Текст книги "История Мариан (СИ)"

Автор книги: Rana1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

– Не так быстро. Я ещё не дала согласия.

– Халдир никогда это не видел, клянусь. Знаешь, если ты не примеришь, то можешь сильно пожалеть, – сказал он, с очень непристойным видом подняв бровь.

– Кстати, Румил, где ты это достал?

– Я никогда не раскрываю свои источники.

С этими словами он ушёл. Теперь он больше похож на Румила, которого я знаю и обожаю дразнить.

Я посмотрела на корзину на столе, отошла, потом вернулась. Это неглиже, Мариан, а не змея.

Но он, несомненно, отвергнет меня. Зачем мне подвергать себя неизбежному унижению? Я пересекла комнату и остановилась возле спальни.

А что случится с ним и со мной, если он не откажется? Смогу ли я его отпустить? Я уже почти готова умолять его остаться, но этого делать нельзя ни в коем случае.

Неужели Румил ошибается, и одна ночь наслаждения лишит его бессмертия? Он не сможет любить меня, даже если захочет. Здесь нет высокой цели, нет судьбы, предсказанной Валарами. Нет, будет лучше, если я никуда не пойду. Так будет лучше.

Но я любила его так сильно, что меня просто разрывало на части. Я подошла к столу. Это самоубийство, но моё сердце, душа и тело жаждали его объятий, прежде чем он покинет меня навсегда. Когда он уйдёт, это будет нечто большее, чем быть верной мечте. И если я смогу хоть немножко его успокоить, то не причиню вреда. Он меня многому научил, а что я дала ему взамен?

Румил сказал следовать зову сердца.

А моё сердце разбито; я заперла себя в этой комнате, когда он так близко. Мне так одиноко без него.

Я вынула одежду из корзины. Сорочка была простой, лёгкой, длинной и почти прозрачной. Примерить её можно без последствий. Я сняла футболку и надела сорочку. Она заструилась лёгкими волнами. Лёгкое волнистое кружево, немного прозрачное во всех нужных местах, одновременно дразнящее и скромное, откровенное и целомудренное, оно ниспадало диагонально на простом платье без рукавов с единственной тонкой бретелью через одно плечо, а под другим был глубокий соблазнительный вырез. Это в высшей степени неприличное, но сделанное со вкусом произведение искусства. Оно было божественно. Оно вызвало в моей голове такие мысли, заставило тело трепетать, а сердце – бешено биться от одной только мысли, что он увидит меня в этом глазами, которых больше ни у кого нет, глазами, которые скоро станут лишь воспоминанием.

Но я не могу выйти из дома в платье, раскрывающем мои намерения. В корзине было что-то ещё. Я достала длинную серую накидку и улыбнулась. Румил, который всегда готов к любви. Румил, который предусмотрел всё и должен расстаться надолго со своим братом.

Я надела накидку, распахнула дверь в мимолётную ночь.

И наткнулась на Румила.

– Ты ещё здесь?

– Я пойду с тобой и буду охранять твою честь.

– Ты пойдёшь со мной и убедишься, что я не сбегу, – проворчала я, идя с ним в туманную ночь.

Мы подошли к двери Халдира, и я замерла. Румил протянул руку и бесцеремонно толкнул дверь.

– Ты когда-нибудь стучишь?

– Его там нет. Мой брат-перфекционист делает последние приготовления, но должен вскоре вернуться. Видишь, его лук, меч и вещи ещё здесь.

За дверью стояли его вещи, аккуратно и плотно упакованные. Таким и должно быть полевое снаряжение опытного воина. Это видимое свидетельство того, что он уходит, они все уходят, пронзило меня, словно ножом в живот.

– Румил, как ты это терпишь, ты должен идти с ним.

– Нет, мне нужно остаться ради вас обоих.

– Я люблю тебя, Румил.

– И я тебя, милая. До утра.

С этими словами он поцеловал меня в лоб и вышел.

Я помедлила у порога, чувствуя себя незваной гостьей, и оглядела пустую комнату. Здесь остались его мебель, гобелены и его арфа. Собраны были только небольшие и лёгкие вещи за исключением оружия. Он забрал так мало!

Я снова быстро открыла дверь, намереваясь поймать Румила за нос, но похоже, на этот раз он не болтался снаружи.

