Текст книги "Истинное зло (ЛП)"

Автор книги: Oceanbreeze7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)

Впервые в жизни Гарри почувствовал себя виноватым.

Том провел пальцем по голове василиска, по ране там, где, как заметил Гарри, чешуя казалась больше и ровнее и аккуратно рассекалась надвое в том месте, куда вонзился Меч Гриффиндора.

– Драконы используют его, чтобы чувствовать магию, – сардонически улыбнулся Том. – Василиски же, короли и королевы всех змей, …ну, думаю, этого я никогда не узнаю.

– Том, я…

– Адалонда это подарок Салазара Слизерина. Его создание, его гордость после неожиданной смерти ребенка. Он хранил ее здесь, в этой Комнате, как дар для своих потомков, чтобы направлять их в темные времена.

Гарри вздохнул и почувствовал себя ужасно виноватым.

– Возможно, именно для этого и был создан третий глаз василиска, – тихо размышлял Том, обводя взглядом мелкие чешуйки на макушке змеи. – Третий глаз, чтобы чувствовать будущее или вести нас по нашему пути. И ты убил ее, как свинью.

– Мне жаль, – сказал Гарри. – Она пыталась убить меня.

– Возможно, именно это и должно было произойти тогда, – просто сказал Том. – Я ведь уже не узнаю, правда? Что бы она сказала мне, что Салазар Слизерин сказал бы мне?

У Гарри пересохло во рту.

– Том не …

– Говори со мной, Салазар Слизерин.

Том задумался, опустив голову и прижавшись лбом к мертвому черепу Василиска. Он скорбно закрыл глаза, замолчав.

– Том, я думаю, пора идти, – сказал Гарри, не желая подходить ближе к массивному существу. Ничего хорошего здесь никогда не происходило – только боль, крики и распростертое на полу тело Джинни.

– Что здесь произошло? – спросил Том, медленно выпрямляясь и глядя на Гарри слишком ярким и почти безумным взглядом. Что-то слишком осознанное, горящее, было в глубине его глаз, в грязи и мраке формующегося гниющего трупа. – Это ведь то место, куда твоя девушка пришла умирать, не так ли?

У Гарри совершенно пересохло во рту.

– Да, – подтвердил Том, словно зная то, чего не мог знать. Его взгляд переместился на то самое место на полу, которое Гарри вспоминал всего несколько мгновений назад. То, чего Том не должен был знать, чего он не мог знать.

– Ты был так напуган, – сказал Том, уставившись на единственное незначительное пятно в довольно большой Комнате. – Я всю жизнь искал это место, а ты уже все уничтожил.

– Я не хотел. Но Джинни могла умереть.

Том слабо улыбнулся.

– Люди все время умирают. Люди, которые умирают легко, это те, кому ты можешь только позавидовать. Я не защищаю…

– О, прости, мы же вовсе не говорим о том, что ты пытаешься меня убить!

– О, так это теперь я? – прошипел Том высоким и яростным шепотом. Гарри почувствовал это, словно зловещая волна воды захлестнула его, потянув за ноги и колени. Оно был густым и неправильным, словно хлебный пудинг, который душит тебя, проходя сквозь глотку.

– Ну, сейчас ты не выглядишь таким невинным! – заговорил Гарри, не в силах остановиться. Подталкиваемый и уговариваемый чем-то, что не было им. Сделай это – что-то давило и давило – сделай.

Гарри сделал шаг вперёд, а Том встал и расставил ноги; они оба вытащили палочки.

Что-то давило на них обоих, давило на затылок за глазницами. В их мозгах и за чем-то висцеральным. Глубоко внутри адреналин шептал: бейся, бейся…

– Давай, Поттер, – Том Риддл улыбнулся и оскалил зубы. – Я сражался и побеждал против существ более впечатляющих, чем ты.

– Я тоже, – сказал Гарри, – оглянись назад.

Том зарычал. Прежде чем они оба успели подумать, они заговорили вместе и одновременно бросили оглушающее. Лучи встретились в воздухе – невозможное действие. Что-то…что-то, что не могло…

Словно лёгким прикосновением перышка Гарри пришло название того явления, когда сходятся две братственные палочки – Priori Incantatem.

