Текст книги "Ничья (СИ)"

Автор книги: mawka01

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 45 страниц)

– Эти съемки были такими трудными, мы так мерзли. Мне иногда казалось, что вообще из этого ничего не выйдет, – говорила Юля. – Я была так счастлива, когда увидела наш первый клип, и сказала Лене: «Можешь поверить, что мы – «Тату»!»

Слишком много хотят знать, и слишком мало будут знать. Пока это вам не нужно.

Подошел конец конференции, все стали расходиться. Нас как всегда подловили журналюги и снова что-то стали спрашивать. Кажется, это канал MTV, ну а что еще? Им можно сказать пару слов.

Пока Юлька им что-то втирает, я мило улыбаюсь в камеру.

– Девчонки, ну а поцеловать можете? – Спрашивает наглый репортер.

Я даже как-то теряюсь, Ваня особо не говорил по этому поводу, но если мы откажемся, то плакал наш образ и эпатаж. Даже я это понимаю, наивная такая. Кажется, Юлька успевает дать ответ быстрее, чем я соображу.

– Да без проблем, – нагло улыбается она и целует меня.

Теперь этот придурок уж точно доволен. Такой-то материал унесет с собой. Ну и ладно!

– Девочки, как вам ваша первая пресс-конференция, – спросил Ваня, когда мы заехали к нам домой.

– Круто, хотя журналисты достали с одинаковыми вопросами, – фыркнула Юлька.

– И провокационные вопросы тоже так себе…

– Ничего, привыкайте, – добродушно оскалился он, допивая чай.

– Привыкаем…

«Самый успешный дебют 2000 года».

Да, хорошо загнули, но нам с Юлькой от этого не хуже. Стартовали так с стартовали, не ожидали такой реакции, но пусть пиарят, все правильно. С той пресс-конференции просто уже столько времени, вышло столько статей. Можно начинать гордиться собой и болеть звездной болезнью. Мы начали покупать все эти журналы с заголовками о нам и просто собирать, круто ведь, потом будет что показать внукам. Ваня дает интервью сам, мы все еще стараемся молчать, но уже не так сильно, как раньше.

– Начиная работать над проектом «Тату», вы наверняка определили для себя нишу, которую группа должна занять? Что это за ниша, если не секрет?

– Прежде всего, я хотел сделать то, чего у нас еще нет. В шоу-бизнесе определяющим фактором часто является возраст артистов – на возрасте я и хочу сыграть. Что касается музыки, то здесь все было сложнее. Я очень долго колебался, в какие дебри вести этот проект – танцевальные, альтернативные или еще какие-нибудь. Сейчас все вокруг говорит в пользу танцевальной музыки, но ее у нас будет в лучшем случае половина, да и то – это танцевальная музыка нагружена каким-то смыслом.

Совсем скучно было бы говорить о чем, чем мы занимались день за днем. Постоянно была какая-то работа, в частности над альбом, который мы планировали выпустить в конце весны, но это только планы. Загадывать сложно. Все стали что-то говорить о нас, гадать лесбиянки мы или нет, организовывать фан-клубы. Сингл «Я сошла с ума» уже хорошо раскупался и все сходили по нам с ума. Дело оставалось за нами: любить друг друга и наиболее реалистично показывать это на публике.

Ваня должен был уже тогда гордиться нами…

====== 33 ======

Все оставшееся время мы усердно записывали альбом, пытаясь внести больше того, чего мы вкладывали. В мае подписали контракта с компанией Universal Music Russia. Подумаешь, вот! Что на этом останавливаться? На самом деле я просто хожу с задранным носом. Не могла и мечтать о таком! Все произошло 16 мая в гостинице “Radisson-Славянская”. Грядущий контракт предусматривает выпуск трех альбомов, первый из которых – “200 по встречной”. На самом деле мы им еще и больше выпустим, в нас сейчас столько желания работать и пахать, но как снисходительно улыбается Ваня и говорит: «Ничего, еще наработаетесь, еще устанете пахать, будете падать замертво в гостинице, едва придете с концерте. Я вас обещаю, вот увидите. Еще будете не раз ругаться и кричать, что вам все надоело, что ничего не нужно, а я буду молча смотреть на вас и улыбаться, потому что знал, что так будет. Но с вами, девочки мои, мы еще не раз покажем всему миру, что такое любовь и с чем ее едят, мы еще дадим поверить этим людям в хорошую и качественную музыку, про нас еще вспомнят и еще до-о-олго будут вспоминать».

