Текст книги "Сценарист (СИ)"

Автор книги: Син Айкава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 140 (всего у книги 158 страниц)

Глава 66. Планы на будущее.

– Злодей победил, – без особых эмоций в голосе произнёс мальчик с длинными чёрными волосами, победоносно поднимая правый кулачок над своей головой.

Вокруг него же находились побеждённые им противники, коими являлись дети – его главные партнёры по игре в героев и злодеев. Все они в данный момент с презрением глядели на него, охая от болезненных ощущений, которые они никак не ожидали почувствовать сегодня.

Казалось бы, что всё начиналось вполне хорошо для них: злодей всего один, способностями не обладает, да ещё и хило выглядит. Можно с уверенностью сказать, что в глазах «героев» он смотрелся довольно-таки слабым оппонентом, которого очень легко победить. Эти дети были уверены в том, что их причуды помогут им победить без особых проблем, потому никто из них даже и подумать не мог о том, что, предложив ему роль злодея, они подписали себе договор на самый очевидный проигрыш.

– Хотите ещё раз сыграть? – спокойно предложил им длинноволосый, окинув их своим безжизненным взглядом.

От вида этих глаз дети поёжились. По их коже пробежали мурашки, а их ноги начали тут же замерзать. Страх внутри них разгорался с невероятной скоростью, но они старались не показывать этого, пытаясь остаться гордыми.

– Мы не будем больше с тобой играть, – всё-таки решился ответить один из ребят, с болезненными стонами поднимаясь на ноги.

– Почему? – слегка наклонил голову в удивлении злодей.

– Герои всегда должны побеждать, – отозвался другой мальчик, решив поддержать своего друга в его акте беспрецедентной храбрости. – Ты нарушил правило.

– Но вы же сами оказались слабыми. Разве не вы виноваты в том, что проиграли? – не мог понять их логики длинноволосый.

– Не надо ему ничего объяснять, – произнёс самый озлобленный. – Беспричудные всегда тупые.

– Точно-точно, – одобрительно кивнул подсос задиры. – У беспричудных нет не только силы, но и мозгов, так что бесполезно ему что-то говорить!

Длинноволосый слегка изумился от подобного заявления. На лице его не было ни единой эмоции, а в голове… Да и там была полнейшая тишина.

Если говорить честно, то этому ребёнку было абсолютно всё равно на этих мальчишек. Он согласился-то на это игру только из-за того, что ему было интересно, на что способны нормальные дети. Результат же его безумно разочаровал, потому продолжать он тоже был не намерен.

– Пойдёмте отсюда, – предложил главный всей компании, после чего все направились прочь с детской площадки. – Найдём нормального, у которого есть причуда.

Длинноволосый молчаливо наблюдал, как вся компания скрылась за небольшим зданием, после чего, вздохнув, приблизился к рядом стоящей скамейке и сел на неё, пытаясь обдумать всё произошедшее.

«Даже драться нормально не умеют. Причуды используют просто ужасно. Неужели все нормальные дети такие? Они никогда не тренировались? Их не наказывают за проступки? Их тупость поощряют? Я… ничего не понимаю», – рассуждал в своей голове мальчик, опустив взгляд вниз.

Самое забавное было то, что эти ребята сами предложили ему сыграть. Их было аж пятеро, и все они, разумеется, захотели выбрать роль героев, отдав противоположную роль ему. Длинноволосый не был глупым и понимал, что те лишь хотели насытить своё самолюбие с его помощью, а его слова о том, что он не имеет причуды, лишь сильнее подогрели их желания сыграть с ним.

Ребёнок поднял взгляд, посмотрел на яркое солнце, голубое небо, прислушался к пению птиц и закрыл глаза. Сейчас ему уже ничего не хотелось. Не было никакого интереса гулять дальше, поскольку он понимал, что ничего его уже не сможет удивить. Да и друзей у него не было, с кем он мог бы хорошо провести время. Точнее, уже не было.