Вход в спальню Халдира закрывали тёмно-красные занавески. Я там никогда не была и сейчас собиралась войти. Меня не приглашали и не ждали. А вдруг он сочтёт меня недостойной? Дерзкой? Он точно подумает, что я сошла с ума. И не ошибётся.

Я вошла в спальню и закрыла за собой шторы.

Спальня оказалась простой, просторной и воздушной комнатой в белых, голубых и золотых тонах, выходившей на веранду, чего я раньше не замечала. Я зажгла единственную большую белую свечу на боковом столике и закрыла шторы у выхода на веранду, чтобы свет снаружи не попадал сюда. Потом осторожно села на кровать. Меня окутало густое облако белого шёлка. Я улыбнулась: Халдир, высокомерный, требовательный, привыкший спать на твёрдой земле, ценил комфорт. Я коснулась мягкой подушки, взяла её в руки и прижала к лицу, вдыхая её аромат. Она сохранила его запах. Скоро он выветрится навсегда, с грустью подумалось мне.

Так я и сидела, обняв подушку Халдира и обдумывая правильность своего поступка, и ждала. Хотелось бы мне быть так же уверенной в своих решениях, как он был уверен в своих.

========== Глава 36. О ком плачут белые чайки. ==========

Мариан никогда не понимала, почему я предпочёл остаться. Тот факт, что она так быстро перестала спорить на эту тему – а когда мы с Халдиром объединяли усилия, то становились вдвойне страшнее – показал, что она поняла: я ей нужен. Это она тоже не понимала. Я не мог оставить её встречать будущее в одиночку. Я хотел разделить с ней оставшиеся годы её жизни, так дорога она была мне. Ведь пятьдесят лет или около того – всего лишь миг, и я снова буду с Халдиром и Орофином до Конца Дней.

Мариан не признавала, что нужна и ценима, особенно моим братом. Мне было виднее. Халдиру очень тяжело расстаться с ней. Можете считать меня грубым, но она нужна ему, чтобы утешить и дух, и тело, и даже больше, чем он – ей. Как бы то ни было, заставить их обоих понять это пока не поздно, выпало мне.

Вот такими были мои размышления, пока я бегал среди деревьев, оставив Мариан надёжно спрятанной в талане Халдира. Сейчас я возобновил поиски брата. Куда он провалился?

Пробегая недалеко от талана Мариан, я остановился. Кто там расхаживает перед её дверью, как не Халдир? Я разглядывал брата: он привёл себя в порядок, причесался, надел лучшие одежды, серебристые, блестящие в свете фонарей. Вспомнив свою испорченную тунику, я подумал: а не одолжит ли он мне их, когда я вернусь в Валинор? Надо не забыть попросить его об этом.

Вдруг он остановился. Потом развернулся и быстро ушёл, нахмурившись. Я жалел землю, которую он сверлил пылающим взглядом. Не замечая, что происходит вокруг, он прошёл в нескольких ярдах от меня, потом почувствовал, что я рядом.

Лицо его вспыхнуло. Он изо всех сил стал притворяться, что делал совсем не то, о чём мы оба прекрасно знали.

– Где она? Я обыскал всё от мраморной Залы до садов и водопадов Линлуина. Её нигде нет.

О, какие возможности открывала эта сцена! Но я слишком беспокоился за брата, чтобы ими воспользоваться. Или нет?

– Может, она тоже ищет тебя?

Халдир на минуту задумался, но мрачно отверг эту идею.

– Она не станет. Я всё время держал её на расстоянии полёта стрелы. Нет, она ищет утешения в другом талане – с другом, возможно. Я не стану делать из себя дурака и стучать в каждую дверь в Метентауронде.

Его явно не устраивала такая возможность.

– Ты мучаешь себя, брат. Если Мариан нигде нет, позволь себе немного поспать. Если захочешь найти её, впереди у тебя всё утро.

Я сделал несколько шагов в сторону его талана.

– Этой ночью мне не видать безмятежного сна, Румил, – тяжело вздохнул он, отходя от двери Мариан. Халдир не видел спокойного сна уже много ночей, я знал. Я сделал ещё несколько шагов. Халдир оглянулся, а потом мы медленно отправились к его талану в компании гнетущего молчания. Халдир приоткрыл передо мной свои желания, и это доказывало, как отчаянно он нуждался в её обществе, в каком смятении он был, когда время ускользало от всех нас. При других обстоятельствах я бы не узнал от него так много, а остальные бы вообще ничего не поняли.

