Текст книги "Сценарист (СИ)"

Автор книги: Син Айкава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 124 (всего у книги 158 страниц)

– Но какой в этом смысл? – хриплым голосом задал вопрос Грим, с болью выпрямляясь. – Все За Одного уже мёртв! Ты сам видел это! Твой сын уничтожил половину его тела!

В ответ на это Кенджи лишь громко рассмеялся. Похоже, ему было известно гораздо больше, чем его противнику.

– Ты недооцениваешь ВЗО и правительство Японии, – сказал он, смахивая слезу.

– Хочешь сказать, что он… – Хастл был потрясён догадкой, что пришла ему в голову.

– Вывод сделай сам. Мне уже начинает надоедать всё за вас разжёвывать.

Грим был потрясён, шокирован и сбит с толку одновременно. Догадка казалась ему сказкой, небылицей, просто невозможной, но Кенджи дал понять, что что-то в ту ночь пошло по другому сценарию. Он прекрасно помнил, как Син уничтожил главного злодея Японии, но теперь этот, казалось бы, факт искажался под воздействием полученной информации, что негативно влияло на разум Хастла.

«Сейчас это не столь важно», – всё-таки нашёл в себе силы отмести ненужные мысли Грим.

Он был уже на грани, что давало понять, что старику осталось недолго. Нужно было что-то делать, если он хотел победить своего противника, избавив своего внука от главных проблем в его жизни. Кое-какой план возник у него в голове, но для него ему было нужно воспользоваться его последним козырем, который в прямом смысле станет для него последним. Разумеется, ему бы не хотелось прибегать к такому, но другого выхода уже не было – эта история должна закончиться здесь и сейчас, потому решимость не заставила себя долго ждать.

– Я узнаю этот взгляд, – ухмыльнулся Айкава. – Ты собрался выкинуть что-то отчаянное, верно? В прошлый раз ты сделал что-то подобное, но тебе это не помогло. Поможет ли в этот раз? – издевался над стариком он.

Сам же Грим концентрировал всю свою своей причуды на себе. Изначально он хотел каким-нибудь образом дотронуться до противника, чтобы получить возможность менять его восприятие, но у него это не получилось. Теперь ему нужно сосредоточиться лишь на себе, изменить собственное восприятие настолько, насколько это возможно. Он был просто обязан сделать из себя сверхчеловека, который должен был противостоять самой реальности – самой её концепции.

– Что бы ты не задумал, тебе меня не победить, старик, – стал более серьёзен Кенджи. – Я тебе не проиграю, потому что я лучше тебя, и ты это знаешь. Если ты этого всё ещё не понимаешь, мне придётся вдолбить тебе это в голову, – встал он в боевую стойку.

Хастл был готов к своему финальному сражению. Он поставил всё на свои следующие действия, и если ему не удастся победить, значит, что его внуку придётся справляться с проблемами самому. Благо, он позаботился о небольшой помощи ему. Гриму хотелось лишь верить в то, что эта «помощь» отбросит в сторону все страхи, решив вступить в схватку за свою жизнь, судьбу, будущее.

– Покажи же мне, старик, на что ты способен! – прокричал Айкава. – Докажи, что всё то время, что прошло с нашей последней встречи, было потрачено тобой не зря!

Грим, наполненный решимостью и необычайной энергией, сорвался с места, чем буквально разрезал реальность при помощи своей скорости. Его движения были настолько быстрыми, что создавалось впечатление, будто бы само время исказилось под его влиянием. Он словно стал единым с пространством. Нет, он был намного быстрее него! Его перемещения были столь быстрыми, что глаз не успевал следить даже за мельчайшим из них!

Сквозь воздух раздавался свист от лезвия меча Грима, который меткими и быстрыми ударами начал саму плоть этого мира, создавая вокруг себя иллюзорные линии света. Он нападал со всех сторон, избегая контратак Кенджи, который казался слишком медленным, чтобы противостоять такой скорости. По коже мужчины пробегали глубокие порезы, что были нанесены буквально из пустоты. Каждый удар старика был точным и эффективным. Айкава пытался блокировать удары, но воздух вокруг него искрился от энергии, и каждый удар оставлял след пореза на его конечностях. Он был в полной беспомощности перед необузданной мощью противника.

