Текст книги "ОСА-12 (СИ)"
Автор книги: Nightingale8622
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 46 страниц)
Очевидно, директор академии из кожи вон лез, чтобы приблизить свое учреждение к народу. После событий Скиллианского Блица добровольцы в армию потянулись долгой очередью в призывные пункты, а уж когда объявили о согласии Шепарда пройти обучение по программе “N7”, всякий дурак с палкой вместо ружья теперь мечтал пойти по стопам “Нового Героя Альянса”. И директор, недолго думая, решил рискнуть, предварительно заручившись поддержкой нескольких влиятельных шишек, не нюхавших не то чтобы порох, даже запах раскаленного “бруска” в магазине пистолета.
Ну что ж, адмирал был готов даже сделать ставку на то, что СПЗ вскоре будет отменено.
А пока этим шансом, похоже, решил воспользоваться Уильям Кэннон, уже получивший три пинка под зад в прошлом году от обычных военных комиссий. Один факт того, что упрямца взяли в академию, был сам по себе неожиданным. Ожидаемым являлось лишь его дальнейшее отчисление по негодности.
Вопрос времени, момент которого сейчас можно охарактеризовать словом “поздно”. Райс вообще не видел смысла брать в программу МВО людей, неподходящих для её жестких условий изначально. Но Кэннон оказался не так прост.
Он был упертым. Амбициозным. Три месяца изнурительных подготовок, призванных отсеять самых слабых, не сломали, а его “дефекты”, при которых ему удавалось быть наравне со всеми и местами даже лучше, раззадорили его самого, а всех остальных просто вогнали в уныние. Неплохие показатели, но слишком много жалоб от его сопартийцев по программе. Характер, судя по всему, у него был не слишком дисциплинированный.
Так в чем причина его нахождения здесь? Ослиное упрямство, природная глупость или желание доказать всему миру свою профпригодность?
Райсу еще предстояло это узнать, поскольку от этой личной беседы зависело, подходил ли Кэннон для задания.
Ожидание затягивалось, и адмирал подумал с черным юмором, не перепутал ли “осёл с природной глупостью и желанием всем все доказать” дверь. Но нет: буквально через минуту в комнату постучались и, получив разрешение, внутрь вошел высокий молодой человек, сразу же распознавший в присутствующем лицо высшего чина и поэтому быстро отрапортовавший:
– Рядовой 2-ого класса Кэннон прибыл по вашему приказанию, сэр, – и замер по стойке.
Райс не торопился вступать в диалог. Ему было интересно, стушуется ли потенциальный кандидат под его острым взглядом.
Адмирал оценивающе осмотрел рядового. Физически сложен отлично: под формой рядового состава угадывалось прекрасно натренированное тело, глядя на которое и нельзя было догадаться о его изъянах. Внешние данные тоже не подкачали, хотя, в принципе, в предстоящем задании это особой роли не играло. Скорее просто было малозначительным плюсом: приятное лицо с высоким лбом, темные глаза, коротко состриженные каштановые волосы, прямой нос. Несомненно, попавшиеся на пути леди будут довольны.
– Вы знаете, кто я, рядовой? – строго произнес Райс, так и не дождавшись реакции.
– Никак нет, сэр.
– Адмирал Райс, – лаконично представился старик, не став вдаваться в подробности. – Возможно, вас удивляет отсутствие офицерских нашивок на моей форме, но вас сейчас не это должно волновать.
Сделав паузу, но так и не добившись нужного эффекта – Кэннон не спасовал – Райс спросил:
– Расскажите, как вы попали в академию.
– Зачем, сэр? Это все равно описано в моем деле.
– Потому что я хочу услышать это из ваших уст и понять, подходите ли вы мне, – отчеканил Райс сурово. – Вы же знаете одно из правил армии Альянса: когда офицер что-либо просит, это означает не просьбу, а приказ. Или нет?
– Знаю, сэр, – рядовой быстро сглотнул, и Райс чуть усмехнулся. Несмотря на старательно поддерживаемую эмоциональную непроницаемость, Кэннону явно было что сказать.
