Текст книги "История Мариан (СИ)"

Автор книги: Rana1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Я принесла спальник и рюкзак. Как будто я находилась в гостинице. Возможно, я не буду проводить здесь много времени.

Благодарная вечернему ветру, я сделала последний заход к машине, чтобы достать аккуратный свёрток Халдира. Я открыла багажник и осторожно вынула его. Это был один из плащей Халдира. Я сразу отбросила мысль, что он мог случайно забыть его – Владыка Метентауронда никогда ничего не делал случайно. Разложив плащ на затенённой веранде, я приподняла мягкую эльфийскую ткань. Там, на листьях папоротника, лежала ярко-красная черника.

В доме ещё жарко, а я не выношу звук кондиционера, работающего ночью. Угнездившись в шезлонге на веранде, я ела чернику, одновременно сладкую и с горчинкой. Вот над соснами в темнеющем небе появился Млечный Путь. Изредка пролетали спутники. В отличие от тех, кто вынужден скрывать своё присутствие на земле, о которой они когда-то заботились, я могу спокойно смотреть на спутники и позволять им видеть меня. Стало прохладно; я накинула на плечи плащ Халдира. Его мягкое тепло и драгоценный запах его тела усыпляют меня. Сегодня я буду спать на веранде и думать о нём. Как Скарлетт О’ Хара, я подумаю о Джейсоне и всём остальном завтра.

***

На следующий день мы с Мариан остались в офисе и дождались, пока все уйдут. Мои попытки завязать разговор отклонялись, но уже не так резко. Она изредка на меня поглядывала. Я бы даже сказал, она смягчилась.

Офис опустел; шум электроники уже не перекрывался голосами, редкие телефонные звонки обрабатывались автоответчиками. Эх вы, смертные, со своими так необходимыми гаджетами! Я научился ими пользоваться, некоторые мне даже нравились, но не стал их рабом, как некоторые из вас. У эльфов другая жизнь; вы бы назвали её волшебной, потому что она вам непонятна. Что лучше? Может, Валарам про то ведомо. Я не стану судить вас за изобретательность и её непредвиденные последствия, помня, что Моргот тоже был в восторге от механизмов. Он обладал «магией», которую вы зовёте жаждой власти и злом.

Мариан прервала мои размышления, придвинув свой стул. Перед собой она держала лист бумаги. Я не мог до него дотянуться, она точно просчитала дистанцию.

– Ты хочешь знать мои планы. Они на этом листе, простые и ясные. Ты говорил, что поможешь мне. Я не отказываюсь от помощи. Но сначала ты мне кое-что расскажешь. Меня уже тошнит от обрывков того, что я только начинаю понимать. Я устала от сюрпризов. С меня хватит.

Потом её голос смягчился.

– Если ты действительно мой друг, расскажи мне всё с самого начала.

Узнаю свою Мариан: идти прямо к цели и не терять времени на разговоры. Кстати, заставку с лесом она не убрала.

Да, я должен обо всём ей рассказать. Но я не могу начать с самого начала. Оно обычно не там, где мы его ищем. Только Валары знают, когда Айнуры начали свою Песнь и что было до неё. Я решил начать с Лотлориена.

Я рассказал, как Леди Галадриэль ушла за Море. Она кивнула, когда услышала, что её сопровождали Халдир и я, Владыка Элронд, Орофин с супругой и многие другие уходившие на кораблях вместе с полуросликами Бильбо и Фродо. Мы расставались с ними, пока не придёт наше время.

Там, перед серебристым кораблём под крики чаек на западном ветру, наша Госпожа обратила сияющий взор на нас с Халдиром и произнесла:

– Пусть не огорчает вас разлука с братом, ибо велика ваша любовь к Арде. Вы остаётесь, а ваше предназначение скрыто от меня. Когда придёт время, вы сами узнаете о нём. Сердце подскажет, когда вы будете готовы уйти за Море. Мы ждём вас. Вот что скажу я, ибо слова мои помогут в ваших долгих странствиях на этой земле.

Внимательно посмотрев на нас, она продолжила:

– Халдир, mellon nin, верный страж, – начала она. По её долгому молчанию и по слезе, скатившейся со щеки моего брата, я понял, что слова её предназначались только ему.

