Текст книги "Ничья (СИ)"

Автор книги: mawka01

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 45 страниц)

Мы снова тронулись с места, молча всю дорогу, пока машина мягко не затормозила у нашего дома.

Вяло, хотя скорей, рассеянно улыбнувшись, мы попрощались с Ваней, и вышли из машины. Он еще стоял у подъезда, провожая нас взглядом, пока мы не скрылись за дверью.

– Ты где спать будешь? – Спросила Юлька у меня, едва мы зашли в квартиру.

– Не знаю, – устало выдохнула я.

Сейчас мои мысли занимали совсем другие проблемы и темы.

– Не хочешь, конец, вернуться к нам в комнату? – Спокойно поинтересовалась девчонка, помогая снять мне куртку.

– А что?

– Мне без тебя одиноко, что ли…

Одиноко? Неужели она сказала это? За всю нашу совместную жизнь, я почти не слышала от нее такие слова. Почти не говорила сама.

– Юль…

– Нет, правда, извини меня, возвращайся уже, – она с надеждой берет мою руку и смотрит мне в глаза.

– Ладно, – сдаюсь я, – пошли.

Юлька, к моему удивлению, вела себя совсем тихо и робко, лежала от меня на расстоянии вытянутой руки и даже не смотрела в мою сторону. Мне это показалось даже странным. Я лежала спиной к ней, но она даже не подвинулась ко мне, не обняла. Да что это с ней? Я не хочу ничего с ней такого, но мне куда более приятно, когда Волкова обнимает меня, тем более что я уже начинаю замерзать.

– Юль, ты спишь?

– Неа, – отзывается она еле слышно.

– Я замерзла, – так же тихо шепчу в ответ я.

– Подожди, сейчас я принесу тебе одеяло, – тут же реагирует Волкова.

– Какое одеяло? Не надо…

– А что тогда?

– Обними меня! – Говорю я, закатывая глаза.

Что это с ней?

Юлька робко подползла ко мне и несмело обняла, прижавшись ближе ко мне.

– Что с тобой? – Через минут пять полной тишины, спрашиваю я ее.

Мне и правда интересно, что происходит.

– Ничего, знаешь, я все переосмыслила…

– Что, все?

– Ты так и не научилась, не перебивать меня…

– Извини, – рассеяно улыбаюсь я, но она не видит этого.

– Ты права на счет нашей дружбы, и я слишком дорожу ей, чтобы рушить ее. Извини меня за все, больше такого не повторится.

– Даже если скажет Ваня? – Иронично бросаю я.

Не верю ей почему-то.

– Нет, я имею в виду вне сцены.

– Ясно, – протягиваю я и беру за руку девчонку, – ты в машине сегодня чувствовала то же самое?

– Наверное, – тихо говорит она где-то в области уха.

– Это так странно, да..?

– Очень, я такое чувствовала впервые.

– Я тоже…

– Спокойно ночи, Ленок.

– Спокойно ночи…, – шепчу в ответ я, сильнее сжимая ее руки в своих.

Так мы и засыпаем.

====== 30 ======

“Только бы не влюбиться в тебя...”

Мы еще раз глубоко вздохнули и вышли на сцену. В глаза тут же ударил яркий свет, точно тебя опрашивали на каком-то допросе. Такое странное чувство и пугает меня именно оно, его невозможно передать словами. Коленки так дрожат, сердце бешено стучит, руки становятся влажными от волнения. Как и говорил нам Ваня: “Натягиваем улыбки, беремся за руки и помним, что у вас безумная любовь – все просто”. Для него всегда все было просто. Просто: взять и полюбить девушку, взять и поцеловать ее. Все просто, Ваня! Ты как всегда прав. Я любила его, правда, но он считал, что воплотить его сумасшедшие идеи в жизнь так легко. А Юлька и не парится, ну или делает вид, что ее это не волнует. В таком случае я считала бы ее великой актрисой. Хотя, в конце концов, я и себя считала такой же. И все равно я не узнаю, что у нее на уме, в этом вся Волкова. Никогда не знаешь, что она выкинет в следующую секунду. Ну, а сейчас мне оставалось наблюдать лишь за ее безразличием ко всему происходящему, точнее к этим идеям Вани. Ей пофиг. Она хотела быть звездой – она ей стала. Ей все равно. А мне нет. Почему-то, но мне не все равно, я все еще не могу смириться с этой мыслью, что мы играем влюбленных в друг друга девочек-нимфеточек. Девочек-нимфеточек, как сказала бы Кипер, а Ваня удовлетворенно ухмыльнулся бы в ответ, прожигая глазами наши смазливые лица. Я просто дура! Давно мне пора выбить эти идиотские мысли, которые засели так прочно в моей голове. Неожиданно я чувствую тепло. Это Юлька взяла меня за руку. Все идет, как надо – по сценарию Вани. И он радостно наблюдает за этим, с глупой улыбкой на лице. Ну, что же, Ванечка, радуйся!

