Текст книги "Истинное зло (ЛП)"

Автор книги: Oceanbreeze7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

Том зарылся носом в ее волосы, вдохнул ее успокаивающий запах и закричал.

Уязвимые люди – такие хрупкие существа.

***

Сентябрь 1942 года

Том Риддл шел на запах костра и горелого мяса так тихо, как только мог.

Город молчал на рассвете, все еще шатаясь от толчков. Люфтваффе вернутся следующей ночью, как только солнце опустится и скроет их приближение. Бомбардировки теперь шли каждую ночь.

Некоторые здания все еще горели, разламываясь и превращаясь в груды обломков. Он сломает о них ногу, если сделает неверный шаг.

Небо начало светиться мягким розовым светом, нежное впечатление от облаков, которые постепенно сделают небо серым. Теперь оно всегда был серым.

Том наступил на кусок цемента, быстро балансируя, когда арматура искривилась. Оползень обрушится каскадом, если он двинется слишком поспешно, и это прозвучит как песня сирены для других мусорщиков, ищущих еду и припасы. В последний раз, когда он видел такого, он едва улизнул. Только по счастливой случайности ему удалось спрятаться в незнакомом месте, проспать весь адский огонь, надеясь, что его логово не пострадает.

Том пошел на еще один расчетливый риск, мысленно проклиная кусок бетона, сдвинувшийся под его новым насестом. Его палочка лежала в кармане как горящее напоминание, заманчивый вариант, если бы не широко распространенная защита. После убийств, взрывов, пожаров и немецких бомбардировщиков в небе вся магия была запрещена в маггловских районах. Наложите заклинание под военной защитой, и эффект обратится на вас же. Заглушающее заклинание может оторвать палец. Оглушающее мог забрать его руку.

Лишиться пальца или позволить обеим ногам сгнить. Палец или ноги.

(Он избегал магии, когда мог).

Том продолжал идти, наконец-то спустившись по нетронутой брусчатке. Некоторые тихонько грохотали, спрятавшись под далекие сирены за городом. Том сделал паузу, прислушался и продолжил движение. Дважды он останавливался и слышал кашель, попытку очистить легкие от гипса или удалить металл из груди. Тому пока везло, ведь для изготовления древних рун не требовалось волшебной палочки.

Трудно было ориентироваться в зонах бомбардировок. Шрапнель может задеть тебя и заразить твою кровь. Крысы свободно передвигались, заражённые чумой. Огонь никогда не переставал гореть в худших местах эпицентра. Том давно не мылся, и желудок напомнил ему о прошедших днях.

Том завернул за угол, держа глаза высоко и выискивая любую цветную вспышку. Он посмотрел вниз, вдоль стен оштукатуренных зданий, и замер.

– Нет, – хрипло сказал Том. Он нарушил свое правило никогда не говорить, потому что это перевешивало любое правило, которое он мог придумать. – Нет-нет.

На улице лежала бомба, упавшая под абсурдным углом на обрушившийся металлический фонарный столб. Она была новой, отдыхая в изрезанном каньоне, созданном ей самой. Оружейная сталь, окрашенная и изготовленная в Германии. Царапины по краям в местах укуса плафона. Бомба была абсолютно жива. Она не взорвалась.

Том уставился на нее, чувствуя такой острый ужас, что ему пришлось сглотнуть, чтобы проглотить остатки подступающей еды. Бомба осталась, даже когда он протер глаза и отчаянно отпрянул назад. На улице лежала бомба, которая не взорвалась, а должна была взорваться. Иногда у них были таймеры, маленькие сенсоры, которые реагировали на солнечный свет или огонь и вызывали взрыв.

Том развернулся на каблуках, его зубы стучали, когда холод пробрал его до костей. На разрушенных улицах было слишком много завалов, он не сможет добраться до безопасного места до взрыва. Он попадет в её эпицентр, разорванный в клочья или разорванный на куски, и станет пищей для пролетающих над головой стервятников.

Он кончит тем, что будет кричать и просить милостыню на улице, истекая кровью, когда другой падальщик съест его мясо и украдет его одежду.

– Тебе это не понадобится, – говорили они.

– Нет, – прошептал Том и опустился на колени.