– Румил, pen-muin, радость Золотого Леса.

Она показала мне видение из своего зеркала, чьё-то лицо.

– Это была ты, Мариан.

Она недоумённо посмотрела на меня. Я продолжил:

– В Арде наступит время великой нужды. Ты поймёшь, когда это случится, ибо для вас это будет время великой печали и болезней. Вы ощутите это в воздухе, почувствуете в воде и на земле. Но не отчаивайтесь, всегда есть надежда.

Она будет из рода Дунаданов, хоть и не знает об этом. Она будет жить в золотом городе возле этого разлучающего нас океана, возле потерянных берегов, на которых мы сейчас стоим. Она будет нужна Арде. И твоему брату. Помоги ему найти её.

Потом она снова обратилась к Халдиру и вместе с Владыкой Элрондом поручила ему наше возвращение на Запад. Мы тогда не поняли смысл её слов: владыкой Лотлориена оставался Келеборн, а мы поклялись ему в верности.

Галадриэль начала подниматься на борт, но остановилась и обернулась ко мне, загадочно улыбаясь. Знаешь, что она сказала?

Взгляд Мариан прямо говорил: «конечно нет, идиот».

– Она сказала «Румил, она понравится тебе».

Я видел, что Мариан сопоставляет факты и не до конца уверена в моей искренности. Это заставляло её нервничать.

– Линдир говорил, что Галадриэль ушла много веков назад. Что случилось потом? Как вы узнали, что я буду здесь?

– Мы вернулись домой. Некоторое время путешествовали с Королём Арагорном по Средиземью и охотились на злобных существ, затаившихся в тёмных уголках земли. Линдир, конечно же, рассказывал тебе, что мы, а особенно Халдир, делали тогда. Пути снова стали безопасны. Это было время мира и процветания, завоёванное ценой бесчисленных жизней. Но наш Владыка стал приходить в смятение без своей Госпожи. Когда он ушёл в Дом Элронда, то освободил нас от службы. Он видел, что многие не вынесут расставания с родными местами. Халдир стал нашим правителем, и мы остались. Пока жили Арагорн и его сыновья, наш дом был заповедным местом, и Люди не вторгались туда. Шло время. Без Адамантового кольца леса стали умирать, менялись земли. Мы отошли в скрытую долину Имладриса и вновь встретили Келеборна.

Однажды весной внуки Арагорна пришли к бродам Бруинена. Они несли дары и просили встречи с Владыкой Келеборном. Их с радостью приняли в Имладрисе. Много дней и ночей Халдир и Келеборн держали с ними совет. Тогда мы не знали, но Келеборн почувствовал Зов Моря.

Меня назначили правителем Имладриса, пока не вернётся Халдир. Он и внуки Арагорна ушли с Владыкой Келеборном, чтобы попрощаться в светлом Линдоне.

Вернувшись, Халдир принёс весть, что Кирдэн и его народ тоже ушли на Запад. Последний из Великих, Эльдар, который пришёл в Арду с Запада и своими глазами видел Валар, вернулся домой. Мы остались одни.

– Но Джейсон, вы не были совсем одни.

– Нет, не были. Уход Кирдэна смутил нас, но Валары давали нам надежду; мой брат придавал нашему народу сил. Мы помнили слова Светлой Госпожи и были спокойны. Некоторое время Люди не тревожили нас.

Потом Людей стало слишком много; они приходили с востока и юга, а мы отступали на север и запад. Линия Арагорна растворилась и была утеряна. Королевства и материки разрушались, менялись. Многое из того, что мы знали, исчезло. Мы были напуганы. Потом о нас забыли. Мы стали сначала легендой, а потом просто сказкой. Это были тёмные времена, Мариан, истории о них длинны и полны маленьких радостей среди моря печали. Я не стану обременять тебя ими. Мы ушли глубоко в леса, в пещеры. Некоторых мы потеряли в пути, они пошли своей дорогой в глуши.

