Текст книги "Семья поневоле (СИ)"

Автор книги: Mad Santa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 40 страниц)

Мне не хватало воздуха, и казалось, что земля вдруг ушла из-под ног. Сжимая до боли в пальцах подушку, я не замечал этого, чувствуя в груди совсем другую боль. Словно мне воткнули нож в спину и медленно проворачивают лезвие. Как могу я теперь доверять людям, которые способны на такое? Которые так предали меня?! И как они всю жизнь смотрели мне в глаза? Как говорили, что я им дорог, и при этом… Северус, ты был для меня всем, я делил с тобой не только постель, но и душу… Предатель, если это правда, я убью тебя, я… Ненавижу!

10. Северус

Вопреки моим планам, наши занятия с Забини прервались. Он сослался на то, что нужно тренироваться перед решающим матчем, и у него ни на что другое не будет времени. А ведь уже нужно начинать и подготовку к экзаменам. Но я чувствовал в нем такую холодность, такую сильную обиду, какой не было, ни когда он уходил от меня в последний раз, ни даже когда я сообщил, что собираюсь жениться на Онории. То ли на него повлияло видение, вызванное чашей, то ли он еще что-то себе надумал, но так или иначе отговорка про квиддич и экзамены звучала правдоподобно, и задавать лишних вопросов я не стал. Гриффиндор выиграл свой матч у Хаффлпаффа, причем не с минимальным счетом, а потому задача Слизерина в кубке еще больше усложнилась. Обыграть Рейвенкло с преимуществом сто восемьдесят очков – это казалось реальным только в случае поимки снитча. Другие сценарии было глупо даже рассматривать. Забить больше тридцати трех мячей даже таким талантливым Охотникам, включая Забини, – непосильная задача. И при этом не пропустить ни одного. А потому на Малфоя ложилась вся ответственность за предстоящий матч. И одному Мерлину было известно, справится ли с этим Драко.

А мне стало известно, что Темный Лорд решил возложить на младшего Малфоя еще большую ответственность, в качестве инициации. И в наказание за последние провалы Люциуса и в Министерстве, и, как я догадывался, с дневником. Как мальчик сможет пережить подобное давление, мне не представлялось, а вот Дамблдор, как я и предполагал, не собирался этого пережить, и возложил всю ответственность уже на меня. Будто это так просто – снова стать в глазах всех предателем, от клейма которого я пытался отмыться столько лет. Не правда ли, забавная ирония? Быть тем, кто привел Темного Лорда к Поттерам, в результате чего тот лишился сил, и весь мир получил десять лет передышки… Быть тем, кто все эти годы был верен Дамблдору, что бы он ни попросил, и спасать избранного мальчишку… Быть тем, кто помогает уничтожать крестражи и снова приближает гибель Темного Лорда… И ни один волшебник не узнает об этом и не пожмет мне руку. Все только пожелают убить меня или отправить в Азкабан. Никакой благодарности.

Но благодарность никогда не была для меня мотивацией. Я должен был защитить Нору и Блейза. Обещал Лили и Дамблдору защитить Поттера. Желал приблизить конец Темного Лорда, чтобы смерти многих хороших людей были отомщены. Мечтал прекратить этот кошмар, к которому сам по юношеской глупости приложил руку. Даже ценой собственной жизни. Даже если никто не узнает о том, что я делал. Но Дамблдор хотел, чтобы Поттер узнал. Нужно ли это было для него, или директор требовал этого ради меня самого, я не знал, но пришлось подчиниться и дать обещание.

А потом и дать непреложный обет Нарциссе. Узнав, что поручили ее сыну, она в тайне от мужа пришла ко мне и попросила о помощи. Ведь я тоже буду находиться в Хогвартсе, рядом с Драко, и смогу ему помочь. Мне не составило труда пообещать сделать то, что я уже обещал сделать Дамблдору. Теперь у этого хотя бы появился смысл – не просто в очередной раз продемонстрировать лояльность Темному Лорду, но и спасти младшего Малфоя. Что бы ни говорили, Драко был дорог мне. Хоть я и испытывал приливы ненависти, всякий раз видя его рядом с Забини на уроках и в коридоре. Мальчишка вовсе не виноват в том, что произошло между нами с Блейзом. Все это – целиком и полностью на моей совести.

