Текст книги "История Мариан (СИ)"

Автор книги: Rana1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Она благоговейно притянула к себе книгу; её глаза стали вдвое больше.

– Арианна, если я скажу, что существует древняя культура, затерянная в глуши… – начала я.

Мы проговорили до позднего вечера.

***

9 ноября.

Нам также нужен доктор. Не только для того, чтобы эльфы передали ему свои знания, но и для нашей безопасности. Конечно, Ломион или Халдир не смогут передать свои кажущиеся волшебными целительные силы. Зато мы изучим лекарственные растения. Я тут же вспомнила Джоэля Мартина.

Джоэль был блестящим студентом медицинского, а я – архитектурного университета. Мы встретились в одной и той же аудитории. Я собиралась изучать основы деревенской архитектуры, Джоэль искал научную основу в лечении травами и рассказах повитух. Официальная медицина тогда смеялась над этой глупостью. Он намеревался доказать ошибочность этих взглядов. Не уверена, что мы получили то, к чему стремились, но зато узнали друг друга.

Джоэль обладал мрачной привлекательностью, был настойчивым и считал, что медицина должна развиваться как целостная наука задолго до появления понятия «велнес». Связь с ним я потеряла, когда он уехал из Беркли и продолжил изучение народной медицины в Аппалачских горах.

Я нашла его через бывших выпускников. Он работал в Университете при медицинском центре в Сан-Франциско, был исследователем и практикующим врачом. Я хотела выяснить, увлечён ли он ещё своей мечтой, как это было в колледже.

Мы с Джейсоном долго не могли установить с ним связь. Наконец мы поймали его, когда он подъезжал к своему дому неподалёку от северного побережья. К счастью, он меня вспомнил и пригласил в свой просторный домашний офис. Из окна открывался превосходный вид на пляж; стены были увешаны сертификатами, фотографиями и изделиями народных промыслов. Доктор Джоэль хорошо поработал на себя.

Семейных фотографий нигде не было; ни портрета жены, ни детей. Это не удивило меня. Джоэль был в отличной физической форме. Он уже начал седеть, но сохранил привлекательность. График его работы был напряжённым, а манеры выдавали эгоиста. Возможно, поэтому он не женился, несмотря на то, что был католиком.

От личных фактов я перешла к вопросам об исследованиях Джоэля в медицинском центре. Он был очень счастлив произвести на нас впечатление своими достижениями. Мы быстро поняли, что он отошёл от народной медицины и занимается хорошо оплачиваемыми исследованиями. Он с сожалением говорил о годах в Аппалачах – каким идеалистом тогда был, как пережил трудные времена, когда помощи ждать было неоткуда. Будто стараясь убедить себя, он заявил, что сейчас его труд ценят и хорошо оплачивают.

– Ты продался, Джоэль, – обвинила я его. – Ты позволил жизни, которой можно хвастаться, взять над тобой контроль. Ты позволил большим людям с большими деньгами приказывать тебе изучать то, что они хотят. Тебе ведь говорят, какие результаты ты должен получить?

Знаю, я была несправедлива к Джоэлю, но хотела его разозлить и увидеть ту увлечённость, которая была в нём раньше.

– Не верю своим ушам, – он возмущённо встал. – Я пригласил вас к себе домой, тебя и этого незнакомца, – он показал на Джейсона. – Для чего? Чтобы на меня накричали? Думаю, вам обоим стоит уйти прямо сейчас.

Нас с Джейсоном проводили по коридору до двери.

– Можешь не соглашаться, доктор, но ты знаешь: я права.

– Убирайтесь отсюда, – произнёс Джоэль, но по его тону было заметно – его задели за живое.

– Могу предложить новое начинание, Джоэль, второй шанс исполнить твою мечту, – настаивала я.

Я открыла записную книжку на странице с засушенным листом растения, из которого Гладрель готовила настои для Ломиона – растения, которое Джоэль мог знать – или наоборот, не знать, потому что никогда раньше его не видел.

Он уже почти вытолкал нас за дверь, но остановился и потянулся к книге. Я захлопнула её.

