Текст книги "История Мариан (СИ)"

Автор книги: Rana1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц)

Другая женщина-эльф нервно села на кровать рядом. Заметив нас у входа, она поднялась и молча пригласила войти. Я шла так тихо, как могла. Линдир быстро подошёл к ней и обнял.

– Я Аллиндэ, – представилась она, оставаясь вежливой несмотря на своё горе. – А это Калло.

Калло грустно посмотрел на меня и попытался сесть, но Владыка Халдир успокоил его. Я приветственно поклонилась и попыталась ободряюще улыбнуться.

Эльф казался больным, истощённым, свечение вокруг него было слабым. Аллиндэ посмотрела на Халдира в надежде, что он скажет: то, что она видит – неправда. Халдир сжал руку Калло и сказал ему ещё несколько слов. Потом он встал, отвёл Аллиндэ в сторону, держа её за руки, и тихо заговорил с ней и Гладрель. Кажется, эти слова успокоили её; она несколько раз кивнула.

Я начала понимать, почему, несмотря на его властное поведение, язвительные фразы и явное недоверие к людям, эльфы были глубоко ему преданы. За высокой и прочной стеной надменности, которую он так тщательно возводил вокруг себя, были честь и милосердие. Он был суровым вождём, за чьё хорошее мнение или доброе слово любой готов идти хоть на край света. Мне хотелось увидеть ещё больше, узнать его ещё лучше…

Он собрался уходить и взглядом показал, что мы с Линдиром должны идти с ним. На обратном пути я старалась не отставать от него. Мне хотелось, чтобы он остановился и объяснил, что случилось с тем эльфом. Через некоторое время он так и сделал.

– Теперь ты видишь, почему мы вынуждены привести тебя сюда. Ещё один из нас начинает угасать из-за болезни Земли, а мы ничего не можем с этим сделать.

– Что его ждёт? – спросила я.

– Он умрёт, – горько ответил Халдир, будто смерть была чем-то немыслимым для эльфа, развернулся и снова зашагал по бесчисленным переходам.

– Но вы же не можете просто так сдаться, – настаивала я, пытаясь догнать его.

Так и не дождавшись ответа, я спросила:

– Зачем вы привели меня сюда? Я не врач и не целитель, я всего лишь архитектор, который вам, судя по всему, не нужен. Чем я могу помочь?

– Ты можешь учиться, – сухо ответил он. – Много и быстро, как сможешь.

Он внезапно остановился на террасе возле входа в Залу.

– Мы обучим тебя, как пожелали того Валары. Мир меняется всё быстрее, мы не можем защитить всё доброе и светлое, что в нём осталось. Мы слишком многое видели, слишком многое вынесли. Я больше не буду ждать и смотреть, как умирает мой народ!

Тяжело вздохнув, он оглядел мерцающую пещеру.

– Нам не понять сердца Людей; не понять, почему вы неустанно изменяете и разрушаете Арду. Возможно, нам не суждено увидеть, чем это закончится. Для нас это великая боль.

Я спросила, выздоровеет ли Калло, если я всё это изучу.

– Нет, – ответил он обречённо. – Слишком поздно для Эльфов. Будете ли вы жить в согласии с планетой и исцелите её и себя или будете упорно уничтожать природу, пока всё не погибнет – выбор за вами.

Мариан, ты когда-нибудь видела, как падают старейшие деревья Тар-Каранона? – взволнованно спросил он.

Да, видела однажды. Я отошла от Линдира и встала рядом с ним у перил. Я рассказала, как в колледже мы с однокурсниками получили приглашение от одной лесозаготовительной компании. Нас привезли в старый лес, чтобы показать, насколько трудно срубить хотя бы одно такое дерево, как много воды содержится в его стволе и сколько ещё деревьев оно может повалить вместе с собой. Это доставляло им огромную радость.

– А тебе, Мариан?

Нет. Когда затих рёв пилы, когда дерево наконец стало падать, треск ломающейся древесины прозвучал как стон, протяжный и печальный.

– Ты взяла деньги?

