Текст книги "Семья поневоле (СИ)"

Автор книги: Mad Santa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)

– Я читал, что этот ритуал можно проводить больше чем для одного хозяина, – выдал он, глядя куда-то себе под ноги. – Разве нет?

– А о побочных эффектах ты прочитал, бестолочь? – Все больше кипятился я, продолжая механически помешивать зелье, ставшее ярко-белым. – Знаешь ли ты, почему ритуал предпочитают проводить для одного? Да потому что данный вариант заклятия верности, наложенный на твой нож, создан специально для оружия. Оружие не может причинить вред своему хозяину. В случае двух хозяев, если они вдруг станут врагами, и один из них поднимет нож на другого, тот не сможет защититься ни одним щитом, физическим или магическим. Клинок просто выпьет из него душу. – Выдав эту тираду на одном дыхании, я глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, успокаиваясь. И уже тише продолжил. – А если два хозяина становятся любовниками, и один из них поднимет нож на другого, то тот, кто посмел надругаться над магией верности, испытает на себе гнев четырех стихий. Ты знал об этом, глупый мальчишка?

Блейз робко поднял на меня взгляд, словно опасаясь, что сейчас я его прокляну.

– Простите, профессор. Я просто хотел, чтобы этот нож не мог причинить вам вреда. И я никогда не стану вашим врагом.

Я лишь раздраженно фыркнул.

– В любом случае, прекратить ритуал уже нельзя, иначе заклятие верности разрушится, и ваш старинный и поистине уникальный нож потеряет все свои магические свойства, если не рассыплется в прах.

Закончив мешать зелье, я бросил в него нож и принялся раздеваться. Мальчишка шокированно уставился на меня.

– Это тоже часть ритуала, Забини. Или вы думаете, мне захотелось побегать по лесу голышом?

На самом деле я разделся только до трусов. Знал бы, что придется купаться, надел бы плавки. Блейз принялся снимать с себя свои шарфы и пояса, а потом скинул халат и стянул белые нижние брюки, оставшись в зеленых плавках. Даже в нижнем белье не изменяет цветам факультета, – усмехнулся я, стараясь не слишком пристально рассматривать спортивную фигуру мальчишки. Сам я никогда не мог похвастать сколько-нибудь ощутимым количеством мышц.

– А если одежда мешает ритуалу, то почему мы не снимаем ее всю? – осторожно спросил Забини, все еще опасаясь моего гнева.

– Одежда не мешает ритуалу, но мне хотелось бы сохранить ее сухой. По крайней мере, большую часть.

– А высушить палочкой? – Не понял мальчишка.

– Вы вообще меня слушали, Забини? – Снова разозлился я, направляясь в ту сторону, откуда мы пришли. – Никакой другой магии, пока проводится ритуал.

Осторожно ступая босыми ногами по холодной земле, мы вышли к озеру. Собравшись с духом, я начал заходить в воду. Ледяную воду. Когда я погрузился до подбородка, зубы уже отбивали барабанную дробь. Забини в метре от меня выглядел не лучше.

– Н-надо пог-грузиться п-полностью, – скомандовал я, зажал нос и вошел в воду с головой. И через секунду вынырнул, задыхаясь от холода, сковавшего грудь. Блейз выскочил на поверхность совсем рядом, жадно хватая ртом воздух. Оскальзываясь на камнях, мы побрели к берегу. Я почувствовал, как сводит судорогой ногу, и чуть не упал, но меня вовремя подхватили сильные руки.

– П-п-профессор? – Поинтересовался он. Я просто кивнул, с трудом выбравшись на берег с помощью Забини. Усилившийся ветер пробирал до костей, а мокрые волосы прилипли к лицу, мешая смотреть вперед, и я с трудом поднял руку, чтобы их откинуть. Вторая рука уже давно лежала на плечах мальчишки. А они выносливые, эти квиддичные Охотники-громилы.

Я указал на две серебряные чаши, лежащие в траве недалеко от места, где мы бросили трилистники. Забини тут же принес их и дал одну мне. Я зачерпнул зелье из котла, чтобы оно наполнило сосуд до краев. Блейз все повторял за мной, больше не задавая вопросов.