Бомба осталась там, и Том оцепенел от осознания этого.

Он умрет.

– Я не умру здесь, – сказал Том, отчаяние подталкивало его вперед. Его ботинки скользили по песку и гравию, снова опуская его на колени. Его власяница резко укусила его, предупреждая, чтобы напомнить о своем месте.

– Пожалуйста, Господи, – выдохнул Том сквозь неистовое дыхание. – Пожалуйста, Господи, умоляю тебя, пожалуйста, пожалуйста, не делай этого, я …

Вблизи бомба выглядела еще хуже. Немецкие слова были потрепаны, соскоблены. От неё слегка несло восковой вонью, которой отлавали ночные костры. Том протянул дрожащую руку, остановив запястье на небольшом расстоянии. Так близко, и его смерть будет мирной. Он ничего не почувствует, когда сгорит.

– Господи, пожалуйста, – выдохнул Том, сдерживая слезы.…Господи, пожалуйста, дай мне жить. Пожалуйста, дай мне жить.

Он опустил голову, не желая, чтобы ужасные звуки вырвались из его горла. Отчаяние горело, как звезды ночью, пылая, как драконье пламя.

Том успокоился, и у него закружилась голова от охватившей его паники. Он медленно вытащил палочку, лихорадочно глядя на бомбу.

Защита была активна, и замораживающее заклинание любого калибра привело бы к ужасной обратной реакции. Заклинание, обезвреживающее маггловскую бомбу, почти наверняка убьет его или сильно покалечит.

Магия и маггловские технологии, как правило, вызывали ужасные реакции – разрушение устройства и взрывоопасные результаты. Том уже испытывал его раньше на маггловских радиоприемниках и электричестве, но пока не нашел способа устранить проблему.

Это же была настоящая бомба. Это было взрывное устройство, которое либо замерзнет и позволит ему жить только для того, чтобы магия поразила его, либо оно плохо отреагирует и убьет его.

Выхода не было, если не считать надежды, что магической реакции будет достаточно, чтобы он смог продержаться еще несколько дней.

– Пожалуйста, Господи, – взмолился Том, – пожалуйста, Господи, прости меня за … за все, что я когда-либо сделал. Пожалуйста, Пожалуйста, Пожалуйста. Я не хочу умирать. Я не хочу умирать.

Том неуверенно протянул руку с волшебной палочкой, позволив ей зависнуть в сантиметре от металла. Солнце поднималось в небо. Когда Том в последний раз поднял глаза, он обнаружил, что задыхается от красоты восходящего солнца, в последний раз запоминая розовые и оранжевые тона.

– О черт, – выдохнул Том, чувствуя, как дрожит его голос и по щеке скатывается слеза. – Господи, пожалуйста, дай мне жить. Иммоб …

Секунда, минута, тиканье часов, которые будут двигаться до тех пор, пока не закончится время.

Тик. Тик. Тик.

Том Риддл почувствовал, как хрустнули кости, хрустнули позвонки, и его начало трясти от головокружения. Он задыхался, вдыхая свежий воздух и глядя в прекрасное утреннее небо.

Он лежал на спине, раскинув руки, готовый к спасению. Боль пронзила его, как острый хлыст, и это было совсем не похоже на ответную реакцию защиты – вместо этого он почувствовал себя так, словно его ударили кирпичом.

Том тихо застонал, вяло приходя в себя. Он заставил свои ноющие кости и суставы опуститься на колени, волосы упали ему на лицо.

– Че эт за чертовщина? – Том тихо застонал, прижимая руку к виску, когда мир болезненно закружился.

– Кокни, – сказал кто-то.

Том собрался и как можно быстрее вытащил нож. Он был не один – заклинание сработало, но теперь мусорщик был здесь, чтобы закончить…

– Эй! – сердито крикнул кто-то новый. Том чуть не упал, когда другой мужчина пнул его нож, пытаясь выбить его из руки. – Убери это, мальчик!

Том отшатнулся, приняв слабую позу. Его ноги кричали от боли, колени опасно дрожали. Том выкрикнул предупреждение: «Убирайся от меня к чертовой матери!

Новый человек нахмурился, черты его лица осветились. Зрение Тома начало проясняться, когда он увидел траву и открытую землю. Он заметил руку мужчины и чуть не заплакал от облегчения. Он спросил: Палочка?