Он пронзительно посмотрел на меня. Это был важный вопрос, и я поняла, что должна ответить честно. Да, сказала я, глядя прямо в его глаза. Мы тогда не понимали, что делали нечто недопустимое, запротестовала я, увидев его выражение лица. Мне было восемнадцать лет, а они были нашими родственниками. Я могла бы сказать «нет», там было не так много денег. Но я не хотела обидеть их или поставить своих родителей в неловкое положение. Я сделала то, что считала правильным.

Он ответил, глядя куда-то в сторону, что Люди часто сбиваются с пути.

– Подождите, – сказала я, теряя терпение. – Флет наверху около Линлуина, жилища здесь, разве они не из дерева? Разве вы не рубите лес, чтобы строить дома, как и мы?

Линдир хотел было поспорить, но Халдир остановил его, подняв руку.

– Вопрос справедлив, Линдир. Да, мы тоже используем дары леса. Но мы берём только то, в чём действительно нуждаемся, – подчеркнул он. – Ты должна научиться видеть Правду сквозь тьму, Мариан. Ты должна – как говорите вы, смертные? – выйти за рамки.

Я уже вышла за рамки, иначе не пришла бы сюда с ними.

– Посмотрим, – тяжело и с сомнением произнёс он, измерив меня взглядом. – За этот вечер ты увидела много нового. Ты устала, продолжим разговор завтра. Сегодня ночью можешь посидеть с нами и послушать песни и истории эльфов, если захочешь, а можешь пойти сразу к себе.

С этими словами он ушёл в Залу.

На несколько мгновений между Линдиром и мной повисло неловкое молчание.

– Линдир, – начала я, – если Люди всегда учились у Эльфов, тогда различия между нами не могут быть столь велики. Люди тоже любят и уважают Землю и её красоту.

– Люди ищут власти, а не красоты, – гневно ответил он.

Мне стало больно от того, что эльф, в котором я видела друга, был зол на меня.

– Мы не все такие, Линдир. Ты это знаешь – ты знаешь меня.

– Я не знаю тебя, а ты не знаешь меня, – сказал он, но потом, кажется, передумал. – Но мы будем учиться друг у друга. Иди, послушай наши истории, Мариан, и ты начнёшь понимать нас.

Я вошла с ним в Большую Залу, в которой мелодичные эльфийские голоса пели песни.

***

Этим утром меня разбудил настойчивый стук в дверь. Мне снился сон, в котором Линдир играл на арфе, воздух был наполнен пением, во тьме танцевали деревья и кружились светильники.

Я выбралась из уютной постели, сонно прошла в переднюю комнату и встретилась лицом к лицу с поразительно эффектной, но нетерпеливой женщиной. Она бросила мне какой-то свёрток и сказала, что Владыка Халдир просил передать это, после чего развернулась и ушла.

И тебе тоже доброго утра, пробормотала я, закрыв дверь и положив свёрток на стол. Я оглядела комнату, залитую дневным светом, и решила, что нужно умыться и одеться; похоже, я поздно проснулась. Но сначала я разверну свёрток и… и наконец я отразила, что в моей комнате был дневной свет.

Я подняла голову и посмотрела на прозрачный потолок, подбежала к двери и распахнула её, вышла и осмотрела сводчатый купол пещеры. Там, высоко в деревьях, висела лёгкая дымка; всю пещеру пронизывал мягкий свет. Несколько светильников освещали затенённые места. Здесь было светло, как в пасмурный день. Как такое возможно? Наверно, надо дождаться Линдира, чтобы выяснить это.

Я вернулась к себе и быстро вымылась. Кто-то заботливо оставил полотенца и туалетные принадлежности в дымчатых тонированных ёмкостях, но я не нашла ничего, напоминающего ванну. Переодевшись в чистое, я обнаружила в занавешенном гардеробе большое зеркало. Глядя в него, я определила, что выгляжу относительно прилично. Затем я разобрала свои вещи и подошла к свёртку, который мне принесли.

Внутри оказалась прекрасная материя серо-голубых и зелёных оттенков, похожая на камуфляж. На ней были пятна грязи.

