Текст книги "Бестиарий Грейвза (СИ)"
Автор книги: Pathologist
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)
Она сидела, подтянув колени к груди, как маленький ребёнок. Типичная поза человека, находившегося под влиянием сильного стресса. Колдомедик шептал диагностические заклятья над её левой рукой. Сосуды внутри оголённого предплечья девушки светились красным и фиолетовым.
– Тина? – неслышно подойдя к ним, тихим и спокойным голосом спросил Грейвз. Девушка ещё сильнее сжалась, уткнув нос в колени. – Как она? – обратился аврор к колдомедику – седому старику с блестящей от пота лысиной.
– Яда в крови нет, значит, укусила не правая голова, – добродушно пропыхтел целитель. – Вам несказанно повезло, юная леди, – со смешком погрозил он Тине пальцем. – Чары, проклявшие юношу, её не задели. Мисс Голдштейн физически здорова. Единственное, – он показал Грейвзу следы от змеиных зубов на тыльной стороне кисти Тины, – шрамы свести не удастся. Рунеспур – сильное магическое создание.
– Не страшно, – облегчённо улыбнулся Грейвз, – в нашем деле иметь шрамы – весьма почётно.
– Было бы неплохо, если бы леди считала так же, – добродушно хохотнул колдомедик. – Вот, – спохватился он, что-то вспомнив, и полез в свой потёртый кожаный чемодан. – Настоятельно прошу вас, мисс, выпить это, – и вложил в безвольную укушенную ладонь Тины маленький стеклянный пузырёк с прозрачным зельем приятного розового цвета. Умиротворяющий бальзам*****, определил Грейвз.
– Спасибо вам большое, – попрощался Грейвз со стариком.
– И вам не болеть, – махнул рукой маг, подхватив чемоданчик и заспешив к другим своим пациентам.
Раздался хлопок аппарации, и в кровавом проулке остались только упорно молчащая Тина и растерянный Грейвз.
– Тина, – повторил он, глядя на каштановую макушку. – Посмотрите на меня.
Медленно и неохотно, она спустила ноги на землю и выпрямила спину, но головы не подняла. Рукава пальто, рубашка, брюки, ботинки и даже лицо – всё было измазано или пропитано кровью.
Грейвз вздохнул. Он почти физически чувствовал, как Тине больно и страшно. Но она не доверяла ему, поэтому помочь ей прийти в себя было непростой задачей. Подтянув брюки, он присел перед девушкой, стараясь поймать её взгляд.
– Расскажите, что произошло, – попросил он мягко, будто говорил с неразумным ребёнком.
Взгляд Тины остановился на кровавых разводах на её коленях, не желая подниматься к лицу Грейвза. Глаза были абсолютно сухи и смотрели в пустоту. Негромко прочистив горло, она заговорила.
– Оуэн скрутил контрабандиста. – Голос был непривычно тонким и высоким. – Я велела стажёру держаться в стороне и начала проверять, нет ли в проулке ещё магов. Кроме задержанного никого не было. Потом стала колдовать над ящиками, ища защитные проклятья.
Контрабанда всегда защищена. Это одно из первых правил, которому учат стажёров в Аврорате. Пострадавшему мальчишке пришлось усвоить это на своей шкуре.
– Потом услышала вскрик. – Голос Тины сорвался, она замолчала, но потом продолжила. – Он не послушал и голыми руками, даже не магией, открыл один из ящиков. На его груди, лице, руках, прямо на глазах появились раны. И кровь, так много крови. – Голос снова сорвался. – Тут из ящика, что он открыл, на меня выпрыгнула змея. Испугалась, наверное. Оуэн отцепил её от меня. Я нейтрализовала режущее проклятье, а кровь остановить не смогла. Раны не затягивались ни одним заклинанием. Пришлось зажать руками. – Она посмотрела на свои выпачканные уже подсохшей кровью ладони, будто впервые увидела их. – А ран было так много, и кровь всё лилась и лилась…
В глазах Тины заблестели первые слезинки, и Грейвз осторожно, боясь вспугнуть, взял её тонкие, замёрзшие и израненные ладони в свои – широкие и шершавые. Девушка всхлипнула. Слеза сорвалась вниз по щеке, оставляя на подсохшей крови мокрую дорожку. Аврор не выдержала и расплакалась, стараясь отвернуться от начальника, успокаивающе гладящего её укушенную руку.