– Итак, ноги на земле, голова на воздухе, тело в воде, а чрево в огне, – произнес я магическую формулу ритуала и сделал глоток кипящего в чаше зелья. Разумеется, оно не было настолько горячим, чтобы все внутренности немедленно сварились, но достаточно обжигающим, чтобы доставить нам пару неприятных минут. Хотя после купания в ледяной воде это было не настолько плохо. По крайней мере, меня перестало трясти от холода. Зелье имело явный металлический привкус. Кровь, хоть мы и добавили всего несколько капель. Когда мы выпили чаши до дна, я разрешил Блейзу достать из котла нож. На лезвии больше не было зазубрин. Оно сияло новизной и казалось идеально острым.

Взяв свою одежду, мы принялись наспех одеваться, все еще будучи мокрыми и дрожа от холода, хотя не так сильно, как сразу после купания – все же горячее зелье сыграло свою роль. Когда мы снова подошли к костру с булькающими в котле остатками зелья, я взял руку Забини с зажатой в ней рукоятью ножа в свою и принялся вырисовывать в воздухе лезвием кельтский «узел защиты», читая последнюю часть заклинания. Зелье вспыхнуло багряным и погасло. Я снял котел с костра.

– Жертва огню, – произнес я, выливая часть зелья на горящие поленья. Огонь мгновенно потух. – Жертва воздуху, – я пустил несколько капель по ветру. – Жертва земле, – проговорил я, вылив небольшую порцию зелья на траву, и оно тут же впиталось. Пока Блейз собирал пустые баночки и мешочки, я сходил к озеру и отдал последнюю жертву воде.

– Теперь наконец-то все? – Спросил кутающийся в накидку Забини. Даже шапочку натянул.

– Никакого уважения к древней и могущественной магии! – Возмутился я. – Не веришь, сам попробуй.

Всю дорогу до замка Забини развлекался тем, что пытался полоснуть себя ножом, но на нем не оставалось ни царапины.

========== 4. Помоги мне ==========

1. Блейз

Все выходные прошли, как в тумане. Снейп разрешил не приходить, сказав, что после ритуала нам обоим нужно восстановить магические силы. Действительно, даже простейший Люмос давался мне с большим трудом. Драко спрашивал, что со мной случилось, и пытался отправить меня к Помфри, но я отмалчивался, говоря, что все нормально. На тренировки команде пришлось отправляться без меня. Я лежал на кровати и прокручивал в голове события ночи Самайна. Этот странный ритуал. Казалось, все это было не со мной. Та глупость, что я сделал…. Или это было правильно? Теперь мы со Снейпом неразрывно связаны. То, как он понизил голос, говоря о хозяевах-любовниках. Мне показалось, что его обычно бледные щеки слегка порозовели…. Почти полностью обнаженный профессор, идущий впереди меня к озеру. И мокрый и дрожащий, прижимающийся ко мне чтобы не упасть Снейп на обратном пути. Обжигающее зелье со вкусом одновременно горькой полыни и сладкого клевера, но более всего – человеческой крови…. Этот канун Дня Всех Святых я не забуду никогда, – прошептал я в пустоту спальни, нащупывая на груди отчего-то всегда холодную каплю янтаря.

Он не позвал меня ни в понедельник, ни во вторник… Я видел его только на уроках, и профессор снова никак не показал, что между нами произошло что-то важное. Я написал письмо матери, поблагодарив за подарок и сообщив, что Снейп любезно провел ритуал в ночь Самайна. О том, что у ножа два хозяина вместо одного, я предпочел умолчать. На ее расспросы о профессоре я ответил, что мы с ним необычайно сблизились, и я был бы не против, чтобы он стал моим отцом, а о ней он всегда отзывается с большим уважением. Хотя, о ней мы так ни разу и не говорили.

В четверг профессор наконец-то задержал меня после урока Зельеварения.

– Я опять уезжаю, Забини. Вам снова придется варить зелье для профессора МакГонагалл.