Но это не было оно, а что-то совершенно другое. Как будто между ними было зеркало, и каждый двигался в одном и том же отражении, без какого-либо сознательного решения, диктующего, как именно измениться.

Два оглушающих столкнулись, словно взорвались бомбы – одна, две – больше, чем такое позволяет удача или возможность. Вероятность диктовала, что такое невозможно, и все же это продолжалось снова и снова и…

Том отшатнулся, прижав руку к голове, и издал громкий крик боли. Он рухнул на одно колено, схватившись за лицо, хотя заклинание в него не попало. Шок разрушил возникшее напряжение, оставив Гарри стоять над Томом с поднятой палочкой.

– Убирайся, – яростно прошипел Том, – из моей головы.

Гарри в ужасе замер. Он мог думать только о вспышках, которые у него были – кошмары, боль, …

Убей второго!

– Нет, – в ужасе выдохнул Гарри, – Нет, нет. Черт…. Том…

Гарри наклонился, и Том отшатнулся от него с тихим пронзительным стоном. Гарри застыл, а Том дернулся в сдерживаемой агонии, а затем что-то резануло его запястье.

– Вот дерьмо! – ахнул Гарри, хватаясь за руку и падая на колени. Из руки хлынула кровь, пальцы левой руки уже онемели от того, насколько глубоко ударило режущее проклятие. Том глухо застонал, крепко прижимая ладонь к вискам.

Гарри с шипением выдохнул, убирая руку, чтобы осмотреть повреждения. Рана продолжала кровоточить, темного цвета кровь в слабом освещении казалась почти черной. Том сумел подняться на колени, все еще сгибаясь от боли. Гарри не знал, что он сделал – что он делает.

– Остановись, – выдохнул Гарри, чувствуя, как тревога, боль, паранойя и что-то еще стучит у него в голове, – Том, просто… остановись.

Давление ослабло, и Том судорожно вздохнул, словно задыхаясь.

Он тяжело вздохнул, растянувшись на спине. Его диафрагма отчаянно поднималась и опускалась, грудная клетка вздымалась так высоко, словно гладкие паучьи лапы.

– … Дерьмо, – выдохнул Том, крепко вцепившись рукой в череп, когда его тело дернулось. – Этот чертов …

– Ты в порядке? – спросил Гарри. Его руку жгло, но как-то холодно и отстраненно. Как будто он шел по холоду без обуви. – Ты ведь не собираешься терять сознание?

Том сказал что-то вульгарное, ухитрившись подогнуть под себя обе руки, чтобы выпрямиться. Они поднялись, разрозненно и шатаясь, усталые и измученные.

– Больно, правда? – Гарри сочувственно поморщился. – У меня, э-э, часто болит голова.

Том бросил на него злобный взгляд. Ледяной взгляд, если Гарри нужно было бы дать этому название.

– Это, – сказал Том, – была не головная боль …

– У меня тоже бывают видения, – сказал Гарри с гримасой отвращения. – Больно, как от раскаленной кочерги и куча странных вспышек? Иногда появляется уродливый ублюдок со змеиной мордой?

Том смотрел на Гарри еще мгновение, его хмурый взгляд сменился еще более хмурым.

– … Не было видения.

Но да, осталось невысказанным.

Том опустил глаза. Кровь с руки Гарри капала на пол.

– Что-то мне это напоминает, – Гарри поморщился и зашипел от боли, тыча пальцем в рану. Чистый порез – глубокий, но не настолько, чтобы убить его.

– Что-то плохое, я полагаю, – сказал Том, тихо приближаясь. Он наколдовал бинты, распутал достаточно плотный хлопок и критически осмотрел рану. Он увидел что-то в крови, похожей на черное чернильное железо, которое выглядело скользким и странным в тусклом свете. – У тебя кровотечение.

Рука Гарри кровоточила, но в этом заявлении чувствовалась какая-то риторика. Том посмотрел на рану, и его хмурый взгляд стал еще более хмурым. Он посмотрел на кровь, сочащуюся медленно, но не достаточно, чтобы можно было предположить длительные физические нагрузки. Том с задумчивым видом отложил бинты.

