Текст книги "Гордость, сила и зима: стирая границы (СИ)"

Автор книги: Неидеальная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 82 страниц)

Я понимала, что он намеренно не дерется в полную силу, хотя некоторые удары поражали своей мощью. В какой-то момент пришло осознание, что сражаемся мы машинально, тогда как все внимание сосредоточено на взгляде соперника. Карие глаза меня просто загипнотизировали, но и сэр Дерек выглядел завороженным. Удар, еще удар, блок, подсечка, прыжок. Я неудачно приземлилась, и зрительный контакт прервался. Сбросив оцепенение, выполнила разворот и провела очередную атаку. А вот противник мой не успел среагировать должным образом, неудачно подставив меч. Но мужчина быстро сориентировался, поудобнее перехватив оружие. Мне теперь приходилось отступать, блокируя удары. И опять темные глаза приковывали внимание. Шаг вперед, два шага назад, заполучить лидерство не удавалось. Я запнулась о корень и едва не упала, успев удержать равновесие. Сделала несколько шагов назад, и лопатки ощутили сухую кору дерева. Неужели опять проигрыш? Сэр Уоррен занес меч, чтобы выбить мое оружие из рук. Я все-таки, изловчившись, присела и ушла в чуть в сторону. Сама не знаю, как это произошло, но в следующий миг сэр Дерек лишился оружия! Я смогла выбить своим одноручником клинок из его ладони. Но Уоррен даже не посмотрел в сторону отлетевшего меча, его взгляд по-прежнему был прикован ко мне. Затем мужчина непринужденно улыбнулся и поднял руки вверх, признавая поражение. — Кажется, я погорячился, когда предложил вам сдаться. Вас не так-то просто уложить на лопатки, леди Валерия, — склонил голову в поклоне Уоррен, а его голосе прозвучали довольные нотки. — Но кто сказал, что вы не пытались? — выдохнула я, все-таки выравнивая дыхание. Сэр Дерек же дышал достаточно мерно, во всяком случае, старался это делать. По пути подобрав оружие, мы начали выбираться к дому, поддерживая вежливый разговор. Я ощущала довольно приятную усталость, поскольку дома практически не тренировалась. Когда мы вернулись на то место, где изначально занимался сэр Уоррен, я не сдержалась и принялась искоса посматривать на него. Надо сказать, даже после тренировочного, но от этого не менее утомительного, боя выглядел мужчина возмутительно привлекательно. Даже одинокая капля пота, прокатившаяся от его виска и затерявшаяся в воротнике рубашки, подчеркивала мужественность. А я не знала, как подвести к интересовавшему меня вопросу. — Прошу, — открыл входную дверь Уоррен и сделал приглашающий жест. — Сэр Уоррен, — все-таки обратилась я к нему, когда мы уже поднимались вверх по лестнице. — Скажите, в какой момент вы решили мне поддаться? — Моя дорогая леди, вы победили вполне честно, — начал было мужчина, но осекся, заметив мой насмешливый взгляд. — Когда вы к дереву отступили. У вас такой взгляд был разочарованный, что я слегка ускорил вашу победу. — На пару лет тренировок, — фыркнула я, скользя рукой по перилам. — Перед вами трудно устоять, — одарил меня очередным взглядом Уоррен. От фразы я почувствовала, что щеки начинают гореть, хотя до этого жар от тренировки спал. — Вы заставляете меня краснеть, — укоризненно пробормотала я первое, что пришло в голову, лишь бы только не допускать неловкого молчания. — Румянец вам к лицу, — произнес он очередную фразу. — Хотелось бы чаще его видеть. Я выдавила из себя улыбку, хотя больше всего хотелось сбежать. В фразах сэра Уоррена невольно просматривалось двойное дно, и я просто не знала, как отбить подачу без лишних фривольностей. Хвала Всевышнему, что комната, выделенная мужчине, находилась этажом ниже, так что к себе я добиралась в одиночестве. Но Уоррен настаивал на том, чтобы довести меня прямо до порога опочивальни, пришлось уверять, что из-за поворота не набросится кровожадное страховидло в доспехах и дойду я нормально. Уже переодевшись к обеду, я сидела за туалетным столиком и задумчиво переставляла флаконы, пытаясь отогнать тревогу. Неумолимо приближалась время возвращения в столицу, но предварительно надо было кое-что сделать. И я уже договорилась