Что за наглость! Если бы это было от Джейсона, я бы рассмеялась, но сейчас я не знала, что означал этот маленький подарок, кроме того, что я предложила Владыке постирать его одежду, и он ожидал, что я выполню своё обещание. Интересно, способ доставки – тонкое чувство юмора или извращённое самолюбие? Я должна выяснить – этот эльф заинтриговал меня.

В ту же кучу я добавила свои грязные вещи. Мне нужно найти не только ванну, но и место, где можно постирать.

Меня спасла Аллиндэ, которая показала небольшую заводь в скалах, заполненную речной водой. Она была защищена от посторонних взглядов высокой живой изгородью и подвесным матерчатым потолком. Аллиндэ сказала, что эта заводь была одной из многих среди жилищ и предназначена только для женщин. Вода была приятно тёплой. Мне стало любопытно, как оно устроено, но в данный момент больше всего мне хотелось вымыться и пообщаться со своей компаньонкой.

Сначала мне было очень неудобно: я не знала, как она ко мне относится, принимая во внимание болезнь Калло. Я бы назвала случайностью то, что её попросили сопровождать меня, но здесь, под руководством Владыки Халдира, случайности исключены. Спросив о Калло, я выяснила, что он был связан с её кузиной, которая отплыла в Валинор давным-давно.

Когда я спросила, что означает быть связанным с кем-то, она объяснила, что это духовная связь, им суждено найти друг друга и быть вместе на века. Каждый эльф надеялся найти такого.

Я заметила, что тоже была связана – то есть замужем – за Кевином, пока он не погиб. Что будет делать её родственница, если Калло умрёт, спросила я. Она узнает об этом, ответила Аллиндэ, даже через огромные морские просторы, разделявшие их, – она почувствует и будет скорбеть. Аллиндэ надеялась, что скорбь не станет причиной её смерти, потому что эльф может умереть от горя из-за потери своего супруга. Но скоро она будет рядом, чтобы утешить её.

Пока мы говорили, я пришла к выводу, что она не винит меня лично за состояние Калло. Более того, она считает это несчастьем, возникшим из-за их решения остаться в Арде так надолго. Хотя она любит Калло, и ей будет его не хватать, когда-нибудь они снова встретятся в Валиноре. Её смирение и вера глубоко тронули меня.

Я спросила, была ли она связана с кем-то. Нет, ещё нет, был ответ, а Линдир – да. Потом она проницательно посмотрела на меня и сказала, что Линдир тоже не винит меня. Калло был их близким другом, и Линдира прошлым вечером шокировало его болезненное состояние. Я должна простить его вспышку гнева; в душе он поэт, и очень раним.

Вспомнив прошлый вечер в Большой Зале, я вслух восхитилась тем, что Линдир был пограничником, историком, писал музыку и играл на арфе и лютне – мне ещё не доводилось слышать столь прекрасную игру – было ли что-нибудь, чего Линдир не умел делать?

Аллиндэ улыбнулась и объяснила, что сейчас их осталось очень мало – несколько сотен в Метентауронде и единицы среди Людей. Поэтому каждый вынужден выполнять несколько обязанностей. Бессмертие также давало бесчисленные возможности открывать и развивать скрытые таланты.

– Взгляни на Владыку Халдира, – предложила она с почтением и гордостью. – Он великий и мудрый вождь, воин, чьё боевое искусство вошло в легенды; он прекрасно владел луком и мечом.

– Да, – сказала я, – у меня была возможность оценить его владение луком.

Она рассмеялась:

– Все в Метентауронде жаждут услышать эту историю целиком.

Потом она продолжила:

– Он также занимался резьбой по дереву, был скульптором и прекрасным садовником. Он даже играл на арфе. Но тебе не следует показывать, что знаешь об этом, – заговорщически подмигнула она. – Он играет не так хорошо, как некоторые, и делает это, когда думает, что никто не слышит.

Мысль о том, что очень серьёзный, очень устрашающий, очень совершенный Владыка Халдир может чего-то стыдиться, вызвало приятное покалывание в моей груди. Я постаралась не обращать на это внимания.

Нельзя же делать всё одинаково хорошо.

