Текст книги "Истинное зло (ЛП)"

Автор книги: Oceanbreeze7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)

К концу сдвоенного урока только избранная горстка студентов имела какой-либо успех. Гермионе удалось заставить свою улитку исчезнуть, но только через полдюжины попыток.

И у Гарри, и у Рона улитки все еще были на месте, толстые, желтые существа, которые, казалось, были полны решимости бороться за то, чтобы съесть таки перо Рона.

– Это, черт возьми, невозможно, – сказал Рон, тыча в раковину улитки кончиком палочки. Улитка Гарри, по крайней мере, стала на несколько тонов светлее. – Думаешь, Гермиона жульничала?

Гарри знал, что лучше не будить этого спящего дракона.

– По-моему, твоя улитка сдохла.

– Хм, – сказал Рон, снова тыча в нее. – Как думаешь, это считается?

Темы и занятия были трудными. Все уроки, начиная от широкого разнообразия заданий, казалось, не имели никакого отношения к предыдущей теме. В более ранние годы каждый урок был похож на другой – связывая темы из разных областей науки между собой. Теперь, когда на кону стояло так много экзаменов по СОВ, казалось, что у каждого учителя был свой собственный план.

Снейп мгновенно включил создание различных токсинов, возможно, надеясь, что Невилл будет немного осторожнее, если всего лишь одно прикосновение к зелью может причинить боль. Профессор Спраут ударилась в инвазивные лозы южного Уэльса. Профессор Флитвик начал изучение манящих чар (Гарри почувствовал облегчение, изучая их, так как уже был с ними знаком), а теперь и Макгонагалл поручила им самостоятельно выучить совершенно новое заклинание.

– Это безумие! – воскликнул Рон, его рыжие волосы едва виднелись из-под стопки книг, которую он еле нес. – Никто не может осилить такое количество всякой ерунды!

Гарри прикусил язык, когда его разум неосознанно выдал – Том Риддл осилил.

– Ну да, – проворчал Гарри, его собственные книги уже утомили его руки. – У нас все еще есть и другие уроки, которыми тоже нужно заняться.

Рон застонал, уже выплевывая ругательства, на которые Гарри не мог не улыбнуться. Это был первый раз, когда они оба почувствовали облегчение от того, каким дерьмовый уроком стала Защита от Темных Искусств – по крайней мере, им не придется изучать новый материал ещё и тут.

День стал прохладным, между верхушками деревьев дул легкий ветерок. Их следующий урок проходил на улице, хотя высокая фигура Хагрида отсутствовала среди силуэтов массивных сосен. Гарри чувствовал, как редкие капли дождя падают ему на лицо, размазываясь по стеклам очков. Облака казались мягкими, как хлопок, и выглядели не так устрашающе, как того требовал ливень.

Старые каменные плиты, которыми была выложена древняя дорога в лес, были скользкими от росы. Даже когда солнце выглянуло из-за горизонта, легкий лишайник и мох, цеплявшиеся за каждый камень, остались нетронутыми. Профессор Граббли-Дерг ждала их, гордо стоя перед длинным деревянным столом. Гарри представил себе, как дюжина домашних эльфов тащит по двору этот солидный кусок дерева вниз по той же дороге для ее урока.

– О нет, – тихо пробормотал Рон, – Малфой, прямо за нами.

Гарри не обернулся, но мог узнать визгливый смех Панси Паркинсон где угодно. То, что она услышала, должно быть, было довольно забавным, потому что Рон и Гарри слышали ее лающие смешки всю дорогу вниз по лестнице.

Рон ощетинился, как только Драко подошел к ним слегка покачивающейся походкой. Его галстук был немного ослаблен, его волосы трепал ветер так, что это наводило на мысль, будто он пытался искусно уложить их, но вместо этого они напоминали перья на заднице курицы.

– Что у тебя на лице, Поттер? – спросил Драко, и его стайка головорезов снова рассмеялась. Не нужно было быть Гермионой, чтобы понять, в чем суть их шутки.

Гарри вдохнул через нос, чувствуя, как его ребра слегка скрипят от глубокого вздоха. Драко продолжал ухмыляться, неприятно скривив губы, пока не посмотрел мимо Гарри в сторону леса, у которого проходил урок.