– Для профессора Дамблдора, – это был не вопрос, а констатация факта. Я не такой уж идиот, чтобы не заметить почерневшую руку директора, и что он все реже выходит из своих покоев. И мне хватило ума поискать в библиотеке информацию о зелье, которое я варил. Сложить два и два оказалось еще проще.

2. Северус

Мальчишка обо всем догадался. Хотя, я был бы разочарован, если бы он не разгадал эту примитивную загадку. Мой личный ассистент обязан обладать пытливым умом и сообразительностью. В этот раз, оставляя его готовить лекарство директору, я уже ни сколько не волновался. Он обязательно справится. Сам же я в пятницу утром снова отбыл в Мексику. Того ничтожного количества колючек, которое у меня осталось, хватило бы не больше, чем на неделю. Так что я снова аппарировал в страну ацтеков, впервые за долгое время облачившись во все белое. Сейчас – прямо в пустыню. В свое время я дорого заплатил, чтобы узнать, каким заклятием защищены границы магического заповедника, и как их преодолеть. За пределами заповедника отыскать Агаву Живительную было практически невозможно, можно было блуждать неделями и так ничего и не найти. Ибо у волшебного кактуса был один секрет. Пока ты чувствуешь себя хорошо, ты никогда ее не увидишь. Лишь умирая от жажды, человек способен узреть эти магические растения. Они являются несчастному путнику, чтобы он мог выжить, испив целебного, возвращающего силы сока, которым полны их листья. Но стоит только человеку утолить жажду, как кактусы бесследно исчезают.

Я одолжил у Забини нож. Мне нужно будет чем-то срезать с кактусов колючки. Палочки в заповеднике перестают работать – кактусы глушат любую магию на несколько километров вокруг. И если меня поймают за браконьерством, то не прирежут моим собственным ножом. Просто не смогут. А сами мексиканские колдуны никогда не носят холодного оружия, убивая только магией. У них запрещено пролитие крови. На обращенное против врага его собственное оружие запрет почему-то не распространяется. Правда, они нашли выход из положения и обычно просто забивают браконьеров палками.

Человек может прожить без воды около трех дней. В пустыне – не больше нескольких часов. Агава невидима, пока не понадобится, так что ходить в ее поисках бесполезно, потому что она с одинаковой вероятностью может оказаться как там, где ты сейчас, так и там, куда придешь. Так что я просто лег на песок и стал ждать. У меня была фляга с водой, но пить было нельзя ни в коем случае. Глаза я закрыл, чтобы они не пересохли раньше времени. В горле нещадно першило. Прикрыв лицо белой материей, я просто лежал, стараясь ни о чем не думать. Я планировал умирать от жажды, а не от теплового удара, так что белые одежды пришлись как нельзя кстати. По моим ощущениям прошла пара часов, может быть больше. Голова немилосердно кружилась, а сердцебиение участилось в разы. Открыв глаза, я с трудом перевернулся на бок и осмотрелся. Никаких кактусов. Их тут нет, или я еще недостаточно измучен жаждой? Подождав еще несколько минут, я все же достал флягу и сделал несколько глотков. А потом еще.

Немного отдохнув, я аппарировал несколькими километрами южнее и повторил всю процедуру. В этот раз хватило всего часа, чтобы дойти до того состояния, в котором я был первый раз. Но сейчас я продолжил ждать дальше. И у меня началась сильнейшая рвота. А проклятые кактусы все никак не появлялись. С трудом достав флягу, я напился воды и на последнем издыхании аппарировал в отель, в котором снял номер. Для того чтобы переместиться через половину земного шара в Хогвартс у меня не хватило бы сил. Да и там я бы просто упал замертво возле антиаппарационного барьера, даже если бы смог совершить такой прыжок.

Целые сутки я отдыхал и восстанавливался, а на третий день продолжил свои скитания по заповеднику, отметив на карте ранее посещенные мной места, но поиски опять не дали результатов. Снова потратив день на восстановление, во вторник я вернулся в пустыню. В четверг мне так же не повезло. В субботу я уже был на грани отчаяния, проклиная Дамблдора с его кольцом и дурацким противоядием, из-за которого я чувствовал себя измочаленным, как никогда в жизни. Даже когда Темный Лорд пытал меня с помощью Круцио, заподозрив в измене, мне было не так плохо. Меня рвало каждый день, начались проблемы с мочеиспусканием, а кожа от постоянного пребывания на солнце покраснела и начала слезать клоками, будучи непривычной к какому-либо загару. В подземельях я редко принимал солнечные ванны.

