Текст книги "ОСА-12 (СИ)"
Автор книги: Nightingale8622
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 46 страниц)
В то время она, будучи неосведомленной, все же догадывалась о том, что над Подопытной Ноль проводились какие-то эксперименты. Об этом свидетельствовало даже это название – Подопытная Ноль. Но Криз, завершив задание по запасному плану, посчитала добровольную вербовку в «Цербер» невозможной, и ей не хотелось вдаваться в подробности. Теперь же, если предположить, что с Джек поступали хотя бы отдаленно таким же образом, как поступили с Кэнноном, причина её необъятной ненависти к «Церберу» была ясна.**
И вот теперь, столкнувшись с результатом церберовских «исследований», Хестром вспомнила и про Джек. А то, что сделали с Уильямом, она теперь вообще никогда не забудет. А сколько еще таких? И что, если она сама когда-нибудь будет так же кричать о помощи, но никто не придет?
И самое страшное: что, если в очередном задании ей снова прикажут завербовать какого-нибудь бедолагу, чтобы ставить над ним эксперименты, как над подопытной крысой? Сможет ли она снова выполнить приказ без единого изъяна и не поморщившись от отвращения? Сейчас, когда ширма с глаз сброшена, когда проведена эта черта, она больше не в силах притворяться, что все вокруг нормально, как и раньше.
Решение крепло с каждой секундой. Нужно бежать из этого рассадника сумасшествия как можно скорее! Тем более сейчас.
Хестром нахмурилась. Как-то странно прозвучало это в мыслях: «Тем более сейчас», – ведь она собиралась избавиться от своей небольшой проблемы сразу же, как только избавится от большой по имени Призрак и «Цербер». Что ей делать потом, она не знала. Возможно, наступит то самое время, когда она будет сама по себе?
Подавив в себе любопытство открыть еще один файл, Хестром быстро все удалила, понимая, что поступает на этот счет довольно трусливо. Но она не могла разжигать в себе еще большее чувство вины за Кэннона – ей уже было достаточно того, что она увидела результат его… преобразований? Страшное слово. Все-таки, что бы ни говорила Проайс, проект нужно саботировать. Не сейчас и не завтра. Как только Призрак умрет.
Хейс просидела весь вечер в раздумьях, пока на станции не наступила «ночь». Все это время её одолевали тысячи неприятных вопросов, в большем числе связанных с тем, что она предпримет и как поведет себя при встрече с Призраком. В голове она уже составила план как для своих слов, так и для действий, понимая, что этот план может дать трещину сразу же, стоит Призраку задать ей неудобный вопрос. С другой стороны, за плечами у неё многолетний опыт проведений диверсионных операций, она научилась играть роль, какой бы эта роль ни была. Нужно лишь оставаться хладнокровной, отключить эмоции и чувства ради главной цели.
Проайс так и не дала о себе знать. Искать её смысла не было, и Хейс решила проявить все же терпение и благоразумие. Вполне возможно, именно этого и добивалась Железная Сука, желая, чтобы её бывшая подопечная немного успокоилась и все обдумала. Так что Криз не стала сопротивляться и предалась-таки сну.
Но сон не приносил облегчения, а то, что посылало ей воспаленное воображение, не слишком-то способствовало успокоению нервов. Сначала это были кошмары про Кэннона. Ему отрезали голову, ноги и руки, потом снова пришивали и снова отрывали, а он кричал и звал Хестром, но его каждый раз убивали. А потом то, что из него сделали, гонялось за ней по закоулкам разума и грозилось её убить.
Хейс несколько раз просыпалась от ужаса, но была слишком уставшей, чтобы перевести дух и снова не поддаться объятиям Морфея, сегодня ночью особенно острым. Ближе к «утру» ей почему-то снилась она сама в детстве, и взрослая Хейс пыталась найти эту девочку то в уже позабытом доме приемных родителей, то на улицах Лондона, то даже в каюте Стена. Причем, именно в последнем месте девочка пряталась в небольшом самодельном шкафу. А потом пришел Стен в биотическом угаре и разорвал её на части…
Словом, поспать не удалось. Она с криком проснулась, вырвавшись из этого кошмара, и долго сидела на кровати, пытаясь унять дрожь. Еще никогда она не ощущала себя настолько одинокой, растерянной и запутавшейся. И казалось бы, что особенного – кошмары снятся всем.