Почти сразу же мальчик запнулся. Он быстро побледнел, приняв болезненный оттенок, и резко сделал три шага назад.

Гарри ощутил на себе чей-то взгляд.

Импульсивное жужжание возле его затылка напоминало дюжину комаров, слишком разъяренных, чтобы укусить. Голова тоже болела – как раз за правым глазом.

Гарри повернулся, посмотрел в направлении позади себя и встретился с равнодушным взглядом Тома Риддла.

Иногда не было слов, чтобы передать эмоции или чувства; этот безымянный статический заряд, растянувшийся между двумя точками, словно творожный крем.

Глаза Тома Риддла встретились с глазами Гарри и нежно смотрели в них с откровенной яростью. Уровень разочарования, боли и гнева был настолько острым, что мог срезать мясо с крюка мясника.

Том Риддл моргнул и равнодушно отвернулся. У него были такие яркие красивые глаза.

– О нет, что он здесь делает? – спросил Рон слишком резким голосом.

Гарри понял с тревожным холодком по спине, что то, что Драко так резко отпрянул до этого, означало, что он уже сталкивался с Риддлом раньше. Скорее всего, все закончилось именно так, как Гарри и предполагал.

– Ну, похоже, у нас с ним урок, – сказал Гарри.

Почти как по команде, Том Риддл скрестил руки на груди и прислонился спиной к сосне, возле которой стоял, но профессор Граббли-Дерг проигнорировала его, продолжая спорить с маленькими зелеными волшебными палочками, которые хаотично прыгали вокруг.

– Не знаю, он выглядит не слишком дружелюбным, что бы быть учеником, – сказал Рон, многозначительно хмурясь на расслабленную фигуру Тома Риддла.

Студенты собрались вокруг стола, заполненным лукотрусами, и каждый пытался предложить маленьким зеленым рукам чернику, принесенную с кухни.

Том не принимал в этом участия. Он смотрел на них с пустым лицом и скрытым пламенем ненависти и разочарования в глазах. Что-то глубоко тревожило его; не в характере Тома было просить о помощи или говорить о ней, но Гарри чувствовал это, словно занозу под ногтем.

Рон не переставал говорить, снова и снова подмечая, как подозрительно Том смотрит, так удобно прислонившись к деревьям. Как будто он-думает-что-он-лучше-нас!

Гарри захотелось возразить, что Том уже получил свои СОВ, так что на самом деле ему не нужна была вся эта дополнительная работа и усилия, учитывая, что он уже все сдал. Но Гарри не думал, что это пойдет Рону на пользу.

Уроки обычно быстро заканчивался, если Малфой и его банда не доставляли неприятностей. Казалось, присутствие Тома там, по какой-то неопределенной причине, благоволило уважению и миру на уроке. Крэббу удалось только один раз слишком сильно сжать своего лукотруса, и тот укусил его так сильно, что большой палец распух до размеров маленького яблока.

Том наблюдал за ними, пряча глаза в тени деревьев. Когда Гарри краем глаза заметил его жуткое присутствие, ему показалось, что он пристально смотрит на них всех.

– Ну и ублюдок, – прорычал Рон, сердито топая обратно к замку. – Даже не присоединился к нашему чертову уроку! Если он так обеспокоен лукотрусами …

Гарри перестал слушать, повернув голову на малейшем намек на какой-то другой голос. Акцентированное размытие чего-то слышимого, что щекотало его заднюю часть ушей, как ватный тампон.

Гарри заметил змею, простую травянистую разновидность, которая часто обитала в Запретном лесе. Она скользила по земле, в только ей известном направлении, шепча что-то себе и окружающему миру. Слепо и глупо, это шипение не шло ни в какое сравнение с густым, искаженным голосом василиска. Но и не навевало никаких приятных воспоминаний.

Почему змея оказалась так далеко? Гарри не верил, что это совпадение, змеи в основном молчали, если только у них не было слушателя.

Единственной причиной был Том Риддл, который прожигал взглядом спину Гарри всю дорогу до замка.

***

Он был раздражен, и это было странно.

Том обычно казался спокойным и сдержанным. Временами он был немного расстроен, но для нормального человека Том был просто еще одним студентом, который, возможно, просто игнорировал всех остальных.

