Текст книги "Сценарист (СИ)"

Автор книги: Син Айкава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 158 страниц)

Если бы я знала, что произойдёт в ту ночь, я бы не вела себя, как конченная сука.

* * *

Мы до ночи пробыли в парке развлечений, после чего отправились домой. Людей на улицах было мало, немного даже похолодало, а некоторые фонари не освещали определённые участки улиц. Эта картина для меня казалась страшноватой, но я старалась держаться смелой и уверенной в себе девочкой, которая никогда не станет бояться подобного. Родителям было потешно от моего слишком уверенного и сконцентрированного вида, но я не видела в нём ничего такого странного и смешного.

Мы решили сократить путь до дома через несколько непроходных и тёмных улиц. Да, это было не самое разумное решение в это время суток, но так бы мы смогли прийти домой значительно раньше, а это значит, что нам ещё удастся всей семьей посмотреть кино. Против такого не была даже я, что всё это время делала обиженный вид, так что мы дружно приняли решение сократить наш путь. Сначала всё шло очень даже хорошо: мы миновали несколько не самых приятных на вид улиц, преодолели несколько лестниц и начали двигаться в сторону последней улицы, через которую мы бы смогли сократить путь.

Половина пути уже было пройдено, как вдруг мы заметили, что в конце улицы нам преградила путь странная компания, состоящая из нескольких людей, что пристально всматривались в нас. Мы остановились на некотором расстоянии от них и внимательно рассмотрели каждого из них. Их одежда была старая, выцветшая и изорванная, будто они носили её на протяжении многих лет. Вся компания была одета в чёрное, что, с одной стороны, подчеркивало их загадочность и таинственность, а с другой – создавало ощущение нечистоты и тьмы. Но это было не самое удивительное в их внешности. У каждого был шрам на лице, выглядевший как след от глубокого ранения, которое было затянуто не очень качественно. Эти шрамы дополняли общую картину страха и ужаса. Их глаза казались затуманенными, будто они были под воздействием каких-то наркотических веществ, и были направлены на нас, словно мы были добычей, которую им нужно было убить. Один из них держал в руках длинный металлический предмет, который, вероятно, мог служить как оружие. Другой был вооружен ножом, и казалось, что он готов использовать его в любой момент. Мы поняли, что мы столкнулись с опасными людьми, так что не торопились действовать поспешно. По крайней мере, так решили мои родители, пока я же пыталась понять, что вообще происходит. Мой детский мозг хоть и понимал, что ситуация не очень хорошая, но где-то в глубине мне хотелось верить, что они прямо сейчас подойдут к нам и вручат каждому из нас бесплатное мороженное.

Они не произнесли ни слова, но их взгляды были настолько мрачными и угрожающими, что мы сразу поняли, что лучше уйти в другую сторону, и сделали это. Однако, и на другой стороне нас уже поджидали подозрительные люди с оружием в руках. Родители медленно отвели меня за свои спины и стали пристально таращиться на незнакомых людей.

– Вы что-то хотите, господа? – решил задать вопрос папа, хоть и прекрасно знал, что этот вопрос ничем не поможет в этой ситуации.

– Пожалуй, что так. – ответил, видимо, их главарь.

Я стояла на месте, напуганно глядя на мужчину, который ответил на вопрос папы. Я никогда раньше не видела таких людей. Он был лысый и очень мускулистый, такой же высокий, как мой папа, но у него были ужасающие шрамы на лице, которые чуть не заставили меня закрыть глаза и отвернуться, но я смогла не сделать это, что позволило мне рассмотреть его получше. Он был одет в черную кожаную куртку, которая казалась очень тяжелой. В его руках был металлический предмет, который он держал очень крепко. Кажется, это была бита, насколько я помню. Я не могла определить, что это было, но он выглядел очень опасным. Его глаза были такими холодными и безжизненными, что мне стало страшно. Я чувствовала, что он смотрит прямо на меня, хотя я отвернулась. Я никогда раньше не видела никого подобного, и он казался для меня страшным.