«Интересно, а как нормальные дети заводят друзей? Их не тренируют, у них у всех есть свои дома и семьи. Как же они знакомятся друг с другом? Просто подходят на улице и предлагают подружиться? Я попробовал так, но ничего не получилось, да и не хочется, чтобы такие дети были моими друзьями. Даже Ичиро намного лучше, чем они. Точнее… был».

Мальчик вновь почувствовал грусть. Воспоминания о былых днях ни на секунду не покидали его голову. Перед глазами до сих пор всплывали картины того дня, той трагедии, после которой жизнь ребёнка кардинально изменилась. Он чувствовал кровь на своих руках, ему было противно от этого ощущения, было противно от самого себя, но ничего с этим поделать не мог. Ему нужно было просто идти дальше, пытаясь найти новый смысл в жизни, и длинноволосый это отчётливо понимал, но принять никак не мог.

Он всё ещё оставался рабом того места – его неотъемлемой частью, как и его друзья, что уже никогда не смогут насладиться полноценной свободой. И всё это было лишь по его вине.

«Наверное, надо идти домой. Посмотрю несколько фильмов, мультиков и передач. Быть может, стоит поиграть в приставку, чтобы хоть немного лучше стало. Мне… вновь нужно забыться, а то вновь истерика начнётся. Не хочу снова плакать».

Он попытался встать, но тело не послушалось. Что-то удерживало его на месте, и это точно не было действие чьей-либо причуды. Просто у мальчика больше не было сил. Бесконечное чувство вины, вечное самобичевание и постоянные неудачные попытки завести новые знакомства сильно измотали его. Честно говоря, ему даже жить не хотелось – в жизни не было абсолютно никакого смысла.

В голове временами всплывало обещание, которое он дал своему другу, но почему-то мальчик начинал думать, что у него ничего не выйдет. Всё было слишком сложным для него, а рядом не было никого, кто смог бы ему помочь. Его мечта, нет, их мечта стать героями казалась мальчику невозможной. Друг уже не сможет её исполнить, а длинноволосый… Он просто не видел в этом смысла, ведь второй этого точно не увидит.

В голове, словно заевшая пластинка, крутились воспоминания, калейдоскопом проносящиеся перед его глазами. Беззаботный смех, эхом раздающийся в летнем воздухе, тёплые объятия, согревающие душу, сияющие радостью глаза друга, в которых отражалось всё безграничие их общего мира. А потом – тьма, непроницаемая и безжалостная, поглотившая всё вокруг. Крики, отчаянные и полные боли, пронзающие тишину, словно ржавые лезвия. Кровь, липкая и противная, омывающая его руки, не смывая, но лишь подчеркивая ужас произошедшего.

Он не помнил, как всё произошло. Как друг, его верный соратник и опора, оказался под завалами обрушившегося здания, его тело, безжизненное и окровавленное, покоившееся под грудой кирпичей и ржавого металла. Как он сам, охваченный паникой и отчаянием, царапая руки о ржавое железо, тщетно пытался разгрести завал, не веря, что его друг мог погибнуть так внезапно и несправедливо.

Не помнил, как потом брел по пустынным улицам, словно зомби, оторванный от мира живых, не чувствуя ни холода ледяного ветра, ни жгучего голода, ни пронзительной боли в израненных руках. Его разум, словно затуманенный пеленой отчаяния, отказывался воспринимать действительность, отталкивая воспоминания, слишком мучительные, чтобы их вынести.

«Что-то в этом не так. Такое ощущение, будто бы что-то было иначе. Чего я ещё не помню? Что-то же было, но память мне отказывает. Чёрт, я вновь дошёл до этой точки».

Полностью погрузившись в свои мысли, длинноволосый не заметил, как к нему приблизился неизвестный ребёнок, чьи глаза были полными удивления, доброты и переживаниями. Изумрудные глаза с интересом изучали мальчика, пытаясь понять, что именно с ним происходит. Длинноволосый же чувствовал на себе чужое внимание, но был слишком занят, хороня себя в пучинах внутренней тьмы.

«И как я вообще нашёл свою квартиру? Как она оказалась в моём распоряжении? Что вообще произошло? Почему я ничего из этого не помню? Как же бесит!», – схватился за голову ребёнок, борясь с приступом агрессии.

