Текст книги "Останови моё безумие (СИ)"

Автор книги: Nargiz Han

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

Как можно назвать умалишённого, осознающего, что он скатывается в бездну безумия, теряя последние ниточки с реальным миром, но больше не желающего быть нормальным, меняющего жизнь в гармонии со своим рассудком на минуты умопомрачительного блаженства. Я не желал останавливаться. Боже! Я так долго мечтал об этом! Грех?! Я осознаю это, понимаю всю грязь своего поступка, но не хочу прекращать, потому что только внешние условности диктуют мне неумолкающее осуждение в собственных глазах, а сердце, тело, плоть и душа кричат о моей чистой и непорочной любви. Да, я считаю свою любовь к собственной сестре непорочной, я возжелал её тело, я запер её душу в своём сердце, и меня уже не спасти, но…. Но если она остановит меня, если посчитает меня мерзким, я остановлюсь, умру в её объятиях, но остановлюсь. Я люблю её, и этого у меня не отнять никому,… даже ей…

МИРА.

– Я жажду тебя… я так сильно жажду тебя… Ты нужна мне… Мира… так нужна… сильнее дыхания… Мирра… ты должна это остановить … Останови моё безумие…Умоляяяю…Останови меня, потому что… О Боже! я не смогу сделать этого сам, – его хриплый шёпот перемежался прерывистыми поцелуями и сумасшедшими ласками, а я не хотела чтобы он останавливался, я хотела большего, я нуждалась в нём, быть ещё ближе к нему, принадлежать ему, раствориться в нём и владеть им безраздельно. Его губы сводили с ума, доставляя мне невыразимое блаженство, казалось, я разучилась говорить, потребовалось собрать остатки разума и разомкнуть свои губы, с которых не желало исходить ничего кроме стонов наслаждения и ответных поцелуев.

– Не смей… Ааах… Не смей… – я извивалась от удовольствия, хотя Влад только нависал надо мной, вдыхая мой запах и водя разгорячёнными губами по моей шее, он зарычал, а я впилась в его губы, больно прикусив его нижнюю губу, – Хочу тебя. Хочу принадлежать тебе. Не смей отпускать меня…., Не смей уходить, – после моих слов он сам начал целовать меня, сильно, страстно, жадно...

– Моя… Мирра… Только моя… – он снова зарычал и теперь я чувствовала каждую клеточку любимого и горящего желанием тела Влада на себе, он был уже не в силах остановиться, в его всегда тёплых глазах, сейчас полыхал неистовый пламень, и это наполняло меня радостью и полноценным счастьем.

– Мой… – выдохнула я ему в губы и мы слились в ещё более жадном поцелуе, а каждый следующий становился страстнее прежнего, мы были настолько изголодавшимися по друг другу, что не могли насытиться, оба хотели большего, но не спешили, желая исследовать друг друга и ловить стоны и всхлипы мучительной страсти непрекращающие срываться с наших губ. Его безупречное тело, я не хотела пропустить ни сантиметра, покрывая поцелуями всего, но Влад не давал мне такой возможности, и мне оставалось только крепче сжимать его плечи, когда он терзал мою шею дорожкой влажных поцелуев, прихватывая кожу в рот и нежно прикусывая её, мне казалось, что я кричу, потому что невозможно было молчать от такого удовольствия. Я прижимала его ближе к себе, пока он медленно спускался к моей груди и начал доставлять мне ещё больше мучительных наслаждений, когда большего не могло быть. Я более не обладала властью над собственным телом, оно нашло для себя лучшего хозяина, любящего и умелого, в данный момент коварно истязающего меня отключающими сознание ласками, дарующего мне воздух, которого вдруг стало катастрофически не хватать. Он пожирал мою плоть, поглощал мой разум и расщеплял мои мысли на миллиарды осколочков блаженства. Я сгорала и умирала многократно, чтобы вновь возродиться для новой пытки из его ласк, рук, губ, настигающих меня повсюду.

Влад захватил своим жадным ртом вершину моей левой груди, а правую аккуратно накрыл ладошкой, я выгнулась сама и притянула его ещё ближе, почувствовав его обжигающий язык на своём соске, я не выдержала.