Грейвз стянул лёгкую Тину с ящика на землю и крепко обнял, стараясь утешить и боясь, что она его оттолкнёт. Но девушка лишь уткнулась лицом в его шарф и разревелась едва ли не в голос, пачкая одежду главного аврора слезами, соплями и кровью.
– Тише, Тина, – шептал ей в висок Грейвз, гладя по спине. – Вы всё сделали правильно. Если бы не вы, стажёр был бы уже мёртв. Вы спасли ему жизнь.
От неё дурманяще пахло смесью цветочного шампуня, пота и тяжёлого металла крови. Грейвз беззастенчиво зарылся носом в волосы девушки, наслаждаясь моментом нежданной близости.
Судороги рыданий постепенно стихали. Грейвз подумал, что сидеть в луже крови на холодном асфальте, обнимая Тину Голдштейн, не так уж и плохо.
Но вот Тина всхлипнула в последний раз, глубоко вздохнула, отстранилась и посмотрела Грейвзу в глаза. В первый раз с тех пор, как он вернулся с того света.
И рассмеялась.
Грейвз удивлённо вскинул брови, глядя на рыдавшую минуту назад Голдштейн. Кажется, стрессоустойчивость его аврора была окончательно подорвана.
– Сэр, – давилась хохотом Тина, – что с вашими бровями?
Виверна, пусть даже очень маленькая, знаете ли, тоже весьма сильное магическое существо. И повреждения, нанесённые ею, тоже просто так не устранить. «Подумаешь, брови, – фыркнул про себя Грейвз, смотрясь в зеркало, после того как донёс виверну до пункта назначения. – Бывало и хуже. Отрастут».
Сейчас, глядя на смеющуюся Тину, он был готов провалиться сквозь землю.
– Происшествие с магическим существом, – пробурчал он, хмурясь.
– Значит, слухи о том, что вы сражались посреди коридора Конгресса с драконом – правда? – широко улыбалась ему Тина, не в силах перестать веселиться. Ямочки на её щеках завораживали Грейвза.
– Почти, – не мог не улыбнуться он ей в ответ.
Как давно он не видел её смеющихся глаз. Как ему этого не хватало. Он смотрел и смотрел на неё, запоминая мгновение.
– Выпейте зелье, аврор Голдштейн. Это приказ, – сухо велел он, стараясь вернуть ситуации хотя бы подобие рабочего духа. Ещё секунда – и он точно её поцелует. А она отстранится. Или залепит ему пощёчину. Или проклянёт.
Он этого не вынесет.
Тина послушно содрала короткими ногтями восковую пробку с горлышка флакона, и, всё ещё улыбаясь, одним глотком выпила содержимое.
Улыбка медленно сползла с её губ. Взгляд стал вялым и усталым.
– Вернитесь в штаб, Тина, – попросил Грейвз, с сожалением глядя, как зелье начинает действовать. Встал на ноги и подхватил Тину за талию, поднимая с земли. Пару секунд держал в объятьях, затем отпустил и отошёл на шаг, окончательно разрушая волшебство момента.
– Да, сэр, – меланхолично ответила она ему, направляясь к границе купола.
– Пошлите сюда Флеминг и Фишера, – отдал он приказ вдогонку, провожая взглядом серую фигуру.
– Разумеется, сэр, – послышалось в ответ. Едва взмах руки Грейвза очистил её одежду, руки и лицо от следов крови и грязи, как девушка вышла за купол и аппарировала.
Глубоко вздохнув и ощутив тяжесть дежурной ночи на своих плечах в стократном размере, аврор кинул взгляд на ящики с контрабандой, из-за которых произошёл этот переполох. На крышке каждого ящика, в правом нижнем углу, был нарисован смутно знакомый Грейвзу символ. Будто он видел его во сне.
Разделённый напополам вертикальной линией круг, заключённый в чёткие линии треугольника.
________________________________________
*Животворящий эликсир – зелье, повышающее энергию пьющего.