– Подумай, что ты сможешь узнать, Джоэль, и чему обучить студентов. Кто знает, какие болезни может излечить это растение? Вот моя визитка. У тебя есть неделя, чтобы позвонить, не больше. Одна неделя, Джоэль, и я расскажу тебе всё. И покажу, если пойдёшь со мной на пару месяцев.

Он закрыл за нами дверь.

– Я зашла слишком далеко и проболталась. А ты, Джейсон, даже не помог. Даже рта не раскрыл.

– Ты была великолепна, Мариан, зачем вмешиваться? – усмехнулся он.

Я покачала головой и села на пассажирское сиденье.

– Всё, что я сказала – несправедливо. Это неправда, – виновато произнесла я.

– Его положение прочно и удобно, но чего-то не хватает, и он понимает это. Его душа спит, но скоро захочет пробудиться. Он позвонит.

***

По дороге из Сан-Франциско за рулём был я. Мариан слишком поглощена своими мыслями. Она вытягивала шею всякий раз, увидев интересное здание. То же происходило при виде ярко-красной машины или высокого блондина с длинными волосами. Быть рядом с машиной с архитекторами, едущими по Сан-Франциско, опасно, но это ещё хуже. Она бы кого-нибудь сбила. Я разобрался в суматохе на дорогах и оставил её наедине с собой, не подвергая опасности публику и, что более важно, себя.

Было бы неправильно обсуждать с Мариан её чувства к Халдиру, пока она не заговорит об этом первая. Я видел, что она ищет, и знал, что его здесь уже нет. Вот почему я ей ничего не сказал.

Наконец мы пересекли мост через залив и выехали из города. Когда мы проезжали тёплые, ветреные холмы к востоку от залива, она уже дремала.

***

10 ноября.

Возможно, виноват Сан-Франциско. Или я не могу остановиться, надеюсь, что даже если он уйдёт, то впустит меня в своё сердце, хотя бы ненадолго. Я вспоминала чернику, как он обнимал меня по ночам. Надеюсь, он хотя бы немного неравнодушен ко мне. Сон прошлой ночью был самым ярким и сексуальным из всех, что я видела. Как только я проснулась, то почувствовала его приближение. Я торопливо запахнула свою почему-то поношенную одежду, едва услышав его шаги за дверью. Я проверила все завязки – они были крепко затянуты. Слабый скрип дверного замка, использовавшегося редко и потому многозначительный, послышался за тяжёлыми занавесками. Я бы его не услышала, если бы он не хотел предупредить о своём появлении.

От поспешных действий мои ладони вспотели. В гостиной было тихо, но я знала – он где-то затаился, ожидая меня.

Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, я вытерла руки об юбку и медленно отдёрнула занавески. Где он?

Я быстро огляделась. Пока он не пошевелится, я не смогу его найти. Первые лучи бледного рассвета отбрасывали на стене неуверенные и смутные тени, погрузив остальное пространство комнаты в тёплый контраст с тёмными углами. Он был здесь; я его чувствовала. Он ждал.

Сердце выпрыгивало из груди. Я сделала один, потом второй безумный шаг в комнату. Потом замерла, как замирает робкий кролик, который знает о приближении голодной лисы. Больше почувствовав, чем увидев или услышав незаметное движение, я обернулась – слишком поздно. Как и когда он оказался за моей спиной?

Интересно, кто-нибудь услышал, как я закричала? Прежде чем я успела набрать побольше воздуха, он был рядом.

Не спрашивая разрешения, он поцеловал меня. Железные руки бескомпромиссно притянули меня к высокой фигуре. Его одежда была в дорожной пыли. Я ухватилась за неё, беспомощно вертясь в его крепких объятиях. Он усмехнулся. На этот раз все мои усилия не остановят его.

Потом он ослабил объятия, дав несколько сантиметров драгоценной свободы, по-прежнему удерживая меня одной рукой. Я восстанавливала дыхание и не могла произнести ни слова.

– Я мечтал об этом очень долго, – хрипло произнёс он. – Поблизости никого нет, – значительно добавил он, оценивая завязки на моей одежде как нечто, не представляющее особых помех.

