Текст книги "Ничья (СИ)"

Автор книги: mawka01

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 45 страниц)

Но в этот клуб никто не приезжал, да и не собирался. В силу своей популярности, он имел право впускать в себя столько людей. Они, как муравьи в муравейнике. Слава Богу, что наш столик расположен на втором ярусе крайнего зала. Отсюда все прекрасно видно, а людей намного меньше, чем в основном зале и уж, тем более, за барной стойкой.

Мы сидели за нашим столиком, распивая прохладное шампанское, и разговаривали.

– Ну и какие у вас планы на ближайшее время? – спрашивает Игорь, делая маленький глоток шипящей жидкости.

Завоевать тебя, целовать тебя часами, уложить тебя, в конце концов, быть твоей до конца жизни, любить тебя, готовить тебе тунца под кисло-сладким соусом, водить каждые выходные в театр, вырастить кучу детишек, быть твоей правой и левой рукой, быть твоим другом, любовницей, женой, водить тебя по ресторанам, разговаривать о сексе, погоде, политике, – готова была говорить я, но Волкова, как обычно, вставила вперед меня.

– Скоро начнем новый альбом записывать, – довольно выпалила она, оглядывая помещение, и говорила будто бы сама с собой, даже не удосужившись повернуться к мужчине лицом, – Рожать тоже собираемся. То есть я…

– Это ваш второй альбом? – уточняет он, совсем не зная расклада.

– Второй, – поддакиваю я, – Теперь мы выросли, и ты не увидишь нас в юбках и школьной форме, даже если станешь смотреть телевизор. Хотя ты многое упустил, Игорь, – протянула задумчиво я, и поняла, что зря начала этот разговор.

Он и в правду много упустил, слишком многое, но теперь это не имеет никакого значения. Es una pena, mio costoso.

Он упустил те моменты, когда мы стояли первый раз на сцене, и когда у нас дрожали коленки, когда ее руки обнимали меня, когда мои руки сжимали ее затылок, когда наши губы сливались в самом сладком поцелуе (даже слаще, чем губы Игоря), когда мы засыпали и просыпались в одной кровати, когда Ваня рассказывал нам о том, что нужно делать, как себя вести, когда Кипер придумывала сценические образы, когда мы репетировали в нашем стареньком офисе, когда распивали «Риоху» в теплой ванне, когда мы стояли на сцене Токио Дома, и тысячи япошек смотрели на нас и падали в обморок, когда мы занимались любовью…

Любовью… занимались…

Пожалуй, на этом нужно остановиться. Он застал нас лишь в тот момент, когда у нее появился большой животик, как никак будущая мамаша. Нет, не мамаша – мамочка, мамуля, самая любимая и желанная, она нежная, милая. Мамочка. Он застал нас в тот момент, когда она уже не держала меня за руку и не целовала так, как целовала раньше. Когда нас никто и ничего уже не заставлял делать. И я искренне не знаю, хорошо это или плохо. Но сам факт…

– И что же я упустил? – весело, даже с ухмылкой, спрашивает он.

И я очередной раз проклинаю себя за то, что начала этот разговор.

– Много чего, Игорь. Много чего… – смеется Волкова и косится на меня, – Но Ивана с нами больше нет, поэтому ничего подобного ты не увидишь.

– Вы в клипах больше не целуетесь? – подхватывает он смех Юли, и мне это не нравится все больше и больше.

– Зачем же в клипах? Клип это так, на один раз, а как же концерты? – пожимает плечами девчонка.

– Но Ивана с нами больше нет, такого больше не увидишь, – почти в точности повторяю я ее фразу, слабо улыбаясь Игорю.

– У тебя есть уникальная возможность увидеть это сейчас. Эксклюзивно, – опять смеется Волкова, но мне совсем не смешно.

– Она шутит, – еще натянутей улыбаюсь я, – Просто Юля считает, что это заводит мужчин…

– В какой-то степени она права, – все еще смеется Игорь, не думала я о такой его реакции, – Но я не слишком-то увлечен этим, хотя и не против глянуть…

Мне не очень-то нравится, что это говорит он. Я думала, что он не такой. Ну, мало ли, с кем не бывает. Тем более, шампанское могло ударить в голову, как ударило уже мне. Но это не должно менять дело. Не должно, но меняет…

– Ну, так что? – спрашивает Волкова, поворачиваясь ко мне, – Целоваться-то будем?