К реальному времени меня возвращает лишь начавшаяся фонограмма. Теперь стоит всего лишь вспоминать зазубренные движения, взгляды, когда и что нужно делать. Все это было настолько отрепетировано, каждый наш шаг, каждый взмах руки, каждый присев, что становилось противно. Но, наверное, так нужно было делать. Наверное, Ване и Лене виднее. Трясущимися от страха руками я подношу микрофон к губам и открываю рот, будто пою. Я даже не обращаю на эту фальшь внимание. На меня смотрят десятки глаз, все внимание обращено ко мне, от этого такой страх внутри и такая эйфория. Наконец, я отрываю свой взгляд от всех этих зрителей и внимательно смотрю на Юльку, всеми своими движениями показывая, как мы любим друг друга. Жаль, что все эти людишки даже не представляют, что между нами ничего нет, а вся эта показуха иногда вызывает даже ненависть друг к другу. Только сейчас намного все страшнее, чем было тогда на репетициях, сейчас все не так смело, не так откровенно. Но хоть так.

Как только заканчиваются слова первого куплета, я падаю на колени, допевая последнее. Ваня говорил, что так нужно падать. Именно так, садясь на колени. Сгибаться, чтобы создавалось впечатление, что поем мы в живую. Как только я встала, ноги слегка подкосились, сердце начало стучать еще быстрее, чем было, как только мы вышли на сцену. Юлька подходит ко мне и обнимает, теперь я чувствую, что и ее потряхивает от страха, хотя это вполне естественно. Она обнимает меня, а я так же несмело обнимаю ее. В голове путаются мысли от происходящего. Боковым зрением я вижу удивленные, какие-то растерянные лица этих людей. Тех, которые смотрят на нас и не понимают, что будет дальше. А дальше…

Дальше будет просто наша фишка, за счет которой, наверняка, Ваня и хочет выехать. А почему бы и нет? Многие бы купились на эту дешевую выскочку. Такую же дешевую, как и все гостиничные номера, в которых мы раньше спали. И как выяснилось позднее, Ваня поставил на карту правильную вещь, которая выиграла. Идеи сумасшедших ведь побеждают чаще, достаточно только придумать очередной бред, на который бы купились миллионы людей. А Шаповалов и придумал. Только те люди, которые с полнейшим непониманием смотрели на нас, еще не догадывались, что произойдет в следующую секунду…

Ее влажные, полные волнения и трепета губы, прильнули к моим губам, не давая им ни единой секунды на раздумье. Я закрыла глаза и посильнее прижалась к Юльке, чтобы не упасть, чтобы мне не было страшно одной. Мне даже трудно было представить, что сейчас творится на лицах этих людей, пристально наблюдавших за нами, что думают эти девочки, такие же как и мы, глядя на нас? Что? В одну секунду мне показалось, что нас засмеют, что нас не поймут и просто опозорят. Ведь мы – две никому не знакомые малолетки, вышли на эту сцену и посмели петь об однополой любви, что никто и никогда не делал раньше, по крайней мере публично. Самое страшное – быть не понятным, ничего не может быть хуже. И в тот самый момент, когда закончился проигрыш, и Юлькины губы оставили в полном одиночестве мои губы, мне было страшно смотреть на этих девочек. Страшно, потому что я так боялась, искренне боялась увидеть в их глазах непонимание, презрение, злость. Но едва я окинула их взглядом, я поняла, что они до сих пор находились в растерянности, на секунду растерялась и я. А потом, мы с Волковой просто увидели их глупые улыбки на лицах, кто-то даже захлопал нам. Наверное, это значило то, что все можно понять.

