Текст книги "История Мариан (СИ)"

Автор книги: Rana1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

Встреча с Гладрель назначена в саду возле кухни, а не в других, более отдалённых оранжереях, поэтому у меня появилось немного лишнего времени, чтобы разобрать вещи.

Это означало, что мне придётся таскать Бруно с собой сначала в мою комнату, а потом в сад, прежде чем я снова встречу Владыку Халдира в конюшнях. Кажется, эта большая лохматая шавка решила, что имеет полное право врываться в моё жилище, стоило только открыть дверь.

– Чувствуй себя как дома, – пробормотала я. Бруно обнюхал прихожую, вошёл в комнату и сразу же прыгнул на кровать.

– О нет, – простонала я. – Нет, нет, нет. Слезь, Бруно, – скомандовала я и получила в ответ непонимающий взгляд.

– Я твоя хозяйка, а не друг. Слезай сейчас же. Кровать моя, твоё место на полу.

Бруно уткнулся носом в одеяло.

– Вот так, – сказала я и столкнула большую лохматую псину на коврик. – Сиди здесь.

Я отвернулась, чтобы поставить на столик зеркало и расчёску, которые дала мне Аллиндэ. За это время Бруно положил на кровать передние лапы, намереваясь снова туда прыгнуть.

– Бруно! – пригрозила я, а он завилял хвостом.

– Слезай или уходи, – сказала я тоном, не допускающим обсуждений, и к моему удивлению, он вернулся на коврик. Потом мне вспомнились слова Владыки Халдира – повиновение должно быть вознаграждено.

– Хороший Бруно, – сказала я, наклонилась и почесала его за ухом. – Хороший пёс.

Чтобы вытряхнуть остатки вещей из рюкзака на кровать, много времени не понадобилось. Фонарик здесь определённо не пригодится, поэтому я убрала его подальше в шкаф. В моих комнатах было достаточно прекрасных ароматных свечей, а возле двери – один из звёздных светильников. Туда же отправились остатки сухих завтраков, керосинка и другие туристические принадлежности. Ещё более бесполезный GPS-компас я положила на стол в прихожей. Позже надо будет его как следует изучить. Он обязательно понадобится, когда я соберусь уходить. Какая ирония, подумалось мне, люди сочтут меня сумасшедшим фанатиком.

Наконец я добралась до своих немногочисленных практичных вещей и одежды Аллиндэ. Отодвинув в сторону папоротник и тяжёлую занавеску, я открыла великолепный гардероб в небольшой нише справа от ванной. Очевидно, кто-то заглянул сюда, когда готовил комнаты. Гардероб не был пуст.

Внутри висели три серебряные вешалки, на них были белые хлопковые чехлы с завязками. На верхней полке стояла закрытая корзина.

Я передвинула первую вешалку и осторожно потянула завязки. Внутри чехла оказалась узкая кремовая комбинация с сатиновым низом и узкими бретелями. Она была длиной чуть ниже икры и великолепно смотрелась бы на высокой женщине (или эльфе). Наверно, элегантные дамы носили это как ночную рубашку.

Я завязала чехол и перешла к следующей, более тяжёлой вешалке. Здесь висело тёмно-синее, словно вечернее небо, бархатное платье. Оно было длинным, с небольшим шлейфом и широким низким декольте; рукава спускались прямо до земли. Более светлая полоса из шифона, украшенная серебром, удерживала проймы рукавов на плечах. Торжественное одеяние, догадалась я; обычно здесь носили более простую одежду.

Наконец я взялась за последнюю вешалку, самую дальнюю в шкафу. Я развязала завязки на чехле и ахнула. Внутри было длинное платье, больше подходящее Золушке для поездки на бал. Прозрачная, но прочная материя из переплетающихся золотых нитей со шнуровкой была задрапирована поверх длинного персикового платья из струящегося шёлка. Золотая нить в ромбовидном узоре проходила сквозь верхнее платье с золотистыми листьями, поблёскивающими в мягком свете, падающем сквозь прозрачный потолок моих комнат. Я благоговейно закрыла хлопковый чехол, защищавший это сокровище. Поднявшись на цыпочки, я сняла с полки корзину. Под тростниковой крышкой лежали туфли из того же персикового шёлка, что и платье, с изысканной золотой отделкой. Перевернув их, я увидела, что их носили, но недолго, или это делал очень легконогий эльф, потому что на них были едва заметные следы носки.