Наконец в глухих, неизведанных лесах Тар-Каранона мы нашли пристанище. Деревья вспомнили и приютили нас. Мы назвали эти леса и пещеры своим домом и поклялись восстановить здесь часть былого величия. По подобию Лотлориена и светлого Нарготронда мы возвели то, что ты уже видела – Метентауронд. Он – наша великая радость и главный успех моего брата; мы без колебаний отдадим жизни, защищая его.

– Это самое прекрасное из того, что мне приходилось видеть. Как же вы расстанетесь с ним?

– Будет очень трудно, особенно для Халдира. Он глубоко любит Арду. Уходя, мы будем горевать о многом.

«И о тебе, дорогая Мариан, тоже» – подумал я.

– Он – в смысле Халдир – он кажется озабоченным. Я волнуюсь за него, Джейсон. Ночью он расхаживает по веранде, словно не может найти покой. Ты нужен ему. Может, тебе лучше быть с ним сейчас, а не со мной?

– Халдир не расхаживает, – засмеялся я, потом увидел, насколько она была серьёзной. – Он может о себе позаботиться. Не переживай.

– Но иногда он кажется таким… холодным. Даже безжалостным.

– Ты должна понять, что Халдир не всегда был таким серьёзным. Вообще он очень весёлый, – пошутил я. – Он играл на арфе – не очень хорошо, конечно – и пел.

– Как и ты, даже не сомневаюсь, – сухо вставила она.

– Конечно. Но на нём лежит большая ответственность. Он близко принял слова Владычицы, как и должен был. Он великий вождь и провёл наш народ через многие испытания. Потом пришло время печали, как и предсказывала Галадриэль. Он взял на себя всю ответственность, и я не смог убедить его в обратном.

Если иногда он кажется жёстким, то только потому, что он считает это нужным. Он всегда помнит о своём долге. Если он слишком на этом зацикливается – я его исправляю. Не суди его слишком строго.

Это заставило Мариан слегка улыбнуться, но не рассеяло беспокойство в её глазах. Беспокойство и любовь.

– Я не осуждаю его, Джейсон. Просто… иногда мне кажется это неправильным. Сложно объяснить. Когда мы расстались, он выглядел лучше – счастливым, менее озабоченным.

Она пожала плечами и сменила тему. По крайней мере она разговаривала со мной, и это было хорошо. На улице темнело, а я хотел есть.

– Так. Вместо отпусков в Швейцарии ты на самом деле был…

– …в Метентауронде, с Халдиром, – закончил я за неё. – А когда меня нет рядом, чтобы дать совет, это делает Ванимэ.

Здесь она опустила голову. Значит, Ванимэ была не очень гостеприимной. Так я и думал.

– Как долго ты здесь находишься, Джейсон? Как ты узнал, где меня искать? Здесь много золотых городов, и все на берегу океана. Мехико, ацтеки, Эльдорадо… Почему ты выбрал это место и время?

– Не думай, что я там не был, – пошутил я. – И во многих других тоже. Твой образ всё время был со мной. Ты не похожа на испанку или на принцессу ацтеков. Но я должен был удостовериться.

Скажем, когда в Калифорнии началась Золотая лихорадка, у меня возникло предчувствие. Было ли совпадением, что Метентауронд оказался рядом, хоть мы и были разбросаны по всему миру; и если верить словам Галадриэль, не так далеко находилась и потерянная Серебристая Гавань.

Я покачала головой.

– В жизни мало совпадений, Мариан. Есть возможности, закономерности, соответствия. Я верил, Валары подсказывали нам, что это то самое место. Но время ещё не пришло.

– Ты был здесь во времена Золотой лихорадки? – воскликнула Мариан.

Я улыбнулся.

– Да. Я сам и другие.

– Ты добывал золото?

– Мариан, прошу, – я поморщился. – Так делают гномы. Я же оказался в нужном месте, когда золотой песок застрял в полах между досок. Как видишь, тебе не нужно продавать дом. Мы в состоянии дать тебе всё необходимое.

– Ты жулик! – она несправедливо обвинила меня, но мои слова обрадовали её. Чем я мог помочь, если люди были легкомысленны, глупы или пьяны?

– Как это сошло тебе с рук? Как тебе удаётся проворачивать такое сейчас? Я знаю, что ты… тот, кто ты есть, но не замечаю этого. Почему?

