Текст книги "Бестиарий Грейвза (СИ)"
Автор книги: Pathologist
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)
Грейвз сделал первый глоток, и его тело начало оживать, наполняясь чужой жизнью.
Он не мог остановиться.
Раньше Грейвз часто бывал на местах преступлений вампиров и видел не одно обескровленное человеческое тело. Один момент всегда интересовал его. В человеческом теле пять литров крови, плюс-минус поллитра. Как же в них вмещается так много жидкости? Ведь это же физически невозможно – столько выпить?
Оказалось, возможно.
Тело Тины в его руках с каждым глотком умирало.
И он бы не остановился. Но провидению было угодно, чтобы кровавое пиршество вампира Грейвза не было завершено.
Внутренности скрутил знакомый, чрезвычайно болезненный спазм. Оборотное зелье прекратило своё действие, и тело начало оживать, охваченное агонией пробуждения.
Грейвз упал рядом с Тиной и застонал от боли. Его трясло, кожа горела, ожившие разом нервы будто кричали о помощи, он обливался горячим потом.
Постепенно муки обратного превращения отпустили, и Грейвз рискнул открыть глаза.
Он лежал в луже, окрашенной всё ещё тёплой кровью.
Рядом лежало неподвижное тело Тины, глядящее на него остановившимся взглядом.
На Грейвза обрушилось жестокое понимание ситуации, и тишину тёмной весенней ночи разорвал полный ужаса и отчаяния крик.
_________________________________________
Носферату – синоним слова “вампир”, которое впервые использовал Брэм Стокер.
*Боксёр (англ. Mauler) – кличка одного из трёх низзлов четы Скамандер наряду с Милли и Попрыгунчиком.
**Айседора Дункан (годы жизни 1877-1927) – американская танцовщица-новатор, жена Сергея Есенина.
***”Настоящая кровь” (англ. “Tru Blood”) – синтетический заменитель человеческой крови в сериале “True Blood”. Компания НВО создала энергетический напиток с тем же названием, внешне действительно очень похожий на кровь.
****Авторский эквиритмичный перевод песни EMMI – “Blind Pig”, официального саундтрека фильма.
Комментарий к 17. Носферату
Эта глава рождалась очень долго, была три раза переписана, значительно сокращена, и тем не менее, наконец окончена. Моё запоздалое поздравление вам с прошедшим Днём святого Валентина! ;* Надеюсь, вы оценили фирменную авторскую романтику ^_^
========== 18. Смеркут ==========
Black Lab, “This Night”
08 апреля, 1927 г.
В бульварной литературе, которую Грейвзу изредка приходилось читать, когда долгие дежурные ночи не прерывались сигналом тревоги, мёртвые тела почему описывались излишне романтизированными авторами, как «казалось, будто он спит и вот-вот откроет глаза». Так вот, как человек, перевидавший за свой век немало трупов, Грейвз мог уверенно сказать: ничего подобного. Если человек мёртв, это видно сразу.
Он не был колдомедиком и не мог детально описать все те малозаметные признаки смерти, что появляются на телах, но шестое чувство, что выработалось в нём за все годы службы, ещё ни разу не ошибалось. Он мог точно сказать, когда в человеке ещё теплилась жизнь, а когда оно становилось бездушным мешком с костями. Телом, которое оставила душа. Телом, которому уже всё равно, что с ним произойдёт дальше.
И знаете что? Нет во всём этом ни капли романтики. Только грязь и горечь.
Грейвз ненавидел бульварную литературу.
Тина пока ещё была жива. Она лежала на земле, будто сломанная кукла, которая надоела безжалостному ребёнку. Брошенная и забытая.
– Нет, нет, нет… – лихорадочно шептал аврор, стараясь нащупать пульс на холодном вялом запястье девушки. Он всё ещё бился. Очень слабо, едва ощутимо. – Тина-Тина-Тина, – частил аврор. Будто это могло ей помочь.
Из двух аккуратных отверстий на шее девушки сочилась тёмная кровь. Трясущаяся ладонь и сбивчивый шёпот Грейвза заставили их затянуться, но не вернули Тине сознания. Слишком много крови покинуло тело.