– Мы, должно быть, глубоко внизу…. – сказал Том, скорее себе. Он вытащил волшебную палочку, сияние осветило его лицо и заострило впадины на подбородке. – Тебе повезло, что ты можешь поддерживать свет. Так выйдет чище.

– Что? – спросил Гарри, пытаясь наспех наколдовать люмос!

Лицо Тома ничего не выражало, когда он провел палочкой по ране Гарри, прошипев тихое раскатистое слово – Конкрес!

Гарри взвизгнул, голос его резко сорвался на прерывистое дыхание. Его тело дернулось, обмякло, и он жалобно упал на колени. Том выжидательно посмотрел на него, предвидя такую реакцию.

– Проклятие кипения крови, незначительное, – решительно сказал Том. – Кровь в руке запекется. Боль пройдет.

Гарри зашипел, глядя на свою руку. Кожа покраснела и болела, кровь, которая просочилась наружу, казалась шелушащейся, как пепел. Сама рана была твердой и сырой, как будто это желе обожгли факелом, поднеся его к самой коже. Это было невыносимо больно.

– Этого тебе хватит до тех пор, пока тебя не залатают в лазарете, – сказал Том, – и предотвратит инфекцию и кровопотерю.

– Откуда ты его знаешь? – Гарри задохнулся, чувствуя, как в глазах потемнело, когда он, спотыкаясь, поднялся на ноги. – Оно… оно тёмное, черт возьми.

– Тебе не приходится быть разборчивым, когда ты на волосок от смерти, – нахмурился Том. – Исцеляющая магия не действует на тебя самого, только на тех, у кого другая магия.

– Ты сварил мне руку.

– Да, и посмотри, у тебя не идёт кровь, – указал Том, раздраженно закатив глаза. – У меня боль в голове размером с Биг-Бен, пошли уже.

Гарри не хотелось смотреть дареному коню в зубы, поэтому он, спотыкаясь, поднялся на ноги и пошел следом.

Кровотечение прекратилось, хотя рука болела значительно сильнее. Труба приспособилась к их движениям, гравитация вращалась вокруг них, пока они не поднялись почти вертикально. Их ботинки прилипли к стенкам, что прояснило немало вопросов, которые возникли у Гарри. Василиск был длинным, но даже в таком случае ему стоило бы немалых усилий взобраться по трубе почти вертикально. Вместо этого земля … сдвинулась, так что идти по гладкой поверхности было так же легко, как идти по коридору.

Наверху труба переходила в пологий четырехступенчатый подъем. Туалет был пуст, даже Миртл куда-то исчезла на Хэллоуин. И это хорошо, потому что у нее не было приятных воспоминаний о лице Тома.

– У тебя кровь, – сказал Гарри, удивив даже самого себя. У Тома была кровоточащая рана вдоль линии волос слева. Ее было трудно разглядеть, она была тонкой. Затем небольшое количество крови, вытекающей из раны, полученной в Тайной Комнате. Она сочеталась с маленьким лопнувшим сосудом на глазу. Единственная капля крови, запятнавшая его левый глаз, разбилась от сильной рвоты.

Том провел рукой по волосам, и мелкие хлопья сухой ржавчины упали на мокрую землю. Том проигнорировал их, энергично потирая один глаз.

У Гарри болела рука; комната Тома все равно находилась в больничном крыле. Они шли молча и глубоко задумавшись.

При лучшем освещении Гарри мог лучше рассмотреть свою руку.

Он не знал, чего ожидал от этого зрелища, но его передернуло. Рана была глубокой и болезненной, а запекшаяся, она выглядела еще хуже. Гарри знал о прижигании – прижимании раскаленного металла к открытой ране, чтобы запечатать ее, обжигая кожу. Это, должно быть, было что-то вроде этого. Жидкость стала твердой и густой, как будто кто-то вылил черный цемент и дал ему застыть и забиться в руку. Он чувствовал это, сильный резкий пульс и статическое покалывание в кончиках пальцев. Его ногтевые пластины становились синими, оттенка светлого индиго.

Том заметил это, но не казался встревоженным. Он вел себя так, как будто делал это раньше.

– Отлично, – Гарри поморщился и поспешил за Томом, который не сбавлял быстрый темп. – Я получу еще один кровавый шрам, неужели вы, маньяки, не можете оставить в покое мои чертовы руки?

