Текст книги "Истинное зло (ЛП)"

Автор книги: Oceanbreeze7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)

Том не обратил на него внимания. Дамблдор печально вздохнул, разочарованный своими неудачными попытками.

– Очень хорошо, – сказал Дамблдор, – большое спасибо, я вернусь завтра, думаю, после обеда.

– Конечно, Альбус. Это вовсе не проблема.

Том замер.

Он узнал этот голос. Легкое смещение слов и формы гласных. Он знал его, как яд в своих жилах или фумигация, выжигающая его глаза.

Дамблдор ушел. Том и его охранник молчали до тех пор, пока в доме не наступила полная тишина, когда Дамблдор вышел в снежные вихри за пределами дома.

Они были совершенно изолированы, одни, на всю ночь.

– Привет, Том, – сказал Дож, усаживаясь на стул рядом с Томом. – Как чудесно снова видеть тебя.

У Тома перед глазами все поплыло. Его дыхание стало прерывистым, он не мог сосредоточиться или видеть четко, и он слишком хорошо чувствовал тепло ноги Дожа, слишком близко и …

– Каким образом? – прохрипел Том; его руки так сильно тряслись, что было очевидно, что он не может больше читать. – Как?

Дож улыбнулся, жестоко, резко и, наконец, так же злобно, как и все, что Том знал о нем.

– О, мои извинения. Видишь ли, моя семья – друзья Альбуса. Я самый крупный финансовый вкладчик Ордена.

Том не удержался – отшвырнул книгу в сторону, наклонился, и его вырвало прямо на пол.

Это было больно, густо и воняло через нос. Дож напевал что-то, мягко проводя пальцами по волосам Тома. Они быстро становились влажным, прилипли к его черепу, когда паника оставила его лишь хрипеть. Он чувствовал себя оторванным, находящимся не здесь.

– Как печально, – Дож прищелкнул языком, – я ненавижу, когда ты устраиваешь беспорядок.

– Не прикасайся ко мне, черт возьми! – проскрежетал Том, весь яд испарился, как и его силы. Дож продолжал гладить его по волосам. Его рука напряглась, хватая Тома за корни волос и заставляя его шею выгнуться назад с резким криком.

– Да, – пробормотал себе под нос Дож, чудовище во всех отношениях, – я думаю, что это намного лучше, чем маленькая вечеринка Уизли.

– Ненавижу тебя, – прошипел Том, оскалив зубы. Он не мог творить магию, защита мгновенно сомкнется и поймет, что Том напал на Члена Ордена. У него не было ни алиби, ни возможности вызвать помощь. Возможно, он мог бы попытаться вызвать Крину, но в такой поздний час в каникулы не было никакой возможности …

– Я знаю, – улыбнулся Дож, другой рукой поглаживая дрожащую челюсть Тома, – так даже веселее.

Том был благодарен Дожу за то, что тот проигнорировал его книгу, а вместо этого встал и потащил Тома за скальп через комнату. Он действительно был членом Ордена, потому что, казалось, достаточно хорошо знал планировку дома. Том едва держался на ногах, задыхаясь от паники и ужаса. Он снова попытался блевать, когда его тащили, но в желудке ничего не осталось – все валялось на полу возле дивана.

– Нет, – выплюнул Том, хотя яд в его голосе иссяк, и в нем уже просто зазвучала мольба, когда Дож пинком распахнул дверь в его комнату, – Нет, нет…

– Это рождественский подарок, – Дож выглядел почти обиженным, – ты должен быть благодарен.

– Я ненавижу тебя, – выпалил Том, ненавидя себя за то, что почувствовал, как слезы потекли по его левому глазу.

Все шло так хорошо.

– Я знаю, – промурлыкал Дож, вытаскивая палочку, чтобы разрезать швы на рубашке Тома.

Плед Гермионы был разорван в клочья и упал на пол распутанными нитями.

Когда-то его кровать была удобной, а теперь стала его тюремной камерой.

Он мог кричать, но в доме никого не было, чтобы услышать его – Дож знал это и, казалось, играл в игру, как громко можно заставить Тома умолять.

Он больше не был ограничен временем, не то что в предыдущие встречи. Они провели всю ночь в одиночестве, в изоляции, за самыми сильными защитными чарами в стране, и Том не мог уйти.

