Текст книги "Истинное зло (ЛП)"

Автор книги: Oceanbreeze7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

– Я ошибаюсь, Крина Димитриу?

Ее пальцы дергались, несмотря на все ее попытки самоконтроля. Она ничего не ответила.

Том резко встал, начав маниакально расхаживать.

– Ты потратила всю свою жизнь на поиски знаний. Все твои достижения, твои титулы – все из-за твоей величайшей неудачи. Ты жалкая ведьма, посредственный врач, поэтому ты сотворила мерзость из своей плоти, чтобы понять.

Том просиял и прошептал:

– Но ты же знаешь, что никогда не поймёшь.

– Это неправда, – огрызнулась Крина. – Я знаю больше, чем кто-либо …

– Кроме мертвых … – рассмеялся Том. – Ты все еще не можешь понять, почему твой отец сделал это – почему он ждал и убил твою мать, когда ты была там. Удушение, такой интимный способ убийства …

– Ты ничего не знаешь …

– Я знаю! – закричал Том. В доме было тихо, если не считать легкого тиканья часов где-то в другом месте. Вязальные спицы Крины давно уже замерли, её движения были резкими и неловкими. – Я действительно знаю. Ты сожгла свою жизнь в погоне за тем, чего никогда не сможете получить. Морали и комфорту мешает присутствии прошлого. Ты изолировала себя, пожертвовала чем-то большим, чем твоя кожа, ради шанса на что-то большее. Ты украшаешь свой дом роскошными убранствами и богатством, но скрываешь культурные корни, от которых не способна избавиться.

– Том, – натянуто произнесла Крина. – Не говори мне о жертвах.

– Я потерял все! – возразил Том. – Я проиграл – моя жизнь потеряна! Почему ты не можешь этого понять? У меня здесь нет будущего, у меня здесь нет жизни. Ты, по крайней мере, выбрала потерять все, у меня же не…

– У тебя есть! – зарычала Крина, гнев исказил ее лицо во что-то уродливое. – Скажи мне, мальчик. Когда же ты прекратишь эту … эту раздражающую игру на жалости? Ты потерял все, но ты не первый! Неужели ты думаешь, что никто другой не испытывает такой же изоляции? Не чувствует пренебрежение? Потери? Ненависть? Ты особенный, но не исключительный, так что прекрати свою истерику и подумай.

Голос Крины смягчился.

– Ты не понимаешь единодушия всего окружающего тебя мира. Все знают твой гнев, силу, которую ты имеешь, и разрушение, которое ты можешь вызвать. Ты одинокая душа, тоскующая по друзьям и любви, и все же твой нрав – это твое падение. Все верят, что ты сломаешься, и вся эта ненависть и ярость вырвутся наружу. Тогда они убьют тебя и опишут твою смерть, как тысячу порезов на бумаге. Никто никогда не поймет твоего безумия – никто, кроме тебя.

– Я пытаюсь помочь тебе остаться в живых, – с ужасом сказала Крина.

– Тогда помоги мне, – сказал Том.

Крина рассмеялась, и этот звук поразил их обоих. Она поднесла руки ко рту, заглушая шум и размазывая помаду.

– Я пытаюсь, но каждый твой шаг вперёд – это еще одна рана. Наркомания, ночные травмы, сифилис? Ты не облегчаешь мне задачу, но ты не сорвался, и я полна решимости сделать так, чтобы ты никогда этого не сделал.

Том тупо уставился на нее.

– Я…я не…

– Может быть, – задумчиво произнесла Крина, немного истерично, но в основном очень грустно. – Если бы мир был другим, и у меня не было бы ни малейшего шанса вырастить ребенка, я бы тоже привела тебя в свою жизнь.

Том судорожно сглотнул.

– Ты бы изменила мир.

– Это было бы хорошо для нас, – тихо произнесла Крина. – Я бы вытащила тебя из твоего отчаяния, а ты бы вытащил меня из моей одержимости. Мы не знали бы жертвоприношений и не были бы такими прекрасными падшими созданиями.

Крина вздохнула и едва заметно кивнула в знак согласия.