С самого момента пробуждения я знала, что вся моя поспешная подготовка будет бесполезной. У меня были другие причины. Поэтому я посмотрела в его тёмные, бездонные глаза, изобразив храбрость на лице. Он подвёл меня к залитому солнцем углу комнаты.

Свободной рукой он потянулся к тесёмкам и не торопясь накрутил их на указательный палец, потом потянул, дерзко ожидая моей реакции. Я же ждала любой возможности убежать и потому успокоилась, чтобы скрыть свои мысли от него.

Неожиданно для себя он обнаружил, что тесьма завязана в крепкий узел. Это была моя маленькая победа. Я невольно улыбнулась. Он мрачно сверкнул глазами, предупреждая меня даже не думать о побеге, и начал развязывать узел двумя руками.

Хотя дверь была близко, я знала – ещё не время бежать.

Он быстро скинул платье с моих плеч. Оно упало на пол; я отбросила его подальше ногой: не хотелось бы запутаться в нём, когда представится возможность.

С суровым взглядом, к которому я никогда не привыкну, он изучал следующее препятствие: ещё один слой одежды и, надо сказать, не последний. Он понял, что до полной победы ещё далеко. Я чувствовала его желание и раздражение, но он не позволял мне полностью проникнуть в его мысли.

– Не очень предусмотрительно играть со мной так рано утром, melamin, особенно когда я в таком… состоянии, – предупредил он. Мимолётная, но сильная волна страсти вторглась в моё сознание.

Я опустила глаза и совершенно ясно увидела то состояние, о котором он говорил. На моём лице появилась язвительная улыбка. Но моё состояние в тот момент не сильно отличалось от его, и он это чувствовал.

Отступив назад, он снял пояс и тунику, на мгновение упустив меня из поля зрения.

Было очень трудно оторвать взгляд от его торса, но я решила использовать этот шанс и бросилась к двери.

На полпути я едва увернулась от него и оказалась между ним и диваном.

Он мог с лёгкостью поймать меня. Ждать защиты от дивана было бесполезно. Он медленно приближался ко мне; взгляд стал хищным, а дыхание – тяжёлым.

Халдир был жестоким воином и пылким любовником. Мой темперамент едва ли мог сравниться с его пылкой страстью. Когда мы занимались любовью, он часто едва сдерживался. С последствиями сегодняшнего я тоже наверняка не справлюсь. Меня охватили мрачные предчувствия, хотя я знала – он никогда не причинит мне боль.

Он почувствовал моё смятение и опять дерзко улыбнулся.

– Слишком поздно прекращать игру, которую ты сама же начала, мой сладкий приз. Я уверен, тебе не очень нравится одежда, в которую ты так бесполезно облачилась.

Его голос почти осязаемо ласкал моё тело; с каждым словом он приближался к дивану. Я старалась сохранить расстояние между нами и отступала назад.

– Наоборот, – дрожащим голосом ответила я, – вся эта одежда очень дорога мне.

Он игриво приподнял бровь. Ему оставалось только догадываться о количестве одежды на мне.

– Эти платья старые и поношенные, – заявил он, не переставая преследовать меня. – Ты будешь более привлекательной без них.

С этими словами он подался вправо, а я бросилась к двери. С лёгкостью он перепрыгнул через диван и зажал меня в углу. Какой лёгкой добычей я оказалась!

– С ними связано много воспоминаний! – выдохнула я. Он восхищённо наблюдал, как с каждым вдохом поднимается и опускается моя грудь. – Я очень расстроюсь, если с ними что-то случится.

Как поступил бы любой загнанный в угол зверь, я попыталась толкнуть его, но меня сбили с ног и придавили собой к полу.

– Ты не умеешь лгать, – жарко прошептал он и раздвинул мне ноги. Без предупреждения он разорвал платье. Следующее было крепко завязано на груди. Он лишь улыбнулся и развязал узел, жарко целуя меня, потом опустил голову и зубами потянул за тесьму. Только сейчас он позволил своему желанию пройти сквозь мой разум. Я не знала, чего мне хотелось больше: бороться с ним или помочь ему.

Он потянул за тесёмки и обнаружил, что они завязаны на узел. Зарычав от нетерпения, он просто разорвал их, обнажив грудь. Опустив голову, он начал ласкать меня.