– С тобой всё в порядке? – послышался неизвестный ему голос, доносившийся спереди.

Длинноволосый поднял голову и с удивлением обнаружил, что на его смотрел незнакомый ему ребёнок. Он был примерно его возраста, с копной густых зеленых волос, взлохмаченных словно после драки. Огромные изумрудные глаза, полные сочувствия и беспокойства, смотрели на него, словно заглядывая в самую душу. На щеках мальчика виднелись веснушки, а на губах играла робкая улыбка.

Он был одет в простую футболку цвета хаки, немного выцветшую и растянутую, но со следами от высохшего пота, говорящими о его летних приключениях. На футболке красовался яркий рисунок Всемогущего, героя, которым он, очевидно, восхищался. Старые, потёртые джинсы, закатанные до щиколоток, демонстрировали его беззаботный летний стиль. На ногах красовались потёртые кеды, на шнурках которых были завязаны яркие узелки.

«Кто это такой? Не помню, чтобы мы были знакомы», – рассуждал в своей голове длинноволосый.

– Со мной что-то не так? – задал вопрос он, смотря своему неожиданному собеседнику в глаза.

– Ну… Мне так показалось? – неуверенно ответил мальчик, пожав плечами. – Ты выглядишь расстроенным и грустным.

– А это плохо? – не мог понять логики темноволосый.

– Наверное? – всё также не был уверен в себе зеленоволосый. – Когда кто-то грустит, это… плохо? Да, это определённо плохо. А если человек грустит, то значит, что у него что-то случилось. Потому я…

– Решил подойти и спросить, – закончил мысль собеседника длинноволосый. – Хочешь помочь?

– Ну… – замялся мальчик.

– Можешь не переживать, – выставил руки вперёд мальчик, – со мной… всё в порядке, – очевидная ложь, но он не хотел раскрывать свои чувства перед незнакомцем.

– Но… – зеленоволосый явно не был убеждён словами собеседника.

– Это не твоя проблема, – сказал прямо мальчик с длинными волосами.

Поклонник Всемогущего резко замолчал. Ему было немного неудобно продолжать этот разговор после таких слов. Длинноволосый явно не хотел разговаривать с ним, но этот ребёнок видел, что тому требовалась помощь. Нет, он не был профессиональным психологом, а также не имел большого опыта за спиной в этом деле – ему просто говорило об этом сердце, которое никогда не врало мальчику.

Решив не отступать, зеленоволосый приблизился к собеседнику и сел с ним рядом на скамейку. Последнего эти действия не сильно обрадовали, но против он не был.

– Хочешь поиграть? – неожиданно предложил мальчик с веснушками.

Длинноволосый от такого предложения удивился. Он всем видом старался показать тому, что не намерен с ним разговаривать и хоть как-то взаимодействовать, его новый собеседник не желал отступать. Такое упрямство немного раздражало мальчика, но пока всё было в пределах допустимого.

– Поиграть? – ухмыльнулся бывший носитель роли злодея. – Прости, но, увы, не могу.

– Почему? – изумрудные глаза вновь смотрели прямо в душу собеседника.

– Боюсь, что разочарую тебя, но у меня нет причуды, – грустный смешок вырвался из уст темноволосого.

К удивлению длинноволосого, его собеседник, услышав это, лишь улыбнулся и засиял. Это было чертовски странно.

– Я тоже! – произнёс он.

– Что? – не совсем понял бывший злодей.

– Я тоже беспричудный! – слова хоть и были сказаны легко и просто, но в них чувствовались нотки боли и грусти, что не скрылось от другого ребёнка.

– И что это значит?

– Это значит, что тебе ничего не мешает поиграть со мной!

– А ты не из тех, кто просто так сдаётся, да? – ухмыльнулся обладатель чёрных волос.

– Я… не хочу сдаваться, – эти слова были сказаны уже не так уверенно и громко, как прошлые. – У меня нет причуды, из-за чего многие не хотят со мной дружить. Даже мой лучший друг начал говорить мне, что я бесполезный, что я… деку, – его глаза стали влажными. – Все мне говорят, что без причуды мне не стать героем. Даже мама… не верит в меня.