Его кровь была грязной и кислой, и он подумал, не пытается ли Дож выпустить её всю из него.

Я ненавижу тебя. Думал Том, его рвало и рвало снова и снова, пока мышцы живота не свело судорогой от легкого прикосновения Дожа.

Я ненавижу тебя. Я ненавижу это. Я ненавижу все.

Пока что-то радостно не зазвенело – яркие колокольчики Нового года.

– Ах да, – сказал Дож, наконец-то, наконец-то, отстраняясь, выглядя измученным и довольным. – С Днем Рождения, Том.

Он бросил на кровать сикли. Оплата, как будто Том хотел лишь денег за это, и был не более чем…

Том свернулся калачиком, испытывая боль и ненависть, и через это его мозг повторял все снова и снова, пока ему не захотелось выцарапать себе глаза и превратить мозг в кашу.

Больше нет. Думал Том несколько часов спустя, едва в силах выносить боль. Он двигался на автопилоте, проделывал осторожные движения, снимая белье со своей кровати и бросая его в мусоропровод для белья, хотя Кричер, вероятно, просто сожжет всю ткань. Он погрузился в ванну, дрожа и истекая кровью, и подумал: Больше нет.

Он вернулся с пульсирующими глазами, насквозь пропитанными кровью, когда натягивал новые брюки, не застегивая пуговицы, потому что не мог просунуть их в дырки.

Больше нет. Том задумался и порылся в своем сундуке, который поспешно упаковал в Хогвартсе. Толстые бутыли с зельем, спрятанные на дне, банка размером с ту, в которой миссис Уизли хранила джемы, и он, всхлипывая, открутил крышку.

Больше нет. Подумал Том и выпил все.

***

Гарри смеялся, наблюдая за фейерверком, который Фред и Джордж запускали снаружи Норы, а потом почувствовал что-то неладное.

Это было трудно описать – как будто кто-то вылил на него ведро холодной воды. Пальцы онемели, словно их вообще не было. Перед глазами у него все плыло, фейерверк взрывался в так с громким стуком его сердца.

– Гарри? – спросила Тонкс, обеспокоенно приглядываясь к нему. – Ты в порядке?

– Я… – Гарри сухо сглотнул. Когда его начало трясти?

– Эй ты, – Тонкс остановила его твердой рукой. – Приступ паники? Все в порядке, дыши со мной…

Это помогло, и постепенно паника и туман начали отступать. Чуство держалось у него в затылке, несмотря на фейерверки, игры и шампанское внутри. Несколько часов оно ощущалось, жужжа внутри, как шершни, пробивавшие его череп.

Оно отступило, и Гарри ничего не почувствовал.

Было…холодно и надломлено, и так далеко, и… казалось, что дементор забрался ему под кожу, а его глаза словно сочились из черепа, и …

Гарри наклонился, и его вырвало на пол. Фред и Джордж радостно закричали, очевидно, решив, что подействовала выпивка. Тонкс хихикнула, прогоняя его прочь.

Что-то было не так. Что-то было ужасно неправильно.

– Ты в порядке? – спросила Тонкс с улыбкой на лице.

– Я чувствую, будто умираю, – сказал Гарри.

Тонкс рассмеялась, а Гарри почувствовал, что его разум отключился. Он обмяк на секунду. Тонкс испуганно вскрикнула, когда он упал.

– Осторожнее, щеночек! – обрадовался Сириус, подхватывая Гарри одним пьяным скоординированным движением. – Слишком много алкоголя…

– Нет, Сириус, – сказал Гарри, глядя в никуда, он не мог сосредоточиться, но это было так неправильно и … – Мне кажется, я умираю.

Сириус в замешательстве нахмурился, затем в глазах его появилось беспокойство.

– Гарри …

Спина Гарри выгнулась, и он схватился за нее.

Сириус закричал, и со стола быстро все убрали. Гарри лежал на его поверхности, слегка кривясь, пока его рот ритмично жевал пустоту. Кончики пальцев превратились в когти, его глаза неудержимо моргнули; он обмяк, тяжело дыша и пребывая в сильном замешательстве, и…

– …Больше нет, – невнятно пробормотал Гарри.

