Текст книги "История Мариан (СИ)"

Автор книги: Rana1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

***

19 марта.

К моей радости, небо было чистым, и скоро будет полнолуние. Иначе мне, Дитеру и Мэйсону пришлось бы висеть на руке какого-нибудь бедного эльфа, чтобы разглядеть дорогу в темноте.

Я могла лишь идти следом за носилками Аллиндэ по узкой лесной тропе, которой мы держались по ночам. Только на дневных привалах я могла говорить с ней и помогать ей и Ломиону по мелочам: глоток воды, немного поесть, поправить одеяло. Я чувствовала себя такой беспомощной. Надеюсь, корабли успеют вовремя, чтобы спасти её. Линдир, наверно, тоже верит, что если она попадёт на корабль, то скоро снова станет собой, хоть и не говорит мне об этом. Она слишком дорога нам всем, чтобы потерять её. Аллиндэ – удивительный эльф. Она лежит больная и слабая, но думает обо всех, кроме себя. Недавно она опять заставляла меня помириться с Линдиром. И впервые за время её болезни он посмотрел на меня не равнодушным и не холодным взглядом. Может, у нас получится расстаться друзьями.

Никто, кроме Аллиндэ, не сказал ни слова о моей ночи с Халдиром (кроме Румила, разумеется). Хотя я уверена – это не секрет. Каждый раз, когда я смотрю на него, моё сердце ликует и разрывается на части одновременно. Когда мы ловим взгляд друг друга, в мыслях проносятся воспоминания о минувшей ночи. Прошлым вечером Аллиндэ посмотрела на меня и тихо прошептала с понимающей улыбкой:

– Ты и наш Владыка Халдир – вы оба сияете сегодня, Мариан.

Я думала, Ванимэ будет возмущаться, но что бы она не подумала, она не сказала мне ни слова. По всей видимости, эльфы не лезут в чужую личную жизнь. Может, кто-нибудь напомнит об этом Румилу.

22 марта.

Мы дошли до поляны через час после заката. Небо затянуло тучами, но Ородрен заявил, что дождя сегодня не будет. Халдир решил, что до наступления темноты мы отдохнём под деревьями. Его приказ принёс облегчение – я ужасно устала. К рассвету я всегда устаю: попытки найти дорогу в темноте утомительны и для Дитера с Мэйсоном. Если у меня остаются силы, я пишу, и засыпаю сразу же, как только ложусь.

Последние два дня я просыпалась в объятиях Халдира, тёплых и сильных. Это не вызывало ненужного интереса: те, кто были больше, чем просто друзьями, спали так же. Надеюсь, Халдир будет так делать каждый день. Он ложится за мной, закутывается в плащ и закрывает лицо капюшоном. В пути у меня нет возможности быть рядом с ним. Эльфы огорчены, что не могут смотреть на звёзды. Они так их любят, особенно самую яркую – они зовут её Элендил. Наверно, это Полярная звезда. Только разведчикам позволяется это делать, но только один раз и только при необходимости. Халдир сводит на нет все шансы быть обнаруженными.

Румил не сдаётся и пытается узнать пикантные подробности о моей ночи с Халдиром. Это становится игрой, которая хотя бы ненадолго помогает забыть о том, что с каждым шагом мы всё ближе к расставанию. Надо бы прогнать его, но много лет назад я поняла – Джейсон предвидит мои действия. Он слишком быстрый для меня.

23 марта.

Вчера вечером мы прошли расселину, где Бруно нашёл камень. Оно уже поросло травой и стало почти незаметным. Мне так не хватает этого большого лохматого пса с его огромными лапами и вечной улыбкой. Я всегда буду винить себя в его гибели.

Когда становится совсем темно, я ничего не вижу вокруг себя – только лес, прохладный, ветреный, древний и успокаивающий, с лунными бликами на траве. Он немного успокаивает моё сердце, и напоминает, что мир больше, чем кажется сейчас, он шире, чем мои сиюминутные желания и нужды. Эльфы должны идти, и Халдир ведёт их. И ничего не значит, что я мысленно кричу: не оставляйте меня!

25 марта.