**Есть тут фанаты “Менталиста”? Ну же, я знаю, нас очень много! ;D
Оуэн Канг – старший аврор, невозмутимый мужчина, кореец американского происхождения. Имеет внешность и фамилию актёра Тима Канга, играющего роль агента Кимбелла Чо – моего любимчика <3 Имя взято у актёра Оуэна Йомэна, игравшего роль агента Уэйна Ригсби в том же сериале)))
***Адвар Зури – женщина-аврор, афроамериканка. Имя и фамилия переводятся как “сильная охотница”, только не спрашивайте с какого языка, честное слово, я не знаю))) В Африке их очень много :D
****Рунеспур – трёхголовая волшебная змея, родом из Африки, Буркина-Фасо. Каждая из голов имеет свой характер. Зубы правой головы очень ядовиты. Описана в труде Ньюта Скамандера.
*****Умиротворяющий бальзам – зелье, позволяющее успокоить нервы и умерить все тревоги.
========== 4. Вампус ==========
Hugo, “99 Problems”
05 апреля, 1927 г.
В детстве родители водили маленького Перси в магический зоопарк. Больше всего шестилетнего мальчишку впечатлила кошка-вампус*. Огромный, мощный зверь с блестящей тёмной шкурой, придававшей животному устрашающий вид. Хищник был заперт в маленькой клетушке, слишком крохотной для свободолюбивого существа.
Перси с восхищением смотрел на величественного зверя, не в силах вымолвить слово от избытка эмоций. Ребёнок не понимал, как страдало животное. День изо дня один и тот же маршрут. Из угла в угол. От одной стены из металлических прутьев к другой.
И снова, и снова. Без конца. Замкнутый круг.
Грейвз давно забыл этот чудесный беззаботный день из детства, проведённый в зоопарке. И не знал, что в данный момент, меряя шагами свой кабинет, он больше всего походил именно на того самого вампуса, безвыходно мечущегося в тесном загоне.
Вдоль стеллажа к столу. Обратно к двери. Рваный разворот – ноги несли его к окну, за которым открывался вид на бетонный мегаполис, укрытый свинцовыми тучами. И снова к стеллажу.
Грейвз был раздражён. История со стажёром, активизировавшиеся Вторые Салемцы, вовсю бесчинствующие после смерти Мэри Лу, Частити и Криденса Бэрбоунов, всё чаще поступавшая информация о волшебной контрабанде запрещённых зелий, ингредиентов и артефактов. Нью-Йорк сошёл с ума, и вправлять ему мозги приходилось Грейвзу и его малочисленным аврорам.
Но не это заставляло Грейвза ощущать свою беспомощность.
«Ты должен вспомнить», – приказала ему Пиквери. И отказала в допуске к Грин-де-Вальду. Как он ни пытался объяснить госпоже Президент, что это самый эффективный способ разрушить заклятье, лежащее на памяти аврора, она лишь твердила в ответ: «Нет, мистер Грейвз. Это небезопасно».
Для кого небезопасно? Для Грейвза? Для Грин-де-Вальда? Для магического сообщества Северной Америки? Главный аврор никак не мог добиться объяснений и попросту не понимал, какими мотивами руководствовалась Президент. Они были, они логичны и обоснованы – по-другому мадам Пиквери, выпускница факультета Рогатого змея, не мыслила. Грейвз убедился в этом за долгие годы их дружбы. Но раньше она всегда доверяла ему свои мотивы и посвящала в ход мыслей.
До того, как Грин-де-Вальд похитил его внешность, память, жизнь, мечты и будущее.
Гори всё в ведьминых кострах Салема!
Взгляд Грейвза остановился на собственном отражении в стеклянной двери стеллажа. На него в упор смотрел мужчина, в короткий срок постаревший на десятки лет. Белые виски, нити серебра в волосах на макушке, резко очерченные морщины на лбу, тёмные мешки под глазами, скорбная складка в углу рта. И бесконечная усталость во взгляде.
Тебя все боятся и сторонятся. Ты делал всё для этих магов, но в ответ получил лишь недоверие и косые взгляды. Разве есть в этом хоть толика твоей вины?
Что больше всего злило Грейвза, так это знание: в том, что именно его выбрал в качестве личины сумасшедший тёмный волшебник, виноват только сам Грейвз.
