Текст книги "ОСА-12 (СИ)"
Автор книги: Nightingale8622
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 46 страниц)
– Проайс, иду в Зону 23, – приняла она решение и, игнорируя целый всплеск возмущенных приказов не делать глупостей, отключила глушилку.
– Криз, мать твою! Ты хочешь, чтобы меня вместе с тобой угробили что ли?? – шипела в передатчик сообщница, но Хейс лишь убавила громкость воспроизведения звука.
А потом нажала на кнопку открытия дверей.
========== 42. ПОГРУЖЕНИЕ В БЕЗДНУ ==========
Маскировку и глушилку применять она пока не стала. Нахлобучив на лицо выражение полной сосредоточенности, она внешне спокойно шла по коридору, проходя мимо встречавшихся на пути сотрудников. Те не обращали на неё особого внимания: мало ли на станции и в секторе научных работников. А если кто и бросал на неё взгляды, то большею частью на пропуск, ярче маяка свидетельствовавшего о том, что она тут «своя» и беспокоиться не о чем.
Узнать её в лицо могли лишь сам Призрак, Миранда Лоусон и ассистент Кларк. Пожалуй, на этом круг её знакомых на станции «Лазарь» заканчивался. И если за последнего и первого, пожалуй, волноваться не стоило, то вот за Лоусон – очень даже. Она находилась где-то в секторе, и, если с ней столкнуться нос к носу, то все – пиши пропало.
Хейс старалась не сбавлять шага, и пока это у неё хорошо получалось. Она не слишком любила импровизацию, несмотря на то, что это ей однозначно удавалось. Но непроработанность её легенды и опасность раскрытия просто потому, что кто-нибудь заинтересуется её персоной дольше чем на две секунды – это изрядно нервировало, и если внешне она оставалась спокойной, то внутри елозил, словно на стуле с гвоздями, страх. Вместе с тем назревало и определенное беспокойство за то, что она, возможно, найдет, еще не сформулированное конкретной мыслью, но вполне очевидное.
До Зоны 23 оставалось еще два коридора, поворот налево, потом прямо. На схеме, которую достала Проайс, эта зона обозначалась как «зона лабораторных испытаний», и это не могло не тревожить.
Впереди появилась какая-то группа ассистентов, которые что-то бурно обсуждали. Они двинулись навстречу Хейс, а кое-кто даже бросил хмурый взгляд на её помятый и немного серый местами халат. Откуда ж им знать, что в вентиляции слишком давно не убирался дрон и программа запускала его лишь раз в три месяца вместо положенного раз в месяц? Как бы то ни было, они прошли мимо, а Хестром сделала вид, что все так и должно быть.
До поворота она добралась без риска, потом также быстро последовала прямо по коридору. И вот тут её ждало большое разочарование: на схеме Зона 23 следовала сразу же за двумя смежными лабораториями, довольно большими, но, глядя на проекцию, никакого подвоха в них Криз не увидела. А следовало бы присмотреться к описанию помещений чуть внимательнее, хотя она не полагала, что её путь будет лежать через них и запомнила расположение подстраховки ради.
Теперь же столкнулась с проблемой. Зона 23 была отрезана от лабораторий небольшим проходом, а там и дверью с кодом доступа, в то время как сами лаборатории находились на некотором возвышении, имели стеклянные стены и, кроме того, в них суетилось свыше десятка всевозможных сотрудников. Но и это было еще не все. Там была Миранда!
Это усложняло задачу. Точнее, делало её почти невыполнимой. Если в необходимую зону Криз могла попасть, используя тот же код Лоусон, то как прошмыгнуть мимо работников и зоркого взгляда мисс Совершенство?
Застыв за поворотом, Хейс активировала передатчик.
– Проайс. Мне нужна помощь.
– Да неужели? – фыркнула та. – Я думала, ты все знаешь лучше всех и все лучше других умеешь.
– Вызови по связи Миранду, – проговорила, не обратив внимания на язвительность, Хейс. – И займи её какой-нибудь проблемой, хотя бы на минуту. Мне нужно, чтобы она склонилась над терминалом, поэтому вызови её через общую сеть.
