Текст книги "Истинное зло (ЛП)"

Автор книги: Oceanbreeze7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)

– Прости, – улыбнулся Том, растягивая губы в нечто доброе и открытое. – Я хотел спросить, не могла бы ты мне помочь?

Девушка подняла голову, и ее глаза расширились от удивления. Он подошел к ней словно из ниоткуда, это было пугающе. Она уткнулась лицом в довольно толстую книгу и, прищурившись, всматривалась в мелкий шрифт. Похоже, гербология. Скорее всего, ищет материалы для написания эссе или интенсивно готовится к контрольным, которые часто проводят в начале семестра.

– Э-э, здравствуй, – приветствовала она, озадаченно моргая. Она взглянула на номер страницы, запоминая, закрыла книгу и отодвинула ее в сторону. Ее сумка была маленькой, явно волшебной по структуре и материалу.

Эта девушка подойдет.

– Я ценю это, – сказал Том. Его лицо оставалось гладким и невозмутимым. – Я здесь недавно, меня перевели. И я немного не понимаю, что происходит.

Она нахмурила брови и прикусила нижнюю губу. Возможно, его возраста, возможно, на год старше. Чудесно, она слишком долго рассматривала его острый подбородок и волосы. Он знал эти долгие, изучающие взгляды и знал, как ими пользоваться.

– Это все немного ошеломляет, – сказал Том, делая шаг вперед, чтобы устроиться в маленьком углублении окна. Девушка отодвинулась в сторону, давая ему больше пространства.

– О, этот замок может запутать, – заверила она его. Смущенно взглянув на свои руки, она добавила: – Учителя здесь все хорошие, кроме профессора Снейпа. Он…немного страшный.

Профессор Снейп – профессор зелий, если он правильно помнил. Он пользовался тем же кабинетом, что и профессор Слагхорн, тем же глубоким классом с дымом, впитавшимся в стены.

– Похоже, Поттер тоже, – сказал Том, пожимая одним плечом. Его тело напряглось от движения – ее глаза секунду смотрели на его шею. – Он убийца?

– Ну, эм.

Том начал отклоняться, слегка шевельнувшись. Девушка застыла, и Том почувствовал почти отвращение к ее нерешительности.

– Он не так уж плох! – выпалила она, снова пошевелив пальцами. – Ну, так и есть…в прошлом году он вернулся с кубком – Кубком Трех Волшебников, у нас тут был турнир. А Седрик … Седрик Диггори был мертв! Он сказал, что Сам-Знаешь-Кто это сделал, но…но Сам-Знаешь-Кто исчез, так что…

В голове у Тома все перемешалось, он слишком резко встряхнул ей. В висках у него защемило, когда он попытался осмыслить все. Сам-Знаешь-Кто? Выжил ли Гриндельвальд? Удалось ли его сторонникам сохранить и поддержать его на протяжении многих лет?

– Это ужасно, – сказал Том. – Я понятия не имел. Как эта школа ещё работает, если тут произошло убийство?

– Ну… – девушка замолчала. Тому следовало бы узнать ее имя, но он слишком мало заботился о том, чтобы спросить ее об этом сейчас… – По правде говоря, Хогвартсу не везет. В прошлом году был Турнир Трех Волшебников, а за два года до этого Тайная комната открылась и исчезла!

Том замер. Его кровь застыла.

– Тайная комната?

– О да! Это известный миф – ну, теперь ещё и печально известный. Там был то ли монстр, то ли темный волшебник, который превращал студентов в окаменения! Он забрал туда девушку, а потом закрыл вход. Никто не пострадал, но наш учитель – профессор Локхарт – исчез! Он был просто чудесным, хоть и не слишком умным.…

Тайная комната. Том искал её …годами. Связь, тайные слова, произнесенные и подразумеваемые как парселтанг. Комната открылась, а это означало, что в школе были свидетели, подробно знающие, как попасть внутрь. Кто-то в замке знал, где находится эта Комната, и кто-то… освободил василиска.

Кто? Как? Неужели кто-то из родословной каким-то образом выжил? Был ли еще один змееуст?