Несколько мгновений она пристально осматривала меня. Я знал, что она ищет.

– Я не обижусь, если ты прикоснёшься ко мне, – мягко произнёс я. – Наоборот, я годами пытался этого добиться.

Мариан встала со стула, я тоже поднялся и снял с волос повязку. Глядя в лицо, дрожащей рукой она медленно провела пальцами вдоль виска сначала слева, потом справа. В её взгляде читалось полное непонимание. Она нахмурилась. Я склонил голову. Она снова заглянула в мои глаза. Я никогда не забуду этот взгляд и эти самые нежные прикосновения.

– О нет, – закричала она и заплакала. Я обнял её.

Я даже не предполагал, что Мариан так отреагирует. Было ясно, что она ничего не понимает. Я попытался заставить её выслушать.

– Мариан, пожалуйста, не плачь. Это не то, что ты думаешь, это протезы. Прошу, посмотри на меня. Всё хорошо. Посмотри на меня.

Я слегка оттолкнул её.

– Я не отрезал их, просто ношу протезы.

– Ой, – выдохнула она, всхлипывая и глупо улыбаясь. – Это хорошо, что ты не сделал с собой ничего ужасного. Только со мной.

– Мариан, ты считаешь, что уши – это единственная вещь, которая делает меня… тем, кто я есть? Если ты потеряешь часть своего уха, станешь меньше женщиной? Душа – вот что важно, не только тело. Я всегда останусь собой, неважно, что произойдёт.

– Мне показалось, – неуверенно начала она, – когда я дёргала Линдира за уши, что они более чувствительны, чем наши. Не хотелось бы, чтобы ты потерял что-то… доставляющее удовольствие… или я неправа?

– Ты дёргала Линдира за уши и осталась в живых? Хотел бы я на это посмотреть!

Я не смог удержаться и расхохотался.

– Я сделала так, потому что не поверила ему. Кажется, это было очень больно, – виновато добавила она.

– Да, ты права, это настоящая агония.

– Джейсон, я не вижу твоей ауры, «фэа», как у Халдира и других. Не понимаю. Что-то не так?

– Нет, всё в порядке. Когда надо, её можно сделать менее заметной. Нужна лишь небольшая тренировка. Халдир так делает, когда он среди Людей.

Наступило неловкое молчание. Момент, которого я больше всего боялся.

– Мариан, – начал я и взял её за руки. – Знаю, я очень обидел тебя, не рассказав о себе.

Я был в затруднительном положении. Это уязвило моё самолюбие. Последний раз я был в таком положении в юности, то есть очень, очень давно.

– Не надо, Джейсон. Я понимаю. Сначала я была слишком обижена и рассержена, чтобы понять. Правда. Не волнуйся.

– Ты очень много значишь для меня, Мариан, – сказал я с большим облегчением. – Я бы умер, если не смог больше с тобой спорить. Я твой друг, дорогая. И всегда им буду.

– Знаю, Джейсон. Прости, что думала иначе. Прости, что была таким ничтожеством. Я так скучала!

Она крепко обняла меня. Это прекрасно восстановило моё самолюбие.

– Мне тоже тебя не хватало, больше, чем ты думаешь. Ммм… Знаешь, я ведь могу привыкнуть. Положи руку вот сюда…

– Джейсон!

========== Глава 22. Мы смотрим на те же звёзды, но нас разделяют миры. ==========

27 сентября.

Я никогда не видела Джейсона таким серьёзным. Мы долго говорили, и наша дружба стала ещё крепче. Я думала, что он никогда не станет для меня прежним – я ошибалась. С моих плеч упал тяжкий груз. Рядом с Джейсоном любые испытания по плечу.

Я привела его к себе домой и предложила поужинать. Это самое меньшее, что я могу для него сделать. Выглядел он так, словно умирает с голоду.

Здесь, в безопасности, он снял накладные уши – его собственные были довольно красивыми – и что-то проделал, чтобы восстановить то эльфийское свечение, которое в той или иной степени есть у каждого в Метентауронде. От привилегии видеть Джейсона таким, какой он есть на самом деле, захватывало дух – как и от всех эльфов.

