Текст книги "Семья поневоле (СИ)"

Автор книги: Mad Santa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)

– Как это, без гроша? Я думал, Эрардо был богат, он единственный наследник своего итальянского рода… – Снейп выглядел шокированным. Примерно как я сама семнадцать лет назад.

Улыбнувшись, я продолжила объяснять:

– Он не оставил никаких завещаний, ведь его жена по всем законам и так должна была получить все. Но его мать, никогда не видевшая ни меня, ни внука, написала письмо, что не желает знать нас, и что не позволит какой-то полукровке без роду и племени, убившей ее сына, захватить еще и его имущество. Да, загадочная смерть от инфаркта в столь молодом возрасте никому не казалась правдоподобной. Мне достался только наш дом, поскольку Эрардо купил его на мое имя, как свадебный подарок, и его эльфы. Те лучше понимали, кто должен их унаследовать. А вот все деньги оказались замороженными в итальянских банках благодаря Бинете Забини.

– Почему ты не сказала мне? – Северус выглядел, как Бомбардой пораженным. – Я бы одолжил тебе денег… Ты не доверяла мне?

– Тогда мне пришлось бы рассказать тебе, что я не причастна к смерти Эрардо. А ты был одним из них, через тебя Темный Лорд мог узнать правду… Я не была уверена, что могу тебе доверять. Прости. А помогать женщине, только что убившей мужа… Вспомни, ты перестал общаться со мной, нам надо было оплакать своих любимых. Тебе – Лили, мне – Ардо. Та ночь, что мы провели здесь, утешая друг друга, очень помогла мне, но дальше я должна была действовать сама. – Я вытерла с глаз выступившие слезы и заставила себя улыбнуться. – Я встретила Гектора, когда в очередной раз пришла в банк, и мне отказали в ссуде. Тогда я попыталась заложить дом. Мы разговорились, и он сам вызвался дать мне ссуду. Я заключила с ним договор, хотя мы оба знали, что платить мне было нечем. Дом требовал колоссальных затрат на содержание, но продать его я никак не могла, шла война, и никто не хотел тратить средства на приобретение такого большого поместья. Помню, я даже понадеялась, что Гектора убьют, и мне не придется возвращать деньги. – Я горько рассмеялась, вспомнив, как сидела на кухне ставшего таким пустым дома, качая сына на руках, и думала, что мы будем есть послезавтра, если завтра я куплю ему новую игрушку в подарок. – Но однажды Гектор пришел ко мне, и отнюдь не за деньгами. Он был очень мил, сказал, что подождет, пока я встану на ноги и верну все. А гарантией послужит дом. Если мне нечем будет заплатить, он выкупит у меня дом с учетом долга. Гектор был добрейшим человеком. Сказал, что мне надо развеяться, и взял меня на прием в Министерство, потом еще на несколько светских раутов… А через пару месяцев предложил выйти за него. Он был стар, и мы оба понимали, что ему хочется перед смертью не быть в одиночестве, а мне просто необходимо было встряхнуться, почувствовать себя вновь любимой. Ну и, конечно, унаследовать его состояние. У него не было ни детей, ни братьев и сестер. И я согласилась. Это был очень короткий и очень приятный брак. Он не требовал ничего, даже поцелуев. Я просто ухаживала за ним, поддерживала беседы и сопровождала везде. И взамен он дал мне возможность подняться с колен. Потом появился Джероламо, и я думала, что снова влюбилась…

4. Блейз

Когда я дошел до комнаты, которую занимали мама и Снейп, то услышал их голоса. Я уже собирался постучать, чтобы обозначить свое присутствие, но тут понял, о чем они говорят, и замер. Именно об этом я и хотел узнать, и был риск, что мать скроет от меня что-то, чтобы не травмировать мою нежную, как ей кажется, психику. С Северусом наедине она, скорее всего, будет более откровенна. Поэтому я остановился и решил послушать ее рассказ, не будучи обнаруженным. Про пророчество я пропустил мимо ушей, а про свою бабушку и то, как она оставила нас без денег, слышал впервые, как и об условиях брака с Гектором МакБрайтом. Его род, кажется, прервался на нем. Всегда недоумевал, как мать могла заставить себя лечь в постель со старым дедом. Выходит, у них ничего не было…