Он снова был в волшебном мире.

Том провел рукой по волосам и рассмеялся слегка безумным:

«Кто ты?» спросил мужчина с волшебным глазом. Скорее всего, он потерял его на войне, может быть, аврор?

«Кокни, ” послышался первый голос. Мальчик, не старше Тома, с темными волосами и тупым лицом. Глядя на одежду Тома, оценивая его маггловское выживание.

«Ах, мои извинения, ” ядовито сказал Том. Им потребовалось столько времени, чтобы добраться до него, они могли справиться с его кровавыми магловскими сапогами. «Я подчеркиваю, пошел ты.

***

сердито крикнул кто-то новый. Том чуть не упал, когда другой мужчина ударил его ножом, пытаясь выбить его. «Убери это, мальчик!»

Том отпрянул, приняв слабую стойку. Его ноги кричали от боли, колени опасно дрожали. Том выкрикнул предупреждение:

– Убирайся от меня к черту!

Новый мужчина нахмурился, его лицо нахмурилось. Зрение Тома начало проясняться, когда он заметил траву и открытую местность. Он заметил руку человека и чуть не заплакал от облегчения. Он спросил:

– Чертова палочка, не так ли?

Он снова был в волшебном мире.

Том провел рукой по волосам и рассмеялся немного безумно:

– Херня.

– Кто ты? – спросил мужчина с волшебным глазом. Скорее всего, он потерял его на войне, может быть, аврор?

– Кокни, – первый голос из прошлого.

Мальчик не старше Тома, с темными волосами и тупым лицом разглядывая одежду Тома, оценивая его маггловское выживание.

– Ах, мои извинения, – ядовито сказал Том. Им потребовалось столько времени, чтобы поймать его, они могли пережить его чертовы маггловские ботинки.

– Подчеркну, пошли вы на хуй.

***

Я, Крина Мария Димитриу, урожденная Давидеску, гражданка Молдовы, Румынии, заявляю, что это мое последнее слово и воля. Я отменяю все завещания и распоряжения, которые я назвала и написал ранее – это мое намерение и оно навсегда останется.

Я Крина Мария Димитриу по законному выбору. До этого меня звали Крина Мария Абабей, Крина Мария Молдовяну. При рождении меня звали Крина Мария Давидеску. У меня нет выживших родственников, семейного положения, законного наследника или потомков.

Бенефициар должен пережить меня не менее чем на 80 дней, чтобы получить собственность по этому завещанию. В этом завещании фраза «пережить меня» указывает на то, что он жив или существовал как сущность на 80-й день после моей смерти.

Если я передаю собственность двум или более бенефициарам, и ни один из них не переживет меня, я оставляю его или ее долю другим в равной степени, если иное не предусмотрено.

Мое остаточное имущество – это все имущество, которым я владею на момент моей смерти, на которое распространяется это завещание, которое не передается по общему или конкретному завещанию, включая все неудавшиеся или отклоненные запросы.

Я оставляю свои артефакты, перечисленные на странице 3, Дрогов Хастерии для использования в школе магии Дурстранг по своему усмотрению. Если Дрогов Хастерия не является деректором школы магии Дурмстранг после моей смерти, то я оставляю все артефакты, перечисленные на странице 3, для продажи с аукциона в Международной палате аукционов по запросам, а все вырученные средства помещаются в Хранилище 3.

Я оставляю свою коллекцию свитков, книг и учебных материалов Австрийской международной магической библиотеке.

Я оставляю свои остаточные владения, поместье Филлах (Австрия) и поместье Рормбах (Франция), на ликвидацию, а все вырученные средства помещаются в Хранилище 3.

Я оставляю свое оставшееся поместье, поместье Давидеску, на уничтожение, а землю передаю международному заповеднику магических существ.

Я оставляю все остальные вещи на усмотрение Тому Марволо Риддлу-младшму и принятие решения о их передаче.

Я оставляю все оставшиеся финансовые средства в Хранилище 3 Тому Марволо Риддлу-младшему с инструкциями делать то, что он пожелает.