Уже дважды Гарри видел, как Том огрызается и безмолвно рычит на кого-то. В первый раз гнев Тома был направлен на группу слизеринцев – возможно, на год старше или младше. Гарри не слышал, что было сказано, но по языку тела и птичьим позам понял, что ничего хорошего.

Во второй раз, когда Гарри увидел, что Том рычит, и это выглядело значительно хуже.

Том был высоким, худым и жилистым, что говорило о потенциально высоком росте, но хрупкости костей. Тонкие запястья и толстые веревочные мышцы горла. Неестественная структура мышц и сила на скелете, слишком хрупком, чтобы поддерживать их.

Рука Тома вцепилась в воротничок младшекурсника, туго обхватив галстук бедного Хаффлпаффца. Одна тонкокожая рука поднялась вверх, когтистая и изогнутая, словно белая костяная лапа хищника. Губы Тома были растянуты, зубы оскалены, а бедный мальчик, казалось, вот-вот обмочится.

– Том! – крикнул Гарри, бросаясь вперед, прежде чем успел подумать.

Его ноги громко шлепали по полу, а дыхание раздувало щеки.

Хаффлпаффец захныкал, его глаза были так широко раскрыты, что белки хорошо просматривались даже издалека. Гарри сморщил нос от резкого кислого запаха – он был недостаточно быстр, чтобы остановить бедного мальчика.

– Гарри, – сказал Том, выплевывая имя сквозь стиснутые зубы. – Уходи.

– Если ты думаешь, что я сейчас уйду, то ты просто чокнутый.

– О, всегда герой, – прошипел Том, его рука расслабилась, и мальчик упал на землю. Хаффлпаффец мягко приземлился и унесся прочь со сдавленными рыданиями.

Гарри почувствовал, как у него сдавило горло – ледяной тон, каким говорил Том, заморозил воздух своим отвращением.

Темпераментный зверь, жаждущий крови.

– О, только не это дерьмо, – сказал Гарри. – Только не от тебя.

Рука Тома протянулась и сжалась. Каждый палец, длинный и тонкий, кожа плотная и бледная как кость. Гарри знал, что если он проведёт рукой, то сможет почувствовать каждый бугорок и выступ каждой кости на его ладони.

Том медленно выдохнул через нос. Бушующий огонь абсолютного презрения в глазах.

Гарри судорожно сглотнул и попытался унять дрожь.

– Только не от меня, – решительно повторил Том. Его голос был невозмутимым, но почему-то звучал более отвратительно, чем любая форма крика. – Конечно. Никогда от меня – не поклонник эмономантии? *

* от франц. Демономантия —

(греч., от daimon – демон, и manteia – гадание). Мнимое ясновидение больных, которых принимают за одержимых бесов.

– Я не знаю, что означает это слово, но ты не можешь просто так запугивать других людей. Жизнь устроена не так.

Верхняя губа Тома дернулась, когда он шевельнулся. Изменив позу и положение торса, он полностью повернулся к Гарри.

– Думаешь, я не знаю, как устроена жизнь? Я знаю это лучше тебя.

– Я не какой-то наивный невинный ребёнок, – холодно сказал Гарри. – Так что перестань быть таким чертовым придурком.

– О, так это я придурок? Я? Не Великий Гарри Поттер. Способный одолеть Темного Лорда одним словом! В состоянии изгнать его ещё младенцем!

Гарри замер. Его сердце грохотало в груди.

– Где ты это услышал? – спросил Гарри.

В глазах Тома была словно лихорадка, в его жестах – почти нервозность. Гарри наблюдал за ним, волнуясь и пугаясь. Он уже сталкивался с Лордом Волдемортом раньше, но тот человек был невменяем и не стал бы запугивать Хаффлпаффца.

– Он издевался над Седриком, – проскользнуло в мозгу Гарри. – Он убил Седрика.

Том закрыл рот, так ничего и не сказав. Он смотрел на Гарри с восхищением, с лихорадочным любопытством, которое в конце концов пало жертвой дикой ненависти.

– Скажи мне, Гарри, – сказал Том, – каково это по-твоему – смотреть в глаза человеку, который тебя убил?

Он навис над ним, и улыбка Тома стала жестокой, но он не ждал ответа. Жжение в горле Гарри, резкое открытое ощущение, что его сердце бешено колотится.