А вот про Джероламо Аскари было уже интереснее. Я видел его колдографии, и он чем-то был похож на…

– Он напоминал мне Ардо, и эта рана в моем сердце снова закровоточила, – продолжала между тем свой рассказ мама. – Он красиво ухаживал за мной, и я не устояла. Он не был богат, но с наследством от Гектора мне хватало на жизнь, и я не нуждалась больше в обеспеченном покровителе. Мне хотелось любви, заполнить эту пустоту, оставшуюся после смерти Ардо. Но потом, уже будучи замужем и на седьмом небе от счастья, я узнала, что он раньше был знаком с Эрардо и разыскивал его нож. Его подослал Торрадо, по приказу Темного Лорда. Хоть Темный Лорд и сгинул, никто не верил, что это надолго, и его слуги продолжали охоту за мной. Я подстроила его падение с лестницы. Банальный несчастный случай со стороны. Но его кровь на моих руках, Северус. Я потом ночами не могла спать, думая, что же я сделала… Его труп со свернутой шеей многие месяцы был моим боггартом. Но он хотел покуситься на наследство Блейза. На то, что осталось от Ардо, и он просил подарить сыну на совершеннолетие. Я подарила на год позже, потому что боялась, что Темный Лорд тогда начнет охоту за моим мальчиком.

Я затаил дыхание, сердце билось о грудную клетку, словно норовя прорвать ее изнутри. Неужели Темному Лорду нужен мой нож? И как Эрардо Забини предал его? Отказался отдать артефакт? Мама, кажется, плакала, я же просто сполз по стене на пол, едва дыша, и сильнее прислушался.

– После этого я боялась довериться мужчинам и больше не выходила замуж. Но потом встретила Балтазара Белби. Он работал в госпитале Святого Мунго, Блейз тогда заболел, а он лечил его. И очаровал меня. Но Бал постоянно твердил, что мы не можем быть вместе. Я не отставала, и ему пришлось рассказать, что он смертельно болен, и лекарства пока никто не нашел. Он ездил по миру и лечил редкие магические болезни. И заразился тем, что в колдомедицине еще не изучено. Но я все равно захотела стать его женой. Он был прекрасным человеком. – Мама тяжело вздыхала, и в голову вдруг пришло, что некоторые мужские вещи, которые попадались мне в нашем доме, принадлежали именно ему. И именно он в детстве увлек меня колдомедициной. Я помнил, как он умер. К сожалению, я знал его слишком мало, чтоб он успел стать мне отцом, но человеком он и правда был приятным. Мне было лет восемь, кажется, или девять…

– Я читал его труды. Знаешь, он один из тех, кто исследовал лихорадку моко. Я кое-что почерпнул из его книг, когда изготавливал свое зелье. Получается, твой мертвый бывший муж приложил руку к спасению твоей жизни, какая ирония, – задумчиво произнес Снейп. Я представил, как в этот момент он привычным движением потирает подбородок и непременно хмурится.

– Да, ирония… И вот тогда, стоя на могиле своего четвертого мужа, я вспомнила о пророчестве. И поняла, что оно сбывается. И если с любовью все было ясно, то судьба вызывала вопросы. Я ни с кем не общалась, когда училась в Хогвартсе, кроме его учеников. Поэтому познакомиться с кем-то за три года до пророчества никак не могла – всех своих ровесников я знала по семь лет, а вне школы – никого. Оставался только вариант, что этот человек на несколько лет младше, из тех, кто поступил в Хогвартс за три года до пророчества. И единственным, с кем я была знакома и тогда, и теперь, оказался ты, Северус. Я была шокирована своим открытием, не хотела верить. Когда мы познакомились, я уже была девушкой, а ты ребенком. Но годы прошли, мне было тридцать четыре, а тебе уже двадцать девять, и ты стал мужчиной. И я поняла, что ближе тебя друга у меня не было и не будет. И то, как мы были связаны… действительно было похоже на судьбу.