Мужчина отчаянно сопротивлялся, и некоторые его попытки всё же были успешными. Так, например, ему удалось отразить целую серию ударов, что были направлены ему в голову, что, собственно, спасло его от участи быть мёртвым. Однако тому не удавалось блокировать другие атаки противника, что выливалось в достаточно большой полученный урон, который с каждым мгновением становился всё больше и больше.

Кенджи пытался обмануть старика, редактируя его реальность, подменяя себя на иллюзию в его глазах, вот только Грим был чертовски быстр, и его скорости хватало для того, чтобы за половину мгновения уничтожить все созданные иллюзии и подобраться к настоящему противнику. Пару раз, конечно, это помогло Айкаве выиграть несколько важных секунд для возможности блокирования атаки, но вскоре Хастл стал ещё быстрее, что негативно сказалось на всех задумках его противника.

Ножны катаны мужчины были практически полностью уничтожены от частых столкновений с клинком Грима. Теперь Кенджи было не до шуток – он действительно мог не просто проиграть, но ещё и умереть, что даже в какой-то момент начало его пугать. Никогда прежде он не чувствовал момент поражения настолько близко, как сейчас, и это чертовски сильно подрывало его уверенность в себе. От этого его защита немного просела, что позволило его противнику наносить ещё больше успешных ударов, в результате чего плоть мужчины всё сильнее и сильнее подвергалась нежелательной и болезненной деформации.

Воздуха Айкаве катастрофически не хватало. С каждым ударом старика вокруг Кенджи словно образовывался вакуум, лишая его возможности нормально дышать. Вихрь быстрых движений вызывал давление, делая воздух тяжелым и плотным, словно само пространство протестовало против такого нарушения своей гармонии. Движение кислорода подчинялось скорости Грима, создавая атмосферу, где каждый вдох был трудом, а каждый выдох казался последним.

– Да когда же ты уже сдохнешь?! – прокричал Кенджи, отчаянно ударяя вперёд, надеясь попасть по Хастлу.

Увы, сделать ему это не удалось, и своим необдуманным поступком он сделал лишь хуже для себя: когда его защита исчезла и он открылся во время атаки, Грим метнулся к нему, увернулся от клинка, что был направлен ему в голову, и воткнул лезвие своей трости-меча прямо в плечо Кенджи. Конечно, изначально этот удар был направлен в голову врага, но тот в последний момент, почувствовав опасность, двинулся в сторону, в результате чего проткнуто было именно плечо.

С воплем боли Кенджи рухнул на землю, держась за раненое плечо. Разлетевшиеся капли крови окрасили песок вокруг. Рана была глубокой, лезвие трости-меча проникло сквозь плоть, оставив ужасного вида след. Айкава извивался на земле, страдая от невыносимой боли, которая пронзала его с каждым мгновением всё сильнее и сильнее. Каждое движение стало подобно мучению, а крики звучали в такт его страданиям.

Хастл навис над врагом. Ему оставалось сделать лишь ещё один удар, что станет для его противника последним. Нужно было лишь снова двинуть рукой и воткнуть клинок в голову мужчины, после чего все люди в этом мире смогут зажить спокойно и счастливо. Лишь ещё один удар…

Грим почувствовал, как его сердце всё больше и больше надувается, что означало, что оно было готово взорваться в любую секунду. Боль и тяжесть полностью заполнили тело старика, сковав его. Всё, что он мог – лишь наблюдать за страданиями своего врага, что действительно мучился в этот момент. Быть может, если бы Хастл был садистом, ему бы понравилось это зрелище, но он не был им, и в тот момент он ощущал лишь грусть и печаль.