– Так, хмм… – девушка опустила глаза в книгу. – На каком ты курсе? Вам тоже задали эссе о крапиве для профессора Спраут?

– Нет, – Том опустил глаза на книгу.

Это была старая книга, из той же серии, что были у них, но много-много лет назад, и уже вышло другое издание. Содержание осталось таким же – вряд ли бы изменилось с течением времени. В худшем случае он мог бы высказать свои опасения мисс Димитриу, и она, скорее всего, пришлет ему помощь.

– Спасибо, что помогла. Я очень беспокоился из-за этого Поттера, но ты заставила меня почувствовать себя намного лучше.

Девушка закусила губу и кивнула. Она выглядела немного виноватой и немного довольной собой.

– Он не так уж плох! Я имею в виду…он иногда бывает немного злым, даже немного раздражительным. Но он еще и добрый! Похоже, у него просто ужасная жизнь…

Том мысленно призвал себя к сдержанности и заставил плечи наклониться внутрь. Он изменил язык тела, переключив свое внимание на испуганную и слегка покрасневшую девушку.

– Прости, но я мало что о нем знаю. Видишь ли, меня не было очень долго.

– Ох, – сказала она. – Он…он … его родители умерли! Когда он был совсем малышом! Но, эм, ты, должно быть, знал это!

Том не знал, но она этого не знала.

– Оу? Кстати, большое тебе спасибо. Мы…я много путешествовал – некоторое время был в Южной Африке. Я мало что слышал об этом… Сам-Знаешь-Кто…

– Эм, – пискнула она. – Я … э-э … а что ты хочешь знать?

***

Крина откинулась на спинку стула и дерево слегка скрипнуло. Один высокий ботинок со шнуровкой лег на другой, мягко касаясь ее колена.

Папка и пергамент под ее пальцами слегка сморщились, когда она проявила рисунок – тонкие паутинки чернил разбрызгались и сложились в зеркальное отражение. Она презирала бесполезные тесты, но этот был захватывающим инструментом для обработки подсознания, даже если человек был осведомлён заранее.

– Роршах, – сказала Крина, и ее голос эхом отразился от каменных стен. – Устарел, хотя я не должна говорить так, если он все еще используются в волшебной медицине.

Чернильное пятно, большое и растянувшееся по бумаге, уставилось на нее. Издеваясь над ней в своем вопиющем неважном брызге.

– Я никогда не думал, что ты можешь использовать что-то устаревшее.

– Ничего подобного, – сказала Крина, не отрываясь от своих бумаг. – Я ценю твою попытку, но лесть уже давно пустая трата времени. Особенно учитывая, что я уже знаю, что это всего лишь слова.

Лицо Крины не исказилось в улыбке. Ее пациент усмехнулся тихо и устало. В комнате было холодно – вот почему Крина носила свой густой мех – чтобы утеплиться. Это было практично, возможно, немного неудобно, но это скрывало ее фигуру и защищал от холода.

– Ты не часто бываешь здесь, – последовала небольшая пауза. – Ты нашла кого-нибудь поинтереснее?

– Нашла, – сказала Крина, разворачивая пачку пергамента, приложенную к письму, и всматриваясь в почерк. Маленький и аккуратный, немного неровный и строчащий в том ритме, который скорее напоминал авторучку, чем перо. Крина хорошо знала это чувство, ей было интересно видеть разницу между манерами письма. Она могла отметить то место, откуда он попеременно использовал левую и правую руки, чтобы записать свое задание.

– О боже, надеюсь, он не из упрямых.

– Этот титул принадлежит только тебе, – Крина наконец улыбнулась, и ее губы изогнулись вверх. – Не ревнуй. Ты все еще король этого замка.

– Король за решеткой, прикованный к железному шару.

Улыбка Крины стала чуть резче. Она посмотрела на свои записи, тщательно просматривая их, чтобы запечатлеть в памяти. Она перенесет наиболее важные записи в свои файлы и книги, где она собирала данные и доказательства. Эти результаты были особенно интригующими.

– Он что, моложе меня?

– Как и любой, – сказала Крина. – Эти чернильные кляксы. Для таких, как ты, всегда значат смерть и катастрофу.

– И каннибализм с Юлием.