Северус тяжело вздохнул и попытался возразить, но мама попросила дослушать до конца.

– Мне казалось, я поняла все. Но удачным должен был быть только восьмой брак. Стоило мне признаться тебе в своих чувствах и выйти за тебя замуж… Я боялась, что ты умрешь. Но я хотела, безумно хотела стать твоей женой и потому стала искать других смертельно больных, чтобы брак наш оказался недолгим. Глупо, да? Но колдомедицина лечит почти все, и я так и не смогла найти ни одного потенциального жениха. И тогда я избрала другой путь. Выбирать тех, кто достоин смерти. Кто избежал Азкабана, но должен был сгнить там за все свои преступления. Так я вышла замуж за Уолтера МакНейра, троюродного брата Уолдена, известного тебе. А потом за Бенджамина Пьюси и Дастина Руквуда. То, что случилось с ними – не несчастные случаи, Северус, но Мерлин свидетель, они это заслужили.

5. Северус

Открывшаяся мне правда оказалась гораздо страшнее, чем я предполагал.

– Так ты любила меня? Все эти годы? Выходя замуж за этих убийц, МакНейра, Руквуда и Пьюси? – У меня перехватило дыхание, стоило мне представить весь ужас ситуации. – Восемь… девять лет? Мерлин… – Я поднялся и принялся расхаживать по комнате, у меня просто не хватало слов.

– Да, – тихо ответила Нора, наблюдая за мной из-под полуопущенных ресниц. – Я была так счастлива, когда Блейз попал на твой факультет. Он говорил о тебе с таким упоением, такого уважения и жажды подражать у него не вызывал ни один мужчина. И я поняла, что я на верном пути. Пророчество сбывалось, ты стал вторым отцом моему единственному сыну. Но я не знала, как справиться с последним препятствием.

– С каким? – Не понял я, останавливаясь возле окна. Ее не остановила даже перспектива найти и убить трех женихов, какое препятствие может быть сложнее? Наверное, на моем лице отразилось недоумение, потому что Онория печально улыбнулась:

– Ты все эти годы любил Лили… Я могла много раз выйти замуж и овдоветь, прибрать к рукам богатство всех мужчин, которых выбирала, плести любые интриги. Я могла давно затащить тебя в постель, что греха таить. У меня были шансы, и неоднократно. Но как я могла бороться с ней? Первая, детская любовь. Трагически погибшая, героиня… Сама невинность. А кем была я? Вдова нескольких Упивающихся смертью, убийца в твоих глазах…

– Не говори так, – попросил я, вновь подойдя к ней и сев рядом, взяв ее ладони в свои. – Я всегда относился к тебе, как к очень близкому человеку. Но Лили… она была…

– Я знала, что тут лечит только время, и я ждала. Северус, скажи, я дождалась, или ты все еще любишь ее?

Я непроизвольно отдернулся, как от пощечины. Я не знал, как ответить на этот вопрос честно. Сразу вспомнились допросы под Веритасерумом. Лгать нельзя, но всегда можно недоговаривать.

– Нет, милая, я больше не люблю Лили. Она осталась в прошлом, как очень долгий и очень странный сон. Но тебе не стоило так верить пророчествам. Я когда-то стал свидетелем одного. Люди, о которых оно было сделано, даже не знали о нем, и возможно и не узнали бы. Но я рассказал им, и они сделали то, что там было сказано. Они сами заставили его сбыться. Если б не я, слова предсказательницы никогда не стали бы настоящим пророчеством. Если б ты выбрала любого другого ученика моего курса, а не меня, не вышла бы замуж еще три раза… Забеременела бы от Бальтазара… Или от меня например, – я сам поразился той мысли, которую озвучил. Я никогда не думал, что у меня могли бы быть свои дети, и сама мысль о таком заставила что-то внутри перевернуться. Если б кончилась война… – Все могло бы быть не так, как там сказано. И все еще может быть не так. Откажись от свадьбы, и пророчество не сбудется. Ты понимаешь, что все в твоих руках, Нора?