Том рванул прочь, как молния; электрическая, смертоносная, и Гарри снова остался один в темноте.

***

– У нас проблема, – сказал Гарри, заметив Рона и Гермиону. – Том издевается над студентами.

– Если это слизеринцы, приятель, то это не проблема.

Гермиона издала протестующий звук, схватив ближайший предмет и швырнув его в лицо Рону. Это была улитка, учитывая, что Рон все еще не научился исчезающему заклинанию. Улитка прилипла, и как тающая жвачка, медленно продвигалась вниз, пробираясь в щель между бровями Рона.

– О, Рон! Мне очень жаль! – воскликнула Гермиона, поспешно взмахнув палочкой, чтобы улитка исчезла. – Гарри! Что случилось? С учеником все в порядке? О, мы должны пойти к профессору или…

– Все в порядке! – вмешался Гарри, поднимая обе руки, чтобы показать, что с ним все в порядке. – Честно говоря, я думаю, что он был просто…в плохом настроение.

Рон фыркнул.

– Дружище, «в плохом настроении» для него – это все равно что есть щенков. Не удивлюсь, что и того мальчика тоже.

Гарри нахмурился, протягивая руку, чтобы почесать чуть выше правого глаза.

– Неужели так трудно представить, что он просто встал не с той ноги?

Гермиона закусила губу.

– Ты говоришь так, будто защищаешь его. Был ли ученик сильно проклят?

Гарри моргнул.

– Он даже не был проклят. Он просто…у него «потекла труба» так сказать. И он убежал, как только я немного отвлек Риддла.

Рон закатил глаза, уже возвращаясь к учебе. Это было не столько учеба, сколько его попытка сложить улиток друг на друга пирамидкой, пока они не упадут.

Гермиона повернулась назад, быстро заставила их исчезнуть, пока эта скользкая башня не коснулась ее записей. Гарри обнаружил, что разговор уже прерван, и почувствовал себя почти оскорбленным тем, как быстро они прекратили его.

Что-то беспокоило Риддла. Судя по тому, как он набрасывался на людей, это, вероятно, касалось его больше, чем кого-либо еще. Гарри понятия не имел, как именно – Том не был похож на человека настолько обычного, чтобы нервничать из-за уроков. Может быть, у его…клуба злых злодеев случился конфликт в расписании?

Гарри знал одного человека – на самом деле двоих, которые могли узнать все, что угодно, если были должным образом мотивированы. Учитывая, что оба близнеца экспериментировали с результатом недавнего финансового бума Турнира Трех Волшебников…

– Боюсь, что мы можем помочь, – серьезно сказал Фред, дважды постучав себя по голове, пока Джордж сохранял печальный вид. – Бедняга встает ни свет ни заря. И Умудряется избегать большинства наших гадостей.

– Однажды мы ему подсунули сыворотку от лунатизма, – заметил Джордж. – Предполагалось, что она поможет немного размяться, когда ты задремлешь. Но ничего не вышло, думаю, он спал как чертов младенец.

– Он должен как-то это делать, иначе он будет плохим маленьким темным лордом, – Фред прищелкнул языком. – Он идёт на Завтрак сразу, как только тот начинается, а иногда даже ждет в холле, – сказал Джордж. – Поставь будильник, по утрам он как-то странно спокоен. Оттаивает к семи.

Гарри вытаращил глаза.

– Семь? Во сколько он встает?

– В пять, – хором ответили близнецы. – К девяти вечера он уже в своей комнате.

– Девять? – Гарри быстро заморгал, так как не мог понять, в чем тут дело. – Он уже в чертовой постели в девять?

– Думаю, потому что уже закат, – сказал Фред. – Следует за солнцем, как чертов псих, которым он и является.

Очевидно, Том был жаворонком.

***

В шесть утра Том был в Большом зале. В десять минут седьмого Гарри, спотыкаясь, вышел на утренний свет с безумным беспорядком на голове и затуманенным мозгом.

Гарри скользнул на скамейку рядом с Томом, чувствуя себя немного раздражённым от того, насколько он был вымотан. Утро было мягким и нежным, чистым, и вокруг никого почти никого не было. Совы прыгали вокруг, расправляя крылья, и клевали черствые вчерашние пирожные.

