Текст книги "Истинное зло (ЛП)"

Автор книги: Oceanbreeze7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

По замку поползли слухи, что в Хогсмиде были замечены заключённые, которые собирались ворваться в Хогвартс, как это сделал Сириус Блэк.

И разве это не вызвало новых вопросов?

Амбридж ответила угрозой, издав новый Указ, который Тома разочаровал.

Настоящим учителям запрещается предоставлять учащимся любую информацию, которая не имеет прямого отношения к предметам, за преподавание которых им платят.

Побег из Азкабана до некоторой степени унизил женщину, хотя и разжег в ней огонь неистового желания подчинить себе студентов. Том, невольный свидетель ее жестокой оценки, наблюдал. Она, казалось, была полна решимости кого-то уволить, – это была гонка, чтобы увидеть, уйдет ли первым знакомый учитель по Уходу за Магическими Существами или учитель Прорицания.

Учеба Тома не упала. Крина стала более строгой, более требовательной к нему. Задания строились друг на друге, складываясь в ошеломляющие группы заданий и занятий, которые занимали все его академическое время. Учителя приспособились к его необычным обстоятельствам, редко обращаясь к нему в классе.

Амбридж, конечно, была совсем другой историей.

Ей еще не удалось снять с должности ни одного преподавателя, что делало ее гораздо более легкой мишенью для своих же усилий.

Том Риддл был для Гриффиндора чем-то вроде секретного оружия. С тех пор как он присоединился к факультету, количество очков, которые тот получил, почти удвоилось. Слизерин кипел от внезапного пропуска баллов, но Том, казалось, был почти раздражен постоянными вопросами. На всех уроках Том знал ответ. Даже на сложные, почти невозможные вопросы он мог ответить после минутного раздумья. Самому Снейпу не удавалось одержать победу над знаниями Тома больше, чем несколько раз.

Том Риддл был вторым пришествием Гермионы, которого все уважали и ненавидели. Никто не ненавидел Тома Риддла больше, чем Амбридж.

В классе она была напряженной и злобной. Том перевернул страницу своей книги – не учебника, – и ее сдержанность сломалась.

– Мистер Риддл! – сказала она, стоя во весь рост в своем приземистом великолепии. – Где ваш учебник?

Том помолчал. Он медленно положил книгу на стол, подняв голову с грацией и заботой обеспокоенного кота. Дин Томас мысленно поблагодарил тот день, когда Том Риддл вошел в их жизнь.

– Я читаю, профессор, – сказал Том.

– Это не подходящий материал для чтения, – радостно сказала она. – На самом деле, я вообще не помню, чтобы видел вас в этом классе до этой недели.

Том по-совиному моргнул. Он слегка прищурился, потом очень спокойно закрыл книгу. Гермиона тихонько ахнула, потянув Рона за рукав, чтобы вывести его из почти спящего состояния.

– Это потому, профессор, что меня недавно включили в расписание занятий Гриффиндора.

Профессор Амбридж хмыкнула, подтягивая ноги, чтобы, предположительно, возвышаться над его столом.

– Как необычно. Вы должны знать, мистер Риддл, что пропуск двух моих занятий приводит к автоматическому отстранению. Продолжительное отсутствие приводит к исключению.

– Она может это сделать? – прошипел кто-то впереди. Амбридж даже не обернулась.

– Я иностранный студент. – решительно сказал Том. – Программа занятий применима только к тем, кто действительно записан на эти занятия.

– Вы вписаны в мое расписание занятий, а значит, записаны в мой класс!

Том чуть не разинул рот.

– Я…мадам. Я иностранный студент. В соответствии с приказом Международного комитета по образованию и инвалидности мне было разрешено уехать по медицинским показаниям.

– Ах, но ведь это же Хогвартс! – просияла Профессор Амбридж – Международные законы тут не действуют!

– Нет, действуют! – прошипела Гермиона. Эти двое не обратили на нее внимания.

– …Тогда у меня есть разрешение от директора. – сказал Том.

– Отклонено! – пропела Амбридж ликуя. – Разрешения директора отменяются в соответствии с приказом Министерства магии!

Губы Тома слегка дрогнули.

– Как удобно.