– Тогда я слушаю.
Кандидат еле заметно кивнул и проговорил на одном дыхании:
– Я подал первое прошение почти год назад на вступление в вооруженные силы Альянса, сэр. Мне отказали, ссылаясь сначала на мой возраст. Тогда я подал прошение во второй раз. Та же причина. Я дождался своего совершеннолетия и подал прошение в третий раз. Снова отказ, на этот раз без указания причины. Поскольку возраст, необходимый для зачисления, уже был достигнут, наверняка мне отказали из-за моих… физических показателей, сэр. Не указывая причину, они, эти сердобольные гов… простите, сэр, – врачи, не хотели обидеть бедного инвалида словом “негоден”. Сэр.
– Понятно, – покачал головой Райс. – Что повлияло на ваше решение подать первое прошение?
Тот какое-то время раздумывал, слегка сведя брови к переносице.
– Желание служить, сэр.
– Чушь собачья, – отмахнулся Райс, чем, определенно, вызвал в собеседнике досаду. – Я прочел ваше дело. Приемный отец, судя по записям, был весьма ненадежной личностью: много пил и кутил, влача жалкое существование в перерывах между своими алкогольными вояжами. Ваша приемная мать тащила всю семью на себе, но, разумеется, одной женщине это давалось крайне тяжело, поэтому все ваше детство прошло в нищете. Вы часто попадали в больницу с переломами и синяками, и врачи каждый раз диагностировали одно и то же: “упал с лестницы”, “не заметил косяк” и так далее, – а потом разводили руками, накладывали гипс, и отправляли домой, поражаясь, как ваша мать может жить с таким человеком. Думается мне, эти формулировки были лишь спасительным прикрытием для отца, распускающего руки и поколачивающего вас в периоды особого настроения. Возможно, при этом он любил повторять, насколько вы ничтожное создание.
А потом, однажды напившись, этот жалкий пьяный говнюк, – Райс намеренно сделал ударение на последнем, припомнив так и не досказанное слово рядового, – затащил пятилетнего мальчишку в машину и на всей скорости врезался в стену дома. Сам, к счастью, расшиб себе голову, а вот приемному сыну не посчастливилось: множественные переломы левых конечностей, ноги и руки, не поддающиеся лечению и восстановлению, вследствие чего руку пришлось ампутировать почти целиком, а ногу – наполовину, а в последующие месяцы заменить на имплантаты. Далее тяжелые годы реабилитации и принятия реальности по мере вашего взросления. Насмешливые взгляды ровесников, жалостливые – учителей и прохожих. В итоге это настолько вас достало, что вам не терпелось записаться в армию, дабы доказать всему этому пропащему миру, что вы – нечто большее, чем просто инвалид с имплантатами. Я прав?
На лицо Кэннона легла черная тень, и Райс понял, что попал в самую точку. Желваки забегали по скулам парня. Казалось, он готов сорваться с места и врезать офицеру за его самовольный и почти пренебрежительный пересказ прошлых событий, но рядовой все же сдержал свою ярость, только процедив сквозь зубы:
– Не совсем, сэр.
– В чем же я ошибся, если не секрет?
– Мой отец любил повторять, что я жалкий инвалид, когда был трезв, – последовал такой же скрипучий ответ. – Но когда он был пьян, он выбирал более искусные словечки, из которых “мразь” и “отродье” – самые приличные. Сэр.
Это слово – “сэр”, сказанное с почти неосязаемой, но дерзкой интонацией, должной скрыть оскорбление, ясно можно было перевести в “это не ваше дело”. Такой ответ Райса порадовал. Адмирал позволил себе мягко улыбнуться.
– Вот это мне уже нравится. Откровенность. Давайте в таком же духе и продолжим, – он бросил взгляд на личное дело. – Вы подали первое прошение 18 мая – через день после нападения на Элизиум. Почему? Только честно, без всяческого бреда про “желание служить”, которым можете кормить кого угодно, кроме меня.
Какое-то время Кэннон упорно молчал, потом перевел взгляд из пространства прямо на адмирала.
