Текст книги "Сценарист (СИ)"

Автор книги: Син Айкава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 113 (всего у книги 158 страниц)

«Я надеюсь, что скоро эти страдания прекратятся. Это просто ужасно! Даже Потрошитель был более снисходителен ко мне! А этот издевается! Хочет моей медленной и ужасной смерти! Только посмотрите на его улыбку – сразу всё становится понятно! Садист! Маньяк! Вредитель! Палач! И просто ужасный человек!», – негативные слова в голове подростка всё прибавлялись и прибавлялись, и конца им не было видно.

Бывший солдат же не замечал на себе гневного взгляда подростка. Нет, он лишь продолжал выискивать новые аттракционы, которые они могли бы посетить, и он не спрашивал мнение своего младшего друга – он просто ставил его перед фактом, тут же направляясь вместе с ним в сторону нужного места. Айкава несколько раз пробовал сбежать от Дженсена, пробовал скрыться от него и покинуть парк, но всякий раз мужчина ловил его и возвращал в мир страданий и ужаса. В эти моменты «величайший злодей» был слаб перед своим напарником – он вовсе не напоминал себя прежнего. Можно сказать, что в тот момент Син был… обычным ребёнком, коим он и должен был быть, если бы не ужасные события в его жизни, что повлияли на всю его судьбу, характер и поступки.

Наконец, заметив, что парень выглядит как-то не очень, Дженсен решил сжалиться над ним, предложив перекусить в местном кафе. Стоит ли говорить о том, как в тот момент Айкава обрадовался внезапной передышке? Конечно, есть ему не очень хотелось, ибо его желудок уже давно перешёл в стадию революции, планируя отделиться от своего хозяина, либо же добиться больших прав, чем есть у него прямо сейчас. Ни один из этих вариантов не допускал приёма пищи, но мужчине было плевать – он настаивал на том, что подростку нужно что-нибудь отведать, и лучше бы ему согласиться это сделать это через рот, если он не хочет получить ещё одну психическую травму.

От таких угроз желудок Сина решил перестать бунтовать, полагая, что не стоит испытывать судьбу, да и не очень ему хотелось почувствовать новые ощущения, потому уже через несколько секунд парень ощутил небольшой аппетит.

Присев за один из свободных столиков, Тодд и Айкава принялись читать меню, выбирая то, что они были бы не прочь отведать. Парень, как любитель вредной еды и всего фастфуда, решил выбрать двойной гамбургер с курицей, а вот Дженсен же решил погулять на полную – стейк из мраморной говядины! От такого выбора напарника Син невольно поморщился, представляя, что было бы с его желудком, выбрав он такое блюдо. Такое было очень страшно представлять, потому фантазия длинноволосого перестала работать уже через минуту, позволив своему хозяину минуты тишины и отдыха.

– Как тебе наше времяпровождение? – решил поинтересоваться Дженсен саркастичным тоном. – Чувствуешь себя весёлым?

– Я чувствую себя наполовину мёртвым, – тихо произнёс Син, опустив голову на стол. – Как ты можешь получать удовольствие от подобного?

– А ты его не получаешь? – удивился мужчина.

– Ни капли, – прохрипел подросток. – Мне кажется, что подобное – не моё.

– Ты никогда не был раньше в парке развлечений?

– Так уж получилось.

– Я думал, что ты в школьные годы посещал подобные места.

– Будь у меня друзья, быть может, я бы и посещал парки развлечений, но таковых у меня не было, а в одиночку ходить… Ну, как-то жалко, наверное, да и все лучшие эмоции в таких местах можно получить только с друзьями.

– Получается, тебе очень сильно повезло, что у тебя есть такой друг, как я, который решил сходить с тобой в парк развлечений! – улыбнулся мужчина, слегка потряхивая за плечо Айкаву. – Если бы не я, ты бы никогда и не увидел всего этого.

– Наверное, это так, – признался подросток.