Картины далёкого прошлого, более полных, молодых, счастливых времён пронеслись перед моим взором, и я вдруг ощутила, что вторгаюсь в чью-то личную жизнь. Я поставила туфли на место и закрыла дверцы шкафа. Найду для своей одежды другое место.

Задёрнув тяжёлую занавеску, я положила свои брюки и футболки в другой шкаф, повесила платье Аллиндэ на крючок за дверью и села на кровать.

Грустно, что эти вещи были столь любимы кем-то и тем не менее оставлены здесь, покинуты и забыты. Надо будет потом спросить, что с ними делать. Взглянув на Бруно, я поинтересовалась вслух, о чьём светлом прошлом шептали эти вещи.

На мгновение Бруно задумался над моим вопросом, потом потянулся и встал.

Пора встретиться с Гладрель.

– Пошли, – сказала я Бруно и прошла в помещение, которое начала называть гостиной. Я выбрала одну из тетрадей и подписала её «Растения». Бруно покорно шлёпал за мной. Это было достаточным улучшением его поведения всего за один день.

– Возможно, для нас обоих ещё есть надежда, – сказала я ему, когда мы вышли в пещеру.

***

Гладрель была просто вихрем энергии. Говорила она мало, но в её словах заключалось много знаний и мудрости. Я почти уверена, что все растения в саду отвечали ей. Её голос волшебен. Рискуя показаться сумасшедшей, могу поклясться: растения говорили ей, что им нужно, а она им это давала. Даже самый продвинутый смертный ботаник (кем я не была) нуждался в массе научных знаний. Она же делала это лишь прикосновением.

Когда Гладрель и её помощники отпустили меня, первые страницы тетради были исписаны указаниями и описаниями растений, многие из которых я никогда раньше не видела. Голова кружилась от новых и удивительных вещей, которые я начала – только начала – познавать. Мне нужно найти целую армию, чтобы заменить её одну. Микробиолог? Ботаник? Садовник? Знаю ли я хоть кого-нибудь, кого уговорю поверить в эльфов?

– Что если эти травы помогут излечить болезни, к примеру, рак или болезнь Альцгеймера? – с волнением спросила я. – Почему эльфы не рассказали о них раньше?

– А разве мудро было бы устранять последствия, а не причину? – спросила в свою очередь Гладрель. Она не знала, помогут ли Людям древние травы. Она знала лишь, что они растут в Метентауронде, и нигде больше. Скоро они будут в моём распоряжении.

Она показала растения уже созревшие и те, которые расцветут позже; мы собрали много семян и плодов. Выбрав несколько засушенных листьев и цветов из сушилки, она провела меня по узкому двору к кухням, где вместе с помощником повара учила готовить настой из трав, который облегчит дыхание Калло. Затем она отправила меня и Бруно по садовой дорожке с прелестным кувшином настоя и обещанием принести его Калло завтра утром.

На обратном пути я осмотрела все живые изгороди вокруг садов, вид и аромат которых пленил меня. Я подошла к выходу и остановилась. Оглянувшись назад, я увидела Гладрель; она стояла там, где мы расстались, и сделала приглашающий жест. Я приготовилась войти.

Но в этот момент раздался звук горна, потом ещё один, эхом разносясь по пещерам.

– Сейчас не время дрессировать твою собаку. Следуй за мной! – крикнула Гладрель и побежала к кухням.

Мы с Бруно догнали её в кладовке, где она быстро и со знанием дела складывала в большие корзины контейнеры с белым порошком, похожим на серу, мёд и другие продукты и передавала их одну за другой ожидающим эльфам. Все улыбались и переговаривались, парами проходя через Большую Залу в пещеры, почти танцуя на ходу.

Я немного расслабилась; похоже, происходящее было радостным событием, а не опасным, как я боялась.