Он просмотрел мой список и согласился с мнением Халдира и Линдира. Весь фокус в том, чтобы найти людей, влюблённых в свою профессию и в то, что они могут предложить обществу; которые вдохновятся пойти с нами и не предадут. Эти люди должны верить в силу человеческого духа и его способность выходить за рамки «нормы» – верить, что мы сможем изменить мир к лучшему, если постараемся. Также всем им предстоит ужиться и сработаться друг с другом.

Убеждать их придётся мне. Как?

«Что если я расскажу вам о древней культуре, скрытой в глуши? Культуре, которая знает о нас, хотя мы о ней – нет; культуре, которая живёт уединённо по своему выбору и по необходимости.

Этот народ живёт как часть природы, не главенствуя над ней. Они верят, что превыше всего – сохранить красоту. Они ценят веру, мужество, правду и руководство природы превыше обладания, превосходства и власти.

Их печалят наши бездумные растраты даров, данных нам.

У нас уже есть хорошее начало. Мы запретили ядовитые химикаты, сократили вероятность кислотных дождей. Мы начали строить безопасные здания, не осушаем водоёмы и находим другие, лучшие способы транспортировки.

Но вместе с тем мы вылавливаем из океана слишком много рыбы, разрушаем коралловые рифы. Мы строим дороги на плодородных полях и возводим дамбы, нарушающие жизнь наших рек. Мы производим ядерные отходы и не можем их безопасно хранить.

Этот народ сильный. Он существует много тысячелетий, но сейчас погибает, потому что мы сделали землю больной. Скоро наша планета будет неспособна восстановиться сама. По крайней мере, наше благоденствие на ней закончится, а в самом худшем случае человечество погибнет.

Для них уже слишком поздно. Они как индикатор, означающий, что скоро мы последуем за ними, если не предпримем ничего сейчас.

Этот народ верит: мы их последняя надежда. Они должны научить нас, как исцелить землю. Они дадут нам надежду и способы достичь этой цели. Мы снова научимся уважать землю, чтобы спасти себя. Если только мы придём к ним, получим их знания, а потом, когда они уйдут, передадим эти знания всему миру.

Поверите ли вы мне? Или сочтёте за левого социалиста, защитника окружающей среды, окончательно спятившего?

Я не такая. Просто я узнала этот народ. Я видела их дом. Я знаю: то, что они могут предложить – уникально. Если мы не примем эту ценность сейчас, она исчезнет навеки.

Пойдёте ли вы со мной?

Если пойдёте, выйдете в это заповедное место, поклянётесь ли хранить тайну и беречь это сокровище? Охранять от алчных и жаждущих власти, от тех, кто воспользуется им в своих целях, а после уничтожит?

Поможете ли вы мне передать знания миру, когда мы будем готовы?»

Обратиться к незнакомцам с таким призывом – безумство, знаю. Но это наша единственная надежда. Джейсон напомнил, что когда-то я тоже была незнакомкой.

Ещё он предупредил, что это будет сложным и рискованным делом. Мы будем вынуждены мыслить, как беглецы, и доверять только друг другу, если не хотим быть обнаруженными и потерять Метентауронд.

Его слова пугают, зато полны мудрости. Как будто я уже не боялась.

Я сказала ему, что не знаю, как рассуждают беглецы. Зато он знает (неудивительно). Я предупредила, что всегда и везде найдётся предатель, Иуда, предпочитающий идее деньги или славу.

Он ответил, что с этим ничего не поделаешь. Мы просто должны искать людей с правильной мотивацией.

Просто?

– Кроме того, нам не предназначен судьбой провал. Мы обречены на успех.

Только Джейсон мог говорить с такой очаровательной и непроизвольной уверенностью.

Итак, мы воспользуемся всеми техническими достижениями, чтобы найти потенциальных кандидатов. С ними мы будем встречаться лично. Покажем мои записи, гербарий, кольцо Джейсона, но ничего не будем отдавать. Никаких записей – ничего, что могло бы выдать нас. Мы уходим в подполье.

– Чрезвычайная паранойя – только чрезвычайная осведомлённость, – произнёс Джейсон с кривой ухмылкой.

