Текст книги "Бестиарий Грейвза (СИ)"
Автор книги: Pathologist
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)
Как давно они не виделись? Года три точно, с тех самых пор, как она уехала в экспедицию на Дальний Восток.
– Тина, – наконец смог улыбнуться волшебник. Грейвз гордился тем, что дрожь, которую он ощущал, не сумела пробраться в голос. – Рад тебя видеть. Твоя последняя открытка из Ибараки* прибыла пару месяцев назад. Как поездка?
Её улыбка была широкой, отражающейся яркими искорками в карих глазах, рассыпающейся лучиками морщинок у их уголков и ямочками на щеках. Искренней, счастливой. Той самой, которую Грейвз так любил, по которой скучал и которую боялся никогда больше не увидеть.
Она ничего не сказала, только молча подошла к нему и крепко обняла, обдавая запахами лёгкого морозца и мокрой шерсти пальто. Он обнял её в ответ, желая чтобы это тонкое мгновение радости и восторга, которое она источала, никогда не заканчивалось.
– Мы победили, ты слышал? – негромко, почти шёпотом, будто всё ещё не веря в произошедшее, прошептала Тина. – Грин-де-Вальд побеждён. Дамблдор… Это всё Дамблдор…
Она разжала объятья и слегка отстранилась, глядя на него сияющими глазами.
– Что? – только и смог произнести Грейвз, неохотно отпуская её. – Как?
Бузинная палочка слушалась лишь Тину, верно? Как Дамблдор мог победить Геллерта Грин-де-Вальда без её помощи? Или Тина передала профессору оружие? Возможно ли это? Или же она лукавит, приписывая победу Дамблдору? Могла ли волшебница снова ввязаться в борьбу с давним врагом? Или же он сам напал на неё, наконец поняв, что сила могущественного оружия сосредоточилась в её руках?
Слишком много вопросов.
***
Тогда, после событий в Париже, Грейвз вернулся в пустой офис – Тина уехала со Скамандером знакомиться с его семьёй. Затем в одну экспедицию. Потом почти сразу – в другую. В редкие моменты встреч Тина казалась счастливой и довольной своей судьбой. Кто знал, что дух авантюрной Птицы-гром в ней мог довольствоваться не только поимкой преступников? Кто мог предсказать, что полная опасностей жизнь магозоолога, изучающего множество клыкастых, шипастых и ядовитых тварей тоже вполне утолит её жажду приключений?
Постепенно боль от её отсутствия в жизни Грейвза тупела, рана засыпалась песком и обрастала мхом. Ощущение того, что жизнь проходит мимо него, а он почти не принимает в ней участия, оставаясь будто сторонним наблюдателем, не покидало его. Он словно ждал чего-то.
Тина всё так же носила массивное, безвкусное обручальное кольцо, так и не становясь миссис Скамандер, но казалось, её вполне устраивала участь засидевшейся в невестах девушки. На ужинах у сестры и пекаря Ковальски она была смешлива, беззаботна и восторженно описывала приключения, живо жестикулируя. Грейвз прежде ни разу не видел её такой.
Дракон сожалений, ревности и отчаяния пожирал его, но осознание того, что он всё же добился своей цели – сделал Тину счастливой, пусть даже и потеряв её, помогало ему жить.
В конце концов, не все приходят в эту жизнь для того, чтобы быть счастливыми.
А она смогла. И он был ей для этого совсем не нужен.
***
А теперь она светилась всё тем же заразным весельем, которое снова согревало его повядшую суть, и говорила невероятные вещи.
– Он… мёртв? – осторожно поинтересовался Грейвз, в тайне желая и жалея о таком исходе. Мерзавец не заслуживал лёгкой смерти. Не после того, что он сотворил с близнецами Медина, Суитуотерами, Тиной, Серафиной, самим Грейвзом и с миллионами других волшебников и немагов.
– Нет, его заточили в тюрьму, которую он сам построил. – Улыбка Тины слегка погасла. – В Нурменгард.
И снова волшебник был и рад, и ощутил шевеление слабого опасения в глубине души. Вдруг он сможет выбраться?
