Текст книги "От маминой звездочки в государственные преступницы (СИ)"

Автор книги: Марфа В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)

– Ну что, будем начальству докладывать, почему болеет их воспитанница, или нет?

– Я бы не стала. Зачем человека лишний раз травмировать? Будут спрашивать, зачем из института сбегала, попадет еще. А, может, ее на Канатчикову дачу отправить? Пусть полечится, отдохнет на природе.

– Да ну, пусть здесь отдыхает. Если за месяц не выздоровет – тогда отправим. Пошли обедать, воспитанницы поели, нам тоже пора.

София услышала, что комната опустела и тихонько прокралась туда, чтобы прочитать заметку. Она была очень короткой и гласила:

“Вчера, 24 октября, в 3-30 утра был расстрелян государственный преступник Л.П. Собольников, в прошлом талантливый военный, который предпочел скользкую дорогу государственной измены”.

В глазах Софии потемнело, она с трудом добралась до своей кровати.

Немного отлежавшись, София начала думать:

“Надо как-то определить свое будущее. Хочу работать, хочу получить профессию, а не сидеть в этом институте. Все самые тяжелые моменты моей жизни связаны именно с ним. Все, начну свою жизнь с чистого листа. Получаю профессию акушерки, заканчиваю как-нибудь заочно простую школу и иду работать. Тем более, что-то мне подсказывает, что у меня будет малютка от моего Вани. Все-таки около месяца я успела побыть законной женой. Может, замуж еще раз выйду и все будет хорошо. Надо только как-нибудь об этом Георгия Сергеевича уведомить, может, он мне поможет. Сил больше нет оставаться в этих стенах…”

Девушка долго лежала, думала, как вдруг придремала и увидела странный сон, будто она лежит в лазарете, вдруг открывается дверь и в палату входит мать, отец и Ваня.

– Соня, ты не переживай. У тебя вся жизнь впереди. Все обязательно будет хорошо! Оставайся в институте, спокойно учись дальше. Мы все втроем наблюдаем за твоим жизненным путем и надеемся, что все будет хорошо, – раздался голос матери.

София вскочила с кровати, попыталась обнять своих близких людей, но они будто растворились в воздухе.

От неожиданности София проснулась. На душе у нее было тихо, хорошо, спокойно. Она, будто, примирилась с тем, что произошло, и решила потихоньку жить дальше.

Утром София проснулась на удивление в хорошем настроении, впервые за последние полтора месяца.

“Надо же, какой хороший сон мне снился, будто наяву все это происходило. И хоть тягостного чувства нет, впервые за столько времени. Как будто я эти два месяца в полудреме проходила, с тех пор как в институт попала. Надо же, у меня отец погиб, а я лежу, жизни радуюсь. Бред какой-то”.

Врач, делавший обход больных, тоже заметил явное улучшение у Софии.

– Ну что, мадемуазель, дела у вас явно лучше. Но возвращаться к учебе еще рановато, до каникул полежите здесь, потом к подругам вернетесь, а потом уже и на занятия можно.

София вроде бы чувствовала себя хорошо, как вдруг девушке начали мерещиться разные запахи, будто, в лазарете пахнет сырой рыбой.

«Да такого же быть не может», – подумала София и вдруг девушку сильно затошнило.

«Бл..ь, да что же это за ерунда», – пронеслось в голове девушки, – «То рыба мерещилась, то тошнит. Точно, это крыша едет, галлюцинации начались, в психушку мне пора и тошнит от учебы».

Однако девушка вскоре поняла, что все гораздо более прозаично и она беременна.

«Я ведь замужем побывать успела, все гораздо проще», – подумала София, – «Вот только выгонят меня из Смольного, как только увидят, что я в положении, и куда я пойду? Только к своему благодетелю, но как-то неудобно его напрягать своим присутствием, наверное, надо будет жить в Смольном, пока не выгонят, а там видно будет…»

Решив скрывать свою беременность, сколько это будет возможно, София обрадовалась тому, что она в положении.

«Хоть какая-то память мне от Ванечки будет». – подумала София, – «Хоть не одна я буду, а с кем-то, с доченькой или сыночком».