– Вы, мистер Риддл, исключаетесь по решению Министерства магии!

Том не отреагировал. По правде говоря, Гарри никогда раньше не видел Тома таким безэмоциональным. Что-то в его глазах или лице беспокоило его. Его личность менялась, скрываясь за маской анонимности.

– Мадам, – сказал Том. – По данным британского Министерства магии, дискриминация из-за медицинских ограничений не допускается. Согласно второму подзаконному акту, случаи институционализации не являются достаточными для прекращения деятельности образовательных, профессиональных и социальных учреждений.

Рука Амбридж сжалась в маленький пухлый кулачок.

–… Институционализация?

– Если вы хотите выгнать меня, то вам лучше это сделать, – довольно любезно сказал Том. – Мне бы очень не хотелось, чтобы ваша лицензия была отозвана из-за нарушения закона Министерства.

Пухлая челюсть Амбридж задрожала.

– Институционализм – это не медицинская практика!

Том спокойно вздохнул, пауза в словах растянулась ровно настолько, чтобы Гарри успел подумать «о нет».

– Зависимость от психоактивных веществ, мадам, – сказал Том почти весело. – Конечно, если вы хотите выгнать меня, то вперед. Я полагаю, что Международный совет по образованию будет участвовать в судебном разбирательстве.

Амбридж покраснела, потом еще больше потемнела от ярости. Гермиона задрожала от едва сдерживаемого трепета.

– Он сказал ей! – прошептала Гермиона, глядя на Тома так, словно он поместил звезды на небо. – Гарри! Гарри, он неприкасаемый!

– Да, но теперь все думают, что он наркоман, – сказал Рон, ничуть не расстроенный этим открытием. – Посмотри на Лаванду, она в ужасе.

Не только Лаванда. Большинство учеников с беспокойством смотрели на Тома, отодвигаясь от него. Коннотация Зависимого от веществ имели ту же коннотацию, что и Темный Волшебник.

Том Риддл обеспечил себе место в школе, но только благодаря циркуляции слухов. Если Гарри и думал, что его четвертый год был тяжелым, то это было ничто по сравнению с убеждённым наркоманом.

Даже Дин на какое-то время отодвинулся от Тома, только сумев притворно развеселиться, когда Тому удалось заклинание уровня СОВ.

Просьбы о новых встречах их клуба защиты потоком проносились по замку, либо на клочках пергамента, либо по средством острых взглядах. Недавний побег из Азкабана… Подтвержденный ранее зависимый от зелий… Новое притеснение от Амбридж. Все испытывали стресс и страх, и если они не могли положиться на него… кому еще они могли доверять?

========== И прости нам долги наши* ==========

Комментарий к И прости нам долги наши*

*Новый завет от Матвея 6:12

От автора:

Глава, где Том отвергает все достижения – как разума, так и тела.

История очень и очень скоро очень резко отклонится от Канона.

Вам это не понравится~

Рита Скитер чувствовала себя сильно сбитой с толку.

Всего несколько дней назад с ней связалась… К ее большому удивлению, Гермиона Грейнджер. Девушка явно намекала, что предлагает эксклюзивное, единственное в жизни интервью с неуловимым Гарри Поттером.

Гермиона, однако, не была женщиной, с которой не следовало считаться.

– Гарри! – Гермиона помахала рукой, привлекая внимание сквозь толпу, чтобы позвать мальчика, о котором шла речь, в особый альков паба.

Гарри пробирался к ней сквозь толпу, изо всех сил стараясь избегать грубых толчков. Он почти добрался до нее, прежде чем понял, что рядом с Ритой и Гермионой сидят два самых неожиданных гостя.

Гарри сделал паузу, дважды проверив, не стал ли он жертвой чар, сбивающих с толку.

Луна Лавгуд вежливо помахала ему, обеими руками сжимая стеклянную кружку с чем-то зеленым. Том Риддл выглядел одновременно раздраженным и невероятно встревоженным.

– Ты рано! – просияла Гермиона. Она подвинулась на сиденье, слегка прижимаясь к Луне, которая небрежно вскарабкалась на правую ногу Тома, чтобы приспособиться к движению Гермионы. Том резко вдохнул, невидящим взглядом уставился в стену напротив, не обращая внимания на блондинку, сидящую у него на бедре. – Я ждала тебя только через полчаса!

