Текст книги "От маминой звездочки в государственные преступницы (СИ)"

Автор книги: Марфа В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

14 июня София лежала в постели и понимала, она осталась совершенно без сил. Девушка вспоминала, как еще вчера она выходила во двор, а сегодня даже не смогла встать, чтобы позавтракать.

«Только добрым людям проблем принесла», – подумала София, – «Вот им это надо было, завтрак ко мне в комнату приносить только потому, что Соня почти не встает. Врача позвали. Позавчера на коляске в церковь возили. Вот им нужны эти проблемы? Можно подумать, своих хлопот мало».

Девушка заплакала. Вдали раздались шаги – в дом пришел врач.

Увидев знакомое лицо, София немало удивлена.

– Иван Антонович, – удивленно сказала София, – Я вас помню, вы к моей бедной мамочке ходили, а вот теперь к Соне вас позвали. Ну что скажете? Мама, кажется, померла через неделю после того, как вставать перестала, а в моем случае что-нибудь новое есть? Или все то же самое?

– Софья, – сказал врач, – За шесть лет медицина немного вперед шагнула, появились новые препараты, лечиться вам надо. Желательно, не в Москве.

– Это и в госпитале профессор Козлов говорил, – сказала София, – Не в таком состоянии на море едут, я это понимаю.

– Привстать сможете? – спросил врач Софию, – Давайте ранение посмотрю, как заживает.

– Да что там смотреть, солдат криворуких понапризывали, даже целиться не умеют, – сказала девушка, – Так бы уже давно подохла, а так мучусь второй месяц.

– Рано вам о смерти думать, – сказал Иван Антонович, осматривая девушку, – Раны заживать начали, хотя понятно, что высокая температура этот процесс тормозит, легкое вам в госпитале зашили, так что осталось чахотку долечить и все будет хорошо.

Однако выйдя из комнаты Софии, Бирюковым врач сказал немного другое:

– Ее мать в более легком состоянии с кровати не вставала, а она ходит и гуляет еще, – сказал врач, – Ну, то есть, до недавнего времени ходила. Значит, надежда еще есть. Я бы очень рекомендовал отдых и лечение в Крыму.

Так как до сих пор не было точных планов, где проводить лето, Георгий Сергеевич с женой решили, что в этом году они поедут в Крым, с детьми и Софией.

Девушка была не против, наоборот, очень радовалась этому факту. Ведь последний раз она где-то отдыхала только со своими родителями, и было это лет семь назад.

Вскоре София уже ехала на поезде на юг.

Бирюковы не стали тянуть с отпуском, ведь они сами планировали куда-нибудь ехать, поэтому уже 16 июня Георгий Сергеевич с женой, София и ее дети ехали в Крым.

Все дети Бирюковых уже были пристроены, создали свои семьи, и только София была не у дел.

Дорога далась девушке очень тяжело. София боялась не доехать до Крыма и умереть по дороге. Но, когда семья обосновалась в Массандре, Софии стало значительно легче. К концу июня в девушки появились силы не только сидеть во дворе дома, но и ходить к морю, а позже София начала гулять по окрестностям, дышать лесным воздухом.

Со временем температура перестала быть стабильно повышенной, грудь болела все меньше, девушка чувствовала себя все лучше.

Периодически София вспоминала, как они, много лет назад, отдыхали в Крыму с родителями, с некоторой грустью вспоминала эти времена, смотрела на то, как ее дети предпочитают ей общение с Марией Викторовной и, как бы ей ни было грустно от такой картины, понимала, что это – логичный итог того, что произошло.

«Надо было бросать Смольный сразу, как забеременела в первый раз», – подумала София, – «Тогда бы Юленька меня так не игнорировала. А теперь что сделать, ей мама – Мария Викторовна, а я так, родственница какая-то».

Вернувшись в Москву София обратилась с неожиданным обращением к Георгию Сергеевичу:

– Я бы хотела теперь съездить к свекрови, повидаться хотя бы.

– Тебе сил на это хватит? – спросил он девушку.

– Хватит, – ответила София, – Я чувствую себя довольно хорошо, съезжу хотя бы на недельку.