– Никогда, – сухо ответил Том, распахивая плечом двери Больничного крыла.

Мадам Помфри подняла глаза – ее лицо исказилось от раздражения и смирения.

– Мистер Поттер, неужели вы не можете продержаться хотя бы один год?

Гарри потер бы затылок, если бы мог, – рука снова запульсировала.

– Простите, мадам, – сказал Том, складывая верхнюю часть туловища в подобие полупоклона, – я застал его в таком состоянии.

Гарри нахмурился и поплелся к тому, что, как он знал, было его назначенной кроватью. На другой сидел студент, стонал и хватался за живот. Скорее всего, жертва розыгрыша, или же он переел сладостей из Сладкого королевства.

– Вам повезло, что я всегда вас жду, мистер Поттер, – Мадам Помфри вздохнула, катя свою маленькую тележку с различными диагностическими инструментами. – Что на этот раз, сломанная кость? Легкое сотрясение?

– Только рука, – поморщился Гарри, поднимая ее вверх.

Лицо мадам Помфри сразу же исказилось чем-то вроде легкого шока. Она поддержала его локоть, проводя палочкой по толстой твердой корке с отсутствующим выражением лица.

– Мистер Поттер, кто это с вами сделал?

– Я, – очень спокойно сказал Том. – Это небольшое проклятие кипения крови, его преподавали как стандартную первую помощь при глубоких рваных ранах.

Брови мадам Помфри слегка приподнялись.

– Это проклятие было убрано из всех учебных програм, фактически, оно практически запрещено законом. Его не использовали … полевые медики десятилетиями.

Том не выглядел удивленным. Гарри подозревал, что тот уже знал об этом. Гарри не удивился бы, если бы Том знал с полдюжины исцеляющих заклинаний, но вместо них решил сжечь кровь Гарри, как высокопарный мерзавец.

– Тогда приношу свои извинения, мадам, – произнес Том наигранно ровным голосом. – Я вижу, что мне придется поговорить с директором, чтобы выяснить, нет ли еще каких-нибудь несоответствий в моем образовании. Мне не хотелось бы повторять подобное недоразумение.

Мадам Помфри не выглядела одураченной.

– Я поговорю с Альбусом, а вы идите.

– У Тома болит голова! – выпалил Гарри. – Я … э-э-э … я умудрился приложить его довольно сильно, когда он начал делать эту фигню.

– Да, понимаю. Это проклятие причиняет боль… – задумчиво произнесла мадам Помфри, жестом приглашая Тома сесть на соседнюю кровать. Том нахмурился, но взял себя в руки, как только мадам Помфри повернулась к нему.

Она взмахнула палочкой, пробормотав с полдюжины заклинаний, прежде чем постучала по листу пергамента, темные линии которого трепетали в различных узорах, которые, вероятно, что-то значили для нее.

– Я проверила только твою голову, но, похоже, у тебя отек. Я не могу поставить диагноз, но если то, что говорит мистер Поттер, верно, вы, должно быть, сильно пострадали.

Том ничего не ответил. Гарри стал прислушиваться гораздо внимательнее.

– Мистер Риддл, у вас не было головокружение? – спросила она, шурша в своей тележке. – Потеря памяти? Трудности при передвижение по дороге сюда?

Том очень сухо ответил:

– Нет.

– Тогда, вероятно, это легкое сотрясение мозга – мистер Поттер состоит в команде по квиддичу, – объяснила мадам Помфри, – я могу продиагностировать дальше, но …

– Все в порядке, – резко сказал Том. – Я просто отосплюсь.

– Позвольте мне дать вам успокаивающее средство, – сказала она. – Оно снимет любое незначительное воспаление, которое у вас есть, и по крайней мере, поможет вам заснуть сегодня. Только один раз, они не годятся для длительного использования.

Том ничего не сказал, когда она быстро пошла к своему личному складу.

– Сотрясение мозга? – прошипел Гарри ему. – Я даже не бил тебя, черт возьми! Я никогда не получал сотрясения мозга из-за…

– Ты можешь хоть раз в жизни помолчать?