– Итак, что происходит? – медленно спросил Гарри, чувствуя себя очень подавленным. Том выглядел так, словно хотел оказаться где угодно, только не в ловушке между Луной Лавгуд и Ритой Скитер. По крайней мере, женщина не знала, кто он такой, иначе она была бы смертельно опасна со своей ручкой.

– Маленькая мисс Совершенство как раз собиралась рассказать мне, когда ты пришел, – сказала Рита. Она громко отхлебнула из своего бокала. – Полагаю, мне можно говорить, не так ли?

– Полагаю, что да, – холодно ответила Гермиона. Луна сделала большой глоток, не обращая внимания на зеленую пену, окрасившую ее верхнюю губу. Том не притронулся к своему напитку, он выглядел огорченным всей этой ситуацией.

Рита нахмурилась, выглядя очень раздраженной. Она сделала еще один глоток, допив почти до дна.

– Вы еще не упомянули ни о какой сделке, мисс Чопорность, вы только велели мне явиться. В один прекрасный день…

– Да, да, когда-нибудь вы напишете ужасные истории …

– Если бы мы могли перейти сразу к делу, – решительно сказал Том. Луна обернулась и посмотрела на него через плечо, чуть не ударив его по щеке своими светлыми волосами. Он проигнорировал ее и продолжил: – Мы все были бы очень признательны.

Рита фыркнула.

– А это кто? Ваш сторожевой пес?

– Гав, – невозмутимо ответил Том.

Рита замолчала и посмотрела на Тома с явным удивлением. Ее брови приподнялись, губы изогнулись в кривой улыбке. Том тупо уставился на нее. Между ними возникло какое-то взаимное родство – затем Рита осушила свой бокал, подняла палочку и свистнула.

Из бара вылетели два новых бокала. Глаза Тома слегка прояснились, оценивая ее, прежде чем он издал тихий звук, который мог быть насмешкой. Он молча принял бокал, сделав глоток, в то время как Рита сделала то же самое.

– О, – мечтательно произнесла Луна. – Ты несовершеннолетний, но я не скажу.

– Если ты попытаешь забрать это у меня, – сказал Том спокойным голосом. – Кто-то будет тяжело ранен.

– Хах, а он мне нравится, – фыркнула Рита, делая глоток из своего бокала. От них обоих пахло так сильно и отвратительно, что Гермиона разинула рот от изумления.

– Я … ты … – она запнулась. – Том Риддл! Ты несовершеннолетний!

Том устало закатил глаза, затем демонстративно сделал большой глоток того алкогольного напитка, который предложила Рита.

– Условия. Обсудим.

Луна спрятала смех в своем зеленом чудовищном стакане.

Гермиона покраснела, но чопорно начала переговоры.

– Я хочу, чтобы вы рассказали всю правду и все факты от самого Гарри. Именно так, как он говорит. Он расскажет вам все подробности, назовет имена неизвестных Пожирателей Смерти, которых видел, расскажет все, что вы хотите знать о Волдеморте… – Гермиона помолчала, прежде чем бросить равнодушный взгляд на разинувшую рот Риту. – Пророк не стал бы это печатать. Вот почему я взяла с собой друга. Это Луна Лавгуд, ее отец-редактор газеты «Придира».

Рита расхохоталась так громко, что ей пришлось одной рукой прикрыть рот и приглушить смех.

– Вы думаете, что… что люди будут слушать Придиру?

Луна довольно напевала, допивая свой странный зеленый напиток. Она подтолкнула его к центру, регулируя и заставляя Тома вздрогнуть на спинке сиденья.

– О, прости, – извинилась Луна. – Я немного тяжеловата.

Гарри заметил, что нижняя губа Тома побелела от того, как сильно он сжал губы. Конечно, это было так странно.

«Извини, приятель», – подумал Гарри, делая глоток сливочного пива.

– В версии «Ежедневного пророка» о побеге из Азкабана было несколько зияющих дыр. Я думаю, что многие люди будут задаваться вопросом, нет ли лучшего объяснения тому, что произошло, и если есть альтернативная история, даже если она опубликована в…необычном журнале, я думаю, что они захотят ее прочитать.