Со страхом в глазах Кенджи взирал на Грима, стоящего над ним. В его восприятии облик Хастла преобразился в страшное видение – старик представал перед ним не как обычный противник, а как темная тень, поглощающая свет вокруг. Тёмные контуры его фигуры казались непостижимыми, словно сама тьма обрела физическую форму. Когда старик слегка наклонился, чтобы совершить свой последний удар, мужчина видел его лишь как исчезающий во мраке силуэт. Внезапно в глазах Грима загорелись злобные красные огоньки, бросая мерцающие тени вокруг. Этот зловещий свет подчёркивал его могущественный облик и придавал ему вид нечеловеческого монстра.

А потом… старик замер. Перестал двигаться. Даже звук его дыхания перестал быть слышимым.

Мужчина медленно приподнялся и посмотрел врагу в глаза, после чего… безумно рассмеялся.

– Серьёзно? Ты решил сдохнуть, когда у тебя почти всё получилось? Какой же ты жалкий! – смеялся он, будучи на грани истерики.

Судьба Хастла всё-таки оказалась весьма печальной и ужасной. Его пустые глаза отражали не только ушедшую жизнь, но и невыразимую трагедию. Поза старика, застывшего в своей последней борьбе, казалась как мучительный осколок прошлого, воплотившийся в фигуре тени. На его лице отразилась горечь несбывшихся надежд, а бескрайний огонь, что был виден в его глазах, погас вместе с последним моментом его существования. Смерть пришла, а Грим остался стоять, замертво.

Кенджи же смеялся. Очень долго смеялся. Злобно, мерзко и безумно. И ему ничего не могло помешать – главный его противник уже умер.

– Ты оказался той ещё занозой в заднице, знаешь? – весёлым голосом произнёс Кенджи. – Я даже почти поверил, что ты меня убьёшь! Вот же засранец! – выругался он, поднимаясь на ноги.

Грим же уже не мог ему ответить – лишь смотрел на него пустым взглядом, что немного даже пугало мужчину, вызывая мурашки по коже, но это было не так страшно, как тот момент, когда Айкаве казалось, что ему конец.

– Ты проделал отличную работу, старик, но ты не учёл, что уже не молод, – почесал затылок Кенджи. – Если бы ты был чуть моложе, ты бы точно прикончил меня, – слабо улыбаясь, признался он, после чего поднял с земли свою катану и приготовился нанести свой последний удар. – Ты здорово постарался… НО ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО!

С мерзкой ухмылкой на лице он поднял лезвие катаны и одним мощным движением отсек голову своему павшему врагу. Треск отрывающейся шеи от тела старика смешивался с отголосками безумного смеха, наполняя пространство угрюмой атмосферой. Голова Хастла отделилась от туловища, взметнулась в воздух и, словно в замедленной сцене, упала на песок с глухим шлёпком, после чего покатилась в сторону. Пустые глаза старика сохраняли тот же холодный взгляд, что и в последний момент его жизни.

И в этот самый момент на арену вернулись два подростка, что невольно стали свидетелями данного события.

«Опоздали…».

Глава 58. Конец истории.

Грусть, гнев, печаль, отчаяние, ненависть – палитра чувств и эмоций, что прямо сейчас испытывали Син и Клаус, смотря на обезглавленное тело Грима и самодовольного Кенджи, что стоял над ним, была поистине богата. Увиденное сильно било по ментальному состоянию подростков, что выражалось в их минутном бездействии и шокированных взглядах. Если до этого момента они были настроены закончить всю эту историю, то сейчас они были полностью растеряны и подавлены, что не скрылось от взора старшего Айкавы, улыбка которого заметно увеличилась при виде парней.

– Вы всё-таки вернулись. Чудесно! – радостным тоном произнёс он. – Мне казалось, что вы сбежите отсюда в страхе, но вам удалось превзойти мои ожидания. Надеюсь, это не всё, чем вы сможете меня ещё удивить сегодня.

Мужчина был явно счастлив – об этом говорил весь его вид. Конечно, раненое плечо слегка разрушало общую картину его самодовольного и уверенного вида, но от этого менее мерзким и ужасным он быть не перестал. Он улыбался действительно по-злодейски, и это вселяло в сердца и души подростков не только гнев, но и страх – то, что могло в любой момент сыграть против них.