Крина чуть не фыркнула.

– Ах да, бедный Юлий. Итальянцы увезли его слишком рано, мне бы хотелось увидеть его мысли в других документах, но ты же знаешь, как устроены международные магические организации.

Крина тихо произнесла эти слова про себя, достаточно быстро, чтобы ее пациент не смог прочитать их по губам – Оторванные конечности и брызги крови. Старые и высохшие; несколько дней. Это было интересно – не так уж много людей анализировали в простом пятне – «брызги крови». Лично сама Крина считала, что оно похоже на довольно счастливого барсука.

– Значит, они доставляют тебе неприятности, эти британцы?

Крина вздохнула через нос: звук напомнил легкий скулеж.

– Геллерт, я понимаю, что ты хочешь считать себя знатоком моего дела, но ты должен помнить, что ты мой пленник.

Глаза Геллерта Гриндельвальда были темными, наполовину скрытыми тенями. Нурменгард мало что предлагал в вариантах освещения – никаких окон без толстых железных заграждений. Никаких дверей без замков. Фонари были заколдованы, чтобы гореть на масле, затухая в тот же момент, как только оно проливалось. В Нурменгарде не было огня, в Нурменгарде не было спасения.

– Оу? – спросил Геллерт с не сильным, но все ещё сохранившемся акцентом. Последний кусочек его гордости, соскобленный с каменного пола, лежал у него на коленях. – Я никогда не смог бы забыть.

Крина не подняла глаз от своих записей. Она не стала беспокоить мужчину своими мыслями. Да, он сидел напротив нее, но все равно оставался ее пленником. Прикованный к железному грузу – архаично, но эффективно. Даже оборотень, который у них был, не смог оторвать шар от своей ноги.

– Ты мне льстишь, – сказала Крина. Ее глаза скользнули по почерку Тома, читая его интерпретацию пятен из красных чернил. Летят стервятники, между ними кошка.

Геллерт опустил глаза, его взгляд соскользнул с толстого мехового пальто и посмотрел на деревянную спинку стула. Между ними горел фонарь.

– Я был бы дураком, если бы сомневался в вас, фрау надзиратель Димитриу.

Глаза Крины были такими же темными, когда она на мгновение подняла взгляд. Ее перо замерло. Тени, отбрасываемые на лицо, подчеркивали морщинки в уголках глаз. Словно гусиные лапки – легкие морщинки от сосредоточенности.

– Ты ужасно болтлив, – сказала Крина.

– Возможно, меня беспокоит твой новый интерес.

– Это не правда, – сказала Крина. Она нахмурилась еще сильнее, ее глаза стали холодными и расчетливыми. – Тебя мало волнует судьба других. Ты заботишься только о себе.

Гриндельвальд улыбнулся, тонкое выражение его лица было скрыто под бородой. Белой, грубой. Его взгляд был все таким же острым, все таким же жестоким. Крина не была дурой.

– Тебя это волнует только потому, что я, похоже, отвлеклась, – заметила Крина. Она хорошо знала своих пациентов. – Но я следила за всем. У меня в замке есть глаза, а ты все еще заключённый. Один из твоих собственных созданий, кстати.

Гриндельвальд едва заметно кивнул. Это был просто разговор старых друзей.

– Хорошо ли себя чувствует мой Вулфе?

Крина отложила ручку.

– Лупеску. Я дала им имя. Не твое грубое название.

Глаза Геллерта сверкнули.

– Ты сделала их ублюдками.

– Ты их вывел, – сказала Крина. – Из анимагов, если я правильно помню. Довольно разумная группа, волки с кровью анимагов. Очень преданные и очень злобные.

– Верные сторожевые псы Нурменгарда, – губы Геллерта слегка скривились в безмолвном оскале. – Они мои.

– Лупеску, – многозначительно сказала Крина, – мои. Я Смотритель Нурменгарда. Они мои охранники. Между нами какое-то недорузумение, заключенный?

Гриндельвальд тихо зарычал. Его торс слегка выгнулся, тени под глазами стали заметнее. Этот человек был умен и по-прежнему остер умом. Крина не рисковала и не торговалась.