Зеленоволосый мальчик, несмотря на слезы, струящиеся по щекам, сохранял в глазах решимость. Он словно излучал внутренний свет, который можно было бы назвать надеждой. Весь его вид говорил о том, что несмотря на все трудности и унижения, он продолжал верить в возможность лучшего будущего. Губы дрожали, но он старался держаться, не отводя взгляда от своего собеседника.

Тем временем длинноволосый сохранял спокойствие и нейтральное выражение лица. Он внимательно слушал, не проявляя явных эмоций, но внутри него зарождалось что-то похожее на сочувствие.

– Но я буду стараться! – всхлипнув, произнёс мальчик, что потрясло его собеседника. – Я буду тренироваться, буду развиваться, буду искать свой путь! Я не хочу быть обузой для общества, я хочу стать героем как Всемогущий!

Длинноволосый сохранял спокойствие, но что-то в его взгляде изменилось, когда он услышал последние слова зеленоволосого мальчика. В его памяти всплыл образ старого друга, того, кто тоже когда-то говорил с такой же решимостью и уверенностью. Того, кто, несмотря на все трудности, стремился к своей цели и верил в светлое будущее. Образ друга, который теперь был лишь воспоминанием.

Темноволосый глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза, давая себе возможность осознать, насколько этот мальчик напоминал ему потерянного друга. Взгляд его стал мягче, и он наконец позволил себе выказать немного эмоций. В его глазах промелькнула печаль, но вместе с ней и уважение к этому маленькому, но сильному сердцу, что билось перед ним.

– Ты напоминаешь мне одного человека, – тихо произнес длинноволосый, стараясь удержать голос ровным. – Он тоже не сдавался, несмотря ни на что.

Зеленоволосый мальчик поднял взгляд, в котором читался неподдельный интерес.

– И что с ним стало? – спросил он, не отрывая глаз от собеседника.

Длинноволосый сделал паузу, вспоминая своего друга. Того, кто всегда был примером мужества и самоотверженности.

– Он стал героем, – ответил он, слегка улыбнувшись. – По крайней мере, для меня, – произнёс мальчик и опустил взгляд, стараясь сдержать эмоции.

Мальчик замолчал, и между ними повисла тишина. Зеленоволосый заметил, как его собеседник, несмотря на внешнее спокойствие, на мгновение дал волю своим эмоциям. В этот короткий момент в его глазах мелькнула глубокая печаль и грусть, вызванные воспоминаниями о потере. Это была секундная слабость, но она была достаточна, чтобы мальчик понял, что перед ним сидит человек с собственной болью и прошлым.

Ребёнок с веснушками, чувствуя, что их разговор подошёл к важному моменту, решил напомнить своему новому другу о предложении поиграть. Он медленно достал из карманов несколько игрушек – копии знаменитых героев: Всемогущего, Старателя и Алого Бунтаря. Игрушки были немного потертыми, но сразу было видно, что они многое значат для мальчика.

– Помнишь, я говорил про игру? – спросил он, протягивая игрушки длинноволосому. – У меня есть эти герои. Для меня они – пример того, кем я хочу стать.

Длинноволосый посмотрел на игрушки, а затем на мальчика. В его глазах снова заиграла та же решимость, что и у его друга в прошлом. Он протянул руку и осторожно взял фигурку Всемогущего, рассматривая её с неожиданным интересом.

– Они… много значат для тебя, правда? – спросил он, глядя на мальчика.

– Да, – кивнул зеленоволосый, улыбнувшись сквозь слёзы. – Они напоминают мне, что у каждого есть шанс стать героем, независимо от того, есть у него причуда или нет. Даже если мне придется долго тренироваться и многого лишиться, я всё равно буду стремиться к своей мечте.

Длинноволосый на мгновение задумался, держа в руках игрушку. Затем его лицо озарилось лёгкой улыбкой.