Клаус озлобленно сжал зубы. Он вновь начал бояться директора, а это ничего хорошего для него не сулило. Каждая его конечность дрожала от ужаса, с чем парень никак не мог бороться. Всё его тело отказывалось слушаться его – невозможно было сделать ни шагу вперёд, ни шагу назад. По лбу его катились капельки холодного пота, а изо рта вырывалось напряжённое и испуганное дыхание. Страх и ужас заполняли каждую клеточку его тела, и происходило это настолько быстро, что уже через пару минут он должен был упасть на колени и сдаться, признав, что их с Сином планам и желаниям сбыться не суждено.

Сам же младший Айкава также был полностью подконтролен негативным чувствам. Он был зол, но при этом и напуган – точно также, как и его напарник. Разница была лишь в том, что Син всё ещё ощущал землю под ногами и мог, пускай и с трудностями, шевелить конечностями тела. В голову его начали закрадываться мысли о побеге – далеко-далеко, где его точно никто не найдёт. Это было совсем несвойственно ему, ибо бежал он лишь однажды, и это стало его критической ошибкой, о которой он жалеет до сих пор, хоть и положительного от неё он получил не меньше. Сейчас он не мог сбежать – этого не было в его сценарии.

Но кому не всё равно не сценарий подростка, что сам не понимает, что делает, верно? Нужно лишь ещё немного постараться, чтобы сломать его окончательно, и я сделаю это, несмотря на то, что сам Син этого не хочет – меня никогда не интересовали его желания и мечты. Он – лишь инструмент, что был создан мною для моих деяний, и от этого предназначения ему никак и никогда не уйти.

– Так и будете стоять на месте? – вновь нарушил тишину Кенджи. – Я для друга спрашиваю.

В этот же момент Клаусу удалось неожиданно вырваться из ступора и повернуть голову в сторону, после чего его глаза слегка расширились и он совершил резкий выпад в сторону, отталкивая младшего Айкаву.

– Не спи! – крикнул он.

Через секунду на место, где стоял длинноволосый подросток, с грохотом приземлился монстр, разрушив часть фундамента под собой. Благодаря своей реакции Густавсону удалось не только спасти Сина, но и уйти от удара самому, в последний момент отпрыгнув влево и отбежав на приличное расстояние.

– Мики… – грустно произнёс юный злодей, поднимаясь на ноги и смотря на Ному, что при приземлении громко заверещал.

Густавсон быстро оценил ситуацию. В его глазах Син выглядел не особо полезным в битве с Кенджи, хотя ещё минутами ранее считал иначе. Ему показалось, что юный злодей всё ещё не смог принять внутри себя болезненную и тяжёлую истину его жизни, из-за чего у того случаются резкие перепады уверенности и отчаяния. В такой форме он точно бы не смог навредить Директору, потому Клаус принял важное решение, которое могло сказаться на них обоих как положительно, так и отрицательно:

– Син, я займусь Директором, а ты разберись со своим другом, – прокричал он, чем вызвал взгляд, что был полон непонимания, со стороны младшего Айкавы. – Только ты сможешь справиться с Мики, а мне позволь покончить с главным злодеем!

– Но… – был весьма поражён словами напарника Син.

– Покончить с ним – моя главная цель! – перебил Густавсон, говоря решительным голосом. – Это моя история. Твоя же – упокоить друга, что уже долго страдает!

Не говоря больше ни слова, Потрошитель вынул из-за пояса один из двух уцелевших металлических серпов, которые, как оказалось, были складными, и рванул вперёд, оставив позади превращённого в монстра Мики и Сина, что ещё не до конца осознавал, что сейчас произошло.

«Какого чёрта? Он решил заняться им в одиночку? Да ещё и меня оставил позади? Не слишком ли много он на себя берёт?», – подумал младший Айкава и ухмыльнулся, устремив свой взгляд на Мики, что наблюдал за ним со злобным оскалом.