– Кажется, вы начали лезть не в своё дело, ребята. – продолжил он, выходя вперёд. – Мне бы не хотелось этого делать, но нам за вас уже заплатили, а идти против босса мы не желаем. – спокойно проговорил он, всматриваясь в каждого из нас.

– Хотите убить нас? – с испугом в голосе спросил отец.

– А ты догадливый. – ответил лысый ухмыляясь. – Или ты думал, что я скажу, что мы вам мороженное подарить хотим? – спросил он, после чего вся толпа рассмеялась.

– С нами ребёнок! – попыталась образумить их мать.

– Все мы чьи-то дети. – развёл руками мужчина. – Вы сами виноваты в том, что сейчас происходит.

– Я втянул их в это! Отпустите жену и дочь, а меня оставьте. – решил договориться папа, на что тут же получил испуганный взгляд матери.

– Так дело не пойдёт. Нам заплатили за две головы. – с устрашающей ухмылкой произнёс лысый. – И мы собираемся принести боссу две головы. – закончил он.

Это стало точкой невозврата. Из-за всплеска эмоций я не очень отчётливо помню всё, но то, что осталось в моей памяти, по сей день наводит на меня страх и первобытный ужас.

Я видела, как папа попытался защитить нас, но он не смог противостоять этим плохим людям. Он попытался напасть на лысого мужчину, но тут же получил сильный удар металлической битой по голове. Я слышала звук удара, который переполнил всю улицу. Лысый ударил так сильно, что кровь залила всю его рубашку Отец упал на землю, изо рта пошла кровь, и я знала, что это очень плохой знак.

Мама попыталась защитить нас, держа меня за руку, но бандиты быстро подошли к нам и начали ее избивать. Я видела, как они били ее кулаками, крича и матерясь. Я чувствовала, как моя мама стонет и бьется в конвульсиях от боли, а я была совершенно беспомощна и не могла ничего сделать, чтобы помочь ей. Мне оставалось лишь стоять в стороне и с шоком наблюдать за тем, как моих самых дорогих людей убивают.

Лысый подошел ко мне и начал насмехаться надо мной. Он замахнулся, как будто собирался ударить меня, и я испугалась до смерти. Я закрыла глаза и услышала, как он начал хохотать. Я думала, что он уже вот-вот ударит меня, но когда открыла глаза, увидела, что он просто поднимал свою руку с битой, чтобы напугать меня. Однако, мне это не помогло. Я была напугана и испугана до такой степени, что мне было трудно сдерживать слезы.

– Страшно, да? Настолько страшно, что готова заплакать? – продолжал насмехаться надо мной мужчина, во время чего зашёл ко мне за спину, присел на корточки и обхватил мою шею своей рукой, да так сильно, что мне стало трудно дышать. – Понимаю. Знаешь, я когда-то и сам попал в подобную ситуацию. Боялся также, как и ты. В этом нет ничего такого. – будто бы пытался успокоить меня он, но в его голосе сильно слышались радость и наслаждение процессом. – В тот день я тоже ничего не смог сделать, но именно тот день заставил меня стать сильней. Я поставил перед собой цель стать лучше. Психическая травма в моей голове не давала мне перестать тренироваться и совершенствоваться. Я долгое время корил себя за то, что не смог ничего сделать, когда моим родным требовалась помощь. Именно эта кара и помогла мне стать тем, кем я являюсь сейчас. – рассказал свою небольшую историю он, после чего притянул меня за шею к себе. – К чему это я? Знаешь, я хочу, чтобы и ты стала сильнее. Поэтому, девочка, тебе придётся наблюдать за всем этим, не моргая. Я помогу тебе получить цель всей твоей жизни. Я помогу тебе стать сильнее, моя дорогая. – с явным наслаждением проговорил он, после чего посмотрел на бандитов, которые уже закончили избивать маму.