Только его красноречивых слов не было на подписании этого договора. Может, боялся лишний раз что-нибудь сказать, вдруг все оборвется? Хотя Ваня не глуп, совсем не глуп, он предпочитает молчать и только загадочно улыбаться.

Как только мы вышли из здания гостиницы, я заметила, что Ваня с облегчением вздохнул. Мы поймали такси и отправились домой. Все дорогу все напряженно молчали, видимо, были просто измотаны сложным днем. Только тихое радио разливалось в салоне, водитель задумчиво курил, наблюдая за дорогой.

– Вань, – окликнула его Юлька.

– М? – Не оборачиваясь, промычал он, он вообще, когда его звали, почти никогда не оборачивался.

Может, привычка?

– Ну, чего ты молчишь? – Тихо спросила девчонка, улыбаясь, – мы ведь молодцы, да?

– Молодцы, – протянул тот и улыбнулся в зеркало ей, – скоро клип выйдет, через пару дней, посмотрите?

– Шутишь? Конечно, посмотрим, – оживилась я, – мы ведь так долго и упорно над ним работали.

– А выступать мы будем? – Снова влезла Волкова, – я так хочу выступлений, просто надоела рутинная работа!

– И выступать будем, – кивнул он, – еще устанете, еще…

– Мы помним! – В один голос.

Таксист усмехнулся, а Волкова просто согнулась от смеха.

Ваня обернулся к ней и ласково потрепал волосы.

– Прекращай, Волчонок…

Меня, кажется, даже перекосило от удивления. С каких пор он называет ее так?

Как только мы пришли домой, и расположились в зале, я тут же пристала к Юльке с расспросами. Мне ведь и правда интересно откуда у Вани в последнее время такой интерес к ней. Если раньше я могла сказать, что мне показалось, что я стала мнительная, то сейчас это просто очевидно, особенно последние несколько месяцев. Думаю, что она не обидится, хотя это же Волкова, вспыльчивая натура.

– Юльк, а чего это он тебя Волчонком называет, а?

– Не знаю, – улыбается она с закрытыми глазами, – прикольно так, правда?

– Очень, – кривляюсь я, – он тебя так раньше не называл? Впервые от Вани это слышу вообще!

– Нет, не называл. Хотя было пару раз, а чего ты так удивляешься, что здесь такого?

Ну вот, сейчас вызову подозрение. А потом, как обычно, понесется. Как обычно, я-то знаю нас. Ну мне ведь интересно и ничего такого здесь, наверное, нет. Надеюсь, что Юлька меня поймет.

– Да вообще ничего, у тебя имя есть, это уж как-то слишком, – недоверчиво начинаю сипеть я, – даже я так тебя не называю.

– Брось, Катина, что с тобой? Нравится так что ли, как он называет меня – волчонок? Ну, хочешь, ты меня так тоже называй, – раскрывает глаза она и подсаживается ко мне ближе.

Юлька обнимает меня за плечи и прижимается щекой к моей щеке. Я не очень удобно себя чувствую, поэтому мягко снимаю ее руки с моих плеч и отстраняюсь.

– Как он что ли? – Моему удивлению нет предела, – ты сейчас шутишь или серьезно говоришь?

– Серьезно, конечно, что не так, Ленок?

– Да ты издеваешься, – усмехаюсь я и недоверчиво смотрю на нее, – Волкова дело не в том, как я хочу или не хочу тебя называть, буду или не буду, просто от Вани это слышать странно! Многие окружающие могут не так подумать…

– Как не так? – С полуоборота заводится она, – не поняла тебя, подробней, пожалуйста.

– А что ты заводишься так сразу, я тебя задела, больная тема, да? – Иронично замечаю я.

Сейчас будет драка, кошачьи бои. Чувствует моя задняя точка. Заводится так, значит, задела ее.

– Катина, не начинай, а? Какая больная тема? Мне просто интересно, что ты имела ввиду, когда сказала, что со стороны это как-то там смотрится. Мне, вот, интересно, как же это смотрится? Расскажи, будь добра! Что такого в том, что он называет меня волчонком?

– Да что ты прицепилась? – Начинаю сдавать обороты я.

– Это я прицепилась? – Начинает закипать девчонка. – Ты начала эту тему, я от тебя не отстану, пока не получу ответ. Так, скажешь? – Она подскакивает ко мне и пронзительно смотрит мне в глаза.

Я отвожу взгляд.

– Что ты молчишь? Лена, так что? Или ты просто ревнуешь? Боже, только не говори мне, что ты ревнуешь меня к Ване, я не выдержу этого! Катина! Очнись!

