Текст книги "Ничья (СИ)"

Автор книги: mawka01

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 45 страниц)

– А можно посмотреть на нее?

– Легко. Прямо сейчас туда и поедем...

Мы почти тут же поехали на Первомайскую, где недалеко от метро и была наша квартира. Не центр уж, но ничего, надо будет Ване спасибо большое сказать за квартиру. Дом, в котором Ваня некогда жил, оказался вполне ничего. Средней паршивости десятиэтажка, на первых этажах даже решетки стоят, у подъезда бабушки. Недалеко, в минутах пяти хоть бы, метро, рядом всякие торговые центры. Сойдет, не плеваться же теперь и не брезгать? Этаж девятый, сойдет. В квартире круто, аккуратно и чисто. Одна комната небольшая и светлая, в другой стоят какие-то шкафы, много-много шкафов, компьютер, телевизор, диван… все, что нужно для отдыха. Юлька с интересом разглядывала комнаты, по ее довольной физиономии можно было сказать, что ее все устраивает.

– Ну как? – Нарушила молчание Кипер.

– Офигенно, – протянула я, заглядывая на кухню, – а чай тут есть?

– И чай есть и кофе, – улыбнулась она, – с продуктами напряжено пока что, он тут давно не бывал, но в буфете есть кое-чего.

– Не останешься с нами на чашечку чая?

– Ой, нет, спасибо, девчонки, я уже пойду! Спасибо за приглашение.

Лена ушла, мы с Юлькой ушли на кухню и заварили по кружке чая, затем вошли в зал и уселись на подоконник. Благо, что цветов тут не стоит, не люблю я это, мне и так хорошо!

– Я даже не ожидала, что Ваня сделает нам такой подарок, – она сделала акцент на слове «такой».

– Да я тоже как-то, – слабо улыбнулась я, всматриваясь в окно, – тут очень круто! Вид, что надо, правда?

– Что надо, – повторила она, облокотившись на раму, – мне тут очень нравится! Надеюсь, что постельное белье здесь есть.

– Все тут есть, может нам фильм посмотреть?

– Можно…

И следующие полтора часа мы смотрела фильм «Клёвый парень» – то, что надо для хорошего завершения дня. Полное расслабление, комедия. Что может быть лучше, чем смотреть телевизор с кружкой горячего чая? А потом мы так же сладко засыпаем на широкой мягкой кровати. Мне снится наше будущее, я даже нисколько не удивляюсь. Сначала снится маленькая сцена в каком-то не очень известном клубе, я стою за кулисами рядом с Юлькой, и жду своего выхода. Я вся дрожу, чувствую, что ей тоже страшно, но она не говорит об этом. Мы выходим, поем «Я сошла с ума», на проигрыше она целует меня. Зрители стоят в шоке… все в шоке, а потом аплодисменты. Неужели вещий сон? Следом за этим снится другой сон. Мы выросли… У Юльки длинные черные волосы, возле нее отшивается какой-то мужчина, я так понимаю – это нее парень. Он не очень высокий, почти лысый, ничем не выдающийся. Мы садимся втроем на диван и смотрим на сцену, где выступают какие-то незнакомые мне люди. Я пытаюсь взять ее за руку, но она неожиданно одергивает ее и удивленно смотрит на меня, а потом говорит: «Ты чего? Все давно закончилось…». Я в ступоре смотрю на нее и молчу, в глазах стоят слезы, но я не позволяю себе плакать. Просто так и сижу, смотрю на нее, а она уже не обращает на меня внимание. Ее взгляд, ее губы прикованы к тому мужчине. Кажется, тогда что-то изменилось…

Я резко открыла глаза и поднялась с кровати. Это всего лишь сон, сон… Рядом мирно спала Юлька, укутавшись в одеяло, а это был всего лишь сон. Интересно, а как будет дальше? Так же? Я не хочу так, не хочу, чтобы все так заканчивалось. Страшно…

