Текст книги "Истинное зло (ЛП)"

Автор книги: Oceanbreeze7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

– Баа, они твои, как только я умру.

Том кивнул и опустился на пол. Было небезопасно находиться на улице в течение дня, когда совершалось преступление.

Мужчина захрипел, и Том начал рыться в своей сумке. При солнечном свете было легче провести инвентаризацию, даже если его сумка была такой глубокой.

– Что там у тебя? – спросил его мужчина еще более влажным голосом.

– Ничего для тебя, – невозмутимо ответил Том, не обращая на него внимания.

Солнце плыло над головой, тени становились все длиннее. Том подумал, подойдет ли ему пиджак этого человека, может быть, ему стоит взять и его.

– Ты не пошел на войну, мальчик? – спросил мужчина невнятно, но все же вполне понятно.

– Слишком молод, – коротко ответил Том.

– А… – Француз понимающе кивнул, – Уличная крыса. Умно держаться подальше. Днем опасно.

– Опасно по ночам, – лениво возразил Том, не обращая на него никакого внимания.

– Опасно всегда, – хихикнул мужчина, замолкая, чтобы пошевелиться и блевануть. Он что-то съел, и от этого рвота стала менее водянистой и скорее серой, чем желтой. Тому придется поискать, чтобы найти припрятанную еду. – Опасный мир.

Том проигнорировал его и продолжил инвентаризацию. Ему нужно было как можно скорее найти воду; канал был слишком прогорклым, чтобы беспокоиться о нем, но зловоние, возможно, удерживало людей от ближайших домов.

– Опасный, опасный мир, – пробормотал себе под нос француз. – Бежал сюда, Франция слишком опасна даже для такого бедного француза, как я.

Может быть, у этого человека где-то здесь спрятана вода, бутылки с ней или место, где он очистил ее от червей.

– Ужасная штука-война.

– Добро и зло всегда борются, – лениво возразил Том, готовый процитировать библейские отрывки, запихнутые ему в глотку. Он мог легко цитировать их даже до войны. Он произносил их снова и снова, так много раз, что его горло было словно перерезано бумагой, а губы были красными, как мякоть яблока.

– Нет! – мужчина рассмеялся, как будто слова Тома были особенно смешными. – Я видел чудовищ, но у них много лиц, мальчик. В этом мире нет таких понятий, как добро и зло.

Том слегка наклонил голову, его безумная болтовня была довольно странной.

– А что тогда? А как же фронт и солдаты в бою? С кем мы воюем?

Глаза француза остекленели, дыхание стало прерывистым и напряженным.

– Не злые, мы и не добрые. Только власть для мужчин, и мы боремся за нее, потому что мы достаточно сильны для этого.

Том что-то напевал себе под нос и наблюдал, как мужчина начал дрожать, снова и снова что-то шепча себе под нос.

– Только власть…власть и те, кто слишком слаб…слаб, чтобы искать ее.

Том не обратил на него внимания и предоставил ему некую конфиденциальность, когда тот умер. Том снял куртку и сапоги, когда предсмертные хрипы все еще сотрясали тело мужчины; прежде чем его мышцы напряглись бы и он стал бы твердым, как булыжник.

Том фыркнул, заметив, что пиджак был не его размера и только мешал. Он накрыл им лицо мужчины-еще одна жертва, которую люди забудут. Крысы теперь будут пировать на нем, и, может быть, в глазах голодающих кто-то будет пировать на крысах.

Том взял его ботинки; он был прав, они были его размера.

========== Пресветлы ангелы, хотя из них Пал самый светлый* ==========

Комментарий к Пресветлы ангелы, хотя из них Пал самый светлый*

* У. Шекспир, Макбет

“Пресветлы ангелы, хотя из них

Пал самый светлый. Оттого что подлость

Глядит невинностью, нельзя хотеть,

Чтобы невинность изменила внешность.”

От автора:

Глава, в которой одну тюрьму меняют на другую.

Стены дома 12 на площади Гриммо были унылыми, со старыми облупившимися обоями и слабым мускусным запахом плесени.