Мы подошли к саду. Я широко распахнул калитку и пропустил его вперёд.

– Спокойной ночи, Халдир, – сказал я довольно громко, войдя в переднюю. Он раздосадовано остановился.

– Минуточку, – сказал он и исчез в спальне.

Возликовав, я быстро подбежал к двери и уже закрывал её, когда он вернулся с плащом в руках.

– Я вернусь в библиотеку, вдруг она пошла к Аллиндэ. Иди спать, Румил. Я отдохну позже, если это будет возможно сегодня.

– Нет! – ответил я слишком поспешно. – Я зайду к Аллиндэ. Если Мариан там, я передам ей, что ты дома и безуспешно её искал.

– Румил, я сам улажу свои дела… поиски… ты знаешь, что я имею в виду! Ну хорошо, – согласился он. – Но я намерен снова поискать в саду. Может, его аромат вернёт сны, которые так давно покинули меня.

Он знаком отослал меня, и я быстро скрылся за дверью, пока он не передумал.

Испугавшись, что она может на самом деле передумать и уйти в библиотеку, я побежал туда и медленно и тихо приоткрыл дверь. Увидев только бледную спящую Аллиндэ в тёплом отблеске камина и Джоэля, уснувшего в одежде на кресле неподалёку, я бросился к талану Мариан.

– Мариан! – прошипел я, но ответа не последовало. Где же она? Я и не представлял, что это окажется таким трудным делом. Эти двое действительно были безнадёжны.

Я бесшумно взобрался на наблюдательный пункт, откуда можно следить за таланом Халдира, и стал ждать. Будучи на протяжении многих веков стражем леса и обладая богатым воображением, я мог ждать неподвижно, бесшумно и бдительно на протяжении многих часов. Хотя обычно я так не беспокоился, как сегодня. Наконец, чуть не упав от нетерпения и скуки, я заметил движение. Халдир возвращался. Но постойте, он остановился, передумал – опять! – и быстрым шагом отправился в сторону талана Мариан. Я спрыгнул на дорогу, разгладил тунику и, как ни в чём ни бывало, пошёл ему навстречу. Это уже становится смешным.

– А, вот ты где. Её нет с Аллиндэ и нет дома, и у меня уже закрываются глаза. Конечно, ты будешь обыскивать пещеры всю ночь, и я не виню тебя. Если бы я был на твоём месте, я бы не уснул, пока не нашёл её. Но если я тебе не нужен, то я бы не прочь насладиться своей мягкой кроватью. Впереди у нас много ночей, где не будет таких удобств.

Я ожидал его ответа и изо всех сил старался скрыть нетерпение: брат смотрел на меня очень подозрительно. Я понимал, что у него сейчас на уме: я неожиданно убеждаю его не возвращаться, имея в виду, что ему надо вернуться. Чтобы избежать ловушки, его ответ должен быть не возвращаться. Но он знает, что я предвижу его ответ, поэтому должен вернуться, чтобы я не достиг своей цели, которая, на его взгляд, не возвращаться. Он не знал, зачем всё это, а я не говорил ему. К счастью для меня, он слишком расстроен, чтобы размышлять над каждым моим словом.

Сверкнув глазами, он зашёл в свой талан, закрыв дверь перед моим носом. Слава Валарам! Но что же случилось с Мариан? Я стоял у двери Халдира и обдумывал бесчисленные возможности. Вдруг изнутри я услышал приглушённые голоса и широко улыбнулся. Что бы они делали без меня! Определённо не то, что собираются сейчас совершить. Я позволил себе маленький и бесшумный победный танец прежде чем уйти, наконец-то, в свою собственную кровать к своим собственным снам.

***

Ночь тянулась невыносимо долго. Я уже начала сомневаться, вернётся ли Халдир вообще. Наверно, он делает последние приготовления или захотел побыть в одиночестве. Я вышла ненадолго в сад, но он был пуст. Может, он сейчас не один?