Я посмотрела на маму и мне стало страшно. Она выглядела совсем иначе, чем обычно – лицо ее было покрыто синяками и кровавыми порезами, глаза закрыты и опухшие, а нос и рот кровоточили. Ее волосы растрепались, были покрыты кровью и перекрывали ее лицо. Она дрожала и пыталась сдержать слезы, но она выглядела очень слабой и беззащитной. Я чувствовала страх и беспомощность, потому что не знала, что мне делать, чтобы ей помочь. Она смотрела на меня, и я видела в ее глазах боль и страдание.

– Красивая девка, не правда ли, пацаны? – спросил лысый, спрашивая у бандитов.

– Да, Рон! Она очень сасная! – ответил один из них.

– Разрешаю вам развлечься с ней. – дал сигнал он, после чего остальные будто бы с цепи слетели, начав делать то, что навсегда запечатлелось в моей голове, отдаваясь кошмарами почти каждой ночью.

Они накинулись на неё, как животные на слабую жертву. Одежда на теле матери рвалась с бешеной скоростью, обнажая её тело. Увиденное бандитом понравилось, так что они продолжили избавляться от её одежды, пока на ней ничего не осталось. Затем, каждый начал снимать с себя штаны, обнажая своё «достоинство». Они поставили её на ноги и поставили раком, после чего началось само изнасилование. Мать попыталась закричать, но в этот же момент в её рот был помещён орган одного из нападавших. Она попыталась сжать его зубами, но в ответ на это получила несколько ударов по голове, которые сломили её волю.

Пока часть злодеев держали маму так, чтобы она оставалась на ногах, остальные предавались наслаждению процесса, в котором участвовали. Они били её ладонями по лицу и по всему остальному телу, сжимали её грудь до посинения и тянули за её красивые длинные волосы, будто бы пытаясь вырвать их с корнем. Она больше не сопротивлялась – не было смысла. Из её глаз линиями текли слёзы, а её взгляд был обращён на меня. Мама будто бы говорила мне не смотреть на неё, но лысый держал мою голову так, чтобы я наблюдала за ней, а закрывать глаза не позволял – в наказание за это я получала удар по лицу, который приводил меня в чувства.

У меня началась истерика, и я хотела кричать, да только мужчина тут же закрыл мой рот своей рукой, не забывая при этом держать мою голову. Я попыталась вырваться из его захвата и даже смогла активировать причуду, но, как только он заметил, что я начала использовать способности, он нанёс мне сильный удар по голове, в результате которого я упала лицом на асфальт.

Лёжа на земле, я увидела, что бандиты уже закончили издеваться над мамой. Воспользовавшись её телом полностью, они бросили её на асфальт и начали насмехаться, попутно надевая штаны обратно. Её взгляд был безжизненно-пустым. Кажется, в тот момент она окончательно потеряла рассудок. Мне было её очень жалко. Я хотела подползти к ней и обнять, да только сил для этого найти не удавалось – всё моё тело было скованно болью и страхом, не позволяющими мне сделать и движения.

– Навеселились, парни? – бодро спросил лысый, подходя к телу матери.

– Да! – хором ответили те.

– В таком случае, пора закругляться. – подытожил он и достал пистолет из кармана, после чего направил его на голову мамы.

Перед выстрелом он посмотрел на меня. В его лице не были ни капли сожаления, грусти и чего-то подобного – его лик был чертовски радостным и весёлым. Кажется, он воспринимал всё это, как обычную игру.

– Запомни этот момент хорошенько, девочка. – протянул он. – Запомни день, когда ты была настолько слабой, что не смогла никому помочь! Запомни тот день, когда ты была бесполезной! Запомни его и стань лучше! Запомни его, девочка! – безумным голосом чуть ли не кричал он, после чего спустил курок.

Выстрел. Жизнь матери оборвалась. Всё было кончено.