Мадам Помфри вернулась, передавая скромную маленькую бутылочку успокаивающего зелья. Том взял его, выпил на ее глазах, прежде чем вернуть стакан, и угрюмо сложил руки на койке, в которой ему предстояло провести ночь. Должно быть, это было особенно неприятно, учитывая, что его спальня была в пределах видимости.

– И вы, мистер Поттер. Мне придется разжижить эту вареную кашицу, прежде чем залатать ваши сосуды. К счастью это не займет слишком много времени…

И не заняло. К тому времени, как Гарри удалили из руки самый большой в мире сгусток крови, Том уже крепко спал.

***

Гарри снилось, что воздух наполнен пылью, и солнце бесцеремонно опаляет его.

Воняло густым зловонием, как летом от раскаленного асфальта.

Температура обжигала его кожу, как будто он пропалывал сад тети Петунии в течение нескольких часов. Кожа горела, а затылок казался словно ободранным.

Гарри Поттеру снилось, что он ходит, хромой и измученный, в ботинках, слишком больших для его ступней. Руки у него были маленькие, живот сводило судорогой – он ел сам себя от ужасного голода.

Он посмотрел на небо, потом опустил глаза. Не будет утешения в облаках, не будет воды или дождя, которые принесут ему облегчение. Щебень под ногами вел его к развалинам зданий. Он вспомнил этого старого мясника, который привозил партии свинины и говядины. Гарри снилось, что он знает эту собаку, маленькое тявкающее существо, которое кто-то съел в припадке отчаяния. У Гарри кончились билеты на молоко и хлеб, и он умирал от голода.

Он рылся в щебне, в битом стекле от переднего окна. Он искал, переворачивая открытые банки на бок, чтобы высыпать крысиный помет. Внутренности уже были выковыряны, очищены и продырявлены. Этой ночью он снова останется голодным.

– Эй! – крикнул кто-то за его спиной – высокий мужчина, выглядевший худым и усталым. Его одежда обвисла на теле, он тоже был голоден. – Какого хрена ты делаешь здесь!

Гарри проглотил проклятие, стиснув зубы. Он знал, что было глупо выходить днем. Он знал, что должен был дождаться ночи, как всегда.

– Ничего! – сказал Гарри, повысив голос и округлив гласные. Другого акцента у него никогда не было. – Я ухожу уже…

– Нет, черт возьми! – крикнул мужчина, с блестящими остекленевшими от голода глазами. Гарри выругался, карабкаясь по разбитому камню и разбитому стеклу в заднюю часть магазина. Мужчина закричал, бросаясь в погоню. Он побежал, мужчина погнался за ним.

Воздух был пыльным и вонял плесенью после дождя на прошлой неделе. Полки были голыми, старое дерево, на котором когда-то висела свинина, теперь было пустым. Это была дурацкая попытка найти что-нибудь поесть, даже желудок согласился. Он выбрал неудачно и действовал в отчаянии, и теперь его преследователь искал свою добычу.

Гарри снилось, что он бежит, что за ним гонятся. Он сумел пробраться в заднюю кладовую, выскользнув через главный вход и устремившись на свободу под открытым небом. По разбитому стеклу, где стена, которая провалилась, дала ему вход.

– Нет, ты, маленький вор! – закричал мужчина, схватив его, и Гарри закричал в ответ. Стекло впилось ему в кожу, пронзив лицо. Он нашел банку бобов в дальних развалинах, спрятанную под полкой, рядом с которой он прятался. У него в сумке была еда, и над ним склонился голодный полубезумец.

– Отдай мне что ты, черт возьми, взял! – крикнул мужчина, прижимаясь бедрами к его бедрам. Паника, отчаяние – пальцы Гарри переплелись, и перед глазами замелькали ужасные видения.

– Нет! Отвали! – крикнул в ответ Гарри, отчаянно дергаясь, чтобы оттащить его. У него не было ни ножа, ни оружия, стекло было слишком маленьким, чтобы что-то разрезать.

Глаза мужчины стали еще более голодными, в них появилась иная ярость. Пальцы Гарри приземлились на кусок кирпича, отломанный от стены.

Он взмахнул рукой, слабой и тонкой, но булыжник дернулся с силой. Осколок гранита, оторванный от обломков, столкнулся с черепом мужчины.

Человек обмяк, кровь брызнула и продолжала скапливаться с такой скоростью, что первым беспокойством Гарри было о том, что он раздавил свою банку бобов.