Намереваясь сорвать остатки одежды, он продолжал безжалостно и со вкусом дразнить меня. Вдруг его рука остановилась, он приподнялся, не веря своим глазам. Я могла с лёгкостью прочесть его мысли. Не сдержавшись, я улыбнулась.

– Бельё?! – громко закричал он. Удивительно, как его не услышали во всём городе.

Его рот вытянулся в тонкую линию, ноздри раздувались. Он отодвинулся и одним движением сорвал остатки одежды и отбросил их. Он возвышался надо мной, очертания его тела освещало восходящее солнце; я восхищалась им, как всегда. Этот эльф связал себя со мной и только со мной.

Я посмотрела на него и весело прикусила губу. Глядя на завязки его трико, я сказала:

– Ты ещё одет.

Он наклонился с суровым взглядом. Я неторопливо развязала тесёмки. Не заботясь о том, чтобы снять их полностью, он придавил меня к полу твёрдо, но не причиняя боли.

– Ты моя, – глубоким бархатным голосом заявил он. Я автоматически приподнялась навстречу его движению, но он опять прижал меня к полу.

– Скажи, что ты моя, – хрипло потребовал он одновременно в моих мыслях и вслух. Он задержал мой взгляд, не двигаясь и не позволяя двигаться мне. Он тяжело дышал; его забавляло моё беспомощное положение. Отодвинувшись от меня, он пресекал любые мои попытки к движению, зная, что сводит меня с ума.

– Скажи, что ты моя, – повторил он, тяжело и отрывисто дыша сквозь сжатые зубы. Я трепетала от его близости, мне было не до размышлений. Каждая мысль, каждое движение сконцентрировано на нём; он тоже не был способен долго сдерживаться.

И как обычно, в безвыходных ситуациях я становлюсь по-идиотски непокорной. Я уставилась на него и ответила:

– Ты мой!

Его грудь содрогнулась от смеха и страсти одновременно; он крепко прижался ко мне, наконец позволив себе заняться со мной любовью. Я шептала его имя, кричала от удовольствия.

– Хорошо быть дома, amrun nin, – усмехнулся он.

Комнату заливал тёплый солнечный свет. Если такой сон повторится, то я сойду с ума, считая каждый час, каждую минуту до встречи с ним.

***

15 ноября.

Если бы я не знала, что мы на юге Чили, то подумала бы, что это Северная Калифорния. Здесь не так много дорог и людей. Вместо грабовых лесов – араукария чилийская. Похоже, кто-то взял побережье от солнечного Ньюпорт Бич до дождливого Орегона и перевернул его вверх ногами под экватором.

У северных границ национального заповедника Мальеко мы искали Роджера Мартинеса, но этот переселенец родом из Орегона был на выезде по приглашению службы Чилийского парка, поэтому мы отправились за ним в сопровождении одного из лесничих на вертолёте.

Мы застали его за сбором семян вековых сосен. Он приветственно помахал широкополой шляпой. Держа горсть семян, он поворачивал и рассматривал каждое из них, говоря сам с собой:

– Эти деревья не дают семян, пока им не исполнится почти 200 лет. Потом эти негодники прорастают почти год. Не хранятся даже в прохладном помещении. Им нужен хороший уход. Кто вы, чёрт возьми, и зачем пришли сюда? – хрипло прокричал он, наконец обратив внимание на Джейсона.

Устрашающий эффект, на который надеялся старик, был испорчен: приподняв соломенную шляпу, он вежливо обратился ко мне «сеньорита».

– Мариан, – ответила я.

Он вновь переключился на Джейсона. Тот представился, и мужчины обменялись крепким рукопожатием. Было очевидно, кого сеньор Мартинес посчитал за старшего.

– Он плохо слышит.

Лесник Паласиос жестом показал что-то Мартинесу и направился к вертолёту.