Рита слегка склонила голову набок.

– Отлично, теперь я понимаю, почему вы трое здесь. Но ты…

Рита повернулась, многозначительно глядя на Тома. Мальчик, о котором шла речь, перевел взгляд и уставился на Риту с эмоциями мертвеца.

– Ты заинтересован, да? – задумалась Рита с лисьей ухмылкой. – Почему мальчик-герой привел с собой… очаровательного молодого человека…

Том приподнял одну бровь и сделал вид, что не впечатлен.

– Рита Скитер. Вы очень отчаянная женщина, не так ли?

Улыбка Риты сменилась резким хмурым взглядом.

– Ты грубиян, не так ли? Том Риддл, да? Странно, я не слышала о тебе раньше…

– Вы и не должны были, – сказал Том. – Я – международный студент под руководством Крины Димитриу, куратора по вопросам образования. Я не часто посещаю Хогвартс.

Рита слегка озадаченно откинулась назад.

– Димитриу, да? Я знаю это имя…

– О, она очень интересная леди, – любезно сказала Луна. – Она смотрительница Нурменгарда. Я люблю ее плащи, только жаль, где она берет мех на них…

– Нурменгард, – застыв, сказала Рита. – Нурменгард. Как в…

– Да, – сказал Том, допивая стакан. Он выглядел очень усталым. – Я был бы признателен за начало обсуждение условий, у меня есть более важные дела.

– Например, какие? – фыркнула Рита.

Она вздрогнула всем телом, потом судорожно кивнула и выудила перо. Гермиона выглядела немного довольной собой.

– Сколько мне за это заплатят?

– Это по доброте душевной, решительно сказал Том. – Иначе у нас будет… ситуация, похоже.

Руки Риты слегка напряглись, прежде чем она вздохнула и кивнула. Том бросил один скучающий взгляд на прыткопишущее Перо, и оно было быстро убрано в пользу другого пера. Интересно, что может сделать угроза тюремного заключения.

– Можете начинать спрашивать, Рита, – безмятежно сказала Гермиона, выуживая вишенку из бокала. Рита слегка поджала губы.

– Начнем с самого простого, – сказала Рита. – Опиши мне его.

Гарри слегка дернулся, склонив голову с гримасой на лице.

– Он…отвратителен.

– Если это все, что у тебя есть для меня, – решительно сказала Рита. – Мне нужно выпить еще.

– Поддерживаю, – сказал Том. Луна повернулась, чтобы легонько шлепнуть его. Том вздрогнул всем телом. – Лавгуд. Не двигайся, или я тебя оглушу, – сказал он очень спокойным голосом.

– Это не очень мило, – сказала Луна, не подавая виду, что его угроза подействовала на нее.

– Он весь как…змея, – вяло объяснил Гарри. – Все как у змеи. У него нет носа…

– Без носа, – повторила Рита ровным голосом. – Вы ждете, что я в это поверю.

– У него красные глаза, – продолжал он, не обращая внимания на презрение Риты. – Он…он говорил таким…пронзительным голосом, как птица. Или мандрагора. Бумажно-белая кожа…

– Так, это все конечно весело, – устало сказала репортерша. – Но звучит положительно как бред после огневиски, а не как то, что я хотела рассказ…

– Какая жалость, – пробормотал Том. – Поттер, посмотри на меня. Я сделаю это за тебя.

– О, значит, он сделает это …

– Рита, заткнитесь, – прорычал Гарри. Он…на самом деле не думал использовать эту странную связь между ними. Том выглядел немного смущенно, но, возможно, это было потому, что Луна буквально сидела на нем. Том уставился на Гарри усталыми глазами – когда это у него появились мешки?

Том слегка дернулся, и Гарри почувствовал, как все встряхнулось, словно от одного из дробовиков Дадли, прямо у него между глаз.

– Ай! – прошипел Гарри, хлопнув себя ладонью по лбу, а Том продолжал смотреть словно сквозь него.