С этим страхом я вновь засыпаю…

С этим страхом и живу дальше…

Зима наступила так же неожиданно, как и закончилась осень. В первый же день зимы морозы резко подскочили вверх, а листья безжалостно сдувал ветер. В такую погоду мы и пошли с Кипер по магазинам, закупаться костюмами. Обходив несколько магазинов, ближе к вечеру, мы все-таки нашли подходящие клетчатые юбки, заодно купили обыкновенные белые блузки, носочки, колготочки, с ботинками придумаем потом. Меня удивило то, зачем нам закупаться заранее? Ну, выбрали форму и ладно, выступлений у нас-то нет и не намечается. Кипер объяснила нам это тем, что в этом мы будем иногда репетировать, хотя зачем понятия не имею, ну будем, так будем. Вечером мы заехали к нам домой, и заварились крепкий чай после сложного дня. Хоть что-то отогреет наши руки, на улице не возможно находится, очень холодно. У всех щеки и носы красные, руки не чувствуют ничего. Кое-как, заварив чай, мы сели за стол и стали обсуждать ближайшие дни. А планы в ближайшие дни у нас не такие уж и грандиозные: нужно будешь съездить в офис и просмотреть тексты, выучить их, через несколько дней запись. На следующей недели приедет Ленчик, с ним будем обговаривать какую-то очередную фигню, потом снова записи, записи, репетиции. А пока Кипер ищет нам балет, было бы здорово!

В кружке плавает долька лимона, кружась по часовой стрелке, я наблюдаю довольно безразлично за этим, в пол уха слушая Лену и Юлю. Кажется, они говорят о текстах и о записи песен, я нехотя поднимаю голову и смотрю на них. Волкова, как обычно, активно жестикулирует, а Кипер только кивает в ответ, не успевая вставить и слово. Юля всегда много говорила, не знаю, хорошо это или плохо, просто это факт. Кажется, они о чем-то договорились, и Лена ушла, а мы остались вдвоем в нашей квартире. Я по привычке села на подоконник, смотря в окно и допивая свой чай. Улыбка медленно поползла по моему лицу.

– Снег пошел, – тихо сказала я, не поворачиваясь.

– Снег? – Она удивленно переспросила и встала со стула.

– Да-да, снег, иди сюда…

Я всегда восхищалась первым снегом, это всегда бывало неожиданно, словно какое-то чудо резко врывалось в мою жизнь. За окном он кружил хлопьями, медленно и ровно опускаясь на землю. Я залюбовалась этим, я всегда забывалась, видя, как падает снег. Каждый раз, из года в год, это вызывает детский восторг и радость. Вот теперь на полных правах можно кричать, бегать по дому, доказывая, что наступила долгожданная зима. Настоящая зима. Снег, наверное, сейчас такой мягкий и пушистый, вот бы взять его руками. Недолго раздумывая, я открыла окно и суну руку. Юлька с воплями вцепилась в меня, крича, что я сумасшедшая, что я могу упасть. Но я просто хочу ощутить мягкость и прохладу снежинок на моей руке. Наконец, он приземлился на кончики моих пальцев. Пока было не поздно, я перевела руку поближе к своему лицу, а Волкова закрыла окно…

А потом дни полетели, словно угорелые. Мы все-таки сходили в парк и сфотографировались с Юлей, после чего тут же распечатали фотографии и поставили одну в рамку. Просто так, пусть стоит у нас дома, это непроизвольно выбывает улыбку. Хочется сидеть дома за компьютером с чашкой горячего шоколада и не думать ни о чем, хочу чтобы пошел белый пушистый снег, чтобы он вообще не прекращался. Чтобы вот так идешь по улице, снял шапку и чувствуешь, как на тебя падают снежинки. чтобы холодно и голова мокрая.

чтобы вот так идешь вечером и темно. не так как летом. а зимой, темно по-зимнему. Чтобы вот так просто съесть снежинку и почувствовать себя счастливой. чтобы приходишь домой, а все тело дрожит, а нос мерзнет и так тепло дома, кажется. чтобы дверь в комнате закрыть и выпрыгнуть из окна в шортах. в сугроб.

чтобы прям по-зимнему тепло. И всего-то, я ведь так малого хочу! Юлька сидим в комнате, и смотрит телевизор, но как-то безразлично, я вижу, что ей скучно, поэтому обещаю, что завтра мы поедем к Кипер и посмотрим песни, который они там для нас приготовили. Она слабо улыбнулась, я села рядом с ней и приобняла ее. У на все будет хорошо, вот увидишь, Юля, все будет у нас. Она тогда грустно вздохнула, вероятно прочитав мои мысли, и безнадежно закрыла глаза.

Снова разборы полетов, много дней проносятся, как один…

– Мы едем на студию? – Юлька неожиданно проснулась.