– Вовсе нет, – уже тише проворчал Мартинес и посмотрел вслед уходящему леснику ясным взглядом, который никак не соответствовал его 76 годам. Роджер Мартинес был стар, но при этом крепок и деятелен. В свободное время он проезжал марафоны на велосипеде. Мы с Джейсоном не сомневались, что он без проблем доберётся до Метентауронда, если нам удастся убедить его пойти. Это будет несложно, если показать ему мои тетради.

Поступив в Университет, он изучал садоводство и генетику сельскохозяйственных культур. Он обнаружил, что может вырастить всё, что угодно, поэтому стал старшим садовником. Его раздражала сосредоточенность сельского хозяйства только на массовом и максимальном сборе урожая, и он бросил учёбу. Почему помидор не имел вкуса помидора?

Его тревожило сокращение числа видов растений. Крупные фермы выращивали три или четыре сорта томатов, остальные исчезли даже из огородов бабушки. Если эти сорта неизлечимо заболеют, если исчезнут зерновые, то что с нами будет? Поплывём против течения без весла?

– Разнообразие – не просто часть жизни, юный Джейсон. Оно спасёт нас как её часть.

Вот почему он собирает семена различных растений везде, где только можно: в садах, парках, горах и болотах. Кто-то должен был этим заняться, так почему бы не он? Он продавал семена почтой; ему присылали семена растений со всего мира. Его коллекция была самой большой в Западном полушарии. На него работали более двадцати садовников; некоторые из них действительно понимали, чем занимаются, и лишь немногие знали: ты не просто садишь семя в землю и поливаешь его. С растениями надо разговаривать, прислушиваться к ним.

Я согласно кивала. Роджер Мартинес понравится Гладрель.

– Когда-нибудь, – продолжал поучать нас Мартинес, – найдут лекарство от рака – какой-нибудь компонент в редком, исчезающем растении – и придут за ним ко мне.

Даже сейчас учёный из Бразильского университета сновал по саду с микроскопами и другими приборами.

Как только он переехал в Чили, где родились его родители, он полюбил это место и поклялся никогда не возвращаться в Штаты.

– Без чьего-нибудь совета там даже высморкаться нельзя. Слишком много юристов и мало здравого смысла.

Почему мы вдруг решили, что сможем уговорить его вернуться?

Джейсон произнёс самым подкупающим тоном:

– Pero tiene una familia en Oregon, no?

– Конечно, есть, – буркнул Мартинес. – Сын, который хорошо устроился, хорошенькая невестка и замечательный внук. Но что из этого? Они навещают меня каждый год.

– Семена, – начала я.

– Что? – Мартинес покосился на меня.

– Семена! – громче повторила я.

– Совсем не обязательно кричать, – проворчал он, качая головой. – Что ещё за семена?

Наконец-то я смогла заинтересовать его.

– Не знаю, сеньор Мартинес, – ответила я и открыла тетрадь и гербарий, положив их на землю. – Может, вы скажете.

– Я… я никогда такого не видел, – сказал он, дотрагиваясь до мягкой ворсистой поверхности листа. – Где вы его нашли?

Я посмотрела на Джейсона. Тот кивнул.

– Мы отведём вас туда, – сказал Джейсон. – Только не рассказывайте об этом ни сеньору Паласиосу, ни кому-то ещё.

– Молодой человек! – воскликнул сеньор Мартинес, поглядывая на лесника в вертолёте. – Я, может, и старик, но не дурак. И меня зовут Роджер, так что обращайтесь.

Сеньор Мартинес – Роджер – вернулся за нами на вертолёте. На сегодня он закончил свои дела и хотел взглянуть, не натворили ли чего его садовники, пока его не было.

– Нашла себе молоденького? – он подтолкнул меня локтем и кивнул в сторону Джейсона, пока мы пролетали над лесом.

Джейсон запрокинул голову и расхохотался. С тех пор, как я обстригла волосы и перестала их красить, он безжалостно подшучивал надо мной. Я же сделала это из-за слов Халдира, но не собиралась признаваться Джейсону.

– Теперь, Роджер, ты знаешь, кто на самом деле старший, – сказал Джейсон.

– Es verdad? – спросил Мартинес и с интересом оглядел нас.

– Совершенно верно, – ухмыльнулся Джейсон.

Я понимала, когда на меня нападают. Отлично. Я скрестила руки на груди и отвернулась от них к окну.