Мог бы подобрать другое сравнение.

***

Мы с Мариан повели много дней в офисе и много долгих ночей у неё дома. Мы искали, находили и отклоняли людей, уточняли список. Однажды в 2 часа ночи Мариан попросила остаться с ней. Она объяснила, что мы достаточно долго вместе и это было бы удобно.

Мариан чертовски практична.

Она беспокоилась, что проживание с ней ограничит мою жизнь, но я отмахнулся. Она думает, я не справлюсь? Да, дамы с недавнего времени были лишены моего внимания. Я пошутил, что уверен: как только они услышат, что я живу с ней, они наплачутся, а потом будут сладко спать. Но жизнь продолжается, с ними останутся воспоминания.

Когда мы сообщили Эду, всё, что он сказал, было: «Это временно».

Итак, все считали, что мы вместе спим. А мы даже не пытались это опровергнуть. Слухи помогут оправдать наше исчезновение, когда наступит время. И конечно же, как Мариан обвинила меня (я несколько раз ущипнул её перед Билли и остальными), я опять извлекаю из ситуации выгоду для себя.

Живя вместе с Мариан, я кое-что узнал о ней. К счастью, она не пела в душе, потому что Мариан петь не умеет. Она превосходно готовила, была тактична, с ней невероятно просто жить, за исключением одного: она не любила мыть посуду, иногда оставляя её до следующего утра. Это было неприемлемо. Никогда не знаешь, что заглянет друг, а я должен поддерживать свою безукоризненную репутацию, поэтому и назначил себя посудомойкой.

С её возвращением кое-что изменилось. Она вдруг начала бегать по утрам, что совершенно на неё не похоже. Поверьте, Мариан не жаворонок. Ещё она коротко остригла волосы и не закрашивала седину. Я как можно тактичнее спросил об этом. В ответ она проворчала что-то о честности и о намерении засунуть её в чью-то глотку. Я подумал, что седые волосы – это слишком. Со стороны было похоже, что я живу со своей матерью или просто жиголо. Я не знаю, что с этим делать.

Когда мы утвердили кандидатуры, я посоветовал Мариан, как вести разговор: что спросить, как получить представление об их личности, что можно им рассказать. Мариан выбрала людей, которые могут исчезнуть на несколько месяцев, не вызывая подозрений: профессора, которые могут взять творческий отпуск, исследователи, проводившие месяцы в полевых условиях без связи. Она старалась подыскать людей честных и целеустремлённых, любящих свою работу и природу.

Я только советовал, никогда прямо не говорил, кого выбрать, а кого – нет. Я видел – она хорошо с этим справляется, поэтому преимущественно наблюдал и ожидал встречи с Халдиром.

Конечно, нельзя узнать этих людей без личного общения. Поэтому в конце октября мы уволились, сказали Эду, что у Мариан снова кризис среднего возраста и что мы решили взять отпуск – отдохнуть, возможно, отправиться в путешествие.

Эд ответил, что если мы набрались наглости уволиться, тогда он определённо платит нам слишком много.

Он передал проект библиотеки Билли; она очень обрадовалась. Том вдобавок к лицензии архитектора получил повышение. Уход традиционно отметили вечеринкой в офисе за счёт Эда (этот счёт он воспринял с неожиданно хорошим юмором). Мы всем пообещали не терять контакт. Я, правда, не уверен, насколько опечалил всех наш уход.

Мариан потом призналась: она так и не поняла, зачем это сделала: для себя, для всего общества, для меня или для всех эльфов, или просто доказать Халдиру, что сможет. Возможно, она делала это только для него.

Я ответил, что виновны все причины. Хотя знаю, какая из них главнее.

***

30 октября.

Как хорошо, что в доме снова появился мужчина! Я сомневалась, что столь близкое соседство будет нам полезно, но мне безумно нравится общество Джейсона, с ним очень приятно жить. Он даже любит мыть посуду!

Джейсон привнёс в дом мужскую энергию. Я люблю приходить с утренней пробежки и слушать его пение в душе. Под него я танцую в комнате, пока он не видит. Он понимает, когда я хочу побыть одна. Его присутствие никогда не надоедает.