У него не было никого, кто бы вовремя понял – что-то не так. Этот маг больше не тот прежний ответственный карьерист Персиваль Грейвз, всю жизнь с осознанной юности стремившийся к высокому посту в МАКУСА. Это уже не тот Грейвз, всеми силами старающийся держать магическое сообщество Северной Америки в спокойствии и мире.
Этот волшебник с лицом Персиваля Грейвза больше не Персиваль Грейвз.
Он дожил до сорока с лишним лет, и всё, чего добился за эти годы – уважение и власть. Неплохо, конечно. Но они не спасли его, когда кто-то другой решил забрать его жизнь. И сейчас, после возвращения, эти изрядно потрёпанные уважение и власть не могли утешить и оказать поддержку.
Он ошибся в чём-то очень важном на пути от стажёра Академии Авроров до главы отдела магического правопорядка Конгресса. Он решил, что быть одному – это сила. Без привязанностей, зависимостей и слабостей. Без чужого влияния на свою жизнь и решения.
До определённого момента это действительно было силой. Пока в его жизнь не пришёл Геллерт Грин-де-Вальд, и, с помощью зелий и заклятий, отобрал всё то, чего Грейвз добивался долгие годы.
Оказалось, что одиночество – не всегда сила. Одиночество – это когда некому о тебе беспокоиться. Некому помочь тебе подняться с колен и выпрямиться. Некому взять тебя за руку и вновь повести по дороге, которую ты избрал для себя.
Некому улыбнуться тебе очаровательными ямочками на щеках и волшебными смешными искрами в глазах и поцеловать тёплыми губами. Чтобы свинцовое небо над Манхэттеном стало светлее.
«Справляйся сам, Персиваль. Тебе же никто не нужен. И ты сам тоже никому не нужен», – криво усмехнулось ему отражение.
Вспышка ярости, звон стекла, боль в разодранных острыми гранями осколков костяшках руки.
Тёмная тягучая капля влажно разбилась о холодный мрамор пола, окрашивая его в тёмно-красный. Грейвз завороженно смотрел на свою кровь, капля за каплей стекающую из рваной раны.
Боль привела в чувство, заставив пелену злости в сознании медленно рассеяться. Пора собраться. От его решений зависели слишком многие.
Дверь резко распахнулась, и в кабинет влетела встревоженная Тина. Рука со сжатой в ней палочкой была прижата к груди наперекрест, кончик палочки у плеча – боевая позиция аврора, оказавшегося в неизвестной враждебной обстановке**. Полная готовность нападать или отражать атаку противника.
– Сэр? – Глаза её были широко распахнуты, брови испуганно взлетели на лоб.
– Мерлинова борода, Тина! – не менее испуганно воскликнул Грейвз, не ожидавший такого бесцеремонного вторжения в свой личный кабинет. – Где ваши манеры? Вы бы ещё аппарировали прямо на мой стол!
Еле заметным взмахом пальцев аврор восстановил испачканные кровью осколки в целое стекло, бесшумно собравшееся в оправу дверцы. Ещё пара движений рукой и еле различимый шёпот – рана на руке затянулась, не оставив за собой ни следа.
– Извините, сэр, – ответила аврор Голдштейн, опуская палочку. – Услышала звон и подумала, что вам нужна помощь. – Взгляд её был прикован к каплям крови на полу. Грейвз заставил их исчезнуть небрежным движением кисти.
– Разве что вы хотите спасти меня от моей же неуклюжести, – криво улыбнулся он, понимая, как неправдоподобно звучат его слова. – Не рассчитал силы и захлопнул дверцу слишком сильно.
Тина медленно кивнула, глядя ему в глаза. «Мы оба знаем, что это неправда, но раз вы настаиваете…».
«Настаиваю», – читалось в ответном взгляде Грейвза.
– Я принесла отчёт о вчерашнем происшествии на Бридж-стрит, – подняла она руку, демонстрируя зажатую между пальцами тонкую коричневую картонную папку.
Грейвз молча указал ей на свой стол, погребённый под аккуратными стопками десятков точно таких же папок. Тина подошла к столу, неуверенно потопталась на месте, решая, к какой из стопок присоединить свой отчёт. Потом, едва заметно дёрнув плечом, положила на первую попавшуюся и развернулась лицом к Грейвзу.