Должно быть, в какой-то момент я уснула, а проснулась от тихих голосов в прихожей. Закрылась дверь. Тишина. Я вскочила, пошатываясь, и как можно быстрее заправила кровать. Сердце выпрыгивало из груди. Что сейчас будет?

Здесь кто-то был, но в комнатах стояла полная тишина.

Я накинула на плечи плащ, чувствуя себя довольно глупо в одной тонкой сорочке. Потом осторожно подошла к занавешенному входу в спальню. Наверное, я ошиблась, и будет лучше уйти сейчас. Ему не нужно знать, что я приходила.

Наконец я приняла окончательное решение. Я совершила ошибку, навязавшись к нему. У него и так слишком много забот, чтобы добавлять к ним ещё и меня. Я решила быстро уйти, пока он не вернулся, и раздвинула занавески.

Прежде чем я смогла закричать или хотя бы набрать воздуха, я оказалась в железных объятиях, накидка упала с плеч, и знакомая сильная рука зажала мне рот.

– Мариан! Что ты делаешь здесь?

Его голос прозвучал удивлённо и сердито. Он ослабил захват и повернул меня за плечи лицом к себе. Потом его взгляд упал на свечу, закрытые занавески и белую сорочку. Он всё понял.

– Уж точно не жду, чтобы на меня нападали, – ответила я, дрожа под его пристальным оценивающим взглядом.

– Такая предосторожность не раз спасала мне жизнь.

Теперь его взгляд скользил по моему телу и выхватывал из-под сорочки больше, чем нужно.

– Тебе следовало предупредить о своих намерениях.

– Тогда я ещё не знала о своих намерениях.

Он говорил с насмешкой или это моя неуверенность?

Последовало неловкое молчание, за время которого я успела рассмотреть серебристо-серое трико и укороченную тунику без рукавов, с высоким воротом-мандарин, с глубоким разрезом спереди и металлическим украшением на краях. Одежда подчёркивала его высокую фигуру, широкую грудь и плечи, мускулистые руки. Его волосы были распущены и ярко блестели в свете неверного пламени. От него шёл почти неуловимый аромат леса, листвы и ветра. Эта одежда предназначалась не для работы. Он явно вымылся и выбирал её с особым тщанием для чего-то. Или кого-то. И он совсем не ожидал, что здесь окажусь я; он даже был зол на меня. Румил ошибся. И я тоже.

От унижения и боли я вспыхнула. Мне не стоило приходить! Надо уйти как можно вежливее.

Я собралась с духом, посмотрела в его глаза и увидела в них то, что больше всего боялась увидеть: усталость, боль и – самое худшее – сомнение. Чувство, непривычное для Халдира.

– Халдир…

Я прикоснулась к его лицу и сказала, что мне не следовало сюда приходить. Он приготовился ответить, но я прижала дрожащий палец к его губам и попросила сначала выслушать меня. Его молчание я восприняла как согласие.

– Ты всегда хвалишь других за их успехи, – осторожно начала я, – а в их неудачах винишь себя. В болезни Аллиндэ ты должен обвинять нас, но вместо этого ты взял вину на себя. Не будь таким несправедливым к себе.

Его глаза угрожающе сверкнули. Он медленно отошёл от меня, раздвинул занавески и оглядел Метентауронд.

– Халдир, бремя всего мира уже не принадлежит тебе одному. Ты передал его нам, как и было предназначено. Валары не подведут тебя. Поверь в любовь Эру, не сомневайся в своей значимости. Мой повелитель, поверь мне. Поверь хотя бы раз.

Он обернулся и поднял ладонью мой подбородок.

– Я верю тебе, – просто ответил он с мягкой улыбкой.

С моих плеч словно упала тяжесть. Он мне верил! Эти три слова я хотела услышать с момента нашей встречи.

– Кто говорил, – тихо сказала я, глубоко тронутая его словами, – что даже небольшой человек может изменить течение будущего? Отпусти всё, Халдир.

Я осмелилась дотронуться до его лица, и он закрыл глаза.

– Оно тебя поглощает. Дай разуму отдохнуть, дай сердцу побыть в спокойствии.