– Только попробуй помереть раньше, чем я освобожусь! – крикнул в спину напарнику он, после чего полностью сконцентрировался на лучшем друге. – Долго же ты страдал, Мики.

Ному в ответ же лишь громко и угрожающе рыкнул, но ни одна мышца на лице его потенциального соперника даже не дёрнулась, что ещё больше разозлило монстра. Он не особо любил, когда кто-то, на кого он кричит, не испытывает к нему страха, и кажется, что он вот-вот собирался исправить эту не очень приятную для него ситуацию.

– Я покончу с твоей болью, Мики, – добрым голосом произнёс Айкава, несмотря на все попытки чудовища заставить того бояться или хотя бы злиться. – Но сначала, мой друг, я заставлю тебя проснуться.

Глаза Ному залились кровью, а оскал стал настолько ужасающим, что неподготовленный человек при виде него точно бы потерял сознание. По всему его телу нечеловечески синего цвета начали выпячиваться вены, что говорило о том, что монстр в данный момент был очень сильно напряжён, а для его противника это не означало ничего хорошего.

Тем не менее, несмотря на весь тот страх, что пытался нагнать на подростка Мики, тот был крайне спокоен и даже улыбался. Вероятно, в тот момент он отринул всю рациональность, чувства и эмоции в сторону, позволив себе расслабиться и насладиться происходящим.

– Тебе уже не терпится, да? – младший Айкава также решил оскалиться, чтобы показать чудовищу, что он готов к сражению. – Так чего же ты ждёшь? Нападай! А если нет… то я сам сделаю это! – крикнул он и направился прямо на противника, готовясь блокировать удар и атаковать в ответ.

* * *

– Не помню, чтобы приказывал тебе идти против меня, – разочарованным тоном произнёс Кенджи, не отрывая взгляда от Клауса. – Стал смелее? Уверовал в собственные силы и возможный успех? Или же доверился Сину и его словам о том, что вдвоём у вас точно всё получится? Какой именно пункт из этого бредового списка заставил тебя пойти против меня?

Густавсону не хотелось отвечать ни на один из этих вопросов, ибо внутри он всё ещё испытывал неуверенность и страх по отношению к старшему Айкаве. Разумеется, он пытался подавить эти слабости, но они присутствовали в его уме и разуме годами, что сделало их невероятно сильными, потому полностью избавиться от всех этих ужасных чувств он попросту не мог. Его ноги всё ещё подрагивали, а сердце чуть ли не замирало лишь от мысли, что он собрался сражаться с человеком, которого всю жизнь боялся. Реальность казалась ему ненастоящей, а каждое его движение было настоящим трудом, но всё же он справлялся, что было удивительно не только для самого подростка, но и для его противника.

– Чего тебе не хватает, Клаус? – решил задать ещё один вопрос мужчина. – Я дал тебе всё: помог поступить в лучшую геройскую академию города, влюбил в тебя самую красивую девушку класса, подарил тебе невероятную силу и даровал свободу. Разве этого мало? – искренне удивлялся он, но не кривлялся, как это принято в подобных ситуациях. – Признаю: я забрал твои лучшие годы, отнял друзей детства и испортил само это детство. Однако, мальчик мой, я постарался всё это возместить. У меня не получилось? Или же ты хочешь чего-то большего?

Злоба и гнев буквально закипали внутри подростка. Ему было больно и неприятно слушать весь этот бред, что прямо сейчас говорил Кенджи. Разумеется, в словах последнего был кусочек истины, но большая часть его речи – откровенная ложь.

– Дети в наше время весьма жадные, – грустно приговаривал старший Айкава. – Даёшь им всё, а им всё мало и мало. Неужели я зря старался? Тебе не нравится твоя нынешняя жизнь? Или же тебе не нравится тот факт, что этого ты добился не сам? Не припомню, чтобы у тебя было что-то вроде последнего – ты всегда был трусом, который радовался даже маленьким подачкам от меня. Что же изменилось с тех пор? Когда ты успел стать настолько уверенным в себе? Когда ты успел оглупеть ещё больше?