Закончив дела, Гладрель взглянула на меня, словно осознав, что я до сих пор здесь. Бруно буркнул и нетерпеливо переступил с лапы на лапу.

– Будет лучше, если ты отведёшь собаку в конюшни. Приходи в последнюю оранжерею. Я буду ожидать тебя там, – проговорила Гладрель и вприпрыжку выбежала из кухни. Сдержанная Гладрель. Вприпрыжку. Происходит что-то определённо интересное.

– Что случилось? – крикнула я вслед.

– Из лесов вернулись последние Собиратели! – она исчезла с корзиной в дверях Большой Залы.

Я отвела Бруно в конюшни, накормила его и побежала по опустевшим тропинкам к последней оранжерее. Теперь я поняла, почему весь Метентауронд казался опустевшим: все собрались здесь. Эльфы стояли большим и шумным полукругом возле двух колонн, украшенных светильниками и зеленью. Больше мне ничего не удалось увидеть – эльфы были слишком высокими.

– Вот ты где! – Гладрель протиснулась между двумя эльфами с серебристыми волосами, схватила меня за руку и потащила сквозь толпу.

Перед колоннами стояло несколько бочек. С другой стороны были ряды больших корзин, до верха наполненных ягодами: черникой, ежевикой и морошкой, падавших на землю, как из рога изобилия. Посреди всего этого, держа в руке открытую бутылку вина, стоял сам Владыка.

Мы с Гладрель встали у крайнего бочонка. Владыка Халдир в великолепных бордовых одеждах с поясом, украшениями на шее и серебряным обручем, без видимых усилий запрыгнул на край бочки и поднял руку.

– Ai Hir Haldir! – раздался сильный голос, и толпа расступилась, открыв Барунира, которого я узнала с моего первого дня в Метентауронде. Он выступил вперёд, высоко подняв голову, его тёмные волосы длиной до пояса украшены плющом. На нём были туника и трико глубокого багряно-чёрного цвета с вышитыми листьями винограда. На голове он нёс серебряное блюдо с ягодами и взял его в руки перед Владыкой Халдиром с поклоном.

Владыка спрыгнул с бочки и подошёл к Баруниру, приложив свободную руку к сердцу в знак приветствия.

– Mae govannen, Собиратель! – громко сказал он. – Что принёс ты?

– Я принёс урожай из осенних лесов, дары Йаванны, мой повелитель, – гордо ответил Барунир.

Взяв с блюда ежевику и попробовав её, Владыка сказал:

– Я принимаю эти сладкие дары, Барунир из Метентауронда и Имладриса. Да благословят тебя Валары!

Толпа зааплодировала и запела.

Затем, получив блюдо от Барунира, он передал его Гладрель, которая достала из своей корзины два блестящих серебряных кубка и поставила их рядом с ягодами на поднос. Вновь воцарилась тишина.

– Да благословят Валары этот чудесный урожай, и пусть вино уже ушедшего года передаст новому свою мудрость, богатство и благодать!

С этими словами Владыка Халдир бросил по ягоде в каждый из кубков и наполнил их вином из откупоренной бутылки. Гладрель поднесла один кубок Владыке, а другой – Баруниру, и они выпили. По толпе разнёсся возглас одобрения.

Стоя за Гладрель возле бочки перед всеми, я начала чувствовать себя довольно глупо и решила, что сейчас самое время потихоньку смешаться с толпой. Но прежде чем я успела пошевелиться, Владыка Халдир повернулся ко мне и протянул руку. Сотни любопытных глаз устремились на меня. Чёрт…

– Из этого урожая мы сотворим нечто новое, – заявил он, подводя меня к Аллиндэ, Линдиру и Калло, лежавшему на некоем подобии носилок. Затем он развернул меня лицом ко всем собравшимся. В это мгновение исчезли высокомерность и сарказм, которые я старалась напустить на себя; исчез холод в его взгляде, и его глаза были наполнены мудростью и добротой.

– Прежде чем закончится этот год, – продолжил он, – мы покинем леса, утомившие нас, и отправимся к Морю, к кораблям Серебристой Гавани, откуда возьмём курс на Запад, к землям нашего народа. Тех, кто на время будет разлучён с нами, – он взглянул на Калло, – мы снова встретим в Благословенном Краю, когда пройдёт время Ожидания.

