Текст книги "Истинное зло (ЛП)"

Автор книги: Oceanbreeze7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

Том хмыкнул.

– Мне нужны были новые брюки.

Заклинание для обнаружения трупов, используемое для выживания, чтобы найти новую одежду. Гарри видел это, представлял себе так живо. Том Риддл, обыскивающий мертвые тела только для того, чтобы ограбить их и выжить. Запах разложения, вздутых животов и телесных жидкостей.

– А как насчет заклинания иллюзии?

– Проклятие, – признал Том. – Создано, чтобы отражать худший из воображаемых страхов противников. Его можно было использовать для душевных пыток или для того, чтобы показать женщине ее наименее желаемое желание.

– Пустая комната, – понял Гарри. – Ты использовал проклятие, чтобы она увидела то, чего не хотела.

Том направил палочку и снова произнес жалящее заклинание. Удар пришелся по правому боку – набивка проросла, как молодое деревце.

Гарри сгорал от любопытства.

– Какие заклинания ты выучил тогда? Во время войны?

Том выглядел слегка удивленным.

– Такое никто не спрашивает.

– Ну, теперь я спрашиваю.

– Я полагаю, что да, – сказал Том. – Похожие на эти. У нас были объединенные Темные искусства и Защита из-за общей природы их магии. Гербология совместно с токсикологией. Квиддич не был так почитаем, как сейчас. Нам предлагали каталоги книг и свитков, находящихся за пределами школы, чтобы мы могли узнать о чем-то еще.

– Гермионе бы это понравилось, – улыбнулся Гарри.

– Наша учебная программа была сосредоточена на сражениях, – мягко объяснил Том. – Силы Гриндевальда представляли для нас угрозу. В мой год было много смертей от нападений.

– Хогвартс научил тебя драться?

– В Хогвартсе нас учили защищаться, – холодно сказал Том. – Нас учили магии, которая, я полагаю, будет считаться темной по сегодняшним стандартам. Ваша система образования находится под сильным влиянием Министерства магии.

– Они боятся Дамблдора.

Том наклонил голову и уставился на маникен в другом конце комнаты. Он поднял палочку и направил ее на него. Он произнес базовое заклинание для преображения неодушевленных предметов и повернул запястье, словно открывая дверную ручку.

Манекен вздрогнул и медленно преобразился. Он отодрал свои кольца назад и старательно вывернулся наизнанку.

Том опустил палочку, как только маникен был вывернут таким образом, которое мучительно убило бы человека, и сказал:

– Профессор Дамблдор научил нас этому заклинанию на моем пятом курсе.

Гарри не мог представить себе подобной магии – даже видеть, как она совершается у него на глазах. Она выглядела продвинутой, уровня ТРИТОН. Неужели тогдашняя учебная программа действительно была настолько продвинутой?

– Ты был хорош? – Гарри спросил с безумным желанием узнать. – На своих занятиях тогда?

Том не смотрел на Гарри; вместо этого он с любопытством повернул палочку, двигая и дергая начинку словно невидимыми пальцами. Как Художник лепит из глины свое видение, о котором знает только он.

– Был, – ностальгически признался Том. – Я работал над этим. Я не был одаренным, несмотря на то, что мадам Димитриу и Дамблдор говорят о моем…необычном рождении. Это потребовало времени и усилий, мое честолюбие поглощает мысль о таланте.

– Что изменилось?

– Гордыня, – сказал Том. Он бесцельно улыбнулся, и выражение его лица стало далеким, почти ласковым. – Я подлетел слишком близко к солнцу. Я расспросил профессора Дамблдора подробнее – его образование подавляло компетентность всех остальных преподавателей в сравнении. Даже директор Диппет тогда мало что мог сделать.

Том взмахнул волшебной палочкой, набивка на мгновение превратилась в набивку, сделанную из белых волокон и нитей, а затем втянулась обратно в свое первоначальное состояние. Том признался:

– Я попросил у него знаний, и он сказал мне нет.

– А теперь, – усмехнулся Том. – Одна женщина учит вас читать пропаганду. Вам дают зелья от стресса и нянчат при каждой травме. И ты винишь меня за мое презрение к тому, во что превратился мир?

Гарри возненавидел свое согласие.