Когда я, в очередной раз задыхаясь и сходя с ума от жары, потянулся к фляге с водой, я вдруг увидел их – несколько колючих темно-зеленых кактусов. Один – в десяти метрах от меня. Достав нож, я изо всех сил пополз к нему, не обращая внимания на головокружение и слабость. Если сейчас попить, чудесное растение исчезнет. Добравшись до Агавы, я принялся срезать с нее колючки. Так, этого хватит на месяц. Но кто знает, смогу ли я через месяц купить новую партию товара? А возвращаться сюда еще раз и снова так мучиться я был не намерен, а потому продолжил методично брить это чудо пустыни. Так, три месяца, четыре…. Когда я разжился колючками на полгода вперед, я просто не смог больше поднять руку. Обессиленная конечность упала на песок, и я вместе с ней. Жадность меня сгубила, – подумал я, соображая, что уже не могу не то что подняться, но даже пошевелиться. А ведь живительный кактус рядом, только протяни руку, срежь мякоть и выдави сок. Я предпринял последнюю попытку подняться, но в голове тут же вспыхнули тысячи ослепительных взрывов, а потом сознание померкло.

3. Блейз

Я каждый день в назначенное время относил зелье МакГонагалл. В пятницу, субботу и воскресенье она забирала противоядие молча. В понедельник, вторник и среду она уже волновалась, что профессора Снейпа долго нет, и спрашивала, не знаю ли я, когда он вернется. Я только разводил руками и качал головой. В четверг и пятницу преподавательница Трансфигурации уже была на грани нервного срыва и была уверена, что с профессором Снейпом случилось что-то ужасное. Я сдерживался только при ней, но все остальное время так же сходил с ума от неизвестности. Я не знал, ни куда он направился, ни как долго планировал отсутствовать, и не представлял, какие в его деле могут возникнуть сложности, чтобы его задержать.

К середине недели я стал невнимательным на занятиях, не мог делать уроки, был совершенно рассеянным на квиддичных тренировках, от чего несколько раз получил кваффлом по ребрам и по голове (хорошо, что не бладжером). В общем, в пятницу у меня даже аппетит пропал окончательно. Драко припомнил выходные двухнедельной давности, когда я лежал бревном в спальне, и решил, что у меня новый приступ неизвестной болезни, на этот раз более длительный, и точно нужно обратиться к Помфри. Я же снова валялся и гадал, где профессор и что с ним случилось. Если бы я только мог его найти!

Какой же ты идиот, Забини, – ругал я сам себя, лежа в постели. Ребята уже давно спали. – Отпустил его одного неизвестно куда и даже не спросил, что у него за дело? Хотя, так бы он мне и сказал. Его дела, естественно, меня не касаются, – раздраженно подумал я. – А вот и касаются. Он же взял мой нож. Можно было не давать, пока он не скажет, зачем…

Я треснул себя по лбу, подскакивая на кровати. Ну конечно, нож! На нем заклятие следа. Теоретически, я могу почувствовать его. Узнать, где он! Но я даже теоретически не представлял, что это за чувство, и в чем оно должно заключаться. У меня будет видение с местом на карте, где находится нож? Или мне назовет место внутренний голос?

Усевшись в позу лотоса, я сосредоточился, пытаясь почувствовать нож. Для всех таких странных чувств помогает медитация. По крайней мере, так говорят.

Я услышал, что ребята начали просыпаться, чуть слышно разговаривать, а потом ушли на завтрак. В выходной на занятия не надо было, и они не стали меня будить, решив, что я еще сплю. За задернутым пологом не было видно, что я все еще сидел в той же самой позе, усиленно думая о ноже.