Я назначаю Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора своим душеприказчиком. Если Альбус Дамблдор не желает или не может быть исполнителем, я назначаю своим исполнителем представителя Альянса гоблинов по делам волшебников. Внесение залога от исполнителя не требуется.

Я поручаю своему исполнителю предпринять все разрешенные законом действия, чтобы завещание моей воли было сделано как можно проще и без судебного надзора. Моему исполнителю не будет разрешено организовать или обменять какое-либо имущество от одного бенефициара к другому. За исключением залогов и обременений, налагаемых на имущество в качестве обеспечения выплаты ссуды или долга, я приказываю, чтобы все долги и расходы, связанные с моим имуществом, были оплачены с использованием следующих активов: Хранилище 3 в международном банке Гринготтс.

Если какой-либо бенефициар в соответствии с этим завещанием будет оспаривать это завещание или какое-либо из его положений, любая доля в моем имуществе, переданная оспаривающему бенефициару в соответствии с этим завещанием, аннулируется и должна быть удалена, как если бы этот оспаривающий бенефициар не пережил меня.

В заключение этого завещания я официально представляю эти заключительные заявления.

Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору – Геллерт Гриндевальд проинструктировал меня сказать вам, если я переживу его – «я тебе верю».

К Сириусу Ориону Блэку у меня есть прикрепленный документ с рекомендациями, если он захочет его.

Обращаясь к Гарри Джеймсу Поттеру, я прошу передать ему: Каждому человеку есть что сказать другим, что-то, что может напугать других, и что-то, что заслуживает прощения со стороны других. Я прошу тебя помнить, что чудовищами не рождаются.

***

Том Риддл, весь в крови и запекшейся крови, раскачивал труп взад и вперед, тихо напевая ей сквозь слезы.

Полный круг, и он вернулся туда, откуда начал. Отчаянный, глупый и молодой.

Он бы признался, сказал ей, что совершил ошибку. Она бы рассмеялась и сказала ему, что это нормально, что сожаление делает его человеком.

– Прости, – прошептал он. Она бы сказала: «Я люблю тебя».

– Вспомни, что привело тебя сюда, – сказала бы она. Смеясь и попивая вино на диване, теперь залитом кровью. Он провел пальцами по ее волосам, пытаясь освободить их от спутанных клочков грязи. – Помни, что я горжусь тобой.

Он должен был бросить вызов природе, сломать ее саму. Тысячи людей убили друг друга. Сотни людей поглотили друг друга.

– Ты не продумал все до конца, – поддразнивала она его с застенчивой улыбкой. – Крестражи созданы для исцеления.

На протяжении всей истории очень немногие люди когда-либо создавали крестраж, потому что природа не была объективной. Она менялась в зависимости от точки зрения и опыта, совершенно уникальная от одного человека к другому.

Это было не для того, чтобы бросить вызов природе, это было для того, чтобы бросить вызов своей природе.

– Ты гений, – сказала она ему однажды. Она никогда в нем не сомневалась.

– Мне так жаль, – крикнул ей Том, склонив голову и позволив сожалению съесть себя заживо. – Мне очень жаль.

– Оставайся верен себе, – сказала она ему, когда его руки сомкнулись вокруг ее горла. – Ты можешь спасти нас.

Том нашел свой нож и схватил его за окровавленную рукоять. Он поднес ее к глазу, потом к горлу.

– Оставайся верен себе, – сказал Том, и прозрение пронзило его. Всё это зря.

– О черт, – выдохнул Том, чувствуя, как дрожит его голос и по щеке скатывается слеза. Крина смеялась над ним, потому что знала, что он потерпит неудачу.

Он убедился, что не сделает этого, и прижал нож к яремной вене.

– Господи, пожалуйста, дай мне жить, – прошептал Том и закрыл глаза. Он отвел руку назад, готовясь нанести удар. – Господи, пожалуйста, дай мне …

Секунда, минута, тиканье часов, наконец, заканчивается.

Динь…динь…динь!

***

Тому Марволо Риддлу-младшему. Вот что я тебе скажу: Как бы ни кончилась моя история, знай, что я буду вспоминать тебя с любовью. Оставайся верен себе. Измени мир, дать ему лучший конец. Я знаю, что ты сможешь.

Комментарий к Тайная вечеря*

Осталась 1 глава.