– Он высокий, примерно, 184 сантиметра… – задумчиво произнес Том с остекленевшими глазами. Гарри чувствовал, что его головная боль жжет совсем не так, как каждый раз, когда Волдеморт пытался приникнуть в его череп. Том чувствовался как кочерга, давящяя и колющая, но не обязательно мучительная. – Истощенный, побочный продукт ритуала, использованного для его воскрешения. Я бы предположил руны, они работают так же хорошо, как и магия темной крови – да, вы можете предположить, что он убивал детей.

– Я люблю тебя, – благоговейно сказала Рита. – Как ты это делаешь?

– Ясновидение.

– О, мне нравится твой тип, – просияла Рита, торопливо записывая. – У вас у всех самая лучшая информация… Продолжайте, все выйдет просто отличным.

***

Гарри не находил приятным вспоминать опыт с Волдемортом. Рита выпытывала все, что он мог вспомнить, – которое каким-то образом отфильтровывалась Томом в голове Гарри, когда он критически просматривал пробелы в его знаниях, и детализировал их гораздо более…красноречиво.

Гарри понимал, почему у Тома были лучшие оценки на всех занятиях. Его объяснения соперничали с разъяснениями авторов, гораздо лучших, чем Гилдерой Локхарт. Том сидел спокойно, с остекленевшими глазами, и объяснял Гарри все, что тот хотел бы сказать, но гораздо лучшими словами.

Головная боль не исчезла, но и не нарастала. Между его глазами постоянно горел раздражающий ожог, который исчезал, когда занавески были задернуты, и в течение часа в тишине. Все его тело слегка гудело, но что еще более поразительно, он чувствовал вспышки и дрейфующие всплески чужих понятий. Прикосновения эмоций, которые не были похожи на эмоции Тома, но, конечно, и не были и его тоже.

Это было… страшно. Что–то вроде страха, навеянного его худшими мыслями о безумии. Пока Том монотонно бубнил про Пожирателей Смерти, какая-то его часть испытывала непреодолимое желание взять пустой стакан и съесть его. Оно исчезло, только чтобы смениться еще одним странным побуждением вырвать свои собственные легкие.

Также существовала глубокая давящая боль, похожая на воспаление, которое не исчезало. Синяк на его мозгу, который пульсировал и заставлял все чувствовать кислым.

Его ноги болели под значительным весом, тазобедренная впадина и кости скрежетали друг о друга, как тектонические плиты. Что это было?

Это не была неловкая ситуация от легкого дискомфорта, которая, как сначала показалось Гарри, мучила Тома. Это было…серьезно. Как болезнь.

Была ли это та проблема, с которой Том все еще боролся?

– Не могу дождаться, когда увижу, как Амбридж воспримет новость о твоём публичном выступлении, – сказал Дин с благоговейным трепетом за ужином в понедельник вечером. Симус с другой стороны от Дина уплетал большой кусок пирога с курицей и ветчиной. Оба мальчика слушали, хотя Том перестал с того момента, как Дин нагло обнял мальчика за плечи.

– Это правильно, Гарри, – сказал Невилл, сидевший рядом с Гарри. – Должно быть…было очень тяжело говорить об этом.

– Да, – пробормотал Гарри. Том сделал всю работу за него. – Но люди должны знать, на что способен Волдеморт.

– Это верно… Люди должны знать…

Симус поднял глаза и поймал взгляд Гарри. Он скосил глаза в сторону Дина молча давая Гарри понять, о чем спрашивает мальчик. Что с ними такое?

Том выглядел ужасно. С тех пор как Гарри почувствовал это, он мог видеть признаки этого в Томе. Тени в его глазах, лёгкая заминка перед тем, как он делал движение. То, как он дергался и стоял чуть дольше других. Он был…другим.

Гарри не знал, что с этим делать.

***

Гарри снились различные сны и видения. Ему снилось, что Невилл и профессор Спраут вальсируют по Выручай-Комнате, в то время как профессор Макгонагалл играла на самых ужасных визжащих волынках. Это была абсолютная катастрофа, напоминающая Святочный бал. Некоторое время он радостно наблюдал за ними, решив потом выйти наружу.

Во сне Гарри вышел из двери и оказался перед темной черной дверью.

Он подошел к ней… Чувство нарастающего возбуждения охватило его. Оно жужжало, как жидкий адреналин, булькало, как перцовое зелье.