– Я хотел убить как можно больше этих четырехглазых тварей, посмевших напасть на беззащитных людей в колонии, сэр. И убить как можно больше.
– То есть никакого желания повторить подвиг Джона Шепарда? – докапывался Райс.
– Нет, сэр. То, что сделал Шепард, должен сделать любой солдат.
– Опять чушь. Попробуйте еще.
Кэннона вся ситуация явно бесила. Он глубоко вздохнул, чтобы усмирить свою злость.
– На самом деле, Шепард допустил множество ошибок. Если бы он был более рационален в принятии решений, то смог бы избежать их. Так я считаю, сэр.
– Интересная теория, – усмехнулся Райс такому апломбу. – Хотел бы выслушать ваше мнение по поводу так называемых “ошибок” Шепарда. Приступайте.
Если он рассчитывал, что Кэннон растеряется, ведь говорить об ошибках других, не побывав в их шкуре, довольно легко, то ошибся. Рядовой, лишь на миг нахмурившись, как будто вспоминая детали, тут же выдал:
– Шепард пытался остановить продвижение противника в город, в то время как следовало бы сразу же перейти в подполье и вести партизанские набеги, разделив своих людей на несколько малочисленных групп.
– Он и собирался, – пожал плечами Райс, сложив руки на груди и чувствуя себя экзаменатором. – Еще?
– Шепард поручил управление гражданской колонной отставному солдату, а потом и неумехе, из-за недосмотра которого колонна была взорвана и пострадали сотни людей.
– Да, печальная статистика, – вздохнул адмирал. – Но в отсутствие других кандидатов Шепард решил, что отставная капрал Клай в состоянии координировать эвакуацию. А капрал Локстон, между прочим, сейчас считается героем Блица.
– Или Шепард просто поддался своим чувствам, которые неверно повлияли на его суждения о способностях этой женщины, ведь у них с капралом был роман, – нагло встрял Кэннон. – Сэр.
– Забавно, – Райс растянулся в улыбке. – Еще примеры?
Кэннон как ни в чем ни бывало продолжил:
– Шепард передал командование по защите города гражданскому, чего делать было категорически нельзя. В итоге – всех разбили. Если бы не прибыли силы Альянса, город был бы потерян*.
– Как мне помнится, ему пришлось, – адмирал сверлил задумчивым взглядом своего кандидата. – Ранение в ногу.
– Он мог бы передать командование лейтенанту Бейтсу, сэр, – отпарировал спокойно солдат.
– Мог бы, да не стал. И теперь никому из нас не понять, почему не стал. Все это очень занимательно, рядовой. Но вот вам главный вопрос, перечеркивающий вашу самоуверенность о том, что вы все сделали бы лучше: вы когда-нибудь участвовали в реальных боевых сражениях?
Кэннон сцепил зубы крепче.
– Никак нет, сэр, – процедил он.
– Вот и весь ответ. Всегда легко рассуждать о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия. Пока слова не доказаны делом, это всего лишь слова. Но мне по душе ваша честность и да – мне по душе ваша самоуверенность, хотя зачастую излишнее самомнение тоже ничем не подкрепляется. Однако ваша настырность – вот главное качество, из-за которого вы здесь. Вы немного поскромничали: последнее прошение вы подали под вездесущим оком “Терра Фирмы”, организации, которую хлебом не корми – дай покритиковать государственный строй. И они вцепились в вашу историю, как голодные псы в выкопанную из-под земли застарелую кость. Директор академии просто счел лучшим принять вас в состав новобранцев и допустить к учениям, лишь бы от него отвязались. Но давайте начистоту, рядовой, – Райс чуть наклонил корпус тела вперед, – вы не подходите для службы в войсках. И это не мое мнение. Это факт. Ваш диагноз не позволяет вам вступить в программу “N7”. Да что там “N7”? Даже в действующую армию в качестве полноценного бойца..
– Сэр… – еле сдерживаясь, встрял Кэннон, но Райс его резко оборвал:
– Я еще не закончил, рядовой!
