Текст книги "Семья поневоле (СИ)"

Автор книги: Mad Santa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 40 страниц)

Лишь когда я совсем расслабился, Снейп осмелился ввести в меня смазанный прохладным кремом палец. В этот раз было почти не больно, только легкое жжение и дискомфортное тянущее ощущение. Он вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул, разрешая продолжать. Со вторым пальцем дела обстояли определено хуже. Я даже на секунду зажмурился, но все же стерпел и начал привыкать к необычному чувству заполненности. Снова стало страшно, но я постарался успокоиться, глубоко вдыхая и выдыхая через нос. Нет, если будет больно, он сразу все прекратит. Я посмотрел на его сосредоточенное, покрытое испариной лицо и проследил за направлением его взгляда, отчего мне сразу стало не по себе. Конечно, он же должен следить за тем, что делает. Но это же уму непостижимо, что он разглядывает меня там… да еще в таком ракурсе. Несвойственное мне чувство стыдливости заставило кровь моментально прилить к щекам, и я почувствовал, что лицо просто горит от смущения. Но вместо того, чтобы, наконец-то, добавить следующий палец, Снейп продолжал орудовать двумя, словно ощупывая меня изнутри. Я почувствовал себя по-идиотски, но потом понял, что он пытается найти, и расслабился, позволяя ему войти глубже. А через секунду, пусть и всего на мгновение, меня пронзила острая вспышка удовольствия. Из горла вырвался удивленный стон, и Северус замер, подняв глаза и уставившись на мое лицо. Я кивнул и улыбнулся, показывая, что он на верном пути, и он почти тут же смог повторить то самое нажатие, от которого я снова получил фантастический импульс наслаждения.

8. Северус

Я одновременно и хотел, и боялся применить все то, что я узнал об однополом сексе. Блейз опять сам предложил мне этим заняться, за что я был несказанно ему благодарен. И решил, что сделаю все, чтобы доставить удовольствие в первую очередь ему. Мне нужно было видеть его лицо, чтобы понимать, на верном ли я пути, а потому я запретил мальчишке отворачиваться от меня. И в результате я почти сразу покраснел, понимая, что он будет наблюдать за всеми моими действиями. Пожалуй, можно пересчитать по пальцам случаи моей жизни, когда я испытывал более сильное чувство стыда. Но, тем не менее, в этот раз на первом месте был он, а не я и мои глупые комплексы.

Странная техника поцелуев и прикосновений, похоже, сработала, но я все же долго не решался приступить к дальнейшим действиям. В этот раз я догадался погреть тюбик с любрикантом в ладонях, прежде чем использовать его и прикасаться к Блейзу. Он улыбался и разрешил мне продолжать, хотя на миг мне показалось, что он хочет меня остановить, но через секунду все уже было позади. И я принялся искать точку, о существовании которой в своем теле большинство мужчин даже и не подозревают, но которая, как говорят, отлично поддается стимуляции, вызывая острейшее удовольствие. Но как я ни старался, нащупать ее мне не удавалось. Пока Блейз не позволил мне проникнуть глубже, почти сразу хрипло вскрикивая. Я испугался, что сделал что-то не так, но довольное выражение его лица было красноречивее всяких слов. А еще приятнее были его громкие стоны, когда я несколько раз повторил этот интересный опыт.

Глядя, как Забини сжимает ворс ковра, я вдруг подумал, что в таких темпах тот придется выбросить, пока он окончательно не облысел. С третьим пальцем возникли сложности. Блейз морщился, зажимался, и ничего никак не получалось. Я не хотел делать ему больно, действуя силой, а другого пути я не видел.

– Ну давай, расслабься, – бормотал я, не желая останавливаться, так и не дойдя до конца. Я чувствовал себя как ребенок, у которого отнимают конфету. Причем самую вкусную. И я видел, что он старается, но, наверное, следовало заниматься этим каждый день, чтобы к сегодняшнему вечеру получить хоть какой-то результат. А с первого раза, возможно, никогда ничего не выходит. Но я все же не хотел сдаваться, возвращаясь к проверенным средствам для удовольствия. Теперь все время, пока я вводил третий палец, вторая моя рука забавлялась с членом мальчишки, разбавляя боль наслаждением. А потом я взял его в рот, туго обхватив губами и скользя то верх, то вниз.