– Влад… не могу больше… – прохрипела я, – Сделай что-нибудь… Это невыносимо… Невыносимо… больно… – на выдохе, наконец, смогла закончить фразу. Влад остановился и замер взволнованный.

– Я сделал тебе больно? – запаниковал он, смотря на меня туманными от желания, но всё равно встревоженными глазами, я помотала головой и смущённо глядела в ответ, щёки горели от стыда и ответного желания, я опустила его горячую ладонь на свой живот, тая даже от этого невинного прикосновения.

– Вот здесь больно, – еле выдавила это признание. Наконец искры тревоги пропали из взгляда Влада, а его зрачки потемнели от удвоенной страсти, он снова накрыл меня своим телом и потёрся носом о мою шею.

– Любовь моя, – услышала я его нежный шёпот и запустила руки в его волосы, он снова целовал меня, постепенно освобождаясь из последних остатков своей одежды. И я снова была в том состоянии, что и минуту назад, необъяснимое чувство наслаждения накрывало меня, в то время как мой живот наполняло тянущей болью, я чувствовала, что не в силах больше это терпеть.

– Влааад, – прохрипела я, – Больно… Влааад.… Снова больно… – голова металась по подушке, пальцы скручивали простынь, а Влад не прекращал осыпать моё тело поцелуями, зализывая шершавым языком тоненькую полоску от шрама.

– Сейчас, любовь моя, – услышала я на краю сознания, – сейчас… потерпи ещё немного, это будет только один раз…всего один раз,… и я хочу насладиться тобой,… пожалуйста, девочка моя, пожалуйста… . – Я смолкла на полуслове, прикусывая губы, невнятно мыча и очень скоро, через мгновение без времени и пространства я почувствовала это – он был во мне, резким толчком он оказался внутри и я почувствовала боль, настоящую боль, но крик не успел слететь с моих губ. Влад закрыл мой рот поцелуем, и не двигался, давая мне возможность привыкнуть к нему, и к мысли, что теперь мы стали единым целым. Он не прерывал этот томный, исполнённой глубокой нежности поцелуй, поцелуй-обещание, что эта боль – единственная, которую мне придётся испытать из-за него. И я была согласна, я готова была вытерпеть больше, если Он чувствует себя настолько же счастливым, насколько делает счастливой меня…. Самовольная слезинка скатилась вниз по моей щеке, но Влад медленно осушил её нежными поцелуями.

– Тише, тише, – шептал он мне в губы, а я сжимала его внутри себя и ощущала, как он пульсирует во мне. Боль начала постепенно утихать.

– Всё прошло, – шепча, солгала я.

– Обещай, что скажешь, если будет больно, – попросил он, сжимая моё лицо в своих ладонях, я закивала, но твёрдо решила, что не буду ничего говорить, потому что видела, что он и так еле сдерживает себя, видела, как желание затопило его. Он начал двигаться во мне, очень медленно, невыносимо медленно… я знала, что это нестерпимо и для него, и без стыда призналась себе, что сама хотела, чтобы он был резче, быстрее, доказывая мне реальность моей сбывающейся мечты.

– Влааад, ещё… прошу тебя… ещё… – он повиновался ускоряясь, каждое движение отзывалось во мне, каждый толчок посылал бессчетное количество импульсов электрических зарядов, его взмокшее тело было безупречным, Он был безупречным и я уже перестала ощущать себя отдельно от него, меня больше не существовало, меня никогда и не было, был только Он, а я стала его частью, неотделимым кусочком…. Я почувствовала это, невыносимое наслаждение стало накрывать меня новой волной.

– О Боже! Мира… Не делай этого со мной… – я царапала его спину маленькими коготками, потому что нельзя было кричать громче, а вытерпеть такую силу восторга было невозможно. – Боже, как ты прекрасна, – стонал Влад, снова меняя темп, это было откровением, его откровением мне, а я слышала его на грани с реальностью, – Любовь моооя… – и я окончательно потеряла контроль над своим разумом, выкрикивая его имя.