– Да что Катина? Со стороны это выглядит так, будто он заигрывает с тобой! – Выпалила я на одном дыхании и мне стало так стыдно, что я не знала, куда себя деть.

– Заигрывает, значит, – Волкова пыталась вести себя невозмутимо, будто ей все равно, но я видела, что она едва ли сдерживается и я очень ее задела. – Заигрывает, Лен…?

Повторяла она, будто пыталась осмыслить слово.

– Юль, извини уж, но я сказала, как думаю.

– Да ничерта ты не думаешь, – вскинула руки она и закричала на всю квартиру, – ты просто завидуешь, что Ваня уделяет мне больше внимания, чем тебе. Я ведь тоже правду говорю!

– Да что ты? – В ответ закричала я ей, – по крайней мере он не ведет со мной себя так, будто я ему не безразлична и он хочет меня уложить!

Наверное, это было слишком. Я только потом поняла это, когда Волкова, с молниеносной скоростью подскочив ко мне, залепила смачную пощечину. Это было слишком, я и сама знаю, но в таком пылу эта фраза вырвалась случайно. Она незамедлительно куда-то выскочила из квартиры, хлопнув дверью. А я так и осталась сидеть на диване. Щека ужасно горела и ныла от боли. Я даже не в силах что-то поделать. Нужно приложить лед… Нужно приложить лед, – думаю я, а сама так и остаюсь сидеть. У меня нет сил вставать. От безысходности я начинаю тихо плакать и хлюпать носом.

Всю ночь я не могу заснуть, ворочаясь и ворочаясь на постели. Юлька так и не появилась, тогда в мои мысли лезли самые страшные представления, где она. Наверное, к Ване своему поехала, – рассуждаю я и злюсь еще сильней на нее. Мне обидно и за себя и за нее, но больше всего я злюсь на то, что ее нет дома. Я просто волнуюсь за нее, и ничего тут не придумаешь. Я бы даже не удивилась, если бы Волкова попала в какую-нибудь передрягу и нашла приключений на свою попу. Приоткрыв глаза, я посмотрела на часы. Почти четыре утра. За окном скоро будет светлеть, а я все не могу заснуть. Мне ужасно стыдно за то, что я ей наговорила, мне стыдно за правду. Мне плохо без нее, но и мириться я с ней не хочу, не собираюсь. Просто важно знать, что с ней все хорошо, я ведь не совсем бесчеловечная.

Она появляется дома к утру, я понимаю это, как только просыпаюсь от громкого хлопка дверью. Делать нечего, нужно вставать. Сонная, я иду к ней в коридор, она стоит, раздевается. Вся какая-то в ссадинах, синяках. Я морщусь и иду на кухню. Интересно, где она была? Может, ее побили? Бедная Юлька. Она заходит на кухню и лезет за аптечкой, я искоса наблюдаю за ней и готовлю завтрак. Нда, вид у нее не фонтан. Волкова сидит и обрабатывает свои ссадины перекисью, охая и морщась. Больно, наверное, ей. Ну, нечего было из дома сваливать, ничего бы не случилось.

Я молча ставлю завтрак за стол и достаю кухонные приборы, раскладывая не только на себя, но и на нее. Видимо, даже ее обида на меня, не мешает ей уплетать еду или ей попросту все равно на меня. Закончив с завтраком, я все убрала и отправилась в душ. Какого было мое удивление, когда я заметила, что у меня самой лицо, как у стухшего грейпфрута. Щека припухла и отливала чуть синевой. Я осторожно коснулась ее рукой, но тут же отдернула обратно.

Едва я вышла из душа, раздался звонок сотового Юльки. Она практически сразу же подняла трубку. Я прислушалась.

– Ало, привет, да, все хорошо. Ничего нового, правда, наверное, еще не знаю. Не знаю, чем она, я телек смотрю, просто. Конечно, помню, да. Было бы круто, у меня все в порядке с настроением. Вань, прекращай, – она засмеялась, – хорошо, буду, и я тебя, давай.

Я, сжав кулаки, зашла в зал и как бы между прочим стала перебирать книги на книжной полке, выбирая то, что можно почитать. Тут почти все книги Шаповалова, надеюсь, что наши интересы совпадают хоть в чем-то. Мне повезет, если я найду классику, почитала бы с удовольствием, учитывая то, что делать нечего.

– Что, Ванечка звонил? – Не смогла удержаться я, чтобы не съязвить.