Песня закончилась, но эти несколько минут показались мне бесконечными часами. В голове прокрутились все репетиции, все слова Лены и Вани, все наставления. Все. В конце нашего выступления бурный всплеск эмоций. Как это круто, когда ты видишь эту отдачу, когда ты ее чувствуешь. Такими – счастливыми и измотанными морально, мы ушли со сцены.

С радостными физиономиями, мы выбежали к Ване и Лене, ждавших нас за кулисами. Они радостно подбежали к нам и крепко обняли. Еще бы, им, наверное, тоже жутко приятно было лицезреть наше первое выступление. Надеюсь, что скоро о нас заговорят, мне даже не так важно плохо или хорошо, главное, чтобы говорили.

– Девчонки, ну, вы вообще молодцы, – радостно воскликнула Кипер, все еще обнимая нас, – меня тут всю трусило, пока вы пели, но все было отлично! Юлечка, ты молодец, что инициативу в свою руку берешь.

– Ну, как вы и говорили, – улыбалась девчонка, – спасибо вам.

– Да, спасибо огромное, – вторила я ей, – без вас у нас бы ничего этого не было.

– Все еще впереди, – сдержано проговорил Шаповалов, смотря в свой мобильный.

– Что там?

– Да ничего, Борис обещал позвонить, – отмахнулся он, – ну, что, девчонки? Предлагаю отпраздновать такое событие!

– Я только за, – сразу же откликнулась я, – только где?

– Ко мне домой поедем, никто не против?

– Нет, конечно!

Было решено ехать к Ване, а у него всегда круто, хотя мы были у него с Юлькой всего пару раз. По пути к нам присоединился и Ленчик, который наблюдал за нами из зрительного зала. С его стороны в нашу сторону обрушались тысячи комплиментов, отчего я ужасно смутилась, но все-таки безумно была рада нашему удавшемуся выступлению. Ведь первый раз заинтересовать этих девочек, мальчиков, это так важно, по крайней мере, для меня. Ленчик сказал, что мы отлично все сыграли, только немного зажимались в себе, но там же прикрыл это нашим страхом.

Мы ехали на Ваниной машине. Он сидела за рулем, рядом сидела Кипер, а сзади я, Юлька и Ленчик. Мы почти не разговаривали, в салоне играла тихая музыка, все мы, наверное, думали о своем. Мы с Волковой, уставшие, но такие счастливые, молча смотрели в окно, наблюдая за пейзажем. Ленчик рассказывал что-то Ване и Лене, которые с пониманием слушали его и изредка, перебивая, отвечали ему. Я все еще помнила глаза этих девочек и мальчиков, таких же, как и мы, помню эту дрожь в коленах, яркий свет, бьющий в лицо, влажные и трепетные губы Юльки, ее теплые руки, ее строптивый затылок, наши юбочки, натянутые до груди, белые носочки, эти эмоции… они незабываемы.

К Ване мы приехали около одиннадцати, но перед этим заехали в супермаркет, купив с собой продуктов. Дома у него было, как всегда тихо и уютно. Мы быстро приготовили какие-то закуски и принесли все в зал, накрыв на стол. Ленчик тем временем открыл шампанское и разлил его по бокалам.

– За Тату, – предложил тост Шаповалов.

– За Тату, – поддержали его мы.

Неожиданно у него зазвонил телефон, он в полной неясности взял трубку и сухо проронил:

– Я слушаю.

Наверняка он просто не хотел, чтобы его кто-либо беспокоил.

– Ваня, здравствуй, это Борис.

– А, Боря, это ты, привет, – заметно расслабился Шаповалов.

– Ну, как девочки выступили? – Поинтересовался тот.

– Хорошо, я бы даже сказал для первого рада просто отлично.

– Это хорошо, – довольно протянул он, – хорошо.

– Да-а-а.

– Что теперь думаешь делать?

– Сейчас клип выйдет по MTV, это должно подорвать общественность.

– Я бы тоже на это взглянул, – заметил Ренский.

– Я перешлю тебе его завтра, он уже готов.

– Буду ждать, до связи, Иван.

– Давай, – улыбнулся непонятно чему он и скинул трубку.

Мы все молча смотрели на Ваню и тоже улыбались, ожидая от него хоть какого-нибудь небольшого отчета.