11. Блейз

Почему многие люди всегда так мечтают узнать правду? Я раньше тоже был одним из них, но теперь, прочитав это треклятое письмо, испытывал желание никогда его не видеть. Если б только я владел заклинанием Обливиэйт, наверное, я наложил бы его на себя. Знать правду оказалось мучительнее, чем находиться в неведении. И заставить себя поговорить со Снейпом или с мамой, чтобы они окончательно подтвердили мои догадки, было выше моих сил. Я понимал, что эта правда убьет меня, и у меня больше не будет ни матери, ни… его.

Я сказал профессору, что занят тренировками и должен готовиться к экзаменам, но главной причиной было то, что я не хотел его видеть. Просто не выдержал бы. Мне казалось, что, стоит нам остаться наедине, и я не смогу остановиться. Вцеплюсь в ворот его мантии, чтобы встряхнуть как следует и заглянуть в глаза убийцы своего отца, а потом выплюну это обвинение ему в лицо и как следует врежу, чтобы не видеть этого вечного спокойствия и ехидной ухмылки. Будто ничего страшного не произошло. Я ведь совсем его не помню, как они думают. А мне все чаще снится ведьма Вэнди… Кто дал им право решать, что без отца мне лучше? Мне не лучше! Я всегда завидовал Драко, глядя, как он уважает Люциуса, постоянно цитирует его мнение, восхищается им и старается быть на него похожим. Мне тоже нужен был этот авторитет, мужчина, на которого надо равняться, но на его месте была лишь пустота, и мне пришлось искать свой путь. И как бы мама ни старалась, заполнить эту брешь было ей не под силу. Не говоря уже о ее одноразовых мужьях. И что ей стоило убить их всех, если она прикончила того единственного любимого, судя по ее словам в письме. Или и это было ложью?

И если разговор со Снейпом я еще мог себе представить, то сказать матери мне было откровенно нечего. Кроме одного слова. Ненавижу. Поэтому я был рад, что до окончания экзаменов больше не попаду домой. А там можно собирать вещи и отправляться на все четыре стороны. Потому что долго в этом доме я не задержусь. Я уже выбрал для продолжения образования колдомедицинский колледж в Риме, а потом постараюсь попасть на стажировку в Мунго, сниму комнату у какой-нибудь старой ведьмы… Отказываясь от общения с матерью, я понимал, что и от семейного состояния тоже придется отказаться, и мне предстояло жить на стипендию и в дальнейшем зарплату. Но с моими навыками в Зельеварении можно будет взять подработку в какой-нибудь аптеке… Так или иначе, это было лучше, чем оставаться в родовом гнезде, где все пропитано предательством и ложью.

Сегодня была наша последняя тренировка, и нужно было отработать все приемы, которые мы собирались применить в матче, но при этом сильно не уставать – завтра мы должны были быть бодрыми и выспавшимися. Все работали на совесть, кваффл летал точно из рук в руки, ни одного неверного паса, бладжеры отбивались молниеносно, никого ни разу не задев, зато специально созданные мишени, долженствующие изображать игроков соперника, каждый раз оказывались поражены и, в конце концов, изодраны в клочья. Снитч трепетал крылышками в руках Драко, когда он, потный и покрасневший, подлетел к нам, выходя из крутого пике и объявляя конец тренировки. Убрав золотой мячик в ящик и надежно закрепив его на своем месте, он дождался, пока Винс и Грег засунут туда же бладжеры. Потом, когда остальная команда уже поплелась в раздевалку, я присел и вложил в самую большую выемку ящика кваффл, и Малфой захлопнул крышку.

– Блейз, ты как? – Спросил он, тяжело дыша, а глаза его лихорадочно блестели. – Ты так сильно запустил мячом в Блетчли, я думал, ты убьешь его…

Я потупил глаза, понимая, что оправдание из серии «очень сильно хочу выиграть» тут не подойдет. Я всегда хотел выиграть, но не избивал на тренировках игроков собственной команды. Но и рассказывать о письме тем более не собирался. Как бы близок мне ни был Драко, выдавать информацию, которая может стоить матери и профессору остатка жизни в Азкабане, я совершенно не был настроен. Как бы ни ненавидел их обоих. А потому в голове тут же родилась другая отговорка.