– Через часа два поедем, – ответила я, не поворачиваясь, – доброе утро.

– Доброе…

Через пару часов мы снова уехали на студию, дописать песню. Записав «Робота», мы приступили к песне «Досчитай до 100». Вроде бы все нормально. Процесс долгий и тяжелый, но мы терпим. Кипер и Галоян что-то командуют, мы слушаем и перезаписываем вновь и вновь. За окном снег, это успокаивает мое напряжение… Юлька уже не сдерживается, с ее губ слетаю маты, но я во время пресекаю ее, нужно терпеть. Наконец, около десяти вечера мы записали два куплета. Через день снова придем и запишем припев, заодно в эти дни будут обрабатывать, и сводить «Робота». Ладно. Лена сообщила нам, что на следующей неделе, совсем через несколько дней, в офис приедет Ленчик, мы все будет обговаривать, а она пока ищет балет. Я стараюсь верить ей, потому что другого выхода нет.

Дома как обычно: сухо и тепло. Дома как обычно кружка горячего чая и снег за окном. Дома как обычно вечером, мы собираемся на кухне и разговариваем под тусклым светом ночника.

– Я так устала, – выдохнула Юлька, медленно помешивая сахар в чашке. – Знаешь, мне иногда кажется, что ничего не получится, это никогда не закончится…

– Иногда, я думаю так же, – признаюсь я, – у меня такие же мысли, но мы должны верить и доверять им.

– Было бы это так легко… было бы все так легко и просто!

Она совсем нос повесила, не узнаю мою Юлю. Я обеспокоено смотрю на нее и удрученно вздыхаю.

– Все будет, нужно только верить…

Только верить и надеяться – другого не остается. Так мы и бегаем в студию и обратно. Дописали песни, вскоре обещали дать новые, я верю, верит и она. Осталась парочка дней до встречи с Ленчиком, надеюсь, что хоть там будет все хорошо. Дни летят незаметно, каждый отдыхает по-своему, потому что в последние дни были слишком нагружены. Вот и вторник. Мы должны были встретиться с Дзюником. Он приехал в офис к пяти часам вечера, когда уже темнота накрыла город. Мы приехали с Юлькой заранее, встретившись с Кипер, которая ждала нас в кабинете. За одну минуту до пяти, появился и мужчина. Он расплылся в улыбке и вошел в кабинет, уверено присаживаясь на диван. Мы сидели напротив.

– Привет, девчонки, – он улыбнулся и поставил свой чемодан рядом с собой.

– Здравствуй, Ленчик, – Юлька лыбилась во все 32 зуба, сегодня у нее на удивление было отличное настроение.

– Ну, как поживаете? Ваня говорил, что вы ездили отдыхать, как отдохнули?

– У нас все хорошо, в Сочи были, там круто, но в Москве все равно лучше. Холодно очень, но все равно тут лучше, – Волкова откинулась на диван и довольно прикрыла глаза, – ты как поживаешь?

– Тоже все хорошо, думал тут для вас концепцию.

– И как? – Тут же спросила я.

– Отлично, – он ловко достал какие-то листы из своего портфеля, – сейчас лена вам ищет балет, затем несколько записей песен и будут репетиции. Костюмы вы уже купили? – Я кивнула. – Как только несколько треков будут составлены я набросаю трек лист для концерта, я думаю брать зрителей будем шоком– поцелуем. Первая же песня будет «Я сошла с ума», на проигрыше ваш поцелуй, всем премудростям вас научит уже Ваня.

– Каким таким премудростям? – Не поняла Юлька, – целоваться учить будет?

– Нет, наверное, – засмеялся он, – к Шаповалову все вопросы позже. Далее, будем пробовать отшиваться на радиостанциях с песней, как уже говорили никакого общения с прессой вообще. Нужно подогреть интерес!

– Ну, это понятно.

– На счет райдера я еще работаю, скоро принесу распечатанные бумаги, и вы все увидите.

– Хорошо, надеюсь, что все будет хорошо, – я с глазами полными надежды посмотрела на Ленчика.

Он мягко улыбнулся и кивнул, что означало так и будет.