Ноздри Гриндельвальда раздувались, когда он быстро вдыхал и выдыхал. Крина небрежно взяла ручку и принялась что-то записывать. Наслаждаясь тем, что она может делать то, чего не может он.

– Нет… – выдавил Геллерт, поднимаясь с кресла. Его ампутированные руки – заканчивающиеся чуть выше локтей, продетые в узловатые концы рукавов халата. -… Между нами нет недоразумения.

***

Международный реестр магических аттестаций был расширенный и запутанный. Головная боль появлялась от бумажной волокиты и беглого просмотра множества бланков, скрепленных толстыми белыми нитками. Крина часто задавалась вопросом, почему волшебный мир не принял степлеры и не включил их в обиход. Казалось утомительным сшивать страницы вместе, составляя новую книгу.

Если раздел 1A© неприменим, перейдите к разделу 2 °F

Крина вздохнула и перевернула страницу на 2 °F. Честно говоря, ей следовало обратиться к консультанту-гоблину по налогам, учитывая, насколько искусно эти формы раздражало ее.

Она царапала пером, заполняя простые формы. Крина была лидером Нурменгарда – она часто имела доступ к национальным базам данных в информационных целях. В высшей степени незаконно, но опять же, многие чистокровные предпочитали оставлять детей в доме. Большинство сообщений о рождении было просто отправлено через документацию, а не через освидетельствование. Архаично, ненадежно и очень удобно.

О Томе была информация, глубоко запрятанная в британской базе данных. Было невозможно получить доступ или удалить формы министерства, но оригинальные формы британского маггловского мира было легко украсть из реестра сирот. Вместе с ней документация и выцветшие фотографии. Фото Тома в юности были тем необходимым Крине, чтобы никто и глазом не взглянул на ее поддельное досье.

Его поддельный идентификационный номер был нацарапан в нужном месте, его официальное имя было заполнено почерком Крины.

Досье Тома и без того было толстым-результаты базового теста и ее собственные аккуратные заявления об исключениях из различных курсов. История, астрономия, области исследований, в которых Том уже доказал, что знает больше информации, чем требуют международные стандарты. Скоро ей придется встретиться с одним из представителей международных образовательных стандартов. Она не знала, как пройдет встреча, тем более, что Крина предварительно назначила Тома своим подопечным.

– Ох, Том, – вздохнула Крина, постукивая себя по губе и просматривая оценки и отчеты, присланные ей из Хогвартса. Требовались, конечно, небольшие уточнения от учителей и от самого Дамблдора. В этом не было ничего особенного, и Альбус был удивительно услужлив. Им придется поработать над острым языком Тома, нехорошо так скоро выводить из себя нескольких учителей.

На самом деле Крина не знала имени единственного учителя, которого он, по-видимому, разозлил. Нет, неправильная формулировка. Учитель, с которым он вел себя чрезмерно дерзко.

– Кто ты? – спросила Крина. Отложив папку в сторону, она взяла другой кусок пергамента, нацарапав имя учителя, который сделал запрос. Д. Л. Амбридж. Она не узнала этого имени.

– Мика, – Крина повысила голос, чтобы ее услышали в коридоре. За мгновение до того, как дверь открылась, тяжелый дуб слегка скрипнул, и молодая женщина просунула голову внутрь.

– Да, фрау Димитриу?

Крина сложила пальцы на коленях. Это имя тревожило ее по причинам, которые она не могла точно описать.

– Мика, не могли бы вы принести мне реестр авроров из Британии? И Международный реестр ученых степеней – самое последнее обновление.

Мика кивнула и выскользнула из комнаты. Архив находился под усиленной охраной, а у каждого заключенного была своя толстая пачка пергаментов с подробным описанием каждого записанного документа до самой смерти. Только Крина и ее сотрудники могли войти – в том числе нанятые ею медиведьмы и волшебники, секретари, которые управляли поступлением и выводом финансовых средств от правительства для управления прожиточным минимумом. Мика была замечательной секретаршей, умевшей сортировать и раскладывать почту и запросы по стопкам. Она была полезна, и ей прекрасно платили за работу в таком жутком месте.