– Влааад! – в неописуемом упоении, чувствовала, как что-то тёплое разливается во мне и Влад обессиленный подминает меня под себя, придерживая меня одной рукой, зарывшейся в моих спутанных волосах. Его не восстановившееся дыхание, по-прежнему обжигает мою кожу, перемещаясь с мокрой щеки на чувствительную шею, я хочу замереть в этом моменте, но Влад уже осторожно выскальзывает из меня. И меня охватывает тревога от этой потери, хотя сама я плавилась от блаженства, осознание того, что чувствовать его внутри себя, быть с ним единым целым означает для меня быть полноценной, приобрести ту часть меня, что так не доставала всегда. Влад нежно улыбнулся моим неумелым попыткам схватить его, лёг рядом и притянул меня ближе к себе, сжимая меня в своих тёплых объятиях, даря защищённость от всего мира, от собственных страхов, отдавая мне себя в плен.

– Я люблю тебя, – прошептала я, уткнувшись в твёрдую грудь Влада, ломая предрассудки, что первая говорю ему такие важные слова. Он обхватил моё лицо и заставил посмотреть ему в глаза, следующие его слова, звучали предельно серьёзно.

– Я молю Бога, чтобы ты не сказала обратного, чтобы я не услышал от тебя противных этим слов. – Я видела в его глазах проблески страха и боли, он на самом деле боялся этого, но если это был его самый большой страх, то в моих силах было подарить ему избавление.

– Никогда. Слышишь, никогда не перестану тебя любить… – я потерялась в его жадном поцелуе.

Глаза настойчиво слипались, и я бы поддалась, погружаясь в блаженный сон рядом с Владом, «Боже, какая я сейчас была счастливая!», но меня обхватили сильные руки моего любимого и снова несли куда-то, я в недоумении попыталась поднять свои непослушные веки и встретила лишь расплывчатое лицо ухмыляющегося Влада.

– Спи, любовь моя, – нежно шептал он, – я просто тебя искупаю… – не полностью понимая смысл его слов, я всё-таки недовольно поёрзала, отчего получила ласковый, полный обожания поцелуй в нахмуренный лобик и больше не сопротивлялась. Где-то очень далеко от меня послышался шум воды, тёплые руки опустили меня в не менее приятную теплоту и обволакивающая влага начала ласкать мои ступни, но я, наверное, слишком устала, потому что чётко ощущая происходящее с моим телом, не контролировала его совершенно, находясь в полудремотном состоянии, хотя я была не против. Мне нравилось, как Влад мягкой губкой намыливает мою спину, ноги, руки, живот и, чувствуя его прикосновения, я не стыжусь, а он делает это абсолютно невинно, действительно купая меня, почти как маленького ребёнка. Смыв всю пену с моего тела, приступает к мытью головы, волосы спутаны и он осторожно, не причиняя мне боли, распрямляет запутавшиеся пряди. На моём лице с закрытыми глазами появляется улыбка, а Влад уже наносит шампунь и мягко массирует голову, теперь кондиционер и я уже стою под тёплой струёй воды, пока Влад быстро намыливает своё безупречное тело моим гелем для душа. Не могу пропустить этого зрелища и с трудом, но разлепляю глаза, чтобы увидеть, как перекатываются мышцы на его теле от быстрых движений, не могу удержаться и протягиваю к нему свои ручонки, понимая, что не настолько невинна, и не смогла бы искупать его так же, спокойно как он меня. Вот и сейчас перехватывает мои руки и подносит к своим губам, нежно покрывая поцелуями каждый пальчик. Я всё ещё тянусь к нему с желанием оказаться в его объятиях, и он исполняет мою немую мольбу, отпускает мои руки и обнимает за талию, я обвиваю его шею, получившими свободу руками и мы стоим под тёплым душем, прижавшись друг к другу. И в этом нашем объятии нет ничего пошлого, между нами не витает возбуждение или искры страсти, мы даже не говорим. Остановившись вот так в молчании, с немым пониманием друг друга, с осознанием того, что совершили ночью, со слезами, которые смешиваются с водой и друг с другом, и с единственным и одинаковым, но так и не высказанным никем из нас желанием, чтобы время замерло и не отделило нас друг от друга.