Пульс гулко стучал в висках, а мысли в голове аврора метались, будто перепуганные птички. Грейвз очень старался вернуть себе хладнокровие – только оно сейчас могло спасти жизнь девушке. Но одна мысль, вопрошающая строгим голосом Серафины, самая громкая и тяжёлая, давила все попытки думать ясно.
Что ты наделал, Персиваль?
Грейвз не замечал, что его одежда вымокла насквозь, пропитанная весенней грязью улиц и кровью Тины. Он лихорадочно шарил по карманам в поисках флакона, который всегда носил с собой.
Склянка выпала из внутреннего кармана плаща, откатившись на пару метров. Аврор, стоявший на коленях у тела Тины, растянулся во весь рост по земле, в попытках поймать её. Скользкая грязь заляпала этикетку, на которой мелким убористым почерком Грейвза были выведены два слова.
«Кровевосполняющее зелье».
Восковая пробка раскрошилась под ногтями, когда мужчина старался сковырнуть её. Грейвз осторожно приподнял безвольно откинувшуюся набок голову Тины. Флакон в руке дрожал, когда он поднёс его к мертвенно-синим губам девушки.
– Пей, Тина, – умоляюще прошептал аврор, будто она могла услышать.
Большая часть зелья вытекла из полуоткрытого рта девушки, но примерно треть всё же попала внутрь, начиная своё спасительное действие.
Внешне ничего не изменилось. Тяжёлые и липкие от крови пряди волос облепили виски и скулы девушки. Её полуприкрытые веками глаза смотрели в никуда. С бледно-синих губ, окрашенных в тёмный оттенок зельем, срывалось едва уловимое дыхание. На бледной шее выделялись две уродующие отметины – шрамы от зубов Грейвза, которые не свести. Вампиры не зря считались самыми тёмными из созданий. Намокшая, блестящая ткань платья плотно облепила холодное тело, повторяя все изгибы как вторая кожа.
Ничего не происходило.
В углах глаз и носу предательски защипало. Всё вокруг – Тина, едва различимые в полутьме детали проулка, даже его собственные руки, – стали размытыми, будто разочарованный в своём творении художник плеснул на полотно растворителем, уносящим с собой детали нарисованного мира. Грейвз сморгнул, стараясь вернуть зрению чёткость. По щекам поползли горячие змейки слёз, срываясь тяжёлыми каплями на бледные щёки девушки.
В безразличной к развернувшейся трагедии холодной тишине улицы раздался оглушительный хлопок аппарации, а следом – торопливый перестук каблучков.
– Тинни! Тинни! – звал испуганный женский голос.
Грейвз поднял голову от лежащего на его руках почти мёртвого тела девушки. Стук каблуков запнулся и смолк. Перед сидящим на коленях аврором стояла Куинни Голдштейн.
Её голубые глаза расширились от ужаса, ладонь зажала обычно растянутые в приветливой улыбке тонкие губы, стараясь сдержать рвущийся наружу крик. В твёрдой руке была стиснута палочка, конец которой был направлен на голову Грейвза.
Взгляд Куинни метался от сестры к её начальнику и обратно. Грейвзу оставалось лишь смотреть на младшую Голдштейн в ответ взглядом, полным вины и раскаяния.
Она вторглась в его разум с такой бесцеремонной решительностью, что на секунду Грейвз скривился от боли, но не сопротивлялся. Сестра Тины имела право знать, что произошло.
Перед внутренним взором вновь замелькали картины сегодняшнего дня и вечера. Но после того, как он выпил зелье и до того, как оно прекратило своё действие, в памяти зияла тёмная, бездушная пустота.
Вампиры мертвы и не способны делиться воспоминаниями.
Куинни зациклилась на воспоминании о вампире из бара, прокручивая его снова и снова. Бледная сухая кожа, отсутствующий вид. Ни клыков, ни жадного голодного взора. Нетрудно ошибиться.
Кажется, Куинни заполнила пробел сама, логически восстановив цепочку событий вечера. Кончик изящной дамской волшебной палочки медленно опустился к земле.
– Одного флакона мало, – нарушила она молчание. Голос был холоден и почти лишён эмоций. – У вас есть ещё?
Грейвз вспомнил о запасах в стеллаже кабинета Аврората. Ещё несколько свежих флаконов хранились в рабочем кабинете в особняке.