– Это все Брокльхерст. Встретил ее вчера, и она вела себя так, будто они уже выиграли матч. Ты знаешь, она для меня хуже, чем для тебя Поттер. Просто как кость в горле. Когда-нибудь я придушу ее голыми руками, честное слово, – говоря о Мэнди, я на самом деле представлял себе кое-чью другую шею, но ненависть в голосе получилась настоящей, так что Драко даже потерял на пару минут дар речи, странно на меня посмотрев.

– Ну нет, Забини, хуже Поттера никого нет. Но я не думал, что ты ненавидишь эту девчонку с Рейвенкло настолько сильно. Она что, тебя отшила когда-то? – Он усмехнулся, сбрасывая напряжение ситуации, но сам оставался напряжен, и это он не смог бы от меня скрыть. Мы знали друг друга слишком хорошо. Я взял в руку его узкую ладонь, переплетя наши пальцы. Уже стемнело, и на пустом квиддичном поле мы были одни. Уткнувшись лбом в лоб Малфоя, я задал встречный вопрос:

– Я вижу, что тебя тоже что-то беспокоит, Драко. Не ври мне, скажи… – тихо попросил я, переходя на шепот. – Я смогу помочь, правда…

Мне действительно хотелось сделать что-то для Малфоя, ведь, помогая другим, ты всегда забываешь о своих собственных проблемах. Может, он боится провалить экзамены? Или думает, что его отца разочарует поражение в квиддиче? Или…

Но Драко неожиданно вздрогнул, словно я его ударил, а не попросил открыться мне, и сундук с мячами выпал из его ослабевшей руки. Прижавшись ко мне, так, что я больше не мог видеть его лица, он шепнул мне на ухо:

– Ты не можешь помочь. Темный Лорд поручил мне одно дело. И я боюсь, что не справлюсь. Но это должен сделать я сам. Но не сейчас… возможно… после экзаменов. Я потом расскажу, в Хогвартсе слишком много ушей.

Отстранившись от меня, он вымученно улыбнулся и пошел в сторону раздевалок. Опомнившись от потрясения, я последовал за ним, подобрав забытый Малфоем сундук.

========== 23. Конец игры ==========

1. Северус

Утро двадцать третьего мая выдалось солнечным, но прохладным. Ледяной северный ветер качал верхушки деревьев Запретного леса, заставляя их зловеще трещать, словно какой-то гигант бродил в темной чаще, куда не проникали яркие весенние лучи. Впрочем, доля правды в этом была.

На квиддичном стадионе весело трепетали флаги, шарфы и полы мантий учеников, пришедших поболеть за команды Рейвенкло и Слизерина. В сине-зеленом море лишь изредка виднелись яркие пятна желтого и красного, а также некоторых других цветов. Я занял привычное место в ложе с другими преподавателями, сухо кивнув Флитвику, который как раз рассказывал Синистре и мадам Помфри, как хорошо в этом году играет звезда его команды – Мэнди Брокльхерст. Вся остальная команда, если честно, играла отвратительно, и хвастать тут было нечем. МакГонагалл сидела рядом с директором, тот выглядел бодрым, но всему причиной были зелья, которые я принес для него пару часов назад, поскольку ему очень нужно было выйти в свет и не казаться умирающим. Он, как мог, скрывал свою болезнь. Ведь какой смысл убивать и без того смертельно больного человека? Это не принесет мне лояльности, а Драко – признания. Директор улыбался и рассказывал что-то смешное Спраут. МакГонагалл сидела молча и с каменным выражением на лице, как одна из ее любимых шахматных фигур. Я с удовольствием последовал ее примеру.