Достигнув нужного эффекта, когда солдат вытянулся по струнке еще сильнее, а в глазах его, обращенных в пространство, почти засверкала ненависть, адмирал продолжил:
– У вас есть следующие варианты: можете снова позвать “Терра Фирму”, чтобы устроила шумиху в прессе, но нужна ли вам такая слава? Попасть в элитную программу с репутацией “попрошайки” – мне кажется, это не для вас. Другой вариант: перевестись в гражданские войска, и всю жизнь готовить военному составу каши и супы в качестве кока… Думаю, это вам тоже не по нраву.
Поскольку Кэннон молчал, прожигая взглядом пространство, Райс добрался до сути своего визита:
– Или еще вариант: вы можете стать моим полевым агентом.
Лоб рядового прорезала морщина непонимания.
– Сэр?
– Вы не ослышались, – Райс поднялся и приблизился на пару шагов, смерив собеседника своим острым взглядом. – Поскольку вы не знаете, кто я, то не знаете и о моей репутации. Она не слишком… положительна. А следовательно, мои уполномоченные полевые агенты никогда не станут примером для подражания. Их фотографии никогда не будут транслировать по головизору на фоне развевающегося флага Альянса с призывом защищать свое государство любой ценой. Биографию никогда не будут преподавать детишкам в школе. Вы будете никем для Альянса, но вы будете работать на Альянс, поскольку я олицетворяю ту часть работы государства, которую многие в виду своей чистоплотности и наивности просто не могут осуществлять. Но я могу дать вам цель и ресурсы для её достижения. У вас отличные показатели, но ваши физические ограничения перечеркивают все. Однако для того задания, которое я подготовил, вы – идеальный кандидат.
Взгляд темных глаз по-прежнему оставался подозрительным.
– Что это за задание, сэр?
– Самое что ни есть настоящее, – Райс подошел к окну и взглянул на раскинувшийся за стеклом сад, где новобранцы проводили свой досуг. Вдруг по саду быстрыми шагами пронеслась знакомая широкоплечая фигура, и её хозяин, не обращая внимания на восхищенные взгляды и удивленные физиономи новичков, выскользнул из сада и направился в только ему известном направлении.
Адмирал чуть усмехнулся. Шепард никак не мог привыкнуть к своему новому статусу героя Альянса, чье изображении как раз и транслировалось по всем каналам на фоне развевающегося флага и призыва служить верой и правдой. Кажется, самого Джона это изрядно бесило, но против пиар-танка не попрешь. Оставалось надеяться, что под таким прессингом со стороны объективов, камер и журналистов, Шепард не прогнется, переломав хребет, и не спрячется от внимания где-нибудь на том же Элизиуме, как это сделал Гриссом.
– Вы должны будете проникнуть в одну организацию, – пояснил Райс, так и застыв взглядом на той точке, где исчезла фигура его подопечного. – И убить её лидера. Все очень просто. И в то же время чертовски сложно.
– Мне по душе такие сложности, – раздался уверенный ответ после секундных размышлений. – И я готов.
Такое быстрое согласие Райса не удивило. Он был уверен, что Кэннон как раз тот человек, который ему нужен. И рядовой оказался умнее, чем представлялось на первый взгляд, сразу же оценив свои шансы и сообразив, что столь неожиданный шанс не выпадает дважды в жизни.
– Тогда отныне вы под моим крылом, Кэннон, – адмирал обернулся. – Собирайте вещи. Мы улетаем на Арктур. И уже там вы получите все инструкции.
Комментарий к 4. СТАТУС КВО
* – здесь и далее по тексту одной звездочкой помечаются отсылки к предыдущим фанфикам.
**BELLUM INTERNECIUM – война на истребление (лат.)
***Академия “Вилла Милитар” – академия Межпланетного Воинского Обучения (в другом переводе: МБП – Межпланетная Боевая Подготовка), расположенная в Рио-де-Жанейро и подготавливающая МВО-бойцов, который впоследствии получают ранг “N1”.
****проецировочные – выдуманный авторским “произволом” вид боеприпасов, используемый в Альянсе для учений. Более подробно описано в фанфике “Диверсант”.