Но только этой ночью, сидя в темной каюте где-то на станции посреди огромного безжизненного пространства, Хестром ощущала, как тяжело иногда быть одной. Чего она добилась за эти пять лет? Выполняла приказы. Убивала, обманывала, саботировала. У неё совсем не осталось друзей, а те, что были, навсегда растворились в неизвестности. Ни семьи, ни привязанностей, ни цели. И всем было на неё плевать. Совершенно одна.
Или уже нет?
Хестром вспомнила сон про девочку, и ей почудилось, что подсознание пытается ей о чем-то сказать. И если еще утром такое предположение показалось бы ей абсурдным, то ночью, ощущая, как вспотела от страха кожа и бешено бьется сердце, как холодна собственная постель, а комната вокруг напоминает клетку, это предположение уже не казалось ей столь невозможным.
Ей вспомнился сон перед Бекенштейном, в котором Шепард держал голову Хока. А ведь все-таки подсознание давало ей знак! И в убийстве парня все-таки оказался виноват благородный и бравый капитан. Интересно, что сейчас он делает? Убивает очередного мальца по приказу Альянса?
Где бы он ни был, Хейс надеялась, что ему тоже снятся кошмары. Еще недавно она приняла решение, что обязательно поставит точку в своей вендетте и отомстит. Сейчас она понимала, что Шепарду придется немного подождать.
Все-таки девочка приснилась ей неспроста, и чем дольше Хестром об этом думала на протяжении нескольких часов, оставшихся до сигнала к подъему, так снова и не сомкнув глаз, тем крепче становилась её уверенность в том, что она, возможно, поспешила со своим решением. Что, если её небольшая проблема была вовсе не проблемой, а её шансом на спасение? А вдруг хоковская Вселенная, та самая, дает ей возможность начать все с начала?
Утром её оторвал от раздумий сигнал входящего сообщения по шифрованному каналу. Это была Проайс.
«Итак, Криз, – гласил обычный текст, – сегодня тот самый день. Ты должна увидеться с Объектом и сделать то, что надо сделать. Но сначала – данные. Найди способ извлечь их. Только после этого действуй. Как только выполнишь работу, свяжись со мной. В приложении – подробные инструкции. Четко следуй им. Пароль – твоя маленькая тайна. Как только прочитаешь и закроешь – файл самоликвидируется. Удачи».
Открыв приложение, Хейс задумалась. Маленькая тайна? Это должно быть что-то, известное только ей и координатору. Нетрудно догадаться.
Немного подумав, Хейс набрала то самое слово, которое даже в мыслях еще не произносила. И файл тут же открылся.
Очень внимательно изучив инструкции, она вздохнула.
Пора перестать притворяться, что все нормально. Пора предпринять последний рывок к свободе. И постараться не умереть.
Только не сейчас.
Комментарий к 44. ISOLATED SYSTEM
** – речь идет о фанфике-дополнении «Жестянка Джек», который можно прочитать в сборнике «Изнанка».
========== 45. ИЗЛУЧЕНИЕ ХЕСТРОМ ==========
Проайс все продумала до мелочей. Хейс не надо было даже утруждать себя планированием, и, откровенно говоря, ей это не нравилось. Сразу же слишком ясно давало понять, что Железная Сука давно готовилась к чему-либо подобному, а Криз использовала в своих целях точно так же, как Криз зачастую использовала других людей. Никому не нравилось быть пешками.
Играть уже прописанную чужой рукой роль Хестром определенно не хотелось. Но другого выбора у неё не было. После того, что она увидела, убить Призрака казалось ей самой логичной расплатой за содеянное им, пусть Проайс её и подтолкнула к этому решению.