– Да отвали ты от меня со своим Ванечкой, – огрызнулась в ответ она, пялясь в телевизор.

– Он как раз таки не мой, а твой!

– Ну, тогда тем более отвали! Не мешай мне смотреть телек.

– А то что? – Стала я, загородив ей вид, – что ты мне сделаешь?

– Катина, не беси меня, – привстала она и угрожающе посмотрела на меня.

– Ой, боюсь-боюсь, – как в детстве, притворно проныла я, – Волкова, откуда в тебе столько дерзости?

– А откуда в тебе столько смелости теперь? Глотку ногой еще не пережали, – хмыкнула она и резко схватила меня за подбородок.

Я перехватила ее руки у запястья и метнула в ее сторону взгляд, полный ненависти.

– Что же ты молчишь? – Тихо выдохнула она прямо мне в губы. – Запомни, Лена, силенок у меня побольше, и смелости. Не нужно тут выступать в роли бесстрашной амазонки, тебе это не идет. Твоя роль играть смазливую идиотку, которая любит взахлеб, быть овцой, пусть и интеллектуальной, но ты же должна помнить, что ты за меня всю хватаешься. И будет еще долго хвататься. Не нужно амплуа менять, тебе не идет.

– Волкова, да ты просто самовлюбленная идиотка, неужели ты не замечаешь это в себе? Даже сейчас ты несешь какой-то бред, про то, какой должна быть я, причем только на сцене, ты же в жизни похуже, чем в своем амплуа будешь. Позволяющая себя любить, значит? Да ты дура, которая наверняка никогда не любила. Где твоя любовь? Почему ее никто не видит? Кем ты себя возомнила? Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать? Мне противно быть с тобой рядом…

– Тогда чего ты здесь стала и вопишь, как ненормальная? Вали, – она со всей силы пихнула меня, отчего я чуть не упала, но устояла на ногах.

– Какая же ты мерзкая, – плюнула я в ее сторону и скрылась за дверью в нашу комнату.

– На себя посмотри! – Послышалось мне в спину.

Вся взъерошенная, как подравшаяся кошка, я сидела на кровати, сложив руки, и прерывисто, тяжело дышала. Сейчас я просто ненавидела ее каждой клеточкой своего тела. Она слишком много себе возомнила. Думает, что может управлять, крутить мной, как хочет, неужели она готова поверить в эту «любовь», которая у нас на сцене? Неужели она и правда будет ходить с этой маской, полагая, что в жизни все так просто. Я люблю ее, а она позволяет себя любить. Неужели и правда она слепа, как крот? Если так, то мне остается только жалеть ее. И ненавидеть. Всего-то. Других выходов из этой ситуации нет. Мои мысли неожиданно прервал звонок мобильного.

– Да, – как-то резко ответила я, даже не взглянув на дисплей.

– Привет, Лена, – в трубке послышался голос Вани.

Он весьма бодр и весел, как я слышу.

– Привет, – сухо продолжаю я.

В полнее оправдано то, что я не хочу с ним общаться. По крайней мере – сейчас, меня слишком все раздражает.

– Вам нужно завтра днем заехать ко мне в офис.

– Вам, это кому? – Спрашиваю я, как бы без особого интереса.

– Что значит кому? Тебе и Юле!

– Ты недавно звонил Юле, она не могла мне передать? – С новой силой начинаю злиться я.

– Нет, не могла, у нее почему-то нет желания с тобой разговаривать.

– Да, вот странно! – Фыркнула я в трубку, – с чего бы это вдруг?

– Вот мне тоже интересно, – спокойным голосом продолжил он, – она мне и сказала звонить тебе лично.

– Какая честь, блин! Спасибо, так во сколько нам приезжать?

– Как только, так сразу. Желательно до четырех часов дня, боюсь, что позже я буду занят.

– Ладно, – снизошла я, – что там с альбомом?

– Завтра об этом поговорил, – коротко ответил Шаповалов, – все, у меня дела. До завтра.

– Пока, – почти мгновенно я скинула трубку.

– Что, Ваня звонил? – Тут же в дверном проеме появилась Волкова.

Вот только ее здесь не хватало. Я уже устала ругаться с ней.

– Когда ты уже оставишь меня в покое? – Снова ощетинилась я и подошла к ней.

– Когда? – Она приложила палец к губам, как будто обдумывая ответ. – Наверное, когда пойдет красный снег.

– Петросян отдыхает, – скалюсь я, сверля ее взглядом, – очень остроумно.