О нет, сказала Аллиндэ. Мы должны раскрыть свои природные способности. Она бы никогда не попросила Линдира нарисовать яблоко на куске пергамента вместо того, чтобы изобразить одну из его историй на стенах пещеры.

– Линдир! – сказала она, помогая мне выбраться из воды. Он и Гладрель ожидают меня, чтобы показать, где стирают. Она была уверена, что мне это доставит удовольствие.

Пока мы одевались, я поинтересовалась, что такого интересного можно найти в стирке, особенно если стирать придётся не в машинке. Здесь не было электричества, но его отсутствие едва замечалось, настолько хорошо тут всё было продумано. Я не увидела ни компьютеров, ни телефонов, ни холодильников и ни одной лампочки. Я давно уже не была в интернете. Продолжая размышлять об этом, мне захотелось коктейль со льдом. Но – никакого льда, его здесь нет.

А чем занималась она, спросила я, пока мы спускались по мягкой тропе вниз по течению реки.

Она работала со стеклом. Ёмкости, которые я нашла в своей комнате, сделаны её руками; когда я сказала, как они прекрасны, она покраснела. Но больше всего ей нравилось заниматься языками. На многих она говорила без труда: древний эльфийский, несколько германских, сейчас она изучала арабский. Если я захочу, она научит меня говорить по-эльфийски.

Я предупредила, что с языками у меня плохо, я знаю только свой родной. Она ответила, что справится со столь трудной задачей. Да, и я должна непременно посетить с ней библиотеку. Она уже перевела на английский несколько книг в ожидании моего прибытия. Я спросила, как ей удалось выучить так много языков. Она кратко объяснила, что некоторым из них, в том числе и ей, иногда приходится бывать в мире Людей, чтобы узнать новости и научить их тому, что знали сами. Успехом эти попытки так и не увенчались, грустно добавила она.

Тогда как мы не узнали об их существовании, смущённо спросила я. Аллиндэ таинственно произнесла, что люди видят только то, что хотят показать эльфы. Я вернулась на несколько дней назад, к тому моменту, когда впервые встретила Линдира, Ородрена и Гладрель. Поначалу я действительно не заметила их истинную сущность.

Мы миновали последние жилища и подошли к огромному пантеону древесных колонн, внутри которого пещерный потолок превращался в высокий свод, не поддерживаемый ничем. Под сводом было широкое ровное пространство с небольшим озером в центре. Я оглянулась туда, откуда мы пришли, и попыталась найти балкон и парадный вход. Должно быть, это то огромное пространство, в котором я оказалась прошлой ночью. Теперь я видела, что оно было обставлено множеством больших, аккуратных стеклянных сооружений, начинавшихся у основания колонн и мерцающих мягким светом. Чем ближе мы подходили к этим неземным сооружениям, тем яснее было видно, что к каждому из них из озера бежал ручеёк, и возле каждого росли растения.

– Я думала, мы собираемся встретиться с Линдиром в прачечной…

– Это и есть прачечная, – сказала Аллиндэ с искоркой во взгляде. Она открыла дверь, и мы вошли внутрь.

И снова я поражена органичностью архитектуры, с лёгкостью выражавшей и искусные умения строителей, и возможности материала. Конструкция напоминала потолок в моей комнате и была слиянием дерева и стекла. Строитель организовал природу, дерево, стекло и свет так, что они полностью гармонировали друг с другом. Архитектура была совершенно самодостаточной.

Поток воды переливался из озерца в озерцо. Они располагались по кругу внутри строения. На высоте примерно в метр были водоёмы с тёплой водой, от которой шёл пар. Из них вода перетекала в более низкие, прохладные водоёмы, в каждом из которых была пышная водная растительность и фонтаны, затем стекала в песок и уходила из этого здания либо обратно в озеро, либо в другие строения. Подобно небольшому тропическому лесу, на песке росли другие, более высокие травы и деревья. Кое-где их цветущие стебли и ветви спускались к воде.

Здесь никого не было, кроме Линдира и Гладрель. Они сидели за столом на деревянных скамейках возле водоёмов и встали, когда мы вошли.

Я была рада снова видеть Гладрель. Она сменила пограничную одежду на длинное практичное платье с коротким рукавом и рабочий халат с карманами, из которых выглядывало множество полезных вещиц.