*****Единственная цифра, которую можно носить с гордостью – согласно канону, носить указания на квалификацию “N” можно только с высшим рангом “7”. Все остальные – для внутреннего пользования.
Уильям Кэннон (Мирар) – персонаж фанфика “Эффект Массы: Ложный Мессия”, чей автор включил мою героиню в свою историю. В ответ на сию любезность я решила ввести Кэннона в свой фик, и как-то так получилось, что персонаж идеально вписался в заготовленную линию. Разумеется, это альтернативная ветка развития персонажа, но характер я постаралась сохранить.
Ссылка на оригинальный фик здесь: https://ficbook.net/readfic/3723854
========== 5. ОТЛИЧНИЦА ==========
Агент Проайс заслуженно носила свои прозвища, среди которых “Железная Сука” или “Клыкастая Стерва” были самыми безобидными. Она прекрасно знала, что подчиненные её почти ненавидят, но это её мало волновало. Она всегда была нацелена лишь на результат – тот, который планировался изначально, и не всегда могла с достаточной гибкостью откликаться на изменение ситуации.
Лидер “Цербера” ценил её жесткость, эмоциональную сухость и целеустремленность. Но с тех пор, как Вербовщик 112-08 вышел за рамки своих полномочий, доверие к ней, как к главе ячейки на Камале, было немного омрачено. Её перевели на станцию Минитмен и назначили координатором на проект “Аверта-3”, который опять же был завершен с “оговорками”.
И все из-за занозы по имени Хестром Криз, умудрившейся наломать дров еще и на Цитадели.
Впрочем, Проайс не слишком переживала по этому поводу. Группа зачистки на станции быстро удалила все следы преступления, избавилась от тела и стерла улики. СБЦ ничего не смогли найти.
Но, кажется, до Призрака все равно дошла какая-то информация. Он был вездесущ, лидер Организации, с которой Проайс связывали крепкие отношения пятнадцатилетней службы. Иначе зачем бы на следующий день агента вызвала к себе Миранда Лоусон, очередное детище стервозности, и назначила на координацию нового проекта “Оса”?
Едва Железная Сука вникла в суть проекта, она была преисполнена скептицизмом и разочарованием. Она никогда не хотела заниматься воспитанием шлюх, о чем напрямую и заявила Лоусон. Та недовольно скривила свой рот.
– Это не предложение, агент, – холодно произнесла брюнетка, протянув датапад с описанием проекта. – Это приказ.
– Чей? Ваш или Призрака?
Миранда лишь усмехнулась, посоветовав ей не лезть не в свои дела и просто выполнять работу, из чего Проайс сделала вывод, что Лоусон просто не хотела заниматься проектом сама. Получив указания, агент, подавив в себе недовольство, решила приступить к делу с присущим ей профессионализмом.
Первый скептицизм постепенно сошел на нет, стоило ей углубиться в описание проекта и пунктов его реализации. Прочитав все требуемые от кандидаток характеристики, агент была склонна сомневаться, сможет ли кто-либо вообще подойти под столь жесткие рамки и ограничения. Помимо внешних данных для участия в проекте требовались холодный расчет, умение прогнозировать, острый ум, живучесть и изворотливость. Но все это меркло по сравнению с необходимыми навыками манипуляции.
“Оперативник стратегического внедрения”, как было сформулирована квалификация агентов проекта – это вам не хухры-мухры. Тут требовались отличительные качества, воплощения которых в одном человеке ждать не приходилось.
Но цель была поставлена, и на должность руководителя была выбрана Проайс, хотя само это назначение вызывало у последней ряд вопросов. Ну чему она может научить “церберовских куртизанок”? Если только хладнокровию и аналитике. Но явно не тому, как лучше томно потупить взгляд.
Лоусон справилась бы с этой задачей куда лучше, если б только не была непробиваемой высокомерной стервой, мнящей себя выше подобного рода деятельности. А вот Проайс…
Впрочем, первые сомнения были рассеяны, и агент решила: раз уж ей навязали этот проект, она из кожи вон вылезет, чтобы сделать своих оперативниц лучшими и утереть нос всем остальным.