– Я могу быть свободна? – Её подбородок был упрямо поднят, глаза опухли после вчерашних переживаний, но в них читались холод и упрямство. Она была не готова относиться к своему начальнику как прежде, продолжая злиться за что-то.
В отличие от Пиквери, Тина была склонна поступать нелогично. Её злость на Грейвза была абсолютно иррациональна. Смогла бы она сама противиться Грин-де-Вальду, реши он, что ему нужна её жизнь?
– Свободны, – холодно кивнул Грейвз, глядя ей прямо в глаза. Его изрядно утомило переживать, что о нём думают другие. Даже если это Тина Голдштейн.
Но стоило Тине сделать движение по направлению к двери, как в кабинет без стука вошла сама госпожа Президент. Грейвз невольно выпрямился, стараясь скрыть беспокойство – что Пиквери понадобилось от него? Почему она не вызвала его к себе, как делала обычно?
– Госпожа Президент? – полувопросительно обратился он к ней.
Тина застыла на месте, не зная, куда деться. Несмотря на то, что после поимки Грин-де-Вальда Пиквери относилась к ней более благосклонно, чем когда-либо прежде, было заметно, что Голдштейн до сих пор неуютно в присутствии столь высокого начальства.
– Мадам, – пискнула она.
– Добрый день, мистер Грейвз, аврор Голдштейн, – кивнула Пиквери с королевским достоинством. Парчовый узор на её головном уборе заиграл мягкими переливами в тусклом дневном свете, льющемся из окна.
Тина нервно вцепилась в палочку обеими руками, топчась на месте и, очевидно, мечтая оказаться где-нибудь не здесь. Прядь её волос, как обычно, в самый неподходящий момент, скользнула на лицо. Девушка вернула своенравную шевелюру на место резким движением руки.
– Чем обязан? – хмуро глянул на Пиквери Грейвз. На самом деле, они сегодня уже виделись. Грейвз старался уговорить её позволить ему пообщаться с Грин-де-Вальдом, но Президент в очередной раз отказала в просьбе. Конфликт перешёл на повышенные тона, и Пиквери фактически выгнала аврора из своего кабинета. Но не давать же понять Тине, рядовому сотруднику Конгресса, что начальство в чём-то не согласно друг с другом.
– Пришла сообщить адрес дома, в котором мы нашли вас, – спокойно глядя ему в глаза, сообщила Пиквери.
Грейвз вновь разозлился. Зачем надо было упоминать о таком постыдном для него периоде жизни в присутствии подчинённой?
– Для чего мне этот адрес? – не очень уважительно спросил Грейвз, взглядом давая понять мадам Президент, что очень зол на неё. Наверное, во всём Конгрессе Пиквери терпела такое к себе отношение только от него. И то лишь потому, что такие пикировки велись ещё со времён Ильверморни.
– Потому что для восстановления памяти будет полезно побывать в месте, в котором вы находились в тот период, который нужно вспомнить, – спокойно ответила Президент. Как всегда – голая логика, к которой не придерёшься, как ни старайся. В этом вся Серафина Пиквери.
– Аврор Голдштейн, – вдруг обратилась она к напрягшейся от прямого обращения Президента Тине. – Не откажите мне в просьбе сопроводить мистера Грейвза. – Голос Пиквери был воплощением благожелательности.
– Конечно, госпожа Президент, – отрывисто кивнула Тина, продолжая цепляться за палочку, как терпящий кораблекрушение – за спасательный круг.
Грейвз физически чувствовал, как злость топит его разум.
– Вот и славно, – улыбнулась Пиквери, взмахом руки левитируя Грейвзу клочок пергамента с адресом.
Грейвз поймал его и с хрустом смял в бесформенный ком. Президент, продолжая приветливо улыбаться, вышла в коридор. Грейвз нагнал её через пару секунд.
– Серафина, – прошипел он ей на ухо, схватив за локоть. – Мне не нужна нянька. Зачем ты делаешь это со мной?
– Осторожно, Персиваль, – едва шевеля губами, продолжая улыбаться, прошипела Пиквери ему в ответ. – Не забывайся. Я пока ещё твой Президент. Решение обсуждению не подлежит.
Освободила руку из железной хватки главного аврора и пошла дальше. Сотрудники вежливо приветствовали и почтительно уступали ей дорогу.