Конечно, игра бывшего координатора Хейс была не по душе. Ясно, что та затеяла небольшой «дворцовый переворот» в Организации, и спусковым механизмом для его начала послужит лишь новость о смерти лидера и получении данных. Руку на отсечение, Альянс уже в курсе готовящейся операции, даже, вероятно, этому поспособствовал, обработав и завербовав нужных людей, и в определенный момент эти люди захватят самые стратегически важные пункты станции, а имея информацию обо всех ячейках «Цербера», списки сотрудников и как проводимых, так и готовящихся заданий, новый лидер «Цербера», кем бы он ни был, сможет быстро подмять под себя все структуры. Тех, кто предан Призраку, вроде Лоусон, скорее всего, устранят. Другим предоставят выбор, и он очевиден.
«Цербер» останется «Цербером», но под чутким руководством Альянса.
Криз это совсем не нравилось. Несмотря на то, что под руководством Призрака Организация превращалась в чудовищную яму из аморальных экспериментов, это все же была оппозиционная сила для прогнившего Альянса, сила, которую боялись. «Цербер» наращивал влияние с каждым годом, но Призрак выбрал не самый удачный путь для развития, где-то далеко за чертой, разделяющей столь похвальное стремление возвысить человечество, защищая его интересы, и уничтожение его представителей столь извращенными методами.
Словом, Хестром изрядно запуталась в собственных мыслях и убеждениях, когда шла на запланированную встречу со своим боссом.
Еще утром она связалась с ним напрямую и сказала, что хотела бы поговорить. Он не стал спрашивать, о чем именно – просто назначил время, как будто великодушно выкроил для неё свободную минутку в своем плотном графике. Однако это уже было результатом. Она вообще сомневалась, что он согласится.
Она была обеспокоена. Очень. Часто её посещали мысли, что Призрак обо всем знает. Но если знает, почему до сих пор она жива? Почему он рискует своей жизнью, если сомневается в её лояльности?
Перед тем, как направиться непосредственно в его кабинет, Хейс ненадолго задержалась в лифте, якобы поправить сапог, а на деле – незаметно для камеры проверив, хорошо ли спрятала «паучка» за голенищем. В инструкциях Проайс были также указаны полностью расшифрованный список пятиста семидесяти восьми комбинаций и место, где спрятано будущее орудие отравления.
Последнее Хейс очень волновало. Она не знала, как сможет добраться и извлечь иглу так, чтобы Призрак не заметил. Но волновало куда больше то, что Проайс, похоже, раскинула настоящую сеть из своих людей, потому что игла была спрятана в самом кабинете. Как она там оказалась – отдельный вопрос. Возможно, постарался кто-то из уборочного персонала. Либо, если комнаты обслуживали дроны, именно они спрятали иглу. Или кто-то из приближенных Призрака. Или сама Проайс. Черт, вариантов было полно! Скорее всего, именно с этим была связана настойчивость Проайс действовать именно сегодня – завтра комнату могли досмотреть и просканировать. Хейс не исключала, что служба безопасности занималась и этим.
Как бы то ни было, ответа на этот вопрос Криз не знала. Сейчас это для неё имело не столь принципиальное значение. Как и то, какой именно способ использует Призрак, чтобы запомнить и выбрать одну из многочисленных комбинаций, но способ, определенно, имелся. Проайс в своем анализе предположила, что существовал какой-то «ключ», который позволял лидеру Организации мысленно выбирать одну из списка, при этом будучи полностью уверенным, что он сможет её воспроизвести. Никуда записывать выбранный вариант не требовалось: Призрак, обладая «ключом», знал, как эту комбинацию восстановить по памяти.
Приходилось исходить из того, что запомнить все пятьсот семьдесят восемь штук он не мог, хотя тут Хейс бы поспорила. Что, если его интерес к её эйдетической памяти, проявленный несколько лет назад, был неспроста? Что, если в голове у её босса всего-навсего вставлен грейбокс, позволяющий ему запоминать такой объем информации? Тогда не ясно, зачем ему хранить информацию о ячейках «Цербера» на электронном носителе, как и сам список комбинаций. Нет, все-таки не грейбокс.