Прошлой ночью было туманно и сыро. Дорога просматривалась на небольшое расстояние. Едва забрезжил рассвет, эльфы свернули куда-то не туда. Мы ещё долго шли. Потом Халдир остановил нас и тихо сказал, что здесь мы расстанемся с Дитером и Мэйсоном. Мы с ним неловко попрощались. Он обещал хранить нашу тайну. Я не знаю, стоит ли ему верить. Надеюсь, Дитер как следует о нём позаботится.

Я обошла несколько эльфов и подошла к Халдиру спросить, что происходит. Мы продолжаем идти на юг, ответил он после того, как Дитер с Мэйсоном исчезли в тумане. На что я обеспокоенно вскрикнула, что южнее нам встретится больше людей. Он прекрасно знал об этом. Румил шикнул и отошёл от меня. Притихшие эльфы вокруг меня стали ещё тише. Владыка Халдир выпрямился в полный рост и высокомерно ответил, что я должна следовать за ним, развернулся и пошёл, как будто моё повиновение – нечто не подлежащее обсуждению. Хотя так оно и было. Даже очертания стрел в его колчане казались более жёсткими, чем мгновение назад. Ааа! Гордость! Эльфы! Когда я запомню?

***

Однажды утром на привале мне удалось вытрясти из Мариан признание. Я удостоверился, что другие заняты своими делами и что она достаточно устала, прежде чем начать разговор.

– Хорошо! – сдалась она. – Вот всё, что я могу тебе сказать. Если ты хотя бы вполовину так хорош в постели, как твой брат, тогда я совершила огромную ошибку, отвергая тебя все эти годы.

– Вполовину хорош?! – запротестовал я, когда она отвернулась, чтобы убрать камни и ветки и расстелить спальник. – Вполовину хорош?

Как оскорбительно. Я подошёл, чтобы помочь ей.

– Почему, собственно, ты ошибочно полагаешь, что я вполовину так хорош, как Халдир? – обиженно поинтересовался я. Мариан устало плюхнулась вниз.

– Ой-ой, Румил, ты, наверно, и так всё подслушал.

– Мариан! – я отдёрнулся от неё в шоке. – Ты и вправду считаешь, что я способен на такое?

Мариан поняла, что сказала лишнего. Она быстро извинилась, взяв мою руку и обеспокоенно сжав её.

– Я прощаю тебя, – торжественно произнёс я и встал: мне первым заступать в дозор, но задержался: Мариан была расстроена, и я считал себя отчасти виноватым в этом.

– В пещерах сильное эхо, – сказал я сам себе, притворившись, что проверяю тетиву у лука. – Да, Гладрель?

Она расположилась недалеко от Мариан.

– Что? А, да, сильное, – ответила Гладрель, мгновенно поняв меня.

У Мариан от ужаса отвисла челюсть.

– Ты такая доверчивая, – посетовал я и инстинктивно отклонился. И правильно сделал.

26 марта.

Несмотря на все попытки Румила развеселить меня и на стремление большинства эльфов добраться до моря, мы являем собой грустное зрелище. Или являли бы, если присмотреться: ведь эльфы шли через лес тихо и почти незаметно. Закутанные в плащи, они казались тенями среди деревьев в бархатной ночи. Тенями печали, как сказал Халдир. Они сильно отличались от изумительного сияния, исходившего от Линдира, Гладрель и других эльфов, когда мы шли к Метентауронду. Грустное зрелище.

Мы вышли из леса на открытое пространство. Среди эльфов воцарилась атмосфера осторожности и волнения. Они стремились вперёд, ускоряя шаг в спасительном лесу, но сегодня они ещё останутся под его покровом.

Перед самым рассветом нам открылось то, что эльфы и даже я чувствовали и слышали в ночи; то, что я всегда любила, но теперь страшилась увидеть: длинная полоса лугов с редкими деревьями и каменистыми насыпями; солёный, влажный воздух; тёмная тонкая полоса вдалеке – должно быть, трасса; несколько светящихся окон в домиках на лугах; поросшие травой скалы, кипарисы. И за всем этим – серый под серо-голубым небом цвета глаз Халдира, с шумом прибоя и резкими криками чаек, с первыми лучами солнца, отражавшимися на их белых крыльях; с отблесками света уходившей луны – лежал бескрайний Тихий океан.

========== Глава 37. Золотые следы на исчезающих ступенях. ==========

28 марта.