Пролежав до каникул в лазарете, девушка услышала от врача неожиданную фразу:

– Мадемуазель, на каникулы вас забирает опекун, а потом, я думаю, можно будет уже и к учебе вернуться. Да, нервы не понос, за два дня не проходят, но я уверена, что у вас все будет хорошо.

«Я не мадемуазель, а мадам», – подумала София, однако, решила не спорить и согласилась с врачом.

========== Осенние каникулы ==========

Наконец-то наступили долгожданные каникулы. София села в коляску опекуна и они поехали в его дом.

– Соня, как твои успехи в учебе? – спросил Георгий Сергеевич Софию.

– Хорошо. Меньше 11 баллов не получаю, – ответила девушка, – А, в основном, у меня высшие баллы, двенадцатки.

– Я немного поговорил с вашей классной дамой, она сказала, что твое поведение несколько не соответствует образу благородной девицы. Почему же так?

– Георгий Сергеевич, я помню, вы рассказывали, что в детстве любили ловить лесных птичек. Посадишь птичку в клетку, так она себе все крылышки обобьет, пытаясь вырваться на свободу.

В ответ на эту реплику Георгий Сергеевич промолчал. Действительно, какого хорошего поведения можно ожидать от человека, который пережил столько всего за последнее время?

Наконец, коляска остановилась и опекун со своей подопечной вышли во двор. София знала этот дом, так как несколько раз была там с родителями, да и после того, как осталась одна, тоже успела побывать там.

В доме их встретила Мария Викторовна.

– Соня, здравствуй. Насколько я знаю, Георгий Сергеевич считает тебя практически своей дочерью. Поэтому не стесняйся, будь хозяйкой, делай что хочешь и что считаешь нужным. Захотела гулять – иди гулять, захотела кушать – иди на кухню, захотела спать – иди спать. Пошли, я сейчас тебе покажу твое спальное место. Мы постелили тебе отдельно от ребят, в мезонине, чтобы у тебя был свой уголок.

Немного обосновавшись в доме, София решила подумать, что она должна сделать за эти каникулы, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно потраченное время.

“Так, надо узнать про курсы медсестер, надо думать о получении профессии”, – решила она и направилась в одну из больниц.

– Девушка, вы что, какие курсы медсестер, если у вас нет никакого документа об образовании? И заочно мы не учим никого, получайте документ, приходите к нам, год попрактикуетесь – и получите заветный документ, – ответили Софии в больнице.

Девушка немного расстроилась и направилась к выходу. Вдруг у калитки ее догнала какая-то молодая девушка.

– Товарищ, подождите! – окликнула она ее.

– Тамбовский волк тебе товарищ, – ответила ей София услышанную однажды где-то фразу. Ну в самом деле, где это видано, полублагородную девицу называть каким-то непонятным словом.

– Девушка, вы же дочь Собольникова? – услышала она в ответ.

– Ну да, а какое это имеет значение?

– Давайте поговорим маленько. Вы хотите курсы медсестер окончить?

– Ну да, – ответила София. Ей не очень хотелось разговаривать с какими-то странными стрижеными девицами в синих очках, но тот момент, что незнакомка знала ее отца, подкупил Софию. Хотя, как говорили многие, Москва – это большая деревня, за сегодняшний день с десяток прохожих успели попялиться на Софию. Должно быть, узнали ее.

– Я вас узнала, ваш отец как-то показывал мне вашу фотографию. Просто понимаете, вы бы нам очень пригодились, молодая девушка, полная энтузиазма, как он вас описывал. Уйдете в подполье, будете вести работу. Я вас с Натансоном, Черновым познакомлю.

– Не-не-не, ответила София, еще такого счастья мне не надо. Она уже успела полистать некоторые газеты, как ей тогда посоветовал отец, и была в курсе политической обстановки в России, – Повторить судьбу Перовской? Сами повторяйте. А я пожить хочу.

– Соня, ну вы что. В конце концов, жизнь одна. Что вы в ней не видели? Семейного быта, который со временем заедает? А так ваша жизнь будет интересной, яркой вспышкой, может быть – короткой, а может, вы дождетесь счастливого светлого будущего, до которого не дожил ваш отец.