– Что случилось, Гарри? – спросил Сириус, нежно держа того за плечо и проверяя движения обоих глаз. – Это он?

– Нет, – невнятно пробормотал Гарри, хрипя от боли. – Я … я …

– Дай ему немного воздуха, Сириус, – успокоил его Ремус, одной рукой поглаживая Гарри по спине.

Празднество превратилось в тихую печаль, и они наблюдали за испуганным Гарри.

– Нет, я… Том, – выдавил Гарри, дрожа как осиновый лист, – мы… Том.

– Щеночек…

Гарри не мог понять, но какое-то пространство в его мозгу словно затуманилось и онемело, и он был так напуган и …

– Что-то не так с Томом.

Сириус и Тонкс обменялись взглядами.

– Я могу пойти проверить его? – предложила Тонкс. – Быстренько заскочим…

– Нет, я… – Гарри моргнул. Он побледнел, превратившись в почти призрака. Он больше ничего не чувствовал. – Я … я думаю, он мертв.

На секунду воцарилась тишина, затем люди пришли в движение.

– Я возьму его, – сказал Ремус, одной рукой поддерживая Гарри, когда Сириус поспешил обратно. Грюм быстро отстал, когда их трио из Сириуса, Тонкс и Грюма пронеслось к камину.

Как только Гарри смог нормально стоять, он рванулся вперед и с помощью Ремуса и миссис Уизли сумел пролезть в камин.

Когда они прибыли, дом на площади Гриммо был в полном хаосе. Кухня и комната с самым большим столом, превратилась в нечто из худших кошмаров Гарри.

Стол был убран и накрыт бледно-белой скатертью. Наверху, распластавшись, лежал Том, глаза его были полуоткрыты, но явно ничего не видели. Сириус, Тонкс и Грюм бегали вокруг, приносили воду, разбирали огромный мешок с полевым медицинским оборудованием Авроров и работали над созданием достаточно яркого света, чтобы превратить комнату в больницу.

– Борода Мерлина! – задыхаясь, сказал Ремус. – Что происходит?

– Отравление! – крикнул Сириус, подтаскивая к столу ведро с водой. – Черт знает что! Ублюдок был в припадке, когда мы нашли его …

– Дож читал и ничего не заметил, – проворчал Грозный Глаз, явно недовольный этим человеком.

Гарри не мог этого объяснить, но он резко выплюнул: «Лжец!» – и покачнулся.

– Осторожнее, – сказал Ремус, сжимая рукой плечо Гарри. Гарри нужно было сесть.

– Эта связь, – сказал Сириус, опускаясь на колени рядом с Гарри. Миссис Уизли убежала, спеша связаться с Альбусом. – Эта ваша связь … Когда ты почувствовал себя странно? Когда все это началось?

– Я… – Гарри задохнулся, чувствуя, как к нему возвращается паника.

– У него был приступ паники примерно четыре часа назад, – сообщила Тонкс каменным ровным голосом, которого Гарри никогда раньше не слышал. – Только минут двадцать назад начало рвать.

– Значит, действует быстро, -поморщился Грозный Глаз. – Паника, говоришь? Возможно, это была обычная тревога…

– Жаль, что у нас нет отчетов от этой проклятой Крины, – сказал Сириус. – Думаешь, случайное отравление? Он был напряжен и нашел что-то здесь?

– Для всех целей мы должны считать это попыткой самоубийства, – сообщил Грозный Глаз, суетясь с заклинаниями над Томом.

В какой-то момент он остановился в замешательстве, а затем сунул руку в расслабленный рот Тома.

Ремус встревоженно вздрогнул, но Грозный Глаз целенаправленно поднял язык Тома сквозь всю слюну и громко выругался, проревев:

– Тонкс!

Девушка порхнула к нему, бросив один-единственный взгляд, прежде чем побледнеть. Это длилось всего секунду, прежде чем она практически набросилась на лицо Тома, приподняв его веки, вырвав несколько ресниц своими поспешными действиями.

– Дерьмо, – сказала Тонкс. – Дерьмо. Позовите Снейпа сейчас же – это не яд, это чертова передозировка.

–Что? – изумился Сириус, глядя на мрачную парочку. – От чего?