Что может сроднить две души, что, как узел в макраме, разлучить их может только болезненная, грубая сила? А потом два таких шнура лежат рядом, и каждый навсегда сохраняет ту форму, остаётся частью замысловатого чудесного узора, и никогда не будет прежним.

Я лежу в объятиях Халдира и не могу уснуть. День клонился к завершению, и мы ждали наступления темноты. Я крепко сжимала его руки. Я хочу сопротивляться судьбе, которая скоро заберёт его у меня, которая разрушает самую суть меня. Я хочу, чтобы он в безопасности ушёл с Аллиндэ и остальными туда, где они смогут жить в мире и здравии. Внутри меня война. Нервы на пределе. Я должна держаться.

Весь день горизонт был туманным. После полудня туман переместился на сушу, вился даже на трассе и по утёсу среди деревьев. Я ждала от него прохлады, но вместо этого туман окутал землю, как одеяло, и удерживал у её поверхности тепло. Халдир рано собрал разведчиков, и мы начали спускаться с холмов гораздо раньше наступления сумерек: туман защищал нас от посторонних глаз. Эльфы небольшими группами бесшумно проходили по траве высотой до пояса, медленно продвигаясь к шоссе. Всю дорогу нас сопровождал приглушённый звук океанского прибоя. Шум и вид изредка проезжавших по шоссе машин держал нас настороже.

Каменные валуны размером с дом то и дело возникали перед нами, а мы обходили их, задерживались у каждого и ждали, пока идущие перед нами эльфы доберутся до следующего валуна. Мы едва могли заметить в тумане их расположение.

Я остановилась у сероватых камней, коснулась отполированных потемневших следов на них. Халдир встал рядом. Я провела рукой по любопытным отметинам. Он понимающе улыбнулся.

– Элефанты, – тихо произнёс он. В сыром воздухе его голос не разнёсся в пространстве, а тихо и мелодично прозвучал рядом. В моём сердце натянули и отпустили ещё одну струну. – Давным-давно здесь было гораздо больше камня и меньше почвы. Выше, чем полдюжины эльфов, огромные элефанты чесали свои спины о камни здесь… и здесь.

– Мастодонты? – удивилась я.

Халдир кивнул.

– Они пришли с юга и были в то время единственными созданиями, о которых рассказывали у костров Люди, шедшие на запад за ними. Они были для нас диковинкой, когда мы впервые увидели их.

– Ты видел элефанта? – прошептала я. К нам подошёл Линдир. – Когда уроженцы Востока отправились на запад в поисках золота, они говорили, что идут «смотреть слонов». Они имели в виду, что дорога может быть полна трудностей и лишений, но в Калифорнии их ждали потрясающие виды, фантастические приключения и события, которые могут произойти только здесь.

– Как корабли из Амана, – кивнул Линдир. Он улыбнулся мне впервые за все эти недели. Может, он уже простил меня. Халдир поторопил нас.

– Идём! Наша настоящая надежда – впереди, у моря. Когда приблизимся к дороге, мы должны быть осторожными и быстрыми.

Пасмурный день подходил к концу, когда мы спустились в туман и подошли к шоссе. Мы не пересекали его ни по одиночке, ни группой. Вместо этого Халдир разместил нас вдоль обочины, и мы перемещались на корточках среди камней, высокой травы и редких деревьев. Когда шум двигателей затих вдалеке, и даже эльфийское ухо его больше не различало, Халдир дал всем сигнал перейти дорогу. Сам он шёл последним. Даже если кто-то и смотрел и имел при этом достаточно острое зрение, эльфы показались бы ему лёгкими тенями, быстро промелькнувшими и растворившимися.

Будь сегодняшний день ясным, поросший травой утёс было бы трудно пересечь незамеченными. Водители на этом участке шоссе всегда любовались океаном, даже ночью. Но в густом тумане дорога оставалась последним препятствием между нами и морем. Высокая трава шелестела под лёгким ветром, у скалистых берегов шумел прибой. Здесь росли серо-зелёные кустарники. От сильного морского ветра их ветви, на которых сидели и переговаривались зяблики, стали прочными и твёрдыми. По виду кустарники не сильно отличались от неподвижного молчаливого эльфа, стоявшего в серо-зелёном плаще.

– Дойдём до кипарисов на краю утёса, – распорядился Халдир. Я еле-еле смогла разглядеть вдали на юге большие тёмные очертания.