Команды показались на поле – четырнадцать высоких фигур с метлами в руках, почти у всех – в правой. Майкл Корнер и Драко Малфой шли первыми, каждый во главе своей шестерки игроков. Мне всегда было интересно, не хотел ли Забини сам быть капитаном? Или считал, что это слишком большая ответственность? Но Драко был в команде дольше всех из ныне играющих, и по соображениям самой простой логики значок капитана достался ему, а с ним и обязанность сейчас пожимать руку капитану Рейвенкло. Однако Малфой был еще и старостой, и иногда мне казалось, что я возложил слишком большую ношу на плечи одного ученика, выделяя его, как своего любимчика. И если бы не письмо Норы, он еще и был бы моим ассистентом…

И слава Мерлину, что этого не случилось. Тогда он знал бы о болезни директора и точно проговорился бы Темному Лорду, что достаточно просто немного подождать, а не убивать Дамблдора. Или же просто однажды неверно сварил бы зелье из Агавы Живительной. Мне оставалось только гадать, по какому пути пошел бы сын Люциуса, и что творится сейчас в его голове. Квиддич и экзамены – это то, что в данный момент должно интересовать его больше всего на свете, как и Блейза. Но то, что ждет их обоих за стенами школы, гораздо важнее и намного больше пугает. И в отличие от Забини, Малфой уже успел встретиться с этим лицом к лицу.

Хуч дала свисток, и игроки поднялись в воздух, как один. Корнер и Забини заняли места в центре поля, и судья с новым свистком выбросила кваффл, который тут же был схвачен смуглой рукой в перчатке из драконьей кожи. Зеленая молния помчалась к рейвенкловским кольцам.

2. Блейз

Со свистком Хуч из головы ушли все мысли, и осталась только цель. Большой красный мяч, подброшенный вверх. Корнер протягивает руку, все словно замедлено Импедиментой, и я тоже тянусь вперед, но мои пальцы длиннее, а реакция лучше, и драконья кожа смыкается вокруг кваффла, а я устремляю свою Молнию на половину поля соперника, грубо отталкивая разворачивающегося Корнера плечом. Но наперерез мне тут же бросилась Брокльхерст. Сегодня она убрала волосы в тугую косу, но пружинки кудряшек то тут, то там торчали по ветру, не собираясь подчиняться правилам. Ореховые глаза горели решимостью, а ямочки на щеках были почти не заметными, поскольку она не улыбалась. Никто не хотел уступать, и в итоге мы сшиблись, выбивая друг из друга дух. Не упустив возможности, она проехалась локтем мне по ребрам, а я дернул ее за злосчастную косу. Вот про кого была та песенка из детства. Только не Вэнди, а Мэнди… И в квиддич играет, и учится на факультете для самых умных, и вечно растрепана и таскается со всякой живностью. Они там, в Рейвенкло, все странные. Чего стоит одна Лавгуд.

Но сегодня, Мэнди-Вэнди, тебе удастся не все. Сегодня мой день, – настроил я себя и рванул вдогонку за Корнером, перехватившим упущенный нами обоими кваффл. Мои напарники уже приготовились, беря капитана Рейвенкло в клещи, а Гойл запустил бладжер. Корнеру ничего не оставалось, как выронить мяч, и он был перехвачен командой Слизерина. Мне пришлось снова разворачиваться и лететь уже к кольцам соперника, отталкивая севшую мне на хвост девчонку. Похоже, она решила стать в этом матче моей тенью, чтобы вывести меня из игры, в то время как двое других Охотников Рейвенкло, по мастерству, впрочем, не превосходившие оставшую часть Охотников Слизерина, собирались забивать голы. Ну уж нет, так дело не пойдет, Брокльхерст.

Круто развернувшись, я попытался подсечь соперницу, чтобы она врезалась в меня либо резко отвернула и отстала, но Мэнди умудрилась разгадать мой маневр и сделала то же самое, переходя на параллельный курс. Теперь мы летели рядом, и один раз кончик ее косы даже хлестнул мне по лицу.

– Ты серьезно думаешь меня обыграть? Или просто злишься, что не в моем вкусе? – Начал я со своей излюбленной тактики выведения соперника из морального равновесия.