– Ты забываешь: сектор автономен, а у меня нет серьезной причины, чтобы вызывать Лоусон по связи сектора.
– Так придумай.
– Лучше возвращайся, Криз! – в голосе бывшего координатора Хестром впервые услышала нотки неподдельного страха. Ситуация была близка к полному провалу, Криз действовала наобум, а действовать так она не привыкла. Балансировала на лезвии, и, несомненно, Железная Сука это понимала. – Все слишком серьезно. Это была просто разведка!
– Либо помогай, либо нам конец, – отрезала Хейс, делая вид, что заинтересованно просматривает датапад и бормочет под нос, так как мимо кто-то прошел. – Быстро! Иначе у тебя не останется выбора!
– Сейчас! – огрызнулась та.
Хейс издали наблюдала за лабораториями. Минуты две там ничего необычного не происходило: Миранда руководила работой, отдавая приказы и просматривая отчеты. На первый взгляд, это напоминало огромный командный пункт где-нибудь на военном корабле, и, возможно, так оно и было: Зона 23 была не единственной, куда вели коридоры, и Хестром хмуро прочитала на указательных эвакуационных знаках, что там находились еще как минимум две зоны. Одна из них называлась «Лазарь», и Хейс вспомнила, что с упоминанием этого проекта речь шла также о воссоздании ДНК. Мартышек они там что ли выращивают?
В этот момент Криз увидела, что Лоусон кто-то окликнул, и она, о чем-то спросив, подошла к терминалу, чуть склонилась.
Ну все. Пересилив страх, Хейс быстрыми, но не слишком, чтобы не вызвать подозрений, шагами поднялась на возвышение и направилась вперед, огибая рабочие места и компьютеры. Она намеренно не выбрала путь снизу, хотя он был открыт: во-первых, одинокая фигура привлекает куда больше внимания, а, во-вторых, времени режима маскировки, если его использовать, попросту не хватит, чтобы преодолеть все расстояние. А материализоваться буквально из ничего в совершенно открытом коридоре, где и спрятаться-то негде – не лучший вариант.
Поэтому Хейс решила «спрятаться» на виду у всех, ринувшись прямо в гущу работников.
Краем глаза она заметила, что изображения на компьютерных мониторах и терминалах были помечены названием проекта «Лазарь», что вполне соответствовало словам доктора Лихта о том, что «объект пока трогать нельзя» – значит, работа велась над другим проектом. Если, конечно, речь вообще шла о Кэнноне. Хейс очень надеялась, что нет.
Миранда впереди все еще разговаривала с кем-то по обычному терминалу. Надо было спешить. Один поворот головы – и все, конец.
В этот момент Хейс кто-то схватил за руку.
– Мисс?.. – какой-то мужчина в очках окинул её взглядом. – Вы куда?
– Нужно срочно доложить агенту Лоусон о том, что прогнозы доктора Лихта из отчета 711 полностью подтвердились! – выпалила Хейс эту чушь с таким видом, словно сейчас нет ничего важнее в мире, чем этот выдуманный отчет.
– А… агент Лоусон там, – пожал плечами мужчина, возвращаясь к своей работе и не догадываясь, что проявленной халатностью избавил Хестром от новой лжи. Получив свободу, она участила шаг, так как Миранда могла обернуться в любую секунду и, буквально прошмыгнув у неё за спиной, Хейс тут же склонилась над терминалом, как вдруг услышала голос за спиной:
– …все, координатор Проайс! Мне сейчас некогда это обсуждать!
– …но агент Лоусон! – раздался голос Железной Суки, снабженный некоторым беспокойством. – Вы же знаете, что «Оса-4» была потеряна из-за сбоев медицинского оборудования! Я не хотела бы потерять еще одного агента, который на данный момент находится на «Минитмене» в реанимации в ожидании медкапсулы, а у вас их в секторе полно! Я сюда и прибыла за тем, чтобы просить вас выделить мне оборудование!..