– Хорошо, – сказал он, вернув игрушку мальчику. – Давай поиграем.

Изумрудные глаза после этих слов ярко засияли, а их обладатель подскочил с места и запрыгал от радости, немного напугав своего нового друга. Мальчик кружился вокруг скамейки, держа в руках своих любимых героев, его смех звенел в воздухе, принося мгновенное облегчение и светлое чувство радости.

Через минуту ребёнок остановился, встав напротив своего собеседника. В его глазах длинноволосый увидел намёк на ещё один вопрос.

– А как тебя зовут? – обладатель тёмных волос оказался прав.

Он на мгновение замер, раздумывая над ответом. Внутри него начали подниматься старые сомнения. Стоит ли заводить новых друзей? Его печальное прошлое, полное утрат и боли, вновь ожило в его сознании. Перед глазами возникли образы потерянных друзей, тех, кто больше никогда не сможет с ним заговорить, кто остался лишь воспоминанием. Эти призраки прошлого тянули его обратно, в тьму одиночества и отчаяния.

Но, глядя на улыбающегося мальчика перед ним, он почувствовал, как в его сердце зажглась искра тепла и надежды. Этот ребёнок, несмотря на все трудности, продолжал верить в светлое будущее и мечтать о великом. Длинноволосый понял, что ему нужно жить дальше, нужно снова научиться доверять и открываться людям, даже если это больно.

– Син, – произнёс он, слегка улыбнувшись, – Син Айкава. А тебя как?

Его новый друг лучезарно улыбнулся, прикрыв глаза.

– А меня…

Звук пропал, превращая сию картину в немое кино.

Последним, что увидел Син, было движение губ мальчика, который в этот момент называл своё имя.

* * *

Глаза с трудом разомкнулись. В глаза парня ударил яркий свет, заставивший его тут же зажмуриться. Разум ещё не был полностью очищен от увиденного. Подросток не понимал абсолютно ничего. Перед глазами всё ещё стоял сон, в котором он общался с мальчиком, что предложил ему дружбу и совместную игру. Он не мог отделаться от ощущения, что хорошо знает того ребёнка – уж больно знакомым он ему казался.

«Был ли это обычный сон? Или же картина прошедших дней? Картины утерянного прошлого, что пытался глубоко закопать мой отец, чтобы вырастить из меня нужного ему монстра?», – мысли его после пробуждения были весьма прозаичны.

Через минуту Син медленно начал приходить в себя. Свет лампы, что висела прямо над ним, перестал слепить, дав возможность парню увидеть потрёпанный временем бетонный потолок, на котором виднелись грязные пятна. Он попытался посмотреть немного в сторону, но тут же ощутил неприятную боль в районе шеи и позвоночника. Видимо, так сказалось на нём долгое отсутствие движений – конечности очень сильно затекли и расслабились. Требовалось ещё немного времени, чтобы он смог нормально пошевелиться.

«Тот пацан кажется мне знакомым. Такое ощущение, будто бы я видел его относительно недавно. Почему же память отказывается предоставить мне нужную информацию?», – Айкава попытался немного напрячь мозг, чтобы узнать нужное, но тут же был вынужден остановиться из-за головной боли, что усиливалась с каждой его попыткой вспомнить увиденного во сне персонажа.

Справа до его ушей доносились странные звуки, что были похожи на скрип металла и нажиманию на кнопки клавиатуры. Странное комбо, конечно, и парень намеревался узнать, что именно издаёт подобные звуки, но для этого пришлось ждать, пока тело вернёт прежнюю подвижность, а судя по тому, что он уже начинал чувствовать неприятные ощущения в районе тех мест, куда были воткнуты ножи Химико, быстро и резко двигаться он пока точно не сможет.

Наконец, когда самые утомительные и скучные две минуты подошли к концу, парень смог начать двигать своими конечностями. Разумеется, каждое подобное действие давалось ему с большим трудом, но подросток был упорным в своём желании, потому не останавливался, решив сменить лежачее положение на сидячее.