– Дамблдор сказал что… Моя величайшая сила против Волдеморта это любовь.

– Тогда, возможно, существует светлая магия, которая строится на любви и подпитывается твоими узами, – сухо предположил Том. – Хотя я никогда о таком не слышал.

– Ты знаешь темную магию, Гарри Поттер? – неожиданно спросил Том.

Гарри почувствовал, как вспотели его ладони.

– Нет, я не думаю, что это для меня.

– Это не для всех, – согласился Том без всякого нажима. – В любой магии есть недостатки. Ее испорченность. Спортсмен будет бегать до тех пор, пока у него не откажут ноги. Модель будет морить себя голодом, пока не упадет в обморок. Человек, который использует светлую магию, будет использовать свои чувства до тех пор, пока не почувствует так много, что не сможет продолжать.

Гарри не нравилось, что этот мир имеет такой смысл. Дадли был сильным и звездой своей команды по регби, но Гарри всегда был быстрее. Изменение их ролей приведет к краху независимо от того, каким уровнем физической подготовки они обладают. Почему с магией не может быть то же самое?

– Что происходит от чрезмерного использования?

Том покрутил палочку между пальцами. Кости пальцев зловеще хрустнули, бледные и шишковатые на суставах.

– То же самое, что и с любой магией. Так же, как и любой вид магии. Она выжимает тебя, тянет, пока ты не сдашься. Светлая магия притягивает твои эмоции, поэтому человек, который слишком много чувствует и использует свою боль и страдания, чтобы усилить свою магию…

Это все равно что каждый день играть в квиддич. Снова и снова, пока возбуждение и эндорфины не вызвали у Гарри тошноту.

– Ты выгораешь.

– Проклятие эмпатии, – Том с отвращением покачал головой. – Ты так много чувствуешь, что забываешь, почему тебе это должно быть небезразлично.

– А темная магия?

Услышав это, Том замолчал-то ли от стыда, то ли от раздумий.

– Особые заклинания темной магии создают…интенсивные уровни ощущений.

Как зависимость, подумал Гарри. Непрошеное ощущение жажды из призрачных снов беспокоило его. Непрекращающийся зуд, жжение и потребность в зелье…

– Тебя это не волнует? Использовать темную магию, когда ты…

В любое другое время Том огрызнулся бы или зарычал на него. Разговор между ними был странно интимным, более откровенным, чем любой предыдущий. Какие бы стены ни были построены раньше, они рассыпались вместе с созерцанием Тома в этой Комнате.

– Я был бы обеспокоен, если бы это имело значение, – наконец признался Том. – Эмоции не влияют на мое будущее.

– Звучит зловеще, – пошутил Гарри. В наступившей тишине он понял, что Том не шутил.

– Ты же не серьёзно, – Гарри быстро заморгал. – Эмоции есть…а как насчет Патронуса? Ты не мог вызвать Патронуса раньше …

– Я и сейчас не могу, – сказал Том. – Я использовал твои. Я полагаю, что ты можешь использовать и меня, в конце концов, ты заставил меня проколоть мою руку.

Гарри замер.

– Это был несчастный случай.

– Ты хотел, чтобы я это сделал, – сказал Том. – Это была темная магия, даже если ты этого не знал.

О, Мерлин!

– Не смотри так обиженно, Мальчик-Герой, – сказал Том со вздохом. – Это неподобающе. Ты не можешь сражаться во всех своих битвах, используя Патронус и обезоруживающее заклинание. Выучи несколько проклятий, например восстановление после ампутации на поле боя…

Том повернулся на каблуках, высоко подняв волшебную палочку. Он уставился на перевернутую мишень острым сосредоточенным взглядом. Он резко опустил палочку, выплюнув рыча:

– Flagignum!

С кончика его волшебной палочки сорвалась ярко-фиолетовая вспышка огня в форме хлыста, воспламенив перевернутую мишень и расплавив ее пузырящейся смесью огня и кислоты. Она потрескивала и горела, с хрустом растворяясь в полу, где сгорало, словно в адском пламени.

Том повернул шею, спокойно глядя на Гарри с несколько озадаченным выражением.

– На твоем месте, Мальчик-Герой, Я бы научился настоящей магии, иначе ты не выживешь, когда взорвутся бомбы.