– Не тяни, – услышал я надтреснутый голос Забини и тут же поднялся, заглядывая ему в глаза.

– Уверен?

В ответ он только кивнул, и я, закинув одну его ногу себе на плечо, начал медленно вводить член, следя за мимикой и жестами Блейза. Сейчас сдерживаться было труднее всего, хотелось, наконец-то, после стольких приготовлений и стараний, войти в него и снова ощутить это удовольствие, но тогда все старания пошли бы прахом. Я знал, что надо терпеть, и закусил губу, лишь бы только держать себя в руках. Было очевидно, что Забини больно, но он продолжал кивать и улыбаться, даже когда на его глазах вновь выступили слезы. Значит, все-таки терпимо, хоть и совсем не приятно, – понял я, но мне самому было настолько хорошо, что я не мог отказать себе в удовольствии обладать им. Только старался минимизировать боль. Полностью войдя, я остановился, давая ему привыкнуть, а себе передышку, чтобы не кончить прямо сейчас. Когда Блейз снова улыбнулся, я осторожно начал двигаться, придерживая его бедро. При особенно глубоких толчках Забини заметно морщился, но все же не пытался вырваться или остановить меня, и я постепенно ускорил темп, настраиваясь на свой привычный ритм. Только вот мне, кажется, удалось задеть чувствительную точку всего раз или два, добиваясь от мальчишки хриплого стона, а в остальном он лишь чуть слышно мычал от боли, когда я двигался слишком резко.

9. Блейз

Три пальца уже не могли проникнуть так глубоко, чтобы достать до нужного места, так что удовольствия, во вкус которого я только начал входить, я больше не испытывал. А потому попросил уже двигаться дальше, надеясь, что что-то получится с членом. Больнее стало намного, а вот удовольствия… пару раз что-то такое было, но все же недостаточно. Но все-таки этот раз отличался от предыдущего, как день от ночи. И я понял, что к этому действительно можно привыкнуть, и со временем не испытывать дискомфорта, а Снейп наверняка сможет приспособиться к моей анатомии. Чувство того, что когда-нибудь будет хорошо, грело и помогало переносить все неприятные ощущения. А еще лицо профессора, который, в отличие от меня, похоже, был на вершине блаженства. Просунув руку между нашими телами, он снова принялся ласкать меня, отвлекая и расслабляя, и это сработало. Притянув его к себе за шею, я поцеловал его в губы, благодаря за удовольствие, и почти сразу кончил, ощущая, как внутри все сжимается. И в этот момент и Снейп тут же дошел до оргазма, последним толчком входя на максимальную глубину и наваливаясь на меня, оставшись без сил.

Несколько секунд мы просто лежали без движения, судорожно вдыхая и выдыхая, а потом он скатился на бок и устроился рядом. Я тут же положил голову ему на грудь, обнимая за талию, и прижался сильнее. Он нежно погладил меня по бедру, как бы спрашивая, все ли в порядке. Я научился понимать его без слов.

– Спасибо, – неожиданно прошептал он, целуя меня в макушку. Я только расплылся в довольной улыбке, удивляясь тому, как секс и алкоголь развязывают язык. Обычно от него не добьешься ласкового слова. Дотянувшись до края валяющейся недалеко мантии Снейпа, я накинул ее на нас, потому что поленья в камине уже догорали, а вставать в поисках палочек совершенно не было сил. Устроившись поудобнее, я закрыл глаза…

А открыл их, когда услышал характерное потрескивание в камине. С трудом разлепив веки, я увидел, что пламя взметнулось вверх, становясь зеленым. За долю секунды я, как ошпаренный, выскочил из-под мантии и из объятий профессора, прячась за кресло. Впрочем, одним глазом я все же подглядывал.

Потревоженный моим резким бегством Снейп тоже проснулся, и тут же сморщился, массируя виски. В камине тем временем появилась голова какого-то мужчины. Он оглядел убранство комнаты, а именно голого зельевара с симптомами явного похмелья, укрытого мантией, остатки десерта и выпивки на кофейном столике и раскиданную одежду, и с усмешкой присвистнул.