========== … И он явится* ==========

Комментарий к … И он явится*

*Помяни черта, и он явится.

От автора:

Были ли вы готовы к своему осуждению?

Осознали ли вы всю глубину своих ошибок?

Что вы будете делать, когда

наконец

взорвутся бомбы?

Привет всем.

Жаль, что у меня нет каких-то заключительных слов для всех вас, но в конце концов все, что я могу сказать, – это поблагодарить вас за ваше время и преданность.

Я ценю вас и вашу преданность этой истории.

Я люблю вас всех и очень горжусь вами.

Гарри шел по темному коридору Отдела тайн. Он шел медленно, осторожно, ровной походкой, не переходя в бег. Он стоял в круглой комнате со множеством дверей – и не колебался ни минуты.

Прямо по каменному полу и через вторую дверь, где пятна света сверкали, как алмазы, на каменных стенах.

Гарри шел дальше и плавно по извилистым коридорам, пока не вошел в третью дверь. Опять же, вокруг, по предопределенным путям, но без вопросов. Он прошел через комнату размером с собор, заполненную тысячей полок, и прочитал каждую табличку

Девяносто Пять…

Девяносто Шесть…

Девяносто Семь… Он обернулся.

Два ряда дугообразно выступали над ним, как деревья, напоминая прямые стволы сосен у края хижины Хагрида. Сучья, вплетенные в полки, вращающиеся шары, содержащие лунный свет внутри. Гарри медленно и осторожно прошел между проходами, пока не увидел, как сформировалась тень, и не узнал, что это.

Желудок Гарри скрутило, закипая в искаженной смеси возбуждения и ужаса. Осиный, ядовитый, смертоносный.

– Я и забыл, какой ты наивный, – сказал Гарри голосом, незнакомым его ушам.

Том Риддл содрогнулся на земле, его зубы были похожи на жемчужины, когда он обнажил их в восторженном вздохе.

– Наивный?

– Нет, – поправил Гарри, едва подумав. – Раньше ты им не был, а теперь стал… Смешон.

Том снова вздрогнул, все его тело извивалось и кривилось под волнами неведомого заклинания. Гарри чувствовал это заклинание на кончике языка, даже если не знал его названия.

– Я не смешон, – прошептал Том хриплым и надломленным голосом. Гарри понял, по его голосу, что он кричал. – Я узнал кое-что, чего ты никогда не узнаешь.

Гарри поднял палочку и сказал:

– Круцио.

Том еще сильнее вжался в камень, крича так громко, что лунный свет затрепетал в ближайших шарах. Пальцы Тома превратились в когти, всю грудь охватила быстрая дрожь, которая остановилась только для того, чтобы он смог вдохнуть и закричать еще раз. Гарри смотрел на него, чувствуя, как тепло разливается по его костям, и его пронзило понимание того, что это забавно.

Том осел, один глаз налился кровью, под левой радужкой лопнул капилляр. Оно портило его лицо, подчеркивая желтоватый цвет и впалые впадины щек.

– Сдавайся, – разочарованно сказал Гарри. – Ты же знаешь, что в этом нет никакого смысла. Возьми его для меня… Поднимите его, сейчас же…

Том откинул голову назад, его глаза вылезли из орбит, и он рассмеялся. Кровь капала с его прокушенной губы, разбрызгиваясь от силы его смеха.

– Меня можно заменить, – прошипел Том сквозь агонию. – Но Гарри Поттер показал мне одну вещь, которую ты никогда не узнаешь…

Гарри почувствовал, как его губы скривились от отвращения. Том тяжело вздохнул, выплюнув каплю слизи и крови на ботинок Гарри.

– И что же это? – спросил Гарри.

Том улыбнулся окровавленными зубами и кровавыми глазами.

– Я чертовски упрям.

***

– Том у Волдеморта.

– Что?

– Как ты…?

– Видел. Прямо сейчас. Я только что проснулся и искал тебя.

– Но … где … как? – спросила Гермиона. Ее лицо было белым.