Туман стал рассеиваться. Очертания кипарисов приблизились, на землю легли серые тени, проталкиваемые в их хрупкие формы ветром, скрипевшим ветвями и ронявшим веточки и хвою. По примеру Халдира, мы все наклонились, чтобы пройти под ветвями крайнего дерева, и обнаружили небольшое углубление в песке и эльфа в серо-зелёных одеждах, ожидающего внутри.

– Всё готово, мой повелитель, – тихо произнесла девушка-эльф и жестом пригласила нас внутрь. Сначала внесли носилки Аллиндэ, её сопровождающим пришлось низко наклониться, чтобы пройти. Но потом пространство под кронами, казалось, расширилось, и кое-где можно было выпрямиться во весь рост. Хоть океан был всего в нескольких ярдах за краем утёса, но рёв прибоя заглушала густая поросль. Ветер крепчал и буйствовал высоко в ветвях, но здесь ощущалось только слабое его дуновение. Каждому из нас показали мягкую кровать из папоротника и ароматных трав среди корней. Здесь, где даже самый пытливый взор не заметит нас, мы останемся до наступления темноты.

Халдир отправился осматривать местность и взял с собой Ванимэ, Линдира, Румила и меня.

Туман почти рассеялся. Сквозь ветви тут и там проглядывало заходящее солнце. Сразу за кипарисами на мысе вздымалась высокая скала, увенчанная странной статуей в форме ракеты высотой примерно в девять человеческих ростов. Пригнувшись, мы обследовали её, особенно сторону, выходившую к океану. На ней была мозаика с изображением одетой в белое персоны с поднятой ладонью. Лицо с неземными очертаниями было ни мужским, ни женским, не выражало принадлежность к определённой расе; выражение его было спокойным и могущественным. Большие глаза смотрели на запад. Над головой была оранжево-коричневая ладонь с выпрямленными и соединёнными вместе пальцами, показывающими прямо в небо. Я посмотрела на неё, и в этот миг яркий луч заходящего солнца прорезал туманный воздух. Ладонь засияла так ярко, что мне пришлось прикрыть глаза рукой. Потом свет померк. Кто бы ни поместил этого мирного стража в таком уединённом месте, он положил частичку золота в углубление на ладони. Статуя – явный ориентир, но она выглядела так, будто создана годах примерно в шестидесятых. Эльфийские моряки не могли знать о ней. Потрясённые статуей, мы спустились по камням к краю утёса, чтобы осмотреть бухту под ним.

На единственном устойчивом участке ненадёжного и опасного края утёса Халдир свернул на едва заметную крутую извивающуюся тропинку, ведущую к тонкой песчаной отмели с южной стороны. Над ней клонились несколько кипарисов и роняли сорванные ветром хвоинки на скалы и песок. С северной и восточной стороны в бухту вдавалась отмель из блестяще-чёрных камней. Высокий прибой снова и снова обдавал их поверхность, поднимая в воздух солёные брызги. Непонятно было, насколько здесь глубоко и смогут ли корабли зайти в эту бухту – если они вообще придут. Да, я выросла на побережье, но мой отец был лесорубом, а не моряком. Хотя, на мой неопытный взгляд, в ранний час отлива бухта выглядит многообещающе. Я уверена, что Халдир выбрал её не просто так. А ещё она незаметна с шоссе и соседних утёсов.

– Мы будем ожидать корабли здесь, в бухте? – спросила Ванимэ, неуверенно глядя на шумный прибой.

– Выход отсюда только один, – предупредил он. – Она с лёгкостью может превратиться в ловушку. Нет, мы будем ждать Кирдэна под прикрытием деревьев, и нам придётся быть наготове. Когда придут корабли, придётся поторопиться. Румил, ты первый дежуришь со мной.

Моё сердце упало: предстоящие несколько часов я не смогу разделить с Халдиром. Я уже поняла, что нам не представится больше возможность побыть наедине, мне придётся просто попрощаться с ним. Для любви не время, тут же одёрнула я себя, время для осторожности и бдительности. Кажется, он прочёл мои мысли, но не сделал попытки утешить меня. Они с Румилом ушли на свои посты. Он лишь слегка кивнул мне, а взгляд его требовал, чтобы я поняла его обязанности. Я кивнула в ответ и постаралась не чувствовать себя брошенной.