Теперь я точно знаю, пришло время что-то поменять. Снаружи, внутри, мне уже это неважно. Я просто хочу поменяться. Перестать пить чай и считать снежинки. Я от какао тащусь с ванильными пончиками. Клянусь. И пофиг, что молоко не пила раньше, я ведь меняюсь! А не все равно ли тебе, что я хожу на каблуках в коротких юбках? Да, я не выносила это, джинсы – моя страсть и кеды. Да. Но я меняюсь, я так хочу. Наверное. А может просто устала от себя. От себя такой, какая я есть. Неженка что ли? Да нет, не леди. Могу двинуть за троих сразу. Могу ведь. Значит, нет. Значит, просто нужно измениться. Для мамы, она ведь хочет, наверное, чтобы я другой была. Чтобы я выступала на сцене, а не плакала, просто мечтая. Я изменюсь. Я обещаю. Я полюблю то, на что раньше не обращала внимания. И я научусь писать красиво стихи, хотя читая очередной свой бред, я сомневаюсь. Но мне уже все равно. Когда-нибудь, я клянусь, сорвется последние слово. Вот-вот.

Я забуду то, что меня все время тревожило, чего я боялась. Это будет, совсем скоро. Знаю же...

И я изменюсь, обещаю.

====== 23 ======

Осталось пару дней до Нового Года, до новой жизни. По крайней мере, мне хочется надеяться на это. Люди на улице становится больше, они более агрессивные и суетливые, нежели раньше. Все сказывается и на нас тоже, почему-то так. Юлька ходит нервная, вечно что-то бубнит под нос, за что и получает легкие подзатыльники и пинки под зад. Я стараюсь тут же ставить ее на место, потому что это может довести до депрессии. А мне этого не нужно. У меня же – наоборот офигенное предпраздничное настроение, в доме стоит терпкий запах мандаринов, мы уже успели поставить ёлку, которую нам помог донести один добрый человек, так что в квартире к запаху мандаринов примешивается и хвойный аромат. Это так круто, правда, не так здорово убирать это все потом. По телевизору без конца крутят рекламу, а Юлька тихонько сидит в стороне и пьет шампанское, ей так хочется, а мне – нет.

В тот вечер, в ту новогоднюю ночь так ничего и не произошло, впрочем, как и в последующие пол года. Робкое молчание оставалось почти всегда. Оно всегда оставалось, когда не было другого выхода. Ничего собственно и не началось, ничего и не закончилось. Единственное, что я помню, так это ее приросшие губы к моему плечу, когда мы засыпали. Было около пяти или шести утра, мы вернулись уставшие с улицы и просто заснули на диване. Ее холодные губы, приросшие к моему плечу и такое же робкое дыхание. И больше ничего…

Ничего…

Все бы могло быть иначе, но все пошло по своему пути.

Значит, так надо.

Январь начался легко, мы отдыхали несколько дней. Я уехала к родителям, решив отдохнуть в них, встретилась со старыми друзьями. Юля тоже отдыхала с семьей, с кем-то гуляла. В общем, все было так, как нужно. В один из таких дней, Кипер разрывает нам телефоны, прося приехать в офис. Мы, как ни странно, срываемся и едем к ней. Она сидела на столом и нетерпеливо перебирала какие-то бумаги, вероятно, это были тексты песен или просто какие-то важные документы. Сообщила нам о том, что нашла балет, рассказала о скорых записях и дала послушать несколько демок. Все вроде бы ничего… Ничего.

Следующие недели мы записывали новые песни, прослушивали сведенные, уже готовые треки. К середине января половина материала уже было записано, это не могло не радовать. Как-то, в один из таких дней, мы с Кипер собрались очередной раз в офисе, за чашкой крепкого кофе она сказала нам, что через несколько дней мы должны встретиться с балетом. Ну надо, так надо. Шли дни. Мы все так же ходили в офис, пили кофе и разговаривали обо всем подряд. Однажды, к нам присоединился Полиенко, помню, он стал жаловаться на творческий кризис. Ну, с кем не бывает? Жаль, ну а делать нечего. Тем временем, пришел ответ от Вани. Еще бы…

Ему не нравится…

Ему не нравится и это уже перечеркивает все. Все наши труды. Я ужасно злюсь и просто не нахожу себе места. Мы так стараемся, а он вот так просто отвечает, что это плохо. Ладно-ладно. Зато хоть Галоян радует, она только и пишет новые треки, новую музыку, где-то валяется множество демок. Это круто. Ему спасибо.

Хоть ему.