________________________________________
*Вампус – волшебное существо, внешним видом похожее на представителя семейства кошачьих, с тремя парами конечностей. Обитает в Северной Америке. В честь животного назван один из факультетов Ильверморни, на котором обучался Персиваль Грейвз (на самом деле, мы никогда не узнаем, на каком факультете он обучался, так почему бы и не на этом. Ведь он такой… вампус *арррр* *автор сходит с ума* :D).
**Вы обратили внимание на позы Грейвза и Тины на промо-постерах? Это та самая поза. Не зря же именно персонажи-авроры держат свои палочки так… Как бы это описать… По-военному чётко)))
========== 5. Докси ==========
Hurts, “Somebody To Die For”
05 апреля, 1927 г.
Пальто послушно парило за его спиной, пока Грейвз, кипя от злости, резко облачал руки в рукава. Шарф аккуратно и мягко лёг на шею, но аврор одёрнул его, отчего бахрома на краях обижено колыхнулась.
– Сэр, подождите! – послышалось сквозь торопливый перестук шагов за спиной. Тина не отставала, хоть ей и приходилось почти бежать за начальником. – Сэр!
Грейвз остановился только выйдя за антиаппарационный барьер, окружающий Вулворт-билдинг. Не ожидавшая, что Грейвз станет ждать, Тина врезалась в него увесистым снарядом и отчаянно впилась пальцами в плечи мужчины сквозь ткань одежды чтобы не упасть. Он едва успел подхватить её под локти, помогая сохранить равновесие.
– Извините, – промямлила девушка, твёрдо встав на ноги и мучительно покраснев.
Солнце выползло из-за мрачных седых туч, согрев воздух мягкими скудными лучами. Тина отчего-то не торопилась отпускать его руки, а Грейвз молча изучал бледные веснушки, усыпавшие порозовевшую кожу её носа и щёк. Девушка нервно покусывала нижнюю губу, заставляя мысли в голове мужчины путаться и смешиваться в невнятный тягучий водоворот непрошеных сладких образов. Грейвз и сам не понял, как так получилось, что он притянул её ближе к себе, нарушив личное пространство.
Раздражение растаяло, как мокрый снег под первыми лучами весеннего солнца.
Тина нервно отодвинулась от Грейвза, вновь увеличивая расстояние между их телами.
– Сэр? – Карие глаза девушки удивлённо и настороженно изучали его лицо, хотя Грейвз был абсолютно уверен, что изучать там нечего. Каждая мышца была предельно напряжена в попытке не выпустить наружу ни единой эмоции. Если бы Тина знала, какие мысли дразнили его сознание в этот момент, она бы решила, что мистера Грейвза снова кто-то подменил. Потому что начальник не мог всерьёз размышлять о том, что ему очень хотелось бы поцеловать покрасневшие от укусов губы Тины, пусть даже и на глазах Просто Джона, который и так глядел на них с повышенным интересом.
– Мы будем аппарировать? – наконец спросила она, искренне не понимая, о чём мог столь рассеянно задуматься вечно собранный мистер Грейвз. – Я… я не знаю адреса, и…
Грейвз усмехнулся и, обхватив руками её талию и крепко прижав к себе лёгкое тёплое тело девушки, с негромким хлопком аппарировал.
Едва под ногами вновь возник твёрдый асфальт, девушка испуганно оттолкнула его от себя, оставляя мужчину в одиночестве.
– Укуси вас докси, мистер Грейвз! – возмущённо воскликнула Тина, щёки которой залила жгучая краснота от неловкости и двусмысленности ситуации. – Что это было?
«Столько грязи повидала, работая все эти годы в Аврорате, а до сих пор смущается от простых прикосновений», – усмехнулся про себя Грейвз, упуская тот факт, что он её начальник и его взгляд был вовсе не столь невыразительным, как он надеялся.
– Но мы же не хотели, чтобы вас расщепило, Тина? – невинным голосом поинтересовался он, откровенно дразня и любуясь смущённым и возмущённым видом девушки.
– Нет, сэр, конечно же нет, – ответила она, избегая его прямого взгляда. На этот раз от неловкости. – Где мы? – оглянулась Тина, стараясь отвлечь от себя его внимание.
