военному министру разбираться с произошедшим, я отправился в казарму. Правда, возникло нехорошее чувство, что некоторые смотрят на меня как чуть ли не на виновника произошедшего. Как будто бы это моя вина, что кто-то там науськивает народ против власти. Ещё не хватает, чтобы слуги начали шептаться, что я всё предвидел и сбежал от страха. Ладно, посмотрим.

***

Через пару дней эмоции от произошедшей неприятности начали спадать, а жизнь во дворце и в столице входить в привычное русло. Никто мне ничего в лицо не высказывал и я приготовился заняться текущими делами, как запросил аудиенцию персидский посланник. Хмыкнув, я согласился. Посол заявился не один, а со своим секретарём. Впрочем, я не был лично знаком ни с кем из них, хотя и видел несколько раз на официальных мероприятиях.

– Да пошлют небеса благословения на наследного принца! Да продлятся его годы! Да будет жизненный путь его прямым, а взор ясным! Да… – длинно и витиевато приветствовал меня вошедший высокий мужчина с тёмной от въевшегося загара кожей и ещё более тёмными глазами. Его секретарь тоже склонился в поклоне, да так и остался в этом положении до самого окончания беседы.

– Приветствую посланника Персидского царства! – кратко произнёс я, показывая своим видом, что восточные речи меня утомляют. – Благодарю за тёплые пожелания, но мне хотелось бы скорее узнать причину предстоящего разговора.

– Ваше Императорское Высочие, – понимающе закивал посол. – Наши государства совершенно не похожи друг на друга. Мы говорим на разных языках, у нас разная история и культура, но имеется нечто, что, если так можно сказать, немного объединяет. У вас тоже есть горы, хотя они и не такие высокие, как в Персии.

– Хм… – не сдержался я от эмоции. – Вы говорите про Урал?

– Ваше Императорское Высочие очень проницателены! – склонился в вежливом поклоне мужчина. – Но если наше царство изначально находится в гористой местности, то ваша империя заполучила каменную гряду лишь в относительно недавнее время.

– Это так, – согласился я. – Лет двести назад Уральские горы стали своеобразной восточной границей Империи, когда тамошний народ испросил у нас защиту от своих южных врагов.

– К сожалению, климат в тех местах не очень благоприятствует проживанию, – продолжил собеседник, – что плохо сказывается на росте населения.

– Вы снова правы, – согласился я, не понимая, куда приведёт этот разговор.

– Поскольку населения на Урале сравнительно немного, то и разного рода мастеровых тоже не хватает. В Персии, не везде, но на большей территории, климат благоприятный… – продолжал говорить посол, а я стал показывать признаки нетерпения, поскольку совершенно непонятно, к чему он клонит.

– Простите, Ваше Императорское Величие! Я вижу, что вы желаете побыстрее узнать о моём предложении, – вдруг произнёс персидский посланник. – Оно простое и заключается в том, что мы хотим расширить не только торговые связи, но и предложить услуги наших горных специалистов.

– Услуги горных специалистов? – переспросил я.

– Именно так, – склонился в поклоне собеседник.

Я задумался. Персы каким-то образом узнали о желании франкских и германских специалистов разведать природные ископаемые на Урале. Вот и подсуетились, выйдя с таким неожиданным предложением. Показательно, что вопрос о горной разведке я вторично поднял лишь недавно, а мне уже предлагают неожиданный вариант. Неужели, кто-то слил информацию? Возможно.

– Я согласен, что торговля между нашими государствами печально незначительна и её следует расширить. Специи всегда нужны, да и много чего может предложить нам Персия. Вот только между нами находится пара государств, да и путь далековат.

– Что касается значительного расстояния, то это данность, которую сложно изменить. Правда, мы можем попробовать немного сблизиться путём перемещения границ, – загадочно улыбнулся посол.

– Границы редко когда пребывают в статичном состоянии, – в ответ улыбнулся я. – Но у Империи пока нет планов что-то делать со своими южными рубежами.

– Мы тоже не планируем прямо сейчас передвигать наши северные границы, – продолжал улыбаться собеседник. – Да это и не требуется, поскольку на кораблях можно перевести намного больше товара, чем по суше.