– Это… замечательная новость, – улыбнулся наконец Грейвз. Впервые за долгие годы искренне.
После Парижа Грейвз лишь один раз поговорил со Скамандером наедине. Всё, что он ему сказал – забирать Тину из Европы и уезжать. Куда угодно, хоть на край света, но ни в коем случае, во имя Деливеранс Дейн, не привозить её обратно надолго, пока Грин-де-Вальд на свободе. Тёмный волшебник должен был в конце концов догадаться, почему не смог с лёгкостью одолеть девушку на арене. А когда понял бы, жизнь Тины оказалась бы под угрозой – он ни перед чем не остановился бы, чтобы вернуть себе всё могущество Бузинной палочки.
И Скамандер послушал его. Хоть в чём-то на неуклюжего магозоолога можно было положиться.
Сам Грейвз продолжал искать следы пропавшего с поля зрения тёмного волшебника, но тот предпочитал не высовываться, творя бесчинства руками своих последователей. Так что весть о его падении была действительно замечательной. Ощущение рухнувшего с плеч груза казалось эйфорически головокружительным.
Но Грейвз слишком устал, чтобы шумно радоваться. Всё что он смог – улыбнуться. Так, как не улыбался уже очень давно.
***
– Так что же Ньют? – осторожно поинтересовался волшебник, доливая ароматный чай в кружку нежданной гостье. Краешек кружки был отколот. Пальцы Тины водили задумчивые круги по ободку, то и дело цепляясь за скол. – Скоро он едет в следующую экспедицию?
– Нет, – всё так же мечтательно улыбаясь, ответила женщина. – Он набрал достаточно материала и будет дописывать свой учебник. Мы тут надолго.
За окном началась лёгкая метель. Снежные хлопья бились в стекло, стекая вниз прозрачными холодными дорожками. Грейвз любовался тонкими пальцами Тины, боясь спугнуть очарование момента. Он очень давно не оставался с ней наедине.
– Я пришла не только для того, чтобы сообщить тебе вести о Грин-де-Вальде, – словно собравшись с мыслями, объявила она. – Мы наконец сыграем свадьбу.
Красивая бумага, возвещающая о радостном событии, золотистыми буквами приглашала мистера Грейвза «плюс один». Счастливая невеста с надеждой смотрела на своего давнего наставника, начальника, напарника. Любимого.
– Конечно я приду. – Грейвз снова растянул уголки губ в фальшивой улыбке, ощущая как горло сжимает колючий ком горечи. – Как иначе?
***
23 мая, 1945 г.
Старый паб «Весёлая банши» в центре Лондона в этот далеко не самый приятный вечер был переполнен. Волшебники шумно праздновали, огневиски и прочие крепкие напитки лились рекой. На их фоне угрюмый Грейвз в праздничном фраке выглядел белой вороной.
– Двойной огневиски, без льда – кивнул он бармену, устраиваясь у стойки. Тот только и успевал подливать посетителям, но заказ детектива выполнил быстро.
Стакан был на удивление чист, алкоголь – тёрпок, и вскоре приятное покалывание от кончика языка и горящего нёба добралось до пальцев и сделало свинцово-серые мысли легче. Не радужными, но уже неплохо. Прокуренное помещение, многоголосый гомон, вонь тел – всё это казалось куда правильнее и уместнее, чем праздник, который Грейвз, не в силах больше выносить, покинул минут пятнадцать назад, спешно аппарируя в ближайшую знакомую забегаловку.
Гиперактивная Куинни и слегка растерянный, но довольный, как слон, мистер Ковальски. Глава Аврората Скамандер с красавицей-женой Литой и сыном. Седовласая старушка, от которой Тесей не отходил – очевидно, его матушка. Множество других гостей, которых Грейвз не знал, да и не стремился знакомиться. И сами жених с невестой – будто оглушённые, не очень верящие в то, что решились на масштабное празднество, но всё же счастливые. Всё это угнетало детектива, заставляя в сотый раз пожалеть о том, что всё же не придумал малодушную отговорку, лишь бы не приходить на свадьбу.