Ветер крепчал. Плотнее закутавшись в плащ, я шла за Ванимэ к кипарисовым зарослям. Стемнело; внутри было ещё темнее. Ванимэ подвела меня к носилкам Аллиндэ. Я присела рядом с ними и почувствовала, что Аллиндэ пытается дотянуться до меня сквозь одеяло: у неё не хватало сил даже поднять руку.

– Ты боишься, – тихо сказала она.

О да, я боялась. Боялась, что эльфы уходят и что они не смогут уйти; боялась, что Аллиндэ угаснет до того, как придут спасительные корабли; боялась, что даже корабли не смогут её помочь, если – когда – они придут. Боялась, что Румил заболеет, если останется. Боялась, что нас обнаружат, и случится трагедия. Боялась, что не смогу защитить Метентауронд после ухода эльфов. Чего же я не боялась?

– Не отдавайся своим страхам, – посоветовала Аллиндэ в прохладной темноте. – Валары вознаграждают тех, кто не усомнился в своей вере.

– Я не знаю их так, как знаете вы, – ответила я, устыдившись своих сомнений.

– Не нужно колебаться в столь поздний час, когда в твоём сердце борьба между тем, чего ты желаешь, и тем, что должно произойти.

Она остановилась. Говорить было слишком утомительно для неё.

– Побереги силы. Со мной всё будет хорошо, обещаю. И с тобой тоже.

Она улыбнулась в темноте:

– Предначертанное сбудется, – прошептала она и заснула.

– Ты добра с ней, – произнёс за моей спиной Линдир.

– Она мой друг, – осторожно ответила я, не зная, как продолжить разговор.

– Как и я – твой, – сказал Линдир слегка виновато. Потом он взял меня за руку и отвёл к мягкой постели под ветвями, приготовленной по распоряжению Халдира. Линдира было видно совсем чуть-чуть, и то благодаря свету восходящей луны. Он сел рядом со мной.

– Мы стали жестокими. Мы сожалеем, что Люди думают больше о себе, нежели об Арде. Но тьма не одержит победу над Младшими Детьми, Мариан, пока есть надежда. Моргот может затуманить людской разум и многих обратить ко злу, но ты ясно видишь истины, которым мы старались научить тебя – яснее любого смертного в этой эпохе. Ты напомнишь своим родичам об их любви к Арде и всему, что с ней связано, ибо твоя любовь по глубине сравнима с нашей. Нет, ты создана Илуватаром не для того, чтобы потерпеть неудачу – в этом я уверен.

– Может, тебе стоит поделиться этой уверенностью с Халдиром?

Линдир мягко рассмеялся.

– Ты даже не представляешь, насколько дорога ему, – он откинулся назад и вздохнул. – Разве ты ждёшь, что подобное отношение освободит тебя от того, что он требует?

– Едва ли, – признала я. – Ты был прекрасным учителем. Я горжусь дружбой с тобой. Линдир, я буду очень скучать.

Мы долго сидели в тишине. Должно быть, я задремала и проснулась от того, что Линдир поднялся.

– Йэстари близится, – значительно заявил он. Я посмотрела на свои часы. Почти полночь.

Мы с Линдиром вышли из кипарисового укрытия и поднялись к утёсу, на котором возвышалась бесполезная статуя. Там стоял Халдир. Туман снова сгустился, окутывал скалы, ночная свежесть пробиралась под мой плащ. Позади нас эльфы начали тихо петь – волшебная, неземная песня, как ветер в деревьях.

– Туман для нас – благо, он скрывает от любопытных глаз, но он же – зло. Как Кирдэн увидит, что мы ожидаем его? И какой сигнал мы можем подать, который не заметят те, от кого мы скрываемся?

Ванимэ высказала наши общие страхи. А ещё все мы знали, что у Халдира нет на это ответа.

– Мы должны ждать, – твёрдо ответил он, – и хранить надежду и веру. От нас уже ничего не зависит. Мы можем уповать только на случай.

– Йэстари только начался, – заметил Румил, появившийся из ночного тумана и вставший рядом с Халдиром. – Судьба и Айвенор хранили нас до сих пор. Посты на востоке теперь под командованием Гладрель, – доложил он Халдиру. Потом добавил: – Пойду отдохну среди деревьев.