Появился домовой эльф, щурясь на Гарри в равной степени смущенно и радостно. Он нетерпеливо спросил его, что бы он хотел; Гарри успел прохрипеть тост и сок, прежде чем он взвизгнул и исчез.

Том повернулся и, прищурившись, посмотрел на Гарри, словно не заметил приближения мальчика. Все тело Тома было расслабленным. Его глаза слегка остекленели после сна, кожа была бледной, а кончики пальцев розовели там, где он крепко сжимал кружку.

– Доброе утро, – хмыкнул Гарри, выуживая свой тост. Он слишком сильно схватил, не дотянувшись до корки и палец попал в середину тающего масла. Выругавшись, он сунул палец в рот, чтобы слизнуть его.

– Ты такой слепой, – пробормотал Том ласково и почти напевая. Он слегка покачивался, выглядя таким же измученным. – Такой слепой. Так ты быстро умрешь.

– Пробовал, не получается, – пробормотал Гарри, ухитряясь найти корочку.

Том засмеялся в свою кружку, звук был приглушенным и искаженным бульканьем пузырьков. Солнечный свет слабо просачивался сквозь витражи, и глаза Тома были похожи на ртуть, а не на обычную ледяную голубизну.

– Значит, ты был не в духе, – сказал Гарри, не заботясь о собственной смертности. – Уже не откусываешь головы первокурсникам?

Том издал низкий жужжащий звук, потягивая из своей постоянно наполняющейся кружки.

– Н-нет? – заикаясь, пробормотал Том. Гарри вдруг почувствовал себя гораздо бодрее.

– Собираешься ударить меня? – наугад спросил Гарри.

– Собираешься заколоть меня? – возразил Том. Его глаза были остекленевшими и уставшими, когда он дошел до того, что подтащил остывающий тост Гарри, чтобы откусить его. Крошки рассыпались по его коленям, сыпясь на пустую тарелку.

– Ты на удивление болтлив по утрам, – отметил Гарри.

Он сам сделал глоток и прополоскал рот апельсиновым соком и прожевал мякоть коренными зубами.

– Утром, Господь, ты слышишь мой голос, – сказал Том, слегка наклонив голову и глядя на двух сов, дерущихся за недоеденный багет. – Утром я изложу тебе свои просьбы и буду ждать ответа с нетерпением.

– Что? – мудро выдал Гарри.

Том повернул шею, но его тело осталось неподвижно. Мешки под глазами были слегка фиолетово-серебристыми, как и его глаза.

– Ты чего-то хочешь от меня, не так ли?

Гарри возмутился. На самом деле, он просто хотел знать, почему Том нападает на всех, как очень злой дикобраз. И не менее колючий.

– Я хочу просто проснуться и выпить свой сок, – Гарри поднял свой стакан с апельсиновым соком, наблюдая, как он снова наполняется.

Том медленно и устало моргнул.

– У меня принимал метамфетамин до того, как ты отправил меня в этот ад, – Том снова слегка покачнулся, его язык словно распух во рту, когда снова начал использовать этот лишенный изящества акцент Кокни. – Я думаю, что Дамболдор не позволил бы мне привезти его сюда, да и эта медиведьма. Скорее всего, привратил бы в пыль в любом случае. Не знаешь, где его можно достать? *

*говорит с акцентом кокни

Гарри откинулся на спинку стула, желая, чтобы сова врезалась ему в череп и вдолбила смысл в то, что только что сказал Том.

– Подожди-ка, мет? – Гарри выудил что-то из неразборчивой чепухи. – Разве это не … Мет? Кокаин? Я … теперь это крайне незаконно.

– Оу, – Том медленно и сонно моргнул. – Жаль. Значит больше курева.

Почему это вообще была хорошая идея? Почему это вообще была хорошая идея?

– Ты не похож на курильщика, – сказал Том, на этот раз с идеальным акцентом, что, по мнению Гарри, значило вообще не иметь акцента. – Ты уже убил меня, так что, может, и опять убьёшь.

– Я тебя не убивал! – возразил Гарри, вздрагивая так сильно, что апельсиновый сок расплескался по краю его чашки. – Я… ты – это ты.

