Текст книги "Бестиарий Грейвза (СИ)"
Автор книги: Pathologist
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)
Оставалось одно дело, которое, по мнению главного аврора, не требовало отлагательств.
Коридоры небоскрёба в столь поздний час были практически пусты – работники разошлись по домам, едва часы в главном лобби отбили конец трудового дня. Но не общий зал штаба Аврората. Почти все подчинённые Грейвза оставались на местах – работы у стражей правопорядка всегда было в избытке.
Появление Грейвза в дверном проёме встретилось настороженной тишиной. Авроры оторвали слезящиеся от усталости глаза от недописанных отчётов. Ночная смена прекратила игру в карты, поднявшись с мест. Во всех взглядах, обращённых к шефу, читался немой вопрос – что-то произошло?
Грейвз проигнорировал их, направившись прямиком к столу аврора Голдштейн. Та встала с места, слегка побледнев и посмотрев на него с тем же вопросом.
Грейвз запустил руку в карман пальто, выуживая из него свою старую волшебную палочку, служившую ему верой и правдой больше тридцати лет, и протянул её Тине.
– Думаю, теперь это ваше.**
Тина, ничего не понимая, автоматически приняла из его рук инструмент.
Грейвз развернулся, и молчаливо покинул общий зал.
________________________________________
*Тестрал – да-да, я знаю, что в переводе от РОСМЭН его название звучит как “фестрал”, но перевести таким образом “thestral” у меня рука не поднимается. Простите, пожалуйста, все, кто привык к официальному переводу :)) Это крылатый конь, похожий на обтянутый чёрной кожей скелет. Видеть его могут лишь те, кто осознал смерть. Именно так – осознал. Поэтому Гарри, видевший в возрасте года от рождения смерть матери, на первых курсах не мог видеть этих животных. Зримыми они для него стали только после смерти Седрика Диггори. И вот тут, кто не знал – сердцевиной для знаменитой непобедимой Бузинной палочки является волос из гривы тестрала.
**Почему Грейвз отдал свою палочку Тине, ведь его победил в бою Грин-де-Вальд? ;)) Кто помнит конец фильма? Кто обезоружил Грин-де-Вальда? Мой мозг был потрясён, когда сознал все эти хитросплетения сюжета Роулинг!
========== 8. Золотой сниджет ==========
Karen O, “Obsession”
07 апреля, 1927 г.
Бумажный самолётик с приглашением посетить кабинет президента Пиквери налетел на Грейвза следующим утром, стоило ему переступить порог Вулворт-билдинг. Глава департамента по охране магического правопорядка лишь усмехнулся, глядя на резкие угловатые буквы, выведенные рукой госпожи. Кончик пера в паре мест продырявил бумагу. В последнее время мадам Президент пребывала не в лучшем расположении духа.
Лучше не испытывать терпение раздражённой женщины. Особенно, если она президент. С такими мыслями Грейвз попросил гоблина-швейцара ехать на верхний этаж без остановок.
Сидящая в приёмной Линор бросила на него настороженный взгляд, едва Грейвз распахнул двери.
– Мадам на месте? – деловым тоном осведомился мужчина.
Линор нервно кивнула, отчего очки в тяжёлой оправе съехали на кончик носа. Постоянно раздражённая начальница заставляла секретаршу пребывать в состоянии непрерывного стресса.
По привычке распахнув двери без стука, как позволялось только ему, Грейвз вошёл в душный кабинет. Пиквери стояла у камина, магией разжигая ароматические палочки, источавшие приторно-сладкий удушающий аромат.
Грейвз в который раз подумал, что стоит отбирать у послов из Африки дары для госпожи Президента ещё на таможне. И плевать на их дипломатическую неприкосновенность. Не им приходится затем терпеть все «прелести» этих даров.
– Доброе утро, мадам, – официально поздоровался Грейвз с хмуро глянувшей на него женщиной.
– Доброе утро, мистер Грейвз, – ответила она ему тем же. – Присаживайтесь, пожалуйста, – и указала ему на чересчур мягкое – до дискомфорта – кресло. В нём невозможно было сидеть так, как привык Грейвз: прямо, нависая над собеседником и внушая ему, что лучше не шутить с главой Аврората и внутренней безопасности.