– Елена Воробей, – поправляет она меня, – Петросян мужчина.

– Да еще смотря как на тебя посмотреть, – съязвила я и отошла к окну.

Мы снова разошлись, но как оказалось ненадолго. Снова стали цепляться друг за друга, наверное, из-за скуки.

– Да заткнись ты уже, сколько можно истерить!? – В своей обычно манере орала Волкова на меня.

– Отвали и прекрати пилить меня, – огрызнулась я, бегая по квартире, – из-за твоего беспорядка, я не могу найти свои вещи! Сколько можно? Неужели так трудно убирать все по своим местам?

– За собой смотри, меня все устраивает.

– Хамка! – Плюнула я в сторону и пошла в ванную.

«С Волковой последнее время ничего не клеилось, она ненавидела меня, а я ее. Все потому что такое время, дурацкое время. Шаповалов орал из-за этого, просил, умолял, заставлял нас помириться. Но этого бы не произошло. Мы слишком устали друг от друга. Меня уже тошнит от ее выходок, колких фраз, как она меня достала. Знаю, что она думает обо мне то же самое, но ничего с этим не поделаешь».

– Сколько можно? Выходи, – колотилась в дверь Волкова.

– Опять ты? Оставь меня, в конце концов, в покое!

– Не дождешься, я хочу в ванную тоже, выходи!

– Отвали, Волкова! – В ответ закричала ей я, – хватит ломиться сюда, сломаешь дверь! Сломаешь ведь, идиотка, прекрати ты...ну..., – не успела я договорить, как дверь предательски затрещала, заскрипела.

Только Юлька может выбить замок. Что за дура?

Она стояла на пороге и смотрела на меня с идиоткой улыбкой на лице. Я стремительно завесила шторку, прикрывая тело.

– Что ты пялишься? – Зло прошипела я, – выйди отсюда!

– Будто я тебя не видела голой, с какой поры ты такая святая?

– Волкова, выйди! – Повторила я громче, когда та стала подходить ближе.

– Да убери ты ее, – дико засмеялась она, рванув штору, – не первый раз же, – закатила глаза Юля.

– Как ты мне надоела! Как же ты меня достала, Волкова, я ненавижу тебя, за что ты свалилась на мою голову? – Зло бормотала я, выходя из ванной.

– Куда ты собралась? – Улыбнулась та, хватая меня за локоть.

– Ты, кажется, хотела в ванную? Так иди! – Вырвала я свою руку.

– Ты знаешь, у меня так давно не было этого, – тихо проговорила Волкова, оскалив свои зубы и прикусив губу.

Я едва не задохнулась от ее наглости.

–Да пошла ты к черту, Волкова! – На последнем дыхании прошипела я, – ты совсем сошла с ума! Не трогай меня!

Юля стремительно прижалась ко мне и кончиком языка провела по шее.

– Помнишь, как на концертах? – Тихо, шепотом, спросила она. – Тебе ведь нравится, когда я тебя трогаю…

– Да отвали ты она меня, забудь! Я тебя ненавижу, – зло отпихнула я ее, – а концерты это просто обязанность! И ничего мне не нравилось!

– Ну и вали, дура! Может кое-чем заняться, пока я буду в ванной, – засмеялась она, вытолкнув меня за дверь.

– Волкова, мастурбация по твоей части! Так что, удачи!

Утро выдалось совсем непонятным. Все плыло перед глазами и совершенно не хотелось вставать. С кухни пахло чем-то горелым. Я вскочила с кровати и рванула туда. Там уже бегала Юлька и размахивала полотенцем. Вся кухня была заполнена дымом.

– Что ты наделала? – Схватилась я за голову.

– Еб*ный тостер, – орала она, – я тут не причем, он сам задымился. Что за х*йня!

– Открой окно! – Прикрывая нос и рот рукой, все же сказала я. – Что ты пыталась приготовить?

– Не поверишь, тосты! – Съязвила она, открывая окно, – че ты встала и морщишься? Если воняет, что стоишь тут?

Я молча развернулась и пошла в ванную. Доброе утро, Тату!

Мы стояли на остановке и ждали автобуса. Я еще раз оглянулась, небрежно, но с плохо скрываемым восхищением, оглядывая ее спину. Она, казалось, чувствовала мой взгляд на себе, поэтому нервно дернула плечами и снова вздохнула. Небо было плотно затянуто какими-то серыми, угрюмыми тучами, сквозь которые никак не могли прибиться солнечные лучи. На улице было хмуро, а тем временем на крыше, где раньше мы проводили время, становилось все холоднее. Я почувствовала, как мурашки пробежали по моей коже, надо было уходить. Она все еще не смотрел на меня, боясь показаться в моих глазах холодным человеком. Но я совсем не ждала ее взгляда, напротив, боялась бы посмотреть в ее голубые, как лед глаза…

… Мы постучались и в дверь и вошли. Ваня, как обычно, сидел за своим столом, сложив руки, видимо ожидал нас.