– И тебе доброе утро, – пробурчал профессор. А потом, кажется, осознал, что произошло, и начал оглядываться в поисках меня.

========== 14. Вопрос доверия ==========

1. Северус

Я не помнил, когда уснул, но, открыв глаза, увидел в камине голову Корбана Яксли. Этого было достаточно, чтобы сонливость как рукой сняло. Сразу не сообразив, что произошло, я пробурчал приветствие, собираясь потом послать его к дементорам за приход без приглашения. Что если бы я был не один? И вот тут до меня дошло, что рядом должен был быть Забини. Я быстро сел, придерживая на себе мантию вместо одеяла, впрочем, Яксли было не трудно догадаться, что под ней на мне ничего нет, и оглядел комнату. Мальчишки нигде не было видно. И когда он успел уйти? Не может быть, чтобы мне так повезло. Однако я заметил валяющийся возле кресла слизеринский галстук, а на стуле висела мантия со студенческой нашивкой. И цепкий взгляд соратника по темной службе не мог не отметить этих деталей. На его лице появилась кривая усмешка, и в этот момент я проклял все, на чем свет стоит, стремительно бледнея от страха, вместо того чтобы краснеть от смущения. Что если кто-то узнает?

– Значит Треверс был прав. Мы с ним все спорили, в чем резон старине Снейпу работать с кучей замшелых маразматиков и подтирать сопли глупым детишкам? Он был уверен, что ты трахаешь малолеток, а я надеялся, что ты работаешь за идею. Что ж, кажется, я должен ему галлеон, – Яксли все не унимался, а у меня сводило зубы от желания наслать на него несколько проклятий и посмотреть, как он будет корчиться на этом самом полу, на котором сидел я.

– Говори, зачем пришел, или убирайся, – процедил я, поднимаясь. В конце концов, сомневаюсь, что он не видел раньше голых мужчин. Впрочем, я отошел в сторону, чтобы не попадать в поле зрения из камина, и принялся одеваться.

– Северус, надеюсь, это хотя бы седьмой курс? Или ты и с несовершеннолетними? – Противный смешок заглушил треск сухих поленьев в пламени. – Уж не дочку ли Реджа ты растлил, преподаватель? Вряд ли он будет в восторге.

Достав палочку, я подошел к камину и присел перед ним, направляя ее на переносицу Яксли.

– Последний раз повторяю. Говори, зачем пришел, или убирайся. Я достаточно ясно сказал, чтобы вы не смели являться в Хогвартс! Темный Лорд будет недоволен.

Однако угроза сообщить хозяину о таком грубом нарушении конспирации Яксли нисколько не напугала. И тут уже у меня по спине пошли мурашки. Тут что-то не так.

– Меня и прислал Темный Лорд. Ты срочно нужен ему, Северус. Пойдем. Мы итак уже долго болтаем.

Я скривился. Мой мучающийся от раздражения и похмелья мозг сейчас совсем не был готов к свиданию с Легилименцией Темного Лорда. А в том, что он применяет ее постоянно, я давно не сомневался. И зачем ему надо было посылать Яксли, если он мог воспользоваться меткой?

– И все-таки, как же Забини? – Прозвучал вопрос, и я дернулся, как от пощечины, не сразу сообразив, что Яксли имеет в виду Онорию. После всех тех статей, да еще Люциус или Реджинальд могли проговориться про Рождество…

– Дом Риддлов. Литтл-Хэнглтон, – произнес я, кидая в камин летучий порох, а потом шагнул во взметнувшееся зеленое пламя, откуда несколько секунд назад исчезла голова моего «коллеги».