Она улыбнулась и коснулась ладонями моих щек, поглаживая большими пальцами кожу.

– Наверное, ты прав, Северус. Но я очень хочу, чтобы оно сбылось. А ты?

Я кивнул, и она коснулась своими губами моих, целуя меня настолько нежно, что я позволил себе расслабиться и не думать ни о чем. Даже о том, о чем именно я умолчал. Я больше не люблю Лили, милая. Я люблю Блейза.

6. Блейз

Кто такая Лили? – Этот вопрос не давал мне покоя. Она умерла, судя по их словам, через некоторое время после смерти отца. И он любил ее все эти годы… До меня? Или до мамы? Умерла молодой… Героиня… На ум приходило имя только одной женщины – Лили Поттер, и это открытие меня пугало. Неужели Северус всю жизнь любил мать Мальчика-Который-Выжил? Но при этом работал на Темного Лорда? Нет, я бы поверил, будь он и правда шпионом Дамблдора, обманывающим своего Господина. Но он убил директора и занял его место… Голова шла кругом, и найти ответ я не мог, а спросить у самого Снейпа тем более. Рассказ матери, хоть и дал множество ответов, добавил взамен новые вопросы. Она убила нескольких Упивающихся смертью. Ухаживала за стариком. Любила умирающего. Много лет ждала Северуса… Она заслужила, наконец, этот брак и свое счастье. Ей слишком много пришлось страдать. Я не должен, не имею права вставать у них на пути.

Я еще никогда не был так уверен, что хочу, чтобы мама и Снейп поженились, как в утро пятого июля. Спустившись утром к завтраку, я не узнал холл своего родного дома. Вся мебель исчезла, и ее место заняли множество вешалок для пальто и маленьких столиков с закусками и напитками – предстояло раздеть тысячу гостей и занять их, пока не придет время церемонии. Выглянув на улицу, я заметил кремовую ковровую дорожку, ведущую от границы антиаппарационного барьера, и еще одну, уводящую к пляжу. Вдалеке на фоне воды виднелась белая с золотом, украшенная шоколадными и кремовыми цветами арка. В большом бальном зале тоже шли какие-то приготовления.

– Ваш завтрак в малой столовой, хозяин, – с поклоном пропищала появившаяся невесть откуда Джолли, и так же быстро исчезла, нагруженная чайным сервизом и серебряными ложками.

– Ваш костюм готов, хозяин, я повесил его в большой гардеробной, как и костюм будущего хозяина Северуса, – медленно спускавшийся по лестнице Бьяджо кивнул мне, наклоняться его старые кости уже не позволяли. – Луччо доделывает бутоньерки.

– Спасибо, Бьяджо, – похвалил я сморщенного эльфа и отправился завтракать. Свадьба должна была состояться на закате, но гости прибудут уже в обед, чтобы поприветствовать жениха и друг друга, а затем успеть занять свои места перед аркой. И приветственная церемония грозила растянуться надолго. Так что после завтрака поесть я смог бы, разве что, с первой звездой, когда все отправятся в бальный зал. Поэтому я умял двойную порцию венских вафель, яичницу с беконом, фруктовый салат и выпил две чашки кофе. Заряд бодрости на весь день был обеспечен. Снейп с матерью, наверное, уже поели, потому что завтракал я в одиночестве. Когда пришло время, я поднялся в гардеробную, которая была, кажется, не меньше моей спальни. Мама хранила там всю одежду, которую редко надевала – парадные мантии и праздничные платья. В комнате были большие зеркала и множество вешалок, забитых до отказа. В центре стояли два манекена-вешалки, но костюм был лишь на одном. Я принялся переодеваться, но затем почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. И обнаружил второй костюм уже надетым на своего владельца. От пристального взгляда черных глаз меня тут же бросило в жар.