– Заходите, – приветливо улыбнулся он, – хорошо, что вы приехали пораньше. Ну, как ваши дела?

– Хорошо, – в ответ улыбнулась ему Юля.

– Лучше всех, – перекривляла девчонку я.

– Вы еще в ссоре? – Окинул взглядом он нас, – еще не помирились?

Мы молчали.

– Даже странно, раньше ваши ссоры занимали максимум несколько часов, – задумчиво произнес он.

– Совершенствуемся, – цокнула языком Волкова. – Зачем ты нас позвал?

– Ну и для этого тоже, а вообще напомнить, что скоро у нас выходит альбом и клип.

– Мы помним, – кивнула я.

– Я думаю, что нужно уже составлять список городов, тур по которым мы устроим.

– Будет тур? – Расцвела Волкова. – Скоро?

– Летом, а еще презентация альбома, я все придумал.

– Поделишься?

– Чуть позже, но обязательно, – кивнул он.

– А где мы будем жить, на чем ездить? – Снова пристала с вопросами Юля.

– Жить в гостинице, если время будет, – хищно улыбнулся тот, что не укрылось от меня, – ездить на поезде, а после каждого концерта вас будут водить в самые престижные гей-клубы города.

– Даже так? – Иронично заметила я, – для чего это надо?

– Зачем столько не нужных вопросом? Так надо. Пойду за Кипер схожу, посмотрю, как она там.

– А она здесь? – Спросила я.

– Да, на студии записывает что-то. – Нехотя ответил тот.

– Так она еще и поет?

– И поет тоже… Вообще, у нее много талантов. – Хриплый смех раздался уже за дверью.

Мы с Юлькой просидели еще минут пять молча. Она неожиданно подорвалась с места и куда-то заторопилась.

– Куда ты?

– В туалет выйду, пмс, кажется, – протянула она и вышла.

Через минуты три в кабинет зашла Кипер. Я удивленно посмотрела на нее.

– Привет, – поздоровалась она, – а чего ты тут одна сидишь?

– Привет, – заикаясь, вторила я, – да Ваня вот за тобой сказал пошел, а Юлька в туалет.

– Шаповалов не заходил ко мне, – с сомнением произнесла Лена, – я была с балетом, они там дурью занимаются, а им говорю, за что я вам плачу?

– Может, вы просто разминулись?

– Может быть, – пожала плечами она…, – как дела в работе?

– Нужно тебя об этом спросить, а не меня. У нас все хорошо, только с Юлькой ругаемся…

– Чего вы так?

– Да, не делим постоянно кого-нибудь, – бросаю рукой я и улыбаюсь.

– Ну бывает.

Ваня и Юля вернулись практически скоро. Только так «скоро», когда мы устали ждать.

– Лена, где ты ходишь? Я обыскался тебя, – раздраженно проговорил тот, – вечно тебя нет на месте, когда ты нужна.

– Я давно сижу тут, – ответила она таким же тоном.

Юлька, раскрасневшаяся села рядом. Ее челка взмокла, а сама она откинулась на диван и прикрыла глаза.

– Когда ты скажешь нам про гастроли? – Заговорила я.

– Ты обещал им гастроли? – Вмешалась Кипер.

– Да, Ленчик сказал, что скоро все будет. Сообщу сразу, когда будет что-то известно.

– Ну позвони тогда, – едва сдерживаясь, чтобы не вспылить, сказала я и направилась к выходу, – я думаю тебе больше нечего сказать? Пока…

====== 34 ======

При таком раскладе проще молчать, чем что-то говорить. Что-то совсем ненужное, не понятное, глупое и бездарное, как некоторые писательницы дешевых романов. Я навсегда для себя уяснила: если тебе нечего сказать, то у тебя есть два варианта – либо стоять и молчать хлопать глазами, либо уйти. Мне же проще выбрать второе и гордо удалиться. Настроения совсем нет, странно, но в голову мне приходит мысль развлечься. Я так давно не отдыхала по-настоящему.

А надо бы.