– Я вас поняла. Что-то еще хотите сказать?

– Если надумаете, нашу явку вы знаете. Что касается курсов медсестер, у меня есть один свой человек при другой больнице, он вам документ напишет. Только сначала подготовьтесь маленько, почитайте литературу. Как будете готовы – договоримся, сдадите ему основы сестринского дела и получите заветную бумажку. Ладно, Соня, удачи! – сказала девица и скрылась во дворах.

София не ожидала такого разговора. Девушка присела на лавочку, чтобы немного подумать. С одной стороны, ей не радовала перспектива прожить короткую, но яркую жизнь, а с другой – желание получить документ, позволяющий работать медсестрой, было очень сильно. А еще она удивилась, что незнакомая девушка не побоялась подойти к ней и рассказать про их явку, где гарантия, что Соня сейчас не известит об этом полицию? Порассуждав, девушка решила позаниматься, сдать необходимый экзамен и пойти потом работать в больницу. После окончания Смольного, если ее не отчислят раньше.

Но на этом сюрпризы у Софии не закончились. Девушка сидела на лавочке и размышляла о жизни, как вдруг к ней подошел молодой человек.

– Здравствуй, Соня, как дела? – спросил он девушку.

– А кто вы? – удивилась София

– Ну здрасьте-приехали, я столько лет у вас в соседях жил, а ты меня не помнишь.

– Виталий?

– Да, я.

– Рада тебя видеть, не узнала сразу, богатым будешь.

– Как у тебя дела? Ты же сейчас в Смольном учишься?

– Нормально. Жить можно. Не курорт, но не жалуюсь.

– Соня, слушай, тут такое дело. В общем, я сейчас учитель в женской гимназии. Меня не сказать, чтобы с охотой взяли на работу, все-таки, молодой парень, неженатый. Говорят, девицы будут засматриваться. Так вот, может, ты меня выручишь, оформим брак, и мне это в карьере поможет, и тебе не трудно. Тем более, мы с тобой близкие друзья, может, что и получится. А не уживемся – всегда можно развод оформить, сейчас на это дело смотрят проще, чем лет 50 назад.

– Виталий, а ты знаешь, что я уже была замужем?

– Знаю. Соболезную, кстати. Но жизнь то не стоит на месте, надо двигаться дальше.

– И, скорее всего, у меня ребенок будет.

– Значит, воспитаю как родного.

– Ясно. Ну я, в принципе, не против. Но не сегодня же в церковь идти.

– Нет, конечно, торопиться не надо. А тебе на учебе не попадет за такую аморальную жизнь?

– Я не буду никому говорить. Да и, в конце концов, это мой выбор.

Молодые люди поговорили еще некоторое время, после чего София пошла домой. Ее мучили сомнения, не слишком ли скоро она собралась замуж второй раз, но девушка решила, что в этом нет ничего страшного. Да и вообще, говорят, Желябов с Перовской жили вместе безо всякого венчания и ничего страшного.

София уже пришла в дом Георгия Сергеевича и поднялась наверх, как вдруг услышала, что Мария Викторовна зовет ее вниз.

– Сонечка, к тебе Виталий пришел.

София удивилась, ведь они виделись буквально пару часов назад. Спустившись, она увидела Виталия, который сидел в зале и обращался к чете Бирюковых.

– Георгий Сергеевич и Мария Викторовна, я понимаю, Сонечка у нас свободная и взрослая девушка, но я хочу обратиться к вам. Я хотел бы жениться на Сонечке, вы не против?

Георгий Сергеевич немного обомлел и ответил:

– Виталий, это не к нам вопрос, спрашивай Соню. Я, как бывший сослуживец ее отца, просто по мере сил забочусь о ней.

Тогда Виталий обратился к Софии. На что девушка ответила, что она не против.

– Сонечка, тебе бы платье надо красивое сшить, все-таки невестой будешь.

– Мария Викторовна, вы что, не надо беспокоиться, тем более, невестой я успела побыть пару месяцев назад.