Бывший солдат прекрасно понимал парня, ибо эти чувства, эти эмоции и это состояние ему были очень хорошо знакомы. Когда-то он сам был таким же, как Син сейчас, и Дженсен решил, что этот момент прекрасно подходит для того, чтобы рассказать ему об этом.

– Я тоже в детстве не ходил по таким местам, – с лёгкой улыбкой на лице произнёс мужчина. – У меня не было друзей, было очень мало времени, да и не хотелось, если честно. Отец часто давил на меня из-за того, что я не соответствовал ему ожиданиям, потому мне не хотелось тратить время на подобные, как мне казалось, глупые вещи. Мне хотелось угодить ему, потому я отказывался от всего, что нравилось остальным детям и подросткам, – улыбка с лица не исчезла, но стала слегка грустноватой. – Впервые я побывал здесь из-за Фурии. В один день ей приспичило пойти со мной в этот самый парк, и я не мог ей в этом отказать. Тогда я вёл себя также, как и ты сейчас: меня удивляло всё, я сторонился всего, был, скажем, таким дикарём, который шарахался от всего нового. Мне даже плохо было после каждого аттракциона, и я до усрачки боялся тех же горок, каруселей и всего подобно, а ведь на тот момент я уже был ветераном войны в Ираке, – покачал головой он, вспоминая, через что ему пришлось пройти, и с чем он оказался в итоге. – Я это к тому, что всё, что ты испытываешь – нормальная реакция. Как я уже говорил, я сам был таким же, как ты сейчас, потому не переживай лишний раз, что боишься чего-то. Через какое-то время ты поймёшь, насколько же круто провёл время здесь, и каждое воспоминание об этом дне будет вызывать улыбку на твоём лице. Пожалуйста, не думай, что я какой-то там садист или маньяк. Я вижу, что ты считаешь меня таковым, но это не так. Просто… отдайся эмоциям и позволь им завладеть твоим телом и душой. Тогда, думаю, ты поймёшь, в чём прелесть такого времяпровождения.

Когда Дженсен поделился с Сином своей личной историей, последний почувствовал нечто необычное. Он неожиданно ощутил прикосновение к чьей-то личности, с которой он не был знаком до сих пор. Слова, пропитанные искренностью, вызвали некоторые колебания в его душе. В его размышлениях мелькнули картины прошлого, всплывающие в памяти: одинокие дни, когда он чувствовал себя чужим, неразделённые эмоции, которые терзали его изнутри. В глазах Сина мелькнули сцены, где он пытался поддерживать притворное равнодушие к отсутствию друзей, избегая говорить об этом вслух. Он был слишком горд, чтобы признаться, что ему тоже хотелось посетить парк развлечений, вместе с кем-то особенным.

Однако в этот же момент перед его глазами предстали другие картины, которые вызвали улыбку на лице подростка, что была скрыта за медицинской маской. Он вспомнил кое-что очень приятное, очень тёплое и даже немного радостное, и он решил, что не будет лишним поделиться этими воспоминаниями с Дженсеном, раз тот был с ним настолько искренним.

– Когда-то давно мы с Мики мечтали о подобном, – прикрыл глаза подросток, дабы детальнее вспомнить эти моменты. – Будучи запертыми и лишёнными свободы, мы каждый день мечтали о том, что будем делать, если станем свободными. Разумеется, больше всего мы мечтали стать героями… Как же это иронично сейчас звучит, не правда ли? – грустно ухмыльнулся под маской он. – Но были моменты, когда мы представляли иные картины – более простые, более детские и более наивные. Мы много раз читали в книгах про весёлые и интересные места, где может побывать каждый человек, и в этот список входили и парки развлечений. Помню, мы могли часами представлять, как мы вдвоём наслаждаемся каждым аттракционом, как мы весело смеёмся и кричим, как мы беззаботно проводим время. Всё это было… – голос парня надломился, а глаза стали влажными, – так прекрасно. Мы мечтали обо всём, что доступно обычным детям, но не было доступно нам, и эти мечты заставляли нас жить дальше, заставляли верить в то, что в один прекрасный момент мы освободимся, – лёгкая дрожь прошла по всему его телу. – И вот… я сейчас сижу здесь, развлекаюсь и посещаю аттракционы, о которых мы читали. А Мики… не смог дожить до этого момента – и всё из-за меня.