Сознание покинуло моё тело в тот момент, когда они начали уходить. Я запомнила каждого из них. Я запомнила тот день – день, когда пообещала себе отомстить за своих родителей.

И я пообещала себе, что приду к своей цели, чего бы мне это не стоило.

* * *

Очнулась я в больнице. Всё тело сильно болело, а в голове царила настоящая каша. Воспоминания медленно восстанавливались в моей памяти, от чего слёзы на глазах появлялись сами по себе. Мне было больно не только физически, но и ментально. Несколько дней подряд, которые я провела в больнице, у меня были истерики, устранять которые врачам пришлось с помощью специальные препаратов. Признаюсь, что те дни для меня были просто ужасными. Перед глазами продолжали стоять кадры той ночи и той пытки, что бандиты устроили моей матери. Можно ли сказать, что в то время я… сломалась? Вряд ли. Скорее, у меня просто образовалась психическая травма, лечение которой не проводилось до сих пор.

Во вторую неделю моего пребывания в больнице ко мне пришли органы опеки. Наверное, они так называются. Они аккуратно поспрашивали про меня, про мою семью и про ту ночь, а также попытались объяснить мне, что теперь мне придётся жить не дома, а в детском доме. Разумеется, они назвали это временной мерой – буду жить там до той поры, пока меня не удочерят новые родители. Собственно, тогда произошла ещё одна истерика, ибо я не хотела новых родителей. Я кричала, просила и умоляла их о том, чтобы они вернули мне моих, но они лишь опустили голову и сказали, что это невозможно.

Мой детский разум оказался разбитым.

С тех пор, как я попала в детский дом, моя жизнь кардинально изменилась. Я больше не могла просыпаться в своей комнате, под мягким одеялом, которое обнимало меня в течение всей ночи. Вместо этого, я просыпалась в общей комнате, где спали еще несколько детей, и начинался новый день с общей зарядки. Меня охватывало чувство одиночества и тоски, когда я вспоминала свой бывший дом и тех, кто был рядом со мной. Приливы грусти случались часто, и я не могла ничего с этим поделать. Взрослые пытались делать что-то с этим, но все их попытки были тщетными – они не могли успокоить ребёнка, что совсем недавно видел собственными глазами, как над её родителями издеваются.

В мою сторону очень часто обращали внимание те, кто считал, что именно он сможет мне помочь. Со мной постоянно разговаривали психологи и педагоги, которые пытались понять, что происходит со мной и как им помочь. Они проводили со мной много времени, учили меня новым навыкам и играли со мной в различные игры. Я странно ощущала себя, понимая, что кто-то заботится обо мне. Я не просила этой заботы и не просила их помощи. Разумеется, наладить контакт со мной у них, в большинстве своём, не получалось. Я создала вокруг себя невидимый барьер, который помогал мне отталкивать всех тех, кто пытался залезть в мою жизнь. Слишком глупо? Пожалуй, но я была ребёнком, обозлённым на весь мир, так что мне это вполне простительно.

Маленькая девочка в моём лице ненавидела всё, на чём стоит наш мир: ненавидела героев, что не пришли на помощь, ненавидела взрослых, которые пытались стать для меня родными, ненавидела других детей за то, что они были слишком весёлыми и беззаботными, ненавидела себя за то, что являюсь беспомощной. Я не знала, как выразить свою ненависть, но она жила во мне, разъедая мою душу. Я была одинокой и несчастной, и никто не мог понять меня настолько, чтобы сделать мою жизнь лучше. Я смотрела на этот мир с отвращением, потому что он был полон лицемерия, жестокости и несправедливости. Я не знала, как выжить в этом мире, и никто не мог помочь мне разобраться в нем. Мои мысли были мрачными и полными отчаяния, и я не знала, как выбраться из этого темного лабиринта. Я была злой, раздражительной и агрессивной, и никто не мог изменить мое отношение к жизни. Я была пленницей своих негативных эмоций, и никто не мог освободить меня от этого плена. Я не знала, как жить, и никто не мог научить меня этому, ибо я отвергала все их попытки как-то помочь мне.