Хейс ни в чем не могла быть уверенной. Впервые в жизни она ощущала себя в таком подвешенном состоянии, четко сознавая, что ею пользуются для достижения цели. И все-таки это был её шанс убраться отсюда ко всем чертям собачьим!
Сейчас, впрочем, переигрывать что-то уже нельзя – слишком уж её крепко подцепили на крючок. Её задача заключалась лишь в установлении «паучка» на сейф, краже данных и ликвидации. Казалось бы, такое ей проделывать не впервой. И все же она чертовски волновалась, её буквально трясло внутри от страха, потому что она не была уверена, что сможет сыграть так, как нужно.
Так что ей потребовалось еще какое-то время, чтобы привести мысли в порядок.
Убедившись, что ничто её не выдает, Хейс твердо зашагала к кабинету и, остановившись перед двумя штурмовиками, преградившими ей путь, послушно прошла все процедуры идентификации, включая сканирование и типичный обыск. Уровень безопасности за последние годы был значительно повышен, чему Криз уже успела убедиться, проникая в третий сектор станции. А сегодня её как будто тщательнее обычного досмотрели, заблокировав функцию резотрона и буквально прощупав каждый сантиметр тела, что вызвало у неё новые вопросы: это предупреждение? Или она уже в каждой тени видит врага? Ведь и в прошлый раз нельзя было сказать, что её погладили по головке, впуская внутрь кабинета.
Призрак был ко многому готов. Автономная жилая зона, собственный стыковочный док с шаттлом эвакуации. Удобно, если вдруг какой-нибудь глупец захочет его ликвидировать и начнет долбиться в двери.
У неё же было небольшое преимущество: он сам впустит её внутрь и, если она все сделает правильно, даже не догадается об истинной цели её сегодняшнего визита, пока не станет слишком поздно. От этой мысли во рту появилась какая-то горечь.
– Все готово, – заявил один из штурмовиков, пропуская её внутрь и как будто вложив в эти слова куда больше, чем казалось на первый взгляд. При этом посмотрел как-то странно из-под своего шлема, отчего Хейс подумала, что она получила ответ на вопрос о том, как Проайс удалось протащить иглу в кабинет.
Все продаются. И все покупается. Кажется, так любил повторять Солем?
Разумеется, все готово. И чисто. Никакого оружия у неё с собой не было. Хейс всего лишь нужно было проникнуть в кабинет и в нужный момент извлечь иглу, а потом воткнуть в цель. Яд, нанесенный на поверхность иглы, растворялся моментально, попадая в кровь, и остановить отравление организма было уже невозможно. Человек умирал в течение считанных минут.
Хейс непроизвольно сглотнула от подобной мысли и сразу же укорила себя за столь непрофессиональную демонстрацию собственной неуверенности. Ото всех прочих она могла скрыть свои эмоции. От него – нет. И если он раскусит, зачем она пришла, ей конец.
Пройдя внутрь кабинета, Криз на несколько мгновений замерла, поразившись тому, насколько светло и ярко в помещении, а ведь в последний раз, когда она здесь была, перед самым Бекенштейном, помещение утопало в полумраке. Сейчас же из огромных окон лился мягкий золотистый свет, очень похожий на солнечный, который, перемежаясь с ярко-оранжевыми и иногда красными тонам, вводил в обманчивое заблуждение, словно за окном вместо огромного голографического имитатора действительно, поблескивая лучами и почти тянувшись к горизонту, заходило земное солнце.
Хейс это напомнило её первую встречу с Призраком. А сегодня последняя.
Едва об этом промелькнула мысль, как Криз ощутила легкую грусть и одновременно – тень сомнений в собственном решении. Хейс насильно отбросила эти неуместные чувства и огляделась, ища глазами винтовую лестницу и скрытую на возвышении лаунж-зону. Как она и предполагала, Призрак находился там, но вместо того, чтобы спуститься, он негромко сказал:
– Хестром, поднимись сюда.