Дом недавно отремонтировали, вычистили и убрали, насколько это было возможно. Том понял это по слабому запаху чистящего средства в воздухе и по тому, как скользили его носки по полу. Если бы он провел пальцами по стенам, он знал, что почувствует, где обои начинают отслаиваться от любительской чистки.

Том сидел в своей комнате, славной тюремной камере, с закрытыми глазами. Выданная ему одежда пришлась впору, все остальное было снабжено тонким понятием свободы. Он был близок к той жизни, которую насильно оставил позади. Из одной тюремной камеры в другую. Интересно, подумал он, когда же его снова начнет преследовать скука? Интересно, подумал он, когда же ему снова придётся прятать под матрас консервы с ветчиной?

– Итак, – проговорил Сириус, тяжело дыша через нос. Он сидел на стуле задом наперед, подперев рукой подбородок. – Ты неплохо выглядишь для монстра.

Лицо Тома дернулось, он не удостоил этого человека даже формальным выражением лица.

Простыни на кровати были мягкими, роскошными по сравнению с тем, к чему он привык. Его волшебная палочка по-прежнему отсутствовала, как и ботинки. В любом случае, он не был слишком привязан к ним.

Его книги были сложены стопкой на соседнем столе, переделанном из швейного, который уже прочесали на предмет иголок или ножниц. Ничего такого, что бы Том мог бы использовать в качестве оружия, не дай бог тот сможет вырваться на свободу, используя иглу.

Его бедро жалило укусом металла. Ладони зудели от незнакомого мыла, к которому тело не привыкло. Оно не жгло, как щелочь, а было мягче и ароматнее.

– Сколько еще ты собираешься меня запирать? – спросил Том низким ровным шепотом, едва слышным в комнате.

Сириус наблюдал за ним и почувствовал лёгкий, тревожный кашель в горле, который замаскировал под смех.

– Итак, ты разговариваешь.

Том очень медленно открыл глаза. Лицо Сириуса исказилось в подобии усмешки.

– Ну, откуда мне знать, – фыркнул Сириус. – Может у тебя не только глаза змеиные.

Лицо Тома оставалось непроницаемым. Он отстраненно подумал, не выплюнуть ли ему какие-нибудь бессмысленные слова на парселтанге, но это было выше его сил.

Сириус заерзал на стуле, тот слегка заскрипел.

– Ладно, парень, – начал Сириус слегка покашливая, – В общем… Кажется, Альбус отправился за какой-то ведьмой-медиком. Я здесь, чтобы убедиться, что ты не….

Том тихонько хрустнул костяшками пальцев.

– Что? Впаду в ярость? Атакую чайной ложкой?

Сириус слегка поморщился.

– Мерлин, тебе нельзя заходить на кухню. Или куда-нибудь с ножами. Чушь собачья, мне нужно проверить ту.…

Том фыркнул и закатил глаза с такой силой, что его голова слегка дернулась.

– Так ты меня выпустишь или нет?

Сириус встал, скрипнув стулом. Он направился к двери, повернувшись к Тому спиной. Том не пошевелился, и с тихим заклинанием замок открылся.

– Ладно, давай, – Сириус поманил его с легкой усмешкой. Том встал, его брюки с тихим шорохом скользнули по одеялу. Бедро жгло.

– Ты собираешься сопровождать меня повсюду? – спросил Том бесцветным голосом, проходя мимо Сириуса, не оглядываясь. – Сопровождать, как тюремный надзиратель?

– А ты много болтаешь, да? – парировал Сириус.

Том больше ничего не сказал. Он с любопытством осмотрел коридор, открывая незапертые двери и заглядывая внутрь с отсутствующим выражением лица. Он не съеживался от пыльных шкафов, заполненных паутиной, от изъеденных молью простыней и старых гнилых метел. У Тома было удивительно благожелательное выражение лица, когда он столкнулся с нашествием тараканов под одной из половиц.

Он все шел и шел, пока не осмотрел все комнаты на том же этаже. С учетом того, что Том был изолирован от остальной части здания, единственным сюрпризом, с которым он столкнулся, был большой избалованный Гиппогриф, пронзительно закричавший на него, как только тот вошел.

Том произнес одно из тех ругательств, низкое, причудливое, которое заставило Сириуса вытаращить глаза и хихикнуть от неожиданного акцента. Клювокрыла это ничуть не позабавило, вместо этого Том на какое-то мгновение оказался лицом к лицу с вполне реальной вероятностью быть покалеченным.