На это и был расчёт.
Грейвз плотно закрыл за собой двери, бесшумно прошёл по пушистым коврам до роскошного стола госпожи Президент и уселся в ненавистное кресло. Пиквери аккуратно установила дымящиеся палочки в специальные держатели, стоящие на камине, обошла стол и уселась напротив. Не сводя с Грейвза немигающего взгляда, упёрлась локтями в столешницу, разметав широкие рукава мантии по её поверхности, и соединила кончики пальцев, подведя их к своим идеально накрашенным губам.
– Сколько лет мы знакомы? – задала она вопрос, которого Грейвз не ожидал.
– Тридцать, – ответил он после небольшой заминки.
– Сколько раз за эти годы ты смог обмануть меня? – продолжила Пиквери этот странный допрос.
– Ты имеешь в виду меня, или лже-меня? – не упустил возможности уколоть её Грейвз.
В глубине карих глаз госпожи Президент загорелись до боли знакомые недобрые огоньки. Кажется, сейчас ему придётся туго.
– Вчера вечером из Пэвэти прилетел филин с письмом, – продолжила она, игнорируя его риторический вопрос. – В нём сообщалось, что глава отдела магического правопорядка, Персиваль Грейвз, позавчера ночью был доставлен к ним в предсмертном состоянии с отравлением ядом докси.
Кажется, Матоака нашла способ отомстить ему за невыполнение лечебных предписаний.
– Объяснишься? – спросила Пиквери, слегка прищурив правый глаз. Этот неосознанный жест она совершала, когда старалась подловить собеседника на лжи.
Грейвз слегка откашлялся, стараясь скрыть смущение. «Ты и вправду думал, что это происшествие останется для неё тайной?», – ехидно спросил волшебника внутренний голос.
Он действительно никогда не мог обмануть её. Грин-Де-Вальд должно быть невероятно искусный лжец, раз ему удавалось водить Пиквери за нос долгое время.
– На самом деле, я хотел выслушать твои объяснения, – дерзко ответил он давней подруге, играя с огнём. Ведь лучшая защита – это всегда нападение.
Брови Пиквери поползли наверх к бархатному тёмному тюрбану, украшенному изящной золотой брошью.
– Почему мои авроры, находясь под твоим началом, не выполнили весь протокол осмотра места происшествия? – Грейвз откинулся на спинку пыточного кресла, стараясь принять хоть какую-то позицию превосходства. – Он кишел волшебными паразитами! По стандартам, необходимо было провести зачистку. На нас с аврором Голдштейн напал боггарт и целый рой докси. На самом деле, это чрезвычайное везение, что в данной ситуации удалось отделаться столь малой кровью.
Пиквери неожиданно улыбнулась.
– Значит ты рад, что я настояла на том, чтобы тебя сопровождал аврор? – хитро глядя на Грейвза, уточнила мадам Президент.
Грейвз усмехнулся ей в ответ.
– Всё же не зря я голосовал за тебя, – покачал он головой. – Только ты способна так ловко повернуть любую невыгодную ситуацию в свою пользу.
Они рассмеялись, с облегчением ощущая, как напряжение, висевшее между ними с того самого момента, как он вышел на работу после пленения, наконец растворялось.
– Что тебе удалось вспомнить? – вернулась к деловому тону госпожа Президент.
Грейвз задумчиво потёр бровь, избегая её прямого взгляда.
– Немногое, – наконец ответил он. – Мужской голос, угрозы. Он велел мне поддаться зелью, иначе причинит вред моим… знакомым, – замялся Грейвз под настойчивым вниманием Пиквери. – Упоминал, что применял ко мне Непростительное. Вот и всё, – развёл руками волшебник, понимая, насколько эти данные были ничтожны.
Пиквери молча поставила перед ним хрустальный флакон. Он должен был поместить в него воспоминания, которые пробудил в нём боггарт.
– Зачем? – остро взглянул на женщину Грейвз. – Кому нужна такая мизерная информация?