Нет, лучше. Гораздо лучше. Мгновенная эйфория и облегчение серебристо-голубого цвета переместились вниз по его горлу. Дымка и затишье от чего-то дергающегося и вертящегося… Гарри погружался сквозь воду в бездонную глубину и чувствовал себя так чудесно…

Он дернулся, крича и горя, и ему нужно было добраться до двери – он протянул руку, чтобы распахнуть ее и…

Я не в настроении.

Что? Кто сказал…

Ты не зритель.

Проваливай, ублюдок.

Гарри знал кокни. Он знал кокни и этот акцент и…

А потом все загорелось, и было больно, и где-то за его криком послышались повторявшиеся страшные слова незнакомого голоса: милая, милая любовь.

***

По приказу Верховного инспектора Хогвартса.

Любой студент, у которого будет обнаружена при себе газета «Придира» будет изключен.

Вышеизложенное соответствует Декрету об образовании № Двадцать семь.

К концу этого дня, хотя Гарри и не видел ни одного клочка «Придиры» где-либо в школе, все вокруг, казалось, цитировали друг другу интервью. Шепчась перед уроками, обсуждая за обедом – даже совятня наполнялась шепотом.

Тем временем профессор Амбридж бродила по школе, останавливая учеников наугад и требуя, чтобы они отдали ей все бумаги для проверки. Конечно, студенты думали наперед, и профессор Амбридж не нашла ни одного намека на газету нигде в школе.

Учителям, конечно, запретили упоминать об интервью, но они нашли способ выразить свои чувства. Дополнительные очки, широкие ухмылки, а профессор Трелони разразилась истерическими рыданиями и отпустила их всех пораньше.

Вишенкой на торте стала реакция Малфоя, Крэбба и Гойла. Они тихо спрятались в библиотеке, яростно перешептываясь. Нетрудно было понять почему: Гарри перечислил их отцов как Пожирателей Смерти.

– И самое главное, – радостно прошептала Гермиона, когда они вышли из библиотеки, – они не могут тебе возразить, потому что не могут признаться, что читали эту статью!

В тот вечер в гриффиндорской гостиной Гарри объявили героем. Еду и напитки пронесли контрабандой, хотя Гермиона заранее конфисковала все спиртное. Вечеринка продолжалась до глубокой ночи, празднества и фейерверки взрывались вокруг от новых изобретений Фреда и Джорджа. Гарри уже давно не чувствовал себя таким счастливым.

– Ай, – поморщился Гарри, слегка спотыкаясь. У него заболела голова, невыносимая головная боль, которая почти мгновенно смылась головокружением. Комната беспокойно накренилась, затем восстановилась, словно зачарованная.

– Ты в порядке? – спросил Фред, осторожно сжимая его руку. – Все хорошо?

– Да, я…не знаю, что это было, – признался Гарри. – Очень неожиданно. Не так, как…раньше.

Фред встревоженно посмотрел на него, но не стал спрашивать так, как на блюде, которое несли три домовых эльфа, появился еще один торт.

Головокружение слегка усилилось, переходя в тошноту. Гарри не мог описать это, но что-то было не так. Неужели он случайно съел тошнотворное печенье? Может быть, он выпил слишком много сливочного пива, и уровень сахара в его крови снизился?

Дин Томас тоже выглядел больным, с покрасневшими глазами, а Симус что-то озабоченно ему говорил. Может быть, что-то происходит вокруг…

Желудок Гарри скрутило, голова гудела. Под разочарованные стоны множества людей, сидевших вокруг него, Гарри пожелал спокойной ночи и поднялся по лестнице.

Когда он добрался до спальни, там было пусто. Голова гудела, зрение слегка затуманилось с едва сдерживаемым мучительным провалом – и потом ничего. Снова совершенно нормально.

– Том? – выпалил Гарри, заметив мальчика в самом дальнем углу башни. – Ты в порядке?

Том свернулся калачиком, уткнувшись лицом в колени и прижавшись спиной к каменной стене. Том ничего не ответил.

– Том? . – спросил Гарри, тихо закрывая за собой дверь и на всякий случай запирая ее. Если Том был расстроен, он не хотел, чтобы кто-нибудь случайно ворвался. Гарри сделал несколько шагов вперед, чувствуя себя тем более потрясенным, чем больше он видел Тома.