Моя рука опустилась на его грудь, ощущая мощь его тела. Потом медленно опустила руку ниже. Он не остановил меня. Я замерла в нерешительности, только смотрела на его прикрытые глаза, стараясь запомнить его лицо в это мгновение. Он был таким сильным, благородным и прекрасным. Как я смогла отважиться прикоснуться к нему. Я вздрогнула и убрала руку. Халдир поймал её и снова прижал к сердцу.

– Мариан, ты не ответила. Что ты здесь делаешь? Что ты хочешь?

Я посмотрела в его глаза, которые скрывали готовые вот-вот готовые сорваться с уст слова, а на лице будто и не было никакой улыбки. Как быстро к нему вернулась холодность. Или он недооценил мои чувства? Он видел, как я одета и зачем пришла. Зачем он заставляет произносить это вслух?

– Ты кого-то ждёшь, – неровно сказала я. – Мне не стоило приходить.

– Я ни ожидаю, ни желаю никого… другого.

Он не отпустил мою руку. Наоборот, крепче прижал её к груди.

– Скажи, чего ты хочешь, Мариан.

– Я хочу тебя, – прошептала я. Остатки гордости и самообладания куда-то улетучились. – Мне… нужен… ты.

Его голос стал низким.

– Ты говоришь это, зная, что я ничего не могу предложить взамен. Наше расставание – вопрос нескольких дней.

– Я не вынесу разлуку с тобой, так и не узнав тебя, не прикоснувшись к тебе. Но если ты не можешь – если ты не хочешь – я пойму.

– Мариан… Я не могу…

От его ответа я вздрогнула и не смогла сдержать слёзы.

– Нет, – сказал он, проводя рукой по моим волосам, шее, вытирая слёзы с лица. – Нет, ты не поняла. Я не могу и дальше… отвергать тебя… и себя. Да простят меня Валары! – воскликнул он и прижался к моим губам.

В его поцелуе была не просто страсть. Это я поняла после того, как умер мой муж, отчаявшись снова испытать это ощущение. Страсть без любви слаба и пуста. Нет, в этом поцелуе были и страсть Халдира, и желание, и уважение, равные моим чувствам и даже превосходившие их. Его губы были тёплыми, мягкими, с богатым вкусом спелых орехов. По моему телу прошла дрожь. Он прижал меня к себе, не прерывая поцелуй. Даже тогда я не перестала дрожать, когда мы стояли, тесно прижавшись друг к другу, и его тело излучало силу и тепло, а я с восхищением и мукой чувствовала каждый крошечный его участок. Мы стояли так, пока я не смогла нормально дышать и не перестала дрожать. Я бы могла стоять с ним вот так всегда, но я хотела прикоснуться к его коже и быть с ним настолько близко, как могут быть двое. Я хотела окутать его собой, пусть даже ненадолго. Вот только разобраться бы, как снять эту чёртову рубашку…

Я не знаю, насколько подробно следует описывать всё на этих страницах. Когда его образ в моих воспоминаниях стал меркнуть, я попросила его сфотографироваться на фотоаппарат Сэнди. А сейчас я хочу запомнить каждое прикосновение, каждый вздох, и не забыть даже самые мельчайшие детали. Но если это найдёт Румил, он начнёт беспощадно меня высмеивать. А если дневник найдёт кто-нибудь ещё, это будет несправедливо по отношению к Халдиру. Но моё желание помнить сильнее всего этого. К тому же я почти никогда не расстаюсь с дневником.

Видя моё затруднение, Халдир расстегнул застёжку, искусно спрятанную в боковом шве туники и почти незаметную; потом помог снять остальную одежду. Он делал всё это медленно, его забавляло моё нетерпение. Моя одежда была сброшена с лёгкостью – одно мягкое, но властное движение руки Халдира, и платье уже лежит у моих ног. Он отодвинулся и посмотрел на меня. От его взгляда я вспыхнула. Конечно, он видел меня без одежды и раньше, но не в таких обстоятельствах, не с такими намерениями. И, как каждый раз на берегу Линлуина, я не могла отвести взгляд от его тела: оно было таким же прекрасным, великолепно сложенным и привлекательным.

Вдруг вся уверенность покинула меня. Я не делала этого уже несколько лет. И мне всегда приходилось, скажем так, хорошенько потрудиться, чтобы прийти к финишу. Я боялась разочаровать его. А что, если его страсть будет такой, что я не смогу удовлетворить её, не смогу дать ему того, что он захочет? Эльфы занимаются любовью так же, как люди? Он будет нежным? Грубым? Всё моё существо было напугано и одновременно желало познать это. Я вопросительно посмотрела в его глаза. Он терпеливо ждал. По его взгляду я поняла, что он не был разочарован.