– Я люблю все новенькое и никем не использованное, Забини, – ухмыльнулась девчонка, выравнивая метлу и, в свою очередь, пытаясь сбить с курса меня. – А ты в эту категорию не входишь.

Осклабившись ей в ответ, я ускорился и поднырнул под ее метлу, чтобы пойти на перехват красного мяча.

3. Северус

Что они там любезничают? – Недоумевал я, глядя, как другие Охотники перебрасываются кваффлом, а Забини и Брокльхерст танцуют какие-то брачные танцы на метлах, кружа друг вокруг друга и выделывая непонятные финты. И при этом, насколько я мог видеть, у обоих были ужасно довольные лица. – Вы поболтать сюда пришли, или играть в квиддич?

А между тем Слизерин наконец-то открыл счет. Терри Бут, Охранник Рейвенкло, самую малость не дотянулся до мяча, и он угодил в левое кольцо. Трибуны оглушительно взревели, но радостные крики студентов факультета Салазара потонули в разочарованном вздохе остальных. Что ж, я уверен, это только начало, и скоро вы будете вздыхать еще громче.

Первый забитый гол словно послужил сигналом к началу действительно серьезной игры, и обе команды стали набирать очки, то одна, то вторая вырываясь вперед. Где-то через полчаса Слизерин вышел вперед на двадцать очков, но затем преимущество сократилось до десяти. Снова увеличилось и снова сократилось. Нашей команде никак не удавалось отыграть те заветные тридцать очков, когда Малфой мог бы поймать снитч и заработать еще сто пятьдесят, в итоге получив заветное преимущество в сто восемьдесят очков, гарантирующее победу в кубке школы. Драко и Лиза Турпин кружили над полем, но искомый золотой мячик так и не показывался.

И вот, наконец, при счете 80:60 Ловец Рейвенкло, кажется, заметила столь желанный ей золотой отблеск и устремилась к нему. Драко бросился за ней и за счет более быстрой метлы мгновенно догнал. Он мог бы поймать снитч, но команде не нужна была победа в матче без победы в Кубке, а потому вместо того, чтобы тянуться к золотой вспышке, он затормозил, преграждая Турпин путь, и юркий мячик скрылся из виду. Стадион снова разочарованно загудел.

Слизерин между тем шел в атаку, Забини получил пас и приблизился к кольцам, Брокльхерст и Корнер бросились на него с двух сторон, но он с удивительной изворотливостью протиснулся между ними, заставив рейвенкловцев столкнуться между собой, и пробил в правое кольцо, сделав обманный замах влево. Счет 90:60 в пользу Слизерина… Но теперь уже Малфой не мог найти снитч, раздосадованно кружа над полем. Охотники Рейвенкло снова мчались к кольцам Слизерина, чтобы сократить их преимущество и не дать поймать золотой мяч…

Спорю, запасы успокаивающего зелья у мадам Помфри после этого матча быстро подойдут к концу.

4. Блейз

Мы, наконец, создали заветную разницу в счете, я слышал голос Лавгуд, комментирующей матч, но, учитывая принадлежность к Рейвенкло, говорила она подозрительно весело, словно была болельщицей Слизерина. Впрочем, это было бы странно для любого другого человека, а Луна Лавгуд говорила восторженно обо всем: и о радуге, и о навозных жуках. Похоже, она просто радуется новому дню, а квиддич – так, небольшое дополнение.

Усмехнувшись, я осмотрел поле, ища глазами Драко. Снитч не показывался, и Малфой был явно расстроен, если не сказать зол. Оглядываясь по сторонам, он нервно теребил древко метлы. Я очень бы хотел сейчас ему помочь и как-то поддержать, но…

Лишь в последний момент взяв влево, я увернулся от блаждера, но тот все-таки слегка задел мое бедро, и кожу обожгло болью. Резко развернувшись, я увидел проносящуюся мимо Брокльхерст.