Дженсен внимательно слушал подростка, его слова встречались с собственными воспоминаниями, но в этот раз были пропитаны чем-то еще – осознанием истории, которую он рассказал парню, и теперь собственной, но связанной с чужой болью. Он ощущал, как в его сердце закрались те же самые эмоции, что и у Айкавы. Глубина чувств, которые проявлялись в словах Сина, заставила Дженсена осознать важность того, что он ему рассказал.

– Прости, что я поделился этим, – прошептал Син, но Дженсен только пожал плечами, его улыбка стала более мягкой. Он разглядывал молча Сина, словно пытаясь уловить всю глубину его эмоций. – Я не знал, что ты тоже…

– Нет, нет, – Дженсен сделал плавный жест рукой, чтобы остановить Сина. – Нет нужды извиняться. Ты просто показал, что важно, когда делишься своей историей. Ты нашёл в себе смелость открыться, и я ценю это.

Глубокий взгляд Дженсена пронзил внутренний мир Сина, словно он проникал сквозь слова, пытаясь понять более тёмные уголки его души.

– Это очень сильно, что ты рассказал мне, – продолжил Дженсен после небольшой паузы. – Ты прав, мне тоже не хватало друзей. Я был подавленным собственными ожиданиями, и это лишало меня радостей, доступных другим. Как ты, я пропускал моменты, которые казались такими простыми другим, но были недоступны мне. Видимо, в каждой истории есть что-то общее.

Он сделал паузу, словно размышляя о том, как лучше продолжить.

– Ты знаешь, важно помнить, что ты здесь сейчас, наслаждаешься этими моментами, даже если они приносят с собой и тень грусти. Ты освободился и позволил себе испытать это. Это здорово. И про Мики… ты вспоминаешь его так, будто он здесь с тобой, как будто его душа рядом. Может быть, в некотором смысле, оно так и есть. Я не сильно понимаю в этих делах, но, как по мне, так думать намного лучше, чем постоянно забивать разум утратой.

Син слушал, погружённый в слова Дженсена, его взгляд вновь скользил по картины прошлого, но теперь с ноткой понимания.

Дженсен взглянул на Сина с некой теплотой в глазах, словно видя в нём что-то, чего раньше не замечал. Ему стало ясно, что этот парень, сидящий рядом, пережил многое в жизни, несмотря на свой молодой возраст.

– Син, иногда это трудно сказать вслух, но важно помнить: мы живём не только в настоящем, но и в том, что унесли с собой из прошлого. Это часть нас самих, часть наших историй. Иногда воспоминания могут быть как тень, они отражают то, что мы пережили, но они также могут быть источником силы. Живи здесь и сейчас, помни прошлое, но не позволяй ему доминировать над настоящим.

Он мягко положил руку на плечо Сина, словно поддерживая его в этом разговоре.

– Ты уже преодолел многое, Син, и это сделало тебя сильнее. Иногда мы можем переживать радость и грусть одновременно. Помни, что даже в самых тёмных моментах, когда кажется, что всё утрачено, остаётся что-то, что помогает двигаться вперёд. Это может быть человек, воспоминание или даже простое желание изменить свою жизнь. Ты можешь создать новые воспоминания, новые моменты радости, не забывая при этом о том, что было раньше.

Айкава молча взглянул на Дженсена, словно впитывая каждое его слово. В его глазах была смесь понимания и решимости. Он кивнул, словно утверждая в себе что-то новое, что начало пробуждаться под действием слов Дженсена.

– Спасибо, Дженсен, – прошептал Син. – Я… понял.