Несколько долгих часов она посвятила переработке некоторых аспектов проекта, добавив намного больше уклона на физические тренировки, аналитику и закаливание выносливости. Потом тщательно выбирала кандидаток из представленных базой “Цербера” оперативников и, после долгого ломания головы, наконец-то выбрала двадцать претенденток. Занозу Криз пришлось тоже включить, раз уж лидер Организации дал такое распоряжение.
Поскольку проект являлся абсолютно закрытым, для его реализации было отведено правое крыло станции Минитмен, не так давно переоборудованной для ведения дел “Цербера”. Проайс распорядилась полностью снабдить крыло автономной системой жизнеобеспечения, взять под контроль все средства связи и отрезать крыло ото всех остальных сотрудников, не включенных в реализацию, повысить безопасность. Никто не должен был ничего знать.
Проайс предпочла бы, чтобы ей отвели отдельную станцию, которая находилась не так далеко от Минитмена, но строительство той еще было не закончено, поэтому приходилось смириться с тем, что в наличии.
Приготовления были закончены, и проект был запущен. И вот теперь, спустя шесть месяцев его реализации, Железная Сука была готова отобрать двенадцать кандидаток, которые станут полноправными агентами “Осы”.
Восемь из представленного списка придется ликвидировать. Это было трудное, но целесообразное решение. Трудное потому, что Проайс за полгода смогла не только оценить потенциальные возможности каждой, но и привыкнуть к ним. Несмотря на все усилия держать эмоции под контролем и собственное убеждение в своей неспособности к эмоциональным привязанностям, любимицы все же появились как-то незаметно.
Поэтому Проайс решила без промедления включить их в проект, успокоив себя тем, что кандидатки показали превосходные результаты. Особенно Эмили Раса. Она была лучшей и обладала всеми качествами, необходимыми для дальнейшей работы. Так что её имя было внесено первое.
Около получаса руководитель проекта потратила на выбор остальных, и наконец пришла к выводу, что одно, двенадцатое, место по-прежнему пустовало. И Проайс уже знала, чье имя туда внести, хотя эта мысль ей совершенно не нравилась, вызывала досаду и вообще: от осознания того, что придется и дальше курировать действия этого агента ей становилось досадно.
Но деваться было некуда. И оттягивать – тоже.
Проайс решительным движением пальца переместила имя “Хестром Криз” на двенадцатую позицию, даже вдруг ощутив кислый привкус во рту. А досадовать было на что.
Если б не отличные показатели этой выскочки, как прозвала кандидатку Проайс, последней было бы гораздо легче оставить это имя вместе с остальными семью несчастливицами, чья судьба уже была решена.
Но показатели у Криз были довольно высокие: как общая физическая натренированность и аналитические возможности, так и внешние данные вкупе с детальным подходом к планированию каждой операции. Выскочка была дотошной и внимательной, обладала навыком прогнозирования и, что важнее, опытом ведения операций в реальных условиях. Кроме того, кандидатке по ошибке природы или чьему-то умыслу досталась эйдетическая память, и это преимущество заноза использовала по максимуму, обставив в своих показателях по этому критерию саму Расу, за что, верно, заслужила её вечную ненависть.
Эти двое шли наравне, хотя Раса вырывалась вперед на каких-то полшага. Но кандидатки были абсолютными противоположностями, и Проайс отдавала предпочтение исполнительной и безукоризненной манере Эмили выполнять именно то, что от неё требовалось, и именно так, как это требовалось. В то время как Криз постоянно проявляла раздражающую самостоятельность и почти бесившую руководителя неподконтрольность, постоянно ставя слова инструкторов под сомнение своими непредсказуемыми действиями. Как ни странно, это работало.
Несомненно, сказывалось криминальное прошлое выскочки. Проайс досконально изучила досье Хестром Криз и постоянно задавалась вопросом, зачем Вербовщику 112-08 потребовалось рисковать своей карьерой и головой ради спасения этой девчонки. Этого агент решительно не понимала.