с отцом, что он не будет сопровождать меня, потому что это необходимо сделать в одиночестве. В запасе у меня имелось еще почти шесть дней, чтобы подготовиться, однако я все равно боялась. Комментарий к Глава сорок первая, в которой так и не происходит становление на путь истинный *Червень - первый месяц лета ========== Глава сорок вторая, черное и белое ========== На кладбище всегда было холодно, даже несмотря на солнечную погоду. Сегодня же небо в очередной раз затянули тучи, а ветер пригибал траву. Открыв калитку, которая даже не скрипнула, я прошла по мягкой траве вглубь участка. На могильном камне красивыми завитушками были выведены строки: Амелия Прайд (Родон) 15 дубня 929 — 10 червеня 960 Спи спокойно, любимая жена, заботливая мать, хорошая дочь Рядом уже лежали белые лилии: отец приходил сюда за некоторое время до меня, оставив на могиле мамины любимые цветы. Положив к ним принесенную сирень, я села на траву и некоторое время просто смотрела на надгробье. Сирень мама тоже любила, она как-то рассказывала, что надо искать цветочки с пятью лепестками. Если его съесть, загадав при этом искреннее и светлое желание, то оно обязательно сбудется. Когда мамы не стало, я объела всю сирень в саду, желая, чтобы она вернулась. Больше я никогда не искала цветки с пятью лепестками. — Привет, мам, — тихо произнесла я, собравшись все-таки с духом. — Девять лет уже прошло. Ты прости, что я так долго не приходила, просто сначала меня дома не было, а потом просто не могла себя заставить. Не знаю, почему. Но, знаешь, каждый раз, когда я твою могилу вижу, ты словно опять умираешь. А я вот платье надела для тебя, видишь, — зачем-то сказала я, расправляя темно-зеленую ткань. — Тебе всегда нравилось меня наряжать, как принцессу. Только вот не вышло из меня принцессы. Мам, знаешь, нам тебя очень не хватает, — отвела я взгляд в сторону, чтобы не сорваться на всхлип. Но несколько слезинок все равно прокатились по щекам. Вытерев их тыльной стороной ладони, я снова посмотрела на могилу. — Мы его найдем. Обязательно. Правда, я и папа по отдельности ищем, но мы найдем его. Во что бы то ни стало. Передернув плечами, я опять замолчала. Рука теребила кулон на цепочке, а в голове хороводом кружились мысли. Столько всего хотелось сказать, но одновременно все слова казались лишними. В нашем мире ходили легенды, что Черная Странница всегда забирает с собой лучших. Мама действительно была самой лучшей, только от этого не становилось легче. — Знаешь, ты мне сейчас нужна, как никогда. Я так запуталась, совершенно не представляю, что делать дальше. Я человека недавно убила, представляешь. Я не хотела, так вышло, но мне так плохо было. Только выбора не было, честно, иначе он меня бы убил. И все равно, иногда так плохо бывает, словно Оли одеяло скребет. Оли — это метаморф, он любит в кота обращаться, он славный. На самом деле, я рада, что в орден попала. И команда у меня самая лучшая. Правда, одного человека мне придушить иногда хочется. И я понимаю, что не потому, что мы достаем друг друга, а по другим причинам. Потому что так не должно быть… Я еще долго сидела перед могилой матери и говорила, говорила, говорила. Это казалось правильным. И я точно знала, что папа, когда сюда приходит, точно так же говорит обо всем. Рассказ получился долгим, а слезы, почти не переставая, капали на платье. Но от всего этого на душе становилось легче. Вот только совет дать мне мама не могла, а он так был нужен. — Я скоро обратно в Алию уеду. Не знаю, когда вернусь. Но это не значит, что я забыла тебя. Мам, я люблю тебя, очень-очень, — тихо прошептала я, вставая и проводя ладонью по холодному камню. И потом, не оборачиваясь, я поспешила к калитке, лавируя между могилами предков. Захоронения Прайдов находились на ближайшем к Гасту кладбище, том самом, где однажды объявился вурдалак. Сюда можно было попасть с двух сторон — со стороны города и со стороны дороги, ведущей к нашему поместью. На этой части находились только наши захоронения, обнесенные невысоким заборчиком, до остальных могил надо приличное время идти. Я же, бросив