Девушка вдруг подумала о том, что дорога – удовольствие не самое дешевое и сказала опекуну:

– Деньги у меня есть, на билет хватит. Я половину из того, что заработала в Смольном, потратить не успела, некуда было.

– Нет, Соня, хотя бы в один конец я куплю тебе билет, чтобы быть уверенным, что ты поедешь нормально, а не зайцем, как ты иногда делала, – сказал Георгий Сергеевич, – И поедешь ты в спальном вагоне, силы надо беречь.

– Вы что, не надо, я третьим классом нормально доеду, – попыталась возразить София, – Тут ведь всего ночь ехать.

– Нет, Соня, я тебе покупаю билет во второй класс и очень надеюсь, что и обратно ты тоже вторым классом поедешь, – услышала девушка в ответ.

– Держи, – Георгий Сергеевич дал девушке денег на обратный билет, – Здесь должно хватить на обратный билет вторым классом и еще останется на гостинцы свекрови. Уж с пустыми руками не езжай.

София уехала, а Георгий Сергеевич сказал жене:

– Полегчало ей, раз решила теперь к свекрови съездить.

– Это да, – сказала Мария Викторовна, – На работу она устроилась, теперь надо бы замуж ее выдать, и все, можно будет считать, что свои функции мы выполнили полностью.

Женщина задумалась:

– Вот только замуж ее никто не возьмет из приличных людей, после всего того, что произошло. Непонятно сколько раз судимая, разведенная, с внебрачным ребенком, третий ребенок у чужих людей живет, и забирать она его не планирует…

– Возможно, это и к лучшему, что третья дочь попала в любящую семью, – сказал Георгий Сергеевич.

– Ну это да, а то было бы: Юленька, Феденька и «отвали отсюда». Ничего хорошего, – задумалась Мария Викторовна, – Хотя знаешь, может, в университете она кого-нибудь найдет, а то уже надо как-то в жизни определяться.

Тем временем, София приехала в деревню к Марии Ивановне. Несмотря на то, что девушка чувствовала себя значительно лучше, нежели даже неделю назад, София решила поберечься и не идти до деревни пешком. Девушка решила поискать извозчика или попроситься к кому-нибудь в повозку.

Увидев молодого парня, который запрягал лошадь, София спросила его:

– В деревню едешь?

– Да, – ответил он.

– Подвези за двадцать копеек, – попросила девушка.

– Хорошо, садись, – сказал он и крикнул вдаль, – Иди, я же говорил, надо поезд подождать, пассажирку, вон, подобрал, а так бы порожняком поехали.

– Приторговывали на станции, я так и чувствовал, что надо не торопиться, а подождать поезда, – сказал он Софии, – Подумаешь, полчаса подождать – не так уж и долго.

София, тем временем, сидела в коляске и вдруг увидела, что к ней подходит Фаина.

– Каторжаночка, – сказала она, – Везучая как не знаю кто. С Петропавловки при конвоировании в свое время сбежала, от расстрела недавно ушла. А Фая, в свое время, практически весь срок отмотала. Да ты даже чертям в аду не нужна, раз тебя никак они не забирают.

– Можно подумать, сама невинней младенца, – ответила София.

– В отличие от некоторых я свое отсидела, практически сколько положено было, да и с террористами сроду не общалась, – ответила Фаина, – Ну разве что в Смольном пришлось с тобой вместе жить.

Девушка посмотрела на недоуменного мужа и сказала:

– Зря мы сразу не уехали, с этой каторжаночки я денег взять не смогу, а бесплатно ее везти тоже не хочется. Помнишь, это та идиотка, о которой в газете тогда написали.

– Так что, едем? – уточнил Петр.

– Едем, – ответила Фаина, – Других пассажиров все равно больше нету.

Коляска, не торопясь, тронулась. София обратилась к Фаине:

– Не можешь деньгами взять – возьми леденцами. Я маме гостинцы везу, но ей и так хватит.

– Да ладно, везучая каторжаночка, просто так тебя довезем, – сказала Фаина, – Ты как умудрилась из-под трибунала сбежать? Или что там было?