Когда Линдир дал понять, что Гладрель занимается стиркой, я сначала подумала, что эльфы женоненавистники. Но когда Гладрель подробно рассказала, как это работает, я поняла, насколько всё здесь зависело от её умений. Мы бы назвали её старшим садовником. Она была в своей стихии; молчаливая сдержанность, которую я видела в лесу, испарилась, когда Гладрель взяла мои брюки и оказала, что делать, терпеливо отвечая на все мои «почему» и «как».

Водоёмы возле столов были предназначены для стирки и полоскания белья, которое потом вывешивалось сушиться в широком проходе между строениями. Мыло для стирки изготовлено на растительной основе и легко растворялось в воде. Водные растения и маленькие рыбки в следующих водоёмах питались тем, что оставалось в воде после стирки, и таким образом очищали воду, которая затем попадала в строения, где выращивали овощи и фрукты. Аллиндэ добавила, что бассейны для купания функционировали подобным образом.

Всегда вода, которую использовали эльфы, возвращалась в реку такой же чистой, какой она попадала в пещеры. Если растения заболеют и погибнут, добавил Линдир, если вода вдруг испортится, то для всех нас это будет иметь серьёзные последствия. Гладрель и эльфы, работающие с ней в садах, были очень уважаемы всеми, и находиться в их числе было высокой честью.

Наконец я достала одежду Владыки; по виду ей больше подошла бы химчистка, чем стирка в воде, но Гладрель заверила, что мне не о чем волноваться, с ней всё будет в порядке. Я неохотно положила её в тёплую, слегка мыльную ароматную воду, надеясь, что пятна отстираются, а ткань при этом не пострадает. Гладрель рассмеялась и предложила помочь, сказав, что обращаться с одеждой так осторожно нет нужды. Я была до смерти напугана и думала, что не справилась с таким простым заданием и тем самым вызову критику и недовольство со стороны Владыки. Я проверю каждый сантиметр его одежды, прежде чем вернуть её хозяину.

Повесив вещи сушиться в надёжном месте, я попрощалась с Глад-рель и Аллиндэ. Вместе с Линдиром мы пошли в другие строения, по пути срывая то яблоко, то морковь и лакомясь другими незнакомыми мне овощами и фруктами. Мы дошли до последней оранжереи, от которой исходил тонкий аромат. В ней росли цветы.

– Это для удовольствия, – сказал Линдир.

Он сорвал цветок и преподнёс его мне, галантно извиняясь за свой гнев прошлым вечером. Я ответила, что ему не за что извиняться. Поколебавшись, я спросила, могу ли навестить Калло сегодня вечером. Было приятно увидеть, как смягчилось его лицо, и он сказал, что мы навестим его вместе.

Мы шли мимо светильников, сияющих, как бриллианты, в изогнутом проходе, ведущем на балкон и к выходу. Был полдень, и я наконец решилась спросить, почему в пещерах светло, как днём? И что это за светильники?

– Это свет звёзд, – просто ответил Линдир.

– Вы берёте звёздный свет и помещаете его в светильники? – с сарказмом сказала я, уверенная в том, что он поддразнивает меня. Я подозревала, что он часто это проделывал.

– Пока в мире будут сиять звёзды, свет в Метентауронде никогда не угаснет, – серьёзно сказал он; сияние светильников отражалось в его глазах.

Не знаю, почему, но я верю ему.

***

Когда я сижу на балконе, иногда рисую, иногда пишу, я думаю обо всём, что Линдир был так любезен показать: прачечная, оранжереи, освещённые подземные переходы, конюшни, в которых уже не было лошадей, а жил только большой лохматый пёс, кухни, множество садов и фонтанов, подземный грот, освещённый звёздным светом. Я слушала истории, которые рассказывал Линдир об эльфах и их долгой истории, пока мы вместе смотрели на Метентауронд. Я потрясена.