На середине этого процесса острая боль пронзила всё его тело. Полученные раны напомнили о своём существовании, из-за чего Сину пришлось сжать зубы, чтобы не закричать. Впрочем, от болезненного стона, что тут же вырвался из его уст, это его не спасло.

– Уже очнулся? – прозвучал знакомый девичий голос с той стороны, откуда минуту назад доносилось комбинация прошлых звуков. – Не советую делать резкие движения. Хоть раны и затянуты, твой организм всё ещё по-прежнему считает, что ты ранен.

Син с трудом повернул голову и бросил свой взгляд на источник голоса. Его глаза тут же расширились от понимания, кто в данный момент находился в нескольких метрах от него.

Лицом девушка к нему не поворачивалась – была занята какой-то работой. Но это не помешало Айкаве признать в ней ту, перед кем он был очень сильно виноват.

Розовые волосы, словно нежнейшее облако, обрамляли лицо девушки, спускаясь волнами по спине. Они переливались на свету, оттеняя нежную белизну ее шеи.

Сквозь тонкую чёрную блузку проступали изящные линии ее плеч, а чуть ниже виднелась прекрасная талия, перехваченная тоненьким пояском. Длинные пальцы девушки, ловко орудующие неизвестными инструментами, казались невероятно хрупкими, но в то же время излучали силу и уверенность.

Син попытался разомкнуть свои уста, чтобы что-то сказать, но тут же остановился от горького кома в горле. Он всё ещё помнил их последнюю встречу, которая закончилась совсем не так, как бы он этого хотел. Подросток не забывал об этом ни на день, всякий раз признавая, что, будь он сильнее, у него бы получилось сделать всё по-другому. Если бы в тот самый момент Айкава был смелее, он точно бы смог предотвратить то ужасное событие, что надолго отложилось у него в памяти.

– Не смотри на меня так, – заметила его взгляд девушка. – Как будто труп увидел.

– Всё… совсем так плохо? – задал глупый вопрос подросток.

– Видел бы ты сейчас своё лицо, – ухмыльнулась она, повернувшись к нему. – Столько боли, грусти и гнева я ещё никогда вживую не видела.

Син сглотнул, чувствуя, как горький ком снова поднимается к горлу, мешая ему дышать. Его взгляд скользнул вниз, остановившись на полу, как будто тот мог скрыть его от суровой реальности. Внезапно ему стало невыносимо стыдно за свою слабость, за свою убогость, за свою безответственность. В груди разлилась глухая, тупая боль, пронизывающая каждую клеточку его существа.

Он попытался собрать свои мысли, сосредоточиться на чем-то, что могло бы помочь ему справиться с этим ураганом эмоций. Но каждый раз, когда он пытался вернуть себе контроль, перед внутренним взором возникали её глаза, которыми она смотрела на него в тот самый день, что были наполнены болью и разочарованием. Ему хотелось кричать, выть от этой душевной муки, но он знал, что это не изменит прошлого, не исправит сделанных ошибок.

Глубоко вздохнув, парень поднял свой взгляд, посмотрел в глаза девушки и выдавил из себя самую лучшую улыбку, на которую только был способен в данной ситуации.

– Рад снова видеть тебя, Мэй, – эти слова дались ему с по-настоящему великим трудом. – Ты так же прекрасна, как и в день, когда мы виделись в последний раз.

От таких слов лицо Хацуме покрылось лёгким румянцем. Вероятно, не таких слов она ждала от него, но именно их она получила. Впрочем, учитывая то, что между ними произошло в прошлом, она не могла выдавить из себя искренней улыбки.

– А ты всё так же пытаешься умереть молодым, да? – но от этой шутки удержать себя она не смогла.

Услышанное заставило подростка ухмыльнуться. Эта девушка знала, на чём его можно подловить. Грустным было лишь то, что это было самым безобидным из всего, что она могла ему сказать, учитывая весь запас фраз, который она готовила к этому дню.

– Я не специально, – пожал плечами Син. – Это мои враги всё время пытаются со мной покончить. Сами же себя веселья лишить хотят.

– А ты упрямо продолжаешь жить, желая разрушить все их планы, – продолжила мысль обладательница розовых волос.