К полудню я наконец-то что-то почувствовал. Словно маленький теплый шарик рос в районе солнечного сплетения. Думая только о том, как я хочу найти нож и Снейпа, я мысленно потянулся за теплом, окутывающим сознание туманом. Это ощущение не передать словами. Я чувствовал, что знаю, где нож, хотя и не мог сказать, где. Только отправиться туда. Одевшись, я вышел из замка. Сегодня как раз был день похода в Хогсмид, и меня выпустили без проблем. Оказавшись вне антиаппарационного барьера, я, ни капли не раздумывая, аппарировал вслед за энергетическим сгустком.

Вместо обычного ощущения, словно тебя проталкивает через резиновую трубу, я почувствовал, что труба словно стала уже, мне что-то мешает и не дает аппарировать. Перемещение затянулось, и перед глазами замелькали звездочки. Наконец я оказался на склоне песчаного холма и, не удержавшись, кубарем скатился вниз. Песок тут же набился в нос, попал в глаза и уши. Отплевываясь, я оглядел простирающуюся перед глазами пустыню и увидел несколько кактусов, а между ними белел кусок ткани.

– Северус! – Заорал я, бросаясь бегом к тому месту, где он лежал. Стоило мне приблизиться на небольшое расстояние, и все кактусы испарились с тихими хлопками. Я мгновенно понял, что случилось. Я же знаю рецепт противоядия. Я читал, как добывают колючки Агавы Живительной.

Упав на песок рядом с неподвижным телом, я приложил голову к его груди, пытаясь услышать сердцебиение. Не может быть, чтобы я опоздал! Через несколько секунд я все же услышал звук, который сейчас был для меня самым желанным. Но надо было спешить. Снейп умирал от жары, но его кожа приобрела синюшный оттенок, как будто бы он замерзал. Я достал палочку и, приподняв его голову, прошептал:

– Акваменти!

Ничего не произошло. Я попробовал еще раз. И еще. Безрезультатно.

– Вингардиум Левиоссо! – произнес я первое пришедшее на ум заклинание, направив палочку на одну из колючек. Та даже и не думала шевелиться. Магия не работала. Вцепившись в профессора, я попытался аппарировать отсюда, но словно натолкнулся на антиаппарационный барьер. Такое же ощущение испытываешь, если пытаешься аппарировать в Хогвартсе.

Оглядевшись, я заметил в нескольких метрах сумку профессора. Быстро сбегав за ней, я нашел там флягу с водой и вылил немного в рот Снейпу. Отрезав ножом кусок ткани от его одежд, я смочил его и положил ему на лоб. Сам же сел так, чтобы создать своим телом тень и защитить его от солнца. Потом я влил в профессора еще немного жидкости. Он рефлекторно сглотнул и закашлялся, но через некоторое время открыл глаза.

– Ко… чки, – прохрипел он, после чего снова отключился, но я понял, что он имел в виду. Я принялся быстро собирать валяющиеся на песке срезанные колючки в мешочек, стараясь не упустить ни одной, но при этом не терять времени. Закончив, я убрал мешочек и нож в сумку и закинул ее за плечо, после чего дал профессору еще воды. Там оставалось всего на несколько глотков, и я выбросил бесполезную флягу.

– Профессор, я не могу отсюда аппарировать. Скажите, что мне делать?

Снейп что-то захрипел и снова провалился в забытье. Придется идти пешком. Я понимал, что пустыня большая, и долго я его не протащу, да у него и нет столько времени. Но никакой идеи лучше у меня не было, а потому я взвалил тело профессора на спину и пошел на восток.

Когда я уже еле переставлял ноги, я вдруг увидел вдалеке людей. Первой мыслью было, что мы наконец-то спасемся, но тут что-то просвистело мимо уха, и в песок воткнулся метательный дротик. Второй попал мне в плечо. Сообразив, что местные жители сначала убьют нас, а потом будут разбираться, я принялся лихорадочно соображать, а потом просто заорал:

– Бьяджо!!!