Ньют не был похож на себя. Вечно растрёпанные медные вихры приглажены, можно даже сказать прилизаны, строгий костюм по размеру, начищенные, лаково блестящие ботинки. Казалось, кроме Грейвза он был ещё одним человеком, который мечтал оказаться где-нибудь, лишь бы не здесь. Но пальцы невесты держал нежно и крепко, не желая отпускать.
Сама же Тина выглядела ещё нелепее новоиспечённого супруга. Аккуратные локоны, венок из мелких белых цветов, свободное белое платье, состоящее из кружев. Казалось, она была не на своём месте, растерянно оглядывая шумно веселящихся гостей. Но радость в глазах и улыбке была неподдельной.
Она была волшебной. Больше не его. Миссис Скамандер.
Полтора часа казались пыткой и едва Грейвз почувствовал, что его уход не покажется оскорбительным, как был таков.
Он упорно гнал прочь фантазии о том, что на месте жениха смотрелся бы куда уместнее и правильнее. Ни к чему сожалеть о том, чего не будет. Жизнь Тины идёт своим чередом. Она в безопасности и счастлива. О чём ещё можно мечтать при данных обстоятельствах? Пора бы и самому Грейвзу перестать жить прошлым, утопая в серой жалости к себе и досадах о том, как сложилась его жизнь. Это уже чистой воды эгоизм. Она не досталась ему – но ведь она и не вещь, чтобы принадлежать кому бы то ни было, верно? Она самостоятельный человек, которая устроила свою жизнь.
Ему стоит поступить так же.
Он погорюет только сегодня и возьмёт себя в руки. Завтра, с утра. А сегодня он пьёт.
Сколько он сидел так? Десять минут? Пару часов? Точно сказать было невозможно. Из отвратительно-мутного марева отчаяния и самобичевания его вырвал томный женский голос. В нём ощущалась лёгкая ленца уверенной в себе женщины. Беззаботной, живущей одним днём.
– Вы не похожи на человека, который празднует. Скорее на человека, который горюет.
Слева от него, оперевшись тонким бледным локотком на барную стойку, сидела ослепительно красивая женщина.** Слишком правильные черты лица, белокурые волосы, уложенные в замысловатую причёску, тонкая шея. Всё в ней казалось чересчур идеальным. Может даже ненастоящим. Приятная, располагающая к диалогу улыбка заставляла улыбнуться в ответ.
– Так какое горе омрачило вам этот замечательный день?
Молчание было бы грубостью. Грубым по отношению к дамам Грейвз никогда не был.
– Не хочу говорить о грустном с малознакомой леди, – нейтрально ответил он, растягивая губы в вынужденной улыбке.
– Так что мешает нам познакомиться ближе? – Томный голос обволакивал его сознание, медленно вытесняя из него горечь и ощущение потери.
И это было то, в чём он сейчас нуждался больше всего.
***
17 июня, 1946 г.
Утром Грейвз проснулся от странного звука. Голова гудела, во рту будто кошки справили нужду. Тошнило. Не стоило вчера так много пить.
Звук не прекращался. Он был на редкость назойлив. Проклятые соседи.
С трудом встав с постели, детектив шатаясь добрёл до ванной. Из давно не мытого, забрызганного мылом и пеной от зубного порошка зеркала на него смотрело лицо. Очевидно, это было его лицо, но Грейвз его не узнавал. Мятое, опухшее, с красными глазами и кривовато сросшейся переносицей – результатом пьяной драки в баре полугодовой давности.
Сдержать данное себе слово прекратить заниматься самобичеванием и начать уже жить после свадьбы Тины сдержать не удалось. Он пытался, правда. Но продержаться дольше трёх-четырёх дней не получалось.
Звук не стихал.
Тяжело вздохнув, Грейвз повернул оглушительно скрипнувшую ручку крана и плеснул на лицо горсть ледяной воды. Стало чуть легче.
Тошнота не уменьшалась, но было необходимо что-то съесть.