Линдир не пропустил довольно очевидного намёка и исчез вместе с Румилом в темноте. Я подошла к Халдиру и была встречена сильной, тёплой рукой.

– У нас остаётся мало времени для разговоров, так не будем его терять, – начал он, не отводя глаз от горизонта.

– Позволь пойти с вами, – я не смогла удержаться.

– Мы уже говорили о том, что неминуемо произойдёт. Ты не можешь попасть в Неувядающие Земли. Это не изменит ни человек, ни эльф, ни Валар, каково бы ни было их желание. Если бы я слушал своё сердце, я бы взял тебя и убежал далеко, как Берен и Лютиен, отрёкся от твоего рода и своего. Но я не могу. Ты не можешь. Меня ведут любовь к моему роду и верность данному слову. Не желай зла в пути, на который я должен встать и который ещё не завершён. Я выбираю его с сожалением, которое не выразить словами. Ты – надежда своего народа, не меньшая, чем твой праотец Арагорн. Не позволяй росткам света вырасти незамеченными. Это твоя задача – исцелить Арду. Если ты потерпишь неудачу, всё мужество и любовь эльфов будут напрасны.

Потом он обнял меня и с сожалением прошептал:

– Элизабет, вот уже много ночей ты не приходишь ко мне во снах. Я не знаю, почему. Это очень огорчает меня. И хотя между нами теперь навечно стоит Эккайя, может, мы обретём друг друга в снах и будем ходить по цветущим лугам Дол Амрота или поднимемся на меллорн Метентауронда вместе.

– Ты тоже не снился мне, и это пугает. Если я не могу быть с тобой здесь или в Валиноре, позволь хотя бы видеть тебя во сне!

– Знай, melamin, хоть я уйду Прямой Дорогой на запад и не увижу тебя, с этого дня я буду верен лишь тебе.

– Нет!

Меня взволновало это подтверждение его преданности, и тут же привёл в ужас смысл его слов. Если он обещает, он сдержит обещание, неважно какой ценой.

– У тебя впереди тысячи лет жизни. Ты не можешь давать такое обещание! Я не хочу, чтобы ты остался навечно одиноким – ты найдёшь кого-нибудь и будешь счастлив! Я никого не смогу полюбить, кроме тебя, Халдир, но для меня это другое – я не буду жить вечно. Скоро твоё обещание будет дано мёртвому человеку, разве ты не понимаешь? Оно станет бесполезным. Я могу умереть завтра, а ты…

– …нашёл свою Леди. Это ты, и ты всегда ею останешься. И это тебе не стоит давать подобные обещания. Тебе нужен будет кто-нибудь, а сердца Людей…

– Моё сердце так же твёрдо, как и твоё. И оно столь же верное. Халдир, прошу, не давай такого обещания. Это неправильно. Я…

– Твоё пламя действительно горит ярко, как восходящее солнце, amrun nin, и я не потребую от тебя подобной клятвы. Что до меня – я уже решил, и никогда о ней не пожалею. Может, в конце дней, когда Арда возродится, мы снова встретимся, ты и я.

Забрезжил рассвет. Туман так и не рассеялся. Никакого намёка на эльфийские корабли не было, только редкие рыбацкие лодки выходили в море. Волны успокоились, уровень воды в бухте понизился. Я бы даже сказала, слишком понизился, чтобы в неё вошёл корабль. Интересно, насколько низкая посадка у эльфийских кораблей? Мне многое было интересно. Ожидание – вещь тяжёлая. Халдир с прошлого вечера не сдвинулся со своего места: одинокий страж под статуей, высокий, гордый, смотрящий на запад. Ветер с океана, пригибающий к земле кипарисы, никогда не вернёт его с запада.

***

Так мы ждали, надеясь быть обнаруженными тем, кем надо. На всякий случай мы были готовы к бегству, но знали: шансы наши не так велики. Я попрощался с братом и остальными родичами. Еды и питья хватало на всех, даже с запасом на несколько дней на случай (более вероятный, по правде говоря), если Кирдэн не придёт. Девушка, которую мы встретили под кипарисами, проследила за этим. Я отблагодарил её всеми способами, которыми она позволила, однако всё же не так, как мне хотелось.