– Дддерьмоо! – выплюнул Том Риддл, низко пригнувшись, и вылетел из комнаты. Его говор все еще был слышен, искажая слова так, что это скорее звучало как заикание или какой-то дефект речи. Клювокрыл зарычал на него, его перья вспыхнули от гнева. Том завопил в ответ почти так же громко, – Тупорылая тварь!

Сириус захрипел и забыл, как дышать.

Лицо Тома сделалось уродливым, яркий румянец на скулах лишь подчеркивал тени под глазами.

– Осторожно, – ухмыльнулся Сириус, широко раскрыв глаза и обнажив все зубы, – у меня есть Гиппогриф.

Том тяжело дышал, его ответная ухмылка была ничем иным, как дикими оскалом.

***

– А безопасно ли выпускать его на люди? – прошептала Гермиона, глядя на Тома поверх книги.

– Эмм… – Рон замолчал, оторвавшись от своих шахмат, с которыми отважно сражался. – Я…так не думаю?

– Бродяга здесь, – тихо ответил Гарри, стараясь не слишком пялиться. – Он не причинит нам вреда.

– А ты … уверен? – обеспокоенно прошептала в ответ Гермиона.

– Вы осознаете, – заговорил Том Риддл с другого конца комнаты, уставившись на книгу в своих длинных ушибленных пальцах, – Что шепчетесь очень громко. И на сегодня моё терпение практически исчерпано.

– Он немного ворчливый, – добавил Сириус. – Он познакомился с Клювокрылом.

– Эту адскую тварь, – тихо прорычал Том, слегка приглушенным голосом из-за своей книги. – Надо застрелить.

– Вспыльчивый, – Сириус закатил глаза, вытаскивая палочку, чтобы бездумно поиграть с наколдованными искрами.

– Это разве… – голос Гермионы повысился почти до писка, – …безопасно? Разве он не может украсть твою палочку?

– А? – Сириус удивленно моргнул. – Он? Я чертовски надеюсь, что нет.

Том издал звук, который невозможно было скрыть; возмущенное шипение.

– Бродяга остановит все, что угодно. – хмыкнул Рон, сдвигая одну протестующую фигуру. – Или просто укусит его. Как в тот раз.

– Я же сказал, что мне очень жаль – защищался Сириус с игривым раздражением. – Но нет, я сомневаюсь, что мы совместимы.

– Совместимы? – оживилась Гермиона с любопытством, – Это как палочка выбирает волшебника?

Том с откровенным отвращением опустил книгу.

– Как вы все настолько глупы, что не владеете самой элементарной информацией? О, прощу прощение, это же ваша страна просто сожгла и уничтожила историческую информацию, так как вами управляют некомпетентные болваны.

– Ух ты, – вздохнул Сириус, слегка дернув щекой, – Жаль, что ты не сказал это со своим очаровательным акцентом.

Лицо Тома было впечатляюще спокойным.

– Палочки не выбирают волшебника, – злобно прорычал Том, лично оскорбленный пренебрежением и дезинформацией, которые витали в комнате. – Наши магические ядра формируются через наш опыт и настраиваются на нас лично. Нельзя просто взять и использовать чужую палочку.

– Что? – Рон моргнул широко раскрытыми глазами, рот его приоткрылся. – А почему бы и нет, черт возьми? Я все время это делаю.

Том выглядел так, словно вот-вот выскочит обозленным из комнаты.

– Ты взорвешься, – вмешался Сириус со слегка разочарованным вздохом. – Это э-э…немного более очевидно с…некоторыми типами магии… если бы…скажем, Малфой использовал палочку твоей мамы, я думаю, хорек потерял бы всю свою чертову руку.

Рон попытался сдержать улыбку, но ему это не удалось.

– Но если ты воспользуешься палочкой своего брата, то, скорее всего, ничего не случится. Это в значительной степени зависит от кровного родства и типа магии, которую ты чаще используешь.