С каждым днём я всё больше хочу увидеть Халдира. Я не видела сны о нём, пока мы были вместе в лесу. Когда мы расстались, они возобновились: мимолётные, смутные картинки, не как раньше. Однажды ночью мне приснилось, что я зашла за угол в тёмном коридоре, он шёл навстречу с серьёзным, пристальным взглядом. Потом обернулся, словно что-то отвлекло его, и исчез в темноте. Прошлой ночью он бродил по затенённой тропе меж деревьев, огромных золотых деревьев, напоминавших меллорн в пещерах. Он уходил от меня со светловолосой эльфийкой, лица её я не видела. Он посмотрел на меня через плечо, будто хотел что-то сказать. Потом зашелестели листья, и он исчез.

Сегодня вечером я сидела у камина с Джейсоном, лениво листая потрёпанную и хрупкую книгу с эльфийской поэзией, которую он принёс с собой. Я пыталась прочесть вслух несколько четверостиший. Джейсон поправлял меня. Мы беседовали о Линдире, Аллиндэ и других. Обеспокоенная недавними сновидениями, я вставила пару невинных вопросов о Ванимэ. Почему она так недружелюбна со мной?

– Не обращай на Ванимэ внимания, – улыбнулся Джейсон. – Она бегает за нами, особенно за Халдиром, как заботливая мать, а не как кузина. Уверен, она критично к тебе отнеслась. Когда-нибудь она примет тебя, когда начнёт тебе доверять.

– Кузина? – смущённо спросила я, едва слыша последние слова Джейсона. И прежде, чем смогла остановиться, брякнула: – Но ведь они живут вместе?

– Конечно, – ответил Джейсон. – Это естественно. Эльфийские семьи близки, не то что у смертных. Ну, не в том смысле близки, – быстро уточнил он. – Мариан! – воскликнул он, осторожно глядя на меня, – ты думала, что у Халдира и Ванимэ романтические отношения?

Я старалась не подавать виду. Несмотря на все старания, мои глаза широко распахнулись, а щёки покраснели.

– О Мариан! – Джейсон расхохотался. – Прости, но…

У Джейсона сейчас начнётся припадок. Он согнулся пополам, пытаясь не рассмеяться. Это ещё больше смутило меня.

– Халдир и Ванимэ, – выдыхал он между приступами смеха, – oh pen muin! Эта мысль… даёт простор воображению!

Не знаю, присуще ли это всем эльфам или только Джейсону, но если он начинал смеяться и не мог остановиться, то заканчивал на полу и с болью в животе. Я встала и принесла ему стакан воды, потом вышла на холодную, мокрую от дождя веранду, чтобы остудить пылающее лицо. Когда я вернулась, он всё ещё посмеивался, хотя казалось, что ему больно, и по щекам текли слёзы. Так ему и надо.

– Я пошла спать, Джейсон, – сказала я и не слишком нежно пнула его. Пусть остаётся наедине со своим весельем. Но я всё равно улыбнулась. Моё сердце радовалось при мысли, что Халдир свободен. Тогда почему он то кажется заинтересованным, то отталкивает меня?

***

4 ноября.

В библиотеке Аллиндэ было так много книг об эпохах до Метентауронда и о жизни эльфов, что мы не сможем изучить это всё за несколько месяцев. Мы должны научиться понимать их после ухода эльфов. Прежде всего нам нужен лингвист, способный быстро освоить слова и строение эльфийского языка. Уверена, сегодня мы нашли подходящего человека.

Её зовут Арианна, ей 23 года, самый молодой помощник профессора лингвистики в Университете Лайош Кошут в Дебрецене, Венгрия. В её биографии на сайте Университета говорилось, что она дочь венгерского дипломата. В детстве она везде путешествовала с отцом. Родители заметили, что с раннего возраста у Арианны были поразительные способности и ненасытное желание изучать языки. Она боролась с природной застенчивостью и собирала слова и фразы от людей любой национальности, от прислуги, чиновников, продавцов, врачей, садовников – как другие девочки собирали мягкие игрушки. Родители пригласили для неё учителей, погружали в каждую культуру, которую она изучала. Кроме родного венгерского, к 18 годам она свободно говорила на русском, немецком, английском и арабском. До поступления в Университет она начала изучать культурные истоки языков.