– В жизни всегда есть место чуду, – произнёс Роджер.

Мне не терпелось доказать, насколько он прав.

***

К середине декабря мы с Мариан нашли девятерых людей, пожелавших присоединиться к нам. Джоэль связался с нами, как я и предвидел. Единственным разочарованием Мариан был Мэтт, её друг и юрист: он отказался. Мэтт выигрывал дела, связанные с защитой окружающей среды, за что обрёл мировую известность. Они с Мариан постоянно спорили о способах, но не о конечных результатах. Взять, к примеру, пятнистую сову, маленького хищника, которого можно спасти, если не вырубать сотни акров старых грабовых лесов. Тем, у кого нет ни денег, ни власти, приходится использовать любые средства, чтобы достичь желаемого. Результаты не всегда оправдывают намерения. Нет ничего более низкого, чем лгать для получения желаемого… и так они могли спорить бесконечно.

К сожалению, трудоголик Мэтт недавно женился и не был настроен провести несколько месяцев в разлуке с женой. Как только мы начали телефонный разговор с ним, я просигналил Мариан заканчивать, пока мы не сказали лишнего. Сказать, что она была разочарована – значит ничего не сказать.

– Мэтт – самый интеллигентный человек, которого я знаю, – пояснила она.

Я же просил – нет, настоятельно советовал – не говорить ему ни о чём. Его сердце там, где оно должно быть. Он знает, как убедить людей. Он настойчив. Он знает, как писать резолюции и… и всю юридическую волокиту, чтобы защитить Метентауронд. Он – само совершенство. Совершенство…

Мэтт – единственный, ради кого Мариан позволила своим чувствам взять верх над разумом. В конце концов она со мной согласилась, но несмотря на её слова, верилось в это с трудом.

Итак, нас было восемь: Арианна, Джоэль, Роджер, Дитер, специалист по безопасности, Эсмин, антрополог, Сэнди, специалист по истории искусств, Томми Ву, ботаник (к счастью, ещё и музыкант), и Мэйсон Уэллс, эколог. Мариан ещё хотела инженера-строителя, но с ним можно было подождать. Будучи архитектором, она могла бы справиться сама. Наша группа должна быть небольшой, чтобы сохранить управляемость и малозаметность.

Мы уйдём в начале января, чуть меньше, чем за четыре месяца до срока, назначенного Халдиром. Это даст всем время на сборы, а Мариан сможет увидеться с дочерьми. Она решила ничего им не рассказывать, пока мы не сможем объявить об этом открыто. По её словам, старшая не поверит в любом случае, младшая поверит, но не сможет сохранить тайну.

Бруно, конечно же, идёт с нами. После его первого путешествия, сказала Мариан, будет несправедливо оставить верного пса.

Если возникнут вопросы, мы представимся религиозной группой, стремящейся к уединению от мира. Эсмин возражала, на том основании, что она учёный и атеист, но Мариан быстро убедила её в логичности выбора. Зачем ещё люди отправляются в поход в январе? На словах Эсмин шла доказать, что мы говорим ей неправду. Но Мариан, как и я, знала: она набивает себе цену. Самыми сильными мотиваторами были конверты. И она права.

Из уважения к менее опытным путешественникам мы дали каждому список необходимых вещей, а также того, что было абсолютно и строго запрещено, включая электронику любого вида. За этим ужасающим заявлением последовал всеобщий стон, особенно возмущалась молодёжь, буквально выросшая у компьютера. Мариан была непреклонна. Электроника может выдать наше местонахождение. Учёных из группы больше убедила фраза Мариан о том, что хороший исследователь должен как можно меньше влиять на объект исследований. Там, куда мы направляемся, никто не пользуется ни компьютерами, ни другими гаджетами. Там нет электричества. Этот запрет касался всех.

По телефону мы договорились встретиться в гостевой комнате бара времён Золотой лихорадки в здании содового завода. Это случится поздним вечером 8 января, когда на Мэйн Стрит будет проходить Ночь антикварных машин с аукционом. Это событие привлечёт сотни людей. Из давнего опыта я помнил, что на заводе есть очень удобная задняя дверь, ведущая со второго этажа прямо к узкой, затенённой деревьями аллее за зданиями на Мэйн Стрит. Она позволит нам уйти незамеченными.