Мальчик где-то потерял маниию, его одежда немного помялась. У мальчика побелели костяшки пальцев, сжимавших колени.

– Том, с тобой все в порядке? – спросил Гарри. Он неуклюже опустился на колени прямо перед мальчиком. Он дотронулся до него и легонько потряс за плечо. – Ты в порядке?

Все тело Тома содрогнулось – противоречиво выгибаясь от этого прикосновения и все дальше отдаляясь. Через секунду, прерывисто дыша, Том поднял голову. Он выглядел…пустым.

– Ты плохо выглядишь… – сказал Гарри. – С тобой все в порядке?

– Тебя прислал Дин? – спросил Том.

– Э-э, нет, – Гарри быстро заморгал. – Я могу сходить за ним? Ты в порядке?

Том закрыл глаза, судорожно вдохнул воздух и спросил:

– Почему ты здесь?

Гарри открыл рот, чтобы ответить, но что-то в Томе сломалось прежде, чем он успел это сделать. Выражение лица Тома сменилось чем-то диким, граничащим с паникой, гневом и разрушительной уязвимостью. Он отпрянул от Гарри, одновременно выгибаясь вперед и обвиняя:

– Ты такой же, как он, не так ли? Ты здесь для этого – все, все хотят…хотят…

– Ого, – сказал Гарри, мягко положив другую руку на другое плечо Тома.

Что-то замерло в глазах Тома; он рванулся вперед в диком порыве и накрыл рот Гарри.

Гарри не мог думать. Его голова закружилась от тошнотворного головокружения, ужасной паники и отвратительного грязного чувства принятия. Сильная тошнота, от которой у него сжалось горло. Он не понимал, что происходит, и чувствовал непреодолимую потребность истерически рыдать.

Гарри понял, что Том все еще здесь, только после резкой боли во рту. Гарри резко отпрянул, оттолкнув от себя Тома, который тут же вздрогнул и крепко сжал волосы. Другой мальчик выглядел на грани нервного срыва.

Неужели он только что поцеловал меня? – подумал Гарри, прикрыв рот ладонью только для того, чтобы вскрикнуть, когда его рука оказалась покрыта кровью. Он, черт возьми, разкусил мне губу.

Том тем временем пробормотал что-то вроде робкого вежливого извинения и, спотыкаясь, выбежал из комнаты.

Какого черта?

Том не вернулся, он исчез где-то в хаосе вечеринки внизу. Гарри был измучен, смертельно измучен. Он упал, и ему снились боль и отвращение. Парализующее принятие абсолютного отвращения к себе.

Ну разве ты не прелесть.

Гарри кричал, давился и не мог ни думать, ни кричать, потому что рядом никого не было, и … и ему нужно было зелье. Ему нужно было зелье…

Потом Гарри проснулся.

Том не возвращался всю ночь.

***

Через неделю после необъяснимого поведения Тома все, казалось, наладилось. Дин все еще пребывал в нерешительности, гораздо лучше осознавая, что слишком часто обнимал Тома за плечи. Том чопорно проигнорировал его, явно не проявляя интереса. Симус старался изо всех сил, но ничего не мог поделать, когда друг сталкивался с внутренним неприятием. Том казалось медленно уладил все – он ни разу не упомянул «Ту ночь».

Занятия были трудными, Гарри получил две двойки за эссе, а Снейп вонзался в его череп с решимостью Клыка, пытающегося добраться до кости.

– Вставайте, Поттер.

– Почему бы вам меня не укусить?– сердито подумал Гарри. Он опустился на колени на пол кабинета Снейпа, пытаясь еще раз прочистить голову. Он и не подозревал, сколько у него было воспоминаний, в которых Дадли и его банда унижали его.

– Это последнее воспоминание, – сказал Снейп. – Что это было?

– Не знаю, – ответил Гарри. Он устало поднялся на ноги, колени его дрожали. Становилось все труднее отделять одни воспоминания от запутанной путаницы сенсорной информации. Собрание мыслей, снов и звуков, которые невозможно расшифровать.

Гарри устало осознал, что в последней коллекции мысленных образов он имеет высокий пронзительный голос, который преследовал его во сне.