4. Онория

Я пила чай на веранде, когда в гостиной вдруг послышался шум. Вбежав в дом, я схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть. Посреди комнаты, на ковре лежал мертвенно-бледный мужчина в белых одеждах, в котором я к своему ужасу узнала Снейпа. Над ним склонялся Блейз, в школьной форме и весь в песке. Одной рукой он стискивал плечо и трясся как в лихорадке. За этих двоих держался Бьяджо – любимый домовой эльф сына.

– Блейз! – вскрикнула я, подбегая к ребенку и успев его подхватить, когда он начал заваливаться на бок.

– Мам, – улыбнулся он. – Снейп сильно обезвожен, помоги, – прошептал он, все сильнее задыхаясь у меня на руках. Из его предплечья торчал дротик. Выдернув его, я увидела следы яда. Кураре?

– Бьяджо! – Скомандовала я эльфу. – Безоар мне! Живее!

– Джолли, Луччо! – Позвала я, и в гостиной появились два эльфа. – Отнесите профессора в гостевую спальню, обложите холодными компрессами и давайте обильное питье.

Вернулся Бьяджо, протянув мне сморщенный коричневый камень. Положив его в рот Блейза, я с замиранием сердца следила, как выравнивается его дыхание. По щекам катились слезы, но я не могла успокоиться. Я только что чуть не потеряла своего единственного ребенка и не понимала, как такое могло произойти.

С трудом взяв себя в руки, я приказала Бьяджо уложить Блейза в кровать. Сын был уже вне опасности. Безоар полностью нейтрализовал яд. Однако остаточная слабость в мышцах после парализующего эффекта кураре еще должна была сохраниться. Сама же я отправилась в комнату к Снейпу.

Конечно, мне было далеко до его мастерства, но все же я довольно хорошо разбиралась в зельях. В моем запасе было множество настоек, микстур и лекарств, в основном, изготовленных лично мною, но самые сложные составы я покупала или заказывала. Например, у того же Северуса.

Дав ему восстанавливающего настоя, я намочила холодной водой новое полотенце и принялась вытирать пот с его лба. Снейп открыл глаза и посмотрел на меня, пытаясь сфокусироваться.

– Северус, – улыбнулась я, нежно касаясь кончиками пальцев его щеки. – Все хорошо, ты поправишься.

– Блейз! – Вдруг вскрикнул он, пытаясь подняться. Я надавила ему на плечи ладонями, заставляя лежать спокойно. – Блейз в полном порядке, с ним тоже все хорошо. Успокойся, тебе надо отдохнуть. Поспи.

Расслабившись, Снейп снова погрузился в некое подобие сна, но очень беспокойного. Он что-то бормотал и метался на постели. Наказав эльфам следить за ним, я спустилась в гостиную.

Бросив в камин горсть летучего пороха, я произнесла «Хогвартс» и сунула голову в зеленый огонь. МакГонагалл совсем не ожидала меня увидеть. Оказывается, она не знала, что мой сын какого-то импа находится вне школы. И это в такое время, когда Темный Лорд вернулся и вот-вот объявит войну магическому сообществу! И эта старая ханжа еще утверждает, что Хогвартс – самое безопасное место! Видала я это место у эрумпента в одном месте! Все это я высказала старой деве, именующейся заместителем директора. А еще все, что я думаю о ней лично. Кошелка невозмутимо выслушала, сжав губы в тонкую полоску, а потом выразила огромную радость по поводу того, что профессор Снейп нашелся живой и почти здоровый. И потребовала вернуть их обоих в школу. Я сообщила, где я видела ее требования. МакГонагалл пришлось рассказать мне, что Блейз каждый вечер варил какое-то лекарство для Дамблдора и непременно должен сделать это снова. Пришлось согласиться. В мои планы не входил мертвый директор школы.

5. Блейз

Я очнулся дома, в своей постели, даже в своей домашней пижаме. То, что случилось после ухода из школы, вспоминалось с трудом. Во всем теле ощущалась невероятная слабость. Рядом с кроватью сидела мама. Улыбнувшись, она поцеловала меня в лоб.

– Как ты, солнышко? – Спросила она, поправляя одеяло.

– Снейп, – мгновенно вспомнил я. – Он?…

– Поправится, – ответила мама, успокаивая меня. – Ему очень плохо, но мы успели вовремя, и он теперь вне опасности.