Стены ходили ходуном, не желая облегчить ему задачу добраться до холодильника. Из холодного питья было лишь немного молока, которое детектив жадно поглотил, неряшливо роняя драгоценные капли на мятую рубашку, которую вчера не удосужился снять, прежде чем рухнуть на неразобранную постель.
Та женщина, с которой он больше года назад пытался забыть о миссис Скамандер-бывшей-Голдштейн, наутро исчезла. Он так и не узнал ни её имени, ни где она живёт. Ту ночь, которую они провели в его постели, он даже вспомнить не мог. Возможно, оно и к лучшему.
Потом были ещё девушки. Две или три. Одна даже искренне пыталась развить из мимолётной ночи какие-то отношения, но он сразу пресёк эти намёки в зародыше. Да, он был отвратителен.
Даже самому себе.
Звук стал громче.
Он был похож на мяуканье напуганного котёнка. Грейвз бросил беглый взгляд на своё старое кресло. Нет, старина Боксёр спал сном праведника, даже ухом не вёл. Значит, источником шума был не он.
– Эй, низзл ты бессовестный, – хрипло окликнул животное мужчина, потрепав седеющую шёрстку на его загривке. – Может это соседская кошка притащила под дверь твоего отпрыска?
Боксёр глянул на него с немым укором, недовольный тем, что его полуденный сон был потревожен. Грейвз невольно рассмеялся.
Всё же стоило выяснить, откуда шёл шум, чтобы прекратить его. Детектив решительно распахнул дверь, чувствуя досаду и лёгкую злость на источник непрекращающихся звуков.
И замер.
Под дверью стояла плетёная люлька, ходящая ходуном оттого, что кто-то внутри неё… шевелился. Слабая надежда, что это и впрямь был выводок Боксёрских полуниззлят, которую выставили хозяева соседской кошки, быстро истаяла.
В люльке лежал красный, орущий, дёргающий всеми конечностями, обёрнутый в кружева, белокурый младенец.
– Пушишку мне в глотку, – только и смог выдохнуть растерянный мужчина.
***
Пришлось в экстренном порядке вызывать миссис Ковальски. Благо Косой переулок был почти по соседству. Тем не менее, те десять минут, что она до него добиралась, показались Грейвзу вечностью.
Младенец орал. Был мокрый и неприятно пах. Держать его на руках было страшно – совсем крошечный, он отчаянно извивался, стараясь выскользнуть из незнакомых объятий. Уговаривать его успокоиться было бесполезно – от звука голоса (или запаха?) волшебника младенец плакал ещё горше.
Когда дверь агентства распахнулась, впуская внутрь сияющую Куинни, Грейвз был готов и сам расплакаться от облегчения и благодарности, что орущий, вонючий и вертлявый свёрток почти мгновенно аккуратно забрали из его рук.
– Это кто у нас тут такой красивый? – тут же принялась ворковать самым очаровательным голосом женщина, ловко разматывая пелёнки и волшебным образом заставляя младенца уменьшить мощность звуковой атаки. – Такой маленький, нежненький? Откуда ты… взялась? – размотав пелёнки, ненадолго запнулась Куинни, определив какой же именно ребёнок лежал перед ней на старом продавленном диване хозяина. – Какая же ты прелестная девочка, ты же это знаешь?
Куинни перепеленала расстроенно всхлипывающего младенца в чистые тряпки и заткнула её бутылкой с молоком. Грейвз зачарованно следил за спокойными, чёткими действиями миссис Ковальски. Только когда девочка уснула, мирно сопя и временами обиженно всхлипывая во сне, он смог расслабиться.
– И как же это чудо оказалось под твоей дверью? – спустя какое-то время, когда стало ясно, что младенец крепко спит, негромко спросила Куинни.
В корзинке с младенцем лежал сложенный напополам лист пергамента. Забыв о нём в суете, Грейвз наконец нашёл время развернуть его и начать читать. Небрежным почерком, перемежаясь с мохнатыми пятнами клякс, оно сообщало:
«Я мало что помню с той нашей ночи почти год назад. Если честно, только твой адрес и то, что ты показался мне неплохим человеком. Такое дело, незнакомец – это твоя дочь. Я надеялась, что случится чудо и я смогу растить её. Но нет. Так что теперь её судьба в твоих руках. Надеюсь, она сложится неплохо».