– Сомневаюсь, что хоть одна из твоих волшебных палочек отреагирует на меня соответствующим образом, – кисло отрезал Том, перевернув страницу в книге. – И не из-за твоих раздражающих заблуждений относительно светлой и темной магии, мое магическое ядро и магия превосходят любые возможности твоей палочки.

Рон скривился и выпятил подбородок.

– Эй! Докажи это, говнюк!

Том захлопнул свою книгу. Сириус выглядел готовым вмешаться.

– Считаешь меня дураком? – кисло выплюнул Том, его глаза горели от уровня его раздражения. – Ты думаешь, я не знаю, где нахожусь? Мне нечего тебе доказывать, предатель крови.

Сириус слегка нахмурился и склонил голову набок.

– Нет, вообще-то…в этом есть смысл. Вот.

Затем, к большому ужасу Гарри, Сириус перевернул свою палочку и предложил ее Тому рукоятью вперед.

В комнате будто похолодало, дыхание Гермионы замерло. Том замер.

– …ты совсем не милый, Блэк, – тихо произнёс Том.

– Я знаю, – резко ответил Сириус. – Я хочу это проверить. Выпусти искры, и если ты сделаешь что-нибудь еще, я разорву тебе глотку и покончу с тобой.

Том медленно втянул воздух через нос. Он протянул левую руку и взял палочку Сириуса.

Он держал ее изящно, палочка казалась маленькой в его ослабленной руке. Бледная кожа, настороженные глаза.

– Periculum, – проговорил Том плавно, голос перешёл на что – то более текучее, столь же явно латинское – и с приглушенным хлопком с кончика палочки посыпались красные искры.

Почти мгновенно Том откинул голову назад и тихо зашипел от боли. Он напрягся и захрипел, прерывистое дыхание вырывалось из сомкнутых челюстей.

Сириус слегка дернулся, когда его палочка со стуком упала на пол, слегка подпрыгнув на досках пола.

Том не смотрел на свою руку, он смотрел вперед на стену. Его ноздри слегка раздувались в такт контролируемому тяжелому дыханию.

Его левая рука согнулась, медленно разгибаясь, чтобы как можно незаметнее скользнуть к своей книге. Даже на другом конце комнаты было видно, как его рука дымится темно-серыми завитками. Толстые волдыри пузырились, от них исходил легкий запах обугленного мяса.

– Вот что бывает, когда магия несовместима, – прощебетал Сириус, поднимая свою палочку с пола. Лицо Тома не дрогнуло. Тонкая струйка крови извивалась по его запястью, скрываясь под рукавом.

Впервые за все время Гермиона не нашлась, что сказать.

***

Входная дверь открылась с мягким скрипом и безошибочным звуком походки Альбуса Дамблдора. Вслед за этим послышался резкий стук каблуков по деревянному настилу.

Том Риддл очень надеялся, что есть еще один человек; он боялся того дня, когда Альбус Дамблдор откроет туфли на шпильках.

Голоса стали громче, и с лестницы показались два человека.

– Директор! – Гарри, затаив дыхание, ухмыльнулся, а Рон с ворчанием поднял голову. Гермиона слабо улыбнулась, почувствовав облегчение от того, что вернулся символ стабильности и безопасности.

– О, – произнес Сириус, и это слово слетело с его губ, как олень, спотыкающийся о лед. – О нет.

Том спокойно обвел взглядом женщину, следовавшую за директором. Она не могла быть слишком старой; у нее виднелись следы возраста, которые не смогут скрыть никакие зелья или процедуры для кожи. Худощавая и непритязательная, но физический рост мало что значил в мире магии.

– А, – тихо усмехнулся Альбус, – Я вижу, ты узнал нашего уважаемого гостя.

Сириус попятился, безмолвно запинаясь, прежде чем издать тихий писк.

Что ж, это уже было довольно интересно.

– Сириус Блэк, – произнесла женщина с легким акцентом, хотя ее английский был безупречен. Произношение как бы округлое и артикулированное по-другому – Бельгийка? Может быть, румынка?

Сириус съежился, женщина даже не улыбнулась.

– Сбежавший заключенный, отсидевший в Азкабане ужасное количество времени. Я предполагаю, что вы провели столько времени в бегах, – выпалила она с небольшой странностью в голосе. – Впечатляет, может быть, мне стоит пригласить вас на ужин?