По сути, бывший солдат не сказал ничего нового, ибо эти же слова он слышал когда-то от Фурии, когда они в первый раз посетили парк развлечений вдвоём. В то время мужчина тоже был разбит своим прошлым, своими чувствами и эмоциями, и тогда девушка помогла ему выбраться из тьмы, в которую он сам себя и загнал. Конечно, он не знал, как эти слова сработают на Сине, но он не мог не сказать это, ведь в этот момент напротив него сидел ребёнок, который очень сильно нуждался в поддержке, и есть Дженсен мог её оказать, он делал это, не задумываясь.

Наконец, официант подошёл к их столику и принёс всё то, что они заказали. После такого разговора, конечно, аппетита у обоих больше не стало, но подкрепиться было просто необходимо, потому оба медленно потянулись к еде.

– Давай по-быстрому разделаемся со всем этим и отправимся дальше. Думаю, мы ещё не посетили несколько интересных мест, – улыбнулся мужчина, беря в руки нож и вилку.

Син же протёр глаза, приблизил к себе тарелку и слегка приподнял маску, дабы ему было удобно есть.

– Хорошо, – произнёс он и легко улыбнулся, что порадовало его старшего друга.

* * *

Солнце медленно приобретало оранжевые оттенки, как и всё, на что попадали его лучи. Люди, что до сего момента находились в парке, начали неспешно брести домой из-за низкой температуры, которая с каждым часом обещала быть всё суровее и суровее тем, кто решил скоротать своё время на улице. Парк, который ещё недавно казался оживленным и наполненным шумом детского смеха и веселья, постепенно погружался в уютное безмолвие. Люди, завершая свои прогулки, были укутаны в плотные пальто, шарфы и тёплые шапки, их шаги звучали приглушённо, словно мелодичный шепот прощания.

Син и Дженсен успели опробовать практически все виды развлечения, что представлял им парк развлечений. Им оставался лишь финальный этап, после которого они оба могли покинуть это место со спокойным сердцем – колесо обозрение. Отстояв небольшую очередь, они поднялись на платформу колеса обозрения, и, стоя в кабине, ощущали ветерок, который встречал их при наборе высоты. Парк, что с каждой минутой всё больше отдалялся от друзей совершенно разного возраста, уходил в тени, оставляя впечатление миниатюрного мира, испещрённого огоньками фонарей и разноцветными огнями аттракционов.

– Нравится? – спросил Дженсен, глядя на Сина, чьи глаза светились, как звёзды в этот холодный вечер.

– Да, это потрясающе, – ответил Син, прижимаясь к ограждению кабины и не отрывая взгляда от ночного парка, словно пытаясь запечатлеть каждую его деталь в памяти.

Колесо обозрения начало медленно подниматься, унося их выше, к звёздам, и парк открывался с новой высоты, словно раскрывая свои секреты. Сверкающие огни гирлянд и фонарей создавали невероятный световой коктейль, оживляя каждый уголок парка. На заднем плане простирался город, усыпанный светом, словно драгоценный ковёр из огней и окон.

– Можно задать вопрос, Дженсен? – вновь подал голос Айкава.

– Ты уже его задал, – улыбнулся мужчина.

– К чему всё это? – подросток внимательно посмотрел на своего собеседника. – Месяц назад ты предоставил мне выбор между жизнью и смертью, а сегодня повёл в парк развлечений. Не кажется ли это тебе странным? Разве тебе не хочется услышать моё решение?

– То, что я увидел сегодня, послужило мне ответом, – прикрыв глаза, произнёс Тодд. – Нет смысла спрашивать, какой выбор ты сделал, ведь лишь по твоим действиям, по твоему поведению и словам мне удалось всё понять.

– И ты должен был понять, что я выбрал…

– Жизнь, – ухмыльнулся мужчина. – Иного быть не может!

– Я выбрал смерть! – повысил тон подросток.

– Ты выбрал жизнь, – отрицательно помотал головой Дженсен. – Не пытайся обмануть меня.

– Я долгое время думал над твоим предложением, и мне удалось прийти к этому решению. Так почему же ты не веришь мне?

– Потому что ты пытаешься обмануть не только меня, но и самого себя.

Син оказался в ступоре. Он действительно не понимал смысла сказанных его собеседником слов, и внутри него нарастала злость, которая грозилась вырваться наружу в любой момент.