Утро перешло в день, ветер усилился и разогнал туман. Ни намёка на Кирдэна. Разжечь костёр на берегу? Он будет дымить и привлечёт ненужное внимание. Послать какой-нибудь электронный сигнал? Сомневаюсь, что Эльдары примут его. Нет, мы уже обдумали эти варианты задолго до того, как отправиться сюда. Ответ мог дать только Палантир. А теперь и этот путь закрыт для нас.

Мы беспокоились за Кирдэна. Может, тёмная сила палантира ушла с ним даже в Валинор, спрятавшись внутри камня Ортханка? Насколько было известно Халдиру, Арагорн и его сыновья не пользовались им, лишь хранили в безопасном месте. Возможно, только в камне Анора позже поселилось зло без нашего ведома.

После полудня вышло солнце, и немного потеплело. Мы расположились на утёсах. Даже если корабли придут, мы не сможем попасть на них незамеченными. Халдир был намерен вернуться под покров деревьев. Мы начали волноваться; надежда таяла – я чувствовал это.

– Прости, – сказала Халдиру Мариан. – Это я просила тебя верить в судьбу, а теперь…

– Это не твоя вина, – ответил Халдир, уверенный и твёрдый, несмотря на то, как повернулась к нам судьба. – Я бы привёл всех сюда в любом случае. Это наш единственный шанс, и им необходимо воспользоваться. Мы не впадём в отчаяние – Йэстари ещё не покинул нас.

День тянулся медленно. Начался прилив, грозный и необузданный, с ним вернулся туман и прохладный морской ветер. Даже чайки и пеликаны покинули нас. Халдир вернулся на край утёса над бухтой, сверля взором сгущающиеся сумерки, будто призывая Кирдэна явиться одной лишь силой своей воли. Мариан, Ванимэ и я присоединились к нему. Наши плащи набрякли от морской влаги. Мы стояли и молча смотрели на море.

– Йэстари завершается, – через какое-то время проговорила Ванимэ. – Тьма наступает.

Туман сгустился так, будто всё в Арде сговорилось против нас. Прилив стал отступать.

– Если Кирдэн ещё не заметил нас, то в такую погоду он навряд ли это сделает. Отлив случится задолго до полуночи и не даст кораблям войти в бухту, – разочарованно прокричала Ванимэ. Халдир нехотя согласился:

– Действительно, если он и придёт, то должен прийти сейчас.

Так мы и стояли, стараясь не сдаться растущему отчаянию. Солнце почти село. Я знал, хоть туман стал таким плотным, что мы едва видели свои руки. Как бы в доказательство этому Мариан подняла руку, и случилось неожиданное. Камень на её кольце блеснул сквозь густой туман. Не веря глазам, Мариан поднесла руку к лицу. Камень опять засиял. Так делают все эльфийские кольца, когда хотят вам что-то сказать.

Что бы это ни было, Мариан поняла. Кажется, она пришла к какому-то трудному решению, на минуту поколебавшись, прежде чем отойти от Халдира и дёрнуть меня за руку.

– Ты должен помочь найти мою сумку. Пойдём, я не смогу найти её в этом тумане.

– Мариан, – запротестовал я, не желая покидать брата. – Не думаю, что сейчас время…

– Сейчас, сейчас, прямо сейчас!

Я проводил её вниз к деревьям. Вернее, я поворачивал её в нужном направлении, а она тянула меня вперёд, спотыкаясь на камнях и ужасно ругаясь. Яростно перерыв и вытряхнув содержимое сумки, она вытащила с самого низа резную коробку. Мы поковыляли по камням обратно, теперь в компании Линдира. Если бы я остался и осмотрел вещи Мариан, то нашёл бы её дневник. Но то, что она несла Халдиру, казалось гораздо более интересным.

Мариан дрожащими руками протянула коробку Халдиру.

– Вот, возьми. Возьми, пока я не передумала! – закричала она и впихнула коробку Халдиру.

– Что это? – настороженно спросил он, вертя коробку в руках.

– Пожалуйста, прости меня, я не знаю, правильно ли поступаю. – Она глубоко вдохнула и продолжила: – Помнишь, ты сказал, что я при случае открою Ящик Пандоры, а я спросила, не поступишь ли ты так же? Так вот, это – ящик Пандоры.