– Я всегда был упёртым в своих желаниях и стремлениях.

– И ради их исполнения ты готов пожертвовать всем, что имеешь. Даже теми, кто тебя любит, – эта фраза прозвучала очень холодно и жестоко.

Слова Хацуме пробили броню Сина, оставив его беззащитным перед потоком собственных эмоций. Её холодный, безжалостный тон ранил его глубже, чем он мог предположить. Улыбка медленно сползла с его лица, оставляя только горечь и разочарование. Он вновь отвёл взгляд, не в силах выдержать её проницательных глаз. В его сердце вспыхнули воспоминания о тех, кого он потерял, и тех, кто пострадал из-за его решений.

Глаза Мэй сверкали, словно ледяные осколки, отражающие её внутреннюю боль и гнев. Её выражение лица оставалось спокойным, но в глубине глаз читалось нечто большее: смесь печали, недоверия и разочарования. Этот взгляд говорил больше, чем любые слова, напоминая ему о том, сколько боли он причинил ей и другим своим близким.

Айкава чувствовал, как его сердце снова сжалось, а на душе стало ещё тяжелее. Ему было больно осознавать, что его поступки привели к таким последствиям, и что он стал причиной её страданий. Он хотел что-то сказать, оправдаться, найти слова, которые смогли бы смягчить её боль, но всё, что он мог, это снова и снова испытывать это невыносимое чувство вины.

– Наверное, ты права, – согласился с её высказыванием подросток. – Ради мести отдал всё то, что ценил, лелеял и… любил. И что самое грустное, – на этом моменте он тяжело вздохнул, – я даже не знаю, были ли мои чувства правдивыми, была ли моя любовь… настоящей.

– Вот оно как, – без особых эмоций произнесла девушка. – Не можешь понять, что принадлежит тебе, а что – другому?

Слова Мэй поразили Сина, словно удар молнии. Удивление настигло его за считанные мгновения, превращаясь в шок, но в следующий момент он тут же пришёл в себя, вспоминая о том, что Мэй всегда была такой.

– Как всегда проницательна, – подметил вслух Айкава. – Предположение? Или уже знакомое чувство?

Теперь уже пришла очередь Хацуме опускать взгляд. Похоже, у неё тоже имелись неприятные и болезненные воспоминания, с ощущением которых она не могла смотреть парню в глаза.

– После того дня многое поменялось, Син, – более тихим голосом произнесла она. – Я несколько месяцев лежала в реанимации, не приходя в сознание. Рана, оставленная тем стариком, с которым ты был в тот день, не поддавалась лечению – её защищал непонятный барьер, разрушить который не смогли даже самые сильные и опытные герои. Но что самое примечательное, так это то, что этот барьер не позволял как излечить рану, так и навредить ей моему организму. Проще говоря, он не позволял крови покинуть моё тело, – говорила она, не чураясь даже самых сложных деталей. – Как мне сказали врачи, сам этот барьер был золотого цвета, а эффект его работы был схож с… остановкой времени?

Айкава не уставал поражаться услышанному. Когда речь зашла про тот самый странный барьер, он сразу понял, о чём она говорит. В голове сразу всплыли воспоминания последних секунд жизни дедушки, который защищал его до самого конца, пав в конце от руки его отца.

– Всё прекратилось лишь два месяца назад, – продолжила говорить Мэй. – Барьер исчез, а вместе с ним и рана. Моё сознание быстро вернулось в тело, после чего я… почувствовала себя абсолютно пустой. Ни чувств, ни эмоций, ни каких-либо мыслей. Такое чувство, будто бы из меня всё вытрясли, а при попытке вспомнить ощущаемые ранее чувства, создавалось впечатление, будто бы они принадлежат не мне, а кому-то другому. Собственно, я и сейчас это ощущаю.

После этого Син понял ещё больше. На его устах появилась лёгкая улыбка, а в горле застрял горький ком.