– Ты прав. Я потратила свою жизнь впустую, но разве удивительно, что я признаюсь, что не знаю, как жить дальше? Я сожгла все мосты, Том. Я приняла путь, который выбрала, даже если меня грызет сожаление.

– Даже сейчас меня разыскивает британское министерство магии. У меня отберут Нурменгард. Международный комитет по делам образования расследует всю мою работу и составляет список неэтичных действий, в которых меня обвиняют. Моя жизнь, сколь бы грязной и гнилой она ни была, подходит к концу. Я была мертва некоторое время, но теперь кажется, что я на грани…

– Том, – призналась Крина. – Я не жалею, что приютила тебя, мой предвестник смерти. Ты привел меня к гибели, ты убил Гриндевальда и вывел из себя моего Лупеску. Ты привлек ко мне столько глаз, и в тот день, когда я встретила тебя, ты запустил медленно убывающий таймер, пока я не окажусь в тюрьме. Считай это моей последней жертвой, поступком бесхребетного человека. Я приложу все усилия, чтобы с тобой все было в порядке.

– Но почему? – прохрипел Том.

– Потому что ты лучший из всех нас, и я верю, что ты можешь изменить мир.

Комментарий к Бесхребетный человек

Осталось 3 главы.

========== Ключ от всех дверей ==========

Комментарий к Ключ от всех дверей

От автора:

Глава, где Где Гарри и Том разговаривают, хотя не произносят ни слова.

Они пересмотрели свои расписания экзаменов и детали процедуры СОВ во время следующего урока трансфигурации. Это было настолько важно, что профессор МакГонагалл нашла время написать все мелом на доске, убедившись, что каждый сможет четко заромнить временные интервалы.

– Как видите, – объяснила она, – ваши СОВ распределены на две недели подряд. Вы будете сдавать теоретические экзамены по утрам и практику во второй половине дня. Ваш практический экзамен по астрономии, разумеется, будет проходить ночью.

– А теперь я должна сообщить вам, что к вашим экзаменационным работам применены самые строгие чары против мошенничества. Автоответчики запрещены в экзаменационном зале. Съемные манжеты для шпаргалок, самокорректирующие чернила и быстрые перья для заметок – все это строго запрещено. Использование таких устройств приведет к автоматическому провалу. Боюсь, что каждый год, появляется один студент, который думает, что может обойти правила Магического экзаменационного управления. Я могу только надеяться, что никто из вас не настолько глуп, чтобы попытаться.

Гарри не мог отделаться от мысли, что если кто-то из его знакомых и мог успешно сжульничать, то это были два близнеца, которые произвели настоящий переполох.

– Пожалуйста, профессор, – сказала Гермиона. – Когда мы узнаем результаты?

– Где-то в июле вам пришлют сову.

– Отлично, – еле слышно прошептал Симус. Он толкнул Дина локтем, говоря едва слышно. – Значит, нам не придется беспокоиться об этом до лета…

Гарри представил себе, какой будет жизнь, когда он будет тупо сидеть и ждать, когда сова сообщит ему результаты. Сначала он представлял себе Тисовую улицу, но через несколько секунд сменил ее на мрачную атмосферу унаследованного Сириусом дома. Там, по крайней мере, он мог найти хоть какую-то радость.

Их первый экзамен, Теория чар, был назначен на утро понедельника. Гарри согласился проверить Гермиону после обеда в воскресенье, но ее беспокойство вылилось в сильное волнение. Она продолжала выхватывать книгу, размахивая ею и шлепая Гарри по голове каждый раз, когда он заминался с ответом.

– Почему бы тебе просто не проверить саму себя? – хмыкнул Гарри, потирая волосы. – Это подло, Миона. Хватит меня колотить!

– Перестань быть таким, что это заставляет меня тебя колотить! – возразила она, ударив его еще раз. На самом деле это не было больно, но ее нервная энергия довела её уже до безумия.

– Почему бы тебе не попросить Тома помочь тебе? – спросил Гарри. – Где он? Я не видел его с прошлой недели.

Гермиона замолчала, ее пальцы лихорадочно постукивали по краям книги, как будто она играла на пианино. Ее нижняя губа, так сильно обкусанная, что была обильно покрыта магической помадой против кусания губ, слегка блестела. Она тут же поморщилась и перестала кусать, скривившись от кислого вкуса.