Я молчу и совсем не слышу ее. Я будто в вакууме, вокруг орет музыка, я только вижу ее лицо. Видимо, мое молчание она расценивает, как положительный ответ. И еще бы несколько месяцев назад, я бы сама накинулась на нее и поцеловала со всей нежностью, любовью, так, как умею. Мне бы ужасно хотелось этого, но она предала меня. У нее растет животик, и она больше не пьет. Она беременна. А мне нравится Игорь, и мне совсем не нравится эта идея. Ее губы так близко, что меня начинает потряхивать. Против природы не попрешь, как сказал бы Ваня или Ленчик, или на худой конец Кипер. Против чувств не попрешь, но я хочу пересилить себя. Все это неправильно. Неправильно то, что происходит, неправильно то, что она беременна, а я забиваю свою голову непонятно чем. Все это… suck! И она почти целует меня, по крайней мере, я чувствую ее губы в опасной близости, ее теплое, ровное дыхание. Ее волнительный затылок, смиренные скулы, полуприкрытые глаза, из-под которых ловлю ее томный взгляд. От него у меня бегут мурашки, а ключицы сводит в нервной дрожи.

– Вы неплохо смотритесь! – иронизирует Игорь, и я резко уворачиваюсь от Волковой.

– Еще бы, – поддакивает Юля и, словно ничего не случилось (хотя ничего и не случилось), садится на место.

– Кстати, как тебе удалось отхватить такой столик? – решаю сменить тему для разговора я.

– Мой хороший друг и приятель по бизнесу здесь директор, поэтому это не стоило особого труда, – отвечает тот, – Кстати, вон он идет, я сейчас вернусь.

Он стремительно выходит из-за стола и куда-то уходит. Через минуту мужчина возвращается в компании директора – его друга. Они присаживаются за стол, и Игорь знакомит нас.

– Девчонки, познакомьтесь, это Роман, мой хороший друг и главный в этом клубе.

– Очень приятно, я Юля, – подает ему руку она.

– Я Лена, – расплываюсь в улыбке я.

– А не вы ли та самая группа «Тату»? – спрашивает Рома, с интересом разглядывая нас.

Особенно Юлькин живот. Наверняка в его голове мысли «Лесбиянки так не выглядят, они не беременеют и не рожают детей. И вообще они не такие красивые, как эти девочки. Ну и живот у одной…».

– Та самая, – кивает Волкова, – Только теперь мы расширяем границы. Теперь мы не лесбиянки.

– Я вижу, – говорит директор и кивает головой на Юлькин живот.

Страх одиноких глаз, никто не пойдет за нас.

Мы сидим все вместе уже несколько часов и все же умудряемся найти темы для разговоров. Их на самом деле больше, чем я себе представляла, и из всего этого можно было выделить много вопросов, которые умудрялись задать тему на ближайшие полчаса. Например, «Юля, а как так получилось, что ты забеременела?» (тупой вопрос, но сам факт), «Так чем Вы, говорите, занимаетесь?», «И давно, Роман, у вас этот клуб?», «Давайте перейдем на ты? – А давайте перейдем на летнее время? – Забавно, кстати, помню, случай летом произошел…», « У нас Ваня такой же человек. – Ваня? Кто это? – Это продюсер наш, вот знаете, как это все началось…», «Хороший у тебя вкус, я в свое время…», «Еще в юности помню…» – и все в этом роде. И всяких там историй набралось столько, что смело можно было бы написать внушительный сборник рассказов и сплетен. И подписаться ниже – «Тату», я думаю, что он бы разошелся тиражом не меньше и не хуже, чем книга Шаповалова «Как наебать весь мир и при этом заработать миллионы». Все дело в авторе.