Юлька вернулась домой под вечер. Не спеша, открыв дверь, она лениво вошла в квартиру и разделась. В квартире было на удивление тихо, Волкова заглянула в зал – там никого не было. В комнате тоже было пусто, тогда девчонка крикнула:

– Катина, ты куда от меня спряталась?

Но ответа так и не последовало.

– Я вообще-то не шучу, выходи!

С новой силой закричала та. Но никто не отозвался.

Тогда Юля взяла свой мобильник и решила набрать Лене, которая куда-то делась. «Абонент временно недоступен», – послышалось в трубке. Любимая фраза тогда, когда человек тебе действительно нужен. Волкова, свалившись на диван, уперто стала названивать Лене, полагая, что абонент все же станет доступным, но спустя час, попытки прекратились. Девчонка набрала номер Вани, почти сразу же послышался хриплый мужской голос.

– Алло, я тебя слушаю.

Его мягкий голос разливался на том конце трубки, и Юля поймала себя на мысли, что она соскучилась по этому человеку.

– Ваня, привет еще раз, ты случаем не знаешь, где Катина?

– Понятия не имею, ее нет дома?

– В тот то и дело, что нет. Какой хер ее где носит? – Раздражительно пробубнила та, но снова стала говорить мягче.

– Не волнуйся за нее, волчонок, – примирительно сказал Ваня, – никуда не денется твоя Ленка, придет скоро. Может, в магазин вышла.

– Да хрен знает, ее телефон тоже не отвечает. Ладно, буду ждать.

– Волчонок…, – повторил Шаповалов еле слышно.

– Что? – Засмеялась девчонка, перекладывая телефон в другую руку.

– Я уже соскучился по тебе даже… Не хочешь приехать ко мне?

– Куда, в офис? – Продолжала гоготать Волкова, – Ванечка, уже ведь поздно.

– Ну, почему сразу в офис? Я же не в офисе живу, приезжай домой, тут пока немного гостей, но они скоро уйдут…, – продолжал тот.

– Скоро? Я сомневаюсь, обычно, они остаются у тебя на ночь…

– Нет-нет, – повторился Шаповалов, – если что я их попрошу уйти, хотя они собирались скоро уходить. Волчок, приезжай ко мне, а тут мне совсем скучно.

Девчонка на секунду затихла, Ваня молчал тоже, поэтому она отчетливо услышала звук гитары у него и песни, которая пела какая-то девушка и парень.

– Да я слышу, как у тебя там скучно. Извини, я сегодня правда не смогу, мне нужно дождаться Ленку.

– Ну, мы позвоним ей, приезжай, будет весело.

– Я не сомневаюсь, – расплылась в улыбке та и закусила губу, – но я не могу. Давай в другой раз?

– Ну в другой, так в другой, – вздохнул мужчина, – до связи тогда.

– Пока, не скучай там.

Волкова пыталась занять себя чем-нибудь, но ничего не получалось. Каждые 10 минут она смотрела на дисплей телефона, проверяя время. Только зачем? Катиной все равно еще не было…

Мы вваливаемся в квартиру, наверное, в 12 часу ночи. Еле стоим на ногах, кое-как пытаемся раздеться. Макс помогает мне снимать мою куртку, успев повесить свою. Он мой новый знакомый, случай познакомились в клубе. Зато я хорошо провела и продолжаю проводить время. Юльке можно, а я чем хуже? Как только моя куртка оказывается где-то на полу около вешалки, Игорь прижимает меня к стене и припадает к моим губам. Я пьяно смеюсь и пытаюсь сказать ему:

– Подожди, давай не здесь, пошли в комнату.

– А? – Пьяно ойкает он и расплывается в улыбке.

Понимая, что разговаривать с ним бесполезно, я беру парня за руку и веду в комнату, стараясь не шуметь. Юлька наверняка уже спит. Я оказалась права, Волкова лежала, свернувшись клубочком, на диване и мирно сопела.

– А ты чо не одна живешь? – Громко и тупо спросил Игорь.

Я зашипела и приложила палец к губам, скорее проводя его в комнату.

– Это моя подруга, она спит, пошли! Спать пора!

Мы зашли в комнату и рухнули на кровать, сбив при этом какую-то фигню с тумбочки.

– Что это было? – Выругалась я, – я накину что-нибудь, подожди, а ты раздевайся и ложись спать!

– Это что здесь происходит? – Хриплым голосом сипит Юлька. – Лена?

– Выйди отсюда! – Зло говорю я ей, даже не думая шевелиться.