– Он… – она замолчала, прежде чем быстро пришла в себя. – Он сдает совсем другие экзамены! Не то что мы, он уже …

– Мы поняли, Гермиона, – огрызнулся Дин Томас, тоже находясь в своей собственной панике. Он швырнул книгу на стол, Стандартную Книгу заклинаний, 5 курс, и яростно нахмурился на ее обложку. – Том – гений, а мы нет …

– Не обращай на него внимания, – извинился Симус за Дина. – С тех пор как…

– Том ненавидит меня! – жалобно простонал Дин, решив упасть вперед и ударить себя носом о обложку книги. – Я думал, у нас что-то есть.

– Химия? – сочувственно спросила Гермиона.

– Что? Черт возьми, нет, – растерянно сказал Дин. – Я не … Это маггловская штука?

– Ладно, не обращай внимания, – беззаботно сказала Гермиона. – Он уехал сдавать свои собственные экзамены. Он уехал…в субботу. Может быть, он вернется до конца года, иначе мы увидим его уже летом.

Дин хмурился.

– Не думаю, что он захочет увидить меня летом.

Симус сочувственно похлопал его по спине и в последнюю минуту снова принялся за учебу.

Ужин прошел в приглушенной обстановке, перемежаясь невнятной лексикой и датами. Гарри и Рон почти не разговаривали, но ели неистово, несмотря на усталость. Гермиона, с другой стороны, продолжала откладывать нож и вилку и нырять за Джинни, которая держала книгу заклинаний высоко, подальше от лап Гермионы. Каждый раз, когда Гермиона бросалась на Джинни, чтобы перепроверить свой ответ, Джинни поднимала одно колено и пихала ее в ответ одной ногой. Гермиона устраивалась поудобнее, откусывала кусочек еды, а потом снова делала выпад.

– О боже, – сказала Гермиона. Она болезненно побледнела и быстро положила вилку. – Это они? Это… экзаменаторы?

Она произнесла их титул с благоговейным страхом, как будто только лодыжка Джинни на коленях удерживала ее от ухода в астрал. Гарри и Рон обернулись, прищурившись сквозь открытые двери Большого зала. Все они могли видеть Амбридж, стоящую с небольшой группой ведьм и волшебников, и все они были значительно выше нее. Это было немного похоже на то, как пухлый красный цыпленок вел стаю пингвинов.

– Похоже, она нервничает, – усмехнулся Рон. – Хорошо!

– Я пойду посмотрю поближе! – сказала Гермиона, выскользнув из-под лодыжки Джинни, как живоглот. Джинни вздохнула, стащила остатки печеной картошки Гермионы и устроилась поудобнее. Рон тоже неуклюже поднялся со стула, у него была аллергия на учебники – теперь, когда у него появилось занятие получше.

– Посмотри, как они уходят, – поддразнивающе вздохнула Джинни. – Они так быстро растут.

Гарри почувствовал легкую вспышку вины. Он уже довольно давно не проводил время с Джинни.

– Как ты? Занятия в порядке?

Джинни выглядела немного удивленной, улыбаясь в знак признательности, и она слегка кивнула.

– Некоторые да. Немного трудно с Зельями, и я думаю рыжие волосы не помогают мне в этом. Флитвик помог мне с заклинанием, которое я все время проваливаю. Профессор Спраут говорит, что я могу прийти во вторник, чтобы помочь подрезать Пузырящиеся бегонии за дополнительные баллы.

– Хотел бы я иметь дополнительные баллы, – сказал Гарри. Вместо этого он застрял в стрессе, парализующем ужасе и слишком многих бессонных ночах. – Ты великолепно играешь в Квиддич.

– Спасибо! – она мгновенно просияла, а затем поникла одним драматическим движением. – Только потому, что тебе запретили. Как только Амбридж уйдёт, ты получишь свое место обратно, Гарри. Мы все очень по тебе скучаем!

Странно было думать о том, как они отдалились друг от друга. Джинни была ему сестрой, но с тех пор, как Том вошел в его жизнь, она все больше отдалялась от него, несмотря на казалось бы близость.