Эльф легко взбегает по широкой лестнице. Приложив руку к сердцу, он сообщает Линдиру, что нас ожидает Владыка. Мы должны пройти в Большую Залу. Я очень волнуюсь. Что я узнаю там от него? Мне предложат пройти испытание? Во мне всё ещё сомневаются? Или он наконец расскажет, какой дар хотят преподнести мне эльфы, за который я поклялась собственной жизнью. Какие ещё обязанности возлагаются на меня взамен этой тайны?

========== Глава 11. За верность, любовь и жизнь. ==========

6 сентября.

Неужели я живу в Метентауронде только два дня? Кажется, я пришла сюда давным-давно. Теперь всё изменилось. Путь, по которому я иду, не тот, что был раньше. Я уже не та, что раньше. Я наконец нашла себя.

Несмотря на это, я боюсь. Не знаю, справлюсь ли. Владыка Халдир прав: неуверенность – моя самая большая слабость. Я никогда до конца не уверена в своих решениях. Став взрослее, я поняла: нет «правильных» и «неправильных» решений. Поступок, совершённый с самыми лучшими намерениями, может причинить вред. Жизненный опыт мало укрепил мою уверенность в себе. Я не считаю своё мнение лучшим. Вот почему я до сих пор работаю на кого-то. Работала, если быть точной. До настоящего времени.

Владыка Халдир говорит, что нужно уметь видеть свои слабости и преодолевать их. Кажется, он испытывает некоторое удовольствие, указывая на мои. При этом он никогда не ошибается. Неуверенность не относилась к числу недостатков Владыки, в этом я более чем уверена. Готова поспорить, у него вообще нет недостатков.

Поразительная способность читать людей – наверно, это его самая сильная сторона. Никогда раньше я не испытывала необходимости изображать бесстрастное лицо; сейчас уже поздно учиться этому.

Он больше не появлялся после того, как покинул нас с Линдиром, и я с беспокойством ожидала разговора с ним. Эльф провёл нас через Большую Залу вдоль ручья, впадавшего в реку, и оставил ожидать на просторной веранде перед кабинетом Владыки.

Пока мы ждали, я посмотрела вниз по течению ручья и через несколько проходов и мостов увидела своё жилище. Оно было не так далеко отсюда. Этим мне оказали большую честь. А ещё отсюда очень удобно за мной присматривать, подумалось мне. Возле дверей веранды стояли двое вооружённых часовых.

Линдир легко подтолкнул меня. Я оглянулась и увидела Владыку. Он шёл по закрытой вьющейся лозой аллее со стороны ручья.

Его густые волосы были заплетены и убраны под лёгкий серебряный обруч. Одет он был менее формально, в чёрное трико и обувь, тёмную серо-голубую тунику из тонкой материи, которая превосходно подчёркивала его высокую крепкую фигуру и тёмные глаза. Перестанет ли когда-нибудь его вид так волновать меня? Сомневаюсь.

Он знаком пригласил нас войти через стеклянные двери и сразу же начал обсуждать с Линдиром очерёдность дежурств на границе. За это время я осмотрела его кабинет: аккуратный, чистый, немного аскетичный, но обставлен со вкусом; книги и карты хранились в определённом порядке; мебель из тёмного дерева была изысканной в своей простоте; на столе не было беспорядка; ваза с благоухающими бело-зелёными цветами, казалось, не сочеталась с военной обстановкой комнаты; позолоченные доспехи и оружие на стене – старинные? – великолепной работы, отполированные до блеска и выглядевшие так, будто их можно прямо сейчас надеть и идти в бой. Наверно, они принадлежали Владыке Халдиру.

Я слишком увлеклась, воображая, как он в них выглядит, и не заметила отсутствие Линдира. Владыка стоял рядом со мной и протягивал бокал вина. Прошлым вечером он не закончил тост и собирался сделать это сейчас. За верность, любовь и жизнь, сказал он, долго удерживая мой взгляд.

У меня возникло ощущение дежавю, когда он произносил тост, держал бокал…

Это был мой пунктик – я имею в виду вино – оно было прекрасным, и я закрыла глаза: сухое красное с пленительным ароматом, богатым вкусом и полным, замысловатым, с нотками дуба, послевкусием. Это ягодное вино, сказал он, когда я вновь открыла глаза и обнаружила его изучающий взгляд. Черника, морошка, ежевика – всё, что эльфы смогли собрать в лесах.