Гарри разинул рот, а Сириус побледнел.

– О, не надо слишком дразнить мальчика, – Альбус тихо усмехнулся, – Я боюсь, что он может сбежать от тебя.

– Или отгрызть свою ногу в отчаянной попытке сбежать, – ответила женщина ровно и спокойно. – Полагаю, я не нуждаюсь в представлении, но ради драматизма могу. Я Крина Димитриу, которую оторвали от работы по просьбе Альбуса.

Тому не понравилась эта женщина, кстати, Сириус Блэк (Сбежавший заключённый?) отшатнулся от неё.

– Я много слышала о вас, мистер Блэк, – спокойно продолжала Крина. – Слухи распространяются и на моей работе. К несчастью, меня не подкупили и мне не заплатили за то, чтобы я занималась вашим безумием.

Крина Димитриу обернулась, она была на высоких каблуках под своей довольно непримечательной одеждой: брюки и консервативная мантия.

– Мистер Риддл, я полагаю, – заговорила: она, глаза острые, но обычные. При ближайшем рассмотрении форма ее лица заставила его неуверенно ассоциировать ее все-таки с румынским происхождением. – У нас назначена встреча.

***

Комната опустела – Сириус Блэк слишком торопился сбежать. Рон, Гермиона и Гарри тоже быстро ушли под спокойными призывами Альбуса Дамблдора. Дверь гостиной закрылась, отделяя довольно большую комнату от остальной части дома.

– Ну, это было очень утомительно, – вздохнула Крина, вытирая рукой пыль с одного из стульев. Та взмыла в воздух, мягко кружась вокруг.

Том наблюдал за ней, слегка нахмурившись. Его рука горела, бедро пульсировало.

Дверь открылась, и Альбус снова просунул голову.

– А, вино, которое вы заказали.

Крина закинула ногу на колено.

– Спасибо, Альбус, дорогой. Я, конечно, надеюсь, что это из виноградника, о котором вы говорили. Я бы сама его принесла, если бы не ваше столь своевременное приглашение. Как жаль, что вы прервали меня, я полагаю, это ваша старая привычка.

Альбус слегка занервничал, левитируя бутылку через всю комнату. Том заметил, что она была бледно-голубая, почти лазурного цвета, но он ее не узнавал. Возможно, со временем изменились и стекольные компании.

– Ах, прошу прощения, дорогая Крина. Уверяю вас, я сделаю так, что это будет стоить вашего времени.

Глаза Крины сосредоточились на Томе, когда она подняла бутылку в воздух и начала водить ногтями по пробке.

– Сомневаюсь, Альбус, что вы можете предложить мне что-то такое, что будет стоить моего времени. Единственная стоящая возможность сейчас-попытаться выяснить, почему я здесь. Том Риддл, я полагаю. Я редко забываю имена.

Лицо Тома слегка дернулось при виде внезапно появившегося на нем внимательного взгляда.

– Как жаль, – начал Том, облизнув губы, – Что меня так мало беспокоит ваше.

Она слегка наклонила голову, не выглядя удивленной или обиженной его колкостью.

– Как приятно это слышать, – вежливо ответила она, – Я ненавижу тратить время на разговоры о хобби, не представляющем интереса. Поскольку ты уже услужливо определил нашу динамику, ты определил и тему нашей концепции. Похоже, нам есть, что обсудить, мистер Риддл.

Глаза Тома слегка расширились, Альбус судорожно выдохнул.

– Ах, да, – Альбус Дамблдор слегка дернулся, – Крина, вы можете обсудить …

– Хотя мистер Риддл не достиг совершеннолетия, вы не являетесь его опекуном или законным представителем, – оборвала Крина хладнокровно, – Как таковой, он не является ни вашей ответственностью, ни вашим подопечным. Наши обсуждения конфиденциальны, дорогой Альбус. На них также нельзя влиять, иначе я могу прямо сейчас вернуться домой и продолжить работать над своей книгой.

Челюсть Альбуса Дамблдора захлопнулась, он выглядел соответственным образом наказанным.

– Ах, моя ошибка, – начал он, сделав небольшую паузу. – Простите меня. Зовите, если … эм. Будет необходимо моё присутствие.