– Да, знаю! – с легким раздражением отозвалась Миранда. – И поэтому снова вам повторяю: у меня нет лишнего оборудования! Я и так должна возиться с вашей Криз, потому что получила прямой приказ от Призрака! Но с ней-то как раз все понятно… Со всеми же остальными разбирайтесь сами! И если лидер не хочет выделять вам дополнительное финансирование, поскольку проект неоправданно высасывает и без того кучу средств, то это не мои проблемы!..
– Во-первых, Криз уже не «моя», её вывели из проекта, – не сдавалась Проайс. – И приказ возиться с ней сами знаете чем обусловлен, агент Лоусон. А во-вторых, мой проект полностью оправдывает все вложенные средства и приносит результаты, в отличие от ваших!..
– Мне сейчас некогда, агент Проайс… – прошипела недовольно Миранда, не желая втягиваться в перепалку при подчиненных, но Железная Сука не позволяла ей отключиться, отчего тон Лоусон становился все менее сдержанным. Да уж, Проайс могла вывести из себя кого угодно.
Обернувшись вполоборота, Криз поняла, что это шанс: Миранда стояла спиной к ней. Быстро спустившись вниз и скрывшись с глаз работников, Хестром незаметно активировала маскировку, почти бегом преодолела оставшуюся часть коридора, добравшись до электронного замка, быстро набрала код. Проникла внутрь темного помещения и снова закрыла дверь.
Только после этого она включила глушащее устройство, и лишь когда прислонилась к двери спиной, поняла, как сильно встревожена. На лбу выступил пот, руки стали влажными и слегка дрожали, а форма почти прилипла к телу в районе позвоночника.
Чтобы немного совладать с собой, Хейс пару раз глубоко вздохнула. Ну вот, она почувствовала себя немного лучше, и все же такая реакция организма её изрядно озадачила. Она работала под прикрытием столько лет, почти впитав в себя риск разоблачения и уже научившись, как она думала, контролировать свой страх – так куда же делась её выдержка? А сейчас она ощущала какую-то слабость и головокружение, как будто нервы начали сдавать. Хотя в свое оправдание она подумала, что ей еще не приходилось проникать в запрещенные секторы собственной же организации под носом у Миранды Лоусон!
Наконец, подгоняя себя нехваткой времени, Хейс огляделась.
Помещение, куда она попала, имело размеры, должно быть, четверти футбольного поля. Освещение было лишь частичное, по стенам периметра, очевидно, чтобы сотрудники могли быстро добраться до терминалов. Криз торопливо обошла оборудование, дабы убедиться в его бесполезности. Центр лаборатории – а судя по всему, это тоже чертова лаборатория – был погружен во мрак, но в этом полумраке различалась мед.капсула, как и в предыдущем помещении. Здесь, правда, она была еще крупнее и с большим количеством механизированных «рук» и лазерных наконечников, что наводило на мысли о долгих многочасовых операциях. Осмотрев оборудование, Хестром с тревогой сглотнула: одна из частей лаборатории её крайне обеспокоила.
Там находились большие, размером с человека, колбы, в которых булькало нечто непонятное. Когда Хейс стала приближаться, чтобы рассмотреть поближе, лампы над колбами загорались по мере того, как её шаги оказывали воздействие на встроенные в поверхность пола датчики освещения.
Всего колб было около одиннадцати, но содержимое каждой оказалось малоприятным – это оказались органы и человеческие конечности. Все были помещены в какой-то гелеобразный раствор и подключены сквозь многочисленные трубки к небольшим автономным медицинским аппаратам в основании емкостей, своеобразному генератору питания. И если органы выглядели вполне обычно, то конечности в виде рук и ног, причем отдельные их части, были какими-то странными.
Затаив дыхание, Хейс подошла ближе, чтобы разглядеть, что её так смутило. Ответ последовал достаточно быстро: части тела были каким-то образом кибернетически изменены, так как в них виднелись и электронные, и механические компоненты, словно часть тела была соткана из органической ткани вперемешку с роботизированными элементами.
– Что за хрень они тут делают, – прошептала Криз себе под нос и оторвалась от изучения, помня о времени.