Кенджи очевидно старался спровоцировать парня на эмоциональный всплеск, но этого у него не получалось – последний, хоть и с трудом, держался молодцом, стараясь контролировать все свои чувства и эмоции. Разумеется, ему хотелось чем-нибудь ответить Директору, но он понимал, что любой ответ может сыграть против него.

– А я ведь относился тебе как к своему сыну, считал тебя родным, а ты решил предать меня. Это больно, знаешь ли, – изобразил печаль на своём лице мужчина.

Густавсон набрал в грудь воздуха и через секунду спокойно выдохнул. Чувства внутри него грозились вылиться наружу в любой момент, и ему было невероятно трудно сдерживать себя от «взрыва», потому он прибегнул к проверенной технике для успокоения – технике дыхания. Раньше он при помощи неё справлялся с паническими атаками, а теперь ему приходится бороться при помощи неё с эмоциональным всплеском.

– Знаешь, я дам тебе ещё один шанс, Клаус, – снисходительно произнёс Кенджи. – Ты можешь уйти прямо сейчас, и я забуду про то, что ты сделал сегодня. Наши отношения от этого не испортятся, а твоя жизнь не ухудшится – об этом я позабочусь.

Клаус остановился и прикрыл глаза. Сбежать ему действительно хотелось, но не так, как несколькими минутами ранее. Почему-то именно сейчас он был уверен в том, что поступает правильно, и это чувство пробудило в нём смелость, что придала ему сил. Теперь он был готов встретиться с главным страхом своей жизни лицом к лицу, и он даже получал удовольствие от предвкушения грядущей схватки, что было для него в новинку.

Слегка улыбнувшись, он направил свой взгляд на глаза старшего Айкавы. Лишь одним этим действием он уже ответил ему на все вопросы, но для подростка было мало подобного, потому он позволил себе колкую фразу в сторону противника:

– Болтливость – признак неуверенности. Похоже, вы тоже чего-то боитесь, не правда ли? – решился на свою провокацию он. – Столько слов, а толку – ноль. Опасаетесь, что я смогу вас убить?

Мужчина слегка опустил взгляд. Вероятно, он надеялся на то, что парень испугается и сбежит, но тот лишь стал ещё увереннее и сильнее, что шло вразрез с задумкой и планами Кенджи, а это добавляло последнему немало проблем, разбираться с которыми ему очень не хотелось.

– Зря ты так, Клаус. Я ведь от чистого сердца всё говорил, – тяжело вздохнул старший Айкава. – Мы могли делать всё, что только бы захотели, и никто не смог бы нас остановить, но ты решил отказаться от этого, выбрав путь предательства. Грустно, – через секунду на его лице вновь появилась прежняя ухмылка. – Впрочем, ты никогда не отличался умом. Если был шанс обосраться, ты никогда его не упускал, и даже сейчас ты следуешь этому своеобразному правилу.

– Стабильность – путь к успеху. Когда-нибудь это качество должно было привести меня к чему-нибудь хорошему, – с улыбкой на лице пожал плечами Густавсон. – Вероятно, сегодня судьба всё-таки вознаградит меня за старания.

– Судьба – это вымысел, созданный слабыми, чтобы объяснить свои неудачи и отсутствие желания действовать и что-то менять в своей жизни, – решил пофилософствовать мужчина. – Судьбы не существует – моя причуда этому доказательство.

– Тогда сегодня я докажу вам обратное, разрушив ваш мир, как это сделал Все За Одного пятнадцать лет назад, – озвучил свою цель Клаус. – Стану вторым, кто сможет уничтожить вас.

– Тебе не привыкать быть вторым, – издал смешок старший Айкава. – И сегодня ты станешь вторым человеком, которого я прикончу.

Схватившись за единственный серп покрепче, Клаус сделал шаг вперёд и через секунду побежал на противника. Тот же, подготовив катану, ждал момента атаки. В следующее мгновение по всей арене раздался звук удара металла об металл, что положил начало их сражению.