Дверь открылась после легкого стука. В комнату вошла Мика, держа в руках две стопки книг. В свете фонаря толстый шрам, пересекавший ее лицо, казался жутким. Жаль, она была бы привлекательной женщиной, если бы не он; и конечно, она могла бы найти работу не в тюрьме.

– Спасибо, – Крина взяла книги и отложила их в сторону. Мика выскользнула из комнаты, а Крина с тихим «у-у-у» открыла справочник – он был толстый, раздражающий и морщинистый.

Реестр авроров Магической Британии и трудоустройство. Она направилась к списку фамилий, отфильтровывая букву «А» там, где должна была стоять Амбридж. Крина провела пальцем по буквам, нашла Алуру и Анару, но Амбридж не было.

Она закрыла книгу, едва не задохнувшись от поднявшегося облака пыли. Другая книга показала схожие результаты – последняя Амбридж, получившая диплом об образовании, была несколько поколений назад – по крайней мере, она утверждала, что эта таинственная учительница была чистокровной. Если бы только Крина могла получить доступ к их базе.

Несмотря на все это, что-то в этом имени глубоко беспокоило ее.

***

В библиотеке Хогвартса было много новых книг, но которые были проигнорированы в пользу других.

Том знал, как выглядеть нормальным, что бы найти то, что ему нужно.

Сам-Знаешь-Кто значился в списке самых разных книг. На последней странице «Великих Волшебных событий Двадцатого века». Внесен в список тщательно написанных «Сборник важных событий двадцатого века, включая историю Мальчика-Который-Выжил».

Одно из самых ярких событий в Современной истории магии. В третьей части «Расцвета и падения темных искусств».

В каждой книге перечислялось повторяющееся название. Снова и снова, снова и снова.

Мальчик, Который Выжил!

Пожиратели Смерти!

Тот-Кого-Нельзя-Называть!

Том со стуком захлопнул книгу и тупо уставился на полки.

Это не было совпадением. Враждебность, ненависть и презрение. Только несколько человек, казалось, узнали его и дрогнули от его улыбки. Если бы все знали… об этом великом секрете, то искать информацию было бы намного труднее.

Что-то недосказанное витало прямо в воздухе среди бела дня. Написаное в книгах по истории и переданое по наследству. Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил.

Эта… Эта угроза. Убийство, судя по всему, произошло в прошлом году – как раз перед прибытием Тома. Дополнительная охрана, приглушенный шепот и взгляды в сторону Гарри Поттера. Слизеринские студенты казались более злопямятными, мстительными под тяжестью тяжелого бремени. Социальное клеймо, которое он ощущал на углах улиц и под военной формой.

Студент умер еще до его прибытия, и теперь за замком присматривал служащий министерства. Это был…это был политический ход, осторожное скольжение к удержанию власти. Что–то в замке угрожало обществу и политической стабильности страны в целом – что, как правило, означало, что они были правы.

Гарри Поттер был…невозможен. Ребенок, способный пережить смертельное проклятие и каким-то образом победить Темного Лорда в младенчестве. Это…

– Магия так не работает, – прошептал Том.

В голове у него царил беспорядок, он казалось ходил кругами. В происходящем не было никакого смысла, но он не мог сказать, было ли это из-за недостатка информации или из-за его собственной необразованности. Возможно ли пережить смертельное проклятие? Было ли это…было ли это чем-то достижимым сейчас?

Нет, если бы это было так, Гарри Поттер не был бы так знаменит. Это все еще было странно, необъяснимо. Не бывает совпадений или удач, всегда что-то не получается из-за просчетов. Гарри Поттер не был таким святым существом, его не пощадила дьявольская судьба. Он существовал из-за просчетов этого Темного Лорда, упущения, которое тот не предусмотрел.

Гарри Поттер существовал благодаря какому-то … божественному усилию. Какое-то необъяснимое чудо, которое все списали со счетов. Том не верил в это – он молился, но не верил в милость и спасение Господа. В Гарри Поттере было что-то неправильное, чего министерство боялось и потому отметило его как мишень.

Том положил толстую книгу обратно на полку, проведя пальцами по ее старому корешку.