Я спросила, как его делают; он пообещал показать позже.

– А сейчас, – сказал он, становясь более серьёзным, – настало время обсудить твоё обещание.

Он подошёл к дверям веранды и закрыл их.

Указав мне на стул за широким столом, он сел напротив и поставил свой бокал, медленно поворачивая его за основание. Какие у него красивые руки: широкие сильные ладони, длинные элегантные пальцы. Руки, способные поймать бабочку, не причинив ей вреда; руки, которые могут крушить, как сталь.

Что я увидела сегодня, спросил он. Я догадываюсь, что он не просит перечислить те места, куда водил меня Линдир.

– Я увидела, – медленно заговорила я, – что эльфы живут в гармонии с природой. Каждое действие, каждая созданная вещь следует за природой и улучшает её. Это поразительно. Но я поняла лишь немногое из того, что видела. Мне нужно учиться.

– Изучай природу, люби природу, оставайся ближе к природе. Она никогда не предаст.

Он кого-то цитировал. Я слышала эти слова раньше. Он выжидающе на меня смотрел; его пальцы уже не крутили бокал.

– Фрэнк Ллойд Райт! – воскликнула я, тронутая его знаниями «смертной» архитектуры.

Он слегка кивнул головой и снова начал поворачивать бокал.

– Как архитектор, ты имеешь врождённое чутьё и восприимчивость к окружающему, любовь к природе, которую мы заметили. Ты с умом используешь эти дары. Ты интеллигентна, быстро учишься. Это мы тоже заметили.

Интересно, как долго они за мной наблюдали и как, до того момента, когда я отправилась в отпуск в леса. Мне стало не по себе.

– И ты должна учиться, как обещала, – напомнил он. – Самое главное – ты должна научиться мудро распоряжаться даром, преподнесённым тебе.

– Что это за дар, Владыка Халдир? – спросила я, затаив дыхание.

– Дар, – ответил он, поднял свой бокал и отпил из него, не переставая смотреть на меня. Потом медленно поставил его на стол. – Дар – это знания, Мариан. Это Метентауронд.

Я уставилась на него в шоке, держа свой бокал обеими руками и осторожно опуская его на стол.

– Превосходство Людей над каждым живым существом в Арде не означает, что Люди должны жить в несогласии с ней. Это тебе придётся восстановить. Ты должна использовать наш дар, чтобы изменить мир Людей. Может быть, это ваш последний шанс и наша последняя попытка.

Я встала и, дрожа, вышла за двери веранды, оглядела пещеры. Я должна изменить мир… Халдир, запротестовала я, забыв про его титул, я не способна изучить всё, что здесь есть, я не ботаник, не историк, не… я не лидер… Я не знаю, как повлиять на наше правительство или как заставить всех людей следовать за мной! То, о чём ты меня просишь – невозможно! Почему только я? Я повернулась к нему в панике. Почему вы выбрали меня?

– Я не выбирал тебя, – ответил он, поднялся, пересёк комнату и встал передо мной. – Твой приход сюда был предсказан давно. Мы наблюдали и ждали. Теперь, в наш последний час, мы тебя нашли.

Кем предсказан? Кто меня нашёл? Как долго вы ждали? Я чувствовала себя в ловушке в этой комнате, под его влиянием и мудрым, древним взором.

– Десять тысяч лет назад последний корабль забрал Светлую Госпожу в Валинор. Она предсказала твой приход, прежде чем уйти на Запад.

Я потеряла дар речи.

Он отвернулся и нежно прикоснулся к цветам на своём столе.

– Ai! Laurie lantar lassi surinen,

Yeni unotime ve ramar aldaron!

Его глубокий мелодичный голос был наполнен воспоминаниями. Потом он перевёл:

– Как золото, падают листья под ветром,

Долгие годы бессчётны, как крылья деревьев!

– Кто она, Халдир? – поколебавшись, спросила я и ощутила укол ревности. Я до сих пор виню себя за это. Кто я такая, чтобы ревновать? Я никто для него. Определённо, если бы у него был выбор, он бы даже не захотел, чтобы я находилась здесь.