– Действительно, – согласился я. – Южный берег Каспия ваш, а по воде до Итиля относительно недалеко. Правда, Булгария…

– С Булгарией у нас если не дружественные, то уж точно нейтральные отношения, – заверил перс. – Правда, всё может измениться. Ваша же Империя имеет с этим государством шаткий мир.

Посол явно хочет услышать о моём отношении к неспокойному соседу. Понятно, что раскрывать ему карты не буду, а просто нагоню тумана:

– В очередной раз соглашаюсь. Надо всегда быть готовым к изменению ситуации, поскольку, государства исчезают и появляются. Так что вы говорили про горных специалистов?

– Восток и Запад имеют различные практики практически во всех областях науки. Было бы неплохо объединить эти знания к всеобщей пользе.

– Вы говорите о технологиях? – уточнил я. – Да, это действительно интересно. Но я не совсем понимаю…

– Мы можем предложить что-то своё, – почти перебил меня посол.

– Ах, вот как… Не вижу ничего невозможного. Это можно назвать взаимовыгодным обменом.

– Я рад, что мы нашли общие точки интереса, – широко улыбнулся собеседник. – Раз так, то в ближайшее время будет предоставлен список того, что интересно нам, и останется лишь ожидать нечто подобное от вашего Горного ведомства. Впрочем, – как бы невзначай сказал мужчина, – вполне возможно, что и Ваше Императорское Величие лично заинтересуется чем-либо.

– Не исключено, – согласился я.

Мы раскланялись и аудиенция закончилась.

Интересно, где течёт? Вероятно, кто-то из приближённых уральских промышленников сливает информацию, поскольку мои люди занимаются печью не менее года и всё было тихо. Хотя, если решение принимает не посол, то год – как раз то время, чтобы сведения дошли до Персии, и назад вернулась директива установить контакт. С другой стороны, если среди моих людей имеется крыса, то зачем посол предложил обмениваться технологиями? Проще их выкрасть. Значит, до него дошли лишь слухи и он решил играть в открытую, если это вообще возможно в политике. Ладно, расскажу Верёвкину, и далее пусть уж он голову ломает.

***

До объявленного праздничного бала осталось совсем немного времени, и всем стало известно, что снова приезжает множество ясновельможных, дабы лично поблагодарить императрицу за помощь Империи в деле увеличения территории Поляндии. Ага… Помощь… Хорошо, что не используют фразу посильная помощь. Мы за них основную работу делаем, а взамен почти ничего не получаем. Паны такие паны… Любят чужими руками жар загребать.

Прибыл курьер, отвозивший пригласительные билеты Ханне и Шаликовым. Те заверили, что обязательно приедут, хотя всё так неожиданно. Ну, сама княжья семья мне особо сейчас не интересна, а вот то, что увижу хазарочку – это радует. Прошлого раза было явно недостаточно для нас обоих.

Управляющий местным филиалом франкского банка тоже поблагодарил и спросил, когда мы можем встретиться. Явно хочет продолжить лоббирование интересов западных промышленников. Пришлось написать в ответ, что сейчас занят расследованием недавних печальных событий с бунтующей чернью. На деле же хотел разобраться с предложением персидского посла, после чего можно и поговорить с настырным банкиром. Хочу иметь козырь в рукаве, а то франки с германцами явно думают, что имеют монополию и могут диктовать условия. Представляю кислую физиономию Янсена, когда он узнает о появившейся конкуренции. Ха-ха!..

Пришёл лакей от императрицы с запиской, в коей меня просили явиться под светлые очи.

– Принц, спешим уведомить, что ваши вирши получили благожелательные отзывы, и они попадут на страницы первого номера журнала.

Ага!.. Спешит она… Уже как дня три прошло.

– Не могли бы вы, маман, поведать, как именно этот номер планируется распространять?

– В столичной газете будет опубликовано объявление, что каждый желающий может приобрести его как в здании городского управления, так и по почте. Вы же сами рассказывали о возможных способах.

– То есть, предполагается, что люди будут покупать то, что в глаза не видели? – задал я уточняющий вопрос.

– А как иначе? – удивилась Елена Седьмая. – Или вы что-то преложить желаете? – сощурилась она.

– Как я понял, сам номер уже печатается? – и получив утвердительный ответ, продолжил. – Почему бы среди прибывших на бал не распространить ограниченный тираж с какой-нибудь надписью типа «Участнице праздничных торжеств по случаю очередной победы над врагами»?