Кажется, он просидел так, глядя пустым взглядом в скачущие строчки, очень долго. Куинни, очевидно, увидела ответ на свой вопрос в расползающихся мыслях Грейвза и молчала.
Время шло. Ребёнок проснулся и начал хныкать. Куинни передала тёплый свёрток в вялые руки новоявленного отца.
– Как её зовут? – спросила она мягко.
Белокурые волосики, пухлые розовые щёчки, крошечные цепкие пальчики.
«Мисс, вы так красивы» – вспомнились ему восхищенные слова и сияющие глаза давно почившего мистера Шепарда. «Так похожи на госпожу Пандору».
Да, серьёзный взгляд девочки невольно напомнил Грейвзу взгляд точно таких же прекрасных глаз, строго глядевших на него в детстве, когда малыш Персиваль сильно безобразничал.
– Пандора, – наконец улыбнулся он. – Её зовут Пандора.
______________________________
*Ибарака – префектура, расположенная в регионе Канто на острове Хонсю, Япония (Википедия).
**Женщина была потомком вейлы. Об этом, как и о многом другом о ней Грейвз узнать не успел. Да и не хотел 😉
Вейла (англ. Veela) – существо, в спокойном состоянии похожее на прекрасную обворожительную женщину. Голос, пластика движений, взгляд вейлы заставляют окружающих смотреть только на неё, будто на величайшее чудо. Редкий мужчина способен противостоять магии вейлы, особенно если она захочет, шутки ради, покорить его сердце. Но вот разгневанная вейла выглядит совершенно иначе. Лицо её вытягивается в остроклювую злобную птичью голову, а из плеч вырастают чешуйчатые крылья. К тому же в этом состоянии вейла может и зашвырнуть в обидчика горстью магического огня.
По другим легендам вилы превращаются в птиц, но иногда сбрасывают крылья, чтобы искупаться в чистом водоёме. Если в это время забрать крылья, то вила становится обычной женщиной. Этой особенностью пользовались молодые мужчины, беря красавиц в жёны. Однако те же легенды гласят: такой брак не был счастливым. Рано или поздно вила хитростью забирала крылья назад и улетала, оставляя детей на попечение отца (HarryPotterWiki).
========== 39. Наргл ==========
30 Seconds to Mars, ”The Story”
23 июля, 1951 г.
Солнце только начало лениво припекать, заставляя тени прятаться у ног. Пчёлы изредка жужжали, перелетая от цветка к цветку. Садовый гном забился поглубже в кусты, недовольно похрюкивая.
А Грейвз чувствовал умиротворение. Пот катил градом, норовя затечь в глаза. От соломенной шляпы чесалась голова. Брюки на коленях намокли от сырости земли. Но всё это было так несущественно по сравнению с дурманящим ароматом, идущим от розовых кустов, которые он подрезал.
Маленькой девочке не пристало расти в холостяцкой берлоге в Лондоне и Грейвз принял решение переехать со своим небольшим, внезапно образовавшимся семейством – Пандорой и старым, ленивым Боксёром, – на юг. Деревенька Оттери-Сент-Кечпоул была наиболее подходящей – по соседству обитало множество семей волшебников с детьми.
Разноцветные, словно рассыпанные кубики, крыши домов деревни виднелись в долине, утопая в зелени деревьев. С холма, на котором располагался маленький домик Грейвзов, вид на них открывался чудеснейший.
С заднего двора раздались воинственные вопли. Пандора и пара соседских детишек играли в шумные игры, пока Грейвз приводил в порядок кусты перед домом.
Никогда, ни разу в жизни, даже во сне, потомок славного рода Грейвзов, бывший студент Ильверморни, главный аврор МАКУСА, государственный преступник и скромный детектив не полагал, что судьба готовит ему такой сюрприз. Быть отцом умной, шустрой, но страшно вредной девочки, которая в один прекрасный день оказалась под его дверью и тут же стала центром всей вселенной волшебника. Раньше его существование было серо и бесцельно. Все надежды и привязанности – вялыми, очевидно недостойными осуществления. Но осознание ответственности совершенно преобразило вечно одинокого мужчину. Теперь он был готов свернуть горы, лишь бы Пандора смеялась и была счастлива.