7. Северус

Этого дня я одновременно ждал и боялся. Разглядывая себя в полный рост в большом зеркале, я не узнавал этого мужчину. Неприлично дорогой коричневый костюм из шерсти викуньи смотрелся на мне на грани между эффектностью и пафосом, мантия на оттенок темнее добавляла солидности и лоска, словно я один из высокопоставленных работников Гринготтса или владелец одной из их особых ячеек, охраняемых драконами. На самом же деле моей зарплаты преподавателя, а теперь и директора Хогвартса, не хватило бы, чтобы позволить себе так одеваться. Но Онория настояла, и я не мог отказать ей в возможности устроить свадьбу ее мечты. Хотя, казалось бы, за семь раз можно и пресытиться такими торжествами. Начищенные до блеска ботинки слегка поскрипывали при ходьбе, будучи новыми. Идеально вымытые и выпрямленные волосы тяжело спадали на плечи, придавая дополнительную суровость моему и без того всегда угрожающему виду. Это какой-то бред, – думал я, желая скинуть с себя все эти тряпки и явиться в привычной черной мантии поверх такого же костюма. Но я не смел обидеть свою невесту, она так старалась. Поэтому я продолжал сверлить недовольным взглядом угрюмого богатея в зеркале напротив, пока не услышал щелчок двери.

Появившийся в комнате Блейз, видимо, был слишком увлечен своими мыслями. Дойдя до манекенов, на одном из которых висел его наряд, он принялся раздеваться, снимая свои домашние брюки и майку, вскоре оставшись в одном белье. Я пытался не смотреть, но это было сильнее меня. Рельефные мышцы груди и живота притягивали взгляд, как и узкие бедра, обтянутые серыми плавками. Стащив с вешалки черные костюмные брюки, мальчишка натянул одну штанину и, резко подняв голову, замер, поймав мой взгляд.

– Привет, – пробормотал он, опуская глаза в пол и поспешно принимаясь за вторую штанину. – Я не заметил, что ты…

Я был благодарен, что он начал говорить первым – у меня словно язык приклеился к небу.

– Красивый костюм, – снова буркнул он, чтобы заполнить возникшую паузу. Я почувствовал, что стремительно краснею. Словно я на этой свадьбе не жених, а невеста, и все гости будут разглядывать мое платье. Еще сильнее захотелось все это снять, но раздеваться перед мальчишкой я точно не собирался. Забини между тем влез в брюки и принялся за рубашку, путая пуговицы. Было очевидно, что ему так же неловко, как и мне, и я должен был в свою очередь как-то подбодрить его, но слова упорно не шли.

– Ты всегда будешь при мне так нервничать, когда мы станем жить в одном доме? – Я пожалел, что спросил, лишь потом осознав, что это не самый лучший вопрос дня ободрения. Неловкости только прибавилось. – Я не хотел бы тебя смущать… – Для этого, Северус, тебе надо для начала перестать так на него пялиться.

8. Блейз

Диалог не клеился, как и одевание. Пуговиц казалось больше, чем дырочек для них, а запонки и вовсе не хотели застегиваться. Кое-как справившись с одной, вторую я в итоге уронил, и она, зазвенев по деревянному полу, укатилась к ногам Снейпа. Наклонившись, он легким движением подобрал ее и приблизился ко мне. Затаив дыхание, я протянул руку, и он принялся застегивать мой рукав. От прикосновения его вечно холодных пальцев меня пробрала дрожь, но я продолжал смотреть в его черные глаза и тонуть в них. Покончив с рукавом, его пальцы переместились на мою грудь, исправляя последствия спешного застегивания пуговиц, медленно спускаясь к низу живота. Поняв, что не дышу, я судорожно вдохнул, накрывая его пальцы своими. Снейп замер и поднял на меня тяжелый взгляд.