Грейвз нехотя вспомнил, что они сейчас вдвоём только потому что Пиквери приказала Тине «сопровождать» его. Вряд ли девушка, весь месяц после его выхода на работу избегавшая начальника, добровольно пошла бы вдвоём с ним неизвестно куда. Тина Голдштейн, недавно восстановленная в штате авроров, просто не хотела дать Президенту усомниться в правильности её кадровых решений.
– Лонг-Айленд, мисс Голдштейн, – холодным деловым тоном ответил он девушке. Тёплые солнечные лучи покидали его мысли.
Воздух вокруг постепенно темнел, но окна окружающих их маленьких коттеджей светились уютным домашним светом. Подчиняясь движению его кистей, в сумерках мягкой золотистой пыльцой вырисовалась карта острова.
– Мы здесь, – пояснил Тине Грейвз, и среди чётких параллельных линий улиц загорелась мохнатая серебристая точка. – Нам надо сюда, – вторая пушистая звёздочка возникла через пару линий от первой. Ещё один небрежный жест, и карта рассеялась в окончательно сгустившейся тьме. Но вторая точка, наоборот, разгорелась ярче, отлетела от внимательно наблюдающей за ней парочки и медленно поплыла прочь.
– Не будем отставать. – Грейвз жестом пригласил Тину следовать за яркой искрой.
Начало апреля ощущалось здесь, у залива Джонса, куда сильнее, чем на Манхэттене, благодаря омывающим берега Лонг Бич водам Гольфстрима. Уже через пару десятков метров авроры были вынуждены снять свои тёплые городские пальто и, уменьшив их, спрятать в карманы.
Влажный тёплый воздух трепал короткие волосы Тины, проказливо отбрасывая на глаза. Девушке приходилось то и дело поправлять их. Последние гаснущие закатные лучи золотили каштановые пряди. Идущий вслед Грейвз молча наблюдал за ней.
– Каким он был? – Грейвз, наконец, нарушил тягостное молчание.
Тина бросила на него короткий взгляд через плечо, сразу понимая, кого имел в виду начальник. Помолчала какое-то время, не сводя взгляда с ведущей их серебристой звёздочки, полёту которой ветра залива были не помехой.
– Отстранённым. Перестал здороваться. Я будто больше не существовала для вас… него, – запнулась она. Вновь прикусила губу. Раньше Грейвз не замечал за ней такой привычки. – Я тогда провалила одну операцию. Думала, вы злитесь на меня.
Снова повисло неловкое молчание.
Грейвза долго мучил вопрос – почему она не заметила? Не забила тревогу? Он знал, что мало с кем был близок, но Тина и Серафина были единственными, на кого он скорее всего надеялся находясь долгие месяцы в плену Гриндевальда.
Ни одна не поняла, что он в беде.
Просто они решили, что люди иногда меняются и это нормально.
Отчасти Грейвз был рад, что не помнил тех тёмных дней, когда вместо него его жизнью жил самозванец.
Искра зависла во влажном воздухе острова над одним из коттеджей и тихо погасла. «Минеола-авеню, 16», – выделялись белые буквы на тёмно-синем боку почтового ящика.
Окна не светились, поляна у коттеджа заросла дикими травами, светлая краска облупилась от старости. Вокруг коттеджа до сих пор висел стандартный купол авроров. Тина и Грейвз подошли к магическому барьеру, подождали, пока угасающая от времени защитная магия признает в них сотрудников Аврората, и ступили на огороженную от глаз немагов землю. Опытный взгляд главного аврора сразу распознал в ветхом коттедже жилище мага.
Среди обычных диких растений, которые можно встретить в любом запущенном саду, в глаза бросились розовые, как шкура новорождённого поросёнка, грибы, покрытые редким жёстким чёрным ворсом. Мурлокомль*, живущий лишь в местах концентрированной магии.
В свете шара, висящего над головами авроров, который наколдовал Грейвз, мелькнуло существо небольшого роста. Пошуршало в траве. Опасливо вышло в круг света, выдрало из земли заверещавшего мурлокомля и вновь юркнуло в заросли. Авроры успели рассмотреть тело, похожее на большую уродливую картофелину.
– Садовый гном**? – удивлённо прошептала Тина, направляя свет палочки на кусты, из которых доносилось довольное чваканье и бормотание.