– Что это значит? – пытался успокоиться подросток.

– Ты отчаянно хочешь верить в то, что желаешь умереть, но при этом что-то внутри тебя отказывается принимать это. Это «что-то» продолжает бороться, и оно мотивирует тебя на эту борьбу. Я… вижу это по твоим глазам.

– И давно ты стал профессиональным психологом? – процедил сквозь зубы парень.

– Мне не нужно быть таковым, если я вижу блеск в глазах ребёнка, который радуется обычным человеческим развлечениям, – пожал плечами мужчина. – Сколько угодно можешь пытаться убедить меня в том, что хочешь умереть, но я никогда в это не поверю, ведь сегодня мне удалось увидеть твою тягу к жизни: твои крики на американских горках, твой мимолётный испуг в комнате страха, твоя радость при небольшой передышке и, наконец, твоё удовольствие при поглощении вкусной пищи. Разве это не признаки того, что ты хочешь жить?

– Как ты вообще пришёл к такой глупости? Зачем ты связал столь глупые и нелогичные вещи с моим желанием жить?

Дженсен слегка приблизился к Сину, понимая, что его слова ранили подростка. Он уставился прямо в его глаза, пытаясь донести свои мысли до этого парня, чьи чувства и мысли казались ему такими болезненными.

– Потому что жизнь – это не только боль и страдания, Син. Жизнь – это ты, эти эмоции, что заставляют тебя кричать на горках, смеяться и даже испытывать страх. Ты уже дал ответ на свой вопрос, просто не хочешь признать это самому себе. Ведь ты не просто воспользовался этими аттракционами, ты поглощал каждую минуту, пропуская через себя все эти эмоции. И ты, Син, в этот момент ощущал себя живым, вне зависимости от всего остального.

Син молчал, словно каждое слово Тодда попадало прямо в его душу. Его мысли в упор сталкивались с тем, что услышал, и что он отрицал в себе так долго.

– Давай не будем скрывать и пытаться маскировать истину, которую ты постигаешь каждый день. Иногда мы становимся настолько слепыми к тому, что находится прямо перед нами, что начинаем верить только в то, что хотим видеть. Ты хочешь верить, что желаешь умереть, но ты живешь именно сейчас, Син. В этом парке, ты был живее, чем когда-либо.

Слова бывшего солдата открывали в Сине те чувства, которые он старался затемнить и подавить. Ему стало больно от того, как уверенно и убедительно мужчина выражал свою точку зрения.

– Но я же… монстр, – поникшим голосом произнёс Айкава. – Разве этому миру не будет лучше, если меня не станет? Я… столько всего уничтожил: дома, районы и даже жизни людей. И мне стоит… продолжать жить? Ради чего? Чтобы продолжать приносить хаос в этот мир?

– А не насрать ли на этот мир? – ухмыльнулся мужчина. – Мне, например, плевать на то, что обо мне думают другие. Если бы я был зависим от всех остальных, наверное, я бы тоже ненавидел свою жизнь, и мне бы точно не удалось многого добиться. Однако, как ты можешь видеть, я вполне себе успешный мужчина, – самодовольно ухмылялся он.

– Но…

– Ты своими руками отнял у многих жизни – это действительно ужасно и страшно. Но и этот мир пытался отнять твою жизнь, разве не так? Этот мир поспособствовал твоему ужасному детству, поспособствовал твоим утратам и он уж точно поспособствовал твоему нынешнему положению. Получается, вы в расчёте, разве не так? – задал риторический вопрос Дженсен. – Ты не герой, Син, и тебе явно не стоит переживать за состояние этого мира. Хотя, будь ты даже героем, всё равно бы нашлись люди, что кидались в тебя камнями – так устроено наше общество. Всегда найдутся недовольные и злые, и это не повод ставить на себе крест. Быть может, ты кому-то помог, когда взорвал тот район. Может быть такое, что там были какие-нибудь злодеи, с которыми не могли справиться герои, а ты взял и решил эту проблему за одно мгновение.