Через неделю Кипер встретилась с Ленчиком, рассказывая ему о наших делах. Он, наверное, чем-то недоволен, но молчит. Или и в правду, ему все нравится. Или все равно. Нет, последний вариант нужно вычеркнуть. Они обговорили райдер, теперь он значительно пополнился, наверное, это хорошо. Еще обговорили наш имидж, тут уже все просто perfect, вылизано, вычищено. Даже странно… как будто мы голые… заготовленные куклы для огромного шоу. Так и есть.

Так и есть.

Ленчик и Кипер переслали Ване все документы. Надо же, чтобы наш гений был всегда в курсе всех событий. Через дня два, Лена показала нам трек лист, заготовленный для репетиций. Сказала, что как раз зал почти голов и через дня 2 можно будет начинать, но а пока что там отопительные работы. Заботятся, чтобы мы не замерзли. Как это мило. Слащаво, но мило.

Лена сообщила нам о том, что наняла для нас с Юлькой учителя по вокалу. Я рада…

В зале тепло и уютно. Мы распеваемся и идем репетировать в зал. Балет занимается сам по себе, не обращая внимания на нас. Ну и ладно, мы тоже не особо поглядываем на них. Кипер стоит рядом и слушает, как мы поем. Неожиданно нас прерывает чей-то звонок. Это Ваня. Он как всегда во время. Шаповалов говорит Лене, чобы мы не пели в живую, а открывали рот под фанеру. Делается акцент на чувства. Какая глупость, Господи. Мы соглашаемся, но только потому что у нас нет выбора. Как нет выбора – это хреново. Надеюсь, что это только на репетициях.

Лена все объясняет нам буквально на пальцах, а мы, как куклы, послушно слушаемся ее. Она говорит, как смотреть, как и когда хватать Юльку за руку. Все малейшие движения, рассчитанные на секунды. Так надо. Надо. И ладно.

Весь месяц идут репетиции, мы выполняем все, что требует Кипер, мы входим в роль. Хотим мы того или нет. Все идет так, как ОНИ хотят, но только в этом чертовом теплом и уютном зале. Как только мы выходим из здания, все сразу же становится обычным. Нет двух девочек, влюбленных друг в друга. Нет ничего. Друзья, хорошие друзья. Жизнь дома протекает плавно и дружно, как в настоящей семье. У нас все круто. Ваня как-то позвонил нам и пообещал прилететь через месяц. Ну, посмотрим. Он обещает привезти с собой новые материалы и деньги, на которые мне снимем клип. Господи, я уже в розовых мечтах.

Неожиданно позвонил Ренский. В офисе тогда сидела Кипер, а мы что-то обсуждали между собой, пока она перебирала какие-то бумаги. Он спросил у нее, где Ваня и почему он не может дозвониться мужчине? Лена рассказала ему что и как, хотя было заметно, что она не очень довольна тем, что в России для Вани не нашлось денег. Борис не обращает на это внимание и прощается, обещая перезвонить весной. Все просто. Все в нескольких словах. Сволочь.

Все уже не так плохо, уже есть надежны на светлое будущее. Все кажется лучше, чем раньше.

Как-то стоял такой же день, как и остальные. Мы с Юлькой выехали пораньше в офис, надеясь застать там Кипер. Застали. Еще как. Она стояла в кабинете и разговаривала с кем-то по телефону. Дверь была чуть приоткрыта.

– Все только началось… так нельзя, понимаешь!?

– Нужны деньги!

– Черт, почему ты так зациклен на них? Забудь, ты вложил в это душу?

– Не напоминай мне об этом!

– Тебе, что, неприятно это слышать? Это так!

– Нужны деньги, понимаешь?

– Разве цель не есть для души?

– Я перезвоню…

– Черт!

Она резко кинула трубку и устала упала на диван, потирая виски.

В тот день мы так же незаметно ушли из офиса, как и пришли. Разговаривать об этом с Кипер не решались… Зачем?

Дома мы с Волковой поговорили, безнадежно пытаясь приободрить друг друга. Скорей – мы убеждали себя. Юля сказала, что ей звонил Дима, говоря о том, что он соскучился. Какая неожиданность?!

– Ну, и что ты собираешься делать? – Тогда спросила я ее.

– Не знаю…а как ты бы поступила?

– Слушай сердце…, – я как-то выдохнула на последних силах и, развернувшись, удалилась.