Он не хотел, чтобы Пиквери услышала, что голос упоминал Тину. Серафина сразу поймёт, почему Грин-Де-Вальд выбрал в качестве объекта для угроз проблемного аврора. Каким бы давним другом она ни была, о его слабостях лучше не знать никому.
– Ситуация принимает скверный оборот, – откинулась на спинку своего роскошного кресла мадам Президент. – Фоули надоело ждать, когда мы выдадим Грин-Де-Вальда. Он привлёк к вопросу Международную конфедерацию магов. Требует депортировать заключённого в Британию. Час назад я получила решение Конфедерации. Они дают нам пять дней. Либо мы предъявляем Грин-Де-Вальду серьёзные обвинения, которые дадут нам возможность казнить его, либо будем вынуждены выдать заключённого англичанам.
Грейвз встал с отвратительно мягкого кресла и с облегчением прошёлся по кабинету до окна. Нью-Йорк за волшебным стеклом жил своей повседневной жизнью. Дороги рассекали шумные творения Генри Форда*. По тротуарам бегали юркие мальчишки, приставая к прохожим с предложением купить газету. Дамы прохаживались под локоток с мужчинами. Чистое апрельское солнце било яркими лучами по глазам. И ничего не напоминало о зимних ужасах, рушивших улицы Манхэттена.
– Какие обвинения мы можем предъявить ему сейчас? – наконец отозвался Грейвз.
– Только те, которые можем доказать воспоминаниями очевидцев, – вынула объёмную папку из стола Пиквери. Пошуршала жёлтыми хрусткими листами, исписанными секретарём, и нашла нужный. – Провокационные речи, призывающие нарушить Статут о секретности. Нападение на сотрудников отдела магического правопорядка. Нападение на Президента. Нападение на британского волшебника. Единичное доказуемое похищение внешности главы отдела магического правопорядка. Всё, – Пиквери захлопнула пухлую папку и вернула её в стол.
Грейвз взглянул на неё с недоумением.
– Но он же выдал вам место, где держал меня! Разве это не доказывает его причастность к похищению?
Волшебник отчётливо ощущал, что упускает какие-то важные детали, отчего картина происходящего не хотела становиться полной, зияя пустыми пятнами недостающих данных.
– Не совсем, – устало потёрла виски мадам Президент.
– Хорошо, – продолжил Грейвз, примиряясь, что информацию ему не дадут. – Но нападение на главу Конгресса – разве этого мало?
– Конфедерации мало, – вздохнула она, глядя в пространство. – Я жива и здорова, так что для них это неважно.
Удушающий фимиам затопил всё помещение, пробудив мучительную мигрень. Пиквери встала и подошла к Грейвзу, вновь смотревшему невидящим взглядом на город за окном.
– Помнишь, как на пятом курсе Филомэль Куахог** исхитрилась напоить тебя Амортенцией***? – спросила она, мягко коснувшись рукава его белоснежной рубашки.
Грейвза настолько удивил вопрос Президента, что его внимание безраздельно обратилось к ней.
– К чему ты вспомнила этот случай? – наконец выдавил он из себя, чувствуя, как щёки постепенно залил предательский жар смущения.
Серафина откровенно веселилась, вспоминая позорное поведение Грейвза под приворотным зельем.
– Когда действие зелья сошло на нет, ты заявил, что не помнишь ничего из того, что натворил, – улыбалась она воспоминаниям. – Тогда я спрятала твою любимую игрушку, скульптурку золотого сниджета**** и сказала, что, должно быть, ты потерял её, пока носился по всему Ильверморни, стараясь доказать Филомэль, насколько сильно в неё влюблён.
– Это была не игрушка, а семейная реликвия! – буркнул Грейвз, вновь отвернувшись к окну в надежде, что Пиквери не заметила, как сильно он покраснел. – Она принадлежала маме.
– К тебе тут же чудесным образом вернулась память, – наконец рассмеялась мадам Президент, видя, как краска залила шею аврора. – И ты в точности воспроизвёл весь маршрут, по которому бегал за девушкой, чтобы найти свою реликвию.
– Она тогда сама пожалела, что додумалась использовать это зелье, – улыбнулся ей в ответ волшебник, не в силах больше сохранять серьёзное выражение лица.