– Это лишь предположение…

– Как и то, что этому миру станет лучше без тебя, – окончательно осадил подростка мужчина.

Айкава был ошеломлен словами Тодда. Его уверенность и способность видеть что-то светлое и живое в темном прошлом подростка раскалили внутренний бунт ещё сильнее. Ему казалось, что каждый аргумент, представленный Дженсеном, как-то ослаблял его убеждение в том, что он заслуживает ухода и исчезновения из этого мира.

Он открыл рот, чтобы возразить, найти хоть что-то, что поможет ему снова вернуться к своему убеждению о собственной ненужности, но слова застряли где-то между горячими слезами, которые он с трудом сдерживал, и жестокой яростью, заставляя Сина лишь молча уставиться на собеседника. В его глазах читалась неразбериха и гнев. Во взгляде сквозило страшное желание быть правым, но в то же время осознание, что его решение может быть ошибочным.

Дженсен же встал на ноги и посмотрел на город, что медленно погружался в вечернее время. Их кабинка в данный момент находилась на самой вершине, потому вид оттуда открывался поистине чудесный.

– Что будет с этим миром, если в один момент все причуды исчезнут? – весьма неожиданный вопрос задал он. – Исчезнут ли герои и злодеи? Станет ли наша планета лучше? – мужчина посмотрел на подростка, который отрицательно помотал головой. – Вот именно, что ничего не изменится. Ни добро, ни зло не исчезнут. Если убрать героев, они просто заменятся полицией и неравнодушными гражданами. Если же исчезнут злодеи, их место займут новые, готовые творить хаос. Это цикл, который никогда не прекратится, – произнёс Дженсен, взгляд его скользил по улицам, пропуская череду темных переулков и светлых бульваров. – Концепция добра и зла умрёт только вместе со всеми нами – такова истина.

Он отвернулся от пейзажа и снова посмотрел на Сина, чувствуя тяжесть молчаливого разговора, что только что разворачивался между ними.

– Мир будет всегда сталкиваться с противоречиями – это в его природе. Люди не перестанут добиваться счастья, несмотря на хаос, который окружает их. Так же, как и те, кто создаёт беду, найдутся те, кто будет стараться изменить мир к лучшему. Но главное, что в этом мире есть место для изменений, для роста и прогресса.

Тодд устремил взгляд на небо, где неподвижно сверкали звёзды, словно они тоже присутствовали в их молчаливом диалоге.

– В этом мире всегда будет борьба. Но важно помнить, что именно в наших действиях и выборах заложено, какую сторону мы поддерживаем. В этом смысле ты не можешь отрицать своё влияние на происходящее, но можешь выбрать, в каком направлении двигаться дальше. Сейчас ты злодей, Син, и это никак не оспорить. В один момент ты стал настолько сильно ненавидеть этот мир, что потерял желание жить и существовать в нём, потерял смысл жить. Но, быть может, ты найдёшь новый смысл в том, чтобы стать для этого мира неким катализатором изменений к лучшему? – всё это звучало странно для подростка, но некоторый смысл он улавливал. – Ты устал от зла, но ты не можешь от него отказаться, ведь тогда всё то, через что ты прошёл, окажется бессмысленным, но… тебе не надо отказываться от этого, ведь ты можешь использовать всё это зло для того, чтобы создать частичку добра – то, чего требует твоя совесть. Стань… трамплином для того добра, в которое хочешь верить сам. Быть может, это станет твоим новым смыслом жить.

Это имело смысл. Син в каком-то роде понимал, что Дженсен прав, но в данный момент он не мог просто взять и приобрести новый смысл, как и не мог тут же измениться, сменив грустное и подавленное настроение на счастливое, радостное и весёлое. Тем не менее слова мужчины что-то задели внутри подростка.

– Иногда принять новый смысл или измениться не так просто, как надеть другую рубашку, – продолжил Дженсен, чувствуя, что его слова затрагивают подростка. – Это процесс, который требует времени и усилий. Ты можешь использовать свой опыт, свои болезненные воспоминания и знания, чтобы помочь другим. Именно так рождаются герои из тех, кто прошёл через ад.