Он и не подозревал, что у жизни так много цветов. Алые, белые и розовые цветы на кустах. Зелень некошеной травы. Невыносимая голубизна безоблачного неба. Золотистые солнечные зайчики в растрёпанных косичках дочери.
За решением многочисленных, сиюминутных проблем, связанных с переездом и воспитанием дочери, он понял – оказывается вот она, настоящая жизнь. Когда он доволен. Когда счастлив. Когда будущее предстаёт в ярком свете. Он и не подозревал, что так бывает. Что такое может случиться с ним.
Кусты справа зашуршали. Над свежими, распустившимися бутонами показалась светловолосая голова с большими, напуганными глазищами.
– Привет, – улыбнулся голове Грейвз. Так вот кто время от времени варварски рвал цветы с кустов, не обращая внимания на шипы. Волшебник уже начал было грешить на гнома, но тот ворчливо, вполне искренне отпирался, заявляя, что они совсем не вкусные.
– Привет, – ответила голова, вытягиваясь выше. Владельцем волос, лба и глаз оказался длинноволосый мальчишка, озадаченно разглядывавший хозяина кустов.
– Ты за розой? – поинтересовался Грейвз, ещё шире улыбаясь попавшемуся воришке.
– Ага, – ничуть не смутился тот.
– Тебе зачем? – продолжил диалог мужчина, выбирая и срезая самый красивый цветок.
– Маме, – не видя смысла врать, ответил мальчуган.
– Да, мамы любят розы, – согласно покивал волшебник, протягивая маленькому джентльмену его добычу. – Моя тоже их любила. У нас был целый сад.
– У нас тоже, – доверительно и отчего-то совсем грустно сообщил незваный гость. – Но потом мама заболела и сад зарос. Теперь там только эти, как их… мурлокомли и гномы.
Мальчишка покрутил цветок в чумазых пальцах, печально разглядывая нежные лепестки.
– Тебя как зовут-то? – прервал Грейвз затянувшееся молчание, ощущая потребность развеселить ребёнка.
– Ксено, – едва слышно пробормотал себе под нос мальчик.
– Слушай, Ксено, у меня есть дочка, – стараясь поймать взгляд ребёнка, поведал волшебник. – Я с утра испёк лимонное печенье, а она сказала, что получилось невкусно. А я считаю, что вкуснее получалось только у её бабушки. Может попробуешь, рассудишь нас?
– Давайте! – заинтересованно сверкнул глазами сладкоежка.
Грейвз рассмеялся и тяжело встал на колени – всё же он не молодел. Отряхнув грязь с рабочих брюк, он заметил, как из-за угла дома выбежала главная непоседа.
– Папа! Па-а-ап! – задыхаясь, кричала она на бегу. – Лимонад закончился! Можно ещё?
– Конечно, – улыбнулся он ей. – Пандора, знакомься! Этот молодой человек – Ксено. Ксено, а эта юная леди – моя дочь, Пандора.
Ксено ничего не ответил, удивлённо и немного даже восхищённо разглядывая Пандору, которая сверкала ослепительной улыбкой, в которой недоставало пары передних выпавших зубов.
– Будешь играть с нами в Грин-де-Вальда и Дамблдора? – всё ещё тяжело дыша от быстрого бега, спросила она у нового товарища.
– Да… Конечно! – подхватил боевой азарт мальчуган.
– За мной! – скомандовала девочка, вытягивая Ксено из кустов розы. – Только не приближайся к омеле! Она кишит нарглами.* Мне папа рассказал. Попадёшься – и мы тебя не спасём!
Дети убежали на задний двор, счастливо вопя и набивая шишки. Грейвз улыбнулся и вздохнул одновременно, поднимаясь по ступенькам в дом, за лимонадом и печеньями.
***
11 июля, 2014 г.