Даже в тумане я чувствовал в её словах страх.

Халдир медленно повернул коробку и приподнял крышку. Изумительной чистоты свет, серебристый и более яркий, чем свет Анора и Итиль вместе взятые, лился из деревянной коробки, как всепоглощающее пламя, окутывая утёсы вокруг нас мощным сиянием. Халдир быстро закрыл коробку. Мы с удивлением воззрились на Мариан и на него.

– Сильмарилл? – благоговейно прошептал Халдир.

– Неужели…? Где ты..? – восклицали мы.

– Его нашёл Бруно, – виновато пояснила Мариан. – На тропе, во время землетрясения.

Мы онемели. Поняв наконец суть происходящего, Халдир подозвал меня, и вместе мы бросились к основанию статуи. Там он спрятал коробку за пояс, достал верёвку и закинул её на статую. Надежда и страх смешались во мне, когда я понял, что он задумал. Но успеет ли он? Я взял другой конец и зафиксировал его у основания статуи. С лёгкостью взобравшись наверх, Халдир исчез в туманной белизне. Остальные собрались вокруг меня. Время тянулось в безмолвном и напряжённом ожидании.

И вдруг сверху разлился свет Сильмарилла: яркий луч устремился прямо на запад. Он прорезал туман до самого горизонта, где сливались небо и море, как раз в тот миг, когда исчезло заходящее солнце. Это Халдир достал камень Феанора и вложил его в золотую ладонь статуи. Потом так же внезапно свет погас. Прошли минуты. Ничего. Халдир спрятал Сильмарилл. Все мы понимали его действия: такой свет уже привлёк к себе внимание. Это было чрезвычайно опасно, но это единственное, что мы могли сделать. И снова из руки полился свет, и снова – туман и темнота. Мы ждали. И снова – ничего.

Халдир сделал третью попытку. Мы знали: это – последняя. Если корабли не придут сейчас, нам всем придётся бежать. Свет Сильмарилла расчистил в тумане широкую полосу и открыл тёмное небо, а над горизонтом – сияющее созвездие.

– Это Соронумэ! – вскричала Ванимэ.

– Орёл Манвэ! – воскликнул я, не веря своим глазам. – Со времён Третьей Эпохи не появлялось это созвездие над небосводом Арды! Это знак Валар!

Но звёзды Соронумэ понемногу гасли, будто их там никогда и не было.

– Смотрите! – сказал Линдир. – Яркие звёзды слева и вверху – они становятся ярче!

Действительно, звёзды увеличивались в размере и, казалось, плыли к нам по Морю. Они и на самом деле плыли, жёлтые пятна света разделились и превратились в золотые паруса над двумя тёмными тенями в серых водах.

– Румил, что это? – спросила Мариан, пытаясь разглядеть то, что эльфы теперь ясно видели и не могли поверить. Золотые паруса приближались. Ясный и чистый звук трубы пронзил туман.

– Это Кирдэн! Это он! – раздались голоса тех, кто вышел из-за деревьев. Линдир быстро достал рог, рог, который не пел целую вечность, и протрубил в ответ.

– Все в бухту! – прокричал Халдир. – Осторожно, но быстро!

Мы спустились по каменистому шельфу. С прибытием кораблей море успокоилось. Халдир твёрдо держал камень в вытянутой руке, пока они не вошли в бухту и не встали на якорь. Ветер надувал их паруса, по бортам ярко горели светильники. Лодка была спущена и причалила к скалам, и тогда свет камня погас. Я молился, чтобы Халдир как можно быстрее спустился к нам с Мариан: мы ждали его у основания статуи и никуда не уходили. Дождавшись его, мы быстро спустились по скользкой тропинке в бухту. Навстречу нам из лодки выступил высокий эльф. Несомненно, он был одним из Эльдаров. Эльф первым приложил руку к сердцу и протянул её к Халдиру в знак приветствия. Халдир ответил тем же и с облегчением произнёс:

– Mae govannon adna Ambar, beleg Cirdan! (Добро пожаловать на землю, о Великий!)

Мариан с трепетом воззрилась на эльфа. Высокий, широкоплечий, с длинными серебристыми волосами и тяжёлыми нитями жемчуга вокруг шеи, он стоял перед ней, самый необычный и величественный эльф, и улыбался.