Внезапно взгляд её упал на одну из стен, и Хейс увидела то, чего не заметила раньше – часть стены была стеклянной, из крепкого и, должно быть, непробиваемого стекла, а возле располагалась огромная панель с мониторами, датчиками и переключателями. Приблизившись, Хестром убедилась в правдивости озарившей её догадки: за стеной располагалась еще одна небольшая комната, больше похожая на камеру и уходящая немного вниз, как сверху был наблюдательный пункт. Рядом неярким светом обозначила себя дверь, ведущая внутрь, и прежде чем открыть её, Хейс на миг замерла.
Стоит ли это делать? Она уже увидела более чем достаточно, чтобы бежать отсюда сломя голову. Если её самые ужасные предположения подтвердятся, что она будет с этим делать?
Но она не привыкла останавливаться на пол пути. И если сейчас не зайдет в эту комнату и не узнает, что там, до конца жизни – возможно, очень короткой, но все же – будет корить себя за эту трусость. Так что Криз, набрав код на двери, все же вошла.
Перед ней раскинулась небольшая лестница, тянущаяся вниз, и с каждой новой ступенью освещение автоматически загоралось, обнажая взору находящееся внутри.
А внутри находились обычные медицинские антигравитационные столы, сейчас отключенные и зафиксированные зажимами на полу. На каждом громоздились стерильные медицинские барокамеры, разные по размерам, но полностью изготовленные из крепкого стекла. Содержимое в них было скрыто функцией затемнения с помощью специальной электронной «ширмы», которую проецировали миниблоки. У каждой камеры крепился небольшой терминал, подведенный десятками проводов к «пациентам» и фиксирующий малейшие изменения в состоянии. Создавалось такое впечатление, будто все это оставили «в режиме ожидания», пока не завершится какой-то неизвестный процесс.
Хейс осторожно подошла к первому столу и снизила уровень затемнения на электронном приборе. Как она и предполагала, это снова были части тела: несколько ног и рук, одно предплечье и бедро, – все это, как и в колбах, содержало в себе элементы кибернетических механизмов.
Снова ощутив приступы тошноты, Хестром еще раз огляделась, поскольку все же приняла трусливое решение убираться отсюда подобру-поздорову. Но тут взгляд её глаз, как будто издеваясь, уткнулся на барокамеру в отдалении, и она услышала свой голос как будто издалека:
– Только не это…
То, что находилось внутри и пока было скрыто под затемнением «ширмы», по размерам вполне подходило на человека. Один из мониторов фиксировал кардиограмму, что ясно доказывало: там находится кто-то живой, – в то время как надпись на втором – «Консервация» – навевала на страшные мысли.
Так и не сделав ни единого шага, словно пригвожденная к месту, Хестром почувствовала, как волосы на затылке зашевелились. По спине пробежал холодок, а руки слегка затряслись. Сглотнув, она все же сделала несколько необходимых шагов и замерла рядом, на расстоянии вытянутой руки, не в силах прикоснуться к прибору и изменить настройки, чтобы заглянуть внутрь.
– Пожалуйста, – прошептала она кому-то в полумрак. – Только не он…
Резким движением она нажала на кнопку отключения ширмы. И тут же глубоко втянула в себя воздух, почувствовав, как ноги почти подкосились.
Это был он. Это был, мать его, чертов Кэннон!
Точнее, это было нечто, похожее на Кэннона. Отвернувшись, чтобы подавить новый приступ отвращения, Хестром несколько бесконечных секунд приводила чувства в порядок. Только потом, справившись с собой, она снова посмотрела на то, что находилось внутри барокамеры, стараясь абстрагироваться от мысли, кто это, как когда-то и учил её Хэнк.
Это был человек. Мужчина. Метр восемьдесят навскидку. Налысо обритый. Возраст определить было сложно. Видимые повреждения? Тут сложно было сказать. Никаких повреждений не наблюдалось – все было зашито очень по-медицински аккуратно. Огромный продольный шов в области груди. Рук не наблюдалось вообще. Одной ноги тоже. Другая, целая, имела также несколько продольных шрамов, как будто скальпелем разрезали плоть до самой кости. Ступня была без пальцев, раны бережно обработаны. На кой черт им понадобилось отрезать пальцы??