– Думаю, зелье сна без сновидений, – сказала Тонкс, пытаясь срезать с Тома рубашку. Она оставила на нем нижнее белье, но разрезала длинные брюки. Том выглядел таким бледным и худым в длинных черных боксерах и с полупрозрачной кожей.

Молли вернулась обратно, Дамблдор шёл за ней. Он выглядел немного сонным, но достаточно бодрым. Он бросил один взгляд на Тома, прежде чем выражение его лица стало серьезным. Он пронесся мимо Тома и суетящихся авроров, вместо этого остановившись перед Гарри.

– Гарри, – тихо сказал Дамблдор, – ты в порядке?

Гарри уставился в пол.

– Мне казалось я умираю.

– Мне очень жаль, – сказал Дамблдор.

В комнату вошел Снейп, явно раздраженный тем, что оказался здесь. Он нес с собой толстый мешок, выглядя достаточно несчастным, чтобы заколоть ближайшего громкоголосого сопляка.

– Передозировки, – сказал Грозный Глаз Снейпу, который замер лишь на секунду, заметив своего пациента. – Похоже, он был наркоманом.

– Что? – в ужасе выпалил Гарри, – что … но …

Все сошлось с шокирующей ясностью. Туманные действия Тома, нечленораздельная речь и путанная дезориентация по утрам. Неблагоприятная реакция на Успокаивающее зелье. То, как он был так смущен и спал как убитый, когда они несли вахту в ожидании медицинских новостей мистера Уизли.

– Отойди, – сказал Снейп, почти накрывая собой Тома. Он проверил внутренние веки Тома, серебристо-голубой оттенок кожи. Его глаза были остекленевшими и невидящими, затуманенными, словно их накрыла катаракта. Снейп проверил рот Тома, потянув за язык, чтобы увидеть то, что выглядело как ртуть, нарисованная по всей нижней стороне.

Снейп поморщился, отстраняясь от распростертого тела Тома.

– Передозировка Зельем Сна Без Сновидений. Он выглядит так, как будто употреблял его около полугода. Не настолько серьезно, чтобы развилась нарколепсия. Будет откат.

– Что вам от нас нужно? – спросила Тонкс, и Снейп передал ей что-то похожее на сдерживающие ремни.

Они привязали его к столу, распростерли на поверхности. Его грудь едва двигалась; он был похож на еле живой труп.

Снейп сунул что-то Тому в рот, кусок камня.

Затем он сунул руку за спину, вытащил маленький нож и перерезал Тому левое запястье. Том никак не отреагировал, даже когда его кровь начала медленно сочиться ритмичными струями.

– Это выжжет его из тела, – сказал Снейп, передавая Грозному Глазу большой пузырек с чем-то мятно-зеленым. – Это внутрь.

Шизоглаз так и сделал, впрыснув его в разрезанны сосуд на руке. Мятно-зеленый цвет и кровь соприкоснулись и зашипели, как газированные шипучки, которые любил Дадли.

Несколько минут и затем Тому стало больно, глаза ожили, и он закричал.

– Отпусти меня! – закричал он уже хриплым голосом. Безоар, воткнутый ему в горло, нанес некоторый урон связкам. – Хватит… хватит меня трогать!

– Держите его, – безжалостно сказал Снейп. Том всхлипнул, кожа на его руке начала пузыриться изнутри, зелье растворялось внутри тела Тома.

Том продолжал кричать, бормоча обрывки фраз. Его тело блестело от пота, боксеры влажно прилипли к коже. Том плакал и умолял, а потом прекратил и стал ужасно тихим.

– Он… – Сириус нервно замолчал.

– Не без сознания, – сказал Снейп. – Противоядие препятствует сну, пока не усвоится. Он будет бодрствовать двенадцать часов.

– Это не может быть этично, – прошептал Ремус, но жалоб не последовало. Том тихо застонал, кожа на его горле бурлила, изо рта текла кровь.

Больше нет. Гарри чувствовал это сердцем и душой. Больше нет.

– Ты можешь его оглушить? – прохрипел Гарри.

– Нет, – сказал Снейп и больше не смотрел на него.

Том продолжал плакать и горел изнутри.