– Я не знаю как, – сказал Гарри. – Но я точно знаю, где. В Отделе тайн есть комната, полная полок, покрытых этими…шарами. Они в девяносто седьмом ряду…он пытается заставить Тома получить то, что он хочет…

Гарри тяжело опустился на скамью между Роном и Гермионой. Было еще рано, солнечный свет струился сквозь окна словно в насмешку. Завтрак состоял из пустых тостов и джема, и Гарри вдруг почувствовал, что дрожит.

– А как мы туда доберемся? – прошептал Гарри, наклонив голову вперед и уставившись на свои пальцы. Они были его…его. Не длинные и не костлявые, не бледные, не держащие чужую палочку.

На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Рон прошептал:

– Доберёмся куда?

– Туда, чтобы мы могли спасти Тома! – прошипел Гарри.

– Подожди, – быстро перебила его Гермиона. – Подумай. Сейчас шесть утра… В Министерстве магии должно быть полно работников…как Волдеморт и Том могли попасть внутрь незамеченными? Они не смогут проникнуть в здание незамеченными …

– Сегодня пятница, – сказал Рон. – Папа говорил, что министерство открывается в десять в пятницу. Может быть, там вообще никого нет.

– Вот видишь! – прошипел Гарри, слегка дернувшись при этих словах. – Мы…они…ребята. Они его пытают.

Гарри схватился за лоб, все его тело сотрясала сильная дрожь, которую он не мог контролировать.

– Они… Это реально, я…я чувствую это. Это был не просто сон – это была реальность. Как со змеей…я…

– Приятель, – тихо заметил Рон. – Ты весь дрожишь.

Гермиона резко вдохнула, не сводя глаз с дрожащего мальчика.

– Ой, ох. Они… Сам-Знаешь-Кто… пытал его?

Гарри быстро покачал головой.

– Нет, я… Может быть, это было не по-настоящему. Я просто… Том…сдает экзамены и…

Гермиона так резко вдохнула, что шум привлек к ней внимание.

– Он…он…может быть, захочет сбежать. Возможно, он пытался бежать, но его нашли …

– Бежать? – Рон вытаращил глаза. – Риддл? Почему? Разве он не сдает свои чертовы СОВ или…

– Он болен, – прошептала Гермиона. – Том… Он… Он уехал, потому что…

– Что, опять? Как…что сделал Риддл …

– Нет, – прошептал Гарри…– Возможно, я это видел. Через…связь. Что-то было не так.

Что-то было ужасно неправильно.

Больше, чем Гарри мог объяснить – чудовище, вызванное истерией. Лихорадочный сон, которому не будет конца.

Мужчина, пахнущий одеколоном и жадно улыбающийся. Милая милая любовь…

– Все остальные еще спят после экзаменов, – заметил Рон. – Это не будет так уж трудно… улизнуть.

– Вы ведь на самом деле не думаете об этом, не так ли? – спросила Гермиона.

Рон нахмурился и пожал плечами.

– Слушай, может, он мне и не нравится, но это не имеет значения. Если ты спрашиваешь меня, готов ли я сидеть здесь и есть чертову кашу, когда кого-то пытают… Черт возьми, не имеет значения, если это Риддл. Я не собираюсь сидеть здесь и позволять этому продолжаться.

Гермиона отшатнулась, словно ее ударили.

– Может, ты и сможешь, – продолжал он, нахмурившись. – Но…послушай, мы оба знаем, что у Гарри есть что-то вроде…комплекс спасения людей.

– Что у меня есть?

– Но это не имеет значения, – сказал Рон. – Послушай, мир – дерьмо. На моего отца напала красная змея, на мою сестру напала змея, а теперь на Риддла напал внебрачный двоюродный брат змеи… Я не знаю. Это может быть это глупо и безрассудно, но мир и так уже достаточно прогнил. Я не могу просто сидеть здесь и притворяться, что ничего не могу сделать.

– Я знаю, – прошептала Гермиона. – Я…Гарри, ты можешь…ты можешь проверить, прежде чем мы…

Гарри застыл, его становилось все бледнее на протяжении всего короткого монолога Рона. Одна рука скользнула ко лбу, легла мягко и задрожала сильнее, чем раньше.

– Я не чувствую…он…он ушел. Я не…его там нет … я не чувствую его …словно его никогда не было…ребята, я его не чувствую.