2. Блейз

Снейп и Яксли исчезли в пламени, а я все еще сидел за креслом, подтянув колени к груди и стараясь не дышать слишком громко. Темный Лорд… Не думал я, что так быстро и так близко столкнусь с ним. Вот он – его приспешник, Яксли, довольно приближенный, только что от самого повелителя. И Снейп, еще несколько секунд назад обнимавший меня во сне, сейчас разговаривает со своим Господином. И я знаю, где его искать. Литтл-Хэнглтон. Дом Риддлов. Взять горсть пороха, шагнуть в камин… И поздороваться. Меня затрясло нервной дрожью, и я еще сильнее обнял себя руками. Как все было просто в теории – после экзаменов вступить в молодую гвардию Волдеморта, принять метку и встать под его знамена, чтобы выполнять его волю и привести его к власти. Но стоило мне реально представить, что я попаду к нему на аудиенцию – и ноги отказались меня слушаться, а язык прилип к небу. Минут десять мне понадобилось, чтобы придти в себя и медленно подняться, опираясь на кресло. Кожу покрывала противная липкая испарина, но мне не хотелось оставаться в комнатах Снейпа, когда здесь нет его самого. И не хотелось быть здесь, когда он вернется и будет допытываться, что я слышал, и угрожать, что я должен молчать об этом. Нет, пусть думает, что я ушел ночью. Меня здесь уже не было. Я ничего не хочу видеть и ничего не хочу знать. Я здесь ни при чем.

Но натягивать на скользкое тело одежду было противно. Рубашка не поддавалась, прилипая. Я раздраженно отшвырнул ее, надев только брюки и мантию, застегнув ее на все пуговицы. Обувшись, я схватил палочку и выбежал из комнаты.

Гостиная была практически пуста, видимо, сегодня была неплохая погода, и большая часть народа отправилась гулять. Так что на меня никто не обратил внимания, когда я быстро прошмыгнул в свою комнату, сразу направляясь в душ. А вот тут меня ждал сюрприз. Непонятно только, приятный или наоборот. Малфой неожиданно вышел из душа мне навстречу в одном полотенце, тряся головой, видимо, чтобы вылить воду из ушей. Мокрые пряди прилипли ко лбу и щекам, а по покрасневшей от жара коже стекали капельки влаги. Заметив меня, он замер. Я тоже молчал, не в силах оторвать от него взгляд. Сразу вспомнилась ситуация в душевой, а потом то, что в раздевалке. Нервно сглотнув, я попытался пройти мимо него, но он сделал шаг в сторону, преградив мне дорогу.

– Забини, это смешно. – Выплюнул он, уперев руки в бока, и с вызовом глядя на меня. – Можно сказать «привет», как того требует элементарная вежливость между однокурсниками, и свалить спокойно. Хватит уже шарахаться от меня! Как будто я только и делаю, что пристаю к тебе и пытаюсь затащить в койку!

Я посмотрел на его ожесточенное обидой лицо и понял, что он прав. После того случая я избегал Драко, стараясь не оставаться с ним наедине и не общаться без присутствия еще кого-то из ребят. Малфой не из тех, кто будет домогаться после того, как его так унизили и послали. У него есть гордость, причем побольше, чем у многих. Он даже и виду никогда не подавал и не подал бы, что между нами что-то такое произошло. Тогда чего я боюсь? Почему не могу сдвинуться с места, и неловкость ситуации давит на меня как гранитная плита? Кажется, Драко понял меня лучше и быстрее, чем я сам смог сообразить, каковы мотивы моих поступков.

– Блейз, смирись с тем, что ты не способен на длительные отношения, – ухмыльнулся он, склонив голову набок, насмешливо глядя на меня из-под падающих на лицо мокрых волос. – Ты привык спать со всеми, с кем захочется, и моногамия тебе претит, признайся хотя бы себе в этом, я уж перебьюсь. Хранить верность тебе в тягость… – Заключил он, манерно растягивая слова, и сделал шаг в сторону, пропуская меня к ванной, но я не сдвинулся с места. А потом шагнул к нему, обнимая и прижимая к себе стройное тело, скользя ладонями по влажным изгибам спины, зарываясь пальцами в темные от воды, почти русые волосы. Драко потрясенно выдохнул мне в шею.

– Да, я не могу, – прошептал я, прикасаясь щекой к его щеке, не понимая, что делаю, но чувствуя, что по-другому нельзя. – Я тебя избегаю, потому что себя боюсь. Боюсь, что увижу, и не смогу устоять, удержаться от соблазна так трудно, Драко, а я так слаб, я никогда не мог…

Продолжая бормотать что-то бессвязное, я прижался губами к бьющейся жилке на длинной малфоевской шее, видневшейся сквозь тонкую, бледную кожу. Несколько легких, скользящих поцелуев в висок, щеку, и я уже добрался до его тонких бледно-розовых губ, с наслаждением прикусывая нижнюю. Но Драко неожиданно взял мое лицо в ладони и отстранился, глядя с чуть заметным укором.