***

После той ночи все, казалось, изменилось в глазах Гарри. Прозрение, которое он никогда не хотел знать. Он был так наивен всю свою жизнь, так слепо повиновался тому, чему учили его учителя.

Проклятия и заклинания были переклассифицированы десятилетия назад в их собственный дом магии. Раньше они были известны как темные чары.

Конечно, темная магия существовала, половина ингредиентов и эффектов от зелий были технически темными. Любовное зелье было величайшим темным зельем в мире.

– Ты в порядке, приятель? – спросил его Рон, обеспокоенный неустойчивым состоянием Гарри.

– Я в порядке, – ответил Гарри, чувствуя себя немного запыхавшимся и потерянным. – Просто…учусь.

– Фигня, – посочувствовал Рон.

Том сказал, что Гарри, вероятно, мог бы использовать его. Как это будет работать? Как бы Гарри… должен исследовать адские пейзажи разума Тома?

Было так много областей исследования, частей, которые сливались воедино. Некоторые вещи Гарри не был уверен, что пережил сам, или они были иллюзиями, рожденными от отчаяния. Снейп тоже не смог встретиться взглядом с Гарри, вероятно, травмированный странной атакой садизма Тома.

Сможет ли Волдеморт использовать его тоже? Проникнуть в его бодрствующее сознание? Том сказал, что может отбиться от монстра – и он доказал это однажды, когда Гарри спал. Волдеморт больше не пытался вторгнуться. Как он мог…войти в воспоминания Тома?

Много ли магии знает Том? Сколько заклинаний? Что он скажет о его СОВ и о том, что изменилось с течением времени?

– А где Гермиона? – спросил Гарри. Рон хмыкнул, оторвавшись от газеты и прищурившись.

– Наверное, в библиотеке, – сказал Рон. – Она беспокоится о своей трансфигурации. Она не может заставить свою собачку лаять правильно.

Трансфигурация была темной магией.

– Верно, – сказал Гарри отстраненно. Его снова затошнило. Знал ли об этом Дамблдор?

Дамблдор когда – то был профессором в Хогвартсе – преподавателем трансфигурации. Гарри не мог припомнить случаев, когда он видел, как этот человек активно использовал свою магию.

Несмотря на все усилия, его внимание все время возвращалось к идее использовать связь между ним и Томом. Ни для чего-то жестокого или злого.

Часть Гарри, выросшая в одиночестве под лестницей, кричала о возможности поговорить с кем-нибудь. Даже если только в его голове.

Гарри закрыл глаза, погрузился в свои мысли и бездумно попытался найти то единственное место, которое ассоциировалось у него с Томом. Бессловесный вопрос, созданный из электричества и химических веществ.

Где-то за лобной долей его мозга, Том откликнулся.

========== Перенесенные и причиненные злодеяния ==========

Комментарий к Перенесенные и причиненные злодеяния

От автора:

Глава, где Том чувствует, как давление начинает раскалывать его на части.

Гарри вошел в кабинет профессора Дамблдора, ожидая, что будет один.

Вместо этого Том Риддл набросил мантию на спинку стула и рассеянно просматривал коллекцию книг, стоявших на полках у дальней стены. Дамблдор сидел, терпеливо сложив руки, не обращая внимания на скользящие по книгам пальцы Тома.

– Профессор, – поприветствовал Гарри. – Вы хотели поговорить со мной?

– Да, – мягко улыбнулся Дамблдор. – До моего сведения были доведены события, связанные с вашими уроками окклюменции у профессора Снейпа. И инцидент, который там произошел.

Том демонстративно вытащил одну книгу из ряда и начал грубо её просматривать. Такое высокомерное зрелище показалось Гарри почти милым.

Я полагаю, ты знаешь, почему ты здесь, Том? – вежливо спросил Дамблдор. Том продолжал игнорировать его, перелистывая страницы книги.

Дамблдор поманил его к стулу, и Гарри сел, уже чувствуя, как разговор давит ему на голову. Дамблдор передал Гарри маленький поднос с разнообразными конфетами; песочное печенье сладко и маслянисто крошилось во рту.

– Том, не хочешь присесть? – спросил Дамблдор.