Мы с Джейсоном нашли много похожих людей, даже несколько американцев. Для Арианны изучение языков стало настоящей страстью – это меня и подкупило.

В настоящее время она занималась исследованием «Вдохновлённые природой: истоки японского языка и каллиграфии». На сайте было описание этой работы. Её идеи очень схожи с моими скромными представлениями о Синдарине, родном языке Джейсона. Эльфийский изобилует описаниями и образами, позаимствованными у природы: ход времени уподоблялся летящей птице, движение – ветру или течению воды, новые мысли или новая жизнь – восходу солнца или смене времён года. Эльфийский был таким же поэтичным, как и язык, почитающий и воспевающий красоту природы. Арианна описывала японский именно так.

Я нахожу её очень многообещающей. Когда мы с Джейсоном после перелёта встретились с ней в тесном кабинете кафедры лингвистики и увидели стол и полки, заваленные книгами и манускриптами; стены, увешанные красочной японской ксилографией, то мы уже не сомневались.

Арианна была жизнерадостной, симпатичной (определённое преимущество для Джейсона) и замечательной. Её заразительный энтузиазм и энергия, абсолютное увлечение языками сразу покорили меня. И ещё то, что мы нашли на цокольном этаже кафедры лингвистики.

Заставить Арианну раскрыться и обсудить её работы не составило большого труда. Джейсон непринуждённо вставил несколько личных вопросов. Мы убедились: на может свободно сделать небольшой перерыв в работе, не вызывая подозрений. Она одинока, живёт отдельно от родителей, а её работа предполагает частые командировки.

Я осторожно начала в общих фразах объяснять ей, зачем мы пришли – что хотим предложить ей исследовательский проект, открывающий новые горизонты и поддерживающий её теорию возникновения языков, что хотим показать нечто интересное – когда она вскочила и объявила (большей частью Джейсону), что была невнимательной хозяйкой и не предложила нам кофе. Арианна настояла, чтобы мы продолжи-ли разговор в небольшой кухоньке.

Думаю, я угадала назначение голубой корзины на столешнице.

– Арианна, это… черви?

– О… да. – Когда она смущалась, венгерский акцент проступал в её речи. – Это для кофейной гущи и остатков пищи. Компост я использую для своего сада.

– Это твоя идея? Милая, это замечательно! – сказал Джейсон, широко раскрыв глаза. Арианна смущённо зарделась. Я ей сочувствовала и старалась не рассмеяться – Джейсон действовал так на всех женщин, особенно на молоденьких.

– Вообще-то, – продолжила она, видя наш энтузиазм, – сначала все смеялись надо мной, теперь их подкармливают. Даже старый профессор Темпкин зовёт их нашими зверьками, – с гордостью добавила она. – Что вы хотите показать мне?

Она повела нас обратно с чашками горячего крепкого венгерского кофе.

– Сначала, – предупредила я, – ты должна обещать, что сказанное здесь не пойдёт дальше этой комнаты, по крайней мере на ближайшие несколько месяцев. Этот проект очень щепетильный. Как исследователь, ты должна понимать возможную опасность как для самого исследования, так и для его объекта, если его преждевременно обнаружат. С неосторожным словом или брошенным замечанием может быть потеряно бесценное знание.

– Конечно, я понимаю, – осторожно, но с энтузиазмом сказала Арианна.

– Тебе придётся взять отпуск, скажем, на ближайший месяц под благовидным предлогом, не раскрывающим истинную суть твоей работы. Конечно же, мы компенсируем зарплату за это время и оплатим работу с нами. Даже если ты откажешься от нашего предложения, ты должна обещать не рассказывать никому об этом.

– Я обещаю, – решительно произнесла она. – Что это? Прошу, объясните.

Я посмотрела на Джейсона. Отсюда уже не будет пути назад. Он едва заметно кивнул.

– Думаю, нам лучше присесть, – посоветовала я. Глубоко вдохнув, я вытащила из сумки книгу Джейсона. Осторожно открыв, положила её на стол Арианны.