Он снова повернулся ко мне.

– Это последнее вино Эльфов станет прощальным даром Людям, символом их наследия. Примешь ли ты его, друг эльфов?

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла ничего сказать. Сам факт обещания эльфам обременил меня, и я подумала, стоя там, что впервые их поняла: их любовь к этой земле, печаль расставания, их веру в судьбу на далёких берегах, которые никто из них никогда не видел. И этот эльф, это великолепное создание, стоящее передо мной, и которого я начинаю уважать всё больше, скоро уйдёт отсюда и от меня навсегда.

Владыка Халдир терпеливо ждал и сжал мою руку.

Наконец я нашла слова, которые искала, и, приложив руку к сердцу, низко поклонилась.

– Я принимаю его, мой повелитель, с благодарностью от всего моего народа за него и за те знания, которые вы доверяете нам. Эти дары незаменимы, как и Эльфы, и я поклялась сохранить их и использовать благоразумно. Я хочу быть для вас лучшим из друзей и желаю безопасной дороги, когда вы уйдёте, хоть это и огорчает меня. Когда мы откупорим первую бутылку этого вина, я подниму тост за Эльфов, о которых этот мир никогда не слышал. Это вино породит следующее, а оно в свою очередь – следующее. Так вы будете с нами всегда, и о вас будут помнить.

– Так пусть начнётся рождение вина! – провозгласил Владыка Халдир и бросил в бочку ягоды с серебряного подноса, затем снял верхние одежды, отбросил их в сторону и закатал рукава. Остальные эльфы сделали то же, и вновь зазвучали песни. Кто-то опрокидывал корзины с ягодами в бочки, кто-то лез в бочки и давил ягоды, а кто-то стоял рядом с большими мешалками. Другие разворачивали бочки, чтобы вытек сок. Потом в него добавляли остальные компоненты.

– Ты сказала «мой повелитель»? – насмешливо спросил Владыка. Один уголок его рта был слегка приподнят, а глаза сверкали. Он казался очень довольным, даже счастливым.

– Всё верно, я уважаю тебя, – с неохотой призналась я, – и предлагаю свою дружбу. Я хочу хоть как-нибудь отплатить вам за то, что вы делаете для меня.

– Я приму твою дружбу, Мариан, и уважение, какое ученик питает к учителю, и подчинение младшего перед старшим. Но твоего служения я не приму.

Посмотри, – он сделал широкий жест рукой. – Это событие приносит радость всем, и все принимают в нём участие. Каждый вносит свою лепту по мере возможности. Даже часовые и пограничники в лесу были освобождены, чтобы попасть сюда. Никто не был не нужен или забыт. Ты понимаешь?

– Да.

– Тогда сними обувь и закатай брюки, Мариан, – приказал он и посадил на край бочки, в которую эльфы высыпали ягоды. – Если, конечно, не хочешь, чтобы они быстро стали красными.

– Сомневаюсь, что они нужны, – сказала я и сбросила туфли.

– Действительно, – ответил он. – Не проси от своих людей того, чего сама не будешь делать.

С этими словами он обнял меня за талию и опустил в бочку.

– Каждый раз, когда ты меня чему-то учишь, мне приходится снимать по меньшей мере один предмет одежды, – сказала я, держа руки на его широких плечах.

– Не обсуждай мои методы, дитя, – хрипло ответил он и притянул меня ближе; его взгляд был наравне с моим несмотря на то, что я стояла выше. Если он придвинется чуть ближе, наши губы соприкоснутся.

Кажется, он пришёл в себя, убрал руки с моей талии и отступил назад, но один его серебристый локон остался на краю бочки. В мою голову пришла безумная мысль, я усмехнулась и намотала шелковистую прядь на палец.

– Даже не думай, – строго предупредил Халдир, – воплотить эту идею, она повлечёт самое суровое наказание.

– Мне только показалось, – невинно произнесла я, – что твои волосы будут чудесно выглядеть с фиолетовыми кончиками. Всё-таки это королевский цвет.