Юлька никогда не была примером для подражания, хотя бы исходя из того факта, что первый раз она сделала аборт, хотя бы потому, что она курила с нашим продюсером траву, иногда, хотя бы потому, что у нее был такой характер. Но были и моменты просветления, пусть они длились недолго, но они того стоили. Их было не так много, но я все равно помнила каждую мелочь, каждую ненужную, казалось бы, мелочь. Помню, мы сидели в каком-то офисном здании, совсем небольшом, но безумно уютном. Фоном играла какая-то инструментальная мелодия, день близился к шести вечера. Стояла глубокая, поздняя осень. Мы сидели на диване и отвечали на вопросы для интервью в какой-то журнал. Тени от заходящего солнца заполняли помещение, и тогда, это и казалось мне счастьем. Тогда все было так просто. Нас вновь и вновь о чем-то спрашивали, вновь и вновь отвечала Юлька. У нее, наверное, получается лучше, чем у меня. И, наконец, прозвучал последний вопрос:

– Что вы хотите пожелать всем читателям и вашим фанатам напоследок?

– Любите, кого хотите, и не стесняйтесь своих чувств!

Тогда, да и на протяжении многих лет, это стало, чуть ли не лозунгом «Тату», призывающих всех любить и не думать ни о каких «нормах». Норм нет, есть человеческая глупость и какие-то рамки, непонятно кем установленные. Любовь – она и в Африке любовь. Ее полами не определяют. И мне даже стала нравиться концепция Вани, все лежало не настолько на поверхности, как казалось на первый взгляд, тут нужно было копать глубже. Это касалось всего проекта. «Тату» не могли петь примитивные тексты по определению. Не зря же из нас делали вундеркиндов, у которых уровень интеллекта просто зашкаливает.

Ничего не зря. Тем временем, мы уже чувствовали себя в своей компании со своими людьми. Рома уже пообещал нам, что мы можем в любой день выступить у него в клубе, но Волкова отмахнулась, мол, не наши размеры. Если бы так было всегда, но в итоге, нам все равно пришлось шататься по таким клубам, потому что концертные залы мы попросту не могли собрать. И мы ходили по мелким клубам, собирали самых близких, но все же. Так было намного позже, а пока у нас не было даже второго пришествия. Пока мы отмалчивались, пока Юля носила свой подрастающий животик.

Ночь была в самом разгаре, как вдруг я заметила, что Волковой нет рядом. Забеспокоившись, я вышла из-за стола и отправилась на ее поиски. Около бара ее не было, в других залах тоже. Может, она ушла? – на секунду промелькнула у меня мысль в голове, но тогда бы она хотя бы предупредила нас. Ведь ничего не случилось, все было хорошо. Я решила зайти в уборную, вдруг она там? Например, подкрашивается… Но и там ее не было. Тогда, прекратив все поиски, я вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Ничего, Юлька не маленькая – найдется. Теряются – только игрушки, теряются – звезды на небосклоне, но не она. Каково было мое удивление, когда, выйдя из здания, я увидела ее макушку недалеко от клуба. Я быстро подбежала к тому месту, где она стояла и на всякий случай окликнула ее.

– Юля!

Но, кажется, она не услышала меня. Но это была она, я уверена! Тогда, подойдя ближе, я легонько положила руку на ее плечо. Она испуганно дернулась и обернулась.

– Что ты тут делаешь? – спросила я ее, обеспокоено наблюдая за ней.

– Я просто плохо себя почувствовала, меня подташнивает немного, – пожаловалась она, – В клубе слишком душно, и я решила подышать свежим воздухом. Тут намного лучше.

– Все хорошо? – все же решила удостовериться я.

Она нежно улыбнулась мне и утвердительно кивнула, после чего взяла мои руки и приложила к своему животу.

Я занервничала. Трудно было передать то ощущение, которое я чувствовала. Мои руки аккуратно лежали на ее округлившимся животе, и я будто чувствовала ее ребеночка внутри. Как будто под моими руками находилось человеческое тепло. Она положила свои руки на мои плечи и подвинулась чуть ближе, давая полностью прощупать ее живот. На мои глаза неожиданно навернулись слезы. И я вовсе не сердилась на нее, на ее предательство и ее живот. Она станет мамочкой, а я всегда буду любить ее и ее ребеночка. Я замерла в нерешительности, боясь дышать. Она улыбалась мне самой нежной и грустной улыбкой на свете. Повисла неловкая пауза. Мне так захотелось сказать обо всем, что накопилось у меня на душе, заплакать, обняв ее, зарыться с ней в теплое одеяло и ни о чем не думать. Мне так хотелось вернуть былое время, беззаботное наше время. Когда ничего и никто нам не мешал. И трудно было признавать тот факт, что мы выросли, она – беременна, мы – больше не лесбиянки и, наверное, не любим друг друга. И где-то внутри своего жалкого тельца я чувствовала, что хочу поцеловать ее, неловко, робко, как в первый раз, в гостинице, когда мы познакомились с Ленчиком. Как бы мне хотелось…