– Не зевай, Забини, а то снитч в рот залетит, – бросила она мне и помчалась к нашим кольцам. В руках у нее был кваффл. Я на долю секунды оторопел, не понимая, как я мог это упустить, и бросился в погоню. Кудрявая коса мелькала передо мной, как красная тряпка перед быком, но я не мог ее догнать. Или не хотел? Я поймал себя на мысли, что мне нравится лететь за Мэнди и наблюдать за ней. Все-таки, она прекрасно играла в квиддич. Не только для девчонки, а вообще. С третьего курса, когда нас взяли в команду, мы играли друг против друга, и она всегда была со мной на равных. Только моей команде, наконец, выпала возможность выиграть Кубок, а ее команда никогда не имела сколько-нибудь сильный состав. Но это не мешало ей блистать и зарабатывать свои моменты славы, забивая прекрасные голы. И сейчас, возможно, был ее последний шанс показать себя, потому что, как только прозвучит свисток, игр больше не будет, и Кубка им не видать. Мои партнеры-Охотники так перегородили кольца, что, реши Брокльхерст пробить по ним, ей пришлось бы делать это с очень неудобного угла, и вероятность попадания была бы меньше, чем найти кнарла среди стаи ежей, но мне хотелось бы на это посмотреть. Я бросился ей наперерез, пытаясь оттолкнуть и помешать забить, как мне и положено было это делать, защищая свои кольца, но… Я мог бы ударить корпусом в корпус и, будучи тяжелее, просто снести ее в сторону, но вместо этого она лишь слегка вильнула, задетая моим плечом, замахнулась и…

– Гооооол! – Закричала Лавгуд в микрофон, и ее голос поплыл над стадионом. – Мэнди Брокльхерст забивает очень красивый мяч, и Драко Малфой, преследовавший снитч, кажется, что-то очень недовольно кричит и прекращает попытки поймать золотой мяч. Удивительная все-таки игра – квиддич… Как быстро все меняется!

Сцепив зубы, я кинулся за кваффлом и буквально выбил его из рук Корнера, чудом не впечатав капитана Рейвекло в стойку трибун. Сейчас Слизерин бы взял Кубок, если б ты не раскис, Забини, – костерил я себя, мчась через все поле, прижимая к себе красный мяч. Но, имп побери, я еще никогда не видел более красивого гола. Я был уверен, что она не сможет забить, и просто хотел позволить ей попытаться, чтобы потом Мэнди не мучилась гаданиями вроде «а если бы я смогла пробить, все могло бы быть по-другому…» Но теперь мой глупый поступок может стоить команде Кубка. И я обязан был это исправить.

Наклоняясь к древку метлы, чтобы мчаться еще быстрее, я оставил всех соперников далеко позади, но Бут отлично перекрывал кольца, и я никак не мог пробить, пришлось заходить еще на один вираж. Облетая кольца против часовой, я снова выруливал на позицию, как вдруг заметил мчащуюся мне навстречу Брокльхерст. На ее лице было странное выражение, не то злости, не то задумчивости. И она решительно собиралась столкнуться со мной, судя по тому, что летела прямо на меня и не пыталась свернуть. Если б свернул я, то снова потерял бы возможность для атаки. А если принять удар на себя, возможно, я все же смогу атаковать кольца, удержав мяч. А может и нет.

Но, когда мы уже встретились взглядами, глаза в глаза, и я сделал попытку увернуться, то с удивлением обнаружил, что она промчалась мимо, так же сильно задев меня плечом, но не попытавшись переломать все кости. И я, лишь слегка отклонившись, но удержавшись на метле, бросил крученый, попав прямо над головой у рассерженного Бута в центральное кольцо. Счет 100:70. Развернувшись, я поймал взгляд Брокльхерст, и она чуть заметно кивнула. Я так же слегка кивнул ей в ответ и нашел взглядом Драко. Тот, оказывается, снова преследовал снитч, намного опережая Лизу Турпин и следя за матчем по комментариям Лавгуд, и, когда она озвучила счет, мгновенно ускорился с решительно стиснутыми зубами и устремленным на цель взглядом, чтобы через несколько секунд победно вскинуть руку с зажатым в ней золотым мячиком, блестящим на солнце и трепещущим тонкими крылышками.

Неужели мы это сделали?