Выдернув волосы из моей руки, он повернулся, взял корзину у ближайшего эльфа и высыпал её на меня. Только быстрая реакция спасла меня от ежевичного душа. Эльфы вокруг нас заулыбались и закачали головами.

– Стрела полезнее в руке, держащей лук, – засмеялся он, и его смех был музыкальным и очаровательным, как звон колокольчиков. Видя, что я не поняла, он добавил:

– Или корзину.

Мы работали всю ночь до рассвета, и Владыка Халдир работал больше всех, пока последняя капля сока не оказалась в бутылке. Когда мы хотели пить, то пили вино или воду, когда были голодны – ели ягоды и яблоки. Наконец всё было сделано. Бочки помыты; мякоть унесли ткачам, где её прокипятят и используют для окраски; всё остальное отдали Гладрель для компоста. Эльфы стали расходиться по домам. Я ушла посидеть на берегу у воды; мои ноги устали и болели.

Владыка подошёл и молча сел рядом.

– Джейсону бы это понравилось, – сказала я, глядя в воду и немного тоскуя по дому. – Не обязательно работа, скорее веселье и вино.

– Я полагаю, этот твой Джейсон может усердно работать, когда его попросят.

– Очень усердно, но я никому об этом не рассказываю – это повредит его репутации, – сказала я, и Владыка улыбнулся. – Как называется эта река?

– Ты не знаешь?

Я устало посмотрела в его серо-голубые глаза и попыталась подумать. Здесь кто-нибудь когда-нибудь отвечает прямо на вопрос? Точно не этот эльф и не Линдир.

Вздохнув и снова уставившись в воду, я признала, что уклончивость этого эльфа, его вопросы, возникающие из ниоткуда, сами по себе были уроками. Надо лишь улавливать их. Он похож на профессора, от чьих занятий я страдала в колледже. Он вместо того, чтобы кормить своих студентов с ложечки, давал им отдельные компоненты и просил соединить их, а потом ждал, самодовольный и весёлый, и смотрел, сколько времени это займёт. Как я тогда возмущалась! Как это сводило меня с ума! Но когда я стала старше, то поняла: это был лучший учитель из всех.

Я вспоминала всё, что видела или слышала о воде в пещерах, о водопадах здесь и около Большой Залы, о бассейнах для купания, озере и прачечной. Потом в моей голове прозвучали слова Линдира: «…если вода станет грязной…»

Но мы плавали в ней, эльфы в ней стирали! Хотя всё это было ниже Залы ниже жилищ, и воду очищали… Нет, мои размышления ни к чему не привели.

Я повернулась к Владыке Халдиру. Он сидел с достаточно самодовольным, но благородным видом, и я решила сделать ход конём.

– Вероятно, вы называете её Линлуин.

Он не сказал ни слова.

– И… мне не следовало купаться в озере с тем же названием, потому что это ваш источник воды.

Снова молчание.

– Но это ни о чём не говорит, – я спорила вслух сама с собой. – Он в шести часах пути отсюда.

Он поднял бровь, в глазах плясали огоньки самым раздражающим образом.

Я вскочила.

– Вы заставили меня ходить вокруг него шесть часов с завязанными глазами! Наверно, это было весело…

– Мариан, сядь, – спокойно проговорил он.

– Сядь, – повторил он, когда я сложила руки на груди и задрала подбородок. По его голосу я поняла, что лучше сделать, как он сказал. Поэтому я села со скрещенными руками и надулась.

– Мы сделали это не для развлечения, а ради безопасности.

– Вы могли мне доверять.

– Нет, Мариан, мы не посмели. Не тогда.

– Вы до сих пор не верите мне.

Он не ответил.

– Покажи мне, где озеро попадает в пещеры.

Я молча умоляла его довериться мне. Верь мне, верь! Заслужить его доверие стало для меня самой важной вещью на свете.

– В другой раз, – был его ответ.

Моё сердце упало, а внутри начало зарождаться крошечное пламя бунта.

Я отвернулась от него и посмотрела на свод пещеры. Наступило утро. Владыка Халдир и я теперь были совсем одни.