– Галадриэль, Владычица Лотлориена, – тихо и почтительно ответил он. – Мудрейшая из всех Эльдаров, пришедших на Восток из Валинора. Ты видела её изображение и Владыки Келеборна.

– Вырезанное на воротах при входе, – осмелилась предположить я, припоминая необычные деревья, и он кивнул. – Где находится Лотлориен?

Он прошёлся по комнате и остановился, рассматривая доспехи на стене.

– Борьба против тьмы зачастую слишком дорого стоит. Многое из того, что было добрым и светлым, потеряно. То, что осталось, – продолжил он, встав лицом к лицу со мной, – необходимо защищать. Это бремя теперь ляжет на твои плечи.

– И это тебя раздражает.

– В самом деле, я не нахожу этот выбор мудрым, дочь Аданов. Но я не подвергаю сомнениям волю Валаров.

– Дочь Аданов? Что это значит?

Он попросил вспомнить Младших Детей, о которых рассказывал Линдир; о тех, чей остров возле Неувядающих Земель был уничтожен Валарами. Людей, оставшихся верными своему слову, предупредили об этом. Им позволили спастись, и они причалили к берегам Арды. От этих людей, Дунаданов, ведут свой род великие короли Людей. Я была одной из их потомков.

– И каким образом родство в энном колене с ними поможет мне спасти мир? Тот факт, что я – далёкая родственница тех великих Людей не означает, что я смогу совершить великие деяния!

– Не спорю. Твоя родословная так слаба, что стала бессмысленной…

– Я не это имела в виду.

– Несмотря ни на что, ты должна совершить великий поступок. Вот самые правдивые слова, которые я когда-либо слышал.

Здесь он взял меня за плечи и убедительно посмотрел.

– Даже самый незначительный человек может изменить течение будущего.

– Но я не смогу сделать это одна, – запротестовала я, всё ещё пытаясь воспринять то, о чём он просил.

– Нет, не сможешь. Поэтому ты вернёшься в свой мир и выберешь тех, кто сможет помочь, тех, кто сможет держать существование Метентауронда в секрете, пока мы не уйдём. Ты приведёшь их, а мы обучим.

– Ты всё-таки веришь мне? Ты доверишь мне это дело? Ведь отпуская меня, ты рискуешь; рискуешь, что я обнаружу ваше существование и приведу сюда чужаков, которых тебе будет трудно принять?

– Ты поклялась, разве не так?

– Ты можешь верить моим словам, но не моим способностям, Владыка Халдир. Что если я ошибусь в выборе? Если не смогу убедить их прийти? Я никого ни в чём не могу убедить. Я не влияю на людей, да что там! Я даже своего пса не могу заставить делать то, что прошу. У меня не хватает смелости открыть собственное дело. Я не лидер!

– За безопасность Метентауронда отвечаю я, Мариан. Ты в ответе только за то, чтобы выбрать и привести сюда людей.

Отсутствие уверенности – вот твоя главная слабость. Чтобы добиться успеха, тебе нужно абсолютно ясно представлять результат и быть предельно уверенной в своём выборе. Вождями не рождаются, ими становятся. Задача сделать из тебя вождя выпала мне.

Мне показалось, что последняя фраза произнесена язвительным тоном.

– Ты можешь добиться всего, чего захочешь; мы в этом убедились. Тебе нужно всего лишь признать, что ты хочешь это. Скажи, что ты это хочешь, Мариан.

Воздух в комнате вдруг стал тяжёлым; аромат цветов заглушил все другие запахи. Я вернулась к столу и взяла свой бокал, выпив почти всё оставшееся там вино. Я тянула время, чтобы набраться храбрости.

– Да, хочу, – сказала я, протягивая ему почти пустой бокал.

Он потянулся к бокалу, но вместо того, чтобы забрать его, накрыл мою руку своей. Его ладонь излучала силу и мощь. У меня перехватило дыхание. Глядя прямо в глаза, он поднёс бокал к своим губам и осушил его. Я подумала, что это было какое-то таинство. Затем он поставил бокал на стол и отпустил мою руку.