– Мне не нужен сегодня Веритасерум, чтобы все понять, – вспомнил я один из самых волнующих вечеров в своей жизни. Тогда он боялся сказать, что я ему небезразличен, и у него была причина отталкивать меня. Сейчас она тоже есть, и он все так же скрывает свои чувства. Я внутренне сжался, ожидая, что он ответит что-то вроде «Нет, ты не понимаешь», но Северус продолжал смотреть на меня, и его пальцы подрагивали под моими, прижимаясь к моей коже. – Ты должен сделать маму счастливой. Она много лет любила тебя, и я знаю, почему. Шшшш… – Я приложил палец к его губам, не давая возразить. Когда он, наконец, поймет, что заслуживает любви? – Я никогда не встану между вами. – Прошептал я, очертив пальцем нижнюю губу Северуса. Устоять было выше моих сил. Эти губы сводили меня с ума, и я на мгновение коснулся их своими, запуская руку в волосы цвета вороньего крыла. – Это наш последний поцелуй. Когда придут результаты П.А.У.К., я уеду учиться в Италию, я уже выбрал место. Нам не придется жить в одном доме.

– Блейз, ты не должен… – потрясенно выдохнул Снейп, уткнувшись лбом в мой лоб и переместив руки на мою талию. Я в ответ обнял его за плечи, словно я уезжал уже сегодня. На самом же деле, я просто терял его навсегда, отдавая женщине, которая мне дороже всего на свете. И мы оба должны были с этим смириться.

– Я хочу, чтобы вы были счастливы. И чтобы вы оба знали, что я вас люблю.

Отстранившись, я быстро набросил жилет и, схватив мантию, вышел из комнаты, чувствуя, как кровь шумит в ушах. Добравшись на ватных ногах до своей спальни, я решил продолжить одевание там. Судя по стрелкам настенных часов, времени оставалось все меньше.

9. Северус

Встречая многочисленных гостей, я пожимал руки мужчинам, целовал руки дамам, но сам не мог думать ни о ком, кроме Блейза. Он стоял рядом, также одетый с иголочки, и на наших мантиях даже были приколоты одинаковые бутоньерки. Он тоже улыбался и пожимал руки гостям и целовал – гостьям. Только у него это выходило гораздо непринужденнее. Я же снова и снова прокручивал в голове наш разговор, с трудом осознавая, что мальчишка практически признался мне в любви. Я всегда знал об этом, но услышать – это пытка совсем иного рода. Он собирался покинуть родной дом из-за меня. Оставить человека, которого любит. Оставить мать – единственную свою родню, дороже которой нет. Все ради того, чтобы мы, как он думает, были счастливы. Хотелось возразить, что это брак по расчету, но не после того, что рассказала мне Нора. Я до сих пор не мог поверить в ее признания. Ходил все эти дни, как в тумане, словно ко мне применили Конфундус. Я столько лет страдал по Лили… А Онория, выходит, многие годы любила меня. Неужели такая любовь не заслуживает, чтобы стать взаимной? Теперь я просто обязан был сделать ее счастливой, в этом Блейз был прав. Разбить ее сердце, признавшись, что не только не люблю ее, но и совратил ее сына? Нет, об этом не могло быть и речи. Даже под Круцио я бы не выдал матери такой страшной тайны о ее муже и сыне. Мы с ним никак не могли быть вместе. Я не мог сделать счастливым его, но мог осчастливить ее. И я собирался это сделать. Но смотреть на мальчишку после его признания было мучительнее вдвойне. Он ведь простил мне все. Всю ложь, смерть Дамблдора, женитьбу на матери, сваренный яд, все мои издевательские выходки и едкие фразы… Я тоже давно простил ему и Малфоя и всех остальных, кто бы там ни был. Только это ничего не меняло. Мой ученик слишком быстро повзрослел и принял тяжелое решение. Я помнил, как он стоял один, последний, перед всей школой, дрожа перед неизвестностью, и распределяющая шляпа съезжала ему на затылок. Я тогда кивнул, приободряя его, и Блейз буквально расцвел и через несколько секунд уже бежал к столу моего факультета, улыбаясь от уха до уха. Теперь пришла его очередь приободрить меня.