Книга была вполне конкретна – в ней перечислялись сами слушания и результаты слушаний в министерстве. Пожиратели смерти, пойманные и осужденные после окончания войны.

(И война прошла в отсутствие Тома. Целая война.)

Несколько имен он узнал – знал их предков. Лестрейндж, Блэк, Крэбб, Нотт. Он знал их лица по своим одноклассникам и старшекурсникам, по толстому подбородку узнал Паркинсон, когда та ела незрелые груши за завтраком.

Все они были мертвы или исчезли. Загадочным образом оставив после себя детей, которых он не знал, но узнавал по их именам. Абраксас Малфой. Сигнус Блэк. Они оставили после себя наследие, одно из которых часто посещало коридоры возле крытого моста.

Малфой, узнал Том. Гарри Поттер разглагольствовал о нем, проклиная имя. Наследие или нет, казалось, что оттенок темной магии проник в сами имена чистокровных.

Том повернулся и вышел из библиотеки, стараясь не привлекать к себе внимания. Он не брал с собой книг – не хотел оставлять отпечатков того, что знал и чего не знал.

Малфоя было легко узнать. Платиновые светлые волосы – короче, чем у деда. Его подбородок так же стал острее, а изгиб носа напомнил Тому Сигнуса. Чистокровные скрещивались, пытаясь сохранить потомство благородным во всем, кроме интеллекта.

Том смотрел на него потемневшими глазами и уже судил его за то, что он знал.

Малфой числился Пожирателями смерти – или, по крайней мере, его отец был осужден и оказался под проклятием Империус. Просто, надежно, глупо. Скорее всего, его поймали и он изо всех сил старался сохранить чистоту имени.

Том постучал палочкой по гладкому дереву. Он пожалел, что у него нет ножа, способного проскользнуть между ребер, если понадобится.

Его заметил один из лакеев, более прожорливый. Толстое лицо, никакой разницы между челюстью и шеей. Он мог бы вырезать жир и сало, скормить птицам его кости и все еще иметь достаточно на ужин. Том ненавидел его по определению.

– Эй! – крикнул тот, косясь на него. У того, что повыше, были черты лица, которые Том не мог вспомнить, кроме, может быть, ужина в Большом зале. – А ты кто?

Том не ответил. Двое приблизились. Малфой расхаживал с важным видом, мантия развевалась вокруг его обуви. Совершенно новой, дорогой, ненужной.

Давным-давно Том заставил бы себя смириться. Он бы улыбался и соблазнял Малфоя до тех пор, пока бедняга не начал бы жаждать его собственной похвалы. Слабый ум, слабая воля. Теперь Тома мало что заботило.

– Малфой, – невозмутимо сказал Том.

Голос глухой, сильный. Малфой слегка дернулся, его улыбка дрогнула.

– Эй! Кто ты? – спросил Малфой, запустив одну руку в волосы, а другой провел по палочке. – А? Ты немой?

Том и глазом не моргнул.

–Тот-Кого-Нельзя-Называть. Как его зовут?

Малфой вздрогнул, выглядя оскорбленным, прежде чем театрально выхватить палочку.

– Что? Возьми и почитай книги сам! Я тебе не чертов газетчик! Ты меня слышишь, а? Ты тупой или что?

– Какой позор, – подумал Том, оплакивая потерю Абраксаса.

– Как его зовут? – спокойно и безразлично заявил Том.

Что-то, должно быть, выбило Малфоя из колеи – то ли слова Тома, то ли его бесстрастный вид. Оно вызывало у него беспокойство, в уголках его светлых глаз отразился намек на животный страх.

Один из лакеев Малфоя угрожающе хрустнул костяшками пальцев. Том убил кирпичом человека в два раза крупнее.

– У меня нет на это времени, – сказал Том. – Если ты не знаешь, притворяться неприлично.

Малфой покраснел, его легко вывести из себя.

– Это Лорд Волдеморт, поганная грязнокровка, – ухмыльнулся Малфой, хотя и сам вздрогнул при этих словах. – Ты слишком глуп, чтобы изучать основы истории? Тебе тоже нужен кто-нибудь, чтобы завязать шнурки на ботинках?

Лорд Волдеморт. Французский. Бегство от Смерти.