Мария Викторовна ахнула, на что Георгий Сергеевич ей шепнул, что все расскажет чуть позже.

Немного посидев в доме, Виталий направился к выходу. София пошла его провожать. Краем уха она услышала следующую фразу из зала “дело, конечно, хозяйское, но не правильно так быстро замуж бежать, пытаясь прежнее горе забыть”. София не обратила на эту фразу никакого внимания, действительно, дело хозяйское, да и она уже взрослая и свободная девушка, сама все решит.

Утром следующего дня София по привычке проснулась рано. Умывшись, она решила тихо пройти на кухню и приготовить себе что-нибудь поесть. Уплетая за обе щеки только что приготовленную яичницу, она подумала:

“Ну вот, еще в одно приключение вляпалась. Правильно говорят, не думай, как думается, а как Бог даст. Интересно, в чем я венчаться пойду? Все мои вещи, в том числе, свадебное платье и туфли, остались в институте. Ну ладно, на мне вполне симпатичное дорожное платье в клетку, пойдет”.

Через некоторое время проснулась Мария Викторовна и решила немного поговорить с Софией:

– Соня, если не секрет, почему ты решила замуж выйти?

– Понимаете, Виталий попросил меня, он же учитель, говорят, нехорошо неженатому парню преподавать в женской гимназии. А я его с детства знаю, может, что у нас и получится.

– Понятно. А в чем ты венчаться собралась?

– Да вот в этом платье. Не сказать, чтобы самый идеальный вариант, но за неимением лучшего, ничего другого не остается.

– Нехорошо. Смотри, пусть от нашей семьи тебе свадебным подарком будет красивый наряд? Я недавно сшила хорошее платье, тебе должно подойти, туфли тоже есть новые, а фату я быстренько сошью. Невелик труд.

– Спасибо вам большое. Не стоит.

– Ну ты что, Соня, все-таки, торжественный день, надо хорошо выглядеть, – сказала Мария Викторовна и пошла в комнату.

“Надо же, платье, туфли, куда мне их, солить что ли? Да и фата, хорошо, конечно, но в первый раз я была просто в симпатичном белом платьюшке. Можно было бы и обойтись без этих наворотов”, – подумала девушка.

Через некоторое время наряд Софьи был готов. Выглядел он куда более торжественно, чем тот, который принес пару месяцев назад Ваня, но вот чувств в этот раз было гораздо меньше.

Через некоторое время наступил час икс. Нарядная София и Виталием пошли в церковь. После венчания и небольшого праздничного ужина у Бирюковых, молодые попрощались с гостеприимными хозяевами и ушли в дом к Виталию. Остаток вечера они провели в беседах, решили, что до окончания института София будет жить хоть у Бирюковых, хоть у Виталия, где ей больше захочется.

Наступил вечер, новоиспеченные муж и жена разошлись по разным комнатам. София лежала в кровати и думала, как изменится ее жизнь в дальнейшем, стоит ли получать документ, дающий право работать медсестрой и вообще, что с ней будет после окончания Смольного.

После такого неожиданного замужества, София планировала хорошо отдохнуть эту неделю, набраться сил и терпения для дальнейшей учебы и не думать, наконец-то о правилах и жить, как хочется.

Переодевшись и перекусив, она решила погулять по Москве. В парке она случайно встретила свою подругу детства Нину, которая хоть и была на год старше Софии, но уже успела выйти замуж и гуляла с ребенком.

– Привет, Соня, как дела? – спросила она

– Нормально. Вот, наслаждаюсь волей.

– Ну да, с твоим характером то место, где ты находишься, иначе чем тюрьмой назвать нельзя.

– Вот и я про это. У тебя как дела?

– Хорошо, Костя на службе, вот, с Иришкой гуляю.

– Здорово. Кстати, ты вот сказала про тюрьму, правда, это такое точное слово… У меня уже крыша едет, ты только представь, запахи мерещатся, да такие явные, что прям плохо становится. Не хочу с ума сходить, я еще ж толком не жила.

– Слушай, подруга, а ты не в положении? У меня все то же самое было, пока Иринка не родилась. Ты же замужем за Ваней была.