– Тебе не это нужно.

Взяв за руку, он завел меня в ванную и закрыл дверь, включил воду, добавив пены, после чего принялся расстегивать мою мантию. Я потрясенно наблюдал за движениями его рук, не понимая, чего он добивается. Не захотел целовать, но теперь… Малфой удивленно приподнял брови, обнаруживая, что на груди под мантией ничего нет, и аккуратно спустил ее с плеч, повесив затем на крючок, и отвернулся. Я снял ботинки, стянул брюки и погрузился в успевшую уже наполниться ванну. Мыльные пузыри превосходно скрывали меня от его глаз. Повернувшись обратно, Драко подошел ближе и присел на край ванны, оперевшись на него одной рукой. Другой же он попробовал воду, а потом принялся пропускать сквозь пальцы комья пены.

3. Северус

Вернувшись, я прошелся по комнатам в надежде увидеть Забини, но его в моих апартаментах не оказалось. И это было хорошо, потому что не стоило ему видеть меня таким. После общения с Темным Лордом я чувствовал себя как корень имбиря, который неделю вымачивали в настойке полыни, а потом пошинковали серебряным ножом. Виски пульсировали от боли, выкручивающей изнутри. Холодный пот ручьем струился по спине, а тошнота периодически накатывала, взрывая болезненными спазмами желудок. Я был уверен, что Волдеморт прикажет мне убить Дамблдора. Все к тому шло, и Альбус был со мной согласен. Нет, я не хотел его убивать, не думаю, что смог бы, от одной этой мысли у меня подгибались колени. Но как же сейчас я мечтал о том, чтобы Лорд отдал этот приказ. Но нет. Мы оба просчитались.

Ни о чем больше я думать не мог. Только щедро плеснул огневиски в стакан и развалился на диване, не утруждая себя снятием верхней одежды. И все-таки хорошо, что Забини не видит меня таким. Надеюсь, он не придет сейчас. Не хочу. Нельзя сейчас.

Сделав несколько больших глотков, чувствуя, как терпкая горячая жидкость обволакивает сначала горло, а потом пищевод, успокаивая и умиротворяя, я откинул голову на спинку и закрыл глаза. Мысли крутились вокруг распоряжения Темного Лорда, заставляя кровь леденеть в жилах, но алкоголь вел с этим неравную борьбу, согревая и будоража.

Если столько пить – и спиться недолго, – одернул я сам себя, отставляя стакан в сторону. По-хорошему следовало бы принять ванну, расслабиться, очистить разум и немного поспать. Но пора бы уже привыкнуть, что у меня ничего не бывает по-хорошему, только так, как того требует долг. А долг требовал доложить обо всем директору. Поднявшись, я на негнущихся ногах направился к Дамблдору.

4. Блейз

– Я тебе соврал, Забини, – усмехнулся Малфой, глядя на меня сверху вниз. – Просто мне надо было тебя разозлить, чтобы ты, наконец, начал со мной разговаривать. Я вовсе не считаю, что ты не способен хранить верность.

Я покачал головой, но Драко перебил, выводя пальцем какие-то узоры в пене:

– Не спорь, Блейз, я знаю тебя, как никто другой. То, что ради кого-то ты захотел изменить свой образ жизни, отказаться от девчонок и беспорядочного секса, говорит о твоих серьезных чувствах. Ты его и правда любишь, кем бы ни был этот счастливчик. – Печальная улыбка на губах друга ранила сильнее, чем если бы он меня ударил. Я не мог отделаться от мысли, что он влюблен в меня, но тем не менее желает мне счастья с другим. Это было так странно… Слишком благородно для Малфоя, но так искренне и трогательно, как мог только Драко… В груди что-то словно сжалось в комок, отчего стало трудно дышать. И неприятно защипало глаза.