Том уставился на птиц в дальнем конце зала, которые теперь царапали друг друга большими крючковатыми когтями. Пучки перьев распушились в воздухе, прилипая к подогретым сливкам и делая их негодными с употреблению.

– Здесь так много еды, – Том задумался, полностью игнорируя Гарри. – Больше, чем я мечтал. Благослови нас, о Господь, и эти Твои дары, которые мы…

Том замолчал, бормоча что-то себе под нос, а его пальцы дергались, прижимаясь к груди, лбу и костлявым выступам каждого плеча.

– Ты, черт возьми, под кайфом? – спросил Гарри с любопытством и восхищением.

Том фыркнул, остановившись, чтобы протереть оба глаза, но постепенно приходя в себя от своего прежнего странного поведения.

– Нет, конечно, нет. Что тебе нужно, Поттер?

Гарри был честен.

– Ты был агрессивен, и я беспокоюсь, почему.

Том хрустнул шеей, словно вправляя позвонок. Его глаза тлели, как тигель, наполненный металлом, который медленно затвердевал, превращаясь в аквамарин.

– Как странно с твоей стороны говорить «беспокоюсь», мальчик-герой.

– Не называй меня так, – сказал Гарри. – Я не герой.

Том посмотрел на него, на глазах превращаясь в кого-то чужого и нового, в ком Гарри узнал того, кто прижимал маленьких мальчиков к стенам.

– Нет, – сказал Том, – это не так.

***

Том получал письма по почте.

Скучные, посредственные коричневые совы. Сипухи с пернатыми лапами, передающие пергамент, закрепленный стандартным тканевым ремешком. Небольшой рывок – и письмо открылось; бумага более низкого качества, чем восковая печать. Такую можно купить в полумиллионе различных магазинов. Ничем не примечательный пергамент, не отслеживаемый.

Первое письмо, всего через несколько дней после начала семестра, Том вскрыл с безразличным выражением лица. Все сканировалось на предмет возможных нелегальных товаров или проклятых писем. Студенты, которые пытались заказать алкоголь или темные артефакты в его время, были соответствующим образом остановлены и наказаны. Те немногие студенты, которые осмелились попытаться присоединиться к Гриндельвальду через письма, были прокляты и повешены на стропилах за плащи. Том смотрел на них, висящих, как цыплята в мясной лавке, и воображал, что они висят на шарфах.

Письма продолжали приходить через день, а потом раз в неделю. Октябрь был сладок в его величественном приходе, окрашивая листья в цвета восходящего солнца и срывая их с деревьев. С его приходом письма стали приходить гораздо чаще.

Это были маленькие записки, сладкие, как от любовника с белладонной.

– Привет, Том! Я скучаю по тебе… – гласила первая.

– Том, ты не хочешь ответить? – прочитал он в четырнадцатой.

Том спокойно выдохнул и потянул за полоску ткани. Письмо было написано тем же почерком. Незначительным и зловещим в своем утверждении.

– Когда ты идёшь в Хогсмид? Я хочу тебя видеть.

Том будет избегать Дожа так долго, как только сможет.

– Ты меня вообще не увидишь, – тихо сказал Том, постукивая палочкой и шепча заклинание, чтобы превратить письмо в пепел. Ситуация обострилась, к черту финансы.

Его голова пульсировала, болела и ныла спина. Боль была его постоянным спутником, просыпаясь в полдень и только усиливающаяся по нарастающей в своем безмолвном крике. Ему удалось приручить ее, утихомирить ее громкие стоны к сумеркам только для того, чтобы цикл снова повторился с утра. У него не было времени разбираться с навязчивыми желаниями старого мерзавца. У него были приоритеты, у него были цели, он должен был понять, как вести себя с Поттером.

Поттер, который должен был убить его, который убил его. Поттер, который в разбитых воспоминаниях поднялся с первыми лучами зари, чтобы допросить его за…тостом?

Том не помнил, в голове стучало, а на бедрах пульсировали черные прыщи, с которыми ему скоро придется ещё разобраться. Как только он разрешит свою…зависимость от зелий Сна Без сновидений, он сможет поднять этот вопрос. Скорее всего, это была не более чем чесотка, что-то неприятное, но в конечном счете легко поддающееся лечению.