Альбус нырнул за дверь и тихо прикрыл ее. Крина тихонько вздохнула и, вытащив тонкую палочку, постучала ею по бутылке с вином. Та волшебным образом открылась, и пробка растворилась в воздухе. Из сумки, которую она принесла с собой, она достала хрустальный бокал на ножке. Том в скрытом замешательстве наблюдал, как она наливает себе скромный стакан темно-красной жидкости.

– Как я уже вкратце сказала, – спокойно начала она, – Твой уникальный статус несуществующего приравнивается к моей … забывчивости в отношении контроля над законами, касающимися ответственности перед твоим опекуном. Твои действия никоим образом не влияют на других, и я не обязана раскрывать информацию независимо от содержания или намерения. Ты не принадлежишь ни к большинству, ни к меньшинству. Ты не существуешь, и я едва ли вижу необходимость сообщать об всем Альбусу.

Наконец она подняла глаза и достала из сумки еще один хрустальный бокал.

– Вина? В конце концов, ты еще несовершеннолетний.

Том коротко кивнул, настолько ошеломленный, что не мог придумать, как противостоять странной личности этой женщины.

– Превосходно, – она напевала, взмахивая палочкой и едва слышно шепча заклинания. – Забавно, не правда ли? Я знаю два оскорбительных заклинания и еще дюжину для открытия и запечатывания бутылок вина в зависимости от содержания, – она раздраженно закатила глаза, – Шардоне требует…менее сильного прикосновения.

Она взмахнула палочкой и заговорила, отлевитировав хрустальный бокал к Тому. Он поймал его правой рукой, изящно придерживая. Крина еще не сделала ни глотка, а он не дурак, чтобы пить раньше нее.

– Скажите, мистер Риддл, откуда я? – решительно спросила Крина.

Том слегка покрутил стакан.

– Румыния.

Она кивнула без малейшего признака несогласия.

– Румынское магическое образование делится на специализированные области, определяемые по профессиям. В юности я решила более тщательно исследовать магию разума.

Том слегка напрягся.

– Легилименция-не простое искусство.

Крина улыбнулась, тонкая изогнутая вверх губа была скрыта секундой позже глотком вина.

– Это правда, – проговорила она после того, как сглотнула, ее губы покраснели. – Я не претендую на мастера легилименции. Я нахожу более естественным резонанс с окклюменцией. Фактически, Всемирный совет по сертификации согласен с моим утверждением, что я являюсь экспертом в этой области.

Том сделал глоток вина. Вкус был гладким, а затем резко осел кислинкой на языке. Пары алкоголя ударил ему в нос.

– Я мастер астральной проекцией, консенсуальной одержимости и разделенного сенсорного восприятия, – спокойно продолжала Крина. – Хотя в среднем я открываю больше винных бутылок, чем чужих чувств.

Том спокойно отпил еще глоток.

– Я опубликовала несколько книг, в которых исследуются умственные способности людей, подвергшихся различным проклятиям. Меня также привлекали для помощи с когнитивными исследованиями для нескольких темных когнитивных заклинаний, таких как сломанная личность. Было опубликовано несколько исследований, если тебе небезразлична такая бессмысленная информация.

Том постарался не обращать внимания на маленькую шпильку, пронзившую его при этих словах.

– Почему вы считаете, что это информация бессмысленная, если потратили на нее столько времени?

Крина откинулась на спинку стула, чтобы устроиться поудобнее.

– Бессмысленная, потому что к вам это не относится, Мистер Риддл. Я одна из самых опытных ведьм-медиумов в мире, и я ненавижу, когда мое время тратится впустую. Не всех можно подкупить алкоголем.

Лицо Тома слегка дернулось.

– Вы слишком молоды, чтобы достичь таких высот за столь короткое время.

Крина даже не моргнула.

– У меня очень напряженная работа. Я принимаю больше расслабляющих ванн, чем советуют для моего собственного здравомыслия.

– Вы сидите в пузырях и забываете обо всем на свете? – холодно спросил Том.

– Конечно, нет, – Крина сделала глоток из своего бокала. – Я разоряюсь на лаванду и вулканические соли. Поверьте мне, Мистер Риддл. Не все из нас выползли из кишащей червями траншеи.