– Ты устала, – снова шепчет Влад, даря мне невесомый поцелуй в макушку, и медленно отстраняясь, на этот раз даже не пытаюсь возразить ему.

– Угу, – я собираюсь выходить из ванной, Влад опережает меня и закутывает в белое махровое полотенце. В нём так уютно, но не настолько, как в объятиях Влада. Он, тщательно обтирает моё тело и волосы, себя почти не удостаивая его вниманием. Потом снова берёт меня на руки и возвращает в, успевшую остыть, постель. Сморщиваю нос, – Холодно, – Влад ложиться рядом и укрывает нас одеялом.

– Спи…, я тебя согрею, – любимые руки обнимают меня за талию, я прижимаюсь к его груди и сворачиваюсь в клубочек. «Не хочу, чтобы завтра наступало!»

Комментарий к Глава 24 Впервые пытаюсь описать что-то подобное, даже не знаю, что из этого получилось.

====== Глава 25 ======

МИРА.

Самое ожидаемое событие, которое могло произойти – завтра, всё-таки наступило и утро меня встретило холодом, нет, это ни погода за окном показала свои капризы, это я проснулась в своей постели одна, без него. Идеально-белоснежная простынь, полное убранство в комнате, отсутствующее вечернее платье, вероятнее всего повешено в шкаф, как нельзя лучше объяснило мне, что Влад скрыл все следы своего пребывания, все напоминания о прошедшей ночи. А может, ничего не было, всё на своих местах и я одна, потому что всё это мне только приснилось, моё терзающееся сердце придумало себе сказку, а неуёмное воображение поспешило воплотить его во снах? Я готова была к разочарованию, направляясь в душ, но саднящие ощущения убедили меня, то, что произошло вчера, не было сном, это меня немного успокоило, и вот уже в отражении я вижу улыбающуюся себя. Мне нужно было быть уверенной, что Влад по-настоящему был рядом, и мы принадлежали друг другу наяву целиком и полностью, настроение с каждой секундой возвращающихся воспоминаний поднималось всё выше и выше. Я приняла тёплую ванну, отметая идею с душем, мне хотелось расслабиться, к тому же глупая, но счастливая улыбка не хотела сходить с лица и я поддалась неге с закрытыми глазами.

Теперь идея Влада с уборкой в моей комнате казалась мне нескончаемым проявлением его заботы ко мне, что послужило толчком к особому подходу одежды на сегодняшний день. Мне нужно было заехать в галерею по вопросу продажи моих картин, это означало, что Влад должен будет подвезти меня туда.

Поэтому, стоя у шкафа, я как никогда нервничала, наверное, так нервничают девушки перед первым свиданием, которого у меня, никогда не было, и, судя по нашим отношениям с братом, стремительно развивающимся, или же, наоборот, вялотекущим, уже не будет. Раньше факт отсутствия у меня молодого человека, с которым я должна была бы сходить на своё первое в жизни свидание, немало удручал меня, но теперь это было так маловажно, что совершенно не занимало мои мысли. Долго прособиравшись, я наконец выбрала тёмные обтягивающие джинсы и бордовую блузку, никакого макияжа, я просто так и не научилась пользоваться косметикой. Волосы оставила распущенными, с тоской возвращаясь в мыслях к моменту, когда Влад освобождал меня от причёски. Так же нервничая, я осторожно покинула своё укрытие, направляясь в гостиную, оказалось, что все уже собрались и даже начали завтрак, не дожидаясь меня. На мгновение это незначительное событие послужило отступлением моих радужных воспоминаний, но не успело до конца омрачить моё приподнятое настроение, зато с этим успешно справился один единственный взгляд, взгляд любимых глаз. Глаза, полное отражение моих собственных тёмно-карих, сейчас высказывали мне больше, чем могли, и вряд ли когда-нибудь смогут сказать слова, тысячи эмоций пролистнулись вместе – ожидание, смятение, надежда, страх и осознание совершённой… ошибки? И эти глаза были устремлены ко мне, эти чувства, что они отражали, были посланы мне. И ко мне тоже пришло чудовищное осознание, нет, не ошибки прошлой ночи, этого никогда не произойдёт, да, я ужасна в своём желании к нему, в своей безумной любви, в неконтролируемой жажде обладания им, но для меня произошедшее никогда не будет ошибкой, ведь это самое прекрасное, самое заветное, о чём я могла лишь мечтать. Осознание было другим, более чудовищным по своей изобличительности, он жалеет, жалеет о случившемся, для него прошлая ночь была ошибкой, и моё осознание было ошеломляюще-страшным, теперь даже не смотрясь в зеркало, я была уверена, что мой взгляд абсолютно зеркален взгляду брата, в нём читались те же эмоции, только вот значили они совершенно другое. Я первая отвела глаза, бесшумно опускаясь на стул рядом с ним, моё привычное место за этим столом, сухо выдавила из себя «доброе утро» и присоединилась к размеренному поглощению содержимого своей тарелки, больше не пытаясь смотреть кому-либо в глаза. Не ощущая вкуса еды, аккуратно отправляемой в рот, через равные промежутки времени, я не таясь ушла в свои мысли, отчего-то непреодолимо тянуло рисовать, но нежеланная связь с действительностью не была потеряна, меня беспощадно вернули в реальность:

– Дорогая, ты собиралась съездить в галерею? – спрашивал довольный голос матери, после вчерашнего открытия выставки моих картин, я приобрела некоторую ценность в глазах родных, оттого и прозвучавшее впервые неподдельное удовлетворение.

– Да, мне нужно обговорить с Ларисой некоторые вопросы, – очень тихо ответила я, не страшась быть неуслышанной.

– Прекрасно. Сынок, ты ведь отвезёшь Миру в галерею? – я вздрогнула, к счастью, никто сейчас не обращал на меня внимания, казавшаяся потрясающей идея побыть вдвоём с Владом какое-то время наедине, не была такой заманчивой, с открывшимися обстоятельствами.

– Не стоит, я могу попросить Иржи приехать за мной, если ты отпустил водителя, – не дав ответить брату, поспешила вставить я свою надежду на избавление.

– Нет, я сам отвезу тебя, – твёрдо прозвучал самый любимый голос на свете, не оставляя мне выбора. Он, в отличие от меня, шумно встал из-за стола, не скрывая своего взвинченного настроения, и отправился прямиком в гараж.

– Я подожду тебя в машине, – это послышалось уже из коридора вместе с удаляющимися шагами Влада. Так же как и брат, не закончив своего завтрака, в этом не было никакой необходимости, мои физические потребности словно были умерщвлены для обострения потребностей эмоциональных. Родные снова удостоились от меня сухого пожелания «Хорошего дня», ответа на который я пропустила, в это время я с колотящимся сердцем, и моё здоровье не имело к этому никакого отношения, шла к машине брата.

Влад ждал меня снаружи, облокотившись на дверцу, завидев меня, он открыл дверь передо мной и запрыгнул на водительское сиденье, улавливая мимолётным взглядом его грациозные движения хищного леопарда, внушающие мне восхищение несмотря на бурю в моей душе, поспешила отвернуться к окну, чтобы не испытывать искушения любоваться им.

Никто из нас не старался заговаривать первым, у меня и вовсе не было намерения говорить о чём-то, всё, о чём мне было необходимо узнать, сказали его глаза, в словах не было нужды. Я не таилась, когда самовольные капли орошали моё лицо, но плакала беззвучно, иногда смахивая влажные дорожки рукой, а в машине по-прежнему господствовала тишина, странно, но я не слышала даже посторонних звуков за окном, не замечая быстро сменяющейся панорамы и мельтешащих автомобилей. Ушла в себя? Не думаю, чувства напротив, были обострены до конечного предела.