Анализируй, Криз!
Было видно, что с «материалом» работали достаточно бережно. Никаких рваных ран, все места на отрезанных конечностях стерильно обработаны. К телу подключено множество датчиков, что-то фиксирующих. Сбоку, слева, еще один шрам на животе, уже заживший, от глубокого и длинного пореза, как будто «объекту» вынимали… желудок?
Кожа на всем теле, точнее, части тела имела какой-то нездоровый оттенок и походила больше на высококачественную резину, которой обтянули куклу. Выглядела она настолько неприятной и как будто отполированной, словно её шлифовали на станке. Ни единого волоска, ни на груди, ни в области паха, ни вообще на теле, хотя, как запомнила Хейс, когда-то все это имелось. Такое ощущение, что кожа была стерильной. Что ужаснее – нет, не так – удивительнее: она просвечивала в некоторых местах, будто то, что находилось под ней, выделяло слабое красноватое сияние, и это «что-то» очень напоминало кибернетические имплантаты.
Дальше. К области черепа подключены провода – самые что ни есть настоящие. Новые, еще свежие порезы от хирургического вмешательства. Черепную коробку однозначно вскрывали, для каких-то целей…
Лицо… Нет, Хейс больше не могла абстрагироваться. Это же было лицо Кэннона! Сейчас оно находилось в состоянии покоя, не выражая абсолютно ничего! Его ввели в искусственную кому?
Что они, твари, вообще с ним сделали?!
Криз больше не могла здесь оставаться. Быстрым движением включив электронную «ширму», Хестром глубоко и с расстановкой дышала, заставляя туман в голове и эмоции, готовые обрушиться на неё, как цунами, развеяться и отступить вон. Приступы тошноты не отпускали – пришлось действовать так.
Нужно убедиться, что она не оставила следов. Проверив, везде ли она подключила «ширмы», Хейс поднялась наверх и закрыла дверь. Потом, почти насильно заставив себя оценить, все ли оставалось так, как было раньше, приблизилась к дверям Зоны 23. На миг её посетило дикое, почти неуправляемое желание схватить что-нибудь потяжелее и разгромить все вокруг, а дальше воспользоваться терминалом и пустить какой-нибудь газ, чтобы он… точнее, то, что находилось в барокамере, погибло. И взорвать тут все к чертям собачьим.
«Что за бред, ты несешь, Криз?! – услышала она свои мысли в голове, которые были сформулированы голосом Вербовщика 112-08. – Нельзя разгромить все терминалы и оборудование, а потом воспользоваться ими! Вали отсюда!»
Перед тем, как открыть дверь, Хейс активировала передатчик.
– Проайс, – позвала она каким-то незнакомым, безжизненным голосом. – Я нашла… то, что искала. Теперь пора уходить. Начинай план отхода.
– Что с тобой, Криз? – обеспокоилась та. – С твоим голосом что-то не так.
– Все в порядке, – прочистив горло, произнесла Хейс. – Начинай!
Ноги все же слегка подкашивались. Хестром, чувствуя себя совершенно обессиленной, сползла по стене и стала молча ждать сигнала. Он прозвучал через каких-то секунд тридцать, но ей показалось, словно за эти секунды она прожила прошлую жизнь: вот Кэннон ехидно улыбается, стаскивая с неё трусы, и что-то говорит в своем пошлом стиле, а ей хочется ему врезать, но вместо этого она играючи толкает его ногой на диван; вот он почти растерянным взглядом провожает её «уход» из шаттла, а она, намеренно задержавшись у терминалов, ожидает, когда он созреет для решения; вот он нервно дергается, когда она получает удар по лицу, а в его глазах такое выражение, словно он готов горы свернуть, чтобы помочь другу; а вот его немного грустная и какая-то невозможно теплая улыбка в момент, когда они прощаются в шаттле перед тем, как расстаться на станции «Минитмен», и его слова, прозвучавшие в её голове так ярко и сочно, словно она их слышала взаправду:
«В следующий раз, когда увидимся, Хейс, уже я надеру тебе задницу каким-нибудь классным приемчиком…»
«Мечтать не вредно, – парирует она, улыбаясь. – Обещаю, что если тебе это удастся, пересплю с тобой еще раз…»
«Хм, – ухмыляется он. – Тогда я буду тренироваться вдвое больше».