– Придется использовать камин, – сказала Гермиона. – Ты… ты помнишь, куда однажды пошел Том, Гарри? Когда ты… раньше пользовался камином?

– Нет, – ответил Гарри. – Я не расслышал адреса. Ты хочешь сказать, что он с Криной? Мы не можем связаться с ней?

– А как насчет того, чтобы отправиться в Нурмен-гурмен-как-там?

– Нурменгард, и нет, – отмахнулась Гермиона. – С тех пор он кишит репортерами… Мы все равно ее там не найдем. Ее разыскивает Министерство, так что любой контакт, скорее всего, будет заблокирован – думая, что мы Амбридж.

– Значит, мы идем прямо в министерство, – сказал Рон. – Идем в Больничное крыло, и прямо в Министерство. У них все равно должна быть связь. Затем, когда мы будем там, мы отправим сообщение Си… Бродяге.

– Нет, сделаем это раньше, – сказала Гермиона. – Пошлем сообщение Бродяге прежде, чем мы отправимся в Министерство …

Имея план в действии, Гарри не стал ничего говорить. Он выскочил из комнаты, пробираясь вверх по лестнице. Симус и Дин болтали двумя этажами выше, подшучивая над тем, чего Гарри не слышал.

– Дин, – подумал Гарри с ужасающим чувством вины. – О Мерлин, если с Томом что-нибудь случится…

Гарри карабкался вверх, спеша по коридорам, а портреты раздраженно кричали ему в след. Он знал, что Рон и Гермиона идут за ним; у него был план, которого он должен придерживаться.

Ранним утром в больничном крыле было тихо и пусто. Гарри шел впереди, целенаправленно пробегая мимо запертых тележек и шкафов. Дверь открылась одним толчком его локтя, старый пыльный камин одиноко стоял тамже.

Гарри схватил горшок с летучим порошком, бросил щепотку в каминную решетку и сунул голову в пляшущий огонь.

– Площадь Гриммо двенадцать!

У него закружилась голова, как будто он вышел из автобуса «Рыцарь». Он не сводил глаз с кружащегося пепла, а когда тот осел, обнаружил, что смотрит на холодную кухню на площади Гриммо. Стол был пуст, но Гарри подсознательно помнил, как Том бился в конвульсиях на нем от передозировки.

– Сириус! – крикнул Гарри в темноту. – Сириус! Ты здесь?

В поле зрения вполз Кричер – домовой эльф. Он выглядел очень довольным чем-то, хотя, похоже, недавно получил серьезную травму обеих рук, которые были сильно перевязаны. Он резко сжал их, выкручивая запястье.

– Это голова мальчика Поттера в огне, – сообщил Кикимер пустой кухне, – Зачем он пришел, интересно, Кричер?

– Где Сириус, Кричер? – спросил Гарри. Домовой эльф издал хриплый смешок.

– А Люпин? Грозный Глаз? Кто-нибудь из них, кто-нибудь из них здесь?

– Здесь никого, кроме Кричера! – радостно воскликнул эльф и, отвернувшись от Гарри, медленно направился к двери в конце кухни. —Кричер думает, что сейчас он немного поболтает со своей Хозяйкой, да, у него уже давно не было такой возможности, Хозяин Кричера держал его подальше от нее …

– Беллатрисса – с ужасом понял Гарри. – Не смей!

Кричер рассмеялся, не обращая на него внимания. У Гарри закружилась голова, пепел попал ему в глаз.

– Кричер! Стой! Кричер, вернись сюда!

– Мальчик Поттер не хозяин Кричера! – радостно усмехнулся Кикимер. – Кричеру не нужно слушать…

– Ты скажешь кому-нибудь, что Том в Отделе Тайн, – вспылил Гарри, – Или … или ты никогда больше не увидишь свою хозяйку!

Кричер застыл как вкопанный, замерев в безмолвном ужасе. У Гарри не осталось времени разбираться с эльфом. Он высвободился, борясь с головокружением, пока Рон и Гермиона уставились на него с тревогой.

– Все в порядке, – откашлялся Гарри. – Кричер примет сообщение.

– Кричер? – фыркнул Рон, так напряженно, что его голос сорвался на октаву выше. – О, замечательно.