И где-то внутри себя я чувствовала, что она хочет поцеловать меня. Что она с готовностью ответила бы мне, и мы, забыв про все, уехали бы отсюда к чертовой матери. Например, в Испанию. Поженились бы…

Но никогда не были бы счастливы…

Но это совсем не важно. Странно то, что два человека знают, что хотят поцеловать друг друга, но никто не решается это сделать. Странно, что раньше это происходило всегда, и даже не на камеры, это казалось обычным делом и совсем не запретным. А сейчас – это хуже преступления. А все потому что она – беременна, я – влюблена в Игоря. Как бы я хотела послать все к черту… Как бы она хотела… Но никто ничего не сделал.

– Тут прохладно, может, пойдем в клуб? – предложила Юлька, пожирая меня самыми грустными глазами, трогая меня самыми горячими руками.

– Да, пошли, – я неловко оторвала свои руки от ее живота и поплелась в здание.

Мужчин на месте не было. Даже странно, куда бы они могли уйти? Через минут пятнадцать Игорь и Рома все-таки вернулись. Устроившись на месте, Игорь как-то требовательно притянул меня к себе и поцеловал меня. Нагло, напористо. Я даже не поняла, нравится мне или нет, но то, что это выглядело демонстративно – сомнений у меня не оставалось. Я отстранилась от него и посмотрела на Юльку, которая уставилась куда-то вниз.

– Куда вы пропали, красавицы? – спросил Рома, глядя на нас, – Мы уж подумали, что вы по-тихому уехали.

– Нет, мы на улице стояли, воздухом дышали, – тихо произнесла Юля, чуть подняв голову.

И я мельком поймала ее взгляд. И что-то сжалось у меня внутри…

– Может, еще выпьем? – предложил Игорь, – А Юле безалкогольный коктейль могу предложить.

– Я думаю, мне уже хватит пить, – мягко отказалась я, чувствуя руку на своей коленке.

– А что хотите? Давайте, пойдем в более тихую обстановку, ко мне в кабинет. Тут слишком шумно, – гостеприимно отозвался Роман, показывая рукой на небольшую лестницу наверх, где наверняка и был его кабинет.

– Давайте, – поддержала его Волкова, вставая с места.

Мы дружно двинулись наверх. Как и ожидалось, там находился кабинет директора. Такой же презентабельный, как и его обладатель. Кстати сказать, Рома был завидным женихом: блондинистый, с милой маленькой бородкой, а еще у него были карие глаза. Редкость, я бы сказала, блондин с карими глазами. На вид ему было около тридцатника, плюс минус три года. Не более того. Я бы даже влюбилась, если бы не Игорь. Если бы не грустная беременная Юлька. В его кабинете было довольно просторно. Посередине стоял огромный стол с компьютером и телефоном, по бокам шкафы, напичканные всякими папками, файлами и книгами. В центре располагалось несколько диванов и столик, где собиралась основная элита директора. А около двери стоял автомат с кофе. Круто придумано, ничего не скажешь.

– Девчонки, вы часто по клубам ходите? – завел новый разговор Рома.

– Раньше часто ходили, потом редко, сейчас тоже не особо часто ходим. Одна работа на уме, – ответила Юлька.

– И что заставило вас сегодня в клуб рвануть? – снова поинтересовался он, – Кофе будете?

– Будем, – за обеих ответила я, – Решили просто отдохнуть сегодня. Работа позволяет. И, как выяснилось, не напрасно время проводим. Спасибо, Ром!

– Да не за что. У меня тут не так уж и плохо, но бывало и лучше. Слушайте, а может, по Москве покатаемся? – снова взял в свои руки инициативу тот, заваривая кофе.

– Тоже неплохая идея, – почти безразлично кивнула Волкова, было видно, что она немного устала.

В связи с беременностью усталость приходит быстрее.

– А я вот хочу, – с готовностью ответила я.

Другого ответа и не ожидалось, я всегда бредила ночными пейзажами и разноцветными огнями Москвы.