«…А если не удастся, – продолжает она, – обмажу тебя какой-нибудь смазкой, сводящей кликсенов с ума, и брошу к ним в яму на Тучанке, чтобы они с тобой позабавились».
«Охренеть… Тогда я буду тренироваться впятеро больше!…»
Наконец прозвучала противопожарная тревога. Проайс что-то слишком долго возилась. Раздался голос ВИ, предупреждающий всех сотрудников и рекомендующий им немедленно пройти к эвакуационному выходу.
Отсчитав мысленно двадцать секунд, Хейс поднялась, отключила глушилку и открыла двери. В лабораториях уже никого не было, так что она без труда преодолела их и, ускорившись, через пару минут настигла перепуганную и встревоженную толпу сотрудников, смешавшись с ними. Миранда шла впереди, как всегда сдержанная и отдающая холодным голосом приказ: «Не паниковать! И свяжитесь с доктором Лихтом, чтобы обезопасил Зону 23 от дыма!»
Ну да. Печется о многолетней работе и «материале». Подавив внутри желание догнать её и свернуть ей шею и почти напугавшись его, Хейс вместе с толпой приближалась к открытому выходу из лаборатории, но, воспользовавшись переполохом, резко ушла в сторону, туда, где располагался мусорный цех и где еще недавно Проайс «поигралась с дронами». Эвакуироваться вместе со всеми было нельзя.
Всех сотрудников загонят, как скот, в какой-нибудь зал, перекроют его, а потом, выяснив, что тревога была ложной, начнут новую проверку, чтобы выяснить причину. Идентификация, обыски, допросы – нет, Криз с ними явно не по пути. Так что план отхода не включал на этот раз пункта «спрятаться среди толпы» дольше, чем нужно.
Под прикрытием суеты её маневр остался никем не замеченным. Преодолев пункт слежения за очистительным оборудованием, она добралась до цеха по кубированию и утилизации мусора, где ее уже кое-кто ждал.
– Скорее, скорее! – проговорил уборщик Пит, чьи россказни оказались на сто процентов верны, а карман – недостаточно набит кредитами, чтобы владельца невозможно было подкупить.
Пит, мужчина лет сорока с небритыми щеками и в перепачканном комбинезоне обслуживающего персонала, пропустил Хестром внутрь и закрыл дверь.
Окинув цех взглядом, Криз убедилась, что в помещении никого нет, как и ничего особенного – тоже: скудное рабочее место, механизм, кубирующий расщепленный мусор, труба для отвода в космос, терминал управления.
– Все готово? – спросила она.
– Да, вот ваш ящик, – с этими словами он извлек из-под стола небольшой контейнер, куда обычно помещался мусор. – Пришлось изрядно повозиться, чтобы выловить его через трубу, но я сделал. По работе приходится постоянно проверять, не прилип ли какой мусор к обшивке станции.
Пит расплылся в довольной улыбке.
– Отлично, – все тем же безжизненным голосом проговорила Криз, сразу же потянувшись к контейнеру и распаковывая его. Внутри находился самый обычный скафандр, даже не оборудованный ни генератором поля, ни бронированными пластинами и предназначенный только для инженеров и их коротких вылазок в космос. Хейс быстрыми уверенными движениями принялась извлекать его, сама поразившись тому, насколько отстраненно воспринимает происходящее. Как будто все её мысли остались в Зоне 23, а здесь и сейчас – лишь сухая, безэмоциональная оболочка.
– ВИ отключен? Надолго?
– Да, на двадцать минут, как вы и просили. Можно воспользоваться трубой – ВИ этого не зафиксирует, а потом включится, начав выброс. Поставил на таймер. Камер здесь нет, так что можете быть спокойны.