– Особняк ближе*, – заключила Куинни, решительно подходя к Грейвзу, который поднял на руки неожиданно тяжёлое тело Тины. Блондинка обеими руками вцепилась в плечо аврора, и все трое аппарировали.
В тёмном проулке воцарилась прежняя тишина. Только большая лужа остывшей крови напоминала о том, что это место чуть не стало свидетелем убийства.
***
Грейвз не заметил, как они добежали от края антиаппарационного купола до крыльца особняка – так торопились.
– Доброй ночи… – чопорно начал своё приветствие мистер Шепард, появившийся после того, как Грейвз оглушительно хлопнул входной дверью, пнув её ногой.
– Не сейчас, – невежливо оборвал его аврор, пробегая мимо.
Он аккуратно уложил Тину на диван в кабинете. Кожа девушки не стала румяней, а дыхание, к которому он прислушивался пару мучительно долгих мгновений, было очень поверхностным и рваным.
Ещё немного, и ей уже ничего не поможет.
Эта мысль заставила его сердце пропустить удар. Грейвз стал шумно рыться в стеллаже с зельями в поисках спасительных склянок.
– Тинни-Тинни-Тинни, – монотонно, с едва прорывающимися нотками истерики шептала Куинни, изрядно действуя на нервы аврора. Она сидела на полу у дивана, положив голову на грудь сестры и вслушиваясь в редкое вялое сердцебиение.
Откупоривая один флакон за другим, аврор вливал их содержимое в Тину, стараясь не сорваться на мешающуюся под руками Куинни. Когда все склянки опустели, Грейвз тяжело опустился на пол рядом с младшей Голдштейн, пристально всматриваясь в заострённые близкой смертью черты лица Тины. Больше он ничего не мог для неё сделать. Только молиться древним богам индейцев, надеясь, что они не оставят Тину, как когда-то оставили свой народ.
Стоило аппарировать сразу в Пэвэти, запоздало подумал Грейвз. Там бы о ней позаботились лучше. Но не теперь. Повторной аппарации Тина не вынесет. Сейчас она балансировала на грани. На той тонкой линии, что отделяла смерть от жизни. Грейвз не раз оказывался на ней и знал как велик соблазн уйти дальше. Перестать чувствовать.
Перестать быть.
Однако что-то каждый раз заставляло его вернуться обратно. Наверное, природное упрямство и нежелание проигрывать.
Он не мог сказать точно, сколько времени прошло. Может пять минут, может час. Время текло очень медленно, каждой секундой ожидания убивая аврора изнутри. Но, наконец, Тина задышала глубже и ровнее. Рука, которую Грейвз отчаянно сжимал, потеплела. Её лицу вернулись краски, стянув с него пугающую маску Гиппократа**.
Что заставило её вернуться? Может молитвы начальника. Может монотонный зов сестры. Может природное упрямство самой Тины, которого у неё было куда больше, чем у самого Грейвза.
С ней всё будет в порядке.
Силы разом покинули аврора вместе с напряжением. Тело затопило невероятное ощущение облегчения, заставляя его трястись. Голова закружилась, а горло стиснул спазм, мешающий сделать вдох. Желудок Грейвза скрутил предвестник тошноты.
Не сказав ни слова, аврор вскочил с места и выбежал из кабинета. Он едва успел добежать до раковины в просторной ванной комнате, как всё то, что оказалось в его желудке за последние часы, покинуло его. Грейвз мучительно кашлял и сквозь подступившие слёзы видел, как светлый фарфор окрашивается тёмной кровью напополам с едкой желчью.
Организм Грейвза-человека был не в восторге от трапезы, которую Грейвз-вампир счёл божественной.
***
Он стоял там очень долго. Пустые спазмы продолжали крутить его внутренности даже тогда, когда желудок опустел, исторгнув из себя всю кровь Тины.
– Мистер Грейвз? – раздался тихий голос за его спиной. – С вами всё в порядке?
Грейвз открыл кран, глядя, как струя тёплой воды уносит кровь прочь. Умыл лицо и только тогда ответил, не поворачиваясь к говорившей.
– Да, мисс Куинни. – Голос, слава Мерлину, был твёрд и спокоен. – Я в порядке.
– Хорошо, – неуверенно согласилась Голдштейн. – Тине тоже лучше. Она пока спит.