Клаус метко направлял своё оружие в голову, корпус и раненое плечо своего врага, стремясь поразить его, но тот ловко уклонялся, отражая атаки в сторону. Стальные клинки бились друг об друга, создавая искры и заставляя воздух трепетать от напряжения. Подросток, сжимая серп, нападал на противника с яростью, стремясь нанести удар, но каждый раз его атаки легко отражались мужчиной. Несмотря на свою рану, последний двигался легко и грациозно, иногда парировал атаки катаной, а иногда просто избегал их, делая шаг в сторону, чем сильно раздражал парня.

Серп в руках подростка рассекал воздух как молния, но удары не достигали своей цели. Мужчина избегал их с легкостью хорошо натренированного танцора, уклоняясь в последний момент и возвращаясь к контратаке. Иногда, конечно, у него не получалось избежать атаки противника, но в такие моменты ему на помощь приходила его причуда, которая заставляла Клауса видеть своего противника там, где его не было, и это несколько раз помогло мужчине не лишиться головы.

Впрочем, каждое его действие было под моим контролем, так что ничего опасного мне не грозило. Кто вообще может поверить, что он сможет ранить меня или же убить? Старик, что потратил на подготовку к нашему бою больше десятка лет, не смог меня одолеть, а этот так и вовсе не сможет меня даже задеть.

Всё ещё идёт по моему сценарию, пускай и с малейшими отклонениями. Пока что ситуация не критична, а это значит, что я имею право ещё немного повеселиться с этими глупыми детьми. Как только мне это надоест, я закончу этот цирк.

– И это всё, на что ты способен? – разочарованным тоном поинтересовался Кенджи, отражая очередной удар. – Столько слов, а толку? Ты способен лишь на пафосные речи, да? – издевался он.

Густавсон же молчал. Подозрительно молчал. Несмотря на свои явно неуспешные атаки, он продолжал делать одно и то же, будто бы какой-то из следующих ударов точно настигнет цель, и он продолжал так действовать снова и снова, что не могло не вызвать интерес со стороны его противника. Клаус явно что-то задумал, и мужчина пытался понять, что именно.

Конечно, он не сможет победить меня, но я знаю, что он способен выкинуть какой-то неожиданный трюк, который может мне немного навредить. Хотелось бы избежать подобного.

Когда проделывание одного и того же старшему Айкаве наскучило, он ловко парировал очередной выпад противника и нанёс тому сильный удар катаной прямо по серпу, заставляя последнего отступить на несколько метров назад.

– Так ты мне и царапины не оставишь, – самодовольно произнёс Кенджи. – У тебя же есть сильная причуда. Почему не используешь?

Клаус терпеливо молчал, переводя дух. Разумеется, у него действительно была сильная способность, которую он всё ещё не задействовал, но для того были весомые причины – ограничения.

– Вы тоже пользуетесь не всеми возможностями, Директор, – сказал Клаус, сжимая оружие. – Вы могли прикончить меня уже несколько раз. Что же мешает вам сделать это?

Тут уже промолчал сам мужчина. Ответ он, конечно, прекрасно знал, но озвучивать не хотел, ведь это могло рассекретить его главную слабость перед противником, которой последний точно решит воспользоваться.

– Похоже, я не ошибся, – убедился в своей теории подросток. – Вам недостаточно обычной победы – вы желаете, чтобы противник сам признал, что проиграл вам. Вы получаете от этого удовольствие, чувствуете себя сильным и великим. Пока я не признаю, что проиграл, стоя, например, на коленях перед вами, вы точно не прикончите меня.

Хорошо же он меня знает. Я уж и забыл, что все эти года он пристально изучал меня. Вероятно, он и раньше подумывал о том, чтобы предать меня, но не осмеливался на это, ибо не был уверен в своих силах и возможностях. Неужели Син так повлиял на этого мальчика? Впрочем, ничего удивительного, ибо дурной пример крайне заразителен.