– Хорошо, – кивнула она и засекла время на инструментроне. – А где твой скафандр? Тот, в котором ты делаешь проверку обшивки и трубы?
– Он в том шкафу, – не понял Пит.
– Можешь принести?
– Э-э-э… сейчас, – почесав грязной рукой затылок, он побежал извлекать скафандр, совершенно сбитый такой просьбой с толку.
Через несколько минут, когда Хейс уже спрятала свой генератор в подсумок, чтобы чуть позже прикрепить его к скафандру, и уже приготовилась надевать новый костюм, уборщик вернулся со своим комплектом.
– Хорошо, – кивнула она и приблизилась, обойдя мужчину сбоку.
Пит еще больше озадачился. Ничего он не понял, и когда она ударила его ногой по обратной стороне колен, чтоб он опустился ниже, а потом, схватив за голову в захвате, резко крутанула руками, свернув ему шею.
При этом Хейс вообще ничего не ощутила. Ей вдруг показалось, что от неё отрезали кусок, отвечающий за эмоции, сожаления, чувство вины даже, – и этот кусок остался там же, где и мысли. В Зоне 23, в барокамере.
Она равнодушно уронила тело на пол и торопливыми движениями стала натягивать на труп его комплект скафандра. С такой же холодной решимостью, закончив, она надела свой, потратив на процесс еще несколько минут. Закрепив подсумок, она оттащила труп уборщика к трубе ликвидации мусора, взглянув на оставшееся время до активации ВИ: четырнадцать минут восемь секунд.
– Проайс, я выхожу, – доложила она.
– Принято, – отозвалась та с явным облегчением. – Уборщик?
– Все по плану. Конец связи.
Хестром извлекла из уха передатчик и сломала, потом отправила его, халат и прочие вещи для поддержания образа «Лойт» в урну переработки.
Введя код Пита, она открыла люк и вышла в небольшой технический шлюз, с усилием затащив туда и труп.
Технический шлюз обычно использовался ремонтниками для починки трубы. И Питом, чтобы отловить прилипший и застрявший в трубе мусор. Нажав на кнопку и активировав магнитные ботинки, она какое-то время в полной тишине ожидала, когда воздух из шлюза выкачается полностью, ощущая предательское головокружение и какую-то странную отрешенность от всего.
Когда датчик уровня кислорода оказался на нуле, Хейс снова взглянула на время, убедившись, что успевает. Медленно и прилагая большие усилия, слыша только собственное дыхание и видя лишь серый люк перед собой, она добралась до выхода. Методично отключила электронную блокировку, потом, использовав несколько попыток, отдраила люк. Плавно открыла.
Труба для ликвидации мусора была не слишком просторной. В диаметре метра два. Через эту трубу ВИ каждый день избавлял станцию, в частности, третий сектор, от тонн бытового мусора, предварительно расщепляя его на мелкие куски в механизме переработки и кубируя в специальные контейнеры. Тут же посылал сигналы уборочным дронам снаружи, которые опознавали кубы с помощью специальных маячков, и, арканя груз, оттаскивали опасные для станции объекты как можно дальше, на так называемую «свалку», находящуюся в нескольких тысячах километрах от станции. Оттуда мусор не представлял опасности.
Всем этим заправлял ВИ.
Хейс повернулась, чтобы захватить парящий труп, подумав с облегчением, что невесомость значительно сыграла ей на руку в этом деле. Аккуратно вытолкнув тело, она выбралась в трубу и, подцепив труп захваченным карабином с тросом к себе, стала упрямо пробираться наружу, ощущая, как каждая секунда с треском утекает.
Дышать было тяжело. Тело покрывалось от работы потом, который тут же впитывался в прослойки скафандра. Если бы не они, пот застилал бы ей глаза, и это несмотря на то, что руки и ноги, казалось, скоро совсем утратят способность двигаться из-за резкого оттока крови, спровоцированного внутренним страхом перед черной бездной. Эта бездна приближалась с каждым рывком, и Хейс на миг почудилось, что она видит не свет в конце коридора, а самую настоящую черную дыру, готовую засосать её без остатка.