Проблема с Поттером была гораздо хуже. Даже мальчик Малфой – не Абраксас – не мог помочь ему разобраться в мельчайших деталях. Учебники, как старые, так и новые, не содержали обширной информации о его – Лорда Волдеморта – падении. Том наблюдал за Гарри Поттером, видел его плохую успеваемость на уроках и не мог понять, как этот… болван мог превзойти его.

У Тома не было всей информации, и единственным, кто обладал ею, был чертов Дамблдор. Человек, который подводил его снова и снова, пока это не стало ожидаемо.

У Дамблдора была нужная ему информация, но по какой-то непонятной причине мальчик Поттер испытывал… жалость к Тому. Этот источник сочувствия, который одновременно влиял на Тома, а позже ударил его ножом в…руку. Это было неприятно, грубо, отвратительно, но почему-то возможно. С тем же успехом Том мог бы наклониться и стиснуть зубы, потому что предложение себя в качестве такой жертвы было, по сути, равносильно его гордости.

Тому не нужно было ничего выяснять. Он знал достаточно о Дамблдоре и людях со слишком большими сердцами, и он знал, как заставить их истекать кровью.

Том шел, оставляя за собой пепел. Ему нужно было вздернуть за горло гриффиндорского льва.

***

Гарри подпрыгнул, вздрогнув так сильно, что чуть не упал со стула. Рон издал звук, похожий на крик встревоженного голубя, и упал со стула. Гермиона тихонько пискнула.

Том Риддл стоял, слегка прищурившись, и многозначительно смотрел на Гарри и больше ни на кого.

– Я хочу, чтобы ты отвел меня к Дамблдору, – сказал Том.

– Э-э, нет, – сказал Гарри.

– Что? – воскликнул Рон, вскакивая на ноги. – О, ты хочешь поговорить с Дамблдором, а? Давай, дерзай, пусть он запрет тебя в Азкабан…

– Силенцио, – сказал Том, взмахнув волшебной палочкой и не отрывая взгляда от Гарри. Рот Рона двигался, как у рыбы, задыхающейся от сладких арбузных кубиков. – Отведи меня к Дамблдору. Вам всем есть, что объяснить.

– Гарри не обязан ничего объяснять! – взвизгнула Гермиона, нервно сглотнув, когда Том очень медленно перевел взгляд на кудрявую девушку. – Он … это Хогвартс …

– Давай, продолжай, – решительно сказал Том. – Я спрошу кого-нибудь другого. Например, мое альтернативное «я».

Гермиона напряглась и замерла. Рон начал стучать кулаком по столешнице, но этот звук тоже был тихим.

– Хорошо, я отведу тебя к профессору Дамблдору, – сказал Гарри, несомненно импульсивно побуждая себя к действию. – У меня сегодня занятия с Амбридж …

– Пропусти.

– Я … Гарри, нет! Она наша Профессо …

– Прекрасно, – сказал Гарри, вздернув подбородок и уставившись на Тома, который ответил ему таким же свирепым взглядом. – Но почему? Я хочу, чтобы они знали, так что если ты убьешь меня, у меня будет алиби.

Том пошевелил челюстью, мышцы его шеи слегка дрогнули.

– У меня есть вопросы, и твоим ответам на них я не доверяю. Я хочу поговорить с Криной Димитриу, что вполне в моих силах. Я прошу, чтобы Дамблдор тоже был там, чтобы я мог услышать, какие оправдания он может предложить.

Гарри чуть было не сказал, что он не обязан ничего делать. Ему не нужно было отчитываться перед Томом – выдавать секреты, которые он держал внутри. Гарри не знал, почему он выжил. Гарри не знал, почему он так понравился Волдеморту. Он не знал почему…

Седрик умер за него, а Том Риддл не имел права совать нос в чужие дела.

Если Гарри не отведет его к Дамблдору, то он…что, попытается встретиться с …

Мальчик-Который-выжил, пришел, чтобы умереть…

– Отлично, – сказал Гарри. – Но профессору Дамблдору нечего тебе объяснять.

Том слегка приподнял подбородок, и в груди Гарри разлилось тепло, которое создавало впечатление немого удовлетворения. Том был не в восторге от этой договоренности, но и не разочарован. Это был обмен, сделка, заключенная без выигрывшего или проигравшего.