– Ну, что смотрите? – Усмехнулся он, – Борис спрашивал, как девочки выступили, поинтересовался, что мы собираемся дальше делать. В прочем, как обычно, нужно вообще было бы встретиться с ним, ну это потом. А сейчас, давайте уже отдохнем?

– Давайте отдохнем, – засмеялся заливистым смехом Ленчик, наполняя очередной раз бокалы.

Мы снова выпили, Ваня включил негромко музыку, стали о чем-то разговаривать. Вроде бы Шаповалов делился своими идеями, но с каждым очередным выпитым бокалом, мысли становились все непонятней. Мы с Юлькой пили в меру, поэтому слушать споры Ленчика и Вани было так смешно. Лена что-то время от времени вставляла в их разговоры, смеясь так же, как и мы. В комнате горели лишь пару настенных ламп, отчего создавалось такое романтическое настроение. Мы с Юлькой давно сидели внизу, на подушках, остальные же расположились на диване. У Вани, нужно заметить, утонченный вкус, мне с каждый минутой нравится тут больше и больше. Неожиданно всю эту гармонию прервал звонок в дверь. Ваня, нахмурившись, задумался и только через минуты две, когда звонок повторился несколько раз, встал с дивана и пошел открывать дверь. Тут же послышался какой-то шум, мужские и женские голоса. Через минуту, он вернулся в компании каких-то людей. Мы все удивленно смотрели на них, лишь Кипер почему-то улыбалась.

– Привет, – первая нарушила молчания она.

– Привет, Ленка, – поздоровались с ней ребята.

– Это мои друзья, – представил их Ваня и вновь сел на диван.

За ним стояли трое мужчин и двое женщин. Они, открыв большой шкаф, достали много подушек и разбросали их по полу. Видимо, что здесь они не первый раз. Только тусклый ночник, отливавший апельсиновым цветом, освещал силуэты этих людей. Они достали несколько бутылок вина и поставили на пол. Кто-то из них смотрел на нас с Юлей, видимо, заметив это, Ваня снова заговорил:

– Это девочки мои, – на этих словах «гости», округлив глаза, тупо посмотрели на него, – они у меня в группе поют.

– В группе? Ваня, ты не рассказывал нам об этом, – с улыбкой заметил чернявый паренек, – что это ты?

– Забудьте на время, потом сами все узнаете.

– Любишь ты интриговать, Шаповалов, – какой-то вязкой, как смола, непонятной речью, сказала женщина, сидевшая в самом углу. – А что же реклама твоя?

– Реклама подождет, – ответил тот, как отрезал, на этом разговор и закончился.

После все нашли общий язык и снова начались бесконечные разговоры, темы который могли меняться в считанные секунды. Парой, я даже не могла уловить суть о чем говорят, потому что все еще думала о прошлом разговоре, желая вставить что-то умное. Но умное, обычно, говорил Ваня, все подолгу молчали, ожидая, пока он подумает и скажет что-то, что вызовет новый приступ смеха или ярых обсуждений. А после, когда все подустали, а половина бутылок с вином оказались пусты, тот самый чернявый парень, достал гитару и стал наигрывать какую-то мелодию. Ваня немедленно выключил музыку, до сих пор игравшую в комнате, и одобряюще улыбнулся.

– Ну, спойте чего-нибудь, – подбодрил Шаповалов гостей.

– А чего тебе, Вань? – Протянула Светловолосая женщина, сидящая с чернявым.

– На свой вкус давайте. Лен, Юль, не принесете еще немного винограда?

– Конечно, – кивнула я и повернулась к Юльке, – сходишь со мной?

Она молча встала, взяла меня за руку и повела на кухню. Холодильник после наших покупок был завален, мы кое-как нашли виноград и принялись мыть его.

– Круто у Вани, – протянула я, оборачиваясь к девчонке, – мне здесь очень нравится, квартира у него уютная и атмосфера такая…

– Какая такая? – Улыбнулась Волкова и подошла ко мне, – мне тут тоже нравится, я вообще довольна сегодняшним днем.

– Романтическая атмосфера, особенно в зале. Все так круто, просто нереально, держи виноград, – я отдала ей в руки большую тарелку и мы снова вернулись ко всем.