Грейвз лишь кивнул, ощущая во рту горечь металла напополам с отвратительно щиплющей нёбо желчью.
– Мистер Шепард настаивает, что нам следует отужинать, – всё никак не хотела уходить Куинни. – Мы с ним ждём вас в столовой.
Грейвз ещё раз утвердительно кивнул, надеясь, что она наконец оставит его одного. Тихие шаги направились прочь, постепенно стихая. Мужчина вдохнул полной грудью, прополоскал рот и взглянул на себя в зеркало.
С гладкой поверхности на него смотрел бледный, усталый, растрёпанный и очень постаревший за день мужчина. Грейвз постарался ободряюще улыбнуться. Отражение скривило угол рта в ответ.
По крайней мере, никто не умер. Уже неплохо, правда ведь?
Отражение смотрело на него с нескрываемым презрением.
Тина и вправду спала, укрытая принесённым мистером Шепардом покрывалом. Лицо её было на удивление умиротворённым.
Странное ощущение возникло в груди аврора. Тепло, постепенно разливающееся по всему телу. Вид спокойно спящей девушки на диване в его кабинете пробудил мысль, что он был бы не против созерцать эту картину каждый день.
Но он тут же вспомнил события сегодняшнего вечера и горько усмехнулся своим глупым мечтам. После того, что произошло, пора прекратить даже думать о Тине.
Возвращайся в реальность, Персиваль.
Всё же он не смог отказать себе в последней слабости. Осторожно, боясь разрушить целебный сон девушки, Грейвз провёл шершавыми пальцами по её нежной щеке. Очертил линию сухой обветренной нижней губы. Затем присел рядом и в точности повторил позу Куинни: опустил голову на грудь Тины и с благоговением вслушался в спокойный мерный стук сердца.
Смотри, как она прекрасна. Ты чуть не отнял у неё всё это: целую жизнь. Долгую и непременно счастливую.
Грейвз решительно встал и, не оглядываясь, ушёл прочь.
***
По просторному помещению столовой летали ножи и вилки. По чашкам и тарелкам раскладывалась еда, подчиняясь взмахам палочки светловолосой ведьмы.
Мистер Шепард был очарован Куинни Голдштейн.
– Мисс, вы так красивы, – восхищённо глядя на смущённо смеющуюся девушку, робко говорил он. – Так похожи на госпожу Пандору…
– Госпожу Пандору? – переспросила Куинни, с мягкой улыбкой глядя на своего почитателя.
– Мою мать, – ответил Грейвз, появление в дверях которого ни Куинни, ни мистер Шепард не заметили, слишком увлечённые обществом друг друга.
Эльф был прав, внезапно подумал Грейвз, с мрачным видом застёгивая пуговицы на рукавах перепачканной кровью рубашки. Куинни Голдштейн действительно очень походила на покойную миссис Грейвз. И внешностью, и вечно позитивным настроем. И способностью разбираться в людях, хоть и не была легилиментом.
– Мастер Персиваль! – укоризненно воскликнул эльф, глядя на одежду хозяина. – Вам необходимо переодеться!
– Позже, – коротко ответил Грейвз, бессильно опускаясь на стул перед наполненной едой тарелкой. – Всё позже.
Мистер Шепард не стал спорить, но было заметно, что ему очень неловко перед дамой на неопрятный вид взращённого им джентльмена.
Ужин прошёл в тягостном молчании.
Грейвз торопливо съел всё, что было на тарелке, не чувствуя вкуса еды, и первым встал из-за стола. Он шёл мимо кабинета в спальню, намереваясь сменить одежды, когда его остановил шорох, раздавшийся из-за полуприкрытой двери.
Тина проснулась и ворочалась, стараясь выбраться из-под пледа, но только сильнее запутываясь в нём. Силы быстро покинули её, и она со вздохом сдалась. Незамеченный ею Грейвз облокотился о дверной косяк, и тот оглушительно громко скрипнул в полутьме кабинета. Тина нервно дёрнулась, едва не свалившись с дивана.
Она смотрела на своего начальника с выражением затравленного ужаса, широко распахнув испуганные карие глаза. Её порозовевшая при помощи зелья кожа вновь стала бледной. Тина смогла выпростать одну руку из цепкой хватки мягкого пледа и сейчас лихорадочно обшаривала пространство рядом с собой, не сводя с Грейвза взгляда.