Словно гора свалилась с плеч, и я несколько минут просто лежал, наслаждаясь мягкостью и теплом домашней постели. Пока не вспомнил еще кое-что:

– Сколько сейчас времени? – Спросил я и, услышав ответ, вскочил, начиная одеваться. – Я должен быть в Хогвартсе!

Мама, к моему удивлению, не пыталась меня останавливать.

– Я только что говорила с МакГонагалл, и она мне все рассказала, – объяснила мать, наблюдая за моим переодеванием. – Ты сейчас отправишься камином в Хогвартс, сваришь свое зелье и вернешься обратно домой, мы договорились.

Спорить было бесполезно. Кивнув, я спустился в гостиную и, воспользовавшись летучим порохом, переместился в школу. Сварив зелье для Дамблдора, я отдал его МакГонагалл, но на все ее расспросы о том, что случилось, ответил, что Снейп расскажет сам, если сочтет нужным. Ей пришлось удовлетвориться этим.

Забежав в свою спальню, я взял несколько учебников, чтобы на выходных заняться домашними заданиями, потом захватил немного одежды из комнаты Снейпа. Когда он придет в себя, ему понадобится, – здраво рассудил я. Что еще из этого барахла, которое находилось в кабинете, могло ему пригодиться у нас в гостях, я не сообразил. Сложив все вещи в сумку, я вернулся в кабинет МакГонагалл, а затем домой.

Под пристальным наблюдением матери я сытно поужинал. Она не задавала вопросов, а лишь наблюдала за мной. Может быть, ждала, что я первым начну рассказывать? Если так, то она ошибалась. Желания говорить у меня не было. А потому, пожелав ей спокойной ночи, я направился спать. Навестить Снейпа она меня сегодня не пустила. Обещала, что мы проведаем его завтра утром.

Однако утром причина, по которой мать не задавала вопросов, очень быстро прояснилась. Я проснулся и шел по коридору, чтобы спуститься к завтраку, когда услышал ее крики:

– Я нашла полный мешочек в твоей сумке, чокнутый скупердяй! – Возмущалась мама. – Ради своих драгоценных ингредиентов ты не только готов сдохнуть, но и убить моего сына, да?

Дверь была приоткрыта, и я заглянул внутрь.

– Помешанный на своем Зельеварении! – Продолжала разоряться мама, перестав ходить по комнате и грозной тенью нависая над сидящим в ворохе одеял профессором. Тот был бледнее обычного, но все же выглядел достаточно здоровым. – Ты ненормальный, Снейп! Ты! Ты полный… – Вместо того, чтобы закончить фразу, она просто впилась в губы профессора страстным поцелуем. Мне показалось, что почва уходит у меня из-под ног.

6. Северус

Когда я проснулся, то сразу не понял, где нахожусь, но, увидев сидящую рядом Нору, быстро восстановил из обрывков полную картину событий. Сначала она улыбалась. А когда удостоверилась, что я в порядке, принялась бомбардировать меня вопросами. Однако ответ ей, видимо, не требовался – она уже сделала собственные выводы и начала обвинять меня во всех смертных грехах. А в довершение всего полезла целоваться. Никогда не мог понять логику женщин, – отрешенно думал я, ощущая тепло и нежный запах ее тела. Меня очень давно никто не целовал, и это оказалось неожиданно приятно. Обняв хрупкие плечи, я прижал ее к себе, укладывая на кровать. Тряхнув головой, чтобы откинуть с лица упавшие волосы, я случайно взглянул на дверь и замер, не в силах отвести глаз. Блейз смотрел на меня со странным выражением лица – смесью обиды и разочарования.

– Солнышко, – звенящим от радости голосом пропела Онория, заметившая причину моего ступора. – Северусу уже лучше, – зачем-то выдала она, грациозно слезая с меня.

– Я вижу, – не остался в долгу ее сын, кривя губы в презрительной усмешке. Мне захотелось отшлепать глупого мальчишку, который все не так понял и смеет вести себя подобным образом, но на него уже переключила внимание мать.