В зале уже стоял какой-то странный запах чего-то непонятного. Я толком не могла понять, что это. Мы поставили виноград на стол и сели на свои подушки. Почти все люди, довольно щурясь, что-то курили. В этом дурмане почти ничего не видно, только непонятный запах бьет в нос. Я обернулась к Юльке:

– Что это они курят? – Спросила я у нее.

– Понятия не имею, – пожала плечами она, – даже молчат и почти не разговаривают.

– Да уж, странно, – усмехаюсь я, откидываясь полностью.

Юлька ложится рядом, мы молча лежим с закрытыми глазами. Через несколько минут снова оживают разговоры, они из-за чего-то смеются, какая-то девушка начинает петь. Меня начинает жутко клонить в сон, но мне слишком нравится то время и место, где мы сейчас, поэтому я открываю глаза и упираюсь спиной в шкаф. Юлька умиротворенно обнимает мои колени, а я глажу ее по волосам. Она тоже устала за этот день, я ее понимаю.

Неожиданно к нам подсаживается Ваня, он с улыбкой смотрит на лежащую Юлю и берет ее за руку.

– Лен, у тебя руки холодные, – мычит она, не открывая глаза.

– Это не я, а Ваня, – смеюсь я, поглядывая на Шаповалова.

– Вставай, Юль, – говорит он, уже поднимая ее, – чего ты грустная? – Я устала просто, сегодня был сложный день.

– Я понимаю, но всем так весело, вам с Леной скучно?

– Мне нет, – тут же говорю я, – а Юлек просто устала.

– Давайте я посижу с вами, – улыбается он, прижимая к себе Юлю.

Ну вот, Юльку у меня отобрал, но я лишь улыбаюсь. Ванька Волкову же любит, как папа с ней нянчится, что-то говорит ей все, а она смеется, иногда я понимаю о чем речь и смеюсь с ними.

Ваня улыбается и смотрит то на меня, то на Юльку каким-то туманным взглядом, затем берет очередную сигарету и курит. Потом пьет много вина, мы пьем немного с ним. Все о чем-то разговаривают, Ленчик, кажется, заснул.

И все еще горят апельсиновые ночники, все еще романтическая остановка…

Так бы не сойти с ума… Только не сойти бы с ума…

Только бы не влюбиться в тебя...

====== 31 ======

В ту непонятную, смутную и скомканную, словно ненужный лист, ночь, мы оторвались по полной. Я тихонько дремала, откинувшись на подушки, но все еще в пол уха слышала, о чем говорят Ваня и Юля, слышала песни гостей. Вскоре, Шаповалов куда-то ушел, вместе с ним, похоже, и Волкова. Я тогда слишком хотела спать, не было сил посмотреть, где они, хотя это и не важно.

Наверное, тот день еще надолго отложился у меня в голове. Первое наше выступление, я даже не могу объяснить почему это так важно. Да что там объяснить? Не могу понять. Знаю, что это важно, но не понимаю почему. Наверное, все-таки, первое представление о нас, кто мы такие? Две девочки-нимфеточки, в длинных белых носках и клетчатых юбках, девочки, целующиеся без стеснения. Откуда мы вообще взялись? Кто позвал нас на эту сцену и зачем мы открыто, говорим о своей любви друг к другу. Да, пожалуй, это был главный вопрос – зачем мы говорим о своей любви, зачем показываем ее всем? Нам ведь не нужна была поддержка этих девочек, неуверенно улыбавшимся нам, нам было это совсем не важно. Это скорее мы поддерживали таких, как они. Показывали им то, чего они боятся. Почему-то. Наверное, из-за общих «норм», из-за приевшихся стандартов. Боятся они осуждения, и мы с Юлькой боялись тогда на концерте. И потом боялись, пока нам не привили чувство «наплевать». Наплевать, не на все, конечно, но нужно жить проще. Потом Ленчик, Ваня и Лена постоянно напоминали нам об этом. Жить проще – думать о себе, делать все для себя, забивать на мнение, эпатировать публику, плеваться от глупостей, хамить назойливым журналистам, нагло ухмыляться, провоцировать публику. Все это было. Всего лишь нужно было жить, как хотелось.