– Ну да, была. … Ох ты, ж, и правда может быть такое… Что же делать, из института еще выгонят.

– Ну выгонят так выгонят, ничего страшного. Окончишь школу, как все простые люди. Невелика потеря.

– Так не в том дело, что в школу пойду, а в том, что мне жить негде.

– У опекуна поживешь. Он тебя не выгонит. Или, на крайний случай, у тебя фиктивный муж есть, Виталий.

– А ты уже знаешь?

– Соня, это Москва, здесь все про всех все знают. Сплетни разлетаются быстрее быстрого. Но ты не волнуйся, я про тебя никому не расскажу.

После этого разговора София была в полной прострации. Такого разворота событий она никак не ожидала. Перспектива стать матерью без твердой опоры в виде любимого мужа ее не особенно радовала. Одна надежда была на то, что Виталий окажется честным человеком, сдержит свое обещание и не выгонит ее на улицу, если ее отчислят из института.

“Ну просто чудесно… В запасе у меня максимум время до марта, пока все всё не узнают. Надо что-то решать с профессией, сегодня же пойду на явку узнавать о том, как получить документ об образовании медсестры”, – подумала девушка, окончательно отбросив последние сомнения в том, что она беременна, ведь в последнее время София снова начала сомневаться, не от нервов ли были те неприятные моменты.

Чтобы не привлекать лишнего внимания, ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, София решила сходить на явку революционеров, чтобы узнать про документ об окончании курсов медсестер. Не сказать, чтобы девушке хотелось идти еще раз в то место, но желание получить этот документ было довольно сильным.

Георгий Сергеевич предоставил своей воспитаннице полную свободу, разрешив гулять сколько вздумается, ходить хоть куда и не предупреждать никого ни о чем, поэтому София не волновалась, что ее уход заметят. Единственное, что было сказано, так это явиться вовремя домой в последний день, чтобы успеть уехать в институт.

София снова шла вдоль набережной среди трущоб, чтобы попасть на явку. Она подошла к дому и позвонила в нужную квартиру. Ей открыла дверь все та же стриженая девица в синих очках.

– Сонечка, здравствуйте! Проходите, вы по какому вопросу, или просто так пришли?

– Здравствуйте! Я бы хотела поговорить с тем человеком, который, как вы сказали, может выдать документ об окончании курсов медсестер. Какие вопросы необходимо подготовить, какие темы выучить, может быть, он с литературой мне сможет посоветовать.

– Хорошо, сейчас поговорите. Виталя! Хватит чай пить, к нам гостья.

София прошла на кухню и обомлела. За столом сидел ее фиктивный муж, Виталий.

– Привет… Так вот за кого я замуж вышла. Еще такого счастья мне не хватало…

– А ты что тут забыла? – спросил Виталий Софию.

– Хотела документ о сестринском образовании получить. А теперь что-то уже не хочу.

– Да ты не волнуйся, я тебе напишу его и принесу на квартиру опекуна. На следующей неделе один человек в больницу из отпуска вернется, я тебе все сделаю без экзаменов.

– Слушай, ты меня прости, если можешь, но давай развод оформим? Чем ты занимаешься, я поняла, работа в гимназии – твое прикрытие, я не хочу, чтобы, когда все раскроется, меня по участкам затаскали. Как жену и возможную соучастницу.

– Сонечка, ты не горячись. Давай обсудим этот вопрос через неделю?

– Хорошо.

София настолько расстроилась, что решила не идти ночью домой, а подождать до утра. Район неспокойный, идти далеко, дома никто не хватится, если что – всегда можно сказать, что у мужа заночевала. С такими мыслями девушка заснула на этой квартире. Около 12 ночи ее сон прервал настойчивый стук в дверь. Пришла полиция.

Ничего не понимающая спросонья София сидела на диване и смотрела, как в квартиру заходят жандармы.

– О, институтка снова тут, – услышала она знакомый голос, – Ну что, товарищ, поедешь опять с нами. Только, похоже, в этот раз так быстро не освободишься.