– Извини меня… за все.

Ее улыбка стала теплее, и честной до безобразия.

– Все в порядке, Гарри, я все понимаю. Честно. Мы не выбираем то, что преподносит нам жизнь, и я не могу ничего поделать с тем, как сильно ненавижу его, но я не могу ненавидеть тебя за то, что ты не чувствуешь тоже самое.

Джинни вздохнула, поигрывая давно оставленной Гермионой вилкой.

– Я уже говорил об этом с Фредом и Джорджем, о Томе. Это не его вина, но и не моя. Я не могу дружить с ним и ожидать этого от меня было бы слишком жестоко. Но было бы так же плохо, если бы я попыталась заставить вас чувствовать то же самое. Быть злой к нему…навязывать свои чувства было бы несправедливо. И этот мир, я думаю, уже и так слишком злой для всех нас, мы не должны делать его хуже без причины.

Гарри почувствовал, что его слова прозвучат слишком неубедительно, и лишь слабо кивнул в ответ. Джинни рассмеялась, протянула руку и нежно погладила его пальцы.

– Осторожнее там, Мальчик-Который-Выжил. Мне хотелось его возненавидеть, и я ненавидела. Иногда в… Комнате я видела, как он читает книгу или практикуется в заклинании, и я смотрела на него и думала, что он незнакомец. Иногда он свирепо смотрел на меня, и я чертовски боялась, что он убьет меня. Я ненавижу его, но в глубине души – нет. Я работаю над этим, и он мне редко нравится, но иногда нравится. Вот и все, что нужно знать.

– Когда ты выросла, Джинни? – спросил Гарри.

– Тогда же, когда и ты, – улыбнулась она. – Давай, иди отсюда. Гермиона, похоже, в восторге от избиения людей по черепу. Осторожно, чтобы она и тебя не вырубила!

Гарри помолчал.

– Тоже?

Джинни подавила смешок одним осторожным глотком воды.

– Извини, извини, это не должно быть смешно, но это так. Очевидно, Том пропустил встречу. Гермиона оглушила его и заставила меня помочь дотащить его до больничного крыла – может быть, я сильно толкнула его дверью, но это не моя вина. Можешь ли ты винить меня? Должно быть, сразу после этого он уехал на экзамены. Не могу сказать, что скучаю по нему.

Гарри спокойно вздохнул и сделал глоток. Он отсчитал четыре секунды и очень небрежно спросил:

– Пропустил встречу?

– Скорее сбежал, – Джинни закатила глаза и улыбнулась. – Судя по тому, как раздражена была Гермиона, похоже, он так же плох, как и ты, Поттер. Когда-нибудь я сделаю для тебя мемориальную доску в Больничном крыле. Только самая комковатая подушка специально для тебя!

Он засмеялся, и из его горла вырвался хриплый звук. Джинни фыркнула так некрасиво, что схватилась за лицо, чтобы скрыть румянец.

Гарри крутил слова в голове. Том пропустил или сбежал со встречи, которую Гермиона считала настолько важной, что она втащила его наверх и обратно. Затем он ушел, не сказав, куда он пошел. В последний раз это закончилось в неизвестном учреждении с такими словами, как детокс и абстиненция.

Неужели Том снова нашел зелье? Они циркулировали по школе, как лесной пожар, особенно теперь, когда завтра были СОВ. Неужели он нашел кого-то, кто снова готов дать ему сон без сновидений? Была ли у него еще одна странная реакция?

Он не знал, и эти мысли ядовитым образом не покидали его весь вечер. Все пытались в последний момент что-то выучить, но, похоже, далеко никто не продвинулся. Рон сидел в самом красивом кресле и заговорщическим тоном объяснял все, что узнал, слушая экзаменаторов.

– Единственный, о ком вам следует беспокоиться, – сказал он с серьезным смешком, – это профессор Марчбукс…

– Марчбэнкс, – устало поправила Гермиона.