«Живи, как захочется, пока все не кончится…»

Утро получилось совсем одинокое, но к моей радости обошлось без головной боли. В зале спали «музыканты», Кипер расположилась рядом с Ленчиком на диване, но Вани и Юли я не заметила. Странно, где бы они могли быть? Еще немного повалявшись на подушках, я решила позавтракать и ехать домой, потому что ждать, пока проснуться остальные – не лучший выход. В холодильнике, слава Богу, еще осталось то, что можно пожевать. На ходу закидываю себе в рот пару бутербродов и запиваю их соком. Все же мне интересно, где Юля? Я осторожно прохожу ко второй комнате, где в прошлый раз спали мы с девчонкой, и приоткрываю дверь. Ну, а где они еще могут быть? На широкой кровати спят Ваня и Юля, смиренно посапывая. Чего они тут вдвоем? Неужели вчера так и не вернулись? Я закрываю дверь и, собравшись, ухожу, напоследок оставив записку, что уехала домой.

А позже Ваня дал нам неделю отдыха. Это круто, теперь я, скорее всего, уеду к родителям, не знаю, где в это время будет Юлька, но Шаповалов звал нас снова к себе, обещая не скучный вечер. Нет, я уж лучше к родителям, соскучилась по ним, как никак, да и Юлька давно своих не видела, хотя была безумно рада, услышав приглашение Вани. А весь этот отпуск оттого, что в это время Галоян собирается сидеть на студии и записывать ремикс «Я сошла с ума». Мы подробнее спросили Шаповалова об этих ремиксах, на что он ответил, что в декабре собирается выпустить сингл «Я сошла с ума», куда будут включены несколько ремиксов, оригинал песни, клип и ремикс клипа. Это даже забавно, мне нравится его идея, да и Юльке тоже.

В конечном итоге каждый остался сам с собой. Не знаю, хорошо это или плохо, но в любом случае я думаю, что нам стоит отдохнуть друг от друга. Недавно, после нашего выступления в клубе, показывали новости, где заикнулись и о нас с Юлькой. О нашем «шокирующем лесбийском поцелуе» , наши школьные формы и юные года. Ну да, куда же нам до вас – взрослых, мы ведь ничего еще не понимаем? Да я и не спорю, просто даже хорошо, что о нас говорят, хотя это только начало. Все еще впереди, как я думаю, и не одна я.

Юля осталась в Москве, и наверняка таскалась по клубам или ходила к Ване, может, отдыхала дома, а может, совмещала все вместе. Время от времени мы перекидывались смсками и созванивались. Во время того, как я уехала на несколько дней к своим родителям, оставив Москву далеко позади себя. Кипер же разрабатывала новые идеи для концертов, продумывала все наше поведение на сцене, все фразы, которые мы должны говорить. Ленчик договаривался о новых выступлениях, параллельно помогал Ване заниматься ремиксами на песню. Сам же Ваня следил за Галояном и его работой, обрабатывал какие-то бумаги, корректировал тексты песен. В общем, каждый был занят своими делами.

Пришло время возвращаться в Москву, там меня ждали Ваня и Юля. Мы снова стали записывать какие-то пробные треки, а параллельно Шаповалов показывал нам ремиксы, которые готовят для сингла.

В один из вечером мы с Волковой вернулись около полуночи домой и совершенно опустошенные упали на кровать.

– Может, телек посмотрим? – Предложила я, поворачиваясь к ней.

– Тебе еще охота смотреть его? Я, например, спать ужасно хочу! – Зевая, ответила та.

– Ну для фона хотя бы, давай.

– Мне пофиг, Лен, включай, – отмахнулась Юлька.

Я включила телевизор и поудобней устроилась на кровати.

Показывали какую-то чепуху, очередные тупые клипы и группы-однодневки. И я уже хотела было выключить чертов ящик, как вдруг увидела знакомые кадры. Решетка, дождь и первые аккорды.

– Юль…, – промямлила я, толкая ее в плечо.

Она подскочила с таким видом, как будто сейчас была чем-то напугана. Впервые, мы увидели наш клип по телевизору. Мы были совсем не похожи на самих себя – обычных, там были две девочки, юные девочки, которые так по-детски, наивно любили друг друга.

Совсем не мы. Другие мы. В глазах нездоровый блеск, мокрые юбочки и блузки, что придавало пикантности. Интересно, а о чем думают люди, которые смотрят это? Интересно, о чем? Мне почему-то стало не по себе, как-то никак. Внутри творилось что-то невообразимое. То ли радость, то ли восторг, то ли страх, то ли грусть.