***

Плач Тома затих только к утру.

Задавался рассвет, наверху было светло, а в кухне еще было тепло от очага.

Том так сильно вспотел, что белая ткань под ним стала серой. У него поднялась температура, лицо и грудь покрылись болезненным румянцем. Его ребра вздымались, натягиваясь на туловище.

– Почему он такой маленький? – спросил Гарри, подтягивая колени к груди. Он пытался, но не мог заснуть.

– Побочное от зелья, – тихо объяснил Сириус. – Оно…расстраивает тебя на части. Ты будешь голодать, но вес не наберешь.

Том тихо заскулил на столе.

Сдерживающие ремни тряслись, когда он дергал их. Гарри почувствовал этот шум глубоко внутри.

– Никогда не замечал, – сказал Гарри. – Я должен был заметить.

Сириус обнял его одной рукой и притянул к себе.

– Ты не мог знать, щеночек. Это не твоя вина.

Больше нет, вспомнил Гарри.

Больше нет, почувствовал Том и снова застонал.

***

Крина Димитриу появилась с каким-то странным видом.

В Нурменгарде, скорее всего, произошла другая смена персонала или изменились правила делегирования во время праздников. Крина, похоже, не была на работе, потому что пришла в экзотической шелковой ночной рубашке и роскошном халате с вышитыми на нем панцирями жуков.

– Где он? – спросила она на этот раз спокойным голосом. Ее волосы не были уложены, вместо этого они свободно спадали на плечи и верхнюю часть груди. Она пришла в больших сапогах, отороченных толстым мехом, и в просторном плаще. Он был похож на мех оленя, но она тут же сбросила его у двери.

– Сюда, – указал Сириус, поначалу уклоняясь от ее прикосновения. Через секунду он позволил себе обнять ее за плечи, осторожно ведя ее по дому.

Том выглядел ужасно, все еще связанный, но только по рукам.

Когда они вошли в кухню, Том медленно открыл глаза. Он выглядел измученным, мешки под глазами потемнели и побагровели. На нем лежало одеяло, частично согревая от холода.

– О, Том, – сказала Крина, увидев его. Она выглядела ужасно беззащитной, как и Том. – Как же я тебя подвела!

Тому нечего было ей сказать, поэтому он отвернулся и молчал.

– Мы нашли его после полуночи, – тихо объяснил Сириус. – Гарри почувствовал что-то неладное, мы пришли и нашли его в постели.

Крина кивнула, ее волосы рассыпались по шее. Гарри заметил что-то похожее на темное пятно на ее воротник – его первой мыслью было, что это Темная метка; Крина сдвинула одну руку, еще больше открыв тщательно вытатуированного жука на ее кожи.

– Ох, Том, – сказала Крина, но не с жалостью, а с ужасным пониманием. – Почему ты выбрал именно это?

Эмоции Тома зашкаливали так громко, что Гарри дернулся, когда мальчик разразился хриплым мрачным смехом.

Это не закончилось, закручиваясь вверх в хриплую истерику, его глаза снова наполнились слезами, ноги не согласовано дергались под одеялом.

– Ты думаешь, это я выбрал? – спросил Том диким голосом.

Глаза Крины слегка расширились, но к тому времени Том уже смеялся, всхлипывал и произносил какую-то религиозную фразу пронзительным криком:

– Порождения ехиднины! Как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уст.

Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое. *

*Библия от Матфея, 12:34,35

Сириус виновато посмотрел на Крину.

– Он часто говорит такие вещи. Я не все понял.

Крина с болью посмотрела на Тома, как будто сам его образ был для нее агонией.

– Том, – мягко сказала Крина с осторожностью человека на тонком льду. – Так что же ты решил? В твоем разуме…

– Я решил, – рассмеялся Том, издавая резкие звуки, словно стервятник над новой добычей. – С меня хватит.

***

Гарри поднял глаза за завтраком и встретился взглядом с Дожем – человеком, который наблюдал за Томом, когда тот принимал передозировку.

Гарри встретился взглядом с Дожем, увидел его вежливую улыбку, и что-то внутри него встрепенулось.

Рука Гарри крепче сжала вилку и нож, ярость ожила, словно отремонтированные маггловские моторы мистера Уизли.