Да, Криз обладала острым умом, но вместе с тем лисьей хитростью, даже коварством, и была крайне недисциплинированна, высокомерна, порой даже язвительна, а чтобы выбить из неё замашки наемницы, потребовалось несколько специальных “уроков”, должных разъяснить ей, что в “Цербере” не место случайным прохожим. Однако если перемены и произошли в поведении Криз, то были поверхностны и незаметны. Она лишь позволила превратить себя из взбалмошной наемницы с крутым нравом в более покладистую версию самой себя, версию, необходимую для освоения знаний, но под гладкой шерсткой новой “Осы” то и дело проскальзывали шипы криминального прошлого. А вот язвительный язык, который Проайс частенько хотелось отсечь, никуда не делся. Лишь научился держаться за зубами чуть чаще обычного.
Нет! Хестром Криз нечего делать в проекте!
Проайс стерла это имя. Потом снова задумалась.
Она должна быть объективной. При всех своих недостатках Криз сообразительна и умна, с хорошими показателями. Странно, если это имя не будет включено в список двенадцати. Это лишь докажет Призраку, что руководитель проекта не смогла избавиться от порочащего её профессионализм субъективизма.
Вздохнув, женщина снова внесла в свой датапад:
“Оса-12. Кандидат: Хестром Криз”.
Потом, чтобы в очередной раз не передумать, сохранила список и переслала его лидеру Организации, как и было обговорено ранее.
Через пятнадцать минут в кабинете раздался сигнал входящего головызова. Проайс ожидала этого и уже знала, с кем ей предстоит разговор.
Она активировала коммуникатор, и тут же, в двух метрах от неё, куда был направлен датчик, возникла бледно-синеватая голограмма, изображающая высокого мужчину в деловом костюме и с неизменной сигаретой в руках. Разрешение голопроекторов, которыми была оснащена вся станция, оказалось настолько велико, что размещенный в кабинете Проайс отображал даже дым от сигареты, лениво тянущийся вверх.
Камале с её видеосвязью такое и не снилось. Но, кажется, лидер Организации начал снабжать набирающими вес голотехнологиями все свои объекты. Это было то качество, одно из многих, за которые Железная Сука “Цербера” безмерно его уважала.
– Агент Проайс, – сказал Призрак, чуть склонив голову. – Я ознакомился с вашим списком. Он окончательный?
– Да, сэр.
Мужчина смерил её проникновенным взглядом.
– Я слышу отголоски сомнений в вашем ответе и хочу знать, чем они обусловлены.
Проайс сглотнула. Проницательность – это тоже одно из тех качеств, но зачастую от лидера ничего невозможно было утаить. Он слишком хорошо знал психологию людей, их жесты и мимику, чтобы уловить тончайшие изменения в голосе или на лице. Сотрудникам зачастую это выходило боком, поэтому агент решила противопоставить такой внимательности свою предельную честность.
– Вы правы, я испытывала ряд сомнений, на настоящий момент мною разрешенных. Но я их оглашу. Семь кандидаток в этом списке, занесенные сверху, не вызывают у меня никаких нареканий. Лучшая из них Эмили Раса. Она необычайно ответственная, усердная, аккуратная и пунктуальная. Я считаю её идеальным кандидатом.
– Да, я помню Эмили, – слегка улыбнулся Призрак. – Она появилась в “Цербере” совсем юной и уже тогда в ней можно было разглядеть потенциал. С её именем в списке я полностью солидарен. Что с её показателями?
– Они превосходны, сэр.
– Хорошо, – рука лидера потянулась куда-то в сторону, и на голопроекции вдруг возник датапад. Мужчина опустил взгляд, чтобы осмотреть список. Интересно, о чем лидер сейчас думал?
Проайс это показалось крайне заманчивым: вникнуть в святая святых “Цербера”, чтобы разобраться в происходящих в голове лидера процессах. Действительно ли он обдумывал сейчас предложенный вариант списка или просто испытывал своего агента на выдержку? Увы, последняя не могла этого понять. Она встречалась с Призраком лично лишь однажды, но с тех пор прошло уже почти шесть лет и с того времени все сеансы связи были лишь дистанционными. Чем это было продиктовано? Недоверием к ней или просто необходимостью в обеспечении безопасности?