– Марчбэнкс, – согласился Рон, торжественно кивнув. – Кажется – осмелюсь сказать, он немного глуховат. Расспрашивал всех вокруг о Дамблдоре, может быть, вы сможете заработать несколько дополнительных очков, упомянув, какой хороший учитель …

– Рональд! – рявкнула Гермиона, угрожающе хватаясь за палочку. Паварти громко возразила, доказывая, что ей нужно получить всю внутреннюю информацию, иначе она потерпит неудачу. Гарри рано лег спать, но потом долго лежал без сна. Он жалел, что раньше не уделял больше внимания своим оценкам – никогда еще у него не было таких жгучих амбиций относительно своего будущего. Аврор казался правильным выбором, но что еще там было? На пороге нескольких бумажных тестов все изменилось – ему следовало больше учиться.

Гарри знал, что бодрствует не только он, но никто из остальных не произнес ни слова. Гарри перекатился и украдкой взглянул на пустую кровать в углу. Его беспокоило, где Том и все ли с ним в порядке.

На следующий день за завтраком никто из пятикурсников тоже не разговаривал. Парвати вполголоса повторяла заклинания, в то время как солонка перед ней лишь слегка дергалась. Гарри хотел было поправить ее произношение, но она поправила его прежде, чем он успел что-либо сказать. Гермиона перечитывала «Достижения в чарах» так быстро, что ее глаза постоянно перемещались из стороны в сторону. Невилл то и дело ронял нож и вилку, и к тому времени, как упал джем, он уже готов был разрыдаться.

Как только завтрак закончился, пятый и седьмой курсы неловко зашаркали по коридору. Другие ученики исчезли на уроках, и Луна, и Джинни пожелали им удачи.

В половине десятого их класс за классом вызывали в Большой зал. Теперь все было в точности так, как объяснила Гермиона. Четыре факультетских стола были убраны и заменены на множество отдельных столов, все они были обращены к столу учителей. Профессор МакГонагалл стояла лицом к ним, громко выкрикивая их фамилии. Один за другим они подошли к своему назначенному месту, положив перья, которые светились синим, когда проходили через сканирование системы безопасности. Их места также стали синими – защита, чтобы предотвратить использование оборотного или других маскировочных чар.

Наконец все уселись, и Парварти так дико затряслась возле Гарри, что ее волосы запрыгали, как белка. Профессор МакГонагалл посмотрела на них и громко произнесла:

– Можете начинать.

Гарри перевернул пергамент, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Теория заклинаний не могла быть такой уж сложной, особенно когда он так долго их учил.

Гарри уставился на вопросы, прерывисто дыша от огромного количества чернил. Приведите заклинание и опишите движение жезла, необходимое для следующих чар: заставить объекты летать, изменение цвета объекта на красный, плавление металла, расширение объекта, меньшего, чем ночной горшок, до размера не больше, чем стол…

Это было не сложно, но и нелегко.

Два часа спустя Гермиона расхаживала по маленькому кругу, пока они снова ждали в холле.

– Все было не так уж и плохо, но я застряла только на двух вопросах – у тебя были контрчары от икоты? Я не была уверен, что должна …

Рон широко зевнул. Каким-то образом он размазал чернила по носу. Гарри чувствовал то же самое.

Ученики пятого курса обедали с остальной частью школы (столы факультетов волшебным образом появлялись во время перерыва), а затем один за другим направились в маленькие комнаты рядом с Большим залом. Фиренце принял одну из комнат как свою комнату для Прорицаний, поэтому Гарри не сомневался, что экзаменаторы вычистили и их. Небольшие группы студентов вызывались вперед в алфавитном порядке, которые в свою очередь усаживались за небольшие стулья.

Гарри нервно сидел на своем стуле, последний в маленькой группе с близнецами Патил и Панси Паркинсон справа от него. На этот раз слизеринка молчала, тупо уставившись в стену напротив них.

Пришел профессор Флитвик, назначив каждому из них своего экзаменатора.

– Мистер Поттер, ступайте в пятый ряд, профессор Тофти свободен!

Гарри подошел к самому старому и лысому экзаменатору, который сидел за крошечным столиком в дальнем углу. Неподалеку профессор Марчбэнкс заканчивал тестирование Драко Малфоя.