И всё же резкий визг тормозов вывел меня из подвешенного состояния, оказывается, остановилась именно наша машина, но я даже не повернулась в сторону Влада, мне было неинтересно по какой причине мы стоим на обочине. Я слышала, как щелкнул ремень безопасности, сначала Влада, затем мой, но снова не отреагировала, в этом не было смысла. И даже, когда Влад перегнулся в мою сторону, а его сильные, тёплые руки осторожно обхватили меня и бережно пересадили на его колени, я не открыла своих заплаканных глаз, успевших возвести между нами пелену. Он обнял меня, нежно поглаживая по спине, словно нерадивого ребёнка, а я не хотела просыпаться, ведь это сон, теперь только во сне мой любимый будет со мной. Слёзы с новым потоком хлынули из глаз, наконец, заставляя их открыться, не сопротивляясь своему сердцу, прижимаюсь к Владу сильнее, отчаянно обхватывая его шею и утыкаясь в плечо.

– Тшш, тшш, маленькая моя, не плачь, всё хорошо, – только начав всхлипывать, я затихаю, от его успокаивающего голоса, – всё уже хорошо, – слёзы высыхают, когда Влад замолкает и с какой-то безысходностью, шумно вздыхая, зарывается в мои волосы лицом.

Мы снова молчим, но теперь эта нужная нам обоим тишина, я готова молчать вот так в его объятиях вечность и мне будет мало, но потихоньку успокаиваясь, ко мне возвращается толика смелости, чтобы выговорить одну единственную фразу:

– Просто будь рядом,… пожалуйста…

ВЛАД.

Мы ехали в абсолютной давящей тишине, но я боялся говорить, нет я нисколько не жалел о прошлой ночи, это было самое прекрасное, и самое запретное, о чём я не смел даже мечтать, и эта ночь будет подарком мне, греховным, но невероятно драгоценным даром. Я усиленно пытался следить за дорогой, не пуская в себя мысли, не разрешая себе смотреть на Миру и какое-то время мне казалось, что мне это удаётся, каждый раз противный звук встречной машины извещал меня о том, что я неотрывно слежу за сестрой лишь изредка удостаивая дорогу необходимым вниманием. После очередного прояснения в моей голове, я не выдержал непрерывно катящихся солёных капелек по нежной коже сестры и остановил машину на обочине. Не ведая, что творю, отстегнул наши ремни безопасности и пересадил сестру к себе на колени, в салоне по-прежнему было молчаливо, я слышал лишь непривычный скрип кожаной обивки сидений, в обычное время остающийся незамеченным, но сейчас он был громогласным напоминанием, что моя девочка прячет от меня свои слёзы. Обнимаю её, хотя, после того как сегодня на рассвете я покинул спальню сестры, я тысячу раз дал себе слово, что не прикоснусь, не искушу, не посмею. А сейчас? Касаюсь, искушаю, смею и желаю большего, с больным восторгом понимая, что всегда будет мало, всегда недостаточно, полностью моя, моя, моя, моя… Руки блуждают по спине моей девочки, она такая хрупкая, такая беззащитная, сидя на моих коленях всё равно не возвышается надо мной, а лишь несмело уткнулась в моё плечо и беззвучно продолжает плакать, радуюсь, что она обнимает меня и начинаю шептать ей в самое ушко:

– Тшш, тшш, маленькая моя, не плачь, всё хорошо, – она ёрзает у меня на коленях, и прижимается сильнее, постепенно успокаиваясь от моих слов, – всё уже хорошо, – я не обманываю, всё действительно будет хорошо, я больше не позволю ей заплакать, не допущу, чтобы она пролила хотя бы одну слезинку по моей вине, вдыхаю её аромат, такой любимый и дурманящий, знаю, что поступаю глупо, потому что теперь совершу нечто недопустимое, но не могу заставить себя остановиться, тем временем, слышу её охрипший от пролитых слёз голос, будто назло подстёгивающий меня продолжать быть искушённым.