Уже сидя в одиночной камере дома предварительного заключения, София думала о том, как скоро она сможет отсюда выйти и что ей теперь делать. Ее словам о том, что она совершенно случайно здесь оказалась, пытаясь что-нибудь узнать об отце и его возвращении в Москву из Средней Азии, никто не поверил, имелись свидетельские показания санитарки, которая видела, как София разговаривала с той стриженой девицей у больницы. Вина Виталия и прочих обитателей квартиры даже без их признания была практически доказана, им светила как минимум ссылка в Томск и, как максимум, Акатуй, Нерчинск и, в самом худшем случае, Шлиссельбург. А София просто, как обычно, оказалась не в то время не в том месте. Про то, что девушка хотела “левым образом” получить документ, София решила умолчать, чтобы своими руками не добавить себе к политическому, еще и уголовное дело. Поэтому девушка молча сидела в одиночестве и полной тишине, перестукиваться она не умела и не сильно хотела. В голове у нее постоянно вертелись фразы одного из жандармов: “На этот раз вряд ли отвертишься и в ближайшую неделю ваша классная дама тебя не заберет” и “Не рассчитывай на снисхождение суда по малолетству, расскажи, чем занималась на этой квартире и тогда, возможно, сможешь в Москве остаться”.

Наутро дверь камеры отворилась и жандарм увидел Софию, все так же неподвижно сидящую на табурете.

– Ну чего расселась, пошли опять к следователю.

София пошла по бесконечным коридорам.

– Ну что, София Львовна, неудавшаяся продолжательница отцова дела, подписывайте вот здесь.

– Я ни в чем не виновата, – сказала София, – А что это такое?

– Подписка о невыезде и надлежащем поведении. Обязуетесь никуда не пропадать из Москвы кроме дома опекуна и Смольного, если вас там оставят. Так же обязуетесь по первому требованию прийти в участок, а потом в суд. Может, все-таки скажете, чем вы занимались на этой квартире?

– Ничем я не занималась. Хотела немного узнать о последних месяцах жизни отца, а санитарка видела меня с той девицей, так как она меня узнала и хотела немного поддержать.

– Так вы с ней были знакомы?

– Нет, она меня узнала по фотокарточке, которую видела когда-то.

– Понятно. Не признаетесь – вам же хуже. В Сибири, говорят, уже морозы. Так что морально готовьтесь, гражданочка и начинайте сушить сухарики. Хорошая вещь, их потом менять можно будет на что-нибудь другое.

Подписав документ, София в самом скверном настроении вышла на улицу. Направилась она не к дому Бирюковых, в чем только что подписалась, а в сквер, чтобы подумать, как ей жить дальше.

Дойдя до сквера, София села на лавочку. Она понимала, что вчера вечером по глупости натворила очень много дел. Не стоило идти на явку и уж тем более не стоило оставаться в этом месте на ночь. Но вернуть время назад невозможно, надо было как-то исправлять ситуацию.

“Вот дура, что я наделала… Лучше сидела бы в институте, вспоминала Ваню и молча переживала. А теперь буду переживать по другому поводу”.

Девушка пошла в дом Бирюковых. На кухне она встретила Марию Викторовну.

– Ну что, Сонечка, к Виталию ходила?

– Да.

– А что такая расстроенная?

– Не знаю. Маму вспомнила, – соврала София

– Ты не расстраивайся, все будет хорошо.

– Конечно, все обязательно будет хорошо, – вздохнула София. Она на минутку представила, как расстроятся добрые хозяева, узнав правду, и, с трудом сдерживая слезы, пошла в свою комнату.

Прошло некоторое время. Георгий Сергеевич приехал домой на обед. София сидела в мезонине, который напоминал ей мезонин родительского дома, и смотрела в потолок. Больше ей ничего не хотелось.

– Сонечка, Георгий Сергеевич очень хочет с тобой поговорить, – вдруг услышала она голос Марии Викторовны. Внутри у девушки все оборвалось и она, бледнее мела, спустилась вниз, лихорадочно пытаясь придумать, как будет оправдываться за события прошлой ночи.