– Мне так не хватало наших заплывов… – сказала я.

– Обними меня, – произнёс он низким, завораживающим голосом.

Поняв наконец, что этой ночью он не оттолкнёт меня, я потянулась к нему, пробежала пальцами от плеча к подбородку и обняла за шею. Там сильно и быстро пульсировала жилка. Он усмехнулся и плотно прижал меня к себе. Всё моё тело затрепетало. Я тоже засмеялась от радости и целовала его подбородок, шею, пока его руки исследовали мою спину и бёдра, пробовала едва уловимую пряность его кожи, его запах, от которого у меня учащался пульс, стоило мне только его почувствовать. Я крепче прижалась к нему.

Тёплые, настойчивые губы Халдира покрывали поцелуями мою шею и плечи. Его рука скользнула по бёдрам; он плотно прижал меня к себе, и я почувствовала его возбуждение. Он тихо застонал и стал нашёптывать эльфийские слова, но я была слишком взволнована, чтобы думать над их смыслом. Его дыхание стало быстрее и тяжелее; и я поняла, что скоро он захочет большего. Я ждала этого много месяцев и стала тянуть его за собой к постели.

Как только лёгкие занавески коснулись моих ног, Халдир обнял меня за талию и повернул, откинулся на простыни, а я оказалась на нём. Я безумно хотела его и стала приближаться к заветной цели. Но он опять усмехнулся, приподнял меня, и предмет моих поисков оказался вне досягаемости. Притянув меня ближе, он коснулся сначала одной груди, потом другой, и обнаружил, что я боюсь щекотки с правой стороны.

О боже, если Румил об этом узнает, то его шуточки никогда не закончатся. Он не упустит возможности упомянуть этот небольшой факт при каждом удобном случае. И конечно же, об этом буду знать только я, и это вгонит меня в краску, а все озадачатся вопросом, что же со мной случилось.

– Терпение, Amrun nin, – прошептал Халдир, но его сдерживаемое дыхание опровергало эти слова. Он провёл сильной рукой от талии к лицу и глубоко поцеловал меня. Потом он отпустил меня, дав свободу делать всё, что мне вздумается. Я приняла его приглашение и не оставила без внимания ни одного дюйма его тела. Его дыхание участилось. Наконец, когда я слишком задержалась на одном весьма чувствительном месте, он с приглушённым стоном оттолкнул меня и умело перевернул, так что я оказалась под ним.

В его любви был безжалостный юмор. Он играл моим телом с мастерством и нежностью виртуоза, лаская его, пока оно не закипело. Его губы и пальцы опускались всё ниже и ниже, серебристые волосы ниспадали мне на грудь и живот. Я запустила в них руки. Остальной мир померк; я потеряла счёт времени. Он доводил меня до полубессознательного состояния – почти на грани. Я умоляла его дать то, чем он меня дразнил – в ответ он стал дразнить ещё больше, навалившись сверху, касаясь, играя. Когда я подумала, что больше не вынесу, он со стоном скользнул глубоко внутрь меня. Долгое время он не двигался и не говорил. Я прикрыла глаза, обвила его руками и ногами, наслаждаясь тяжестью его тела на мне и во мне.

– Открой глаза, – попросил он глубоким и мягким, как бархат, голосом. Я послушалась и увидела его бездонный и слегка расфокусированный взгляд. В его глазах и волосах отражалось танцующее пламя свечи, волшебное и неземное. Наверное, если бы мы оба были эльфами, то в это мгновение соединили бы свои сердца. Я хотела заговорить, но поняла: ничто не сделает этот миг более драгоценным и более горьким, чем он есть. Он знал, что я любила его; сказать это вслух означало потребовать от него ответа. Ответа, который он был так близок дать и который обречёт его. Поэтому я промолчала. Он нежно поцеловал меня, и мысли, что он знал, о чём я хотела сказать, было достаточно. Даже сейчас я прокручиваю в голове возможные варианты слов. Ничего подходящего так и не нашлось. Иногда молчание – лучший выбор.