– На Маяковскую заедем? – спросила я у Ромы.

– А что там? – отозвался Игорь, до этого молчавший, – На Маяковской этой? Это где-то недалеко от центра вроде?

– Да, в центре. Там Поднебесная, – объяснила Юля.

– Что за Поднебесная? – переспросил Рома, озадачено пытаясь понять, о чем идет речь, – Это ресторан или какой-то магазин?

– Нет. Поднебесная – это 13 этаж гостиницы «Пекин», – теперь понятливо объяснила я, – Место, связанное со многими воспоминаниями. Там очень красиво, заедем?

– Можем там еще на ночь остаться, – усмехнулся Игорь.

– Не, на ночь не останемся, но проехать мимо можно, – снисходительно улыбнулась Волкова.

– Как хотите. Допивайте кофе и поедем, – весело подмигнул Рома и упал на диван.

Через десять минут мы выехали к центру. Рома – вел машину, Юля – сидела рядом с ним, а мы с Игорем расположились на задних сидениях Ромкиного прекрасного джипа. Лэнд Ровер красный – это не о чем бы мне не говорило. И не сказало бы сейчас. Просто тачка выглядит круто, и внутри – рай. Непонятно откуда Игорь достает какие-то коктейли, я, ничего не соображая, пью залпом. Голова начинает кружиться…

Мы проезжаем Поднебесную. Там все еще горит свет. На тринадцатом этаже. Там – Ваня, там – Ванина тусовка, там – весело, но уже без нас. И мне становится грустно, даже несмотря на то, что я ничего не соображаю. Проезжая гостиницу Пекин, я слышу, как Юлька удрученно вздыхает. Ей – грустно, я знаю. Мне не лучше. И Вани нет с нами… Но сейчас мы едем на красном Лэнд Ровере в компании Игоря и директора самого крутого клуба – Ромы.

Игорь положил мне руку на колено, мягко передвигая ее по ноге. Я чувствую его самую сексуально щетину на свете на моей щеке. Его мягкие губы у виска, они спускаются ниже, целуя меня в щеку, в уголок губ. Я хочу его поцеловать. И, развернув к себе, страстно целую его. Происходит что-то странное. Что-то не так. Что-то явно не так, но я не могу понять с какого момента все пошло не так. Я чувствую дикое возбуждение во всем теле и начинаю чуть ли не постанывать от желания. Его язык ловко сталкивается с моим языком. Его руки на моих грудях. Они напористые, умелые и доставляют мне нереальное удовольствие. Я закрываю глаза и перемещаю свою руку к нему на колено, поднимаясь выше. Он жадно кусает мои губы, и я чувствую, что начинаю сходить с ума. Его руки пытаются расстегнуть мои джинсы. Кажется, я совсем забываю о том, что мы в машине Ромы, что впереди Юля. Кажется, мне сносит крышу. Я чувствую под своими руками что-то твердое и едва не теряю сознание от возбужденности. Что-то не так. Я не могу понять что…

– Я хочу тебя, – шепчет он мне на ухо, и я неожиданно начинаю задыхаться.

Мне кажется, что это говорит Юля. Не он, а Юля. Я разлепляю глаза и ничего не вижу перед собой.

Я не понимаю он это или кто? Но мое тело теряет контроль, я так хочу его. Или ее…

Ничего не понимаю. Что-то пошло не так, и я не могу понять с какого момента…

====== 50 ======

Сложно понять, что происходит. Миллионы мыслей вертятся в моей голове, миллионы фонарей – за окном машины, миллионы мурашек – по коже. Я понимаю, что отрубилась. Неожиданно, быстро, будто меня ударили чем-то тяжелым по голове. Но вокруг все так же: Юля на переднем сидении, Рома – за рулем, Игорь – рядом. Он почему-то довольно улыбается. А мне не до улыбки, у меня болит голова. Я смотрю на свои джинсы и вижу, что они расстегнуты, но спросить ни о чем не решаюсь. Или попросту не могу. Не могу понять. Язык прилип к небу, ужасно хочу пить. Будто читая мои мысли, Волкова подает мне бутылку воды, грустно смотря на меня. Волнительно смотря на меня. Я ничего не понимаю. Язык не слушается меня. И руки тоже, когда я пытаюсь застегнуть штаны. Странно…

– Мы приехали, – говорит Рома, паркуясь около какого-то дома.