Два высокопоставленных мага залились весёлым молодым смехом, вспоминая события давно минувших дней.
– Позволь мне помочь тебе вспомнить, – отсмеявшись и утерев выступившую от смеха влагу в уголке глаза, сказала ему Пиквери. – В тот раз у меня это неплохо получилось.
– Может просто потому, что в тот раз я ничего и не забывал? – всё ещё улыбался Грейвз.
– Колдомедики сказали, что действия всех заклятий и зелий, которыми тебя подвергли люди Грин-Де-Вальда, чтобы ты всё забыл, можно побороть, – глядя ему в глаза, убеждала госпожа Президент. – Надо только не сдаваться.
Грейвз кивнул, поддавшись уговорам Пиквери. Он вспомнит всё, что ей надо, как бы его не страшили эти воспоминания.
– Начнём с начала, – победно улыбнулась мадам. – Какое событие ты помнишь последним, до того, как очнулся в Пэвэти?
Грейвз ненадолго замолк, но потом, уверенно взглянув на старого друга, ответил:
– Рождество с сасквотчем.
________________________________________
*Имеются в виду первые конвеерные автомобили производства “Ford Motor Company”.
**Филомэль Куахог – одна из предков Сэмюэля Дж.Куахога, президента МАКУСА с 2014 г. (имя девушки придумано, информация о президенте взята с Pottermore).
***Амортенция – очень мощное приворотное зелье, которое создаёт непреодолимое влечение к тому, кто сварил зелье.
****Золотой сниджет – очень редкий охраняемый вид волшебных птиц. Крохотная, совершенно округлая птичка, которая очень быстро летает. В самых первых вариантах игры в квиддич её выпускали вместо привычного сейчас снитча. Игра длилась до того момента, как ловец поймает и убьёт сниджета. Потом маги признали этот обычай жестоким и создали снитч по образу и подобию птицы. Но популяция истребляемых веками существ до сих пор находится на грани вымирания (из книги Н. Скамандера).
========== 9. Сасквотч ==========
Hurts, “All I Want for Christmas Is New Year’s Day”
24 декабря, 1923 г.
Исключая годы службы в Европе, каждое Рождество Грейвз проводил одинаково – у пульта. Впрочем, как и любой другой праздник. Тёмным магам было совершенно плевать на то, что в календаре существуют красные дни. Наоборот, им было сподручнее проворачивать свои незаконные операции когда люди расслаблены и настроены развлекаться. Поэтому все подразделения департамента магического правопорядка в эти дни напряжённо ждали, когда лампочки их пультов загорятся ярко-красным. Ожидания обычно не оказывались напрасными.
Рождество 1923 года в этом плане почти ничем не отличалось от остальных.
Как и её предшественники-президенты, Пиквери, как глава Конгресса, также встречала каждое Рождество на работе. Её окружали дежурные волшебники, которым приходилось быть в здании по долгу службы, и те сотрудники, для которых МАКУСА был единственной семьёй.
Грейвз относился и к первым, и ко вторым. Раз ему всё равно не для кого было наряжать каждый год традиционную ель, так почему было не дать эту возможность семейным аврорам?
В Аврорате у пульта во все праздничные дни сидело четверо волшебников: Грейвз, такой же бессемейный, как и начальник, аврор Канг, и парочка авроров-новичков. Надо же было юнитам прочувствовать все прелести службы, которую они для себя избрали.
В тот год состав был несколько иным. Один из двух поступивших на службу молодых авроров неделей ранее словил проклятье тёмного мага и встречал Рождество в лечебнице, под неусыпным наблюдением дежурных колдомедиков.
Грейвзу пришлось решать, кого из семейных авроров лишить праздника в кругу родных. Вайс уже отбыл в Канаду, где жила большая часть его родственников. У близнецов Медина умирала мать. Возможно, это был их последний совместный праздник. Служебный роман Фишера и Вульф перерос в брак. Для них этот праздник был, наоборот, первым семейным.
Разумные рассуждения не помогали Грейвзу решить этот вопрос, поэтому он просто закрыл глаза и ткнул кончиком палочки в пергамент со списком подчинённых. Осторожно приоткрыл один глаз.