– Нет, спасибо, – сказал Том, не обращая больше внимания на Дамблдора. Директор, казалось, не обиделся на такие действия, напротив, он выглядел почти ностальгически.

– Не беспокойся, Гарри, – успокоил его Дамблдор с доброй улыбкой. – Много лет назад, я помню, что многие наши дискуссии происходили подобным образом.

– Тогда у вас был лучший материал для чтения, – сказал Том. Он закрыл книгу настолько громко, что она слегка щелкнула, и в воздухе закружился крошечный клубок пыли. – Министерство ограбило и ваш личный запас?

– Корнелиус запросил мою личную копию последних результатов скачек на Пегасе, – сказал Дамблдор. – Кто я такой, чтобы отказывать такому важному человеку?

Том усмехнулся и демонстративно отвернулся. Гарри это не понравилось.

– Может быть, ты расскажешь мне, Гарри, что произошло тем вечером? – спросил Дамблдор.

Гарри слегка поерзал на стуле. Он не чувствовал ни странного жжения в черепе, ни какого-либо шума со стороны Тома, мешающего ему говорить.

– Хорошо, сэр, – сказал Гарри. Я думаю, что…профессор Снейп использовал свою легилименцию, и он…зашел немного далеко и … .появился Том.

Дамблдор ободряюще поднял свои старые кустистые брови. Гарри не знал, как еще это описать.

– Появился Том – через нашу связь, и профессор Снейп, должно быть, зашел слишком далеко и…ну, Том его выгнал.

– Понятно, – сказал Дамблдор. – Том, ты согласен с этим резюме?

Том взял еще одну книгу, просматривая ее оглавление, не поднимая глаз, он сказал:

– Этот ваш учитель не очень то хороший, не так ли?

Дамблдор не ответил. Том улыбнулся, заглядывая в книгу и водя пальцем по чему-то, что видимо его забавляло.

– Я полагаю, – сказал Том, – что посягать на сознание детей было бы ниже всякой морали… Но кто я такой, чтобы это определять?

В глубине души Гарри ощущал приливы чистого гнева. Жестокие обещания, шепчущие за его деснами.

– Том, прекрати, – предупредил Гарри. Неужели он не понимает, что уничтожение профессора Дамблдора плохо кончится? Неужели он не замечает огромной разницы в возрасте?

– Я так не думаю, – ответил Том гораздо спокойнее, чем чувствовал. – Весь этот разговор просто смешон.

– Действительно ли? – спросил Дамблдор.

Гарри почувствовал, как гнев закручивается в нем, разгораясь все жарче и ярче. Пальцы Тома крепко сжали книгу, которую он все еще держал в руках.

– Том, прекрати! . – и тут Гарри резко ткнул себя в череп и дернулся.

Том повернулся и, не раздумывая, сделал два шага вперед. Книга выпала из его замерзших рук и с глухим стуком отскочила от ковра. Внезапно к нему вернулось сознание, и лицо Тома вспыхнуло.

– Ах ты, маленькая крыса! – яростно прошипел Том. Он рванулся вперед, вытянув костлявые пальцы, намереваясь вырвать голову Гарри с его шеи.

Дамблдор взмахнул палочкой, произнес фразу, которую Гарри не расслышал, и ближайшее кресло превратилось в длинноногое существо, сделанное из деревянных балок. Том завыл, как дикая собака, когда дерево обвилось вокруг него и быстро втянуло в свои пределы. Деревянный стул с перилами и запорами, как в тюрьме. Том завертелся, настолько рассерженный своими ограничениями, что стул покачнулся, прежде чем шлепнуться на пол боком. Том, лежавший теперь горизонтально, яростно бился.

– Том, пожалуйста, – вздохнул Дамблдор, снова поднимая Тома в правильное положение. На всякий случай он наложил на дно стула небольшое заклинание – липучку. – Успокойся.

Том никак не мог успокоиться. Постоянный кислый привкус разочарования Тома заставил Гарри потянуться в поиске конфет, чтобы сгладить его.

– Ты жалкий сморщенный человек, – закипел Том. – Жаль, что ты не состарился до пыли. Ты трус…

– Пожалуйста, Том, – устало сказал Дамблдор. – Я бы предпочел не заканчивать все визитом в больничное крыло. Профессор Снейп выразил мне беспокойство по поводу твоего психического состояния.