– Поттер, не так ли? – спросил профессор Тофти, сверяясь со своим досье и записями. – Приятно познакомиться. Не надо нервничать…

– Нет, сэр, – Гарри тихо откашлялся. – Совсем не нервничаю.

Профессор Тофти улыбнулся ему, его лицо сморщилось, как у пса Клыка.

– Замечательно. А теперь, я бы хотел попросить вас взять эту чашку и заставить ее сделать несколько кульбитов для меня…

Гарри подумал, что весь экзамен прошел хорошо. Его заклинание левитации было намного лучше, чем у Малфоя, хотя он так сильно старался выполнить заклинание изменения цвета, что ему пришлось накладывать его дважды. Гарри был счастлив, что Гермионы не было в зале, чтобы увидеть его ошибки.

После ужина они все сразу направились в общую гостиную, а затем погрузились в учебу для следующего дня. Их экзамен по Гербологии во вторник прошел гладко. Невилл вышел, сияя от гордости, упоминая, что он набрал почти идеальный результат, как раз тогда, когда Малфой ужасно запутался в своем первом задании. Настоящий прилив уверенности, от которого Гарри почувствовал себя намного лучше, так как он получил только один укус клыкастой герани.

В четверг был экзамен по Защите от Темных искусств. В письменном тесте было несколько вопросов, которые, как он знал, Амбридж не затронула, но либо магическая теория была так проста для расшифровки, либо Гарри выучил ее как-то самостоятельно. Он сделал лишь одну заминку на письменном вопросе, исправив свою ошибку всего через несколько секунд.

Его проктор на практике проштудировал его через довольно много простых заклинаний и контрзаклинаний. Ничто не казалось трудным и не требовало второй попытки. Гарри, возможно, решил использовать более сильное взрывное заклинание, когда получил инструкцию «снять ящик с подставки», но морщинистое лицо Амбридж стоило того.

– О, браво! – воскликнул профессор Тофти, наблюдавший, как Гарри идеально выполнил заклинание изгнания боггарта. – Действительно, очень хорошо! Ну, я думаю, это все, Поттер…если только…

Гарри не мог сдержать гордости, которая пульсировала в его крови.

– Разве что, сэр?

– Ну, я слышал от одного дорогого друга, что вы можете вызвать Патронуса?

Гарри едва сдерживался. Он посмотрел прямо на Амбридж, представил ее румяное лицо, когда она узнает, что он сдал экзамен на отлично, и сказал:

– Expecto Patronum!

Серебряный олень вырвался из его палочки и царственно запрыгал вокруг. Он попятился назад, величественно вскинув голову прямо перед Амбридж, вызвав аплодисменты нескольких наблюдателей.

– Превосходно! – просиял Профессор Тофти. – Очень хорошо! О, да, да. Поттер, вы можете идти!

Гарри вежливо улыбнулся и, проходя мимо женщины, погладил оленя. Ее рот расслабился – его олень издал звук, похожий на смех, когда увидел ее ошеломленное выражение.

В пятницу Гарри и Рон шли на Трансфигурацию со страхом. Гермиону снова разделили, объединив ее экзамен сразу с Древними рунами из-за ее расписания. По общему признанию, Гарри больше всего боялся этого единственного экзамена.

Его понимание Трансфигурации было не лучшим – он всегда терялся на фоне других на этом уроке. В конце концов, он смог справиться с заклинаниями, но его настоящая сила уже была оставлена позади.

Гарри вошел на экзамен с чувством сковывающего кости страха, нашел свое место и встал лицом к лицу со своей судьбой. Профессор МакГонагалл в передней части зала только усилила его страх.

Гарри перевернул пергамент, тупо уставился на первый вопрос и позволил панике просочиться прямо в сердце.

Он не знал ответов, и теперь он разочарует не только профессора Макгонагалл, но и профессора Дамблдора, как только тот вернется.

– Это безнадежно, – в отчаянии подумал Гарри. – Я не знаю определения Заклинания Переключения.

Гарри чуть не уткнулся лбом в стол, хотя бы для того, чтобы вздремнуть во время экзистенциального срыва. Он почувствовал легкое истерическое веселье, которое переросло в едва уловимое подлинное веселье.