Грейвз лишь молча кивнул. Пока Тина с интересом прислушивалась к звукам трапезы гнома, он разглядывал мрачный коттедж в котором провёл в неволе один Грин-де-Вальд знает сколько времени.
– Вы остаётесь здесь, Тина, – приказал он тоном, не терпящим возражений. Унизительно было само то, что Пиквери приставила к нему девушку в качестве няньки, будто он не способен самостоятельно справиться с таким пустяковым делом как добраться до места своего заключения. Не хватало ещё чтобы она была свидетелем его мучений, если память всё-таки решит вернуться.
– Но, сэр, – вскинулась аврор, как Грейвз и ожидал. – Президент велела…
– Президент велела вам сопроводить меня, – прервал он её заранее подготовленным аргументом. – Вы сопроводили. А теперь я, ваш непосредственный начальник, приказываю вам остаться здесь.
– Слушаюсь, сэр, – недовольно поджала губы девушка, сверля его мрачным взглядом.
Уводя с собой шар света, Грейвз осторожно распахнул пронзительно скрипнувшую в тишине ночи дверь, держа палочку наизготовку.
Внутри было сыро. Грязные обои отошли от стен, свисая печальными клочьями к полу. Некогда шикарные деревянные половицы местами прогнили и изошли трухой, обнажая тёмную в магическом свете землю. Из мебели во всех помещениях, что обошёл Грейвз, обнаружились лишь стол, три стула, да продавленный диван, изукрашенный тёмными, неприятными на вид пятнами. При ближайшем рассмотрении Грейвз идентифицировал их как кровь и остатки соуса.
В последнем помещении, которое осматривал Грейвз, обнаружился ссохшийся от старости комод и лежащий на полу ковёр, такой же пятнистый, как диван – кровь, остатки еды, и что-то ещё… Остро пахнущее. Моча?
В стену над ковром был вбит металлический штырь, концом образующий петлю. Магия прочно вмуровала его в бетон. В петлю были вдеты наручники, одни из тех, которыми пользуются полицейские немагов, тоже укреплённые магией.
Очевидно, его держали здесь.
Грейвз, мрачно хмурясь, оглядел помещение. Память не спешила возвращаться к нему. Придётся вернуться к госпоже Президент ни с чем. Он сделал всё, что мог.
Только он развернулся, чтобы поскорее покинуть неприятное помещение, как комод за спиной затрясся.
Грейвз медленно, стараясь не создавать лишнего шума, развернулся и направил на него волшебную палочку. Комод не шелохнулся. Аврор подошёл ближе, при каждом шаге кляня старые скрипящие половицы. Комод вновь затрясся. Грейвз резким движением потянул на себя верхнюю полку, готовясь атаковать таящегося противника заклятьем.
Свет волшебного шара померк. Стало невыносимо холодно. Сырость пробирала буквально до костей, которые разом заныли, моля об избавлении от боли. В голове аврора раздался голос. Вкрадчивый, мягкий мужской баритон. Он должен был вызывать расположение, ласкать слух. Но не вызывал. При первых звуках голоса душу Грейвза стали рвать отчаяние и безысходность.
– Не противься зелью, Персиваль. Ты очень сильный маг, но сейчас должен подчиниться. Расскажи мне всё.
Остатки силы воли, каким-то чудом сохранившиеся в нём, восстали, сопротивляясь мягким уговорам голоса.
– Я знаю все твои слабости, Персиваль. Ты же не хочешь, чтобы малышка Порпентина пострадала? Расскажи мне, иначе она, боюсь, не доживёт до завтрашнего вечера… Хотя нет, это совсем неинтересно. Лучше я приведу её сюда. Ты ведь хочешь этого, Персиваль? Хочешь снова увидеть свою Тину?
Грейвз был готов убить обладателя голоса самым не-маговским способом. Зарезать, чтобы почувствовать, как лезвие в его руке причиняет ему боль, отнимая жизнь. Или придушить, ощущая жалкое сопротивление плоти, уловить последний вздох.
– Я приведу её сюда, вы будете сидеть рядом. У тебя появится много времени, чтобы сказать ей всё, о чём молчал. Как ты думаешь, она так же устойчива к Круциатусу, как и ты? А потом ты увидишь, как она умирает. Ты хочешь этого, Персиваль?