Оглушительный крик вспугнул Милли и Прыгалку. Низзлы со всех лап рванули под древний, как хозяйка дома, диван. Один лишь Боксёр,** оглохший от старости, так и лежал свернувшись калачиком на потрёпанной временем и детьми подушке.
– Лоркан! Лисандр! – позвала сорванцов Тина, впрочем, не надеясь на то, что её слова будут услышаны. – Прекратите бегать по дому! Во дворе намного просторнее.
Грохот шагов по лестнице и хлопнувшая дверь возвестили о том, что близнецы вняли её просьбе и убежали в тёплый июльский вечер. В доме воцарилась тишина. Милли высунула розовый нос из укрытия и подозрительно задёргала усами, проверяя уровень безопасности.
– Всё спокойно, принцесса, – усмехнулась Тина, глядя как низзлы выбираются из-под дивана и устраиваются на прежних местах.
Сама прабабушка уже жалела, что выдворила мальчишек наружу. Наступившая тишина казалась сиротой, жмущейся по углам комнат. Она встала с кресла-качалки, в котором уютно устроилась, читая книгу, и вышла вслед за правнуками.
Дом, покинутый выросшими детьми и внуками, был чрезвычайно тосклив. Ньют, несмотря на почтенный возраст (она иногда удивлялась тому, что он смог дожить до седин. И как его лет тридцать назад не съела какая-нибудь недружелюбная зверушка?), никак не мог усидеть на месте и был в постоянных разъездах. Так что Тина была только рада непоседам и их кипучей энергии.
– Этот мой! Я его первый заметил! – Гневно вопил Лоркан, вцепившись в голову безобразного садового гнома, который отчаянно верещал. Ещё бы, ведь за ноги его тянул Лисандр. Он не возмущался, просто пыхтел, стараясь отобрать у брата добычу. – Ай!
Гном сумел вывернуться и укусить Лоркана за палец. Темноволосый мальчишка от неожиданности выпустил трофей, с удивлением глядя на следы от зубов на большом пальце. Лисандр растерянно чесал затылок, ероша свои медные кудри, глядя вслед сверкнувшему пятками гному, скрывшемуся в ближайших кустах.***
Тина улыбалась, глядя на мальчишек. Да уж, они не были одной командой, это точно. Вечно во всём соперничали, стараясь доказать, что один лучше другого. Лоркан был решителен, упрям и не любил отступать от принятого решения. Гном его и точка! Его густые чёрные бровки очень часто были нахмурены, становясь похожими на мохнатую гусеничку.
Лисандр с его веснушками и стеснительной полуулыбкой был маленьким солнышком. Застенчивым, осторожным, сочувствующим и сопереживающим. Он старался перетянуть гнома, чтобы дать ему сбежать.
– Лоркан! – позвала Тина обиженно сопящего мальчугана, который не проронил ни слезинки, хотя ему, очевидно, было больно. – Пойдём, перевяжем палец и доедим малиновый пирог. Уже совсем темно.
***
Рольф и Луна в кои-то веки выбрались отдохнуть вместе. Сейчас они вместе с друзьями болели за своего любимца Крама на Чемпионате мира по квиддичу.
Луна была замечательной девочкой. Она очень походила на своего отца. От матери ей досталось только одно – твёрдый характер. Фамильная черта всех Грейвзов.
Смерть любимой дочери Пандоры Персиваль Грейвз пережить не смог. Через пару месяцев после взрыва, унёсшего с собой его маленькую девочку, в одно печальное утро он просто не проснулся.
Не самая плохая кончина для того, кого не раз едва не убило вражеское заклятье, уж это Тина готова была утверждать.
Она и сама долго хандрила после похорон старого друга. Снова заставить её улыбаться смог только Ньют, удивительно долго находившийся рядом с женой. Для его бродяжьей натуры это было несвойственно – сидеть дома всё лето. Он пропустил отёл лунных телец и брачный период взрывопотамов. Тина была очень благодарна ему за молчаливую поддержку.