Син медленно кивнул, словно в его разгадке собственной судьбы открывались новые грани. Ему было страшно даже думать о том, чтобы снова принимать участие в этом мире, который столько раз обманывал его, но он чувствовал, что что-то меняется в его мыслях. Он поднял взгляд на Тодда, пытаясь найти в его глазах подтверждение того, что он хотел услышать.

– Жизнь непредсказуема, Син. Она полна переплетений, которые мы не всегда можем понять или ожидать. Ты не обязан моментально должен принимать решения или меняться, как и не должен становиться героем. Но попробуй разглядеть новые возможности, которые дает тебе твой опыт, – заключил бывший солдат.

Стать героем? Нет, парень никогда таковым не станет. По крайней мере, не после всего того, что он совершил. Но логика в словах Дженсена всё же была – этого не отнять. Важно лишь то, захочет ли Айкава становиться для кого-то трамплином, как и захочет ли он вообще делать что-то хорошее для этого мира. Его мысли путались, мозг отказывался работать, а сердце так и вовсе билось с огромной скоростью, не давая ему нормально сконцентрироваться.

– Я понял тебя, – произнёс Син после минуты молчания. – Не знаю, получится ли что-то у меня, но… я обещаю постараться. В конце концов, умереть я могу в любой момент, верно? Столько раз ставил свою жизнь на кон, и столько раз сражался, чтобы её у меня не отобрали, а тут вдруг умереть захотел. Глупо, не правда ли? – ухмыльнулся он. – Спасибо.

– За что? – слегка удивился мужчина. – Я ничего не сделал.

– Хоть ты и не волшебник, сегодня тебе удалось воскресить человека, – издал смешок Айкава.

– Не припомню, чтобы я практиковал тёмную магию, – ухмыльнулся Тодд.

– Не переживай – инквизиция перестала существовать уже давно. На костре сжигать тебя никто не будет.

В этот же момент перед глазами подростка возникла картина той ночи, когда он впервые решил встретиться с Лигой Злодеев, и он отчётливо увидел воспоминание, как сжигал заживо героя и его жертву, дабы никто из них не смог стать лишним свидетелем его плохих дел. Подростку тут же стало не по себе, но он быстро пришёл в себя, несколько раз помотав головой, дабы выбросить ненужную и ужасную частичку памяти из своей головы.

– Всё в порядке? – заметил странность в поведение парня мужчина.

– В полном, – спокойно ответил Син. – Просто вспомнил момент, когда вместо смысла жизни у меня была лишь сплошная ненависть и жестокость. Пришлось выбросить это из своей головы.

– И как? Полегчало?

– Нет, но когда-нибудь точно полегчает.

Их кабинка медленно приближалась к платформе, что означало не только конец аттракциона, но и конец их пребывания в парке развлечений. Совсем скоро они оба покинули его территорию, отправляясь в другое место, посещение которого также было запланировано Дженсеном.

* * *

Наверное, находиться рядом с водоёмом в холодное время года – не самая лучшая идея. Да, разумеется, берег и большое количество воды представляет из себя красивое зрелище в любое время года, да только вот температура при этом не совсем заботится о том, чтобы людям, что пришли полюбоваться на всю эту красоту, было комфортно и приятно. Да, снега в этом месте всё ещё не было, но это не означало, что в декабре здесь должно было быть тепло.

Сам пляж был весьма обычным, но при этом не переставал быть привлекательным на вид. Казалось бы, что всё это место состоит лишь из воды и песчаного берега, но в этом было что-то своё, что-то такое красивое, чудесное и невероятное одновременно. Так как во всём Нью-Йорке уже царствовала ночь, в этом месте совершенно не было людей, да и вряд ли кто-то зимой захочет посетить данную локацию.