Том еще немного повозился. Стул держал крепко. Гарри немного отодвинулся от разъяренного парня. Превращение стула было выполнено безупречно, он стал гладким и грациозным, с изогнутыми опорами и ограничителями. Гарри вспомнил, как Том упоминал, что Дамблдор когда-то был профессором трансфигурации.

– Сэр…

– Прошу прощения, сэр, – резко прервал его портрет, с любопытством наблюдавший за происходящим. Его лицо исказила гримаса, в глазах мужчины мелькнуло выражение искреннего извинения. – Похоже, министр уже обо всем договорился.

– А, – спокойно сказал Дамблдор. Он кивнул, взмахнув палочкой, чтобы обратить вспять трансформацию, превратившее кресло Тома в препятствие. Мальчик не пытался вырваться снова, вместо этого он наблюдал острым взглядом и очень критично хмурился.

– Они скоро прибудут, сэр, – с тяжелым вздохом произнесла та же картина. – Мне очень жаль.

– Жаль? Профессор, что происходит? – обеспокоенно спросил Гарри. Дамблдор ничего не сказал, что только побудило Гарри заговорить громче. – Сэр?

– И вот так он пал, – сказал Том ошеломленным голосом. Совершенно неожиданный переход от его прежней ярости. Гарри мог засвидетельствовать, что бурлящий водоворот эмоций Тома действительно превратился в нечто вроде любопытства. В лучшем случае Том чувствовал себя неустойчивой лавиной эмоций, которые невозможно было предсказать. – Вот так убирают великого Альбуса Дамблдора.

Том наклонил голову и тихо рассмеялся.

Гарри очень нервничал.

– Сэр? Сэр, что происходит?

– О, позволь мне, – рассмеялся Том, обрадованный таким поворотом событий. Он лениво склонил голову набок. Как будто он каким-то образом выпустил стрелу из своих губ, и острая боль пронзила Гарри за носом.

– Ай! – прошипел Гарри, хмура глядя на Тома. Ошеломляющее осознание пришло через секунду, когнитивное знание ситуации дошло до него, как будто сам Гарри додумался до этого.

– О, – сказал Гарри. – Министр прибудет, чтобы снять вас с должности и посадить вместо вас Амбридж, потому что вас повезут на допрос в связи с расследованием.

Дамблдор драматически побледнел, резко взглянув на Тома, который дважды хлопнул в ладоши и объявил:

– Браво, браво. Чудо-мальчик все понимает.

Дамблдор закрыл глаза и осторожно вздохнул. Когда он открыл глаза, его доброе выражение лица сменилось чем-то гораздо более серьезным.

– Похоже, вы знали гораздо больше, чем я предполагал, мистер Риддл.

– Трудно было это игнорировать, – сказал Том. – Когда Крина Димитриу-непосредственная причина расследования. Как долго вы думали оставаться на своем троне здесь, когда они прочесывали весь мир в поисках Гриндевальда? Вы действительно считали себя особенным, сэр?

Дамблдор кивнул.

– Я всегда буду недооценивать тебя, Том. Я боюсь за тебя.

– Не стоит, – сказал Том. – Я на пути к тому, чтобы стать лучше, чем когда-либо, когда ты уйдешь.

Гарри казалось, что он наблюдает за происходящим на сцене, хотя и чувствовал себя немного не в своей тарелке. Его рот не хотел сотрудничать, двигаясь вяло, чтобы начать спорить и перебивать, как он хотел.

На сцену выглянул портрет, полный ужаса и видимого сожаления о себе. Гарри не узнал этого человека, но все директора имели тенденцию нести на своих плечах невидимый груз своих неудач.

– О, Том Риддл… – прерывисто произнес мужчина. Ему было стыдно за себя или за то, чего он больше не мог делать. – Ты всегда был таким милым мальчиком.

– Я не был, – весело ответил Том. – С вами было просто поразительно легко играть, директор Диппет.

Человек, директор Диппет, склонил голову, признавая этот факт. Бывший директор больше ничего не сказал.

Том продолжал улыбаться, притворно невинно слушая громкое бормотание чиновников министерства, поднимавшихся по лестнице. Дамблдор выглядел смирившимся и усталым, хоть и потребовал внимания, пристально глядя на Гарри.