– Лен, ты веришь, что это мы? – Тихо спросила Юлька, когда ротация прекратилась.

– Мы? Наверное, да, Юль, это мы…

– Тату…

====== 32 ======

Тату. Тату. Что это? Кто это? Никто собственно и не знал. Просто группа, которая была на слуху и две девочки в юбочках, которые целуются под дождем. «Я сошла с ума, мне нужна она», кажется, в то время все и начали сходить с ума, повторяя мертво-бледными губами эти простые строки. Нигде и ничего не было о нас слышно, кроме клипа, который наделал много шума. Один клип и ничего больше. Мы знали только одно, что по России пошла волна эмоций, что маленькие девочки, такие же, как и мы с Юлькой, до беспамятства повторяли эти строки: «Я сошла с ума, мне нужна она». И ничего более…

А потом Ване просто стали срывать телефоны. Звонили всякие издания, журналы, газеты, все хотели знать, кто мы?

Кто мы? Знали бы мы сами, а тут вы еще спрашиваете. Кто мы? Да все хотят знать, но нужно держать эту паузу, вся команда правильно просчитала. Нужно молчать, подливать масла в огонь, чтобы все еще больше хотели знать о нас, чтобы все пересматривали тысячный раз клип, жадно впиваясь глазами в наш поцелуй, чтобы все требовали еще и еще. Все захотят этого, мы-то знаем.

Звонки все еще не прекращались, но Ваня все еще корректно молчал, отвел уклончиво. А еще коронной фразой стало слово: «Ждите». А что еще оставалось делать этим бедолагам? Все изменилось с тех пор, как в один из дней, наш клип оказался на втором месте в «Русской десятке» МТV. Наверное, это и значило, что это прорыв? Даже Ваня улыбался. А мы так и подавно сходили с ума от счастья, обнимали друг друга. Через несколько дней Шаповалов ответил снова на один из звонков журналистов и все же решил дать согласие на статью. Они решили встретиться в каком-то кафе, но нас с собой он не взял. Хотя все логично. Пусть с ним поговорят, а мы помолчим, так-то лучше. Интересней.

Тот день настал, наш Ванечка пришел в кафе с опозданием. Там его уже поджидал человек из журнала. Он был строго одет, в какой-то костюм и даже напялил галстук для солидности, но это не так важно. Ваня же – напротив, как обычно был одет в то, в чем ему было удобно. Он всегда пренебрегал дресс-кодом. Мужчина с дежурной улыбкой на лице стремительно привстал и пожал руку ему.

– Здравствуйте, Иван, я представитель журнала «Неон», меня зовут Алексей Борисов.

– Можно не так официально? – Махнул рукой тот, – ну что, Леха, что спросишь у меня? – Откинувшись на стуле, осведомился Ваня.

– Расскажите, как пришла идея создать группу? Какие у вас мысли для будущих дел? Группа будет ориентирована на нетрадиционную ориентацию или же нет? В общем, все, что можете сказать… В следующие два часа шаповалов не спеша, разжевывая каждое слово, рассказывал журналу «Неон» о своем проекте. Первое откровение, но оно того стоит.

Числа 20 ноября вышел журнал «Неон» с весьма интересным заголовком ««Тату» – новые люди в шоу-бизнесе». По-моему, очень даже интригующе, учитывая то, что эти четыре буквы «Тату», уже сводят людей с ума. Надеюсь, что им придется печатать дополнительный тираж, чтобы девочки скупали этот журнал. Мы тоже купили его, чтобы прочесть то, что этот Алексей Борисов написал о нас.