– Вы думаете?

– Уверен! Вот только затрудняюсь сказать, следует ли его распространить бесплатно. Но вот в том, приглашённые на бал женщины сами растрезвонят среди менее удачливых знакомых, желая похвастаться, в этом уверен.

– А мы не уверены, что типография успеет напечатать журнал к означенному сроку.

– Пусть постараются. Могут и сверхурочно поработать. Случай нерядовой, так что есть смысл потрудиться.

– Благодарим, принц, – поразмыслив ответила императрица. – Мы примем к сведению ваш совет.

– Потребуется ли на балу что-нибудь от меня? Произнести речь, к примеру.

– Нет, принц. Ваши дядья уже приготовлии тексты, и они же выступят перед подданными и гостями.

– А много ли приедет ляхов?

– С полусотню наберётся, наверное. И, да, с ними прибудет и племянница короля Августа.

– Опять?! – изумился я. – Вроде бы чётко было показано, что жениться на ней не собираюсь.

– Причём здесь вы? – удивилась собеседница. – Приедет другая девушка, да и не к вам.

– А к кому тогда? – искренне удивился я.

– К вашему кузену.

– Так к нему же приехала карельская принцесса, – продолжал тупить я.

– У вас, принц, два кузена. Или вы запамятовали?

– Да, действительно… Но какой в этом смысл для Дмитрия Прокопьевича? Его внуки престол Поляндии не получат, поскольку там королей выбирает сейм.

– Если внуки вашего дяди покажут себя искусными воинами или политиками, то упомянутый престол запросто может оказаться под ними, – не переставая холодно смотреть на меня, произнесла императрица.

– Вы правы, маман, – только и смог я промямлить.

Как события быстро разворачиваются! Не удивлюсь, что мои кузены женятся раньше меня, а если присовокупить внезапное желания дядьёв активно участвовать в общественной и политической жизни Империи, то… Да, надо как можно скорее переговорить об этом с Верёвкиным.

Глава 65

Как и в прошлый раз, ляхи прибыли очень помпезно. Единственное отличие заключалось в их меньшей численности, но они компенсировали сие показушностью – на груди у каждого прямо на зимней одежде красовались награды. Я совершенно не разбираюсь в этих медальях, но то, что многие, и не только женщины, с восхищением смотрели на бравых союзничков, отметил. Горожане встречали посольский поезд восклицанием и бросанием искусственных цветов, и прочей мишуры.

Сопровождающие ляхов русские воины выглядели намного скромнее и явно усталыми, хотя и довольными. Многие из них были героями прошедших сражений и получили длительные отпуска. На них тоже пролилась радость столичных жителей, чему я был искренне доволен. Приезжим дано два дня на отдых, а потом состоится торжественный приём и чуть позже бал.

Количество постов дворцовой стражи было, как и в других аналогичных случаях, удвоено. Почти всем гвардейцам за день до прибытия ляхов императрица вручила памятные медали с надписью «Отведя угрозу». Конечно, имелся в виду недавний бунт, который, честно говоря, сложно было назвать полноценным сражением, но ситуация требовала оставить в общественной памяти нескольку другую версию.

Медали наштамповал лично Влас, довольно долго иронизировавший по этому поводу. Нет, он тоже понимал, что монархия была под угрозой, и рассуждал лишь над её масштабами. Конечно, если бы подобное случилось в незначительном губернском городе, то ни о каких наградах речи бы и не шло. Политика, однако. Гвардейцы с честью выполнили свой долг, и императрица это отметила серебряной медалью, которую вручили, не смотря на чины и звания. Виват!

А вот моему отсутствующему при подавлении мятежа эскадрону награды, естественно, не достались, что их серьёзно опечалило и послужило причиной подколок со стороны их более удачливых товарищей. Да уж… Не уверен, что в ближайшем будущем лейб-гвардейцы с готовностью будут собираться в учебные походы. А то, вдруг, опять бунт, а они окажутся далеко и, как результат, без очередной медальки?! Надо будет что-то придумать. Потом. Сейчас же имеются и другие заботы.