Рука Тома сжалась вокруг стакана, который он держал. Другая рука сжалась, пока не лопнули волдыри.

– О боже, – заметила Крина, не слишком обеспокоенная видом засохшей крови и гноя. – Это выглядит как несовместимый магический урон. Я удивляюсь, почему вы вообще попытались сделать что-то настолько вредное для себя.

Последовала пауза, затем Крина покачала головой.

– Прошу прощения, это был риторический вопрос. Мой пациент отказывается говорить, поэтому я делаю это за нас обоих.

– Я бы не возражал, если бы вы перестали говорить все вместе, – улыбнулся Том едко и резко.

– Потому что мои слова звучат угрожающе, – перевела Крина. – Потому что ты наслаждаешься ложным чувством страха, которое внушаешь другим. К сожалению, мне довелось столкнуться с бесчисленными ужасами, и ты не произвел на меня того впечатления, на которое надеялся.

Том проигнорировал острый подкол и то, как вспыхнул его гнев на мгновение.

– Вы когда-нибудь устаете от бессвязной болтовни?

– Вы когда-нибудь устаете от попыток внушить страх другим, несмотря на отсутствие физических доказательств ваших способностей? – возразила Крина почти с игривым оттенком. – Может быть, вам стоит свернуть птице шею ради меня? Заколите котенка, чтобы показать мне вашу истинную психопатическую природу, Мистер Риддл.

Том испытывал противоречивые чувства. Он мог повиноваться бурлящему голосу в своем сознании, который убеждал его наброситься и подтвердить, что он был чем-то, чего следовало опасаться. С другой стороны, делая такие вещи, он подтвердит, что все, что она сказала, было действительно и как таковое применимо к нему. Том Риддл прожил так долго, будучи самым умным существом в этой комнате. Он преуспевал, зная, что у него есть преимущество, и любое время, когда он был без него, было, несомненно, хаосом.

Том Риддл прикусил язык и с трудом сдержался, подавляя вскипающий в крови гнев. Крина улыбнулась, склонив голову в самом тонком проявлении восхищения.

– Впечатляет, – спокойно пробормотала она. – Я была почти уверена, что ты на это клюнешь.

Рука Тома слегка дернулась, но он не ответил.

– Я думаю, что эта твоя рука очень впечатляет, – сказала Крина, делая маленький глоток. В ее бокале оставалось совсем мало вина, но это, казалось, ничуть ее не смущало. – Тот факт, что ты сознательно использовал чью-то палочку, зная о возможных последствиях. Ты оценил свои риски и преимущества и игнорировал последствия боли или возможность травмы. Ты ни разу не колебался, и твой бокал не опрокинулся, несмотря на волнение. Амбидекстр?

Губы Тома слегка дрогнули.

– Доминирующая левая рука-это знак дьявольского ребенка.

– Для тебя есть гораздо больше признаков, чем доминирование левой руки, – заметила Крина.

Том слегка кивнул в ответ.

– Какое отчаяние ты, должно быть, испытываешь. – тихо продолжила Крина, замолкая, постукивая пальцами по хрусталю. – Добровольно искалечить себя этим. Судя по твоей собственной магической подписи и состоянию комнаты, когда я вошла, ты использовал палочку мистера Блэка?

Молчание Тома сказало само за себя.

– Как любопытно, – задумчиво произнесла Крина, и в ее глазах впервые мелькнула искорка чистого любопытства. – Ваше ядро и подпись должно быть очень разные, чтобы отреагировать так…враждебно, на кого-то другого. Тогда ты, должно быть, невероятно бережно относишься к своей палочке, у кого она сейчас?

Том сделал глоток своего напитка и задержал его на языке. Он сглотнул и проглотил свою гордость.

– У Альбуса Дамблдора.

– Я поговорю с ним, чтобы он вернул её, – отреагировала Крина почти мгновенно. – Скажи мне, ты причиняешь себе боль?

Том не ответил, и Крина тихо фыркнула.

– Простите меня, – напряженно извинилась она. – Я совсем забылась. Иногда трудно говорить с молодежью из-за…цензуры над такими … темами. Могу ли я отклониться от темы на более знакомую территорию?

Том внимательно посмотрел на нее.