– Послушай меня, Гарри, – настойчиво сказал Дамблдор, – ты должен изучать Окклюменцию так усердно, как только можешь, ты меня понял? Делай все, что можешь, и практикуй это каждую ночь перед сном, чтобы закрыть свой разум от дурных снов – ты скоро поймешь почему, но ты должен пообещать мне …

– Не волнуйтесь, профессор, – сказал Том с улыбкой. – Я держу его разум под замком.

Дамблдор встал с выражением опустошения на лице и вышел из кабинета, чтобы поприветствовать свиту, которая увезет его на расследование.

***

По приказу Министерства магии

Долорес Джейн Амбридж (Верховный инспектор) сменила Альбуса Дамблдора на посту главы Школы чародейства и волшебства Хогвартс.

Все это соответствует Декрету об образовании номер Двадцать восемь.

– Дамблдор скоро вернется, – уверенно сказал Эрни Макмиллан на обратном пути с гербологии, внимательно выслушав рассказ Гарри. – Они не смогли удержать его на втором курсе и не смогут на этот раз. Толстый Монах сказал мне, что Амбридж пыталась проникнуть в его кабинет, но не смогла пройти мимо горгульи. Кабинет директора тут же опечатался!

– О, я думаю, она действительно воображала себя сидящей там, в кабинете директора, – злобно сказала Гермиона. Они толпой прошли через главные двери в вестибюль. – Властвуя над всеми остальными учителями, глупая надутая, помешанная на власти старая…

– А теперь, Грейнджер, ты действительно хочешь закончить эту фразу?

Драко Малфой выскользнул из двери, за ним последовали Крэбб и Гойл. Остроконечное лицо Малфоя исказилось от ликования. Он уже держал палочку в одной руке, многозначительно постукивая пальцами по древку.

– Боюсь, мне придется снять пару балов с Гриффиндора и Хаффлпаффа.

– Только учителя могут снимать баллы с факультетов.

Малфой открыл было рот, чтобы возразить и объявить о своих новых полномочиях, дарованных ему высшим начальством, но тут из тёмной ниши появился Том. Мальчик сидел там и с удовольствием наблюдал, как люди переходят из класса в класс. Теперь, когда Дамблдор ушел, у него не было ни желания посещать, ни последствий, избегая всех занятий Гриффиндора.

По правде говоря, Гарри даже не был уверен, чем Том занимался сегодня днем. Прошла всего неделя с тех пор, как Дамблдор уехал, но Тома слишком забавляло безумие их новой диктатуры.

– Осторожнее, Малфой, – предупредил Том голосом пантеры, приветствующей свой обед. – Ты же не хочешь показаться… слишком жадным.

Драко хмуро сжал челюсти. Он наблюдал за небрежным приближением Тома настороженным взглядом – более настороженным, чем Том того заслуживал.

– Я могу снять баллы. Теперь это в моей власти …

– Я не связан с факультетом, – сказал Том с еще одной широкой улыбкой. – Давай, проверь.

Драко не отступал от вызова. Он сказал громко и смело:

– Десять баллов с твоего факультета!

Группа автоматически повернулась к гигантским песочным часам, установленным в нишах вдоль стены позади них, которые фиксировали очки факультетов. Ни один камень не упал.

– Какая жалость, – в голосе Тома не было ни огорчения, ни извинения за неудачу Малфоя. – Новые домашние собачки Амбридж, пускающие слюни по всему полу.

Малфой покраснел.

– Кого ты назвал грязной дворняжкой…

– Осторожнее, – сказал Том тихим шепотом, поднимая обе руки так, чтобы они заметно зависли по бокам. – Не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.

Малфой вытащил палочку и направил ее вперед, кончик упёрся на уровне груди Тома.

– Ты думаешь, я этого не сделаю? Ты … ты, мерзкая сволочь?

Улыбка Тома не исчезла.

– Когда-то давно я знал таких людей, как ты. Храбрые, дерзкие. Они видели сражения, но когда пришло время… – размышлял Том с мрачным презрением. – Они задохнулись.

Малфой начал было произносить заклинание, но потом передумал.