– Напомни мне, зачем мы здесь, Поттер, – спокойно сказал Снейп.

– Чтобы я мог научиться окклюменции, – сказал Гарри. Он многозначительно уставился в стену. Он вспомнил, что зрительный контакт важен для легилименции.

– Правильно, Поттер. Я думал, что после двух месяцев занятий вы могли бы добиться некоторого прогресса. Сколько еще снов вам снилось с участием Темного Лорда?

– Тома тоже считать? – устало поинтересовался Гарри. – Только один.

– Возможно, вам действительно нравятся эти видения и сны, Поттер. Они заставляют вас чувствовать себя…важной персоной?

– Нет, это не так, – натянуто ответил Гарри. Его рука чесалась вытащить палочку – но он был не настолько глуп, чтобы сделать это.

– Это и к лучшему, Поттер. Вы не особенный и не важный. Не вам решать, что обсуждает Темный Лорд.

Гарри ничего не мог с собой поделать, волна гнева захлестнула его сознание. Не подумав, он сказал:

– Нет, это ваша работа.

На мгновение Снейп и Гарри уставились друг на друга. Лицо Снейпа было спокойным и пустым. Темные глаза блеснули, прежде чем он слегка наклонил голову.

– Мы начнем все сначала.

Гарри почувствовал еще одну волну – ярость, тянущуюся вниз в удушающей хватке водоворота. Инстинктивный ужас охватил его, и Снейп сказал:

– Легилименс!

Он впился в него – и тут откуда-то между ушей Гарри что-то с любопытством токнулось в ответ.

Видения нахлынули на Гарри, увлекая его в дезориентирующий водоворот. Ощущение ломающейся руки и кровавая агония от скрежета костей в мышцах. Миллион петард на его коже, то, как хрипело его горло, когда он рефлекторно кричал.

Это толкание проникло глубже, задевая его сзади, успокаивая и завораживая. Оно без слов сказало:

– Что это?

Гарри стиснул зубы, когда сотня дементоров ринулась на него. Ему было холодно, так ужасно холодно – он не мог себе представить, что такое радость, любовь или сострадание. Хриплое дыхание, вонь разложения и гнили…

Помогите! хотелось закричать Гарри. Он знал, что Снейп не отступит, не так легко, учитывая, что он погрузился в воспоминания Гарри, как нож в пудинг.

Том смотрел на них невидящими глазами и, казалось, улыбался.

Првиет, – спокойно сказал Том. – Ну разве это не сюрприз?

Дементоры рванулись вперед, визжа и истощая.…

…. А потом они исчезли, оставив за собой коридор из железных клеток, где их всех обдавало ледяным сквозняком.

– Что это такое, Поттер? – спросил Снейп, стоя напротив него в кабинете. Стены на полке плавились, стекло сочилось и сморщивалось, прежде чем части животных начали извиваться сами по себе. Это было похоже на лихорадочный сон, галлюцинацию, вызванную темным проклятием.

– Я не знаю, – сказал Гарри, глядя на свою руку и видя, как плоть тает, как свеча. Он пошевелил костлявыми пальцами, разглядывая суставы.

Был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; услышали они без слов. Том чувствовал и, казалось, во всех смыслах забавлялся. Он появился как мираж на горизонте, глядя на тающие часы, кувшины и извивающихся маринованных угрей у их ног. Парты с адским воем превратились в железные прутья. Том сказал: в темнице был, и вы пришли ко Мне.

*Новый завет от Матфея 25:36

– Поттер … – начал было Снейп. Его слова оборвались, когда его губы начали таять, как и рука Гарри. Том улыбнулся этому зрелищу.

– Вернее, – откровенно задумался Том. – Возможно, вам следует сказать… И прости нам долги наши, профессор.

Гарри сухо сглотнул, удивляясь странному ощущению отсутствия горла.

– Привет, Том.

– Он у тебя в голове, – с любопытством сказал Том. Стены превратились в огромные каменные глыбы – части, разрушенные невидимым взрывом. Клетки грохотали, как магловские моторы, коридоры рычали, как собаки. Том ухмыльнулся – и Снейп, и Гарри наблюдали, как черты лица мальчика гротескно менялись, превращаясь в дюжину разных незнакомцев.