– Встретимся у реки, – покорно сказала я, вспомнив о своих тренировках.

– Нет, Мариан, сегодня все в Метентауронде, за исключением пограничников, будут отдыхать. Я провожу тебя в твой талан.

Я вспомнила Калло и лечебный настой в своей сумке.

– Не нужно, – резко ответила я. – Мне надо выполнить одно обещание, прежде чем идти отдыхать.

– Хочешь, я сниму боль в твоих ногах?

– Нет, спасибо.

– Тогда до вечера, – сказал он и оставил меня у воды. Одну.

========== Глава 13. На гору можно взойти разными путями. ==========

12 сентября.

Если бы не мои дневники, я бы потеряла счёт времени из-за спокойствия и вечности, присущих эльфам, или из-за неземной атмосферы в пещерах.

Линдир рассказывал, что иногда эльфы выходят из пещер поприветствовать луну и звёзды и ощутить дуновение лесного ветра. Они делают это тайно, небольшими группами или в одиночку.

Пока я не хочу выходить отсюда. Меня успокаивает постоянное журчание воды и мягкое мерцание светильников под сводами. Воздух в пещерах меняется. Часто у вершин колонн появляется туман, лёгкие облака парят в ветвях. В другие дни куполообразные залы становятся ясными и просматриваются высоко за водопадами или далеко вниз по течению реки, пока не теряются в безмолвной тьме.

Водопады манят меня. Дважды я исчезала с Бруно, когда выдавалось редкое свободное время. Я проходила вверх по течению, держа в руке светильник и надеясь отыскать исток реки.

Я думала, это будет просто, но дважды я ошибалась. Похоже, у реки был не один исток. Один из притоков впадал в Линлуин за Большой Залой – возле веранды, где жил Владыка Халдир. Другой протекал в нескольких шагах от водопадов на широком каменном плато. В этом месте русло реки освещалось фонарями. Ещё здесь стояли двое часовых, молчаливых и незаметных. Я не видела их, пока не произошла смена караула. Они не обращали на меня внимания. А ещё в этом месте, к моему смятению, в реку впадало не менее пяти одинаковых притоков. Некоторые стекали сверху, другие вытекали из тёмных ходов или трещин в камне. Эта каменная отмель – прекрасное место, но меня она приводила в замешательство. Наверно, у эльфов есть для неё имя, сильное и красивое.

Мы с Бруно исследовали два притока, но они заканчивались тупиками, где вода вытекала из скалы, и они оказались слишком малы, чтобы пройти через них. Я не настолько глупа или смела и не имею ни малейшего желания лезть в какие-то узкие норы под землёй.

Хотя эти ручьи должны сходиться где-то снаружи в Линлуине, так как Владыка Халдир сказал, что «это» – их источник воды, а он говорит не просто красноречиво, а весьма своеобразно.

Сегодня или завтра я попробую пройти третий приток. Если мне удастся найти исток, если Владыка Халдир увидит, что я знаю, где находится вход и не сбегу, тогда, возможно, он наконец убедится, что мне можно доверять.

***

Я привыкла к укладу жизни эльфов. Хотя обучение сурово и зачастую изматывающе, я обнаружила, что моя точка зрения и отношение к жизни меняются. Во мне появилось ощущение правильности и наполненности, которого не было раньше. Я начинаю думать, что мир Людей, мой мир, сможет измениться, если только другие увидят это место.

Каждый день я просыпаюсь рано, плаваю, и мои силы возрастают. Постоянное присутствие Владыки Халдира, хоть и довольно требовательное и более прохладное после нашего разговора у озера, делает ранний подъём не таким трудным.

День я с удовольствием провожу в компании Аллиндэ в библиотеке, потом с Гладрель в садах или оранжереях.

Мы с Аллиндэ больше не находили упоминаний о Палантирах, но я немного научилась читать по-эльфийски.