– Просто будь рядом, …. Пожалуйста…

Конечно любимая, всегда, если даже однажды ты выгонишь меня из своего сердца, однажды возненавидишь, я страшусь этого, но с каждым сделанным неверным шагом, всё больше убеждаюсь, что это произойдёт, я всё равно буду рядом, негласно, тенью, бесплотным или бездушным существом, но я останусь, потому что не могу без тебя, я не дышу без тебя уже сейчас. Это страшно, невозможно, но отрицать это бесполезно, любимая, я влюбляюсь в тебя с каждой секундой всё больше и больше, и какой бы греховной не считалась моя любовь по глупым или же мудрым предрассудкам, для меня любовь к тебе – это самое чистое и непорочное, что видел когда-либо этот мир. Но у меня нет никакого права говорить тебе этих слов вслух, я не обреку тебя на эту любовь, знаю, ты переболеешь этим чувством, и хотя я буду страдать, я стерплю, родная, ради тебя я вытерплю.

– Всегда, – слово, на которое у меня хватает сил, а дальше я уже не думаю, отключаю рассудок и предаюсь власти своего сердца. Перемещаю одну руку ей на затылок, осторожно отрывая Миру от своих объятий, несколько минут, а может быть часов неотрывно изучаю любимое лицо, время тягуче и не важно, я просто хочу смотреть на неё, нескончаемо-долго… вечно. … В голове стучит навязчивая идея поцелуя, возможно последнего, и я снова повинуюсь своему слабому сердцу, оно не может устоять перед своей настоящей и единовластной хозяйкой. Целую Миру нежно, медленно, слегка касаясь чуть приоткрытых губ, ласково, коротко, … отчаянно. … Это почти не поцелуй, я просто не отрываю своих губ от нежного бутона, как безумец, наслаждаюсь её ароматом и вкусом, желанным, неповторимым, … единственным. … Сказка постепенно теряет свои чары, рассеивается, и я отодвигаюсь совсем чуть-чуть, близко, и бесконечно далеко, снова вожу глазами по любимым чертам, как маньяк, отпечатывая её взгляд одинаковых со мной глаз, но совершенно с иным миром внутри, с незатухающим пламенем, которое непреодолимо манит меня в жгучее полымя. Посмотрит ли она на меня так же, когда будет жалеть о сделанном мне подарке, даже не взглянет, хотя это будет помилованием, не нужно обманывать себя, в её глазах будет презрение, которое я заслуживаю, но сейчас я хочу быть блаженным и упиваться её глазами, блестящими от сдерживаемых слёз, руками, обнимающими меня и улыбкой медленно расцветающей на губах моей, только моей девочки.

Комментарий к Глава 25 Без моих комментариев, просто жду ваших отзывов)

Спасибо Всем, кто со мной)

====== Глава 26 ======

МИРА.

Мы подъехали к галерее…

Сказать, что я была счастлива, значит, не сказать ничего и одновременно безнадёжно солгать, тихая грусть расползалась по моим внутренностям точно змея искусительница. Я не могла не увидеть не высказанную любовь, крепко повязанную ниточкой боли и отчаяния в глазах Влада, его обожающий взгляд пронизывал до костей, выжигал на мне клеймо, и это было намного интимнее проведённой с ним ночи, казалось именно сейчас, в тесном автомобиле он по-настоящему мне открылся, не произнося ни единого слова любви, он заверил меня в ней на тысячу лет вперёд. Счастье осознания, заполнявшее меня, было столь полноценным, что я смогла понять его страдания: он упрекал себя, обвинял в нашей любви и в моей любви к нему винил только себя, не боясь осуждения целого мира, он боялся осуждения своей Миры, ибо я была его – навеки, навсегда. Как это было жестоко – не говорить с ним о своих чувствах бесконечно, в то время, как он с нежностью обнимает меня, с единственным желанием продлить наши минуты молчаливого счастья: нельзя говорить, чтобы не разрушить это хрупкое единение наших оголённых чувств.

Несмело, не уверенная в том, что при следующей нашей встречи эта эфемерная завеса его желания быть со мной будет твёрже каменной стены библейского греха, не хочу этого недолгого расставания с ним, но всё-таки открываю дверь со звуком щелчка, уже нарушившего мою благословенную тишину. Уже целую вечность я не смотрю в его сторону, поэтому не понимаю зазвучавших неожиданно слов в салоне:

– Алло, Лариса?