При таком моём настроении проходили недели. Я не старалась меняться, да и не хотела этого. Внутри меня бурлила первобытная ненависть, которая желала вырваться наружу. Один раз я даже умудрилась подраться с одним мальчиком, который решил без моего разрешения ворваться в моё личное пространство, дабы поиграть. Он был дерзким и самовлюблённым. В его голове существовал его идеальный образ, которого он старался придерживаться. Чёрт побери, он даже пытался пригрозить мне, что побьёт меня, если я не буду с ним играть. Что же, в тот день именно я надрала ему задницу, навсегда закопав его идеальный образ. Разумеется, за это мне пришлось отвечать перед взрослыми, но я не жалела ни об одном ударе, нанесённым по его лицу.

Собственно, поэтому друзей у меня и не было, да и не нужны они мне были. К чему весь этот цирк и радость? Мне нужно не это. Мне казалось, что мир был полон лицемерия и лжи, а я была единственной, кто видел это. Я не верила в доброту и честность, считала, что это всего лишь пустые слова, которыми взрослые пытаются обмануть нас. Я не верила во всякие дурацкие сказки про дружбу и любовь. Люди желают только одного – использовать тебя, чтобы достичь своих целей. Но я не была глупой, я не дала им этого сделать со мной. Я была готова к борьбе и к любым жестоким мерам, чтобы сохранить свою независимость. Никто не мог меня понять, и я была готова жить в своём мире одиночества. Никто не мог дотронуться до меня и почувствовать то, что я чувствовала. Я была одна против всех, но мне было все равно. Я не нуждалась в чьей-то поддержке и не хотела её получать. Я была сильна и независима, и никто не смог изменить это. Я была готова на все, чтобы защитить себя от этого жестокого и несправедливого мира.

Как бы я не пыталась казаться сильной и независимой, взрослые продолжали идти против моего мнения. Собственно, так у меня и появились новые родители, которые с виду были доброй и позитивной семьёй, за что тут же удостоились приятных и одобрительных взглядов со стороны работников детского дома. Стоит ли мне говорить, что моего мнения даже не спросили, когда отдавали им в руки? Видимо, я настолько всем успела надоесть, что от меня попросту решили избавиться. От этого было даже больно, ибо, несмотря на свой стервозный характер, я старалась не доставлять взрослым проблем. Тем не менее, похоже, мои попытки делать это остались незамеченными.

Впрочем, это даже было интересно – интересно в том, насколько долго я смогу пробыть в новой семье.

Я не пыталась быть наивной, так что не тешила себя высокими ожиданиями от моих новых «родителей», и, как оказалось, я была права. Они оказались настоящими монстрами, которые только злоупотребляли своей властью надо мной. Они унижали меня и даже иногда били, когда я отказывалась слушать их или перечила им. Они не давали мне нормальной еды и тепла, и я каждую ночь замерзала на своей кровати. Каждый день я просыпалась с тревогой, не желая видеть своих «родителей», и каждый день они заставляли меня испытывать новые страдания и боли. Они были постоянно пьяными, выпивая до беспамятства, и я часто видела, как они спотыкались и падали на пол. Они даже не старались проявить ко мне любовь – в их руках я была лишь инструментом получения определённых льгот, которые им выдавались за удочерение чужого ребёнка. Они были злобными и жестокими, и я понимала, что я никогда не смогу найти с ними общий язык. Я была совершенно одинока и изолирована от всего, что могло бы сделать мою жизнь хоть немного приятнее.

Новый дом, в который меня привезли новые «родители», был маленькой квартирой на окраине города. Это было довольно унылое место – квартира была тесной и неприятно пахла. На стенах висели грязные обои, а на полу лежал старый ковер, на котором были видны следы от грязных ботинок. Маленькое грязное окно в гостиной было единственным источником света и свежего воздуха. Когда на улице был холодный ветер, в квартире становилось очень холодно и влажно. Но даже когда на улице было тепло, в квартире всегда было душно и неприятно.