С твердой решимостью, которую Гарри не осознавал, он пообещал:

– Обещаю, я убью тебя.

– За что? – озадаченно спросил Дож.

Гарри не знал.

Комментарий к Carpe noctem*

Конец части 1.

========== Speak of the devil… * ==========

Комментарий к Speak of the devil… *

С англ. – лёгок на помине, помяни черта, вспомни гвно вот и оно и т.д.

От автора:

Интерлюдия, где Том осознает свои приоритеты и свое желание выжить.

Интерлюдия, чтобы задать тон и начать дугу второй половины истории.

Надеюсь, сдвиг в личности и перспективе достаточно очевиден для всех вас.

Наслаждайтесь этой хаотичной главой, наполненной самолюбием.

– Я думала, на этот раз ты захочешь поговорить.

Том усмехнулся. Воздух слегка свистел у него в носу. Стерильно, скучно и сухо.

– На этот раз? А остальные двадцать – нет?

Крина Димитриу тонко улыбнулась. Выражение ее лица было правильным и чистым, профессиональным, как на последних обязательных консультациях.

– Я подумала, что мы могли бы попробовать другой подход.

Том Риддл, напротив, выглядел дерьмово.

В его обстоятельствах было нелегко оставаться привлекательным. На самом деле Крине было трудно найти что-то положительное в его внешности. Волосы Тома Риддла, конечно, были чистыми, но он вырвал изрядную часть волос с головы чуть выше затылка. Там были закреплены бинты – лечить это приходилось медленным маггловским способом из-за неудачного взаимодействия лекарств и зелий. Мешки под глазами распухли и кровоточили, мелкие синяки тянулись вниз из них, словно разъяренные улья. Лопнувшие сосуды на его роговице оставляли на одном глазу постоянное красное пятно каждый раз, когда он смотрел налево. Нос, воспаленный и сопящий, волновал меньше всего.

– Ты выглядишь лучше, – сказала Крина. – Как твое зрение?

Том сердито посмотрел на нее, и его щека дернулась от этого вопроса. Это был замечательный удар по его гордости в свете всей ситуации. Крина делала все, что могла, но даже она не могла вмешаться и настоять на более мягкой одежде для него.

– Прекрасно.

– Приятно слышать. Было бы гораздо проще, если бы ты согласился на проверку мозга, так как уровень использования зелья мог сильно повредить…

– Я сказал нет, я отказываюсь.

Том был одним из худших пациентов Крины. Мальчик был слишком умен, чтобы Крина смогла вывести его пойти хоть на какие-нибудь уступки; он отказывался от всех тестов, кроме базовой проверки, которая подтверждала, что да, он каким-то образом злоупотреблял зельем Сна Без Сновидений. Она не была наивной или легковерной, чтобы думать, что с Томом все в порядке. Мальчик продолжал доказывать, что он невероятно упрям.

Зелье сна без сновидений было удивительно полезным средством. К сожалению, из-за своей славы и многоцелевого использования, оно получило высокий статистический рейтинг из-за зависимости и привыкания. Крина не могла понять, откуда у мальчика был доступ к таким большим количествам, она была непреклонна и на стояла, чтобы ему давали меньше, чем в стандартизированном рецепте много месяцев назад, но Том оказался находчивым.

Детоксикация был не из приятных. Крина знала, что в одиночку не справится с неотложной медицинской помощью такого масштаба. Когда он нашел Тома, пережившего первый припадок, она немедленно отвела его в единственное медицинское учреждение, которое одновременно вело и в Нурменгард. Папки с документами можно было бы отбросить как международную возню, оттянуть достаточно долго, чтобы Тома выписали еще до того, как заведение узнает, что технически тот никогда не существовал. Том был ее пациентом; у Крины были бланки и реестр, точно соответствующие тому, как обычно в её учреждении принимали ее заключенных или личных клиентов. По ним Том был еще одним экспериментальным исследованием для возможной новой публикации и нуждался в детоксикации. Ходившие слухи, вероятно, обвинили бы ее в том, что она сама вызвала у Тома указанную зависимость, но учреждение еще ни о чем публично не объявило.

– Я хочу поговорить, Том, – сказала Крина. – Просто поговорить.