Не знаю почему, но захотелось увидеть племянницу короля Августа и сравнить её с той, которую прочили за меня. Да, похожа. Это и понятно, поскольку сёстры. Но эта ещё совсем дитя и выглядит наивной девочкой, в первый раз оказавшейся среди многочисленной толпы. Даже пожалел её и порадовался за кузена, которому достанется такая малоиспорченная, как думается, спесью панночка.

Мои дядья были тут же и если не принимали активное участие во встрече, то находились на ключевых позициях, демонстрируя искреннюю радость от встречи с товарищами по оружию. Я чуть не зашёлся в кашле, услышав данное выражение. Дядья никогда не служили, и награды, висевшие чуть ли не виноградными гроздьями на их мундирах, были получены в честь различных торжественных событий типа юбилейных дней рождения.

Тут же присутствовали и мои кузины, которых я ни разу ещё так близко не видел. Не удивлюсь, если их начнут сватать за сыновей или внуков приближённых поляндского короля. Впрочем, меня это не касается. Пока не касается.

В отдалении находилась чета Шаликовых, успевших заблаговременно приехать, несмотря на сжатые сроки. Князь выглядел солидно, Вольга – радостной, Ника – восторженной. Ханна же, стоявшая рядом, спокойно наблюдала за происходящим, и мне очень захотелось узнать, какие мысли роятся в её головке. Почему она себя ведёт несколько отрешённо, в отличие от остальных? Вероятно, будучи в Византии и в других европейских государствах, девушка видела и более помпезные торжества или приёмы. А, возможно, и потому, что это не её страна, и она чувствует себя чужой. Всё может быть.

Наконец, Тит Прокопьевич произнёс торжественную речь, поздравив с недавними победами и заверяя от имени императрицы в наилучших чувствах к представителям союзного государства. Затем слово взял Дмитрий Прокопьевич и поблагодарил русских воинов за хорошо выполненный долг. Опять начались овации… «Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали». Примерно такое было и сейчас. Наконец все приехавшие разошлись по выделенным им для проживания помещениям, и на площади перед дворцом стало спокойнее.

Ну, а я смог подойти к Шаликовым и без суеты поприветствовать их, предложив пару комнат в дворцовом флигеле, зарезервированных мною заранее. Да, тесновато, но сейчас дворец сродни постоялому двору, по которому шастает уйма малознакомых и совсем незнакомых людей, а лейб-гвардейцы чуть ли не сходят с ума, сопровождая всех внимательными взглядами.

– Благодарим Ваше Императорское Высочие, что мы смогли оказаться свидетелями такого значимого события! – громко поблагодарил Пётр Ипполитович. – В своей глуши редко можем наблюдать подобные торжества. А кони-то у ляхов какие! Просто загляденье!

– Князь, я же говорил, что не следует обращаться ко мне так официально в неформальной обстановке, – слегка сморщился я.

– Сие произошло от избытка чувств, – извинился Шаликов, а я уголком глаз заметил, как Вольга Кирилловна едва улыбалась. Это она так рада снова оказаться в столице, или незаметно потешается над своим супругом? Да какая мне разница?! Совет да любовь!

– Жаль, что среди прибывших героев нет брата, – с явным сожалением произнесла Ника, и я подумал, а не печётся ли девушка больше о своём женихе?

– Скажите, принц, – отозвалась и Ханна, – а зачем те военные прикрепили ордена на верхнюю одежду? Они же не будут в ней по дворцу ходить. Придётся перезакреплять.

– Да, князь, торжество редкое и призвано поднять настроение подданных, а это немаловажно в нынешней ситуации. Конечно, Ника, жаль, что твоего брата нет сейчас с нами… да и других воинов тоже. Я думаю, Ханна, что они просто тешат свою гордыню… Просто такова их природа.

– А императрица решила встречать делегацию во дворце? – неожиданно спросила Вольга.

– Хм… В последнее время она себя плохо чувствует, – со вздохом ответил я, едва касаясь замеченной мною особенности. – Естественно, это негативно сказывается на её настроении… и вообще.

Мы поговорили ещё немного. Вскоре подошёл лакей с предложением показать гостям выделенные им покои. Я раскланялся с Шаликовыми и, подмигнув Ханне, постарался как можно незаметнее сказать ей, что увидимся позже. Конечно, мне хотелось сразу увести хазарочку к себе, но рядом, как из воздуха, образовались дядья, всем своим видом показывающие желание поговорить.