В темноте не очень-то видно, но я немного различаю его черты. Кажется, это мой дом.

Юлька стремительно выскакивает из машины и, открыв мою дверку, помогает мне вылезти. Я слышу, как Игорь тоже хочет выйти, но девчонка нервно прерывает его.

– Мы сами дойдем. Спасибо за вечер.

– Юль, а тебя домой везти не надо? – повернувшись к нам, интересуется Рома.

– Нет, я не оставлю ее в таком состоянии. Езжайте.

Ее – означает меня. Я все еще молчу, туго соображая, что происходит. Надеюсь, мне станет лучше.

Она ведет меня к подъезду, а сзади мягко отъезжает машина. Завалившись ко мне домой, Юля ставит чайник и снова бежит ко мне.

– Что случилось? – спрашиваю ее я, пытаясь вспомнить, как я отключилась.

– Ты вырубилась, – отвечает она, и я чувствую угрозу, исходящую от ее короткостриженной головы, – Ты ничего не помнишь?

– Я помню, как мы проехали Поднебесную и мы с Игорем… – я запнулась и задумалась, стоит ли говорить об этом девчонке?

Но она знала об этом. И похоже ее это не смутило. Таким ее не смутишь. Ее – а не меня.

– Я в курсе, – коротко ответила она, – А дальше, помнишь?

– Не, – так же коротко качнула головой я, – Что произошло? У меня башка просто раскалывается!

– Ты, как будто, в бреду была. То смеялась, то чуть ли не плакала. Вы… целовались… он тебя там, на заднем сидении, чуть не… того. Я ему говорю, чтобы он к тебе не лез в таком состоянии, а он меня сам не слушает. Глаза по пять рублей, взгляд сумасшедший. Навалился на тебя, как ненормальный. Я ему опять говорю, что ты себя плохо чувствуешь, а он только Роме говорит, чтобы музыку тот громче сделал. Потом… он… в джинсы полез к тебе… а ты, как будто все бредишь. Взмокла вся, хотя окна были приоткрыты… а потом ты сказала… назвала… – она резко замолчала и опустила глаза в пол.

– Что? Что я сказала? Я ничего не помню! – заволновалась еще больше я, – Юль, – я затрясла ее за плечи.

– Ты меня позвала… или просто… мое имя сказала. А он… взвыл и слез с тебя. Я Роме сразу сказала нас домой отвезти…

– Ничего не понимаю, – пробормотала я и закрыла глаза руками, – Я звала тебя? Зачем? Не помню…

– Я не знаю, – устало выдохнула она и направилась к чайнику, – Сейчас заварю тебе крепкий чай и домой поеду.

– Не выдумывай давай, в машине ты сказала, что не бросишь меня. Это я помню!

Она замолчала. Задумчиво заваривала чай и иногда смотрела на меня. Я совсем ничего не понимала, почему я звала ее. Почему я отрубилась. Почему Игорь себя так ведет? Что вообще происходит? Через минуту она подала мне крепкий черный чай и села напротив. Все это время в ее взгляде было столько грусти, что мне тоже хотелось грустить. Но почему все так? Хотя… наверное, это из-за Паши. Ей сейчас тяжело. Вот тебе и ночь в клубе. Допив жидкость, я откинулась на стену, прикрывая глаза.

– Тебе лучше? – спросила она, прикладывая руку к моему лбу, – Температура спала, ты уже не такая горячая.

– Да, уже лучше, – я распахнула глаза и посмотрела на девчонку, – Спасибо тебе, не знаю, что б я делала, если бы не твоя помощь.

Она грустно улыбнулась.

– Пойдем уже спать, скоро светает.

Раздевшись, мы легли вместе. Как в старые добрые времена. И ничто уже не казалось невозможным. Ее теплая кожа касалась моей, и на сотую долю секунды я ощутила себя счастливой. На долю секунды. Сотую долю. Все потому, что она развернулась ко мне боком. И мой живот ощутил ее округлившийся животик. И я вновь чувствую себя преданной. И мои грустные глаза – отражение ее глаз – тоже чувствуют себя преданными. И мой затылок. И мои руки, мои губы… Мои губы больше всего скучают по ее губам, которые смотрят на меня. Она смотрит на меня и тяжело вздыхает. Мы молчим и смотрим друг на друга минут пятнадцать. Затем Волкова не выдерживает.