Успокоив мысли, Криз не прекращала свой подъем, или спуск, или движение по горизонтали – но с каждым шагом магнитных ботинок идти становилось все труднее.
На полпути она ненадолго остановилась, чтобы избавиться от трупа. Активировав магнитные ботинки на скафандре уборщика, чтоб не улетел куда не нужно, она отстегнула карабин. Потом засунула руку уборщика в инженерный зажим, так прочно, что сломала, кажется, ему несколько пальцев. Но все должно было выглядеть достоверно. Рука трупа застряла прочно, и, переведя дыхание, Хейс поспешила прочь из трубы. Времени оставалось все меньше.
Вот она добралась до выхода, решив даже не вглядываться в ужасающую черноту впереди. Использовать трос, чтобы закрепить себя для подстраховки, она не стала – слишком рискованно. Когда пропажа уборщика обнаружится, техники проверят трубу, и оставленный трос может молчаливо поведать им то, что должно быть скрыто.
Поэтому она стала выбираться на корпус станции, всецело доверившись магнитным ботинкам. Сердце от страха, казалось, сейчас выпрыгнет из груди, и Хейс, намеренно уткнувшись взглядом в ту часть покрытия, где должен быть люк, упорно шла к цели, не собираясь ни на что отвлекаться.
Путь был не слишком долгим, минуты три, в метрах куда больше.
Через какое-то время корпус слегка завибрировал под ботинками, и Хейс обернулась, как раз застав запланированную «кончину» бедолаги Пита: ВИ активировал выброс мусора, выстрелив по трубе огромным кубом, который просто расплющил труп и вытолкнул останки в космос. Оставалось надеяться, что «застрявшая рука» в инженерном зажиме наведет техников на правильную мысль: Пит проверял трубу в то время, как произошел сбой системы, рука застряла, а ВИ, неправильно отсчитав время, активировался чуть раньше, чем на то рассчитывал уборщик, который попросту не успел добраться до технического шлюза.
Оторвав взгляд от болтающихся в вакууме останков, Хейс склонилась над люком, через который планировала пробраться обратно на станцию, и услышала писк какого-то датчика. Похоже, датчик кислорода.
Введя на кнопочной панели люка код, она сделала пару резких – или чертовски медленных в условиях вакуума – движений, и люк поддался на удивление легко. Буквально впихнув себя внутрь отсека, Хейс задраила люк и только тогда почувствовала еле заметное облегчение, хотя перед глазами из-за нехватки кислорода стало все расплываться. Тут же активировалась система подачи воздуха и гравитации, так что магнитные ботинки можно было уже отключить.
Криз, кое-как дождавшись разрешения от датчика, сняла шлем и глубоко вздохнула затхлый воздух, нагоняемым вентиляцией. В этот момент двери отсека открылись и показалась какая-то фигура. Но Хейс почему-то различала её слишком смутно, как будто все перед глазами расплывалось. Она поняла, что падает в обморок.
– Криз?.. – послышался голос издалека. – Что с тобой?..
Но Хестром уже не могла ответить. Отключилась.
Комментарий к 42. ПОГРУЖЕНИЕ В БЕЗДНУ
Глава посвящается не менее любимой мной серии игр “Resident Evil”. Вдохновение для описаний секретов Зоны 23 черпала из неё:)))
P.S. Благодаря бдительности Елены, глава была подкорректирована (эпизод с убийством уборщика), и новый вариант, признаться, мне нравится больше.
========== 43. СМЕРТЕЛЬНАЯ БОЛЕЗНЬ ==========
Хейс пришла в сознание, обнаружив себя на медицинском лежаке в каком-то небольшом лазарете, с дыхательном маской на лице. Судя по логотипам на оборудовании вокруг, она все еще находилась на станции «Лазарь».
Аккуратно стащив с лица маску, Криз попыталась встать, хотя тело слегка ломило, а голова по-прежнему кружилась. В тот момент, когда Хестром, схватившись за мед.столик, едва не упала, вошла Проайс.