Это означало, что Том не хотел встречаться с Дамблдором, он действительно хотел встретиться с Криной; это не было угрозой или шантажом. Том хотел встретиться со своим…психотерапевтом.

– Ну что ж, – подумал Гарри, – может быть, он станет менее раздражительным.

***

Замок Нурменгард был не похож ни на что другое. Прогрессивная и архаичная одновременно смесь элементов и идей, создавшая жесткий эликсир неизвестного потенциала. Было что-то ужасающее в нем, вызывавшее что-то, что даже Дементоры, охранявшие тюрьму Азкабан, не вызывали.

Вокруг было очень мило. Деревья были пышными и хорошо росли. Белка сосредоточено жевала желудь, сидя на тонких задних лапках. Гарри не мог не оглянуться вокруг, чтобы полюбоваться крошечными полевыми цветами, которые увянут с наступлением зимы.

– Оставайся на тропинке, – сказал Дамблдор твердым и серьезным голосом. Тропинка была немногим больше, чем грязная колея, утоптанная и местами покрытая камнем. Повсюду был посыпан гравий, заполнявший глубокие ямы, где собиралась вода.

– Почему? – спросил Гарри, стараясь оставаться на середине грязной дорожки. Пышная трава все равно не соблазнила бы его. – Я могу пораниться?

Выражение лица Дамблдора оставалось каменным. Спокойный, но с очень напряженным выражением сдерживаемого разочарования на лице. Что-то и в замке, и в этом месте не нравилось ему, что-то в нем боролось с тем, во что он верил. Гарри почувствовал себя еще более неуютно, то ли из-за необычного явного выражения презрения и агрессии по отношению к такому мирному месту, то ли из-за того, что сбившийся с тропинки заслуживал такого предупреждения. Том казался равнодушным, не обращая внимания на них обоих, и быстро зашагал по тропинке к старому каменному замку на поляне.

– Замок Нурменгард мало чем отличается от нашего Азкабана, Гарри, – сказал Дамблдор. – Вместо дементоров есть другие охранники. Те, которые кажутся обычными, но мало заботятся о судьбе своих пленников.

Гарри прищурился, вглядываясь между деревьями в поисках какой-нибудь большой фигуры в черном плаще. Он ничего не видел, не чувствовал холода в воздухе. Другой холодок, отличный от подавляющей волны эмоциональных приливов, которые вносил Том в их поток.

Другое чувство на ветру.

– В чем дело, сэр?

Дамблдор посмотрел в небо, туда, где неторопливо парила птица. Это был прекрасный день, нежный, с предупреждающим дыханием приближающегося холодного фронта.

Хороший день для полета.

– Стервятники – зоркие глаза Нурменгарда.

Гарри почувствовал, что его разум стопорится, когда он смотрит на непрятязательную птицу, наслаждающуюся полётом наверху.

– Эта штука, сэр? Разве это не просто животное?

– Я думал, что ты большего мнения о животных, особенно с учётом профессором Макгонагалл и твоим крестным.

Гарри чуть не дернулся от осознания.

– Это анимаг? Стражи Нурменгарда-анимаги?

– К сожалению, нет, – сказал Дамблдор. – Нам лучше идти дальше, Стены Нурменгарда защитят нас от множества зорких глаз.

Гарри огляделся и вздрогнул. Из-за деревьев на него смотрели зеленовато-желтые глаза. Темные фигуры низко пригибались к земле, их невозможно было разглядеть в тени низко свисающих кустов ежевики. Он насчитал три, четыре пары глаз. Рассеянные среди деревьев, светящиеся по-звериному. Гарри не слышал, как они подошли.

– Пойдем, Гарри, – сказал Дамблдор. – Мы должны идти дальше.

Они шли, приближаясь к большому замку. Он выглядел красивым, уединенным и тщательно продуманным. Выветрившийся известняк говорил о старости, но тщательная детализация каменной кладки говорила о времени, предшествовавшем даже шотландским замкам. Ступени, ведущие в главный вестибюль, были широкими и легко вмещали толпу людей. Для них двоих было тревожно войти через толстые дубовые двери. Том не дождался их и уже скрылся из виду без малейшего колебания. Гарри хотел, чтобы у него было такое же мужество.