– Никуда я не сбегала, – ответила София, – Меня расстреливать в корсете повели, пули в пластину попали, а одна – мимо, но прошла навылет.

– Хитренькая, – ответила Фаина, – Руки покажи, интересно же посмотреть.

– Достали вы все меня с руками, – ответила София и завернула рукав платья. На запястьях оставались все такие же синие полосы, как и год назад. Ничего не менялось.

– Врач сказал, что синие полосы убрать нельзя, останутся навечно, – сказала София, – А насчет хитренькой, я даже не придала внимания тому, что в корсете была, на сто процентов была уверена, что подохну.

Девушка вздохнула и добавила:

– Свои руки покажи.

Фаина завернула рукав платья и сказала:

– Все, ничего не осталось, прошло без следа. Да и на выпускном у меня уже почти ничего не было, а с выпускного уже сколько времени прошло. А вот у тебя точно больше не сойдет, так и останется.

– Наверное, – ответила София.

– Прямо не могу, – вдруг снова начала Фаина, – Кто-то за шаль и платок три года в Сибири провел, а кто-то за все то, что натворил, ничего толком и не почувствовал и не понял.

– Я не почувствовала? – начала возмущаться София, – А у кого волосы из черных серыми стали? Кто не может носить короткий рукав, чтобы руки не были заметны?

– На голову можно платок надеть или чаем покрасить, руки замазываются кремом или пудрой, – ответила Фаина, – Зато я себе все здоровье подорвала в Сибири, не говоря уже о том, что могла придумать, как провести эти три года поинтереснее.

– А кто в Петропавловке всего за полгода себе все здоровье подорвал? – переспросила София, – Кто после расстрела месяц в больнице провалялся, а потом ходил и думал, что скоро помрет? Кто в Крыму все лето лечился?

– Разница в том, что кто-то шаль пытался стащить, а кто-то – террористка проклятая, да не просто террористка, а еще и неисправимая рецидивистка, – сказала Фаина, – Да было бы справедливо, если бы ты разделила судьбу своего бывшего мужа, Алешеньки, по которому бедная мать периодически убивается.

– Не пошла бы ты подальше? – возмутилась София, – Только на нервы мне действуешь.

– Не нравится – слазь с коляски и иди пешком, – сказала Фаина, – Ее везут, а она еще и возмущается. Идиотка ты, еще раз убеждаюсь. Зачем все это сотворила, вот чем тебе царь помешал? Был Александр Второй, стал третий. Погиб бы Третий – был бы какой-нибудь Двадцатый. Ничего не изменится, нет, только своей тупой башкой рисковать. А больше всего мне покоя не дает, насколько надо быть везучей, чтобы и первый раз от высшей меры уйти, и второй раз чтобы так повезло.

Остаток пути до деревни прошел то в тишине, то снова, в спорах.

Все-таки, вручив Фаине десять копеек за дорогу, София вошла в двор Марии Ивановны. Сердце девушки колотилось в бешеном темпе, она не знала, как отреагирует немолодая женщина на такое известие.

Девушка подошла к двери дома и постучала.

– Кто там? – раздался голос, – Заходите.

– Мама, можно? – спросила София.

Девушка вошла в дом и увидела слегка постаревшую за эти четыре года Марию Ивановну. Увидев, что пришла София, женщина перекрестилась.

– Пошла на х.., – сказала она и снова перекрестилась, – Сгинь, нечистая сила. Рано еще ко мне пришли, рано мне помирать. У меня еще дети не выросли, надо их поднять.

– Мама, это я, – снова повторила София. Девушка понимала, что ее принимают за призрака, но не знала, как доказать, что это она. София приблизилась к Марии Ивановне и вдруг увидела, что она упала в обморок.

«Что теперь делать, как помочь ей?» – подумала девушка и облила женщину водой. Результата не было никакого.

«Неужели с сердцем плохо стало?» – подумала София и ущипнула ее за руку.

Через минуту пожилая женщина пришла в себя.

– Мама, это я, – снова сказала София, – Посмотрите, руки теплые, значит, живая.