С тех пор Кипер почему-то редко появлялась в офисе, телефон почти всегда отключен. А если и включен, то трубку никто предательски не брал. Мы волнуемся, меня очень напрягает эта ситуация, но мы все так же репетируем, без Лены, но репетируем. Через несколько дней она позвонила сама. Сказала, что заболела. Ладно. Заболела, значит…

Заболела…

День Рождение Юли… дома. Так тихо. Странно тихо. Самое обычное утро.

Тогда я проснулась, когда она уже не спала. Волкова сидела на окне, открыв его и курила, задумчиво всматриваясь во что-то. Я растеряно подошла к ней и уткнулась носом в ее плечо.

– С Днем Рождения, солнышко.

– Ты уже проснулась? – Она, испугавшись, выкинула сигарету в окно и закрыла его.

– Да…не пугайся так.

– Извини, я знаю, что ты не любишь, когда курят.

– Ничего, – я легонько улыбнулась, подняв голову, – всего тебе самого хорошего!

Я робко привстала на носочки, чтобы дотянуться до нее и несмело прильнула к ее губам. Она так же робко поцеловала меня в ответ. Все это длилось слишком мало. Ну, а чего тут ждать? Мы ведь лучшие подруги и только.

И только.

День рождение получилось скромный и тихим. Все конечно же, поздравили Юльку, пожелали ей чего только можно. Ну а праздновали мы вместе. Она и я. Тихо так, по-семейному, но все было замечательно.

А позже…у Кипер просто сдали нервы из-за постоянно нагрузки и ответственности за проект. То есть за нас. Она понимает, что Ваня пользуется ей, а Полиенко и Галояну ровным счетом все равно, они лишь хотят получать деньги за свои заслуги. Деньги, которых нет.

И все могло бы быть лучше…

====== 24 ======

– Девочки, ну что вы в первый же съемочный день опаздываете на площадку? – С нотой иронии произнес Ваня, подгоняя нас в вагончик с гримерами.

– Это все Волкова! Это все она, я говорила ей, что нужно спешить, а она мне: «Подожди, вот сейчас волосы уложу», – перекривляла я девчонку на ее лад.

– Я не виновата, что еще не привыкла к новой стрижке и мне нужно больше времени, чем обычно, чтобы уложить ее, – капризно запротестовала она, – между прочим, это была не моя инициатива обрезать их!

– Так, прекращайте, сейчас девчонки накрасят вас и сами сделают прически, – закатил глаза Ваня, вталкивая нас в фургон.

Внутри было достаточно просторно: на стенах висели пару зеркал с яркими лампами, а перед ними стояли столики, на которых было море косметики, расчесок и всяких штучек. Девушки усадили нас на стулья и принялись за работу.

– Все равно я не виновата, – сложила руки Юлька, внимательно наблюдая за мной.

– Ой, Волкова, прекращай уже, ты считаешь, что виновата я?

– Нет, но и меня пойми, эти волосы…

– Хватит по сто раз одно и то же говорить уже, я поняла! – Оборвала ее я, – тут чертовски холодно, неужели этот обогреватель ничего не греет?

– Не жалуйся, тут, пожалуй, теплей, чем на улице, а нас еще водой поливать будут.

– Даже не хочу себе это представлять, – стуча зубами, заметила я.

– Ничего, потерпишь, – нагло ухмыльнулась она, – уж лучше немного потерпеть тут. Мы итак так долго ждали этого момента, я даже не припомню сколько…

– Вот тут ты права, – согласилась я с Юлей, – даже не верится, что мы на съемочной площадке. Круто-то как!

– Так девочки, выходим, – в фургончик неожиданно ворвался Ваня, – съемки уже и так задерживаются. Юля, ты, я смотрю, уже полностью готова, пусть пока Лену докрашивают, а ты на площадку бегом! – Выпалил тот и скрылся в дверях.

– Ну вот, – повесила нос девчонка, – меня уже выгоняют! Пожелай мне удачи!

– Удачи тебе, Волкова-а-а, – крикнула я ей в спину, когда она уже убегала.

На съемочной площадке все было в самом разгаре. Какие-то люди настраивали аппаратуру, Ваня что-то командовал, кому-то что-то указывал. Толпа людей переносила стену туда-сюда, которая служила фоном для съемок. Массовка тихонько сидела в стороне и ждала, пока их позовут. Как только Юля вышла из фургона, Ваня сразу же заметил ее и махнул рукой, подзывая ее к себе.