Внешне он остался невозмутим, внимательно наблюдая за бессмысленными действиями Тины, но внутри умирал. Её взгляд резал не хуже добротного охотничьего ножа, кромсая ободранную душу на кровавые полосы.
Грейвз спокойно подошёл к журнальному столику у дивана, отчего Тина отпрянула подальше. Осторожным движением взял в руки лежащую на нём палочку девушки – его старую палочку, – и так же неторопливо, стараясь не пугать её ещё сильнее, вложил в холодную руку Тины.
– Не это ищете? – успокаивающим бархатным голосом спросил он, не прерывая зрительного контакта.
Конец палочки в её руке тут же упёрся в его грудь, аккурат над тем местом, где мерно билось сердце. Грейвз не сделал попытки отвести её руку, хоть и обхватывал дрожащую маленькую кисть своей широкой тёплой ладонью. Наоборот, он мягко надавил на неё, отчего палочка сильнее и больнее впилась в его рёбра.
Если бы она сейчас запустила в него непростительным, он бы, наверное, даже не стал жалеть об этом. Многие ли на том свете могут похвастаться тем, что умерли от рук и в руках любимого человека?
Мерлин, он хотел, чтобы она прокляла его.
Повисла напряжённая тишина.
Тина внимательно вглядывалась в лицо начальника, подмечая каждую деталь. Её лоб покрыли бисеринки пота. Грейвз осторожно погладил напряжённую кисть, ощущая под гладкой кожей каждую тонкую косточку.
Девушка медленно поднесла свободную руку к лицу мужчины. Её холодные пальцы мягко коснулись его верхней губы, приподняв её сначала с одной стороны, затем с другой.
Не обнаружив клыков хищника, она облегчённо выдохнула, только сейчас осознав, что до этого сдерживала дыхание. Рука со стиснутой в ней палочкой мягко высвободилась из рук Грейвза. Девушка отвернулась от него, обмякая на мягком диване, будто силы разом покинули её. Судорожно вздохнув, она укуталась в плед с головой, не желая смотреть на мужчину.
Грейвз бы улыбнулся такому по-детски наивному решению проблемы, если бы его душа не обливалась кровью.
– Тина, – позвал он её неожиданно сиплым голосом. – Пожалуйста, посмотрите на меня.
Кокон остался неподвижен. Он судорожно вздохнул, стараясь заглушить боль.
– Я должен извиниться перед вами, – сказал он, разглядывая засохшие бурые пятна на своей некогда белоснежной рубашке. – Не распознал вампира. Подверг вас опасности.
– Сэр, – раздался глухой голос Тины из-под пледа. – Давайте мы поговорим завтра. Сейчас у меня нет сил.
– Конечно, – согласился с ней Грейвз, немного помолчав.
Край пледа вновь откинулся, открывая бледное лицо девушки и её спутанные и слипшиеся от засохшей крови кудряшки.
– Где мы? – Её голос и вправду был слаб.
– В моём доме, – ответил Грейвз, разглядывая усталые черты лица девушки.
Тина внимательно осматривала укрытую полутьмой обстановку кабинета, смотря куда угодно, но только не на босса.
– Тинни! – раздался восхищённый возглас Куинни, появление которой ни один из авроров не заметил.
***
09 апреля, 1927 г.
Куинни категорично заявила, что будет спать с сестрой. Грейвз и не думал возражать. Мистер Шепард перестелил для них широкую кровать в спальне хозяина. Сам Грейвз решил ночевать на диване в кабинете.
Хоть человеческое обоняние не шло ни в какое сравнение с вампирским, Грейвз всё равно ощущал тот самый запах, что свёл его с ума, когда он был под Оборотным зельем. Он шёл от покрывала, которым укрывалась Тина.
Аврор раздражённо свернул его в ком и отбросил на рабочий стол. Поворочался с боку на бок – сон никак не шёл к нему. Затем сдался, приманил жестом к себе плед и вновь завернулся в него, вдыхая полные лёгкие нежного запаха.
Постепенно усталый разум сдался сонной дремоте. Грейвз лежал на боку, сквозь полуприкрытые веки лениво глядя на стрелки часов, блестящие в лунном свете.