Каждый вечер «родители» садились за старый стол и начинали пить. Они пили много и часто, и к концу вечера они уже не могли стоять на ногах. Иногда они начинали спорить и кричать, и это было очень страшно. Однако, самыми ужасными были те моменты, когда под градусом они вспоминали о моём существовании. Не хочу говорить о том, что мне пришлось слушать от них в те вечера, но скажу так, что в их речах не было ни одного приятного слова.

Я всегда боялась подобных ночей, так что старалась забираться в свою комнату и закрывать дверь на замок. Но даже тогда я слышала их крики и крики, которые доносились из соседней комнаты. Это было страшно и одиноко, и я мечтала о том, чтобы быть где-то, где мне было бы безопасно и тепло. Мне хотелось вернуться в свой дом, где я действительно чувствовала себя уютно – вернуться в место, где я чувствовала себя в безопасности.

Что уж говорить, если я мечтала о том, чтобы снова вернуться в детский дом и никогда больше не видеть этих ужасных людей. Но я знала, что мне придется терпеть все их унижения и насилия, пока я не смогу убедить кого-то, что это не то место, где я должна находиться. Я желала, чтобы мой кошмар закончился, но, кажется, он только начинался.

Во-первых, органы опеки решили не приезжать к нам с проверкой, убедившись в моей безопасности лишь по телефонному разговору с «родителями». Похоже, что им действительно было всё равно на меня. В какой-то мере я желала, чтобы они спасли меня из рук этих монстров, но они не оказались теми героями, которых я хотела видеть в тот период времени. Наверное, люди поэтому восхищаются героями – каждый день они молятся о том, чтобы герои спасли их в случае опасности, и эта самая мольба хорошенько так успокаивает душу. Я молилась на героев целыми днями, но они так и не приходили. Видимо, самоотверженные герои, которые приходят на помощь маленьким девочкам в любое время суток и в любое время, существуют лишь в сказках.

Во-вторых, после этой самой проверки эти монстры стали относиться ко мне ещё ужаснее: к привычному насилию добавилось больше оскорблений и упрёков, а также меня очень часто выгоняли на улицу, надеясь на то, что я не вернусь назад. Они выгоняли меня из дома даже глубокой ночью, когда хотели «повеселиться». Каждый день был для меня настоящим кошмаром. Я проклинала свою жизнь и желала, чтобы я никогда не родилась. Я была совершенно беззащитной перед этими зверями, которые издевались надо мной, как им вздумается. Меня избивали до потери сознания, а потом выгоняли на улицу, где я должна была пребывать в страхе до утра. Мне было страшно даже думать о том, что может произойти со мной на улице в глубокой ночи. Я была полностью одинокой и беспомощной, и никто не мог мне помочь. Я мечтала о том, чтобы кто-то из спасителей пришел на помощь, но это было только моей фантазией. Никто не хотел мне помочь, и я была оставлена на произвол судьбы с этими ужасными людьми.

В итоге, я была полностью разрушена. Я потеряла всякую надежду и веру в человечество. Я была запугана и обезображена, и мне казалось, что моя жизнь больше не имеет смысла. Я ненавидела своих "родителей" за то, что они сделали со мной, и ненавидела всех тех, кто отказывался помочь мне. Мне казалось, что я осталась одна против всего мира, и я была готова смириться со своей судьбой и умереть в одиночестве.