Он сумел встать на колени, истекая кровью, и холодным отстраненным взглядом понял, что голова мужчины была раскроена. Его мозг был мокрым, красно-белым, как белый жир на животе крупного рогатого скота, висящих на крюках.

– Нет! – закричал Гарри, онемев от ужаса. – Очнись… О Боже, я не хотел так… Очнись! Очнись!

Глаза мужчины остекленели и смотрели в разные стороны. Его мозг сочился, как мясной фарш, слюнявя мостовую.

– Очнись, – сказал Гарри, дыша слишком быстро, так как рыдания вырывались из глотки. – Я … Я не хотел этого…

Руки у него тряслись. Он не мог дышать.

Я не хотел тебя убивать, – сокрушенно подумал Гарри. Теперь я убийца.

Теперь я убийца.

Гарри было двенадцать.

Гарри наклонился, и его вырвало желчью на разбитый булыжник.

Он был так голоден.

***

Он открыл глаза. Каждый дюйм его тела был покрыт ледяным потом; покрывало на кровати было скручено вокруг него, как смирительная рубашка; он чувствовал себя так, словно проклятие крови Тома примерила и на его череп.

Гарри застонал, шлепая по боковому столик рукой в поисках очков. Ночь была тихая, даже мальчик с больным животом притих.

Гарри пошевелился, его дыхание было прерывистым, а сердце трепетало от ужаса. Сон был…нет, кошмар был ужасен. Совершенно отчаянный. Он никогда не испытывал ничего подобного раньше, не в таких тонких деталях.

Низкий скулящий звук заставил Гарри раздвинуть ширму. В темноте было плохо видно, но ближайшая к нему кровать была заполнена извивающейся фигурой. Скрытое тонким одеялом, так как большое было сбито набок. Подушка тоже лежала на полу.

– Том? – резко прошептал Гарри, чувствуя себя очень встревоженным при виде того, как другой мальчик слегка скривился. Неловко напряженный, дрожа так мелко, что Гарри почти пропустил это. – Том?

Том проснулся с пронзительным криком, ударив кулаком по телу так внезапно, что Гарри чуть не попал под удар. Том рывком принял сидячее положение, тяжело дыша и схватившись за голову.

Гарри тоже чувствовал боль в черепе. Том, однако, выглядел почти на грани крика.

– Ты…? – спросил Гарри, замолчав, когда понял, что он не задыхается.

Том всхлипывал, из горла вырывались задыхающиеся вздымающиеся звуки. Наверное, было больно.

– Иди спать, черт возьми, – прошипел Том, сжимая в кулаке занавеску, чтобы задернуть ее.

Гарри долго не спал, нервничая.

========== Ordo Salutis* ==========

Комментарий к Ordo Salutis*

Прощу прощение за долгую проду! Переводчик начал учить третий язык и его голова скоро взорвется🤪

*С лат. – Порядок спасения. Разработан в протестантской теологии 17 века и отмечает последовательность ступеней совершенствования человека. Основой для расширенного понимания порядка стала интерпретация фрагмента из Деяний апостолов (Рим. 8:29)

Интересное чтиво, почитать поподробнее можно тут https://www.monergism.com/thethreshold/articles/onsite/qna/ordosalutis.html

От автора:

Глава, где Крина представляет из себя больше, чем все думали, а у Тома очень нехороший день.

Примечания от автора:

Внимания! В этой главе может быть нелицеприятное содержание!

Гарри проснулся задолго до того, как начали щебетать птицы. Несмотря на то, что он едва осознал это, он сразу почувствовал напряженную атмосферу и услышал приглушенные голоса спорящих.

Гарри медленно отодвинул свою ширму и округлил глаза от удивления, увидев чопорную и прямую фигуру Крины Димитриу, стоящую в ногах кровати Тома Риддла.

– Э-э, зздравствуйте, – сказал Гарри, нащупывая очки. Он бросил взгляд на часы. – Сейчас шесть утра?

– Часовые пояса – у меня уже около семи, – без колебаний ответила Крина.