С этими словами девушка потрогала свекровь.

– Сонечка, – женщина обняла девушку и заплакала, – Как? Как такое возможно?

– Я была в корсете, пули попали в пластину, одна прошла навылет, – ответила София, – Было серьезное ранение, долго лечилась, а потом решила к вам приехать.

– Сонечка, – вновь начала Мария Ивановна, – Да это же сон такой мне снится. Ко мне во сне и Алеша приезжал, и ты, а сегодня это просто очередной сон.

– Нет, мама, это не сон, – ответила девушка, – Алеша уже не приедет, а я приехала.

– Надолго ты? – спросила женщина Софию, – Оставайся хотя бы на месяц, до зимы. Ты же теперь не в розыске, можешь ездить, куда хочешь.

– Не могу, – ответила София, – Я ведь не последний раз к вам приезжаю, приеду еще не раз и не два. Просто я лишним грузом вам буду, я больная, работать не могу, буду только мешать.

– Ну и что, отдохнешь, подлечишься, здесь воздух хороший, – сказала Мария Ивановна, – Оставайся здесь, отдыхай. Я пойду тесто сделаю, пирожков хоть испеку, на стол накрою…

– Вот видите, мама, надо бы вам помочь, а я спать хочу, – сказала София, – В поезде не выспалась, теперь глаза слипаются. Можно, я на кухне прилягу?

– Да куда хочешь, туда и иди, – сказала Мария Ивановна, – Хоть на кухню, хоть в комнату, отдохнешь – уже пирожки будут готовы. Спи, отдыхай, не волнуйся.

София, пробыв в деревне недели две, решила собираться обратно.

– Мама, – сказала она, – Не плачьте. Я еще приеду к вам обязательно, не последний раз видимся.

– Как тут не плакать, – услышала девушка в ответ, – Алеша уже не приедет, так хотя бы ты приехала и так скоро уезжаешь обратно. Я тебя очень прошу, ты хотя бы письма пиши, мне их читать будут.

– Обязательно, – пообещала девушка, – Я вам на прощание хочу подарок на память оставить. Полотенца – это хорошо, но не вечно. Сотрутся когда-нибудь. А вот этот подсвечник надолго останется, как память.

– Спасибо, Сонечка, – поблагодарила девушку Мария Ивановна, – Хоть память о тебе будет. Полотенца я берегу, в сундуке храню, только по праздникам достаю полюбоваться, а подсвечник будет каждый день о тебе напоминать.

Вскоре София уже ехала обратно в Москву. Девушка радовалась, что навестила Марию Ивановну, но огорчалась из-за того, что расставание было неизбежно.

20 августа. София по совету Бирюковых и, внутренне согласившись с их доводами, пошла в полицию оформлять себе паспорт.

Девушка немало волновалась перед этим визитом, но ее утешала одна мысль: как было видно по обстоятельствам апреля-мая этого года, ту самую давнишнюю ссылку ей простили, больше никаких приговоров на ней не висело, значит, можно с чистой совестью жить уже на легальном положении.

Вздохнув, девушка вошла в здание полиции. Увидев, что дежурный жандарм уж слишком внимательно к ней присматривается, София решила не акцентировать на этом внимания и сказала:

– Я к Петру Васильевичу по личным вопросам.

– По личным ищите его после работы, а сейчас он принимает по служебным, – услышала девушка в ответ.

– Я пришла паспорт получать, – сказала София и не стала тратить больше времени на разговоры.

В кабинете Петра Васильевича София, несмотря на то, что видела, что на нее сильно косятся сотрудники полиции, сказала:

– Я пришла получать паспорт, – сказала девушка.

– Паспортами занимаются в третьем кабинете, – услышала София в ответ и сказала, – Я думаю, в моем случае лучше здесь вести диалоги.

– При каких обстоятельствах вы свой прошлый паспорт потеряли? – услышала девушка вопрос полицейского.

София задумалась, ведь так сразу она и не могла сказать, где остался ее прошлый паспорт.

– По-моему, в Петропавловке он остался, – ответила София, – При аресте забирали. Но точно сейчас уже и не вспомню.