Это больше прозвучало как приглашение, нежели приказ. И все же ей необходимо было оставаться внизу: сейф, по инструкциям Проайс, располагался как раз на первом ярусе кабинета, встроенный в стену неподалеку от стола и скрытый от глаз за дверцей стенного книжного шкафа.
– Я думала, мы сыграем партию, – проговорила она, стараясь придать голосу хоть какую-то эмоциональность, поскольку ей самой показалось, что он приобрел безжизненность. Тем не менее она стала подниматься по лестнице.
– Всему свое время, – раздалось в ответ, сломав уже установившуюся традицию, и Хестром увидела, что Призрак стоит перед большим стендом для чипов с голопроекциями, коих, навскидку, было свыше тысячи, в непривычном для себя образе: одной рубахе и брюках, без пиджака, даже без сигареты.
Сегодня все было непривычным.
Хейс мимоходом окинула взглядом лаунж-зону. Да здесь можно было разместить целую роту солдат – и всем бы хватило места! На схеме, добытой Проайс, помещение не казалось столь большим. Все-таки её босс любил простор, а не тесные каюты пропитанных запахом масла суден.
И роскошь. Большая барная стойка, дорогая мягкая мебель и проецировочное оборудование, явно недешевое, тому доказательства. А еще при всем этом он был эстетом, в чем Хейс уже не раз имела возможность убедиться. Поэтому сейчас, подойдя ближе к стендам, она без особого удивления отметила, что названия защитных коробочек с чипами голопроекций были самые что ни есть «эстетические»: «Закат на Раннохе», «Рождение сверхновой», «Сады Сур’Кеша».
«Еще бы добавить проекцию «Кэннон молит о помощи» или «Убийство Хэнка», – с намеренной злостью подумала Хейс, стараясь прогнать от себя уже готовое нахлынуть очарование всей этой расслабляющей мягкости, как будто именно сегодня, вместо образа холодного и опасного дельца, Призрак вдруг решил показать, что в нем тоже есть оттенки человечности!
Слишком поздно, засранец!
– Как ты себя чувствуешь? – вдруг спросил он, окинув её оценивающим взглядом. – Миранда вчера прислала отчет, в котором один из её ассистентов – кажется, Кларк – дает тебе разрешение на продолжение полевой работы. И я с ним могу согласиться: от недавнего провала с Расой не осталось и следа. Выглядишь отлично. Я уже подобрал для тебя новое внедрение, которое тебе, безусловно, понравится.
– Задание, – поправила она сухо. – Я ведь больше не «Оса».
– Верно. Как ты там говорила? «Никаких больше кроваток?» – он скривил в усмешке губы. – Если только сама не захочешь. А теперь… выбери один, – указал он на стенд, не дав ей возразить или съязвить, а сам направился к бару.
Хейс без интереса пробежалась по списку проекций, краем глаза наблюдая за тем, что делает её босс. Он небрежно извлек два бокала из шкафчика, потом какое-то время выбирал, какую открыть бутылку, и, решив наконец, разлил напиток. Причем делал это все с настолько раздражающей непринужденностью и столь непривычной неформальностью, что Хейс даже почувствовала вскипающую внутри ярость.
И вот на кой черт ему потребовалось разыгрывать из себя человека, а не сукиного сына? Почему именно сегодня?
Это наводило на неприятные мысли, но Хейс была уверена: об опасности, нависшей над ним, он ничего не знал. Никакой генератор щитов, встроенный в костюм, не мог спасти от обычного яда. Никакой снайпер, спрятавшийся «в кустах», не мог служить гарантией безопасности. Скорее всего, просто так нелепо совпало, что сегодня она пришла его убить, а вместо скользкого и равнодушного босса наткнулась на вполне обычного человека, который, кажется, в этот момент совсем не хотел заниматься делами.
Может, он что-то задумал?