Ее большой меховой плащ отсутствовал, сменившись более тонким меховым одеянием, которое выглядело не менее нелепо. Гарри разглядел что-то похожее на отдельные норковые шкурки, сшитые вместе по всей длине. Оно, должно быть, стоило целое состояние, хотя Крина, казалось, не выглядела нуждающейся. Гарри задавался вопросом, были ли другие вещи в ее жизни столь же странными – был ли у нее целый гардероб, заполненный только мехом?

– Оу, – сказал Гарри. Его разум все еще не до конца проснулся, борясь с такими примитивными действиями, как говорить или составлять слова в предложения. – Я…

Гарри внезапно осознал, что под простынями больничного крыла на нем только боксеры. Крина Димитриу, вероятно, была старше профессора МакГонагалл, но Гарри все равно не мог не почувствовать себя невероятно неловко. Говорить с кем-либо, обладающим властью и авторитетом, будучи в нижнем белье, как правило, вызывало у него дискомфорт. Это было печально, учитывая, как часто это происходило.

– Не обращай на меня внимания, – сказала Крина, и в ее голосе прозвучало что-то такое, чего Гарри не мог распознать. Скорее всего, из-за приглушенного разговора перед тем, как он проснулся. – Простите, я на минутку …

Крина порылась в маленьком мешочке на боку и вытащила горсть темных шпилек, которые разложила по кровати Тома. Мальчик ничего не сказал, спокойно глядя на свои ноги, и Крина начала закручивать и закреплять волосы. Ее волосы не были… длинными, но Гарри всегда видел ее в какой-то официальной одежде или, по крайней мере, в профессиональной рабочей одежде, которая никогда не соответствовала стандартам, которые Гарри знал. У тети Петунии случился бы сердечный приступ при одной мысли о Крине.

Она воткнула в волосы последнюю шпильку, которой не хватило, чтобы собрать их в настоящий пучок. Гарри удивился, почему она не использует магию, чтобы заплетать волосы, но Крина, как правило, подходила к вещам на удивление маггловским образом. Гарри посмотрел на Тома, который, казалось, ничуть не встревожился и не обиделся.

– Этого вполне достаточно, – сказала себе Крина, слегка пыхтя, прежде чем сесть на край кровати Тома. Ей удалось не сесть на его ступни, которые уперлись в щель между стеной и краем матраса. – Доброе утро, Гарри, надеюсь, тебе уже лучше?

Гарри удивленно моргнул. Он чувствовал себя немного подавленным появлением Крины так рано утром.

– Да, то есть я в порядке. Это была всего лишь царапина.

– Я не знала подробностей, только то, что мой подопечный поместил еще одного студента в больничном крыло, – сказала Крина довольно спокойно, принимая во внимание всю тяжесть этой новости. – Я должна была прийти лично, чтобы разобраться с последствиями всего этого. С этим, и, с тем фактом, что, очевидно, Том Риддл достаточно глуп, чтобы позволить себе запустить воспаление мозга. Почему никто не догадался сообщить мне? Психиатру?

Ох, это была отличная причина, почему она выглядела такой разъяренной. Тот факт, что она не была осведомлена о наличии воспаления мозга либо оскорблял ее профессиональные качества, либо ранил ее гордость как медицинского работника.

Том медленно выдохнул через нос и ничего не сказал. Гарри тоже немного растерялся. Утешать Крину было бы идиотизмом, учитывая, что она взрослая женщина. Упоминание о том, что Том выглядел немного растерянным, скорее всего, было бы воспринято как грубость, и Гарри хотел просто покинуть больничное крыло, прежде чем Риддл снова проклянет его.

– Это к делу не относится… – вздохнула Крина, выглядя немного усталой.

Гарри понял, что для того, чтобы появиться здесь, она, должно быть, бросила все свои важные дела и обязательства. Он не мог себе представить, как Крина оставила свою тюрьму неизвестно на кого, поэтому она должно быть… Она, должно быть, мгновенно бросилась в бой, так как должна была поспешно собраться, бросить все и прибыть сюда. И раздобыть способ путешествовать по всему миру, так как Нурменгард находился в Европе.

– Да, я устала, – сказала Крина, хмуро глядя на Гарри. У нее действительно были маленькие мешки под глазами, не такие заметные, как могли бы быть. Язык ее тела отражал ее усталость – она предпочла сидеть, а не стоять. – Вы, двое, такими темпами вызовите у меня печеночную недостаточность.