– Скажи честно, ты засматривался последнее время на других девушек или парней, ну, кроме меня? – Спросил он, и я покачал головой. С тех пор, как у нас со Снейпом все наладилось, у меня и мыслей не было о ком-то кроме него. Только о Драко. – Вот видишь, – продолжил он, кладя руки мне на плечи и начиная их легонько массировать. – Суть не в том, что ты хочешь изменить своему парню, назовем это так. Я не сексуальнее или красивее других, чтоб твое влечение распространялось исключительно на меня. Тебе не секс нужен, Блейз, а поддержка и помощь, дружеское плечо. И я готов тебе его подставить всегда. Для этого вовсе не обязательно трахаться, чтоб ты мог почувствовать, что ты не один.

Закусив нижнюю губу, я пытался глубоко дышать, слушая все это, но каждое слово Малфоя задевало что-то глубоко внутри, заставляя вспомнить, что было время, когда я не отгораживался от него, мы были друзьями и рассказывали друг другу все-все на свете, и не было во всем мире человека ближе, чем Малфой. Непрошенная, постыдная слеза тут же скатилась по щеке, а за ней и вторая. Сморгнув, я потер лицо и, заметив внимательный взгляд Драко, коротко пояснил: – Пена попала…

Пару минут мы просто молчали, думая каждый о своем.

– Знаешь, – начал я, но голос как-то сорвался от с трудом сдерживаемых слез. Ну кому ты ломаешь комедию, Забини? А то он не догадался, что ты плачешь тут, как девчонка. Возьми хоть на себя смелость это признать. – Просто, тяжелые выдались последние дни, не обращай внимания, – всхлипнул я, в очередной раз вытирая лицо рукой. – Спасибо тебе. За все. Ну, ты понимаешь… – Слов отчаянно не хватало, как и дыхания. Мне казалось, что я сейчас перейду на истерические рыдания, и очень не хотелось бы, чтобы Драко это видел. Будто поняв, о чем я думаю, Малфой поднялся, напоследок погладив меня по плечу, и вышел. Еще пару минут полежав в уже довольно остывшей воде, успокаиваясь, я поднялся и быстренько ополоснулся, смывая с себя пену, а потом накинул халат и отправился в спальню.

Драко сидел на кровати в светлых брюках, зачесывая назад влажные волосы. Эта прическа ему безумно шла, что ни говори. Изящество, благородство и внутренняя сила были присущи всем Малфоям. Зато когда он был растрепан, и волосы спадали на лицо, взамен появлялись сексуальность, дерзость и соблазнительность. Подойдя к нему, я сел рядом, подогнув под себя ногу. Слишком тонкая для юноши ладонь тут же легла мне на колено, успокаивающе поглаживая.

– Расскажешь, что собственно случилось? – Поинтересовался он, разглядывая мое лицо, словно мог по его выражению понять, о чем я думаю. Я опустил взгляд. Не могу же я сказать ему, что произошло только что в комнате Снейпа. Что я всегда чувствовал себя с ним в безопасности, а теперь задумался, а что если Темный Лорд узнает, что я видел Яксли с Северусом и слышал, где его резиденция? И что будет, если Тот-Кого-Нельзя-Называть прикажет Снейпу меня убить? Почему-то мне показалось, что он сможет, и от этого ком застревал в горле, не давая вздохнуть. И я чувствовал, что должен пойти и узнать, вернулся ли профессор и как он, но я так же знал, что ноги моей не будет в этой комнате в ближайшее время. Слишком жутко. Слишком сильно липкий ужас сдавливает горло холодными пальцами, стоит мне представить наше свидание.

– Нет, прости, не могу, – пожал плечами я, поворачиваясь к Малфою и накрывая его руку своей. – Это не моя тайна, точнее не только моя… Иначе я бы рассказал, правда. Я очень хочу, чтобы между нами все было как раньше. Только вот…

Я осекся, не зная, как говорить об этом с Драко. Хоть я и больше всего на свете желал, чтобы мы снова стали близкими друзьями, но этому было одно препятствие. И поглаживающая мое бедро бледная рука вызывала нервную дрожь и ощущение неправильности происходящего. Но убрать ее – значило показать, что мне не по себе, а это противоречило моим словам. Но что-то объяснить надо было, потому что друг вопросительно смотрел на меня, заметив, что я неожиданно прервался.