– Вы что-то пили в машине?

– Да, по-моему, – с сомнением произношу я, плохо помня то, что было ночью, – А что такое?

– Он, наверное, тебе что-то подсыпал, – с трудом произносит Волкова еле слышно.

– С чего ты взяла? – удивляюсь я такому повороту событий, – Игорь адекватный человек, он на такое не способен! Ты же его знаешь!

– Знала именно таким, – нехотя кивнула она, – Я случайно подслушала их разговор ночью, когда мы еще были в клубе. Ты тогда отходила к бару. Что-то вроде виагры он наверняка подсыпал тебе в то, что вы пили.

– Ты, наверное, путаешь, – бормочу я, не веря ее словам, – Игорь адекватный…

– Наверное, именно поэтому он тебя чуть ли не изнасиловал в машине…

– Мы просто нравимся друг другу, – возразила я и повернулась на другой бок, – Знаешь, так бывает, когда твоя страсть неудержима…

– Знаю. Что ж, дело твое, – попыталась безразлично сказать Юлька, но в ее словах я чувствовала только бесконечную грусть, волнение и боль, – Я всего лишь сказала тебе то, что слышала. А когда в следующий раз меня не будет, никто не помешает ему сделать это… – она резко замолкла и отвернулась ко мне спиной.

Сказать мне было нечего, поэтому я молча закрыла глаза и заснула. Проснувшись утром, я поняла – Юльки нет рядом. Ее нет. В прямом и переносном смысле слова.

Духовно ее давно не было рядом со мной, не было ее приятного парфюма escada, не было ее мыслей в моей голове, ее беззвучного «мы прорвемся», оставался лишь немой крик в ее голубых глазах. Но ее также не было рядом – в постели. Она не лежала, свернувшись клубочком, как маленький, беззащитный котенок. Она не ждала меня на кухне, пытаясь заварить в турке кофе. Она попросту не умела варить кофе. Ее – не было в моем доме. Она ушла тихо, бесследно, как уходят нежелательные любовники после бурной ночи. Исчезают, едва начинает пробиваться рассвет. Это – знак, что пора исчезнуть. Но она – не любовник и даже не отражение любовника. Она всего лишь тот человек, с кем ночи были искренними. Но ее нет. В этом я убедилась, когда привстала с кровати и еще раз огляделась.

Ее – нет.

Через пятнадцать минут полнейшего оцепенения, я нашла в себе силы найти телефон, лежавший в кармане моей ветровки. Странно, что он там делает? Если мне не изменяет память – вчера я была без нее. Что он там делает? И что делает у меня эта ветровка? Полное дерьмо. Я достаю телефон и проверяю, никто ли мне не звонил? Нет, никто. Кому я нужна? С такими совсем не оптимистическими мыслями я плетусь на кухню. Нужно сварить кофе. При этом я сразу вспоминаю о Юльке, которая не умеет это делать. При удобном случае нужно будет научить ее. Куда она делась? Я вновь беру в руки телефон и набираю номер Волковой. Абонент не абонент. Что вообще происходит? Я начинаю злиться и перезваниваю еще раз.

Абонент не отвечает или временно недоступен. Пожалуйста, позвоните позднее.

Черт бы побрал этот голос и ее телефон. Куда она могла деться? Она ведь не потерялась. Такие, как она – не теряются. И я весьма быстро запомнила об этом. Может, ее выкрал Паша, чтобы уладить семейные дела, расспросить о будущем ребенке? Или просто захотел к ней вернуться. От таких, как она – бесследно не уходят. И в этом весьма быстро убедилась я. Может, у Паши возникли какие-то вопросы по перевозке вещей или делению имущества? Да мало ли что. Может, он и правда знает, куда могла деться моя ненаглядная, вечно летающая в облаках, подруга? В самых старых и пыльных архивах я нахожу его номер. Что он у меня делает? Сама не знаю – но благо, что он пригодился.

– Алло, – слышу его заспанный голос в трубке, – Лен, ты?

– Привет, – более-менее дружелюбно произношу я, – Ты спал что ли?