– Добрый день, Тит Прокопьевич! Здравия вам, Дмитрий Прокопьевич!

– И вам не хворать, Юлий Прокопьевич! – в тон ответили родственнички. – Можно со всей искренностью поздравить всех нас с тем, как замечательно прошла встреча дорогих гостей!

– Конечно! – с видимым воодушевлением ответил я. – Ваши приветственные речи воодушевили всех присутствующих. Вряд ли кто смог бы подыскать такие точные формулировки.

– Очень своевременные торжества, – заметил дядька Тит. – Остаётся надеяться, что недавно произошедший бунт сотрётся из памяти большинства людей, но вряд ли. Такое народ не забывает, и даже лет через десять будут говорить небылицы о неудавшейся осаде. Поэтому, нам всем надо сплотиться и действовать сообща. Кстати, дорогой племянник, ты не знаешь, как продвигается следствие?

– Нет, дядя, – покачал головой я, отвечая как можно убедительнее. – Меня в подобные дела не посвящают.

– На ближайшем Малом Совете, возможно, что-то и станет известно, – это дядька Дмитрий подал голос. – Пока же мы будем просто веселиться, отгоняя дурные мысли.

– Возможно, поводов для веселья будет весьма изрядно, – в тон ответил я. – Не удивлюсь, если откроются какие-то неведомые ранее факты.

Дядья переглянулись, но ничего не сказав, откланялись. Ох, не нравятся мне их неожиданно начавшие появляться желания быть везде и знать обо всём. Да и над только что высказанными словами Тита надо подумать.

Я намерился было отбыть в казарму, дабы ещё раз проинструктировать лейб-гвардейцев, но подошёл лакей императрицы. Что ей надо? Неужели решила, что без меня не обойдётся в данный момент? Делать нечего, и пришлось тащиться в её кабинет, недовольно морщась от происходящего чуть ли не в каждом углу ералаша.

– Принц! – неожиданно усталым голосом произнесла Елена Седьмая после взаимных приветствий. – Мы себя плохо чувствуем. Вы как-то говорили, что солнце может влиять на головные боли и прочие недуги.

Я попытался ответить, но женщина сделала знак и продолжила:

– Если недомогание продолжится и завтра, то на приёме послов мы присутствовать вряд ли сможем. Ваши изрядно активные родственнички уже пронюхали и вовсю предлагают свои… э-э-э… посреднические услуги.

Фрейлина, находящаяся рядом, поднесла Елене Седьмой бокал воды.

– Так что вам придётся позабыть своё извечное желание затеряться в дальнем углу и представить монархию, поелику дядьям вашим потакать в их запросах не полезно. Как говорится в народе, они на шею усядутся и ножки свесят.

Императрица коснулась ладонью своего лба и просидела так с минуту.

– Так что скажете, сын наш? Вы готовы взять на себя ответственность?

– Если ваше недомогание продолжится, то да, готов! – твёрдо сказал я. – Не обязательно произносить привычные придворным витиеватые речи, чтобы донести свою волю. А ляхи… Если потребуется высказать им что-то, о чём не знаю, то подождут. Дольше ехали и лишний день перетерпят.

– Хорошо. А теперь ступайте, – императрица устало махнула рукой. – И да, пришло сообщение о скором приезде сюда нашей сестры Эйлиш. Что ей здесь надо?..

Было совершенно непонятно, кому был задан этот вопрос, но уточнять у недомогающей женщины я не решился.

– Юлий, я так рада тебя видеть! – Ханна чуть ли не бросилась мне на шею, как только оказалась на моей территории. – Как бы ни было у князя хорошо, но я скучала…

– Я тоже, – с чувством произнёс я и поцеловал девушку.

Она ответила тем же, и мы отключились от всего, происходящего в мире, на какое-то время.

– Всё, хватит! – с трудом оторвалась хазарочка от меня. – До свадьбы ни-ни.

– Ну… – обломался опять я. – Ещё пару поцелуев…

– Нет, губы распухнут и… и вообще, – твёрдо сказала девушка и отошла на пару шагов. Вдруг, придёт кто. Терпи! Я тоже буду терпеть. Впрочем, если совсем невтерпёж, то возьми наложницу.