– Фамилию свою назовите, – сказал Петр Васильевич. Девушка определенно ему кого-то напоминала, но версия о том, что перед ним сидит София, казалась ему невероятной.

– Собольникова, – ответила София.

Петр Васильевич и остальные сотрудники, сидевшие в комнате, уставились на девушку с немым вопросом в глазах.

– И как же это возможно? – спросил Петр Васильевич.

– Ах, да, – сказала София, – Я еще хотела бы жалобу написать на солдат да и не только. Целиться не умеют, командир их вообще служебным подлогом занимается, как я позже узнала, подпись врача стоит в протоколе, он якобы мою смерть засвидетельствовал.

Окинув взглядом недоуменные лица сидящих в помещении, София сказала:

– Но, в принципе, если мне сейчас паспорт выдадут, можно это дело замять. Закрою уж глаза на то, что не подохла, а в больнице месяц провалялась, а потом еще дома лечилась. Как ни крути, оставление в опасности – статья уголовная, за подлог тоже вас по головке не погладят, а такая х..вая подготовка солдат тоже о чем-то говорит. Это же не первый случай такой, тогда, шесть лет назад, тоже, во Льва Пантелеймоновича никак попасть не могли. Это в столице уже моему бедному тятеньке не повезло… – Вспомнив отца, София быстро вытерла слезы, выступившие на глазах и продолжила, – Или вы специально косоруких подбирали? Чтобы в гарнизоне служили. Но как такие солдаты защитят нас, если что, в военное время?

– Мадам, попрошу вас следить за своими высказываниями и не выражаться нецензурно в государственном учреждении, все-таки, вы не в ночлежке, – сказал Петр Васильевич, – Но вы правы, не нужно придавать делу огласку, это не в ваших интересах и не в наших. Даже если вы затеете дело против Московского гарнизона, допустим, с требованием возместить ущерб из-за подлога, о которым вы говорите, или по какой-то другой причине, его быстро замнут. Но даже если оно и дойдет до суда, вряд ли вы его выиграете. Так что сейчас подождите немного, сделаем вам паспорт.

Уже через полчаса София выходила из полицейского участка, держа в руках настоящий неподдельный паспорт.

Отдых в Крыму пошел на пользу Софии. Девушка более-менее вылечилась. Ранение затянулось и перестало беспокоить, чахотка, казалось, пошла на убыль и снова перешла в скрытую форму.

София понимала, что решающую роль в этом сыграл ее молодой организм, пусть не совсем здоровый и многое переживший за последние шесть лет, но с запасом прочности, заложенным еще в детстве.

К концу лета начало успокаиваться и приходить в норму душевное состояние девушки. София твердо решила после возвращения в Москву начать новую жизнь, без какой-либо связи с политикой, постараться создать семью и жить обычной жизнью.

Вернувшись в Москву София снова встретилась с Василием. Это была очень неожиданная встреча, в овощной лавке.

– Арина Игнатьевна, добрый день, – сказал Василий Софии.

– Два дня назад Софией Львовной снова стала, паспорт получила, – ответила девушка.

– София Львовна, а не хотите ли вы ко мне в гости еще раз сходить? – предложил Василий.

Девушка с радостью согласилась.

Во время откровенного разговора выяснилось, что Василия хоть и смущает обширное прошлое девушки, он хотел бы с ней общаться больше, а там – будет видно. София согласилась с Василием. Вскоре закружились отношения, которые привели к тому, что София и Василий стали мужем и женой. Новая семейная жизнь очень радовала девушку, наконец-то она стала законной женой, а не сожительницей.

В один из последних дней августа девушка разбирала свои вещи. Квартиранты съехали из родительского дома Софии и они с мужем поселились там вместе. До этого Василий жил на съемной квартире, поэтому переезд в свой дом его очень радовал. Среди всяких ненужных вещей, на дальней полке София увидела свой золотой шифр. Улыбнувшись, девушка взяла его в руки и решила показать Василию.

– Смотри, что у меня есть, – улыбнувшись, сказала она.