– Как вы предлагаете это сделать?

Крина поставила стакан на пол и снова полезла в сумку. Она достала небольшую бумажную коробку вместе с каким то незнакомым пластиковым предметом. Она открыла коробку, и Том никогда не забудет этот бумажный яд, который успокаивал его, когда дрожала земля.

– Вся эта пачка твоя, – она вежливо передала ее. – Я полагаю, ты справишься с зажигалкой. Она маггловского происхождения, но проста в эксплуатации. Отказ от никотина-это жестоко, учитывая твою ситуацию.

Том нащупал один из гладких бумажных рулонов. Маленькие пятна на его пальцах все еще были, прошло много времени с тех пор, как он нашел пачку в разрушенных руинах бомбоубежищ.

У зажигалки была кнопка, он щелкнул ею и обжег пальцы знакомым теплым поцелуем.

– У тебя есть сигареты, – спокойно сказала она, – У меня есть вино. Я хочу, чтобы вы поговорили со мной, Мистер Риддл. Вы более очаровательны, чем я предполагала, и мы все знаем, что вы не так хорошо адаптируетесь, как хотите показать. Конечно, вы отличный актер.

Том затянулся, задыхаясь от дыма, что обнимал его горло. Асбест под кожей, охлаждающее жужжание, чтобы успокоить рой ос, которые впрыскивали яд в его кровь. Возможности, которые предоставляла ему эта женщина, давали ему выход, принося в жертву его гордость и безопасность.

– Вы работаете на Дамблдора? – спросил Том приглушенным смогом голосом.

– Нет, – ответила она с улыбкой, – Дамблдор-один из моих пациентов. Или скорее…он проверяет мою информацию, чтобы убедиться, что она достоверна. Дамблдор работает на меня.

О, это было что-то другое.

– Возможно, нам следует начать этот разговор иначе, но более продуктивно, – предложила она с нейтральной позиции. – Какое заклинание ты произнес в последний раз?

Том сказал ей, перекатывая латынь на языке, как будто это было вино, которое она пила.

Она кивнула без малейшего признака неудовольствия.

– Заклинание обнаружения трупа. Зачем ты искал трупы?

– Одежда, – коротко и без колебаний ответил Том. – Моя рубашка была порвана, я искал среди мертвых рубашку, которая ещё не сгнила.

– Ммм, – сказала Крина. – Ты, должно быть, ненавидишь магазины одежды.

Том чуть не рассмеялся.

– Интуитивно.

Крина опрокинула свой уже пустой бокал.

– Том Риддл, я верю, что у нас будут замечательные беседы.

***

– Ты идешь по дороге и видишь раненую птицу, – Крина помолчала, слегка наклонив голову. Морщинки в уголках ее глаз теперь стали заметнее. – Или…скорее, ты видишь раненого. Может быть, это будет более понятно? Ты видишь раненого человека, лежащего в укрытии возле здания. О чем ты подумаешь в первую очередь, Том?

Ему захотелось солгать, сказать правильный ответ, которого она ожидала. Было желание сказать правду, единственный вариант, который оставит её пребывать в шоке и отвращении к его натуре.

– Это…человек, – начал Том, и это слово показалось ему странным и онемевшим, словно он впервые на своей памяти сказал правду. – Раненый человек. Мне все равно.

Крина тонко улыбнулась-единственное выражение, которое он наконец смог добиться после часа пребывания с ней. Оно не было ни осуждающим, ни резким. Это было не одобрение или разочарование, это было ее…выражение равенства. Конечно, они оба были личностями, у которых были темы для обсуждения.

– Моя первая мысль-это осознание того, что он также ранен, – она молча кивнула. – И все же я хочу использовать эту возможность, чтобы добить его. Я хочу раскрошить все кости. Существует изначальное неприятие слабости, которое никто никогда не обсуждает. Отбраковка ослабленных побегов, удаление сорняков. Это так же распространено и естественно, как желание защищать и лелеять. Конечно, я бы не раскрошил их, но моя первая мысль-сделать это.

Крина чуть-чуть подалась вперед всем телом.

– Я совершенно в своем уме и тоже испытываю подобные мысли. Почему же ты считаешь себя таким монстром?