– …

– Да, это Влад. Я звоню, чтобы предупредить вас… – после этих слов я оборачиваюсь в сторону брата, опустив голову и нервно постукивая по крышке коммуникатора мизинцем, разговаривающего по телефону с моим куратором, несомненно, находящимся в нескольких метрах от нас в здании галереи. Ручка двери так и продолжает оставаться в моей руке, неподвижно сжатая напряжёнными пальцами, Влад пытается сосредоточиться на телефонном разговоре, хмуря брови и не обращая на меня внимания.

– … непредвиденные обстоятельства, да, Мира не сможет сегодня приехать, – Влад очень резко встречается с моими растерянными немигающими глазами и заканчивает разговор, – надеюсь, вы сможете уладить вопросы о выставке без неё. Нет, я не знаю, сколько займет это времени, наверное, её не будет несколько дней. До свидания. – Он отключает мобильный телефон, перегибается через меня и захлопывает дверь.

Я продолжаю молчать, неожиданно понимая, что молчание – наш сообщник. Влад заводит мотор, и мы уносимся прочь от галереи, я безмолвно слежу за ним взглядом, полностью доверяясь всему, что меня ждёт… с ним.

Мы оказываемся за чертой города, там, где сохранились ещё отголоски девственной природы, пусть я буду верить в эту иллюзию, но здесь я хотя бы могу увидеть весну. Влад продолжает молчать, но действия его слаженные и запланированные. Он выгружает сумки из багажника, расстилает на пока недружелюбную к нам землю плед, поблизости нет никого, кроме живого воздуха напоённого майской прохладой и молодой травы, делающей свои первые шаги по пробужденной от зимнего сна земле. Мы с братом, не задумываясь, мнём этот зелёный ковёр, отдаляясь от машины всё дальше вглубь чащи, скрывающей нас от мира невысокими редкими деревцами, но их достаточно, чтобы нас не существовало в этой вселенной на время, замороженное только для двоих.

Я стою, словно окаменелая – неверующая, не знающая. Так тихо вокруг, машины не видно с этого места, мы такие одинокие здесь, но мне хватает Влада, нам хватает друг друга… Влад поворачивается ко мне, наверное решившись объяснить свой, кажущийся ему странным, но воспринимаемый мной нежданным подарком, поступок, против своей воли я заглядываю в его глаза с неким раболепием, он осторожно держит меня за плечи, большими пальцами совершая круговые движения, успокаивая меня… себя.

– Побудем здесь немного? – полушёпотом спрашивает он, я лишь киваю головой, привыкая к молчанию, и неожиданно крепко обнимаю его. Так быстро пролетают эти мгновения в объятиях, я закрываю глаза, уверенная, что у Влада они сомкнуты тоже, мы пытаемся продлить это ускользающее умиротворение.

– Прохладно, нужно развести огонь, – шепчет он мне в волосы, я снова киваю, и трусь щекой об его грудь, он разжимает руки, я опускаю свои, Влад безмолвно переплетает наши пальцы, и мы идём за дровами.

Это совсем неудобно – одновременно собирать хворост и держать меня за руку, и мне приходится заговорить:

– Отпусти, – голос выходит тихий и неправильный, я чувствую, как Влад содрогается от него всем телом, затем останавливается и смотрит на меня. С мгновение я тоже смотрю на него, не понимая, а потом поднимаю наши переплетённые руки вверх, и машу ими в воздухе, Влад хмурится, а я начинаю смеяться – громко, по-настоящему весело.

– Мы ведь так много не соберем, – становится легче говорить после этой маленькой заминки, я продолжаю улыбаться, и Влад всё-таки отпускает мою руку, пробираясь вперёд. Стараясь не отставать от него, я заглядываю ему в лицо, он сосредоточенно выглядывает щепки в кустах, но я вижу, как улыбка сохраняется в краешке его губ. Не могу ничего с собой поделать, начинаю идти вприпрыжку, обгоняя брата, Влад косится в мою сторону, а я продолжаю расплёскиваться своим счастьем.

Влад периодически останавливается, чтобы подобрать очередную хворостинку, но всё равно не отстаёт от ничего не делающей меня. Я даже не боюсь заблудиться, где-то внутри мечтая именно об этом.