Кончик палочки указывал на выведенное каллиграфическим почерком Грейвза имя аврора Уоллеса.
У Сэма и его жены Сесилии пару месяцев назад родился первенец. Грейвзу очень не хотелось лишать малыша отца в первое в его жизни Рождество, но кому-то нужно охранять спокойствие Нью-Йорка, верно?
Как ни странно, Сэм был не очень огорчён перспективой провести праздник в штабе, а не с женой и новорождённым сыном. Или дочкой? Грейвз никак не мог запомнить.
Главный аврор лишь облегчённо вздохнул про себя, слегка недоумевая от реакции Уоллеса. Всё-таки, ему никогда не понять этих семейных людей. Родись у него мелкий крикливый младенец, он бы старался провести с ним каждый свободный момент. В конце концов, уход за ребёнком не мог быть страшнее ежедневной борьбы с тёмными магами и чиновниками Конгресса.
В одиннадцать ночи двадцать четвёртого декабря Грейвз проверил состав дежурного магического патруля, следящего за порядком на улицах, связался с группой скучающих обливиаторов*, переоделся к торжеству и направился к общему залу за своими аврорами.
– Я не буду сидеть у пульта! – донёсся до него возмущённый голос Уоллеса из дежурной будки. – Я остался тут на Рождество не для того, чтобы полировать задницей кресло! Руби** еле отпросилась у своей деспотичной мамаши, чтобы быть на празднике со мной. Ты же понимаешь?
– Нет, – хладнокровно отозвался Канг, перевернув страницу книги. «Последняя схватка сасквотчей»*** прочёл Грейвз название на обложке.
– О чём спор? – спросил он коллег.
Стоявший к нему спиной Уоллес вздрогнул – не услышал, как подошёл начальник. Канг не поднял взгляда от увлекательных подробностей Великого восстания сасквотчей.
– Уоллес отказывается оставаться у пульта, – ответил он Грейвзу, вчитываясь в строки. – Хочет идти с вами на торжество.
Теперь стало понятно, почему Уоллес не был против праздничного дежурства. Причиной тому оказалась рыжая Руби из отдела волшебных палочек. Грейвз лишь поджал губы. Нет, ему никогда не понять этих семейных.
– Тогда придётся тебе посидеть тут, Оуэн, – ответил он Кангу, стараясь не смотреть на Уоллеса с осуждением. – Не будем лишать Сэма подарка от Санты в юбке.
Канг и бровью не повёл, но Грейвз знал сокурсника лучше остальных: во взгляде Оуэна на секунду мелькнуло веселье. Уоллес, уже одетый в нарядный смокинг, покраснел, как Китайский огненный шар, но ничего не ответил шефу.
Из бокового подсобного помещения раздался звук удара и сдавленное ругательство. Мужчины переглянулись. Грейвз бросил на Канга вопросительный взгляд, но боевой товарищ лишь неопределённо дёрнул плечом: мол, сам разбирайся. Грейвз устало вздохнул и, подойдя к двери, деликатно постучался.
– Я сейчас, подождите ещё немного! – ответил звонкий девичий голос. – Раздери тебя пикси! – донеслось до Грейвза раздражённое восклицание. – Ой, это не вам! Застёжки не поддаются!
Грейвз подавил смешок.
– Голдштейн, вы волшебница или кто? – придав своему голосу строгости, спросил он.
За дверью воцарилось молчание.
– Тут тесно, – наконец сконфуженно ответила новоявленная аврор. – Нет места для заклинания.
Уоллес закатил глаза к потолку. Канг спрятал редкую улыбку за переплётом книги.
– Выходите, – приказал Грейвз.
За дверью раздалось шуршание, в котором угадывалось замешательство.
– Отвернитесь, пожалуйста, – тихо попросила Тина.
Едва трое мужчин демонстративно отвернулись, как раздался щелчок замка и последовавший за ним скрип несмазанных петель двери.
– Повернитесь спиной, – обратился Грейвз к Тине, глядя как Уоллес раздражённо поправил запонки. За его спиной смущённо засопели.