– Да ты что, – удивился Василий. Конечно, он знал биографию девушки, она его слегка смущала первое время, но потом Василий пришел к выводу, что это были временные заблуждения, которые девушка решила исправить и отплатила уже за все, – Неужели твой?

– Да, мой, – ответила София, – Сама в шоке, как мне его выдали. Ну ты же понимаешь, смешно, террористка, пусть и после амнистии, и вдруг золотой шифр получает.

К недавнему времени девушка снова решила стать Собольниковой Софией Львовной, чтобы не путаться в именах и не жить под чужим именем. Все свои паспорта и аттестаты на другое имя девушка бережно хранила в шкатулке подальше от людских глаз и практически никогда не открывала ее. Когда девушка снова пришла в полицию, чтобы честно и не скрываясь жить, как ей посоветовали Бирюковы, там был настоящий переполох.

Девушка села за стол и начала вспоминать.

«Прихожу, значит, я в участок. Говорю, что хочу себе выписать паспорт. Если изначально смотрели на меня ошарашенными глазами, как будто не пойми кого увидели, так после того, как я фамилию свою назвала, вообще чуть было в обморок не попадали. Наверное, как Анютка, не ожидали меня увидеть… Но потом выписали паспорт, ссылку ту самую мне простили. Наверное. Софринский тогда помог, а, может быть, и нет. А если бы не простили – сбежала бы, наверное, не поехала. Или отмены бы добивалась… Хорошо, что полиция решила проигнорировать мое существование, ни филера не приставили, ничего. Так что могу жить свободно и спокойно, на легальном положении и не бояться ничего. А потом венчание было в церкви, буквально через несколько дней. Обвенчалась я с Васенькой, стала законной женой, теперь я Юдина София Львовна, уже и паспорт новый сделала…» – девушка слегка вздохнула, – «Жаль, дети не захотели уезжать от Бирюковых, сказали, что никогда от них не съедут, что Мария Викторовна – их мать… Вот что теперь делать, не переубеждать же их, не травмировать? Может, со временем дело как-то и образумится, но явно не сейчас, да и кто знает, что со мной дальше будет…» – подумала София, – «А мне больше деток, наверное, не дано иметь… В Швейцарии моя бедная малютка умерла, потом совсем недавно выкидыш был… Вот и получилось, что троих детей родила, а всех попристраивала. Может быть, еще повезет, и появятся еще детки».

========== Визит в столицу ==========

Конец августа. Ночь. София с мужем уже легли спать, как девушку начали одолевать кошмары. Софии приснились события прошедшего мая: двор Таганки, солдаты. Увидев, что его жена что-то бормочет во сне, Василий прислушался:

– Все, отжила Соня свое, ровно двадцать три года, – услышал он и удивился.

Вдруг София проснулась, резко присела на кровати и перекрестилась.

– Что случилось? – спросил он, – Ты же почти атеистка.

– Я атеисткой никогда не была, а то, что в церковь не хожу – другой вопрос, – ответила София, – Сон идиотский приснился.

– Таганка, что ли? – наугад спросил Василий.

– Ага, она самая, – ответила София, – Ты спи, а я пока боюсь засыпать, чтобы опять не приснилось, лучше на кухне пока посижу.

Василий лег спать дальше, а София прошла на кухню и начала смотреть в окно на звезды.

«Привычки почти не меняются, в третьем лице сама с собой до сих пор люблю говорить», – думала девушка, – «Руки наконец-то зажили с того самого мая 1887 года, а черные полосы не уходят и уже не уйдут никогда. Ну хоть чахотка хотя бы прошла, будем надеяться, что уже и не вернется».

От этих мыслей девушка тихо заплакала.

«Хотя бы живу сейчас не одна, семья появилась. Хотя какая это семья без детей…» – девушка вытерла слезы, – «Надо сейчас не плакать, а ситуацию исправлять».

Вернувшись к мужу, София сказала:

– Васенька, давай попробуем еще раз ребеночка родить, может, сейчас получится.

В один из дней София сидела дома и вышивала. Девушка снова увлеклась вышивкой и на этот раз у нее в работе была огромная скатерть. Софию радовало то, что самочувствие ее стало стабильным и, пусть до выздоровления еще далеко, можно не бояться того, что снова начнется кашель с кровью.