Том сердито посмотрел на нее, скрестив руки. Он был таким худым, таким истощенным. Зависимость сковала его тело, но он хорошо это скрывал.

– В моей области существует…множество теорий, в целом применимых ко всем стадиям когнитивных способностей. Я чувствую себя…борющейся, пытаясь обосновать почему.

– Почему что? – сказал Том удивительно ровным голосом. Его кожа покрылась мурашками. Крина попросила бы ещё одеяло, но знала, что Том обидится, если она это сделает. Он был очень нестабильным пациентом. – Почему я попал в зависимость?

Он злобно выделил это слово. Презрение и ненависть о красили его тон. Его губы брезгливо скривились – они потрескались и кровоточили по краям. Крина знала, что он истощен и обезвожен, но она отчаялась добиться еще одного медицинского осмотра.

– Я думаю… – она помолчала. – Я думаю, что ты…неуверен в себе. Твоя концепция самосознания все еще находилась в процессе становления, и твое появление здесь остановило это развитие и повергло тебя в состояние отчаяния. Хаос, эмоциональный дисбаланс, и ты использовал зелья как опору для своей травмы вместо здоровых механизмов преодоления.

Том посмотрел на нее и закинул ногу на ногу. Пятка на колене, черные брюки задрались поверх белых шерстяных носков, когда он бесстрастно наблюдал за ней.

– Расскажите мне еще.

– Я полагаю, что ты отказался искать более здоровые механизмы преодоления, потому что это потребовало бы консультации с внешней силой. Это означало бы подтверждение твоей травмы и требование участия из вне, и другого способа выразить себя. Ты не хотел, чтобы кто-то знал, что ты болен, поэтому ты занимался самолечением, чтобы сохранить работоспособность.

– А кто сказал, что я хотел оставаться работоспособным? – спросил Том, его глаза словно остекленели, но его взгляд все ещё стрелял ядом, как если бы он кричал.

– Выбор зелья. Если ты… Зелья сна без сновидений не вызывают ощущения длительной эйфории, как другие вызывающие привыкание вещества. За исключением твоей религиозной преданности, ты не проявил никаких других признаков физического саморазрушения, однако ты проявляешь многочисленные симптомы расширенного религиозного…

– Можете сказать, – сказал Том. – Они пытались вырезать дьявола из моей спины.

Губы Крины сжались. Том посмотрел на нее, заинтригованный и разъяренный, но спокойный. Замечательный самоконтроль, несмотря на потливость, лихорадку и очень спорадические припадки по мере того, как его тело акклиматизировалось.

– Да, это.

Том улыбнулся, его зубы были белыми, но язык опух и пересох. Серебристая кожа болезненно отслоилась.

– Я бы сказал, что это сработало. Это, или порка. Или горящий…

– Если отбросить это…

– Вас это беспокоит? – спросил Том. Он посмотрел на нее, слегка наклонив голову. Он и глазом не моргнул. – Вы выглядите… напряженной.

Крина была напряжена. Все в Томе казалось необычным, совершенно отличным от того, каким он был раньше. Возможно, его психика была раздроблена после случайной передозировки, но даже тогда небольшие тики говорили бы сами за себя. Он казался слишком спокойным, слишком умиротворенным. Казалось, как будто первоначальная травма, вызвавшая зависимость, каким-то образом разрешилась сама собой. Том улыбнулся – жестокой и хищной, но вполне ясной улыбкой. После того, как первоначальная детоксикация начала ослабевать, а его мольбы и крики утихли – что-то новое выползло из его плоти.

– Я чувствую себя некомфортно, – призналась Крина. – Этот разговор…для меня необычен. Я не совсем понимаю твою точку зрения.

Том тихо хмыкнул, потирая костлявым большим пальцем выступающую косточку на лодыжке. Он пошевелил пальцами ног, поерзав на стуле ровно настолько, чтобы тот заскрипел.

– Кто был вашим первым пациентом, мадам Димитриу?

Крина замерла, затем медленно закрыла папку. Ей больше не нужно было записывать, этот разговор был из тех, в которых не будут делаться новые заметки. Она отложила папку, молча желая, чтобы в этом месте был разрешён алкоголь.

– Зачем тебе это знать?