В такой обстановке мне удалось жить с ними ещё три года. Разумеется, насилие даже и не думало заканчиваться – его становилось всё больше и больше, как и синяков на моём детском теле. Почему же они били меня? Ну, я не была им родной дочерью. Думаю, это и было основной причиной. Также, как мне удалось услышать из их пьяных разговоров, их родная дочь погибла в моём возрасте из-за её подруги, у которой неожиданно проявилась причуда огня. От тела их дочери, буквально, почти ничего не осталось – лишь немного пепла, который прямо сейчас находился в специальном контейнере, стоящем в одном из углов их спальни. Они часто плакали по поводу её смерти, но также они и злились, что не смогли спасти свою девочку. Вся их злость выливалась на меня с бешеной отдачей. Не понимаю, конечно, чем я им не угодила, но, скорее всего, я была просто похожа на ту, что убила их дочь.

В одну из ночей, когда меня снова выгнали из дома, я решила прогуляться чуть дальше от тех мест, где бывала раньше. Времени до утра было много, я была тепло одета, да и настроение было такое, что хотелось уйти куда-нибудь подальше от этого ада. Так, собственно, я оказалась в районе того места, где несколько лет назад убили моих родителей. Жуткие воспоминания начали буйствовать в моей голове, но из-за последних лет моя психика стала слегка пошатанной, из-за чего, собственно, внутри такого отчаяния и страха уже не возникало. Единственное, что было, так это грусть, но она стала мне родной с того самого дня, так что и против её компании внутри себя я не была.

Я шла по пустынным улицам ночного города, в котором было очень тихо и спокойно. На улице не было ни одной живой души, за исключением нескольких редких прохожих, которые спешили куда-то, сжимая свои куртки и прижимаясь к стене зданий. Они проходили мимо меня, не обращая никакого внимания, словно я была невидимкой.

Окружение было знакомым, но одновременно казалось чужим и непонятным. Здания были покрыты граффити, свет фонарей был бледным и мерцал, создавая тени на стенах зданий. Вдалеке я слышала громкие звуки музыки, которые доносились из ночных клубов, но они казались тусклыми и неясными.

Я продолжала идти по улицам, не имея определенного направления. Время тянулось медленно, и я не замечала, как проходили часы. Время от времени я останавливалась и смотрела на здания, которые казались огромными и мрачными. Они были опустошенными и заброшенными, словно на них лежала тяжелая тоска и уныние. Я смотрела на неоновые вывески зданий и задумывалась о своём. Было в них что-то такое, что привлекало к себе. Быть может, мне просто нравится неон, а может, что в этом есть другой смысл. Честно, я не знаю, но я потратила достаточно времени, разглядывая каждую вывеску, наслаждаясь ярким светом.

Каждый угол улицы казался мне знакомым и одновременно незнакомым. Я ощущала, что здесь произошло что-то ужасное, но не могла вспомнить, что именно. Я просто продолжала идти, не зная, куда меня это приведет. В городе я старалась идти медленно, дабы насладиться приятной прохладой и невероятной тишиной, которую редко услышишь в этом городе. Было в этом что-то манящее, что-то великолепное, что-то настолько непостижимое, что задумываться над этим можно всю свою жизнь.

Ночной город был полон загадок и тайн, которые казались неразгаданными и необъяснимыми. Я чувствовала, что окружающее меня пространство скрывает множество секретов и тайн, которые я не смогу разгадать. Я просто искала убежище от своих мыслей и чувств, и ночной город был моим последним приютом. В один момент мне даже хотелось остаться жить на этих улицах. Здесь мне было бы намного проще, да и смерть придёт здесь значительно быстрее, чем если я буду ждать, пока меня убьют эти монстры. Да, не совсем нормальное мышление, но оно было для меня привычным и родным.

Я бы прогуливалась и дальше, думая о своём, если бы моё внимание не привлёк знакомый голос, который доносился из одного переулка, что находился рядом. Воспоминания с новой силой ударили по моей голове, заставив кровь вскипеть. Я аккуратно подошла ко входу на новую территорию и осторожно выглянула из-за угла, дабы посмотреть, кому принадлежит этот голос. Точнее, я уже это знала, но мне нужно было убедиться.

И я оказалась права в своём предположении.