– Дорогой, мы как раз ждали, когда ты проснешься, чтобы идти завтракать.

Про завтрак я слышал первый раз, но счел нужным об этом умолчать. Надев халат (интересоваться, какому из мужей синьоры Забини он принадлежал, я тоже благоразумно не стал), я спустился в малый обеденный зал. Хозяйка дома уже восседала во главе стола. Мы устроились по бокам от нее, и Блейз не переставая сверлил меня взглядом на протяжении всего завтрака. Нора наконец-то потребовала объяснений. Оказалось, что она уже знает про зелье для Дамблдора, а колючки уже видела, так что врать не пришлось. Я выложил всю правду о своем визите в Мексику, и как я сглупил, попытавшись добыть иголок на полгода вперед, и потерял сознание. Да, признаться в собственном просчете, да еще и в присутствии этого малолетнего нахала, было мучительно трудно. Сопляк герой, а профессор идиот.

А вот что было после того, как я отключился, меня действительно интересовало. Как он умудрился отыскать меня?

– Нож, – ответил Забини, отпивая глоток черного кофе. – Профессор взял с собой твой подарок, мам, – пояснил он Норе, произнося слово «профессор» так, будто это самое отвратительное ругательство. Желание надавать ему по заднице усиливалось с каждой секундой. Однако, узнав, как он тащил меня на себе и про яд кураре, я несколько поумерил пыл, и мне стало его даже жаль. Он действительно мог умереть там вместе со мной. И готов был сделать это. Я был просто в шоке, когда Блейз рассказал, что вспомнил про эльфийскую магию. Действительно, такое решение было очевидным, а я долго искал способ сломать их защитные заклинания и, в конце концов, украл у одного из стражей заповедника амулет-пропуск, который позволяет аппарировать в заповеднике. Мальчишке нужно было всего лишь снять его с меня и надеть на себя, но он нашел свой способ.

– А как же я смог аппарировать туда без амулета? – Удивился Забини. Я покровительственно улыбнулся, оценивая его логику. – Хотя, это было трудно. Я почувствовал некое препятствие.

– Заклятие следа, – невозмутимо ответил я, намазывая тост маслом. – След может провести хозяина к вещи практически через любой барьер. Разве что такая защита, как у Хогвартса, может выдержать, да и то я бы не был уверен. Эта магия древнее, чем сама школа, Блейз, не стоит ее недооценивать. Силы, которые вложены в этот артефакт, поистине могущественны. Когда-нибудь ты это осознаешь, хотя в некоторой мере ты уже испытал на себе необычайную мощь кельтской магии стихий.

7. Онория

Конечно, эти двое ужасно меня напугали, но все же, если рассудить здраво, раз все закончилось хорошо, то и жалеть не о чем. А все вышло даже лучше, чем я могла себе представить. Я не рассчитывала увидеть Северуса раньше рождественских каникул, и не думала, что они с Блейзом так быстро найдут общий язык. Рассказывая мне каждый свою часть истории за завтраком, они сами не заметили, как перешли на «ты». А Снейп вполне уютно чувствовал себя в нашем доме, расхаживая в халате Бальтазара и командуя эльфами. Сыну он тоже ни капельки не мешал. Кажется, даже наоборот. Хоть он и пытался произвести впечатление недовольного очередным женихом мамы отпрыска, но когда я не видела, смотрел на Снейпа как на родного человека. Он спасал ему жизнь, не думая о себе – видимо, за время, что Блейз был ассистентом профессора, они очень сильно сблизились. Все шло по моему плану.

Все утро мы провели, разгуливая по саду, сидя в библиотеке или посещая мои кладовые с травами и готовыми зельями. После обеда сын удалился в свою комнату, сказав, что ему надо позаниматься, и мы со Снейпом остались наедине.

– Что ты думаешь о Блейзе, Северус? – Поинтересовалась я, изящно закидывая ногу на ногу. На небольшом столике на веранде стояли две чашки кофе и блюдо с маленькими пирожными. Зельевар долго молчал, видимо, подбирая слова и глядя куда-то в одну точку. На его лбу пролегла глубокая складка.