Почти час ночи.
Кажется, он наконец уснул, и ему начал сниться странный сон. Будто в щель под дверью, сквозь которую в кабинет пробивался тусклый свет из коридора, скользнула чёрная тень. Раздался тихий шелест, напомнивший спящему аврору шепот листвы, колеблемой слабым ветром.
Тень, медленно ползущая по полу кабинета, выглядела жутковато. Будто отделившаяся от человека и живущая своей собственной жизнью. А где-то там, наверное, бродит потерявший её человек, усмехнулся сквозь сон Грейвз. Чего только не приснится уставшему мозгу после длинного, насыщенного неприятными событиями дня.
Сон не думал становиться светлее. Наоборот, он начал походить на жуткий кошмар. Тихо шуршащая чёрная тень так же медленно начала вползать на диван. На ноги Грейвза надавил небольшой, еле заметный, вес тени.
Тень, которая имеет вес. Что ему приснится дальше? Танцующая чечётку Пиквери? Надо было выпить Напиток живой смерти, чтобы не видеть бредовых снов.
Тень же перестала быть похожей на тень. Сценарий сна превратил его в нечто, похожее на колеблемую ветром ткань плаща. Края плаща трепетали, помогая ему передвинуться ближе к груди Грейвза.
В спящий разум аврора закралось подозрение – может это всё же не сон? Слишком он был абсурден. Может, это то самое состояние, которое не-маги называют синдромом старой ведьмы***, как всегда списывая все неприятности на волшебников, которые чаще всего совсем не виноваты в их проблемах?
Что там рассказывали колдомедики? Чувство страха, невозможность пошевелиться, галлюцинации? Да, Грейвза определённо накрыл приступ сонного паралича. Он как раз случается при сильной усталости. Надо немного подождать – приступ не мог длиться долго.
Тут край плаща добрался до лица Грейвза. Его прикосновение было неожиданно холодным и влажным.
Покусай тебя ругару! Это вовсе не сон, а самая что ни на есть жуткая реальность!
Грейвз резко подскочил на диване, вцепляясь руками в края живого, кожистого на ощупь плаща. Но было поздно – они залепляли нос и рот мужчины, стремясь задушить. Плащ издавал мерзкий, на пределе слышимости, визг.
Грейвз потянулся к лежащей на журнальном столике палочке, но та от его неловкого прикосновения скатилась на пол и затерялась во тьме. Аврор рухнул на пол, слепо шаря руками по пушистому ворсу ковра в попытках нащупать палочку. Тварь воспользовалась тем, что он отпустил её, и опутала всего аврора, лишив возможности шевелить руками.
Невербальные беспалочковые заклятья теперь применить было нельзя. Живой саван окутал его так плотно, будто был ещё одним слоем его кожи. Любое заклятье, что Грейвз применит, тут же отразится обратно к нему.
То был смеркут****. Тварь, которую Грейвз ни разу не видел вживую, но слышал истории о ней. Признаться честно, аврор считал их страшилками, а существо – мифом, которым пугают детишек. Кто бы мог подумать, что придётся умереть от одного из них.
Он не мог применить магию, не мог позвать на помощь. Мог лишь метаться по всему кабинету, натыкаясь на предметы и создавая невообразимый шум. Тварь перекрыла дыхательные пути, не давая сделать ни вдоха, ни выдоха.
Грейвз врезался в стеллаж, превращая стекло в дождь из осколков. Больно ударился бедром о стол, отчаянно извиваясь в попытках высвободиться из мёртвого захвата твари. Споткнулся о диван и упал на пол, продолжая судорожно дёргаться. Он понимал, что все потуги бесполезны, и самому ему ни за что не избавиться от плотно обвившего его савана, но не мог сдаться.
Дверь кабинета шумно распахнулась, отскочив от удара об стену. В дверном проёме стояла бледная, перепуганная Тина, облачённая в один из халатов покойной миссис Грейвз. За её спиной маячила светловолосая макушка Куинни.
О, слава Мерлину и Морриган, что в эту ужасную ночь с ним под одной крышей оказались аврор и легиллимент. Единственным известным Грейвзу средством, способным спасти его было всего одно заклятье. Аврор отчаянно громко подумал, теряя сознание от нехватки кислорода и надеясь, что Куинни услышит его.