– Мне интересно, как вы оказались там, где вы есть, – пробормотал Том. – Вы так много говорите о личности исамопознании, и я понял, что так мало знаю о вашей. Ваш первый пациент…может быть, он и есть тот, о ком говорится в вашей первой статье?

– Как лестно, что ты так меня изучил.

Том улыбнулся, фальшиво и пластмассово.

– Я люблю обладать информацией. Как его звали? Дэниел? Дэвид? Дарий?

Крина хмыкнула, медленно кивая.

– Дэвид. Он содержался в румынском департаменте маггловского Маджика, или Фармсе.* Приговором суда ему было назначено пожизненное заключение, однако по договору он согласился на мое исследование.

*farmece – с рум. Магия, колдовство.

Том ничуть не удивился. Он читал статью, она знала это. Это была не самая лучшая ее работа, но это была ее ступенька к квалификации, которая привела ее туда, где она была сейчас.

– И если вы будете так великодушны… – сказал Том. – Какова была цель вашего исследования?

– В статье подробно описано мое исследование психотических эпизодов у магглов, вызванных магическим присутствием.

Том улыбнулся.

– Не могли бы вы рассказать мне вашу статью?

Крина посмотрела на него, обдумала его просьбу и начала говорить. Прошло много времени с тех пор, как кто-то проявлял интерес к ее стартовому делу. Она думала, что это уже вылетело из памяти.

– Давид был заключен в тюрьму в Румынии. Палата, предназначенная для сквибов и магглов, вмешавшихся в магические дела. Дэвида признали виновным в убийстве его жены Марии – ведьмы. Он убил ее по средством удушения и подверг насилию после вскрытия.

– Какая трагедия, – сказал Том. – Этот маггл, это была…потеря рассудка?

– В какой-то степени, – медленно произнесла Крина. – Эта статья и мои исследования в основном были сосредоточены на поведенческой мотивации, на вопросе «почему», а не «что».

– И почему это произошло? – спросил Том. – Зачем магглу душить свою жену? Как давно это было?

– Почти тридцать лет назад, – сказала Крина после небольшой паузы. – Я провела свое исследование и интервью примерно пятнадцать лет назад. Мои выводы заключались в том, что магглы не представляют никакой инстинктивной психологической угрозы для магического общества. Дэвид был единственным исключительным случаем. Моя работа тогда привлекла внимание…

– Что сделало Дэвида исключительным? – спросил Том, задумавшись. – Из всех способов – удушение. Интимный, любовный способ убийства.

– Ну… – Крина помолчала, – есть множество теорий …

– Нет, мадам Димитиу, я хочу услышать ваши мысли. Что вам сказал этот человек? Какие демоны нашептывали ему на ухо?

– Откуда мне знать. Я не смогла подтвердить никаких веских доводов. Дэвид покончил с собой в результате трагического несчастного случая после публикации моей статьи. Я встретилась с ним для последующего интервью, и он согласился объясниться позже, но вскоре после этого скончался.

Том улыбнулся и медленно распрямил ноги.

– Мне бы хотелось услышать, что толкнуло этого человека на такие действия.

– Как и мне, – сказала Крина.

***

– Вы как-то говорили мне, что ваша мать любила вино, – сказал Том, резко нарушив молчание одной фразой. – Когда вы отвезли меня на виноградник.

– Да, – согласилась Крина. – Моя семья очень любила вино. Моя мать научила меня правильно его пить.

– Я никогда не знал свою мать, – сказал Том. – Очевидно, она была наркоманкой.

– Генетическая предрасположенность и наследственный фактор – обычное дело. Я тоже кое-что унаследовала; алкоголизм, деменцию. Современная магическая медицина творит чудеса при наличии болезней.

– За исключением того, что меня создали зелья, – сухо заметил Том. – Вы высокого мнения о своей семье, мадам Димитриу?

Крина задумалась. Она осторожно сложила руки, а Том наблюдал за ней с умом, присущим только людям ее профессии. Он был гением, проявил способности, превосходящие ее. Она почти не сомневалась, что он будет сопротивляться легиллименции, и другим искусствам разума. Он, казалось, стремился к этому, врожденно понимая других прежде, чем они познают самих себя.