Гарри проигнорировал его, схватил целую пригоршню порошка и бросил прямо в камин. Тот ожил с громким зеленым ревом, осветив каждый уголок маленькой комнаты.

– Британское министерство магии!

Они шагнули в огонь, сцепив руки, и приземлились уже расцепившись. Защитная решетка летучей сети медленно поднималась – золотистый свет проливался в их маленький пепельный уголок. Она расширялась, поднимаясь все выше. Гарри согнул колени и, держа палочку наготове, шагнул в Атриум Министерства – но там было совершенно пусто.

Свет был тусклее, чем днем. Под каминными полками, вделанными в стены, не горели огни – другие звенья каминной сети, но, когда лифт плавно остановился, он увидел, что золотые символы продолжают извиваться на темно-синем потолке.

– Министерство магии желает вам приятного посещения, – произнес автоматический женский голос. Он отдавался глухим эхом, отчего атмосфера вокруг казалось еще более жуткой.

Единственным звуком в Атриуме был ровный поток воды из золотого фонтана, где струи из палочек ведьмы и волшебника, наконечника стрелы кентавра, кончика шляпы гоблина и ушей домового эльфа продолжали хлестать в окружающий их бассейн. Вода безмятежно пузырилась, освещаемая светом фонаря.

– Пошли, – тихо сказал Гарри, и все трое побежали по коридору; Гарри впереди, мимо фонтана.

Его предчувствие усилилось, когда они прошли через золотые ворота к лифтам. Он нажал ближайшую кнопку вниз, и почти сразу же в поле зрения появился лифт, золотые решетки раздвинулись с громким, гулким лязгом, и они ворвались внутрь. Гарри нажал кнопку номер девять, и решетки с грохотом закрылись, а лифт начал спускаться, дребезжа и трясясь. Гарри и не подозревал, какими шумными были лифты в тот день, когда он приехал сюда с Мистером Уизли – он был уверен, что этот шум поднимет всех охранников в здании, но когда лифт остановился, холодный женский голос произнес: «Отдел тайн», и решетки снова открылись.

Они вышли в коридор, где не было никакого движения, кроме ближайших факелов, мерцающих в потоке воздуха из лифта. Гарри повернулся к простой черной двери. Он видел это во сне так четко, что чувствовал, что может идти по правильному пути с закрытыми глазами.

– Ты уверен, что знаешь, что делаешь? – шепотом спросил его Рон. Стены, казалось, поглощали звук, неприятно давя на них.

Он повернулся лицом к двери и пошел вперед. Как и в его сне, дверь распахнулась, и он шагнул вперед, ведя остальных через порог. Они оказались в большой круглой комнате. Все здесь было черным, включая пол и потолок – одинаковые, без надписей и без ручек черные двери были расположены через равные промежутки по всем черным стенам, перемежаемые ветвями свечей, пламя которых горело синим; их холодный мерцающий свет отражался в сверкающем мраморном полу так, что казалось, что под ногами темная вода.

– Закройте дверь, – пробормотал Гарри. Гермиона так и сделала, заперев всех троих в комнате.

Во сне Гарри шел стремительно и целеустремленно. Он повторил эти шаги, стараясь как можно лучше вспомнить свою уверенность. Он шагнул вперед, мягко ступая по камню. Он знал дверь – он знал путь.

Гермиона и Рон прижались к нему, стараясь не отклоняться. Комната давила на них, но Гарри не обращал на это внимания, проходя через вторую дверь, а затем через третью слева.

– Вот оно, – сказал Гарри, и его сердце забилось так сильно и быстро, что он почувствовал, будто оно мешает ему говорить. —Это здесь, совсем рядом…

Он огляделся на друзей. Рон и Гермиона вытащили свои волшебные палочки и внезапно стали серьезными и встревоженными. Он хорошо их натаскал – с ними все будет в порядке.

Гарри оглянулся на дверь и толкнул ее. Дверь распахнулась. Они были там, они нашли это место: высокие потолки, как в церкви, и пустое пространство, наполненное ничем, кроме высоких полок, покрытых маленькими пыльными стеклянными шарами.

Серебряные шары лунного света, тускло мерцающие в свете, исходящем от других подсвечников. Как и в круглой комнате позади них, их пламя горело синим.