– И что ты будешь делать с этой информацией? – поинтересовался старший Айкава. – Будешь верить в то, что я тебя не прикончу раньше, чем ты сдашься? Будь я на твоём месте, я бы не стал строить на этом план. Никогда не знаешь, когда твоему противнику надоест развлекаться с тобой.

– Я никогда не обладал особой рациональностью, – пожал плечами парень.

Густавсон прекрасно понимал, что когда-нибудь его врагу надоест играться с ним и он постарается его прикончить, потому особо не расслаблялся, нанося одни и те же атаки. Напротив, во время этого процесса он пристально изучал мужчину, пытаясь выработать особую стратегию, что смогла бы принести ему заветную победу. Да, прямо сейчас у него это выходило не особо хорошо, но кое-какие сдвиги всё же есть, а это уже способно вселить надежду в его сердце, что наполнено страхом и отчаянием.

– Советую тебе всё-таки воспользоваться своей причудой, если ты хочешь остаться в живых, – произнёс Кенджи и встал в боевую стойку, приготовившись нападать.

– Обязательно воспользуюсь вашим советом, Директор. Вот только, – нагло улыбнулся парень, – когда я воспользуюсь своими силами, вы будете молить меня о пощаде.

– Мечтать не вредно, сынок! – с ухмылкой на лице произнёс старший Айкава и бросился вперёд.

И лязг металла вновь заполнил собой стены просторной арены, что ознаменовала собой продолжение смертельного поединка.

* * *

Тем временем, пока в середине арены билась одна пара, на трибунах билась другая, и их схватка была намного интенсивнее, интереснее и разрушительнее. Ни Син, ни монстр не жалели себя, используя всё, что только под руку и под ногу попадётся, чтобы уничтожить друг друга, но только у одного из них получалось это заметней лучше, ибо тот действительно прикладывал все свои силы для того, чтобы победить, в отличие от второго, который будто бы пытался сдерживаться, хотя причин для этого не было.

Айкава метал своего противника направо и налево, нанося тому самые разные раны разных степеней: переломы, ушибы, разрывы мышц и даже отрывы конечностей. Последние, к слову, Ному быстро восстанавливал, но боли от этого, увы, не убавлялось, о чём свидетельствовали его болезненные крики, которые с каждым разом становились всё громче и громче.

Син же… был в какой-то степени безумен. Он улыбался, когда вредил своему другу, издевался над ним словесно и всячески старался вывести того на эмоции. Да, подросток понимал, что имеет дело с чудовищем, но своими действиями он будто бы пытался получить реакцию не от последнего, а от того, кто ему действительно близок, и о ком он думал очень много на протяжении почти всей своей жизни – от Мики.

– Ещё не проснулся? – поинтересовался парень, нанося очередной удар в грудь монстра. – Я не успокоюсь, пока ты не пробудишься, Мики! Я достучусь до тебя, слышишь? Достучусь! – кричал он, проводя аж целую серию ударов, последний из которых отправил противника в непродолжительный полёт назад.

Ному вопил от боли и гнева. Он правда пытался противостоять своему врагу, но тот будто бы был на порядок сильнее и быстрее него, и это очень сильно злило и раздражало монстра. Он уже привык к тому, что его жертвы не могут дать ему достойный бой, и он уже привык к сценариям, в которых ему только и остаётся, что просто добить своего противника. Этот же случай был совершенно иным – жертва не собиралась просто так умирать, да ещё и билась настолько хорошо, что чудовище ничего не могло ему противопоставить. Немыслимо!

Стоит отдать должное Ному, он всякий раз поднимался на ноги. Несмотря на потерю конечностей, большое количество разрывов мышц и переломов костей, он каждый раз вставал и снова нападал на Сина, что вселяло в сердце последнего надежду на то, что его план действительно сработает. Конечно, у него была так себе стратегия, и он сам это прекрасно понимал, да только других планов в запасе у него не было, а действовать нужно было, потому он следовал тому единственному, что у него был.