– Здравствуй, Соня! – сказал Георгий Сергеевич, – Я думаю, ты еще не знаешь эту новость, твои родители оставили тебе небольшое наследство. Это дом и около тысячи рублей на счету в банке. Не сказать, чтобы много, но после окончания института должно хватить на первое время, пока ты не устроишься. Дом был куплен давным-давно, там никто не жил, потому что твоему отцу дали служебное жилье. Ключ от дома в бане, висит сразу у порога на гвоздике. Ключ от бани под крыльцом дома. Но, думаю, в ближайшие пару лет тебе там жить не придется, тебе надо институт закончить, а на каникулах будешь жить у нас.

– Спасибо большое за заботу, – со слезами на глазах сказала София, – Сколько буду жить, не забуду вашей доброты.

– Соня, ты что, успокойся, – сказала Мария Викторовна, – Не надо так реагировать на обычную новость.

“Вот так, Соня, люди о тебе заботятся, кормят, поят, а ты, свинья неблагодарная, их подставляешь своими поступками”, – думала про себя София.

После обеда София все так же безучастно сидела в мезонине, пялясь в окно. Настроение у нее было плохое, мучила сильная тревога о будущем, поэтому девушка сидела, смотрела в одну точку и периодически качалась из стороны в сторону. Вдруг она увидела жандарма, который направлялся к их дому.

“За мной, наверное… Как бы хозяйка не увидела его…”

София спустилась во двор. К счастью, Мария Викторовна ничего не видела, так как была в этот момент занята своими делами в дальней комнате.

– Собольникова София Львовна? – спросил ее жандарм

– Да, – упавшим голосом сказала София

– Сказали зайти за вами и отвести в участок.

– Поняла, иду, – ответила София.

– Ну что, София Львовна, так значит чем именно вы занимались на той квартире, где были задержаны прошлой ночью?

– Ничем. Я приходила, чтобы узнать об отце.

– Упорствуете, значит. Вот я не понимаю, что за навязчивое стремление в 17 лет испортить себе всю жизнь? Вас суд в Москве не оставит, неужели так хочется поехать куда-нибудь на Сахалин, где одни уголовники?

– Я не занималась ничем противозаконным. Повторяю еще раз.

– София Львовна, в вашем случае, с таким багажом в виде деятельности отца и мужа, не удастся убедить суд в невиновности. Ваша версия шита белыми нитками и полностью опровергается показаниями и Виталия, и Инны, вы их про отца не спрашивали. Сделайте чистосердечное признание, расскажите нам о своей цели пребывания на квартире.

София молчала, так как не хотела никого выдавать. Однако, перспектива поехать на край географии ее тоже пугала.

– Слушайте, мы что, в молчанку играть будем? Да вы ж в ссылке и месяца не протянете. Не страшно будет уйти в вечность вслед за отцом?

– Страшно, – шепотом сказала София, – Но я ни в чем не виновата. Совсем. Я приходила на квартиру, чтобы узнать, как можно в другом месте выучиться на мед.сестру. Стриженая девица, как вы ее назвали, Инна, во дворе больницы сказала мне, что можно выучиться в другом месте, так как в больнице мне отказали, я еще школу не закончила.

– Ну вот, с этого надо было и начинать. Теперь ваши слова полностью совпадают со словами остальных подозреваемых. А чем еще вы занимались на этой квартире?

– Ничем. Только пришла узнать про курсы. Но уйти не успела, вы пришли.

– В общем, понятно. Значит, София Львовна, не желаете в чем-нибудь еще признаться?

– Нет. Я ни в чем не виновата.

– А в этом суд разберется. Завтра, в 11 утра, без опозданий.

София вышла из участка без сил, без эмоций, с выжатым мозгом. Ей больше всего хотелось сейчас лечь, заснуть и не просыпаться неделю, чтобы открыть глаза уже в Смольном. Девушка шла по улице и размышляла:

“Дожили… Суд разберется. С отцом уже суд разобрался… Ни в чем они не разберутся… Вот дура, чего меня понесло на эту чертову явку? Профессию, видите ли, захотела получить. Окончу Смольный – смогу работать учительницей. А так имею все шансы его не окончить… Что же мне, бедной девочке, делать то? Не хочу в Сибирь, хоть там тоже люди живут…”

София потихоньку пробралась в мезонин Бирюковых, легла на кровать и снова уставилась в потолок.