На самом деле получилось очень интересно и почти правдиво. Наша придуманная с Ваней – правда, но ведь так и есть для остальных. Это всего лишь игра на публику, но так надо, никто не узнает. По крайней мере сейчас. Ну что там, что писали? Да все хорошо. Какие мы звезды, что мы ворвались в шоу-бизнес стремительно, все верно. Ваня рассказал, где нашел нас, где мы нашли его. Он сказал все правильно про актуальную проблему подростков, про выбор пути, все так. Ваня далеко не глупый человек, он знает, о чем говорит и даже странно пахнущая трава не мешает ему думать. Даже с одурманенным рассудком он иногда выдает абсолютно идиотские идеи, которые побеждают. Так было всегда…

Он так же и рассказал о нашем клипе, как долго мы над ним работали, поведал всему миру, в чем сам смысл клипа, ведь многие бы, с их плоским мышлением, наверняка бы увидели в этом только двух сладких девочеи-лесбиянок, которые пропагандируют однополую любовь. Но нужно было искать глубже, именно для ленивых тварей, Ваня рассказал смысл, который он внес в свою работу. Мы с Юлькой глупо улыбались, читая его слова: «У проекта много граней, и я не собираюсь ограничиваться одной. Это мой взгляд на мир, и я уверен: все, что в дальнейшем будет делать «Тату», будет современно, сексуально и культово.» Не дурак Ваня, совсем не дурак.

Шло какое-то время, к концу подходила запись сингла «Я сошла с ума», а вместе с тем все сходили с ума. Через полмесяца журнал «Неон» снова дал знать о себе, выпустив очередную статью про нас. Краткий обзор за прошедший год. Ну ничего, молодцы.

Шаповалов договорился о конференции в старой Юлькиной школе, наверное, там будет много девочек и всяких журналистов, фотографов. Нам сотый раз объяснили, как себя вести, что говорить, ну а на крайний случай с нами будет Ваня. Он если что поможет.

Приехали на эту чертову конференцию мы с опозданием где-то в полчаса. Ну и ладно, спасибо, что они вообще не обломались. Сколько же было там людей! Все выглядело и правда серьезно: важные охранники на входе, куча каких-то слишком суетящихся дяденек в маленьком и душном актовом зале.

Юлька, как и было сказано ей, все время держала на за руку. Мы сели и стали отвечать на вопросы журналистов. Про личную жизнь не слова, хотя именно этого все и хотели. Не удивительно, что эти люди, чтобы вырвать кусок мяса и про ориентацию спросили. Совершенно не удивительно.

– Что им больше спросить не о чем? – Начинала злиться Юлька, нагибаясь ко мне.

– Посади Волкову к себе на колени, – Ваня ненавязчиво улыбнулся мне, но сказал это так, чтобы никто не слышал.

Я, в свою очередь, ничуть не смутившись, приподняла ее и усадила к себе на колени, гладя мои волосы, мило улыбаясь мне, а я ей. Столько фальшивой нежности я видела в ее губах, глазах. Но я почему-то улыбалась ей искренно. Я не была приучена к фальши, я слишком плохо умела играть, но ради всего этого дела я просто должна была научиться. Обязана.

Сколько же было этих вопросов? Одинаковых, однообразных, зачем их повторять? Неужели эти люди думают, что мы скажем что-то новое? Хотя мы с Юлькой практически не разговаривали, за нас отвечал Ваня, а мы только улыбались в камеры и заняты были друг другом.

– Я всегда очень хотела петь, – говорю я, улыбаясь какому-то мужчине, задавшему вопрос, – я пыталась подражать всем певицам. А тему песни «Я сошла с ума» всегда воспринимала очень серьезно. Когда я пою, то это проходит через меня. Раньше такая любовь была под запретом, но ведь эти люди такие же, как мы.

– Эта песня о любви двух девочек, – говорит Юля, – но я думаю, в ней связь с самоубийством, потому что когда человек совсем один, он начинает размышлять об этом. Как будто мы обе сошли с ума, и никто в мире не в силах нам помочь.

– Мне совершенно безразличны все нравственные моменты и разговоры «за» и «против» на эту тему. Я смотрел на клип исключительно как режиссер и продюсер, – как-то пространственно сказал Ваня. – В его идею был первоначально заложен некий общественный протест. Но, чтобы по-настоящему «пробить» публику, на одном протесте не выехать. Он прошел бы совершенно незамеченным, если бы его не вытащил паровоз откровенного эпатажа… Все, что было в первой песне и первом клипе, далеко не единственная грань проекта, поэтому я на этот счет совершенно не беспокоюсь. Я думаю, что после второго клипа девушек зачислят в совсем другие представители, а после третьего – еще куда-нибудь. Цели сознательно раскрутить только один образ – нет. Мы просто использовали эту тематику для выражения протеста. Мы совершенно не против гей-культуры, но развивать в этом направлении группу не хочется.