Когда его не стало, Тина в первые дни никак не могла заставить себя принять факт его смерти. Раньше она навещала его после каждой экспедиции с Ньютом, помогала растить дочь по мере возможностей, выбирала для Пандоры платье на свадьбу с Ксенофилиусом. Украдкой утирала слезу, глядя как невозможно гордый Персиваль Грейвз вёл дочь к алтарю. Они были частью её большой семьи, как и Куинни с племянниками.
И вот их больше нет.
Трудно было сказать определённо, кем для неё стал Грейвз за все годы их знакомства. Кем-то большим чем бывший начальник и напарник. Слишком многим она была ему обязана. У Тины не было братьев, но в детстве она мечтала о таком старшем брате, особенно когда они с Куинни остались одни и ей было страшно принимать ответственные решения за них с сестрой.
Персиваль Грейвз нашёл свой вечный покой под сенью деревьев в графстве Девон, недалеко от дома, построенного своими руками. Его могила была неприметной, очень лаконичной. «Любимому отцу, дедушке и другу» – гласила выгравированная в камне надпись. Тина навещала её достаточно часто, как и самого Грейвза при жизни. Иногда она закрывала глаза и казалось, будто ничего не изменилось, просто старый друг стал молчалив. Казалось, вот сейчас она откроет глаза и снова увидит внимательный, тёплый взгляд его карих глаз…
– Ба.
Внимательные, озорно поблескивающие карие глазки, так похожие на те, о которых она сейчас вспоминала, просительно смотрели на неё.
– Ба, – окончательно выдернул её из воспоминаний Лоркан, потягивая пострадавший палец для перевязки. – А расскажешь нам сказку?
– Какую? – улыбнулась Тина, завязывая узлом хвостики бинта.
– Про преступников! И как ты их в тюрьму сажала! – воскликнул Лисандр, возбуждённо размахивая руками, едва не сшибив забытую на столе чашку с давно остывшим чаем.
– Хорошо-хорошо! – рассмеялась Тина, обнимая рыжего непоседу, пока тот не расколошматил всю посуду в пределах досягаемости. – Но давайте я расскажу кое-что интереснее.
– Что-о-о? – хором выдохнули близнецы, широко распахнув глаза и приоткрыв рты в любопытстве. В такие моменты было отчётливо видно, что несмотря на все различия, они всё же братья.
– Самая настоящая история о том, как ваши прадедушки помогли победить Грин-де-Вальда! – заговорщицки подмигнув, сообщила Тина.
– Ух ты… – переглянулись мальчишки. – Но мы думали, что его посадил в Нурменгард Альбус Дамблдор.
– Он никогда не смог бы сделать этого, если бы давным-давно, очень далеко отсюда, в Америке…
Стемнело. Они сидели у горящего камина. Было совсем не холодно, но мальчикам нравилось любоваться на языки пламени, медленно пожирающие поленья. Два мальчика, близнеца, очень похожие и одновременно совсем разные. Тина с который раз поймала себя на мысли, что глядя на них, иногда видит не своих непоседливых правнуков, а их таких же разных, но очень дорогих её сердцу. их прадедов.
Как хорошо, что близкие нам люди никогда не уходят от нас окончательно. Они всегда живы – в наших мыслях и лицах потомков.
________________________________________
*Наргл (англ. Nargle) – существо, выдуманное Ксенофилиусом Лавгудом. В 1995 году на шее у Полумны Лавгуд висел талисман, отпугивающий нарглов. Во всяком случае девушка так утверждала. Потом, когда у неё пропадают вещи, она говорит, что это, наверное, нарглы стащили.
Также Полумна Лавгуд заявила, что омела кишит нарглами, из чего можно предположить, что в юном возрасте они ещё и маленькие (HarryPotterWiki).
**Это тот самый низзл Боксёр, который спас Грейвза от подручных Грин-де-Вальда ещё в 14 главе 😉 Информации о том, как долго живут низзлы, я не нашла, так что пусть Боксёр будет долгожителем.
***Информации о том, идентичные или гетерозиготные близнецы Лоркан и Лисандр, я тоже не нашла (( Так что для нужд сюжета они у меня гетерозиготные, которые похожи друг на друга ровно столько, сколько и все братья и сёстры.