5. Северус

Для тех, кто не знает Забини, матч мог бы показаться обычным, в его духе. Забил пять мячей и помог команде выиграть. Но я наблюдал за ним в каждой игре несколько лет, и за его вечным противостоянием с Брокльхерст, которое началось с первого матча, где они сшибли друг друга с метел. И эта странная игра в поддавки показалась мне несколько неестественной и чужеродной. Я же знаю, как сильно он хотел победить. Когда мы были вместе, Блейз с таким упоением рассказывал о том, как ветер свистит в ушах, а твердая рука сжимает мяч, и какое ощущение эйфории накрывает, когда он влетает в кольца. И как Забини все эти годы мечтал поднять над головой заветный Кубок, и чтобы колдографии слизеринской команды повесили в трофейной комнате, вместе с табличкой с их фамилиями… Что изменилось?

МакГонагалл сухо поздравила меня, я поблагодарил, заверив, что в следующем году ее студенты смогут попытаться еще раз. Что-то подсказывало мне, что я этого уже не увижу, и на душе скреблись низзлы, но я позволил себе лучиться от самодовольства, потому что довольный Снейп всех бесит еще больше недовольного, а раздражать других было моим любимым занятием, поскольку получалось в совершенстве. Флитвик, впрочем, тоже выглядел не сильно расстроенным – команда у Рейвенкло в этом году была неважная, и победа в школьном турнире им не светила. А отдельно взятый матч стоил не так дорого. Он лишь распылялся, какой же красивый гол забила Брокльхерст, и с этим было трудно не согласиться даже людям, далеким от квиддича.

Покидая трибуны, я продолжал поглядывать на поле, где команда Слизерина, не торопившаяся отправляться в раздевалки, в отличие от соперников из Рейвенкло, уже вовсю праздновала. Мальчишки кричали «Слизерин чемпион» и другие подобные вещи, запускали серебристо-зеленые искры из палочек, а потом принялись подкидывать Малфоя в воздух, и так и направились в замок, в форме и со своим капитаном на руках. Вскоре их окружила толпа преданных болельщиков, и скандирование стало синхроннее… Макушку Забини в такой толпе я быстро потерял. Но последний раз, когда я его видел, на его лице было просто непередаваемое выражение полного счастья. И мне хотелось, чтобы им всем удалось сохранить это чувство подольше. Скоро игры кончатся, и будет совсем не до радости…

6. Блейз

Остаток выходных прошел в эйфории от победы в Кубке школы по квиддичу. Памятуя о том, как Снейп отреагировал на последнюю попойку в подземельях, ничего крепче сливочного пива мы не пили, но были пьяными и без вина. Все слизеринцы смеялись, шутили, танцевали и, конечно же, поздравляли команду. Давно я не позволял себе умять столько сладостей и не заботиться о физической форме. Матчей теперь не будет, можно и расслабиться…

Эта мысль, впрочем, наводила на меня некоторое уныние. Цель достигнута, радость пройдет, и все это уйдет из моей жизни навсегда, став воспоминанием. И не только квиддич, но и все школьные годы.

Выходные пролетели, и наступила пора экзаменов. А вместе с ними бессонные ночи, зубрежка, отработка движений палочкой… Казалось, разбуди меня ночью, и я перечислю принципиальные исключения из закона Гампа в любом порядке, одновременно наколдовывая вокруг незабудки.

Удивительным также был факт, что накануне экзаменов в подземельях Слизерина появился Теодор Нотт. Словно это не он пропустил целый триместр, болея Драконьей оспой. Тео был как всегда молчалив, но в меру вежлив, и, как мягко давал всем понять, не имел намерений обсуждать свое неожиданное и своевременное «выздоровление».

Первым экзаменом была Трансфигурация. Когда мы утром в понедельник вошли в класс, то увидели, что комиссия из Министерства сидела за длинным столом, укрытым клетчатой скатертью. И была гораздо больше, чем при экзаменах на С.О.В.У. Сурового вида ведьмы и волшебники взирали на нас свысока, словно не надеясь, что кто-то покажет хоть что-нибудь выдающееся. Так, максимум «Выше ожидаемого».