Медленно мы начали двигаться вместе.

Если бы не сны, я бы никогда не подумала, что Халдир, такой мужественный, сильный и требовательный, может быть милым и нежным, или что он глубоко и открыто предастся страсти. Он открыл во мне такие желания, о которых я и не подозревала, такие чувства, которых я не испытывала. И когда волна наслаждения накрыла меня с головой, я не сдержалась и вскрикнула. Его стон, то, как он лежал на мне, изнурённый, тяжело дыша и прижавшись к моей шее, тронули меня до глубины души. Это я никогда не забуду.

Потом, в сладостной истоме, когда мы устало обнимались и шептали друг другу ласковые слова, я обнаружила, что мы снова начинаем. Как он смог так быстро восстановиться? Я забыла: за все тысячелетия его жизни он сохранил молодость и силу двадцатилетнего и опыт зрелости.

Мы занимались любовью, спали, беседовали и опять занимались любовью. За разговором мне открылось довольно много граней разносторонней личности Халдира. Я была приятно удивлена, что он поделился некоторыми из них со мной.

Ночь плавно перетекала в утро; время ускользало от нас. Я лежала в его объятиях, не спала и смотрела на него, тихо вытирая слёзы, которые не смогла сдержать, и надеясь не разбудить его. Естественно, он проснулся, и взгляд его был печальным и понимающим.

– Мы оба знали, что это время наступит, amrun nin, – нежно сказал он и наклонился, чтобы поцеловать меня. – Но у нас есть ещё несколько часов.

Он хотел что-то сказать, но оборвал себя, потом снова заговорил.

– Скажи, – задумчиво произнёс он, – есть ли у тебя Избранное Имя?

– Что ты имеешь в виду? Другое имя помимо Мариан?

Он сел рядом и стал очень серьёзным.

– У эльфов есть отцовское имя и материнское имя; они известны всем. Но для себя мы выбираем особое имя. Оно известно только семье, другу или тому, кого мы горячо и глубоко любим. У тебя есть такое имя?

– Нет. Я никогда не слышала об Избранном Имени, – осторожно ответила я. – У меня есть ещё одно имя, но его выбирали родители. Мне оно не нравится.

Вот ещё одна эльфийская традиция, с которой я совершенно не знакома. Теперь надо быть осторожной, чтобы не сделать чего-то неподходящего и не ранить чувства Халдира.

– Своё Избранное Имя я дал себе, когда мне было всего десять лет. Я открыл его только родителям, Румилу и Орофину. Никто другой его не знает. Я хочу, чтобы ты его узнала, если захочешь.

Важность этого предложения ощущалась в каждом напряжённом мускуле его тела, когда мы сидели друг напротив друга в его постели. Он не мог обручиться со мной и предлагал взамен самое ценное, что только может быть, не считая того, что мы разделили этой ночью. Я выпрямилась и коснулась его напряжённого подбородка.

– Я с радостью приму этот дар.

Наверное, мне следовало одеться и встать ради такого случая, но Халдир обнял меня, не говоря ни слова, потом прошептал своё имя, объяснив на английском, что оно означает. Я улыбнулась – оно идеально ему подходило, имя, которое может выбрать только владыка эльфов. Я всем сердцем желала увидеть того десятилетнего Халдира.

Он отодвинулся и стал ждать. После неловкой заминки я поняла, что он ждёт от меня того же.

– Элизабет, – сказала я, подмигнув. – Никому не говори.

Он посмотрел на меня с лёгкой обидой.

– Не скажу. Элизабет… Королева. Оно подходит тебе, дочь Аданов. Твои родители сделали хороший выбор.

– Даже Румил не знает это имя, – дико смущаясь, произнесла я.

– Даже Румил, – прошептал Халдир и наклонился ко мне. Его глаза жадно сверкнули. Он начал говорить такие вещи с моим именем и сопровождать их такими действиями, что я решила: Элизабет – не такое уж плохое имя.