Вдруг от работы девушку отвлекло одно обстоятельство: к их дому подходил какой-то незнакомый мужчина. София отложила вышивку.

– Мадам, – услышала девушка обращение к себе сквозь стук в дверь.

– Вы по какому вопросу? – спросила София.

– Такие вопросы через дверь не обсуждают, – послышалось в ответ.

Недоуменная София хотела, было, открыть дверь, но испугалась: мало ли, вдруг это бандиты? Вдруг хотят ограбить дом?

– Я сейчас выйду во двор, – сказала София.

– Мадам, вы в «Народной воле» состояли? – услышала вопрос девушка.

– Нет, – ответила София, – Я руководствовалась исключительно своими убеждениями.

– А ваш ныне покойный сожитель был членом этой партии.

– За Алексея Юрьевича я отвечать не могу.

– Мадам, а что вы думаете в принципе о самодержавии?

Поняв, что разговор ожидается серьезный, София предложила незнакомцу пройти в дом.

– Вот что я думаю о самодержавии, – довольно грубо ответила София и показала шрамы на запястьях, – Полюбуйтесь, варвары не соизволили подкандальники надеть. Если позволите, раздеваться и показывать шрам на груди я уж не буду.

– София Львовна, у меня для вас есть одно предложение, вы же язык за зубами держать умеете? – сказал незнакомец и, получив утвердительный ответ, рассказал о том, что готовится покушение на императора, и они предлагают Софии в нем поучаствовать.

От этих слов София начала плакать. Девушка понимала, что прошлое ее не отпускает, понимала, что не имеет права отказать, чтобы не изменить своим принципам и памяти отца, что вся ее судьба крутится вокруг тюрем и судебных заседаний.

– Простите, не сдержалась, – сказала София, – Ваше предложение, безусловно, заманчиво, но с недавнего времени благотворительностью я больше не занимаюсь. Если вы оплачиваете мне дорогу в Петербург, причем вторым классом, третьим ехать здоровье не позволяет, обеспечиваете жилье на явке и питание, ну и, ко всему прочему, перечислите N рублей на счет, я с радостью приму ваше предложение. Сами понимаете, риски велики, если дети останутся без матери, их надо будет на что-то растить, а эта сумма, если что, покроет хотя бы небольшую часть тех расходов.

«Прости меня, тятенька, но больше бесплатно я ничего делать не буду, особенно, не по своей инициативе», – подумала София.

– А вы не подумали, что за эту сумму можно пятерых бандитов нанять и еще останется? – спросил Софию незнакомец.

– Воля ваша, хотите – бандитов нанимайте, – ответила девушка, – Вот только согласятся ли они, да и опыт что-то стоит. К тому же, если посчитать, сколько нужно денег, чтобы вырастить двоих детей до достижения ими возраста двадцати одного года, уж третью дочь считать не будем, да еще и с учетом инфляции, получится, что ту сумму, что я вам назвала, надо умножать на три или на четыре. Так что, если вы согласны, я готова выехать хоть завтра.

– Хорошо, – сказал человек, – Буду ждать вас завтра вечером, у вокзала. Надеюсь на ваше молчание и благоразумие.

Когда человек ушел, София расплакалась. Девушке было довольно страшно, но она понимала, что уж в этот раз задуманное сбудется, вряд ли будут досадные промахи, как в прошлый раз, главное, чтобы после покушения ее не задержали. Девушка знала, что после приезда в столицу ее проинструктируют о безопасности, дадут внешний план дворца и так далее, но некоторое волнение оставалось.

Когда Василий пришел домой, София, волнуясь, подошла к мужу.

– Васенька, мне надо маму навестить, в смысле, свекровь. Надо проведать человека, а то она переживает, как я, что со мной.

– Может быть, вместе поедем? – предложил Василий.

– Не стоит, – ответила София, – Ты ведь работаешь, это я только с сентября выхожу. Я без тебя справлюсь.

– Когда ты уехать планируешь? – спросил Василий.