Аллиндэ отвела меня к Ванимэ, чтобы сшить пару простых платьев. Это действительно оказалась та самая эльфийка, которая вручила мне грязные одежды Владыки Халдира в первый день пребывания в Метентауронде. Она – самый недружелюбный эльф, которого я здесь повстречала, хотя я не сделала ничего, на что она могла пожаловаться. Когда я спросила её, почему не получила послание Владыки Халдира о том, что он ждёт меня рано утром у озера, она невинно ответила, что оставила небольшую записку утром на моей двери. Разумеется, на эльфийском. Как я должна была проснуться, прочитать записку на эльфийском языке и успеть на встречу? На это последовал неприветливый ответ, что она оставила записку очень рано, не хотела меня будить и не ожидала, что я просплю так долго. И она не задумывалась о языке: здесь нет никого, кто бы не знал эльфийский.

С ней мне придётся трудно.

Мои тетради заполнены описаниями растений, которые, по словам Гладрель, растут только в Метентауронде и нигде больше. Они выращивались и сохранялись тысячелетиями, как бесценные сокровища. Некоторые использовались в медицине и заготавливались для целителей, другие – исключительно ради удовольствия или воспоминаний о местах, дорогих эльфам, но давно исчезнувших; третьи были больше похожи на сорняки. Но эльфы сохраняли эти растения из-за любви к равновесию в природе: Люди так уменьшили число видов растений в сельском хозяйстве и бездумно уничтожали их ареал, что это сильно тревожило эльфов.

Гладрель начала показывать мне огромное количество семян – одних томатов было не меньше сорока видов – и как их пополнить и сохранить для нашего будущего.

Остаток дня я проводила сначала с Линдиром, потом с Владыкой Халдиром.

Линдир был философом. Я поняла, что ему нравится спорить со мной, а мне – с ним. Когда он не рассказывает мне истории, то представляет каждому жителю Метентауронда: поварам, строителям, ткачам и швеям (среди которых Ванимэ – самая искусная), стрелкам и пограничникам, целителям. Он делает так, чтобы я заметила связь и зависимость функций каждого друг с другом.

От дрессировки Бруно я перешла к завораживающему созерцанию того, как Владыка Халдир управляет своим народом. Я имела счастье узнать его лучше, и несмотря на все предосторожности, он с каждым днём занимал всё больше места в моём сердце. Более превосходного правителя я никогда не видела. Никто больше так неустанно не заботился о благополучии своего народа и не был так уверен в своих поступках и в себе. Он требовал совершенства от себя, и ожидал и получал не меньше чем полную преданность от тех, кто находился под его опекой. Если бы только у меня была такая уверенность в себе… Это, я думаю, было бы чудом.

Владыка Халдир, наверно, считает так же. Хоть он и терпелив, я не сомневаюсь, он устаёт от моих постоянных обсуждений его решений. Почему он резко с кем-то разговаривал? Как ему удалось изменить чью-то позицию? Это для него непривычно, ведь он привык ожидать и получать полное и безусловное повиновение каждому своему приказу. Но как ещё я смогу это понять?

Конечно, я сознаю, что не подхожу под его стандарты. Я горжусь своим прогрессом, неважно, какой ценой он мне достаётся. Но я никогда не стану достаточно сильной, быстрой, уверенной или хорошей для него; мои выводы никогда его не удовлетворят. Поэтому я стараюсь ещё усерднее.

Я хочу получать его одобрение, даже за самые незначительные вещи. Иногда моё разочарование так велико, что я готова плакать; но не сделаю этого, по крайней мере не перед ним.

Вчера мы сидели в его покоях и слушали двух эльфов: один ошибочно оскорбил другого, но гордость не позволяла ему признать это и принести извинения. Владыка Халдир всех нас удивил, приказав мне вынести решение. Все выжидающе смотрели на меня, внешне спокойную, но внутри ошеломлённую поворотом событий. Я заложила руки за спину, чтобы скрыть волнение, и посмотрела на гобелен на стене, чтобы дать себе время подумать. Чувствуя себя неуютно, я вынесла решение, которое считала справедливым, и пояснила его. Оба эльфа скептически взглянули на Владыку, который прямо сказал, что всё будет так, как я решила.

Как только они покинули комнату, я спросила, почему он так поступил. У меня не было права приказывать его народу. Он бы не вынес такое решение, ведь так?