– Пошел вон, – орет она парню, – чтобы через минуту я тебя здесь не видела! Лена, это же взрослый парень!

– Волкова, проваливай, кто бы говорил!– Начинаю беситься я.

– Ты еще здесь? – Нещадно орет она на парня, не обращая внимания на меня, резко приблизившись, она хватает его за волосы и тащит с кровати, – быстро выматывайся отсюда или я звоню ментам, за совращение малолетних на статью потянешь!

– Вот сука, – Игорь зло отпихивает ее куда-то в сторону и выходит.

– Сука! – Вторю я ему и с ненавистью смотрю на девчонку.

– Ты вообще помолчи, Катина, пьяная девка вматину.

– Заткнись, – на последнем дыхании прошипела я и схватила ее за футболку, слегка притянув к себе.

Она зло посмотрела в мои пьяные глаза и тяжело задышала. Я замолчала тоже, так же пялясь в ее глаза, не отпуская футболку. Юлька плавно перевела взгляд на мои губы и под своими пальцами я почувствовала, как стучит ее сердце. Мое дыхание сбилось, я как будто специально и зло подтащила ее еще ближе.

– Что ты так смотришь на меня? – Совсем севшим голосом просила Волкова, не опуская глаза.

– А ты что…?

– А ты?

– Перестань, не смотри на меня так!

– Тебе понравилось с ним, малыш?

– Пошла к черту!

– Фу, на его тебе остались его губы! Он наверняка был нежен с тобой… ты же неженка!

– Пошла к черту, Волкова.

– А как ты любишь? Нежно или тебе нравится страсть?

– Заткнись, – снова стала задыхаться я и невольно отпустила ее футболку из своих рук.

– Я тебя обожаю, Ленок, у нас все впереди, – тихо шепчет она мне и хватает мою руку.

– Ты похожа на нимфоманку…

– Да пошла ты, – смеется она и закрывает глаза…

У каждого человека в жизни наступает такой момент, когда все хочется поменять. Или все просто так, без твоего на то разрешения, меняется вокруг. Причем меняется так стремительно, что ты едва успеваешь следить за тем, что творится около тебя. Так или иначе, каждый человек в своей жизни хоть что-то меняет, а если нет, то что-то меняется само. В нашем же с Юлькой случае сказать на эту тему было гораздо сложнее, чем остальным. Наверное, все это потому, что мы слишком мало понимали тогда. Даже не учитывая то, что Ленчик и Кипер постоянно нагружали нас, а особенно меня, умными книжками, заставляли зубрить гениальные фразы. И только попробуй это забыть, голову тебе открутят сразу. Да и развиваться нужно, не все время ведь в дурочках сидеть. Достаточно открыть книги на нужных страничках, с аккуратно вставленными разноцветными стикерами, как обычно делала Лена. Или же с небрежно завернутыми концами страничек, чем отличался Ленчик. Юлька почти не брала эти книги в руки, но ей так и не попадало, как мне. Ведь все «гениальные фишки» лежали как раз на моих хрупких, белоснежных плечах, поэтому все свободное время в моих руках можно было наблюдать книги по психологии, философии или же разные высказывания знаменитых людей.

Трудно рассуждать о том, как и что у нас менялось. Быстро или медленно, замечали мы то или нет? Да какая в прочем разница? Для меня время временами тянулось так невыносимо, что только сон спасал от скуки, а иногда оно неслось, как ненормальное. Так же, как несутся мысли в Юлькой голове. Так же быстро. Она всегда старалась узнаться за ними, пытаться говорить все так же быстро. Отчасти у нее это получалось, но разве можно успеть за такими мыслями? Все больше и больше времени я проводила со своими дневниками в обнимку, записывая туда новые и новые мысли. Свои, чужие, Юлькины, фразочки Вани, которыми он разбрасывался, как только мог. Но какие это были слова. Может, он и понимал, что это и есть что-то похожее на гениальность. А что вообще такое гениальность? Каждый из нас думал по-своему. Ваня редко говорил об этих вещах, он вовсе не боялся поделиться своими знаниями, просто тогда, наверное, было не время. Так обычно он объяснял нам все. Точнее давал надежду на то, что когда-нибудь скажет. А сейчас просто не время. Для меня же – гениальность это то, о чем думают многие, что чувствуют все, но что никто и никогда не может сказать. Четко, понятно. Это гениальность в Словах. В письме же – такая же ситуация, разве что писать уметь нужно. Хорошо, понятно и правдиво. И много ли таких гениев? Я не знаю. Но Ваня был им.