– Так, Юля, сейчас идешь и становишься вон туда, – он показал рукой на деревянную подставку у стены.

– А зачем там деревянная хрень стоит у решетки? – Спросила она, наивно хлопая глазами.

– Что за лишние вопросы? Чтобы у тебя ноги не промокли, когда мы тебя водой поливать будем! – Нехотя, но все же объяснил Шаповалов.

– Холодной водой?

– Достаточно, так что терпи и не ной!

– Ой, как же холодной? Я же заболею, на улице так холодно! – Сжалась девчонка в комок.

– Ничего, потом в фургоне отогреешься! Давай, иди уже! – Он подтолкнул ее к стене.

Девчонка послушно стала к стене и стала ждать указаний. Несколько людей подскочили к ней с лейками, тупо смотря на Ваню.

– Так, лить будете вон оттуда, по чуть-чуть, все это будет стекать сверху. Ты, да ты, станешь правее Юльки, а ты левее. Ну а ты, сзади, все поняли?

Мужики тут же разбежались по своим местам.

– Юля, ты свою задачу знаешь? – Еще раз решил убедиться Шаповалов, на что девочка лишь махнула головой. – Так, камера. Мотор. Фонограмму потише сделайте.

Ваня сидел на своем стуле и руководил процессом, наблюдая за всем и сразу.

– Юля, схватись за решетку, потереби ее. Да, вот так! Отлично!

Через часа два с небольшими перерывами Юлькину часть отсняли и вроде бы ее оставили в покое. Тогда пришел мой черед выходить на площадку. Вода и правда была ужасно холодная, но если увлечешься процессом, то особо и не замечаешь это. Ваня вечно что-то командовал. Либо действительно было не осень, либо ему просто нравится руководить всеми.

– Лена, не стой на месте, возьмись за решетку, не спи! Больше воды лейте, больше! Фонограмму потише еще сделайте, что она так орет?

Но все-таки я отмучилась и заслужила отдых.

– Что сидишь, лыбишься? – Спрашиваю я у Юльки, входя внутрь вагончика.

– Да ничего, мокрая ты, холодная! Теперь ты понимаешь какого мне было…, – самодовольно улыбается она.

– Я так не ржала, – цокаю я языком, – обними меня лучше!

– Ага, еще чего! Ты вся мокрая и холодная, а я только согрелась! – Бубнит Юлька.

– Ну и ладно, нам все равно скоро на площадку…

– Опять?

– Ну а ты думала, все что ли? Совместные сцены там будут, – рассказываю я, заваривая себе чай. – Ты мне бутерброды оставила, коза?

– Да, они там, в холодильнике, – показывает пальцем Волкова, – интересно, мы за сегодняшний день успеем все отснять или нет?

– Понятия не имею, уже темнеет на улице, я думаю, что кусок завтрашнего дня еще захватим.

– Ладно, – протягивает она, – пофиг! Главное, чтобы поменьше этой ледяной воды!

– Это точно, – соглашаюсь я.

– Девочки, ну что вы как не родные? Юля, что ты на меня смотришь? Станет к Лене поближе и, ради Бога, сделайте нормальные лица, не показывайте вида, что вам холодно! – Кричит Ваня нам в рупор.

– Ну, это уже дубль десятый, – ноет Волкова, прижимаясь ближе ко мне.

– Будете лучше играть, не будет еще десяти дублей. Лена, поглядывай на нее и на меня! Так, мотор!

Снова заиграла фонограмма, мы снова стали выполнять указания Вани. То на камеру, то на Юльку смотрю, как и надо. И этот ледяной дождь, и мокрые юбочки, и мокрые блузочки, и дрожащая рядом Юлька. Ну, надо, так надо.

– Уже лучше, пока остановимся на этом, – устало вздыхает Шаповалов и подходит к нам с полотенцем, – идите пока в вагончик, через минут пять я вас позову.

– Опять? – Скулит Юлька.

– Опять, терпи! – И с этими словами он отправляет нас.

– Лен, ну, вот когда это закончится, а?

– Перестань, мы так этого ждали, а ты потерпеть не можешь! – Говорю я, входя в вагончик.

Юлька, уставши садится на кресло и прикрывает глаза. Я подхожу к ней и сочувственно целую к макушку. Она и правда очень вымоталась за сегодняшний день, но нужно уметь терпеть. Нам нужно полностью выложиться на площадке, чтобы клип получился хороший.