– Что насчет Криз? – вдруг спросил Призрак, переведя тяжелый взгляд на сотрудника. – Я заметил, что показатели у неё выше, чем у остальных десяти, а порой выше чем у вашей любимицы. Но в списке она последняя.
Проайс едва не выругалась, но постаралась стереть с лица намек на досаду. И все-таки не могла не отметить, что лидер снова “прочел” её, назвав Расу любимицей.
– По поводу этого кандидата я испытывала самые большие сомнения, – призналась она. – Криз много лет провела в “Синих светилах”, криминал слишком прочно впитался в её кровь. Её волеизъявление слишком велико и часто опирается на преимущества силы. Она не умеет играть по правилам.
– “Цербер” никогда не играет по правилам, – парировал сухо Призрак. – И в этом его живучесть.
– Да, это так. Но Криз может оказаться бомбой замедленного действия. Я не могу сказать, что она предана Организации так, как это необходимо. Иногда у меня складывалось впечатление, что она с нами, пока это ей… выгодно.
Призрак задумался. Потом кивнул.
– Ну что ж. Переходите на завершающую фазу реализации и вводите проект в работу “Цербера”. Кандидатки вне этого списка должны быть ликвидированы незамедлительно. Я понимаю, что это крайне радикальное решение и, возможно, вам оно кажется жестким, агент Проайс, учитывая вашу личную возникшую за время реализации привязанность, но как профессионал вы должны понимать всю обоснованность и целесообразность моего решения. “Осы” будут эффективны лишь в том случае, если информация о них не просочится за пределы этой станции. Я уже подготовил для каждой Объекты Внедрения и вышлю вам информацию о них, когда последняя фаза будет завершена. Теперь вы будете отвечать за каждую под моим прямым руководством. Вам ясно?
– Да, сэр, – против воли Проайс снова сглотнула и крепче сцепила зубы, чтобы это не было столь заметно. Но мысль и дальше курировать этот проект была, хоть и ожидаемой, но не слишком приятной. Ей все-таки хотелось бы заняться чем-то, не столь деликатным. В то же время она понимала, что новоиспеченные “Осы” уже прониклись к ней своеобразным доверием и уважением и отдача от такого тандема будет максимальной. Наверняка так считал и Призрак.
– Последнее: когда закончите, приведите ко мне Криз.
– Сэр?
– Все точно, агент. Вы не ослышались, – усмехнулся Призрак. – Я прибуду на станцию через два дня. Убедитесь, что Криз к этому времени будет готова. Конец связи.
Голопроекция померкла, а Проайс так и не могла сообразить, зачем лидеру понадобилось прибывать сюда. Неужто лишь для того, чтобы повстречаться с Хестром Криз лично? Нет, не может такого быть.
Проайс задумчиво вернулась за свой стол, потом взяла датапад и скачала на свой инструментрон имена тех восьми несчастливиц, с которыми придется расстаться.
И поднялась с тяжелым сердцем.
Пора.
***
Симулятор “Кластер 21”, отвечающий за воссоздание правдоподобных условий полевой работы, издавал еле заметный, но все же довольно ощутимый глухой звук и тихую вибрацию, по которой Хестром Криз и ориентировалась в пространстве.
Верить собственным глазам среди голопроекционных изображений деревьев, травы и скал не приходилось. Одна из функций заданной программы, по которой сегодня работали три группы проекта, заключалась в намеренной дезориентации вовлеченных в проекцию единиц, дабы повысить сложность задания. А Хейс об этом знала, потому что еще несколько дней назад детально изучила характеристики симулятора, незаметно скачанные из инструментрона одного из младших техников, обслуживающих сложный механизм. Легкий предварительный флирт с краснеющим от стеснения юнцом был лишь способом отвлечь внимание от истинной цели её интереса. Не зря же, в конце концов, она участвовала в проекте в качестве одной из церберовских “шлюх”.