– Патронус, Тинни! – запрыгала макушка за спиной аврора Голдштейн. – Отгони его Патронусом!
Лежащий на полу Грейвз, опутанный холодным плотным смеркутом, почти ничего не видел. Ещё немного и тварь убьёт его, чтобы затем спокойно съесть. Но сквозь мельтешащую перед глазами пелену приближающегося обморока он различал лицо Тины.
Она внезапно успокоилась, опустив палочку к полу. На её бледном лице больше не читалось ни одной эмоции, кроме хладнокровного любопытства.
Она не собиралась спасать его.
Ещё час назад Грейвз мечтал принять смерть от её рук. Чтобы больше не чувствовать мук совести и не видеть неприязни в её глазах. Но теперь, когда она действительно собиралась убить его своим бездействием, он отчаянно сопротивлялся пришедшей за ним смерти. Боролся изо всех оставшихся в нём сил, лишь бы не глядеть в пустые провалы её глазниц.
– Тинни? – до слуха почти оглохшего от визга твари аврора донёсся удивлённый голос младшей Голдштейн. – Тинни! – теперь в этом голосе слышались укор и возмущение.
– Экспекто Патронум, – неторопливо шепнули губы Тины, натравливая на смеркута серебристую лисицу-защитницу.
Мгновение – и лёгкие Грейвза до отказа заполнились невыносимо прекрасным воздухом, заставляя голову кружиться. Аврор не видел, как патронус Тины борется с тварью, но слышал её истошный, леденящий кровь визг.
К шумно дышащему, осоловело моргающему, облегчённо растянувшемуся на ковре Грейвзу подбежала Куинни. Её тонкие тёплые пальчики торопливо ощупывали его лицо, руки и грудь, проверяя, цел ли он.
– Мистер Грейвз, как вы? – спросила она своим тонким от напряжения голосом.
– В порядке, мисс Куинни, – еле слышно прошептал он в ответ, всё никак не прекращая глубоко дышать.
Тина, которую Грейвз теперь видел отчётливо, даже не взглянула на босса, замыкая вокруг беснующегося волшебного существа защитную сферу. Волшебный шар с извивающейся внутри тварью подлетел к девушке, которая внимательно всматривалась в него.
– Этот смеркут, сэр, – сказала Тина абсолютно будничным голосом, будто не она полминуты назад собиралась спокойно смотреть на смерть мужчины. – Он наш.
– В каком смысле – наш? – переспросил Грейвз, чей до предела вымотанный мозг отказывался соображать.
– В начале января мы нашли несколько конспирационных квартир Грин-де-Вальда. В одной из них была эта тварь, – всё так же спокойно доложила она начальнику. – Чуть не придушила Уоллеса.
– Вы уверены, что это тот же самый смеркут? – наконец поднялся с пола Грейвз, не без помощи Куинни.
– Уверена, – кивнула Тина. – Я лично поймала его тогда. Вот, – ткнула она в один из трепещущих краёв смеркута. Грейвз подошёл к сфере. Край был ободран, будто кто-то оторвал от твари изрядный кусок. – Эти следы оставил мой патронус.
– Где он был всё это время? – Мысли нехотя заворочались в голове аврора, собирая детали мозаики в одну большую, очень неприятную картину.
– Отвели в отдел магических популяций. Он был там всё это время под дополнительной охраной. – Вот теперь Грейвз, стоя совсем рядом с Тиной, видел в её глазах тщательно спрятанный страх.
Она желала его смерти? Кажется, её желание скоро сбудется.
***
Грейвз так и не смог уснуть в ту ночь. Попросив мистера Шепарда стеречь покой дам, аврор несколько раз обошёл периметр защитного поля.
В нём не было ни единой бреши. Ни малейшего следа разрыва волшебной защитной материи. Грейвз всё больше убеждался в правоте невысказанных опасений Тины.
Смеркута запустил кто-то из своих.
Занимался робкий рассвет. Первые нежные лучи солнца золотили верхушки вековых сосен, окружающих фамильный особняк Грейвзов. Воздух наполнился птичьими трелями, а трава покрылась прохладной росой.
Об брюки задумавшегося аврора, оставляя не нём длинные серые шерстинки, потёрся незаметно подкравшийся низзл. Эльфу всё же удалось отмыть грязное создание, и теперь в этом пушистом красавце было не признать вчерашнего бродягу.