– Выбрала? – спросил он, подходя ближе и протянув ей один из бокалов. Откровенно говоря, Хейс сейчас было не до этого. Но она вытащила одну из коробок, поскольку сразу же заприметила знакомое название среди прочих. И протянула ему, обменяв на бокал.
Призрак бросил взгляд на название и слегка усмехнулся.
– «Излучение Хестрома». Весьма красноречиво. Запись была сделана кварианскими учеными около трехсот лет назад, когда геты еще не захватили эту планету и не сделали её своей базой, но уже тогда было ясно, что планета гибнет, – говоря это совершенно спокойным голосом, он подошел к терминалу и вставил чип. Потом нажал несколько кнопок – и огромный экран голопроекции, расположенный за окнами, тут же сменил изображение с мягкого золотистого заката на почти агрессивно-красное свечение, озарившее пустынную поверхность планеты так ярко, что Хейс даже зажмурилась. Уже в следующее мгновение она ощутила, как по коже на щеке прошлась теплая рука.
– Удивительно, как человек, имея возможность увидеть любые чудеса вселенной, все равно сосредоточен только на самом себе, – прокомментировал Призрак, а его рука как-то слишком нежно и в то же время опасно прошлась по её шее. – Людей всегда волнует только то, что касается их лично, и они не в состоянии взглянуть ни в будущее, ни даже в прошлое чистым взором. Каждый живет в собственной коробке, взвешивая все решения только с позиции, насколько это выгодно прежде всего ему…
– А разве ты – исключение? – упрямо возразила она, отворачиваясь от яркого света. – Думаешь только о том, что выгодно тебе.
Он какое-то время прожигал её внимательным взглядом, от которого ей вдруг захотелось поежиться, но она его выдержала. Так и не ответив на вопрос, он указал на проекцию рукой, сжимающей бокал с крепким бурбоном. Хейс уже сделала пару глотков, чтобы избавиться от навязчивого чувства, будто её босс в курсе всех её планов и вообще читает мысли. Бред.
– Излучение Долема, «солнца» системы, насколько велико и опасно, что кварианские ученые предсказывали Хестрому всего лишь пару сотен лет, но удивительно, что эта планета продержалась куда дольше, – произнес Призрак. – Вероятно, она крайне живучая. Несмотря на все условия собственного существования, стойко держится, почти упрямо. И все же конец для неё близится. Через пару десятков лет планета просто сгорит, так как не в силах противостоять неизбежному разрушению извне, но еще больше – собственному внутреннему.
– А я слышала, что каждый, кто на ней высаживался, – язвительно протянула Хейс, совершенно ясно уловив смысл его слов, – сгорал в ужасных муках всего лишь через пару минут, и никакие щиты его не спасали.
Призрак негромко рассмеялся, пригубив еще напитка.
– Твой острый язык всегда при тебе, Хестром, – проговорил он и приблизился, чтобы поцеловать её. – Но я все же попробую.
Закономерно. Предсказуемо. Не дела же он собрался вести, рассуждая о планетах и попивая бурбон!
Если Хейс наивно полагала, что её при этом передернет от отвращения после всех находок в третьем секторе и ей придется сыграть страсть, то жестоко ошиблась. Все было как прежде: её затягивало, словно в омут, и она не могла с этим ничего поделать ни тогда, на Бекенштейне, ни сейчас. И все же где-то в уголках разума поселился маленький тревожный колокольчик, который теперь зазвонил как сумасшедший, напоминая ей о том, что нужно сделать.
Разжав руку, сдерживавшую бокал, она пролила напиток мужчине на рубаху, а стекло, ударившись о поверхность пола, с треском разбилось.
– Черт, – выругалась она, оторвавшись от затягивающих объятий. Но он не позволил ей остановить себя.