Но эти двое были особенными. Син, дрожа от холода, стоял на месте и смотрел в сторону Дженсена, который в это время копался в песке, будто бы пытаясь найти что-то, что скрыто в нём. Мужчина не сказал своему младшему другу, зачем они пришли в это место, и это немного раздражало последнего, ибо он не понимал, какого чёрта они здесь забыли, и чего именно пытается добиться его напарник по злодейству. Тем не менее он ничего ему не говорил, прекрасно помня уже практический прошедший день, во время которого бывший солдат смог помочь ему большое количество раз, пытаясь спасти его психологическое состояние, что у него вполне себе получилось. Учитывая это, говорить что-то грубое Тодду было бы совсем неправильно, потому Син выбрал путь терпения, надеясь, что он не умрёт от обморожения.

Бывший солдат же ни капли не торопился, медленно откапывая руками желанный предмет, что был известен только ему, ибо он сам его и спрятал в этом месте. Зачем он это сделал? А вы попробуйте что-нибудь спрятать на обычном пляже, где нет ничего, кроме песка, и поймёте, что единственное подходящее место для какого-нибудь секрета – сам песок. Маленькие предметы прятались легко, ибо им не нужна была большая глубина, а вот большие… С ними уже были некоторые проблемы.

Разумеется, Дженсен спрятал в песок кое-что большое, из-за чего потребовалось немного больше времени, чем планировалось изначально, но ему всё-таки удалось достать нужный предмет – чехол, в котором в данный момент находилась акустическая гитара.

– Нашёл! – радостным голосом объявил мужчина и показал подростку откопанный предмет.

– Из-з-з-вини за груб-б-ость, но… – старался не дрожать от холода парень, – какого хуя мы искали на пляже гитару?

В ответ на это Тодд лишь громко рассмеялся. Ситуация ему казалась очень весёлой и комичной, потому он позволил смеху сорваться с его уст, чем он ещё больше разозлил Айкаву.

– Ничего ты не понимаешь, злой подросток, – мужчина по-детски высунул язык. – Только посмотри, что нас окружает: вода, песок, тишина и сама ночь! Настоящая романтика! А чего не хватает при всём этом, как думаешь? – задал вопрос он, но не стал дожидаться ответа. – Песни под гитару! Только их и не хватает!

– В такой холод?! – возмущался парень. – Мы же тут до утра успеем жмуриками стать!

– Так создай огонь, – предложил мужчина. – Причуда же позволяет.

– Да как ты… – начал возмущаться Айкава, но тут же задумался. – А ведь… ты прав.

Создав небольшой костёр, парень разместил его на песке и присел к нему поближе, дабы согреться, предварительно избавившись от уже надоевшей медицинской маски, которая успела немного пропитаться слюнями злодея. Конечно, он и раньше думал о том, чтобы применить причуду для того, чтобы согреться, но почему-то всё никак не мог дойти до реализации этой задумки.

Тодд также присел рядом с костром, расположил рядом с собой ранее откинутую в сторону сумку, которую он таскал с собой весь день, и начал настраивать гитару, которую он быстро вынул из чехла, убрав последний в район ног. Мужчина не особо умел играть на данном инструменте, но кое-какой опыт у него всё же был, и прямо сейчас он очень сильно хотел продемонстрировать его подростку, который в это время наслаждался теплом, что исходило от костра.

– Есть какие-нибудь пожелания? – решил поинтересоваться бывший солдат, настроив музыкальный инструмент. – Могу попробовать сыграть что-нибудь по твоему вкусу.

– Сыграй то, что ты умеешь, – ответил парень. – Судя по всему, ты не очень силён в этом, потому не хочется тебя лишний раз нагружать.

– И как ты понял, что я не очень хорош в игре на гитаре?

– Я два года на еженедельной основе играл в одном баре. Поверь, я могу отличить профессионала от любителя.

– Какие мы важные, – скривил лицо Дженсен. – Хочешь сам сыграть?

– Нет особого желания.

– Вот только критиковать и умеете! – пробубнил Тодд. – Тогда не мешай мне и моему творчеству, – скомандовал он.

– Да и не собирался, – удержался от ухмылки Син.