– Вы думаете, что я действительно собираюсь и дальше прислуживать ему? – возмущался лысый мужчина со шрамом на лице.

– Хочешь пойти против босса, Рон? Не забывай, насколько он ужасен с теми, кто пытается его предать. – ответил ему один из его собеседников.

– Тревор попытался пойти против босса, так следующие две недели его собирали по всему городу по частям. – вклинился в разговор второй собеседник.

– Я не боюсь его! У меня уже достаточно сил, чтобы своими руками прикончить его. Мне лишь нужна ваша помощь, чтобы сделать это. Точнее, мне нужно, чтобы вы взяли на себя его прихвостней, а я в это время покончу с ним! – не унимался лысый, пытаясь перетянуть парней на свою сторону. – Как только я покончу с ним, вся власть над бандой перейдёт ко мне, а это значит, что и вы без новых статусов не останетесь. – продолжал уговаривать он, надеясь, что те всё же согласятся.

– Ты же понимаешь, что это чистое самоубийство? Ты не сможешь победить его в схватке! – выразил протест первый.

– Вы просто привыкли считать его непобедимым. У него есть слабости! И я знаю их! Хватит бояться его! – не прекращал своих попыток мужчина, активно жестикулируя руками.

Сердце бешено билось в груди, а дыхание участилось. Это был тот самый мужчина, что убил моего отца и держал меня, пока мою маму насиловали. Я ни с чем не спутаю эту внешность. С той ночи я прокручивала его образ в голове каждый день, чтобы не забыть того, кому я должна отомстить. Гнев быстро растекался по всему моему телу, призывая меня к действию, но глубоко в душе царил страх – страх, что я вновь ничего не смогу сделать. Если у меня ничего не выйдет, у меня не получится сделать подобное снова, ибо в этот раз он точно прикончит меня. Конечно, жизнь для меня была уже не так важна, но сам факт того, что я не смогу отомстить, бил по моим детским мозгам настолько сильно, что мне пришлось закрыть рот рукой, дабы точно не закричать от гнева и отчаяния одновременно.

Впрочем, мне был предоставлен шанс совершить то, чего я желала с той самой ночи, и никто не знал, получится ли у меня встретится с ним позже, так что действовать нужно было сейчас. В этот раз я решила отдаться больше гневу, чем страху, из-за чего я медленно начала трансформироваться в кошку, активируя свою причуду на максимум. Из головы тут же показались фиолетовые уши, а с конца позвоночника вылез небольшой хвостик, который, на самом деле, я не знаю, зачем вообще существует. Мои ногти стали в несколько раз острее, изменив свой внешний вид. Некоторые зубы тоже поменяли свою форму, приняв вид клыков. Раньше я не имела возможности воспользоваться ими, но почему-то внутри меня была уверенность, что они точно острые.

В переулке было темным-темно, но мои кошачьи глаза легко видели их силуэты. Конечно, мне пришлось довольствоваться серой картинкой, но это давало мне огромное преимущество над ними, ибо они ночного зрения точно при себе не имели. Если всё провернуть грамотно, они даже не успеют понять, что с ними случилось.

Я решила действовать.

– Да скажите, что вы просто ссыте! – уже с гневом в голосе произнёс лысый, отворачиваясь от парней. – В таком случае, я и сам со всем справлюсь. Только не нойте о том, что вам потом ничего не достанется. – закончил он и собрался уходить.

В этот же момент я выбежала из-за угла и на четвереньках быстро настигла одного из парней. Он никак не ожидал нападения, так что вскрыть его глотку оказалось проще простого. Он даже не успел и пискнуть, как его жизнь уже была оборвана мной. Он начал издавать страшные звуки, пытаясь набрать ртом воздух, да только у него ничего не получалось. Его приятель попытался закричать, что я смогла понять по панике на его лице, но и его глотка была в миг перерезана моими когтями, после чего они оба рухнули на землю, на которой и приняли собственную смерть.