– Твои чувства ко мне. Я не могу говорить с тобой о нем, когда знаю, что тебя это ранит…

Я снова замялся, не зная, как выразить свою мысль, но Драко неожиданно засмеялся. Я уставился на него, не веря своим глазам, а Малфой все продолжал хохотать, заливаясь звонким смехом, а потом и вовсе уткнулся мне в колени, вздрагивая всем телом от каждого смешка. Я аккуратно погладил его по спине.

– Эй, Малфой, ну ты чего?

Голова Драко ненадолго приподнялась, и я увидел, что он даже покраснел от хохота, но надолго его не хватило, и мои колени ощутили второй раунд безумного веселья старосты Слизерина.

– Забини, ты идиот, – наконец объяснил он причину своего веселья, и я настолько опешил, что даже и не подумал обижаться. – Что ты о себе возомнил, секс-символ Хогвартса нашелся! – Хихикнув, Драко повернулся, оказавшись лежащим у меня на коленях теперь спиной, а не лицом. – Ты слишком много о себе думаешь, если тебе пришел в голову такой бред, что у меня к тебе есть какие-то чувства, отличные от дружеских. Прости дорогой, если расстроил. – Невинно похлопав глазками, он снова не выдержал и заржал, закрывая лицо руками. Я недоверчиво переспросил:

– Ну ты же хотел, чтобы я тебя… ну…

– Уж кому бы путать секс с любовью, то не тебе, Блейз, – укоризненно выдал он. – Я гей, ты сексуален и тоже оказался не прочь с мальчиками. Так почему бы мне не хотеть с тобой переспать? Из-за дружбы? По-моему ваша дружба с Миллисент становилась только крепче после каждого траха. – Друг ухмыльнулся, а я пожал плечами. В его объяснении не было особых изъянов, так что если я хотел, чтобы все было как раньше, то мне следовало ему поверить. И вообще, Милли, когда сказала, что Драко в меня влюблен, не привела никаких доказательств, а я дурак и поверил. Выходит, я ему и не очень-то нужен? Кажется, я даже почувствовал маленький, совсем небольшой укол разочарования.

– В общем, Забини, если захочешь узнать, каким фееричным может быть гей-секс, то я всегда готов просветить друга, – дерзко повел бровями Драко, приподнимаясь, оперевшись на локоть, и оказываясь со мной лицом к лицу. – Уверен, твой возлюбленный в постели похуже меня будет. – Я хмыкнул, шутливо пихнув его кулаком в бок, а он в ответ толкнул меня на кровать. Не желая сдаваться, я утянул его следом за собой. Ощущение лежащего сверху теплого обнаженного по пояс тела не добавило мне здравомыслия, но друга эта ситуация, похоже, только забавляла. Потеревшись щекой о мою грудь, торчащую из-за распахнувшегося халата, он приподнялся выше, скользя всем своим телом по моему, так что кончики пальцев начало покалывать от удовольствия, и, пристально посмотрев мне в глаза, неожиданно впился в губы отнюдь не дружеским поцелуем. Я не успел ничего понять, растерянно позволяя ему делать то, что он хотел, но Малфой вскоре отстранился, вставая и усмехаясь:

– Кто еще в кого влюблен, Забини! Будешь так на меня вестись – плакала твоя моногамия. Соберись, тряпка. – С этими словами Драко схватил с кровати Винсента подушку и запустил в меня. Я только что приподнялся, а потому не успел среагировать, и перьевой снаряд со всего маху зарядил мне по лицу. Вторую атаку я уже ждал и поймал подушку на подлете, отправив обратно. И уже Малфой получил по шее, не успев обернуться вовремя, будучи занятым вытаскиванием подушек с кровати Тео.

– Ну все, Забини, это война!

5. Северус

Проснувшись утром, я с трудом поднял тяжелые, опухшие веки, медленно приподнимаясь на кровати. Несколько секунд блаженного забытья, и вот события последних суток лавиной обрушились на измученный разум. Общение с Темным Лордом заняло полдня и было невероятно изматывающим испытанием. Обсуждение же всего этого с Дамблдором отняло последние силы и продлилось до глубокой ночи. Я дошел до подземелий, быстро разделся и мгновенно провалился в беспокойный сон.