– Завтра вечером, – ответила София, обняла Василия и всплакнула, – «Васенька, если я больше тебя не увижу, прости меня, непутевую», – подумала девушка, – «Не смогла я сделать себя счастливой. Только замуж вышла – и уже снова лезу обратно, в революционные дела. Правильно говорят, что нельзя революционеру иметь семью, либо это будет мешать делу, либо семье. Да и бывших революционеров, похоже, не бывает. Я живой тому пример. Хотела бросить – не вышло, решила снова заняться делами. Затягивает это, ох, как затягивает. Хочется сделать лучше народу, а результата часто ноль».

София тяжело вздохнула.

– Ты что такая грустная? – спросил Василий жену.

– Расставаться с тобой тяжело, – ответила София, – Да ладно, не навечно же мы с тобой прощаемся, скоро снова увидимся.

На следующий день вечером София, убедившись в том, что в банк была перечислена необходимая сумма денег, пришла на вокзал. Взяв из рук того самого человека билеты во второй класс и некоторую сумму денег на жизнь в Петербурге, София села в поезд.

Утром, приехав на конспиративную квартиру и изучив те бумаги, которые ей выдали, София начала размышлять.

«Вот как ни крути, а все вокруг одного и того же крутится», – подумала девушка, – «Надеюсь, все хорошо будет, все обойдется, наконец-то я завершу дело тятеньки».

Вечером, переодевшись и накрасившись так, чтобы выглядеть на все тридцать, если не больше, лет, София вышла на улицу. Девушка немного погуляла по городу, повспоминала Алексея, их первую встречу в столице, поплакала, а напоследок, вдоволь насмотревшись на огни ночного города, зашла в лавку и купила бутылку вина.

«Алешенька как-то говорил, что когда-нибудь, спустя много лет, когда наступит светлое будущее, мы будем с ним сидеть на берегу Невы и пить какую-нибудь «Массандру»…» – София снова заплакала, – «Вечная память тебе, Алешенька, Соня мысленно тебя рядом с собой представляет».

Девушка села на берегу Невы, посмотрела на Петропавловскую крепость вдалеке, повспоминала те месяцы, которые провела в заключении, еще раз подумала об Алексее, а потом открыла бутылку «Массандры» и снова начала вспоминать.

Получив на следующий день известие о том, что Софии придется еще подождать, девушка решила прогуляться по городу. Умом София понимала, что это глупо, неразумно, нет нужды светиться в глазах полиции перед таким мероприятием, что было задумано, но девушка сидеть взаперти на конспиративной квартире не могла.

Погуляв по столице, София решила сходить в Петропавловскую крепость. Девушка краем уха слышала, что туда каждый полдень проводятся патриотические экскурсии в собор Петра и Павла для желающих почтить память почивших в бозе правителей, но девушкой двигали другие мотивы. София решила, что ей было бы неплохо знать расположение объектов в Петропавловской крепости, чтобы, если что, знать, куда бежать.

София в глубине души догадывалась, что нужно на всякий случай не исключать такой вариант, что после того, что состоится, ее увезут в крепость и нужно быть готовой ко всему, ничему не удивляться.

«Тогда, когда мне удалось сбежать, я ведь совершенно не знала план крепости, что где расположено», – подумала София, – «И когда Пустозвончика в заложницы захватывала тоже ведь не знала, куда нужно двигаться… Конечно, я от всей души надеюсь, что мне эти знания больше никогда не пригодятся, но мало ли что, нужно быть готовой ко всему».

Экскурсия, как это и представляла себе девушка, оказалась занудной. Экскурсовод долго бубнил о том, какие благородные люди похоронены в соборе, сколько пользы они принесли Российскому государству. София не слушала его, а внимательно смотрела по сторонам. Несколько минут девушка могла созерцать стены Трубецкого бастиона и повспоминать пять месяцев в крепости.

«Выясняется, я не так уж и далеко от выхода из крепости находилась», – думала София, – «Вот же идиоты эти царские жандармы, водят патриотические экскурсии в крепость, так ведь каждый сможет узнать ее план, если захочет».