последний взгляд на надгробия, направилась к месту, где оставила лошадь. Дьёго остался в королевских конюшнях, так что временно я ездила на вороной Звездочке. Коротко кивнув кустам, в которых притаились провожатые, я собралась было оседлать лошадь, но деликатное покашливание сзади заставило обернуться. — Мне сказали, что я тебя здесь могу найти, — неуверенно проговорила Каролина Уилсон, разглядывая меня. Казалось, что она чувствует себя неловко без формы дознавателя. Но светлое платье с завышенной талией ей удивительно шло, как и распущенные волосы, рассыпавшиеся по плечам. А невдалеке была привязана лошадь женщины — светло-серая кобыла. — Давно вы здесь? — поинтересовалась я, наматывая уздечку на руку. — А ты не очень-то удивлена, — протянула Каролина. — Не против небольшой прогулки? Приняв приглашение, я потянула Звездочку в сторону дороги и стала ждать, пока дознаватель отвяжет свою лошадь. Кусты шелохнулись, давай понять, что сопровождение тоже начало перемещаться в сторону дома. Пару раз прикрикнув на непослушную кобылу, госпожа Уилсон приблизилась ко мне, и мы направились пешком по дороге. Некоторое время мы просто молчали, рассматривая природу. Как и полагалось приличным дорогам к кладбищам, здесь вокруг были темные деревья, а также виднелись достаточно мрачные кусты. Впрочем, волки не торопились выбегать и нападать на нас, я вообще не уверена, что здесь они водились. — Так быстро время летит, — отстраненно начала говорить Каролина. — Девять лет ведь уже прошло? — Верно, — протянула я. — Даже не спросишь, что я здесь делаю? — Полмесяца назад спросила бы, но теперь… Вы ведь вели дело моей матери? — в лоб спросила я. Брови женщины поползли вверх, но потом она усмехнулась. — Кто-то все-таки насплетничал? Впрочем, нет. Ты сказала про полмесяца, а ты уже здесь была. Отец рассказал? — Не совсем, — уклончиво отозвалась я. Второе имя, которое привлекло мое внимание в записях папы, имя Каролины Уилсон. Рядом с ним была пометка, служившая своего рода напоминанием. Напоминанием о том, что на это имя надо написать жалобу в столичную управу. Остальное я уже додумала сама, высказав только что свое предположение. — Что же, — вздохнула женщина. — Я тогда только-только закончила Академию, досрочно защитив диплом. Распределили меня в алийскую управу, в общем, казалось, что жизнь налаживается. Я же в Гасте родилась, не в самой богатой семье. И точно знала, чтобы добиться успеха, надо прогрызать себе дорогу самостоятельно. И тут такая удача, я — лучшая в выпуске, место в столице, о чем только может мечтать вчерашняя выпускница? — Об удачном начале карьеры? — Именно, — позволила себе улыбку Каролина. Выражение лица смягчилось, теперь ее не хотелось сравнивать с коброй. — Дело Амелии Прайд — мое первое серьезное расследование. И единственный провал в карьере. Думаю, ты представляешь, какой был нанесен удар моему самолюбию. Да и сэр Прайд подлил масла в огонь — накатал на мое имя жалобу, меня отстранили. И два года не подпускали к серьезным делам. — Вот как. А я — живое напоминание о провале? Поэтому вы, ну, не особой радостью при виде меня пылали? — Глупо, да? Но даже сильные и независимые женщины, коей я себя позиционирую, — усмехнулась госпожа Уилсон, — ведут себя иногда, словно глупые девочки. Но ты хорошо держалась. — О да, придушить вас хотелось всего лишь раз семь на дню, — фыркнула я, дергая поводья, поскольку лошадь начала уходить в сторону. Как-то незаметно мы приблизились к воротам поместья, в которые незадолго до нас прошмыгнули сопровождающие, о чем говорили свежие следы. Каролина со знающим видом изучала кованую решетку, а также территорию за ней, словно сравнивая с чем-то. Впрочем, женщина здесь уже бывала. — Зайдете на обед? — неуверенно спросила я, кивая в сторону дома. — Думаю, это лишнее. — Попросить проводить вас до города? Сами знаете, дороги небезопасные. — Нет, меня ждут. — Передавайте Торнби привет, — улыбнулась я, глядя, как женщина садится на лошадь. — Иногда ты бываешь слишком наблюдательной. Как вернешься, дай знать. У меня для тебя есть кое-что. Думаю, тебя