– Без разницы, – проговорил он с жарким придыханием. – Плевать…
Омут все же утягивал вниз. Голова кружилась, мысли разбегались в стороны, прячась по углам, разум окутывало тисками ненависти и желания одновременно. Почва уходила из-под ног, как будто Хестром проваливалась в зыбучий песок, а дыхание перехватывало каждый раз, стоило ловким и умелым рукам совсем по-хозяйски стянуть с неё одежду. Водоворот страсти как будто душил её и ослеплял, заставляя почувствовать опьянение, несмотря на все её попытки сопротивляться потери бдительности.
Вместе с тем она отчетливо понимала, что бдительность теряет не только она, и это было ей только на руку. Пусть он думает, что она в полной его власти, под контролем, как и все прочие. Пусть тешит свое самолюбие осознанием полного её подчинения. Ему ведь только это и нужно было?
Но все же уверенность в этом была несколько смята непривычным ощущением, что этой страстью не столько пользуются, сколько наслаждаются в равной мере. На миг мелькнула острая мысль, что в эти моменты её босс особенно уязвим и, возможно, этим стоило бы воспользоваться, ведь разве не для этого она пришла сюда? Однако время еще не пришло, игла где-то внизу, а шифр еще в уголках его разума, и Хестром отпустила соблазн поставить долгожданную точку.
Игла подождет. Как и месть.
Как ни печально, опьянение всегда проходило, оставляя после себя отрезвляющую и опустошающую ясность. Голограмма за окном, транслирующая радиационное излучение Хестрома, ярко, почти ослепляя и претерпев свой пик – имитацию уничтожения планеты в результате превращения Долена в красного гиганта – сменилась на почти холодное и скупое изображение выжженной поверхности планеты, ставшей больше похожей на обгоревший кусок безжизненного камня. Хейс вспомнила, что когда-то видела нечто подобное по головизору, еще в детстве, и тогда это был самый оптимистичный, по мнению кварианских ученых, прогноз: что в результате взрыва внутри звезды Долен планету Хестром, находящуюся дальше всех, попросту «отбросит», отчего её орбита сместится намного дальше и таким образом планета «выживет». Но задумчиво глядя на эту имитацию бездушных, почти устрашающе пустых скал, Хейс стало по-настоящему страшно.
Она быстро оделась. Искоса заметив, что Призрак молча скрылся в другой комнате лаунжа, чтобы сменить костюм, Криз поспешно спустилась по лестнице вниз и, удостоверившись, что её не видно, с замиранием сердца кинулась к книжному шкафу возле стола. Она точно знала, где должен находиться сейф, и, отодвинув в сторону небольшую перегородку, маскировавшую дверцу, тут же извлекла из сапога небольшую капсулу со считывателем движений. Осторожно открыв её и взяв невозможно маленький диск пальцем, аккуратно, стараясь не дышать сильно, но и не медлить, прилепила «паучок» на сантиметров пять выше сенсорной панели. Кажется, видно не было совсем.
Тут же спрятав капсулу обратно и скрыв дверцу сейфа, Хейс почти молниеносно запрыгнула в мягкое кресло перед небольшим столиком для шахмат, быстро активировала инструментрон, чтобы дать сигнал «паучку», а потом, затаив дыхание, запустила руку под поверхность небольшого журнального столика, на котором располагалась шахматная доска. И нащупала то, что и должна была: небольшой инъекционный контейнер с отравленной иглой, прилепленный снизу.
Оторвав его, она тут же спрятала иглу за голенище. И сделала вид, что рассматривает фигуры на доске, хотя от стука собственного сердца, казалось, сейчас оглохнет!
Через пару минут на лестнице зазвучали шаги, и Хейс увидела, как Призрак, полностью одетый в новый костюм, остановился на одной из ступеней, чтобы прикурить. Потом бросил на Хестром внимательный взгляд.
Хейс же настигло такое ощущение, что она сидит на гвоздях. И это при том, что еще четверть часа назад её тело предательски расплывалось от наслаждения, моля о завершении мучительного процесса, а каждая клетка организма, казалось, озарилась фейерверком, когда оно наконец получило желаемое.
Теперь же все внутри стянулось в тугой узел страха и напряжения, который Криз усилием воли пыталась развязать. Она повернулась к Призраку с улыбкой легкого вызова.