«Значит, ты сделал это тогда не просто так – у этого была весомая причина. Получается, ты и о контроле её разума знал, да? А мне ничего не сказал. Держал всё лишь в своей голове, лишь бы задуманное не закончилось полной катастрофой. Ты был очень умным человеком, Грим», – рассуждал в своей голове подросток.

– Вспоминая о том, что я чувствовала к тебе, я встретилась с тем же самым ощущением, будто всё это не принадлежало мне. Знаешь, будто бы это… привили мне? Затолкали в голову и заставили признать своим, – сказала Мэй, приложив правую руку к своей голове.

– Понимаю, – одобрительно кивнул Син. – Что было после этого?

– Продолжила жить, – пожала плечами девушка. – Вновь увлеклась изобретением крутых штук, начала работать в направлении медицины, взяв за основу те наномашины, что были в теле того охранника на острове. Совсем недавно мне удалось даже достигнуть результата – наномашины, ускоряющие регенерацию, были изобретены, а вчера они были успешно протестированы, – улыбнулась она.

Парень тут же задрал свою порванную футболку, после чего оглядел тело. Тех ран, что он получил в последней битве, уже не было. Остались, конечно, небольшие шрамы, но самого рваного мяса не наблюдалось.

– Впечатляет, – присвистнул Син. – Готов поспорить, теперь я должен тебе очень много денег.

– Если бы меня заботили только деньги, я бы не использовала своё изобретение на тебе, – логично рассуждала она. – Отдала бы их правительству, а те прислали бы мне кучу денег, профинансировав дальнейшие разработки.

– Тогда почему ты спасла меня? – задал интересующий его вопрос подросток. – Учитывая то, что произошло в прошлый раз, ты могла бы спокойно бросить меня умирать. Думаю, миру бы стало много легче, если бы монстр в моём лице отбросил коньки в тот момент, погрузившись на дно, – он бы продолжил и дальше говорить, но его остановило то, чего он никак не ожидал.

Внезапно Мэй сделала быстрый шаг вперёд, и Син не успел даже осознать её движения, как почувствовал резкий удар по щеке. Она нанесла ему хлёсткую пощёчину, настолько неожиданную и сильную, что у него перехватило дыхание. От удара он чуть не потерял равновесие, схватившись за пострадавшую щеку. Глаза парня расширились от удивления, смешанного с болью. Он не ожидал такого от неё.

Она стояла перед ним, её грудь тяжело вздымалась от гнева. Глаза сверкали яростью, но в них также блестели слёзы, угрожая скатиться по щекам. Её руки дрожали, словно она сама не верила в то, что только что сделала. Через секунду же до неё дошло осознание произошедшего, после чего она быстро отошла от парня, отвернулась и попыталась успокоиться.

– Я… Я не знаю, как это вышло, – тихо произнесла она. – Моё тело… само.

– Ничего страшного, – отмахнулся парень. – Прости за это.

Мэй стояла, отведя взгляд в сторону, её руки всё ещё дрожали. Она сжала кулаки, пытаясь вернуть себе контроль над эмоциями. Глубокий вдох, затем ещё один. Постепенно её дыхание стало ровнее, но слёзы всё ещё блестели на ресницах, угрожая пролиться с каждым морганием. Она подняла руку к лицу, невольно касаясь щеки. Осознание произошедшего поражало её до глубины души.

– Так… почему же ты спасла меня? – продублировал свой вопрос юный злодей.

Девушка начала собираться с силами, чтобы ответить. Нужные слова уже давно были заготовлены ей же ещё несколько часов назад, ибо она ожидала, что он спросит это у неё.

Выровняв дыхание, она всё же произнесла вслух то, что вновь удивит её собеседника:

– Просто… – она подняла свои глаза повыше, направив взгляд на бетонную стену. – Если бы я бросила тебя умирать, я была бы ничем не лучше тебя.

Син грустно улыбнулся, опустив взгляд. Её слова затронули его до глубины души. Он понимал, что поступки и решения, которые он принимал, оставили глубокие раны не только на его теле, но и в сердцах тех, кто был рядом. Он направил свой взгляд на окружение, пытаясь отвлечься от тягостных мыслей.