*

Мы выходили через главные ворота. Халдир вёл под руку Мариан по мраморным ступеням на площадку, с которой открывался вид на Метентауронд. В пещерах поднимался вечерний туман. В таланах вдоль освещённых мостов впервые на моей памяти не было света. Мы остановились рядом с ним, и нас было много, поэтому мы выстроились в длинную линию вдоль лестницы и до высеченного в камне входа в Большую Залу. Как призраки, мы появлялись в сгущавшихся сумерках, закутанные в плащи, чтобы спрятаться от пытливых глаз, пока не достигнем берегов океана. Это не представляло трудности, однако необходимость покидать Арду крадучись, как духи в ночи, без светильников, раздражала Халдира. Лишь светлая Итиль да звёзды станут нашими попутчиками. Члены Братства пришли попрощаться и встали рядом с нами.

– Метентауронд отныне ваш, – объявил Халдир и слегка поклонился Мариан. – Храните его.

Мариан и остальные тоже поклонились в ответ. Потом Халдир повернулся к нам и с чувством начал:

– Мы больше не будем жить в тени смерти. Мы не будем тенью сожаления перед младшей расой, которая придёт нам на смену. Сегодня мы уходим к Морю и оттуда, волею Валаров, в Благословенный Край.

Каждый из нас, напоследок взглянув на Метентауронд, прошёл через вход и тяжёлые врата из меллорна в ночь, кто с тоской, кто с нетерпением, а кто – с печалью.

Халдир вёл нас через узкий каньон, поросший папоротником, в свежую и ясную весеннюю ночь. Мы остановились на скалах у Линлуина. Под нами лежали его тихие и спокойные воды, отражавшие те немногие звёзды, чьё положение в небе цвета индиго позволяло их свету пробиться сквозь густые кроны деревьев. Я не знал, что было у него на уме, когда он смотрел на дальний берег водоёма, но я видел, как он сжал руку Мариан. Они поняли друг друга. Каждый из нас на миг остановился в немом прощании у заповедного озера, а потом последовал за Халдиром в лес.

Большую часть этой ночи Халдир провёл по необходимости поодаль от Мариан: он вёл нас, высылал вперёд разведчиков, в числе которых был и я, проверял нас с военной чёткостью, одеты ли мы в плащи и не доставляет ли нам неудобств ношение самых необходимых вещей. Мэйсон с завязанными глазами, Дитером и двумя эльфами в качестве стражи шёл посреди нашего строя. Аллиндэ на носилках была впереди в сопровождении Ломиона и Линдира. Мы с Мариан шли недалеко от них. Её накрыли той же материей, из которой сделаны наши плащи.

Некоторое время я шёл рядом с Мариан, ведя её в темноте под руку, чтобы она не споткнулась, потому и начал разговор:

– Итак, скажи, было это хорошо?

– Что было хорошо? – прошептала она. Как будто не поняла!

– ЭТО.

– Румил, честно! – прошипела она. Движущаяся впереди тень, которая была Ородреном, знаком показала нам быть потише. – Прошу прощения. Неужели ты считаешь, что о таких интимных подробностях рассказывают всем? О чём я только думаю, конечно же да, – продолжила она так тихо, как только мог говорить смертный.

– Только если это доставило удовольствие. Вижу, ты не отрицаешь сам факт.

– Почему-то, Румил, мне думается, что ты заранее обо всём знал. А теперь тихо, и хватит дышать мне в ухо.

– Так было или нет? – продолжил я, обойдя упавшее дерево. Мариан так приятно поддразнивать!

– Что? – прорычала она.

– Удовольствие.

– Так. После следующего привала я пойду рядом с Аллиндэ.

– Я тоже.

– Отлично.

Мы останавливались нечасто. Мариан без конца извинялась, что она, Дитер и Мэйсон тормозили наш путь в темноте. Это было не совсем так. Мы двигались медленно, чтобы не причинить вреда Аллиндэ. На привале Мариан сдержала слово и подошла к ней. Линдир её не приветствовал, но и не прогнал.

Об этом пути в дневнике Мариан очень мало заметок. Может, она боялась, что я найду его, или она слишком устала, или её удручало грядущее расставание с Халдиром. Может, она хотела сконцентрировать всё своё внимание на нём и на Аллиндэ. То мне неизвестно. Зато я знаю, что она ухаживала за Аллиндэ с настойчивостью, почти равной её любви к моему брату. Эта преданность наконец растопила сердце Линдира, и за оставшиеся дни они восстановили свою дружбу.

Назад к карточке книги "История Мариан (СИ)"