Скоро мы обнаружим, что мои опасения были небезосновательны.

========== Глава 23. Путь в неизвестность и тайная дверь. ==========

8 января.

До прибытия наших товарищей остаётся несколько часов. Я едва сдерживаю волнение и тревогу. А если никто не придёт? Что нам тогда делать? Начинать заново слишком поздно, а для эльфов оставаться здесь слишком опасно. Я подведу Халдира и остальных. Я подведу Джейсона.

– Плохо, что я не одобряю некоторые лекарства. Они были бы очень кстати, – сказала я Джейсону, закончив последние приготовления.

– Тебе нужно выпить, – ответил он.

Мы отошли от места, где спрятали машину, к Мэйн Стрит, сверкающей огнями и заполненной толпами любителей старых машин. Снег, выпавший пару часов назад, стал таять и превратился в грязное месиво.

Выпивка не помогла. Зато помогло общество Джейсона и местного бармена. Он был едва знаком со мной, я не могу вспомнить его имя. Они с Джейсоном болтали, словно были братьями. Меня представили деду бармена, старому китайцу, читавшему книгу за столиком рядом с нами. Его зовут Ли Цан-Юань. Он хорошо говорит по-английски, но с таким сильным акцентом, что я едва его понимаю. А вот Джейсон понимает. Он со значительным видом говорит, что старик возвращается к истокам. Зная Джейсона, это может означать, что старик становится похожим на ребёнка, который догадывается, что Джейсон – не совсем обычный человек, и хранит это в тайне. Надо выпить что-нибудь ещё, иначе я начну сердиться и возмущаться.

Джейсон не очень доволен мной. Вчера я рассказала о нас Мэтту, но предварительно посоветовалась с Джейсоном.

Теоретически он был со мной согласен, но считал это слишком опасным. Я же думаю, что это необходимо сделать.

Нам нужен человек со связями, который разбирается в политике и может сделать Метентауронд интернациональным сокровищем – объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО, а ещё местом, куда можно прийти, получить знания и потом их использовать. Местом, которое останется неизменным. Он обратился бы в ООН, в международные организации по защите окружающей среды с гипотетической ситуацией: разве может такая ценность располагаться буквально в грязи? Он заставил бы международное сообщество задуматься о будущем и создать соответствующее распоряжение или закон. Тогда бы мы раскрыли всем существование этого места.

Кто, если не Мэтт, сможет справиться с этим? Я заверила Джейсона, что полностью доверяю Мэтту. Как я ни ненавидела это, но мне пришлось напомнить Джейсону, что это моё решение. В конце концов, не только я была в опасности. Джейсон неохотно согласился.

***

9 января.

Что за ночь! Волнения вымотали меня до предела, но сейчас можно отдохнуть. Даже если кто-то и пытался нас преследовать, у него ничего бы не вышло. Заснуть всё равно не получается, поэтому я первая заступила на дежурство. Дитер возражал, он всё-таки охранник, но какая разница, если мне не спится? Наконец он признался, что устал (из-за недавнего перелёта из Швейцарии и смены часовых поясов). Через несколько часов я разбужу его. Джейсон тоже здесь, где-то снаружи отеля. Он говорит, что эльфам не нужно спать столько, сколько смертным. От мысли, что он там, мне спокойнее. Зрение у него гораздо острее, а я даже представления не имею, что надо искать. Дитер, кажется, понимает, что Джейсон справится с этой задачей.

Кто бы мог подумать, что придётся выставить часовых?

Вчера вечером Арианна приехала первой. Она улыбалась, стряхивая на лестницах снег с ботинок. Одета она была как раз для путешествия.

Через некоторое время появились Эсмин и Дитер. Оба были в удобной обуви.

Бар начали заполнять посетители. Джейсон заказал всем пива. Бармен угостил нас за счёт заведения, и мы прошли в одну из комнат.