– Может хоть ты понимаешь, что тут творится? – спросил Боксёра Грейвз, садясь в мокрую траву рядом с ним.
– Мяук, – зевнул низзл. Грейвз усмехнулся и почесал наглеца за ухом.
Этот кто-то служил Грин-де-Вальду? Если верить словам ушлого гоблина (даже в голове эта мысль звучала абсурдно), тёмный маг не желал смерти главы магического правопорядка. Отчего же этот некто натравил на Грейвза опасную тварь? Ещё и выкрав её из Конгресса, этим практически выдавая себя?
Или же этот некто не служил Грин-де-Вальду, и у него были свои причины желать смерти Грейвзу.
Чему он удивляется? Даже Тина, человек с самым большим и отзывчивым сердцем, которого он знал, была готова бездействовать, глядя на его смерть. Что же говорить о других, менее благородных людях?
За всю свою жизнь он нажил немало врагов.
Когда Грейвз и Боксёр вернулись в особняк, сёстры Голдштейн и мистер Шепард уже завтракали, не дождавшись хозяина дома. Куинни и эльф о чём-то беззаботно болтали, но появление Грейвза прервало беседу.
В напряжённой тишине прошло минут десять, пока светловолосая ведьма не решилась нарушить её, поинтересовавшись самочувствием аврора.
– Замечательно, мисс Куинни, – привычно солгал Грейвз недрогнувшим голосом.
Тина была облачена в найденные мистером Шепардом одежды миссис Грейвз взамен безнадёжно испорченного платья сестры. Она бездумно касалась пальцами шрамов на шее, смотря остановившимся взглядом на нетронутое содержимое своей тарелки.
За прошедшие сутки Грейвза дважды чуть не убили, и раз он едва сам не стал убийцей. Только вчера утром он нашёл в своём доме символ тёмного мага и…
Нить мыслей аврора резко оборвалась, споткнувшись о воспоминания.
– Мисс Куинни? – обратился он к аппетитно жующей блондинке, которая раз, для разнообразия, не старалась влезть в его мысли. – Вы знаете многое, что происходит в Конгрессе, верно?
Мягкий и вкрадчивый тон Грейвза заставил обеих сестёр Голдштейн насторожиться. Тина подняла на него сосредоточенный взгляд, а глаза Куинни забегали по столу, не цепляясь ни за один предмет.
– М-м-м… – содержательно ответила она, поспешив запить еду свежевыжатым соком. – Не всё, сэр. Так, кое-что. Людей в Вулворт-билдинг слишком много, я каждый день вижу новые лица.
– Меня интересуют мои авроры. – Грейвз сразу перешёл к делу. Он сам не заметил, как принял позу, которую использовал для устрашения подозреваемых при допросе. Локти на стол, пальцы сцепились в замок, голова склонилась чуть набок, а брови слегка приподнялись. Его вид казался обманчиво-добродушным, но сидящий напротив человек чаще всего сразу понимал – с аврором лучше не шутить.
Сила привычки.
– Кто из них мог запустить смеркута в мой дом?
– Я-я-я… – растерялась Куинни, умоляюще глядя на сестру. Но Тина лишь приподняла в ответ брови как бы говоря: «Эй, мне тоже интересно». – Я ничего подобного не видела и не слышала, мистер Грейвз. Про смеркута я знала только из воспоминаний Тинни.
– Хорошо, – согласился Грейвз. Вряд ли полуживая Тина вчера могла организовать нападение на него в столь краткий срок. А если бы и организовала – не стала бы его спасать.
Ведь так?
– Кто из них желает мне смерти? – задал он более общий вопрос.
Куинни нервно усмехнулась, скребя зубчиками вилки гладкий фарфор тарелки. Раздавшийся отвратительный скрип заставил Грейвза стиснуть зубы.
– Ну, многие, на самом-то деле, – облизнула она губы. – Но это всё так… Не всерьёз.
– Вспомните май прошлого года, – неожиданно сменил тему аврор, заставив Куинни посмотреть на себя расширившимися от удивления глазами. – Вы знаете, с кем я тогда встречался? В… – запнулся он, осознавая абсурдность своих слов, – романтическом плане.