– Сыграем? Или опять откажешься, боясь продуть мне?
Он усмехнулся, продолжив спуск.
– Одна победа еще не значит, что ты стала достойным соперником, – проговорил он, но тем не менее отказываться не стал и уселся напротив. – Она могла быть исключением из правил. Или везением.
– Или ты мне поддался, – заметила она, подняв одну бровь и как бы спрашивая, так ли это.
– Я никогда не поддаюсь, – отрезал он сухо, сделав первый ход. – Я могу лишь намеренно проиграть бой, чтобы одержать победу в войне. Это разные вещи.
– Неужели? – Хейс ответила, хотя не слишком вдумывалась в игру. Сейчас ей явно было не до этого. – И какую же ты войну выиграл, дав мне так наивно решить, что я одержала над тобой верх в том бою?
Он сделал глубокую затяжку и молчал какое-то время.
– Дал тебе призрачную иллюзию, что ты можешь выиграть, чтобы потом, да хотя бы сегодня и сейчас, ты допустила ошибку.
– Или ты попросту хотел вывести меня из проекта «Оса», но так, чтобы это не слишком красноречиво указывало на твой собственный личный интерес, – съязвила она, сделав ход и откинувшись на спинку кресла. По её губам против воли скользнула торжествующая улыбка
– Ничего подобного, – спокойно заверил соперник. – Женщины склонны в любом действии искать двойной смысл, касающийся их персоны.
– А мужчины склонны маскировать самые обычные эмоции, которые считают слабостью, за громкими словами о стратегиях и войнах, – фыркнув, отпарировала она, решив все-таки сегодня проиграть в шахматы, поскольку мысли были заняты другим. Поэтому на протяжении последовавших минут в молчании позволила ему полностью завладеть доской.
– Тебя что-то беспокоит? – задал он вопрос, внимательно оценивая её состояние. Очевидно, равнодушие к собственному грядущему проигрышу натолкнуло его на эту мысль. Но Хейс и не планировала это отрицать. Пусть лучше узнает о маленькой причине её беспокойства, чем об истинной.
И она заставила себя задать тот самый вопрос, который задала бы Хестром Криз, не знай она на него уже ответ:
– Итак, когда я получу свою награду за ту самую победу? Даже если ты отрицаешь очевидное и делаешь вид, что она была чистой. Когда я увижусь с Хэнком?
Призрак не ответил, снова сделав затяжку. Выпустил дым из ноздрей, по-прежнему не отрывая от собеседницы взгляда. Потом все же спросил:
– Что вас связывало? Вы были любовниками?
– Снова всего лишь стратегический интерес? – слегка рассердилась она, нахмурившись. – Чистое любопытство, потому что босс всегда и обо всем должен знать? Или замаскированная за какой-то недоступной моему пониманию тактикой ревность, хотя, разумеется, ни в чем подобном ты не признаешься.
Несмотря на её провокационные слова, на его лице не дрогнул ни мускул, хотя в глазах появилась холодность.
– Я всего лишь задал закономерный вопрос.
– Как и я.
– Хочешь разозлить меня, чтобы выведать подробности? – усмехнулся он. – Это «Ос» так учили? Задать провокационный вопрос, уязвить, вывести из себя, чтобы ваш объект под напором ярости раскрыл вам какие-нибудь детали?
– Возможно, – уклончиво ответила она. – Но с тобой такое не пройдет? Это хочешь сказать?
– Именно.
– Быть может, ты просто слишком самоуверен в собственной непогрешимости?
– Скорее, самоуверенна ты в собственных талантах, – отпарировал он холодно, чем вызвал у неё всплеск возмущения и шквал несогласия, которые она насильно подавила внутри, совершенно ясно уловив, что именно этого он и добивался. С ним она всегда проигрывала этот бой по выдержке. Так что, глубоко вздохнув, она спокойно произнесла:
– Нет. Ответ на твой вопрос «нет». Между нами не было ничего подобного.