После короткого знакомства распахнулась дверь, и в комнату вошла низкорослая полная зрелая женщина в джинсах, с короткими рыжими волосами, в которых пробивалась седина, и живыми глазами. Она внимательно осмотрела комнату.

– Сэнди! – воскликнула я и обняла её. Пришёл наш искусствовед. Мне стало легче: четверо из восьми уже прибыли.

– Ну же, не смущайся с пивом, красавчик, – сказала Сэнди Дитеру, усевшись рядом. В её присутствии всем стало комфортно. Дитер лично ухаживал за ней, просияв от её слов. Он был достаточно молод и прост в общении. Даже Бруно получил от него свою порцию ласки.

В баре стало оживлённо. Джейсон извинился и спустился, чтобы дождаться остальных. Дитер пошёл за ним и остановился у двери. Он серьёзно относился к своим обязанностям. Как и Мэйсон, наш эколог, который немного растерялся, открыв дверь и обнаружив за ней Дитера. Однако его колебания продолжались недолго.

– Мэйсон Уэллс, – оживлённо произнёс он, протягивая руку Дитеру. Их рукопожатие переломило бы кости кому угодно. – Я приглашён, – заявил он, оглядывая Дитера сверху вниз. – А вы?..

– Дитер Берчтолд. Охрана.

Их рукопожатие длилось немного дольше положенного. Ни один мужчина не моргнул глазом. Потом Мэйсон улыбнулся, обошёл Дитера и направился к нам. Он был как с обложки: светловолосый, подтянутый, уверенный.

– Мэйсон Уэллс, – он ещё раз представился нам, хотя в этом уже не было необходимости, и каждому протянул руку. Я пожала её первой и сказала, что очень рада встрече. Остальные, видя, что мои пальцы целы, тоже протянули ему руки.

Остались Томми, Роджер и Джоэль. Я посмотрела на часы. Десять минут восьмого. Я опять начала нервничать.

Через пять минут я услышала, что к двери подошёл Роджер (даже несмотря на шум из бара).

– Мне не нужна нянька, я вижу, куда идти, – ворчал он.

Дверь открылась, Джейсон, усмехаясь, проводил Роджера и вернулся вниз.

Джоэль приехал очень поздно. Томми так и не появился.

Джейсон поднялся к нам, пожимая плечами и качая головой. Великолепно. Что мы будем делать без ботаника? Роджеру одному не справиться со всеми садами.

– Может, Томми заблудился или опаздывает, – сказала я всем. – Посмотрим, но давайте начинать.

Я приготовила речь, но так и не озвучила её.

Раздался резкий стук в дверь. Мы все переглянулись. Я кивнула Дитеру, тот открыл дверь.

На пороге стоял Цан. Он нервничал.

– Внизу человек, хочет встречу.

– Его зовут Томми Ву? – спросила я в надежде, что наш ботаник всё-таки пришёл.

– Нет. Внук говори два, не китайцы. Хотите они подняться?

– Нет, Цан, – сказал Джейсон и подошёл к двери. – Минуточку, – добавил он и вышел прежде, чем я успела остановить его. Через несколько секунд он вернулся и закрыл дверь на замок.

– Это чужие, – быстро сказал он мне. – Один уже на лестнице. Боюсь, второй уже на пути к запасному выходу. Мы не можем рисковать и идти к выходу на аллею, – обратился он к Цану.

– Кто мог узнать о нас? – спросила я Джейсона.

– Хочешь дождаться их и спросить об этом?

Он повернулся к Цану.

– Планы меняются.

Цан решительно кивнул.

– Идите с Цаном. Я догоню. Мариан, плащ Халдира у тебя?

Я кивнула, слишком напуганная, чтобы говорить. Этого не может быть!

– Он пригодится, – сказал Джейсон и исчез за дверью.

Я бросилась за ним. Что он творит? Он столкнётся лицом к лицу с тем, кто на лестнице.

– Нет времени, – сказал Цан. Дитер остановил меня, положив руку на плечо. – С нашим другом всё будет в порядке. Следуйте за мной. Я возьму собаку. Меньше шума, если зарычит.

– Следовать куда? – поинтересовался Джоэль. – Мы в ловушке.

Все беспокойно зашептались.