Всё так же стараясь не смотреть на девушку, Грейвз повернулся корпусом к ней и нащупал стройный ряд металлических застёжек, вшитых в невесомую ткань платья. Парочка нижних была скреплена, до остальных колдунья не дотянулась. Нечаянно провёл шершавыми пальцами по гладкой нежной коже девушки, заставив её вздрогнуть, а себя – слегка покраснеть.
Поняв, куда следует направить заклинание, Грейвз одним взмахом палочки застегнул строптивые металлические крючки. Тина ещё раз вздрогнула и невнятно поблагодарила его, смущённо поправляя красиво закрученный локон причёски за ухо.
– Сколько вам повторять, Голдштейн, тренируйте свои навыки беспалочковой магии, – всё так же строго отчитал девушку Грейвз, надеясь, что никто из авроров не заметил румянец на его щеках.
– Да, сэр, – упавшим голосом ответила Тина.
В Аврорате служило всего лишь пять женщин. Высокая широкоплечая афроамериканка Адвар Зури, силой и мастерством аврора не уступавшая Грейвзу. Блондинка Аманда Флеминг, которую тёмные маги Нью-Йорка боялись хуже огня за авторитет у криминальных боссов. Морена Медина, сестра-близнец Мауро, которой не было равных в пытках – полезный навык при ведении допросов. И Кэмэрин Вульф, жена аврора Майкла Фишера, славившаяся своими обширными познаниями в тёмной магии, артефактах, запрещённых зельях и прочих незаконных вещах.
На их фоне Тине пока что нечем было блеснуть, кроме как безграничным энтузиазмом, упорством и обострённым чувством справедливости. Вцепившись в дело, она доводила его до конца.
В целом, Грейвз был доволен новой работницей, несмотря на то, что она временами доставляла проблемы, поступая так, как считала нужным, а не так, как требовали законы Конгресса.
И выглядела она, будем честны, куда женственней женщин-коллег. Особенно сейчас, когда стояла перед ним, пунцовая от смущения, в этом проклятом блестящем тёмном платье чуть ниже колен, оголяющем стройные длинные ноги немного больше приличного, очерчивающем округлые бёдра, узкую талию, груди и выставляющем напоказ покатые плечи и тонкие ключицы.
Прекрати смотреть на неё, Персиваль!
Грейвз заставил себя отвести взгляд от смущенной девушки. Стоящий рядом Уоллес уставился на Тину с явной заинтересованностью, пробуждая в главном авроре глухое раздражение. Канг смотрел на коллег с откровенным весельем в глазах, сохраняя невозмутимое выражение лица.
– Мы опаздываем, – резко окликнул слегка отвлёкшихся авроров Грейвз. – Торопитесь!
Оставив Канга дочитывать увлекательную повесть о трагических поворотах в судьбах сасквотчей и волшебников, Грейвз, Тина и Уоллес направились в главный зал, в котором сейчас находились почти все работники Конгресса, которым непосчастливилось встречать Рождество на работе.
Галантно придержав дверь перед Тиной, Грейвз вошёл вслед за ней в праздничный зал. Уоллес сразу же затерялся в толпе. Голдштейн, первый раз встречающая Рождество в Вулворт-билдинг, восхищённо выдохнула.
Посреди зала возвышалась гигантская ель, разукрашенная волшебными шарами и порхающими нарядными феями. Тут и там в воздухе над головами висели пучки традиционной омелы. С потолка сыпался волшебный снег, тающий, не долетая до голов разодетой толпы. Всё было слишком пышно и вычурно, как и любила Пиквери. Грейвз, привыкший за годы службы к роскошному украшению зала в Рождество, не обратил на всё это ровным счётом никакого внимания, краем глаза продолжая следить за преобразившейся Тиной.
Мадам Президент, заметившая его появление, едва кивнула, продолжая беседу с министром магии Аргентины.
– Как вам рождественское дежурство? – спросил, наконец, он у Тины, заставив себя перестать любоваться восторженно оглядывающейся Голдштейн. На какое-то мгновение она стала не загруженной работой и ответственностью аврором, а просто красивой девушкой, которую он раньше в ней почему-то не замечал.
– Очень… необычно, – замявшись, ответила она, вспоминая, что находится рядом с начальником.