– Нет, – без колебаний произнёс он, поднялся, пересёк комнату и стал вместе со мной разглядывать сцену битвы на стене.

– Почему? Разве оно неправильное? – взмолилась я, пытаясь отвлечь его от гобелена.

Проведя рукой по материи, он ответил, не поворачивая головы, что это было… необычно, но может оказаться эффективным.

– Что бы сделал ты?

– Почему ты должна объяснять и спрашивать себя каждый раз, принимая решение, когда тебя об этом никто не просит?

Он развернулся ко мне, прищурив глаза. К тому моменту я поняла, что малейшее проявление мимики на лице этого эльфа появляется с какой-то целью и скрывает очень сильные чувства. Сейчас его взгляд выражал раздражение и сильное недовольство.

Наконец настал момент, когда я была разочарована в нём так же, как и он во мне.

– Потому что, – с сарказмом ответила я, – не считаю «потому что я так сказала» основанием заставить кого-то что-то делать!

– Ты не добьёшься уважения или влияния, если будешь спорить с собой каждый раз, – процедил он сквозь зубы.

– Я хочу создать команду, а не управлять армией, – выкрикнула я, показав на гобелен. Теперь я его вдобавок ко всему задела. Но он лишь расслабил подбородок и терпеливо проговорил:

– Ты только сделаешь свои цели более труднодостижимыми, чем они есть. Ты должна понимать, когда нужно пояснять своё решение, а когда нет.

– Я не ты, Халдир, – я попыталась объяснить более спокойным тоном. – Я не требую полного к себе уважения, как ты. Я должна найти то, что подходит мне. Я – женщина. Повиновение само по себе ни от кого ко мне не придёт. От меня будут ждать промахов. Меня постоянно будут обсуждать и испытывать.

– Но ты имеешь авторитет как архитектор, разве нет? Ты уже прошла через эти препятствия.

– Да, – гордо ответила я, – прошла. Мне пришлось много работать и выстраивать отношения с людьми. Но это разные вещи.

– Ещё одна причина не давать объяснений, когда не нужно. Ты не можешь потерять себя, желая утихомирить подчинённых. Стань сильной. Стань примером для других, и они ему последуют. Но иногда дисциплину нужно поддерживать.

Об этом я не думала. Дисциплиной на работе занимался Эд; это одна из причин, по которой я не открыла своё дело. Я ненавидела конфронтацию. Мне не нужно было доказывать своим коллегам – все много работали, потому что я много работала, и все мы стремились к успеху. Больше всего в моей работе мне не нравилась роль управляющего: убедиться, что строители сделают всё, как положено. Тогда у меня был контракт, которым можно было помахать перед ними. Что у меня будет здесь?

Я призналась, что труднее всего мне придётся с дисциплиной.

– Нет, Мариан, – поправил он, – труднее всего управлять так, что дисциплина будет едва ли нужной.

– То есть, – смутилась я, – ты считаешь, что проступок этого эльфа – твоя вина?

– Да, так и есть, и я должен быть уверен, что это не повторится.

Моя голова пошла кругом от ответственности, которую брал на себя этот благородный эльф. Это ли не самонадеянность: он может и будет управлять жизнью других? Но они и не страдали от его правления, они процветали. Нет, это не управление: эльфы находились здесь с ним потому, что хотели этого.

– Мариан, дисциплина – это значит предлагать что-то нежеланное или отнимать желаемое. Согласна?

– Кнут и пряник…

Что в его случае было пряником? Сам Метентауронд, конечно. Метентауронд безопасен, удобен. Он – единственное место, оставшееся на земле для эльфов.

Этот пряник скоро будет моим. Вероятно, всё, что мне нужно сделать – выбрать людей, которые будут относиться к нему так же, как я.

Раньше здесь был он – жестокий, сильный, строгий, но справедливый, бесстрашный, вдохновляющий. Он сам по себе магнит, сила природы. Я даже не мечтаю стать такой, как он.

Снова разочарованный сомнением в моём взгляде, он твёрдо сказал:

– Ты должна найти в себе силы, и как можно быстрее. Я не могу сделать это за тебя.