Задание было не сложнее того, что мы делали на последних занятиях, но тут требовалось выполнить все идеально с первой попытки. МакГонагалл чуть заметно улыбнулась, глядя на результат моих стараний. Несколько человек из комиссии тоже кивнули мне, что убедило меня в успешной сдаче.

Второй экзамен, по Заклинаниям, был в среду и прошел почти так же легко, как и третий – по Древним рунам, утром в пятницу. Больше всего я боялся сдачи Защиты от Темных искусств и Зельеварения, но они, как назло, шли последними, после Гербологии. Так что следующая неделя должна была оказаться гораздо труднее предыдущей. Но я старался об этом не думать и сразу после Древних рун почти бегом направился в подземелья. Ведь сегодня был день рождения Драко, и мне хотелось устроить ему сюрприз. Впрочем, поздравить своего старосту и Ловца команды, обеспечившего ей победу в Кубке школы, хотел не я один, и многие ребята уже вовсю трансфигурировали гирлянды и развешивали заклинаниями шары. Столы ломились от сладостей и фруктов, и Винс и Грег с трудом удерживались, чтобы уже не начать отмечать. Панси старалась особенно сильно, выводя на плакате-растяжке красивыми переливающимися буквами надпись «С Днем Рождения, Драко», изящно взмахивая палочкой. Хоть они и разругались на Рождество, но с тех пор прошло много месяцев, обида прошла, и Паркинсон, кажется, снова хотела встречаться с Малфоем и последние недели всячески намекала ему на это. Наверное, сегодня, как ей казалось, у нее был отличный повод для примирения с бывшим парнем. Естественно, никто не знал, что его сердце, как и постель, уже давно заняты мною. И сообщать ей я не собирался, хоть и временами очень хотелось.

Сюрприз мой состоял лишь в подарке, который доставили совиной почтой вчера. Оставалось надеяться, что он понравится Малфою больше, чем то, что купила Паркинсон.

7. Северус

Экзамены начались, и я внимательно слушал все то, о чем говорили в учительской. П.А.У.К. – самые важные экзамены, а потому преподаватели только и делали, что обсуждали их. Фамилия Забини звучала и из уст МакГонагалл, и из уст профессора Бэбблинг, обе они считали, что он был в числе тех, кто должен получить «Превосходно». Флитвик Блейза не упоминал, следовательно, ни отличной, ни ужасной оценки он не заработал. И это уже было хорошо. Конечно, лучше бы это было «Выше ожидаемого», чем «Удовлетворительно», но и то и другое было положительным результатом. Но, конечно, все зависело от того, кем Забини хочет стать в будущем, и какие баллы нужны для продолжения обучения или приема на работу. Я поймал себя на мысли, что никогда не спрашивал, какую профессию он выбрал. Неужели я считал это не важным? Думал, что будущего у нас нет? Главное – вообще выжить. Кем бы эти мальчишки из Слизерина ни мечтали стать, суждено им стать лишь слугами Темного Лорда…

Тем интереснее был Теодор Нотт, который явился на экзамены, пропустив весь последний триместр. О нем тоже много говорили, в основном, как удивительно хорошо он смог подготовиться самостоятельно и показал блестящие результаты. Мне хотелось верить, что это все не зря, я всегда симпатизировал Нотту. Но, кажется, они с отцом выбрали весьма скользкий путь.

Однако сейчас помочь Теодору я ничем не мог. Другое дело Драко. Если он хотел выполнить миссию, порученную Темным Лордом, то ему следовало бы поторопиться. Как только экзамены будут сданы, двери школы за ним закроются, как и доступ к директору. Но Драко, естественно, хотел сдать экзамены, ведь смерть Дамблдора могла нарушить учебный процесс, а значит, и его надежды на окончание школы. Если что-то пойдет не так, в Хогвартс он тем более не вернется. Поэтому он, должно быть, собирался уладить все в последнюю ночь – в пятницу днем будет мой экзамен, а в субботу утром Хогвартс-экспресс увезет учеников в Лондон. Дамблдор был со мной согласен в этих предположениях и сообщил, где его можно будет найти. И эту информацию мне надлежало передать Малфою. Я рассчитывал, что недели ему хватит, чтобы подготовить план и собраться с духом.