Остаток вечера прошел примерно так же: София лежала на кровати, смотрела в потолок и не хотела ни о чем думать. Мысль о том, что, возможно, она скоро отправится куда-нибудь за пределы Москвы, не давала ей покоя. Здесь все было обжито, привычно, даже институт уже начал казаться если не родным, то более-менее привычным местом, а неизвестность и медведи, которые гуляют по улицам, пугали девушку очень сильно.

Наступило утро 2 ноября. София встала, собралась и с гулко бьющимся сердцем пошла в участок. Сегодня должна была решиться ее дальнейшая судьба. Умом София понимала, что ни в чем не виновата, но обстоятельства свидетельствовали не в ее пользу.

В суде София еще раз рассказала то, что говорила следователю и наконец-то поняла, в чем именно обвиняли ее, Виталия и прочих.

Наконец, был оглашен приговор. София слушала его с последней надеждой.

“Ануфриева Виталия Ивановича, 19 лет, Юкечеву Инну Степановну, 22 лет, <…> признать виновными в организации подпольной типографии и определить наказание в виде заключения сроком на 5 лет в Акатуйской каторжной тюрьме , Собольникову Софию Львовну, 17 лет, по существу предъявленных обвинений оправдать.”

– Ну что, выкрутилась и на этот раз, – обратился к ней один из жандармов, – Смотри, больше не попадай сюда.

Выйдя на улицу, София была в полной растерянности. Она была рада, что смогла доказать свою невиновность, но на душе было как-то тяжело.

“Ну вот, второй брак тоже не принес мне сильно много счастья. Стать женой политического – это же верх моих мечтаний… От такой веселой жизни точно поседеешь раньше срока.”

Не сказать, чтобы ей был близок Виталий, но Софии было очень жаль его.

София пошла снова в сквер, чтобы успокоиться и посидеть, отдохнуть. Тем временем, полицией в институт было отправлено письмо примерно следующего содержания:

“Глубокоуважаемая Анна Игоревна! Просим вас провести разъяснительно-воспитательную работу с вашими подопечными. Например, София Львовна Собольникова, воспитанница 2 класса, совершенно не соответствует своим поведением образу благовоспитанной девицы. Сия девица уже второй раз попадается в тех местах, в которых бывать не стоит, имеет отношения с неблагонадежными людьми и ставит под угрозу безопасность нашего общества. С надеждой на понимание. Иванов Петр Васильевич, начальник полиции центрального округа”.

София сидела на лавочке в сквере, как вдруг к ней подсел молодой человек.

– Здравствуйте, сударыня, мы с вами не знакомы? – обратился он к ней.

– Думаю, нет, – ответила София.

– Давайте же исправим эту неловкость. Я вас видел однажды во дворе Смольного на прогулке. Хотел подойти познакомиться, пусть даже и через забор, но вы куда-то пропали. Меня зовут Сергей, подпоручик, 18 лет.

– Очень приятно, Собольникова София Львовна, 17 лет, замужняя вторым браком девушка, ныне жена политического заключенного Ануфриева Виталия Ивановича, ко всему прочему, еще и беременная.

– София Львовна, не хотите знакомиться – так и скажите, зачем придумывать такие сложные и нелепые отговорки?

– Почему не хочу, я не против.

– Так расскажите немного о себе, только, на этот раз, правду.

– Все что хотела, я уже рассказала.

– Ладно, София Львовна, прогулки у вас в институте будут, причем не раз, попробуем там еще раз поговорить более содержательно. До встречи!

– Всего хорошего.

“Надо же, не поверил. Ну и ладно, не каждый поверит в такое развитие событий. Зато моя совесть чиста, я ни в чем не соврала. Захочет – пусть потом дальше пытается познакомиться”.

София встала и направилась к озеру наблюдать за утками. Ей это очень нравилось делать, в свое время она успела побывать здесь и одна, и с родителями, и с Ваней.