Ответ пришел к нему в виде определения из учебника, приправленного иностранным оттенком.

Одно из многих трансформирующих заклинаний, используемых для замены двух разных объектов друг на друга. Одно из двух заклинаний, чтобы поменять местами две цели одновременно. Движение палочки, полукруг против часовой стрелки, два оборота по часовой стрелке. Заклинание. .

Мозг Гарри снова заработал, онемев от шока.

– Том?

Еще одна вспышка веселья и сухой, слегка польщенный восторг. Том не думал, что Гарри будет беспокоиться о нем.

Всплеск нетерпеливого тепла, и Гарри быстро начал писать то, что он необъяснимо знал.

На каждый вопрос приходил ответ, одно простое определение или термин, который Гарри знал, забыл и знал снова. Том находился как единственный свет, тепло мерцавший у него в голове и освещавший все, что содержала его память. Он никогда в жизни так хорошо не справлялся, и Том, посмеиваясь над ним, спросил без слов:

– Конечно нет, ведь меня никогда не было здесь раньше.

Он не думал, что это жульничество, хотя, скорее всего, так оно и было, но ему это было нужно. Том согласился, что оценки очень важны.

Практика по трансфигурации подчеркнула это еще больше, переместившись ровно настолько, чтобы Гарри мог выполнять заклинания, которые обычно плохо давались. Его магия двигалась плавно, его запястье регулировалось микродвижениями, которые он не сделал бы сам. Том всегда казался запыхавшимся и усталым после этого, тыча и подталкивая, когда помогал Гарри исчезнуть его игуане, а затем спросил через впечатление:

– Понял?

После экзамена Том, казалось, ускользнул. Гарри устало пошел к башне, присоединившись к Рону у окна, где они пытались расшифровать, какое существо Хагрид принес для своего собственного СОВ.

Портрет открылся, и в него вошла Гермиона, выглядевшая крайне раздраженной.

– Как там руны? – сказал Рон, зевая и потягиваясь.

– Я неправильно перевела «эхваз», – яростно сказала Гермиона. – Ну, сначала. Я исправила, потому что Том помог мне с этим, но сначала я все испортила!

– Ну ладно, – лениво сказал Рон. – По крайней мере, ты исправила.

Плохое настроение Гермионы сохранялось большую часть выходных, хотя Гарри и Рону было довольно легко игнорировать его, так как они провели большую часть субботы и воскресенья, изучая Зелья к понедельнику. Стресс Гарри каким-то образом просочился наружу, но Том придал ему ленивую храбрость.

Письменный экзамен был сложнее Трансфигурации, и помощь Тома была на вес золота. На каждый вопрос он знал ответ, подталкивая его в нужном направлении, выискивая вспышки концепций и воспоминаний в голове. Гарри наблюдал за подсвеченными воспоминаниями, как по телевизору, постигая использование обсидиановой пыли через подсказки Тома, варившего эти зелья десятки лет назад. Он справился с вопросом об Оборотном зелье невероятно хорошо, так как использовал его незаконно на втором курсе.

Он закончил экзамен, тупо уставившись на бумагу, покрытую чернилами, и почувствовал себя таким победителем, что ему захотелось плакать. Его страхи и опасения за будущее были устранены – вероятность того, что он станет аврором, все еще сохранялась при приличном знании зелий.

– Ты был очень мил, – подумал Гарри так громко, как только мог. Том горел вялым и довольным теплом. Вспышка чего-то, что пахло кислым, как вино, и гниющей гнилью болезни.

– Единичный случай.

– Ложь, – тепло поддразнил Гарри. Том замолчал.

Послеобеденная практика оказалась не такой ужасной, как он ожидал. В отсутствие Снейпа он чувствовал себя более расслабленным, чем обычно. Том был поддерживающим плечом, дававшим крохотные частички уверенности, когда Гарри сомневался в том, что он делает. Он вообразил, что другой мальчик, должно быть, ужасно скучает, где бы он ни был.

Невилл, сидевший совсем рядом с Гарри, выглядел таким счастливым, каким Гарри никогда не видел его на уроке зельеварения. Когда профессор Марчбэнкс сказал:

– Отойдите от своих котлов. Экзамен окончен.