это заинтересует. Удачи, Валерия. Не став дожидаться ответного слова, Каролина начала удаляться. Впервые она назвала меня по имени. Что ж, пожалуй, следует разжаловать ее из кобр в ужики. *** Сегодня мне впервые за время, пока я не пила отвар, приснился кошмар. Та ночь, когда я убила Арчера. Все было так же, как и тогда: гроза, Дик, пришедший в мою комнату, исцеление ушиба, разговор. А потом парень превратился в убийцу и набросился на меня с бритвенным ножом. Я проснулась с криком и некоторое время не могла понять, где же нахожусь. И не знаю, от чего сердце колотилось быстрее — от ужасного сна или от имени, которое сорвалось с губ. Какое-то время я сидела на кровати и осматривала комнату, а потом встала и босиком вышла на балкончик. Скорее всего, кошмар приснился из-за посещения кладбища, потому что остаток дня меня преследовало тревожное состояние. Устало облокотившись на парапет, я разглядывала участок и пыталась успокоить разбушевавшиеся мысли. Взглянула вдаль, но, разумеется, вспышки желтого цвета не увидела, хотя, это было бы забавно. Зато слышалось карканье ворон, которое казалось каким-то особенно зловещим, учитывая мрачное настроение. Невольно я пожалела, что не умею стрелять из лука, иначе устроила бы внеплановую охоту… Ветер заставил поежиться и переступить с ноги на ногу. Еще некоторое время посмотрев на серое предрассветное небо, я вернулась в комнату и решительно прошагала в ванную. Скоро собак с территории уберут, так что можно будет прогуляться, все равно заснуть не смогу. Горячая ванна всегда меня успокаивала, а пена с легким пряным запахом и вовсе казалась чем-то неземным. Еще бы немного свежего аромата… От последней мысли я невольно дернулась и с головой погрузилась на дно бадьи, выплеснув часть воды наружу. Глаза тут же защипало, а во рту поселилась горечь мыла. И без того отвратительное настроение было испорчено еще больше, и я надеялась, что одной из причин сейчас ой как икалось. Почти что без приключений завершив омовение, я вернулась обратно в комнату и окинула взглядом раскрасневшееся лицо. Интересно, а редисочный цвет кожи можно отнести к разряду «легкого румянца, которому следует чаще появляться»? Так и не придя к однозначному выводу, я решила напоследок побыть примерной дочерью и добровольно надела муслиновое платье фиалкового цвета. Даже волосы наверх убрала и лентой перевязала. Ну а что, мне не так уж и трудно, а папа порадуется. Ладно, вру, трудно, я чуть половину волос не выдрала, пытаясь собрать их, но результат того стоил. Чем там обычно должны заниматься девушки из приличных семей? Вязание, вышивание, рисование. Нет, нет и еще раз нет. А вот занятия музыкой вполне могут сойти для досуга, тем более, что мне действительно захотелось сыграть что-нибудь. Ноты почему-то лежали в коробке в шкафу, хотя я, вроде, туда их не клала. Прижимая к груди потрепанную тетрадь, я уже вышла в коридор, но потом сообразила, что что-то не так. Пришлось возвращаться и обуваться. Последний раз посмотрев на себя в зеркало, я все-таки начала осуществлять первоначальную задумку. Черный рояль стоял в танцевальном зале, в котором иногда устраивались приемы. Помимо музыкального инструмента здесь были еще диваны на резных ножках, поставленные вдоль стен и несколько низких столиков. Мраморный пол недавно начистили просто до блеска, я едва не упала по пути к роялю. Добравшись до инструмента, я положила ноты и хлопнула в ладоши, зажигая свет. В этом крыле не было комнат прислуги, а остальные спальни находились на верхних этажах, так что можно не опасаться кого-то разбудить. Пальцы в привычном жесте легли на клавиши, а потом по залу полилась торопливая мелодия. Больше всего она напоминала весеннюю капель, когда только-только становится тепло и начинают таять сосульки. Рука дернулась, и я взяла неверную ноту, бессовестно сфальшивив. А раньше это произведение удавалось безукоризненно. Размяв пальцы, я снова начала играть, теперь уже внимательнее смотря на клавиши. Белое, черное, белое, черное… Чисто отыграв мелодию, я довольно усмехнулась и начала опускать крышку.