Видя, как из раскованной девушки она вновь становится зажатым собранным аврором, Грейвз очень пожалел, что вообще раскрыл рот, мысленно отвешивая себе пинка.
Мимо проплыл поднос с фужерами, наполненными эльфийским вином. Грейвз ловко выловил пару и протянул один девушке в надежде сгладить неловкое молчание, повисшее между ними. Тина смущённо улыбнулась и поднесла бокал к едва тронутым яркой помадой губам.
– Подождите, – остановил он её руку, придержав за тёплый оголённый локоть и добавив в свой голос укоризны. – Тина, мы на службе. Нам нельзя пить спиртное.
Теперь Голдштейн смотрела на него с откровенным замешательством, молча вопрошая – зачем же вы тогда дали мне это? Грейвз взмахом кисти превратил содержимое их бокалов в невинную горную воду.
– В первую очередь сегодня дежурство повышенной готовности, а уже потом Рождество, – сказал он ей, чтобы хоть что-то сказать, и протянул свой бокал. – С праздником вас.
– И вас. – Она звякнула стеклянным боком своего фужера о его и одним не очень женственным глотком осушила бокал.
Грейвз последовал её примеру, направляя своё внимание на толпу сотрудников МАКУСА. Пора уже было прекратить пялиться на подчинённую, а то, того и гляди, поползут слухи. За свою репутацию он особо не волновался – такие вещи мужчинам сходят с рук проще. А вот карьерному росту молодой девушки его повышенное внимание могло навредить.
Толпа расступалась перед подошедшей к ним госпожой Президент.
– Добрый вечер, мистер Грейвз, мисс… – вопросительно взглянула она на Тину.
– Аврор Голдштейн, мадам Президент, – торопливо представилась Тина.
– Аврор Голдштейн, – подхватила Пиквери. – Вы новенькая?
– Начала службу в январе, мадам, – немного нервно ответила девушка.
– Замечательно, – кивнула ей Пиквери, переставая обращать на Тину внимание и переключая его на Грейвза. – Всё так же пьёте горную воду? – кивнула она на фужер в его руке, едва заметно улыбаясь.
– Вы сами будете рады, что глава вашей безопасности трезв, если случится непредвиденное, – невозмутимо ответил он ей.
– Сколько пессимизма, мистер Грейвз! – улыбнулась шире Пиквери. – Сегодня праздник! Мне следует приказать вам расслабиться?
– Нельзя расслабляться, мадам, – всё так же ровно ответил он ей. – Сегодня дежурство.
– Как и каждый год, – недовольно поджав губы, покачала головой Президент. – Вам следовало послушать моего совета и отдать управление Авроратом Вайсу. Быть главой отдела магического правопорядка – уже большая ответственность. Дополнительно управлять аврорами – слишком много обязанностей.
Этот спор был традиционным, поэтому Грейвз заранее знал, что скажет ему Пиквери, и знал, что ответит ей он. Но Тина слышала всё это впервые, поэтому наблюдала за диалогом начальников с повышенным интересом, хоть и старалась не выдавать его.
– Авроров и так мало, а Вайс, не в обиду ему, намного более хорош в полевой работе, а не в административной, – всё так же хладнокровно выдавал заученную речь Грейвз. – Возиться с докладами и отчётами – не такое уж и большое дело, я могу с ним справиться. Зато, благодаря этому, у нас на одного аврора больше.
– Такими темпами ты не скоро подаришь мне крестника, – отбросила шутливый тон Пиквери. – А ведь обещал. Я всё ещё жду.
Должно быть, мадам Президент выпила чуть больше положенного, раз забыла об их уговоре обращаться друг к другу при подчинённых и коллегах на «вы». Тем более, говорить о подобных вещах при его аврорах.
Тина, стоящая рядом с мраморной колонной, судя по всему, отчаянно желала слиться с ней. Становиться свидетелем столь личной беседы между главным аврором и президентом было для неё не в удовольствие.
От неловкости ситуации Грейвза спас серебристый журавль Канга, возникший у ног Тины, спокойным тоном возвестивший – «Парк Сейнт Кэтринс, код красный», – и растворившийся среди разноцветных юбок дам.