Затем его глаза слегка остекленели, и он позволил своей палочке со звоном упасть на землю. Он поднес наманикюренные пальцы к горлу и принялся чесать с животной настойчивостью. Скребя глубоко и резко, пока кожа не треснет.

– Том! Прекрати! – закричала Гермиона, навалившись всем своим весом на его левый бок. Том споткнулся от удара, не ожидая такого движения. Малфой резко выдохнул и метнулся за палочкой. Мальчик ничего не сказал, решив убежать в слепой панике.

Гермиону слегка трясло. Она еще раз толкнула Тома для большей убедительности, прежде чем прошипела:

– О чем ты думал!

– Черт побери, – сказал Эрни, потрясенный видом бессловесной магии без палочки. – Что это было?

– Просто заклинание, – сказал Том, слишком расслабленно для потенциально ужасной сцены. – Что-то из мною созданного.

– Больше так не делай, – предупредила Гермиона, хотя в ее дрожащем голосе было мало угрозы. – Том, не надо…не делай этого.

– Почему? – спросил Том. – Потому что ты не можешь этого понять? Потому что ты не знаешь, как я это сделал?

Гермиона храбро вскинула подбородок, принимая вызов и сказала:

– Это была темная магия.

Ну конечно это была она, подумал Гарри. Он хотел, чтобы это произошло, и это произошло.

Эрни резко отступил назад, внезапно почувствовав себя очень неуютно.

– Я уже… Мне нужно идти…

Никто не обратил на него внимания. Гермиона подняла голову, чтобы посмотреть Тому в глаза, и Тому пришлось наклонить голову.

Когда Том успел подрасти? В какой момент он начал превращаться во взрослого подростка, которого Гарри впервые встретил как призрак из дневника? Когда улыбка на лице Тома стала такой острой?

– Ты не можешь этого делать, – твердо сказала Гермиона. – Это неправильно.

– Мало что в жизни бывает правильным, девочка.

– Ты не можешь просто … просто использовать это…

– Скажи мне, – потакал ей Том. – Какое заклинание я использовал?

Гермиона, хоть убей, не могла дать ему ответа.

– Эй! – группа слегка повернулась к боковому шкафу рядом с Большим залом. Появился Филч, волоча за собой большое железное ведро и швабру. Его ухмылка выглядела такой же злобной, как и обычно, хотя миссис Норрис и не скользила меж его ног. Гарри очень хотелось думать, чтобы близнецы пошутили, и Том на самом деле не убивал кошку.

– Директриса хочет тебя видеть, Риддл, – ухмыльнулся Филч.

Лицо Тома превратилось в нечто пустое и скучающее. Он вздохнул и перекатил плечом, словно ему было чем заняться. Филч нахмурился еще больше, но мальчик больше не возражал.

Филч пошел в качестве ненужного эскорта, Том шел сразу за ним почти стройной походкой

Филч был в очень хорошем настроении; он что-то скрипуче напевал себе под нос, поднимаясь по мраморной лестнице. Том ничего не сказал и не подал виду, что хочет поговорить. Филч проигнорировал это и радостно захихикал:

– Здесь все меняется, Риддл.

– Больше, чем ожидалось, – сказал Том.

– Да… Я уже много лет говорю Дамблдору, что он слишком мягок… Грязные маленькие дети, маленькие звери, бегающие вокруг. Теперь, когда ты знаешь, что я могу выпороть вас всех, ты больше не будешь валять дурака, а? Теперь, когда ты знаешь, что я могу вздернуть тебя за лодыжки у себя в кабинете, это не доставит тебе хлопот…

Том согнул один палец, щелкнув суставом с громким хлоп! Филч бросил на него сердитый взгляд, хотя Том больше не обращал на него внимания.

Кабинет Амбридж выглядел так же, как и всегда, за исключением официального объявления о ее назначении директрисой. За ее столом стояли три метлы, закрепленные цепями и замысловатыми замками. Амбридж сидела за столом и деловито строчила что-то на своем розовом пергаменте. Она подняла глаза и широко улыбнулась при их появлении.

– Спасибо, Аргус, – ласково сказала она.

– Не за что, мэм, не за что, – сказал Филч. Он низко поклонился, пока артрит не остановил его, и со скрипом вышел.