Зачем британскому волшебнику претендовать на французский титул?

(Том знал, почему он бы использовал французский. Нет таких понятий, как добро и зло.)

Том повернулся и стремительно ушел, не обратив внимания на оскорбления Малфоя.

Том шел, стараясь дышать ровно. Руки у него чесались, глаза горели. Странно, но кожа под его ноздрями была горячей, лихорадочной, хотя остальная часть его кожи была похожей на лед.

Было, пожалуй, немного за полдень, но радости самообразования позволяли Тому самому составлять себе расписание.

Он не мог думать, не говоря уже о том, чтобы узнать, когда…

– Vol de mort, – проговорил Том, пробуя слова на чужом языке. Лягушки всегда звучали так романтично, словно лаская его язык.

Том проскользнул в больничное крыло. Он запер свою спальню. Он вытащил свои зелья и закрыл глаза, что бы не смотреть на часы. Был полдень, и Том не мог думать.

Кто бы выбрал французский для титула, явно являясь британцем?

– Нет таких понятий, как добро и зло, есть только сила и те, кто слишком слаб, чтобы искать ее, – сказал Том тем же нежным тоном, каким француз говорил ему эти слова на пороге смерти.

Том опрокинул в себя Зелье Сна Без сновидений, устроился на кровати и попытался немного прийти в себя.

(Том знал, почему выбирал бы французский.)

Он так и всегда планировал.

***

До этого.

Когда Денниса успокоили и увели за мороженым, мисс Вул отвела Тома в сторону.

Он с самого начала понял, что попал в беду – по строгому несчастному выражению ее лица. Том знал, что она расстроится из-за него, но он просто никогда по-настоящему не любил Денниса. Это стоило того, чтобы вздернуть его кролика на стропилах. Деннис даже не заметил, как пропали его вещи.

– Пойдем со мной! – рявкнула мисс Вул, слишком крепко сжимая его руку. Он позволил тащить себя вперед, шурша ботинками по земле, пока она вела его вниз по улице. Они миновали забор и вышли на дорогу – вниз по реке. Неужели они идут к Темзе?

– Куда мы идём? – спросил он ее. Ее губы гневно скривились.

– Я так устала от тебя.

Том подумал, что это справедливо.

Церковь Сент-Мэри-ле-Боу была высокой и красивой. Ее большие колокола всегда звонили в полдень. По воскресеньям все они проходили в ее зал, придерживаясь задних скамей, чтобы другие горожане могли сидеть и поклоняться. Была пятница, и Том недоумевал, зачем миссис Вул тащит его в церковь. Он никогда не бывал в Сент-Мэри-ле-Боу без шерстяного костюма. Без того, чтобы не быть втиснутым в слишком узкую для него одежду, с маленькими лентами, душащими горло.

Ее потолки были выкрашены в нежно-голубой цвет, как небо над сельскую местностью, которую они иногда посещали. Том всегда находил этот цвет интересным.

– Мисс Вул, дитя моё, – сказал старик со спины. Его одежда выглядела старой и жесткой. Том никогда раньше не видел духовенства вне дома, даже на пикниках, которые они иногда устраивали летом. – Что привело тебя ко мне?

– Я не могу этого вынести, – сказала мисс Вул, дергая Тома за запястье, заставляя его спотыкается и стучать ботинками по чистому полу. – Он … этот … Отец, он подвесил кролика к потолку.

Лицо мужчины нахмурилось, он выглядел обеспокоенным и неуверенным.

– Кролик, говоришь?

– К потолку! – сказала мисс Вул, указывая на крышу собора. – Двенадцать футов, отец! Он свернул ему шею!

Брови священника еще больше нахмурились.

– Не беспокойся, дитя мое. Ты находишься в доме Божьем, и я вижу твои страдания. Мы услышали твои молитвы и предлагаем тебе безопасность.

Мисс Вул упала на колени, закрыв лицо руками. Она плакала, громко всхлипывая. Том уставился на нее с удивлением и благоговением. Он никогда раньше не видел, чтобы мисс Вул плакала.