– Я так замерзла, – шепчет она мне, – садись рядом, так хоть быстрее согреемся.

Я молча сажусь около Юльки и обнимаю ее, как вдруг к нам входит Ваня.

– Девочки, уже темно, продолжим завтра, отдыхайте.

– Ура, слава Богу, – радуется Юлька.

Не понятно, откуда у нее берутся новые силы.

– Давай по стаканчику вина? Теперь можно, – улыбается она, доставая бутылку из холодильника.

Девчонка стоит и разливает вино, а я в то время медленно засыпаю, и наблюдаю за ней из под полузакрытых глаз.

– Держи, – протягивает она мне стаканчик, – Лен, не спи! Давай выпьем за первый съемочный день.

– Давай, – вяло улыбаюсь я.

До конца вечера Юлька еще о чем-то трещала, а я, кажется, так и заснула на этом маленьком кресле.

Уж слишком тяжелым выдался денек.

====== 25 ======

Все бы ничего, если бы не вечная ржущая Юлька. Сегодня настроение у нее зашкаливает, даже слишком. Подкалывает на каждом шагу не только меня, но и других людей на площадке. Ну, сколько можно? Ваня же сделал ей уже замечание. Мы стоим на этой деревянной штуке и ждем команды Шаповалова. Снимать должны поцелуй, главное, чтобы нормально получилось, не высосано из пальца, чтобы правдоподобно было. Да какой тут правдоподобно, когда она моя подруга? Господи, главное это пережить. Я так давно не целовала ее, что забыла, какие у нее губы, как будто они закрытый склеп для меня, но сейчас не должно быть такого. Важно, чтобы мы доверяли друг другу и…

– Так, девочки, готовы? – Как будто сквозь туман, слышу я слова Вани.

Вся дрожу, мне холодно. А может, дрожу и не из-за этого. Господи, что же происходит.

– Мотор!

Юлька стоит и улыбается, а мне вот совсем не хочется. Ваня кричит на нее, чтобы она сосредоточилась, но она откровенно начинает ржать. Мне уже кажется, что она ржет надо мной.

– Чего ты стоишь, трясешься, я тебя не съем, – давит лыбу она, глядя на меня.

– Ничего! – Огрызаюсь я.

– Ути Господи, какие мы нежные, – протягивает Юлька и лезет ко мне, чтобы поцеловать меня.

– Да пошла ты! – Говорю я ей в лицо и слезаю с деревянной подставки.

Как мне все надоело, пусть для начала сама успокоится, а потом уже целует меня. Сзади себя я слышу, как кричит Ваня, зовет меня, чтобы я вернулась, но я ничего не хочу! Пусть свою Волкову лучше успокоит, ей это больше нужно.

Сижу в фургончике уже минут пятнадцать одна. Ваня там что-то кричит на улице, Волкова орет. Все орут. Тут тепло и более менее тихо. Ничего уже не хочу, настроение испорчено. Интересно, что будет дальше? Какой кто найдет компромисс. Как только я задумываюсь над этим, внутрь входит Ваня, держа подмышку недовольную Юльку. Интересно, чем она уже недовольна? Хотя, мне не очень это и интересно, эта картинка вызывает меня улыбку, отчего Волкова начинает злиться еще сильнее, видимо ей не очень-то нравится, как держит ее Ваня. Ну, ничего, потерпит!

– Так, Лена, я привел к тебе Юлю. Сидите, выясняйте отношения здесь! Если не можете целоваться при всех, тренируйтесь тут! Скоро приду – проверю! – Гаркнул он и вышел.

Я так и осталась сидеть в кресле, сложив руки, и наблюдая за недовольной Волковой.

– Знаешь, мне уже не нравится перспектива целовать тебя, – в Юлькиной манере, протянула я.

– Тебя тут никто и спрашивать не будет, – огрызнулась она в своей манере.

– Ну да, а жаль. Все равно целоваться с тобой придется.

– Все равно придется, – вторит она, – так что давай, целуй меня скорее и зови Ваню.

– Еще чего! – Вскинула руки я, – я тебя целовать не собираюсь! Тем более в таком приказном тоне.

– Ой, давай не будем из этого цирк разводить!

– Никто цирк и не разводит, – закатываю глаза я.