– Ну да, что случилось?

– Юля не у тебя? Или ты не у нее там случайно? – спрашиваю я, смотря на часы.

Уже почти четыре. Нифига себе он спит. Наверняка тоже отдохнул сегодня, как мы ночью.

– Нет, я у себя дома. Как только она приехала утром – я уехал, – сказал мужчина с неким беспокойством, – А что случилось?

– Ничего, так она у себя дома, говоришь? – еще раз уточнила я.

– Ну, когда я уезжал, она была там. А сейчас черт ее знает.

– Ладно, спасибо, пока. Извини, что разбудила, – все же сжалилась над ним я.

– Ничего страшного. Давай, – сонно ответил он, и в трубке раздались короткие гудки.

Значит, Юлька у себя дома – сделала маленький вывод я и тут же стала собираться, оставив бедную турку с кофе недоваренной. Ничего, этим я займусь потом, а пока мне нужно было встретиться с Волковой. Быстро собравшись, я решила не тратиться на метро, поэтому вызвала такси. Оно быстро добросило меня до Юльки. Выйдя из машины, я глубоко вздохнула и направилась к ее подъезду. Внутри было какое-то странное ощущение опасности. Не иди туда – будто говорил мой внутренний голос, но в ответ я лишь мотала головой, пытаясь отогнать ненужные мысли. Я ведь была настроена позитивно, а тут внутри все угрожающе сжималось и говорило не идти. Нет, так дело не пойдет. Домофон был сломан. Странное дело, еще позавчера он работал. Я вошла в подъезд, и мое сердце отчего-то забилось быстрее. Я не понимала, что происходит. Мне просто нужно было поговорить с Юлей, мне просто нужно было войти к ней домой. Всего-то. Но с каждым моим шагом, с каждым этажом на лифте, мое сердце колотилось все быстрей и быстрей. И я всерьез испугалась – не остановится ли оно вообще? А вдруг я снова упаду или вырублюсь, как вчера? И снова все забуду…

Но ничего подобного не произошло.

Дверцы лифта открылись, и я вышла. И очутилась, будто птица на воле. Удушающего состояния больше не было. Смело подошла к Юлькиной двери и нажала на звонок. Она не походила. Потом еще раз. Я прислушалась. В квартире кто-то кричал. Я дернула дверную ручку и, странное дело, дверь оказалась открытой. Я стремительно вошла внутрь, нигде никого не было. И только я потянула ручку двери на себя, как тут на меня налетел Игорь. Я опешила и отстранилась, едва сохраняя спокойствие. Он был весь взмыленный, нервозный, одним словом – его вид представлялся мне угрожающим.

– Лен? – не на шутку испугался он, когда я попалась на его глаза.

Я была не меньше удивлена. Он и правда стоял передо мной. Игорь! Что он тут делает? У Волковой? И где собственно она? Что происходит?

– Лена? – из комнаты показалась ее голова.

Она выглядела не меньше испуганной, чем мы с Игорем.

– Ты что тут делаешь? – спустя минуту выдавила я, глядя на мужчину.

– Я…? Я… тут… к Юле зашел! – запинаясь, все же пробормотал он, медленно проходя к двери, – Вообще-то мне уже пора…

– Стой! Зачем ты заходил? – я и не думала отставать от него, – Куда ты?

– Зай, давай увидимся вечером и поговорим? Приезжай ко мне к семи, мы все обсудим! Я опаздываю на работу…

– Но… – попыталась возразить я, но он вновь перебил меня.

– Если что надо узнать – спроси у Юли, – кажется, он был недоволен.

Наверное, мне показалось. Потому что перед тем, как уйти, он подошел ко мне и, притянув за талию, впился мне в губы.

О да, это может усмирить меня. Я, заулыбавшись, послала ему воздушный поцелуй на прощание.

Все это время Волкова стояла у двери, наблюдая за нами. Я обернулась к ней и подошла вплотную.

– Ну, привет, – протянула я и хотела бы поцеловать ее в щеку, но она увернулась, – Ты чего?

– Привет, – не обратила она на меня никакого внимания и, развернувшись, вернулась в комнату, – Че приехала?

– Может, для начала ты объяснишь, почему утром ты уехала от меня тихо, не попрощавшись, как неудавшийся любовник?