Гарри заткнул фляжку пробкой и почувствовал, что впервые сдал.

– Не за что, – сказал Том. Гарри захотелось рассмеяться.

– Осталось всего четыре экзамена, – устало сказала Парвати Патил, когда они возвращались в Гриффиндорскую гостиную.

– Только! – огрызнулась Гермиона. Она продолжала сердито огрызаться на двух первокурсников, громко хихикающих у камина.

Гарри был полон решимости хорошо проявить себя на Уходе за Магическими существами во вторник. Пока они шли к опушке Запретного леса, Том словно бродил вокруг, подстегивая бесцельное любопытство. От них требовалось составить план питания больного единорога, правильно обращаться с луком и почистить огненного краба, не получая ожогов. У Тома не было опыта ухода за животными, поэтому он внимательно следил за действиями Гарри.

Письменный экзамен по астрономии прошел довольно гладко, так как Гарри пришлось лихорадочно составлять звездные карты. Он дважды перепутал свои расчеты, пытаясь определить точную дату следующего октябрьского полнолуния. Том не предложил никакой помощи, вместо этого он наблюдал и только предупреждал Гарри, когда тот делал ошибку.

Гарри знал, что экзамен по прорицанию он провалит. Том превратился в низко рычащую массу злых намерений, больно пронзая своей раздражительностью. Гарри запинался в своих ответах, дрожа от боли. Он перепутал бесчисленные линии на ладони, преждевременно раздавил чайные листья и в конце концов мысленно зарычал на Тома. Проктор, казалось, был озадачен разочарованием Гарри, неверно истолковывая его бормотание и обрывки фраз как изломанные видения провидца. Гарри не знал как, но он получил визитную карточку агентства провидцев, которое хотело бы получить его будущие услуги.

– Надо было просто что-то придумать, – поддразнил его Рон, смеясь до истерики.

Гарри пошел по коридору, остановившись, когда неожиданно из ниши вышел Фиренце. Рон остановился, глядя немного озадаченно.

– О нет, – простонал Рон. – Он тоже предложит тебе работу?

– Нет, – серьезно ответила Фиренце. – Гарри Поттер, я хочу поговорить с тобой.

Том слегка насторожился, поэтому Гарри проигнорировал его. Он медленно кивнул, давая слабый кивок Рону, который так нуждался в сне, и тот немедленно понял его.

– Гарри Поттер… – Фиренце мрачно тащился следом. – Звезды перемещаются над нами, призывая к чему-то зловещему.

– Э-э, – сказал Гарри. – Как звезды могут перемещаться?

Фиренце, казалось, ничуть не смутился.

– Наше восприятие. Энергия мира меняется, меняется толчок и тяга от наших полюсов и ядра. Звезды стали мерцать слабее, поля поворачиваются, готовясь к чему-то отвратительному.

Это прозвучало неприятно, как предзнаменование.

– Что вы имеете в виду? Какого рода…отвратительное?

Глаза Фиренце сместились в сторону, уставившись в пустоту и каким-то образом проникая сквозь пелену.

– Баланс жизненной энергии наклонился в процессе подготовки. Что-то темное приближается, и что-то темное уйдет. Это цикл, непрерывная смена света и тьмы, рождения и смерти. Мир настраивается на более легкие энергии, предупреждая о том, что грядет.

Гарри облизнул губы.

– Вы имеете в виду Волдеморта? Волдеморт грядет?

– Не знаю, – ответил Фиренце. – Небеса просто готовятся, но я не знаю причины. Будь осторожен, Гарри Поттер.

***

В тот вечер Гарри и Гермиона поднялись на вершину Астрономической башни в одиннадцать часов. Это была идеальная ночь для созерцания звезд, на небе было безоблачно и тихо. Земля купалась в серебристом лунном свете, а воздух обжигал легким холодком. Рон встретился с ними, возясь со своей звездной картой, полученной в последнюю минуту, и они проскользнули внутрь башни. Профессор Марчбэнкс дал команду и направил их к телескопу, приказав заполнить пустую карту своими результатами.