Впервые за долгое время мне снова приснилась она. Рыжие, солнечные локоны нещадно трепал весенний ветер, когда она стояла у дверей своего белого, сияющего чистотой дома и не пускала меня на порог, только в изумрудных глазах светилась печаль. – Если ты любил меня, Северус, защити моего сына, – произнесла она, улыбнувшись уголками губ, поправляя на плече бретельку нежно-розового платья, и закрыла передо мной стеклянную дверь. За ее спиной неясной тенью виднелся силуэт ее мужа.

Я краем сознания понимал, что это всего лишь сон, и отчаянно пытался проснуться, ворочаясь и сбивая в тесный кокон простыни, но в результате картина просто сменилась другой.

В обтягивающем длинном красном платье с глубоким декольте, покручивая бокал рубинового вина в тонких, изящных пальцах, она сидела в кресле, сверля меня взглядом таких родных обсиданово-черных глаз. Из высокой прически выбился один непокорный смоляной локон и ласкал щекоткой точеную смуглую шею. – Я знаю, ты любишь меня, Северус, и сделаешь все, чтобы защитить моего сына, – усталым, но полным достоинства голосом сообщила она, закинув ногу на ногу и протягивая мне второй бокал с зеленой, дымящейся жидкостью.

Этот напиток будет мне вечным укором и наяву, и во сне, но проснуться снова не удалось.

Они стояли друг напротив друга, с палочками наизготовку. В зеленых глазах светилась решимость, а все тот же ветер, треплющий школьные мантии, откидывал жесткие волосы со лба, являя миру отличительный знак мальчишки. Его визави держался напряженнее, сжимая побледневшие губы, но не сводя с него пристального, немигающего угольно-черного взгляда. Каждая секунда промедления готова была разразиться неожиданной, молниеносной атакой с обеих сторон. Я понимал, что должен помочь одному из них, но не мог решить, кому. Тому, кто носит на лбу зигзагообразный шрам, или тому, на чьем смуглом запястье вытянутой с палочкой руки вытатуирован темный череп со змеей. Почему? Как я это допустил? Ответа не было, а промедление было подобно смерти. Авада Кедавра! – Хором прогремели голоса, и все вокруг вспыхнуло зеленым. Нееет! – Завопил я, становясь между ними. Нельзя, нельзя, не правильно!

Я вскочил, запутавшись во влажных простынях, покрытый холодным потом, и долго еще лежал в темноте, не в состоянии заснуть, но усталость все же дала о себе знать, и я снова забылся, до самого утра.

Облачившись в привычную черную мантию, я поправил манжеты и вышел из спальни. Аппетит не почтил меня своим присутствием, а потому я сразу отправился в класс, минуя Большой Зал. На третьем уроке у меня по расписанию был седьмой курс, и это не предвещало ничего хорошего. Но у меня хотя бы будет шанс увидеть Забини и узнать, когда он ушел, что слышал и… и просто увидеть его, без всяких вопросов.

6. Блейз

Сегодня его урок. Ну и что, у нас постоянно его уроки. Даже когда мы ссорились, я находил в себе смелость и силы являться туда и заниматься. Только тогда я злился. А когда боишься, найти смелость гораздо сложнее. Но в этот раз у меня была поддержка. В лице одного белобрысого нахала. Драко снова был моим лучшим другом, и как лучший друг сначала избил до полусмерти подушкой, потом заставил делать уроки, а вечером вытащил полетать, устроив игру в снежки в воздухе. Правда, сам же и получил порцию снега за шиворот, хотя в долгу не остался. Но утром он снова мне отомстил, разбудив с помощью Акваменти. С самой что ни на есть ледяной водой. Я за завтраком подсыпал соли в его кофе, пока он начинял перцем мою фруктовую кашу. На уроках мы, разумеется, не баловались, не хватало еще потерять баллы, но зато каждая перемена сегодня превращалась в маленькое сражение. Так, толкаясь и препираясь, мы дошли до класса Зельеварения. И тут же увидели целую кучу гриффиндорцев, подпирающих закрытые двери, парочку студентов Рейвенкло и Хаффлпаффа. Из Слизерина же пока не было никого.