Том с трудом выдохнул, выглядя абсолютно несчастным. Гарри пожалел, что не слышал их разговора до того, как проснулся. Он был явно нехорошим, так как и Крина, и Том казались тихими и расстроенными. Гарри никогда раньше не видел его таким.

Кроме них в больничном крыле никого не было, и даже на прикроватных тумбочках не было обещанных близнецами сладостей. Том казался очень маленьким в своей огромной кровати.

– Я подумываю о том, чтобы обсудить твое положение с директором, – очень холодно сказала Крина. – Поскольку твое печальное состояние дает основание подозревать, что ты пренебрегаешь предписанными тебе питательными зельями. Не хочешь ли рассказать мне, что еще ты скрываешь?

Том очень медленно поднял глаза и пристально посмотрел на нее.

– Не знаю, а что я скрывал?

У Гарри было такое чувство, будто он невольно вмешивается не в своё дело.

– Я думаю над тем, чтобы разместить тебя в Гриффиндорской башне, под присмотром Гарри Поттера, учитывая, что вы двое, кажется, находитесь в непосредственной близости, когда дело касается неприятностей.

– Это была моя вина! – выпалил Гарри, беспокойно ерзая на кровати. – Том не … я имею в виду …

– Из-за Тома ты в больничном крыле, – сказала Крина, – почему ты считаешь, что это твоя вина?

Гарри почувствовал, как у него слегка сжалось горло.

– Ну, я … это моя вина. Мы…мы подрались и …

– Я просто был более точным, – холодно сказал Том, слегка охрипшим от сна голосом. – Вот и все.

Крина скептически переводила взгляд с одного на другого. Недовольный, неуверенный или, возможно, измученный ими обоими взгляд.

– Вы же понимаете, что я работаю с мозгами патологических лжецов и монстров, а вы, два подростка, думаете, что можете лгать мне в лицо.

– Получается? – спросил Том, скорее риторически.

Челюсть Крины двигалась очень медленно, горизонтально скользя коренным зубам.

– Это напоминает мне о предполагаемом покушении на твою руку.

Том тоже сжал челюсти и стиснул зубы. Гарри задавался вопросом, осознают ли они вообще, как подсознательно отражают социальные сигналы друг друга.

– Это была его вина, – обвинил Том Гарри, хотя в его словах не было горечи. Прояснив этот инцидент, он изменил свое представление о том, что нынешняя их ссора была каким-то образом связана с предыдущим инцидентом.

Тем не менее, они были связаны. Тогда Гарри очень сильно помнил эту чужеродную дымку. Это нефильтрованное, грубое желание причинить Тому боль – и он это сделал. В Тайной Комнате был похожий фильтр – словно розовое зеркало, которое смещалось и превращало обоих мальчиков в марионеток, контролируемых какой-то невольной третьей стороной. Это было уникально, отличалось от действия Тома, нанесшего себе удар ножом, но необъяснимо похоже.

– Мы просто копировали друг друга, – сказал Гарри, прерывая напряженное молчание между женщиной и ее пациентом. – Что это такое? Магическое копирование?

Крина нахмурилась, её раздражение сменилось холодным профессионализмом. Все ее тело слегка расслабилось; расслабились мышцы шеи и те, что вызывали у нее зубную боль.

– Это…магическое подражание, – Крина медленно проговаривала слова. – Существует…манера поведения, когда люди отражают движения и поведение других в подсознательных попытках установить взаимопонимание.

Гарри с любопытством подумал, знает ли Том, что именно это он делал с Криной несколько секунд назад.

– Нет, – холодно сказал Том. – Это было…синхронизировано.

Крина смотрела то на Тома, то на Гарри, и ее взгляд скользил по их печальному состоянию. Том, с запекшейся у линии роста волос кровью, и Гарри с повязкой на руке. Крина посмотрела на них, а затем заговорила дальше.

– В маггловской медицине есть… Зоны нашего мозга и разума, которые влияют на наше поведение, основываясь на действиях, выполняемых другими. Зеркальные нейроны, они помогают в наших физиологических механизмах сцепления действий. Наше понимание того, что такое действия и как это происходит.