В зале на мгновение воцарилась тишина. Пиквери смотрела на него расширившимися от страха глазами. Даже ей, далёкой от терминологии авроров, было ясно, что означает красный код. К ним сквозь толпу, оставив милую рыжую собеседницу в удивлении, пробрался Уоллес.
– Прошу прощения, мадам Президент, – вежливо откланялся Грейвз, – но мы вынуждены покинуть празднество.
Пиквери лишь кивнула им вслед.
– Сэм, оставайся на пульте, пошли к нам Оуэна, – приказал Грейвз, несясь по тёмному коридору Конгресса и слушая торопливый перестук каблуков спешившей за ним Тины.
Выбежав на улицу и покинув антиаппарационное поле, два аврора исчезли с глухими хлопками, не дожидаясь Канга.
Парк Сейнт Кэтринс был залит льдом, который представлял собой обширный каток. Посреди него возвышалась красиво украшенная ель, блестящая стеклянными шарами, мишурой и хрупкими снежинками в свете уличных фонарей. Поначалу ни Грейвз, ни Тина не заметили ничего необычного, аппарировав под укрытые снегом деревья, росшие в ряд. До того момента, как до них донёсся мощный животный рёв, от которого кровь стыла в жилах.
Звук раздался с другой стороны парка, скрытой от взгляда авроров широкой разлапистой елью. Грейвз аппарировал туда, где творились беспорядки. Тина, вязнущая каблуками праздничных туфель в сугробе, последовала его примеру.
Открывшееся зрелище пробудило в авроре ярость.
Первое, что бросалось в глаза – огромный, выше человека на три головы, сасквотч, молочно-белая длинная шерсть которого была измазана чем-то тёмным, блестящим во всполохах магии. Он ревел и крушил всё, что попадало под руку: скамьи, маленькую деревянную торговую будку, ограду катка, превратившуюся в груду обломков, лёд под ногами, испещрённый узором трещин.
Перед ним стоял молоденький маг, одетый в форму патрульного и дрожащим голосом выкрикивавший заклятья. Из кончика его палочки вылетали неровные вспышки Ступефай и Экспульсо, ни одно из которых, впрочем, не попадало в сасквотча, только ещё сильнее зля существо.
За спиной зверя стояла семья, в которых Грейвз сразу определил немагов: они кричали от ужаса и ни у одного в руке не было палочки. Отец семейства прикрывал спиной женщину и двоих детей: девочку и мальчика. Лучи некоторых из заклятий патрульного попадали в лёд у их ног, взрывая его в мелкое крошево.
Грейвз направил палочку на взбешённого сасквотча, связывая его невербальным Инкарцеро. Существо, не способное разорвать путы, тяжело рухнуло на толстый лёд, украшая его дополнительной сетью трещин. Спешащая за ним, то и дело поскальзывающаяся, Тина связала тем же заклятием немагов.
– Не трогайте Гарри,**** он не хотел никому зла! – закричала девочка, глядя на явившихся на подмогу патрульному авроров.
Грейвз коротким взмахом палочки и невербальным Силенцио заставил немагов и ревущего сасквотча молчать.
– Докладывай, – мрачно хмуря брови, велел он парнишке-патрульному.
Кажется, увидев самого главу отдела магического правопорядка, патрульный перетрусил ещё сильнее, чем при виде взбешённого сасквотча.
– Я… Я… п-патрулировал свой район, – изрядно заикаясь, выдавил он из себя. – Услышал крики детей немагов, прибежал проверить обстановку. А т-тут этот. – Дрожащий палец указал на сасквотча, чья шерсть была измазана замёрзшей кровью. Теперь, когда он лежал не шевелясь, это можно было разглядеть.
Ни патрульный, ни не-маги не были ранены, значит, кровь принадлежала самому существу. Очень плохо. Придётся объясняться с представителями сасквотчей Восточного побережья. После Великого восстания отдел магических популяций особенно сильно зверствовал по поводу причинения увечий этим существам. Никто не хотел повторения восстания, когда целая армия этих созданий разнесла здание бывшего Конгресса на кирпичики и выдала существование волшебного мира целому городу немагов.