– Садись, – сказала Амбридж с фальшивой улыбкой. Она указала на стул, на который Том с достоинством уселся. На тарелках над креслом Амбридж было изображено несколько котят, играющих друг с другом. Амбридж отложила перо и спокойно сложила руки.

– Ну что ж, – спокойно сказала она. – Что бы ты хотел выпить?

Лицо Тома едва заметно дрогнуло.

– Все, что вы предложите, мэм.

Все происходило довольно медленно. Директриса Амбридж суетилась, заваривая себе чайник с чаем, из которого она налила себе и Тому на его глазах. Она казалась очень обрадованной, настороженной, но довольной. Том почувствовал легкую паранойю, даже когда Амбридж отпила свой чай. Она налила его прямо тут, он был уверен, что в него не было ничего подсыпленно.

– Ну что ж, – сказала Амбридж. Она подала им обоим набор пироженных, покрытых бледно-розовой глазурью. Том знал, что чай будет тошнотворно сладким, а печенье – противным.

– Как ваши дела, мистер Риддл? – пронзительно спросила она. Она выбрала одно печенье, обмакнула его в чай и откусила. Том тоже выбрал одно, проверяя границу грубости и манипуляции. Что именно ей от него нужно?

– Замечательно, мэм, – сухо ответил Том. Он сделал маленький глоток чая, наблюдая, мелькнула ли радость в глазах Амбридж. Выражение ее лица не изменилось, и Том позволил себе немного расслабиться. Чай не был отравлен, хотя на вкус был ужасен.

– Я беспокоюсь за вас, – сказала Амбридж болезненно сладко. – Из-за вашей… проблемы.

Том прикусил язык одним из своих клыков. Он не кровоточил, но горел.

– Все улажено, мэм.

Амбридж прищелкнула языком в притворном беспокойстве. Том гадал, возьмет ли она в руки линейку или ремень и сочтет ли его предметом для порки. Это ни в коем случае не будет новым опытом.

Том слегка откусил кусочек печенья – отвратительное – и напряженно повел плечом.

– Все улажено? – спросила она у него.

– Нет, – неконтролируемо ответил Том.

Он замолчал, крепко сжимая в руках чашку с чаем и это дважды проклятое печенье.

– Ей помогли, – быстро сообразил Том. – Она не настолько умна, чтобы отравить глазурь.

– Ну что ж, – сказала Амбридж, разочарованно прищелкнув языком. Том почувствовал, как пот выступил у него на лбу. Что это было – зелье, подавляющее разум? Яд? Зелье, сканирующее мозг?

– Нет, – быстро сообразил Том. – Теперь у нее есть ресурсы. Достаточно было только попробовать.

Сыворотка правды – значит, она накачивала наркотиками своих учеников, но изощренно пыталась отравить его. Такое дополнение должен был сделать специалист по зельям.

– Однажды, – подумал Том в абсолютной ярости. – Я сожгу вас, профессор Снейп.

– Том, – снова заговорила Амбридж с притворным беспокойством. – А ваш опекун…не напомните мне, кто ваш законный опекун?

Законный, законный.

– Крина Димитриу.

Руки Тома напряглись так, что суставы запылали. У него закружилась голова, какое-то смутное жжение, которое казалось…неправильным. Улыбка Амбридж стала еще шире – до неприличных размеров.

– Ах да…а Крина Димитриу знает?

Слишком расплывчато.

– Нет.

– А-а, – понимающе протянула Амбридж. Том отчаянно искал хоть какое-нибудь решение, хоть какое-нибудь заклинание, чтобы избавиться от этого неожиданного допроса. – Значит, Крина Димитриу дружит с Альбусом Дамблдором?

– Нет, – сказал Том. Ему хотелось откусить себе язык. Ему хотелось схватить нож – его нож, который он стащил у пехотинца, и вонзить в ее чертово горло.

– Позвольте мне перефразировать, – сказала Амбридж. – Крина Димитриу контактирует с Альбусом Дамблдором?

– Он связывается с ней, – сказал Том.

В отчаянии Том пронзительно закричал внутри своего черепа. Гарри!

– Оу? – спросила Амбридж. Ее глаза мерцали, когда ее жадность пронзила его. – Зачем? Зачем Альбус Дамблдор связывается с Криной Димитриу?