– Я сообщу нашему местному епископу, что его услуги необходимы для спасения этого ребенка, – улыбнулся священник. Он любезно протянул руку, жестом приглашая Тома подойти из узкого прохода между скамьями. – Ты Том? Я так много слышал о тебе – ты поможешь мне в нашем путешествии?

Том неловко сглотнул и кивнул. Он чувствовал себя плохо одетым, словно грязным в своей обычной одежде. Церковь была огромной, слова в ней странно отдавались эхом без десятков людей. Он чувствовал себя маленьким.

Том шел тихо, его шаги гулко отдавались эхом. Мисс Вул все еще плакала, ее вопли облегчения звучали искаженно и смешно, отражаясь от витражей и старых деревянных скамеек.

– Не бойся, – сказал священник, теперь он казался гораздо более дружелюбным, чем когда вставал у алтаря по воскресеньям. – Я держу свои вещи внизу, ты пойдешь со мной, дитя мое?

Том не хотел – он кивнул.

***

– Ты можешь мне сказать, Том? Слышишь ли ты шепот искушения?

Том неуверенно заерзал. Новый человек выглядел менее дружелюбно. Старше, страшнее. Глаза у него были проницательные, и в свете фонаря казалось, что тот пристально смотрит на Тома.

– Я не знаю, – сказал Том, слегка сопротивляясь.

Священник кивнул, спокойно взяв Тома за руки.

– Теперь все в порядке. Сейчас мы тебе поможем. Знаете ли ты, как когда ты приходишь к медсестере, она связывает твою руку, чтобы сделать укол?

Том снова кивнул, его язык безвольно повис во рту.

– Мы сделаем то же самое, чтобы обезопасить тебя, – улыбнулся священник. – Теперь все в порядке, дитя мое. Ты можешь отдыхать, а мы будем работать.

– Когда я смогу вернуться? – спросил Том.

– Когда кончится день Господа нашего.

***

Том все ждал и ждал.

Горели свечи, он чихал и давился. Его кожу щекотало и она горела, обжигаясь горячим капающий воском.

– Я могу идти? – спросил Том тихим шепотом в тишине комнаты. – Пожалуйста?

Воск причинял боль, кожа чесалась. Его плечи пульсировали довольно болезненно.

– Еще немного, дитя мое.

***

«Не смеешь боле, змий хитрейший, обманывать род человеческий, Церковь Божию преследовать и избранных Божиих отторгать и развеивать, как пшеницу.» —

Пространная молитва святому Архангелу Михаилу (Молитва, изгоняющая дьявола)

Том смотрел вверх, считая углубления в камнях потолка подвала. Пахло серой и краской, влажной жгучей кислотой и соленым ожогом от его слез.

Они рассекли небольшие полоски вдоль его рук – тонкие маленькие царапины. Они набили их цветами и травами, как чай. Кровь свернулась, выглядят как лепешки с семенами, сделавшимися прогорклыми и чёрными от неё же.

Том пролежал там всю субботу. Все воскресенье, пока не наступил День Господень от конца.

Том пошел домой, молча прихрамывая. Мисс Вул, казалось, вздохнула с облегчением, обрадовавшись встрече.

Змеи в саду все еще шептались с ним.

========== Barba crescit caput nescit* ==========

Комментарий к Barba crescit caput nescit*

*латинское выражение «Борода растет, голова не знает (не умнеет)» или «на голове густо, а в голове пусто» или

«борода растет, а голова глупеет»

От автора:

Глава Где Том рассуждает, решает, что делать, и встречает человека, который когда-то владел всем миром и потерял его.

Домашние задания к школьному семестру начали накапливаться с пугающей скоростью. Книги и свитки, номера страниц и письменные задания практически заполонили головы всего пятого курса. Все, о чем были разговоры, – это о грядущих СОВ и о неизбежном стрессе, который их сопровождал.

Уроки по трансфигурации не спасали, даже несмотря на то, что их учила декан факультета. Они изучали Исчезающее Заклинание и один из самых сложных разделов магии, который у них у всех будут проверять во время СОВ. Несмотря на то, что профессор Макгонагалл постоянно успокаивала их, по мере того, как шло время, Гарри чувствовал, что его стресс только усиливается.