Когда все гости прибыли, а рука уже нещадно болела от пожатий, распорядитель церемонии попросил всех оторваться от закусок и пройти к пляжу. Я направился туда одним из последних, словно пытаясь отсрочить неминуемое. Заняв место возле нарядной арки, цветы на которой были таких же оттенков, что и в моей бутоньерке, я не знал, куда спрятаться от глаз сотен гостей, рассматривающих меня, как диковинную зверушку из Запретного леса. Стараясь успокоиться, я искал в толпе Блейза и нигде не находил, прекрасно понимая, что его и не должно было здесь быть. Лишь когда заиграла музыка, он появился в конце ковровой дорожки, ведя под руку мою невесту. Онория была прекрасна, как никогда. Кремовое платье в греческом стиле ниспадало с полной груди и струилось по ее округлым бедрам до самой земли. У платья не было глубокого декольте, в отличие от ее обычного стиля, и это придавало моей невесте какую-то невинность и трогательность. В высокой прическе были вплетены все те же цветы, но несколько кудрявых локонов спадали на плечи, лаская изящную шею. Ее широкая улыбка, казалось, озаряла все вокруг, и я тоже на миг позволил себе улыбнуться, что делал нечасто. Пока не перевел взгляд на ее серьезного, с плотно сжатыми губами и решительным взглядом, сына. И снова, как и утром, внутри что-то оборвалось. Мы оба понимали, что сейчас прощаемся навсегда. Дойдя до арки, Блейз поравнялся со мной и вложил руку матери в мою, чуть дольше, чем было нужно, задержав свои ладони сжимающими наши. В уголках глаз Норы заблестели капельки слез.

– Просто сделайте это, – шутливым тоном шепнул мальчишка и коварно повел бровями, разряжая гнетущую атмосферу, и Онория хихикнула, озорно взглянув на меня. Я ухмыльнулся, гадая, насколько тяжело Блейзу далась эта напускная радость. Он отошел и занял пустовавшее место в первом ряду скамей, наблюдая за нами. Я слушал распорядителя церемонии, но мысли мои были совсем о другом, а на душе скребли низзлы. И лишь когда я услышал, как произнесли мое имя, то вернулся в реальность.

– Северус Тобиас, берете ли вы Онорию Фэйт в законные жены, чтобы…

Прослушав все остальное, я коротко и жестко ответил:

– Да.

– Онория Фэйт, берете ли вы Северуса Тобиаса…

– Да, – застенчиво улыбнулась Нора.

– В таком случае я объявляю вас соединенными узами до скончания ваших дней. – Довольно объявил распорядитель.

========== 27. Инициация ==========

1. Блейз

Я в очередной раз сидел в библиотеке, коротая вечер за томом «Тысяча целебных отваров и настоев» Августуса Асклепиада, когда дверь неожиданно скрипнула. Обычно меня здесь не беспокоили, и, собственно, поэтому я тут и читал. Жить со Снейпом под одной крышей оказалось довольно трудно, и я пытался минимизировать наши встречи. Завтракать позже, обедать раньше… Но совместные ужины, на которых настаивала мама, становились настоящим испытанием. Прошла уже неделя со дня их свадьбы, но я все равно не мог забыть тот момент, когда они оба сказали «Да». Мне хотелось кричать, сломать эту импову арку с цветочками, выгнать взашей распорядителя церемонии, выключить музыку и взорвать к гриндилоу этот вычурный пятиярусный торт, предварительно смяв в кулаке марципановую фигурку жениха. А потом достать где-нибудь хроноворот и повернуть время вспять, чтобы этой свадьбы вообще не было. А может, было бы лучше, если б мы с Северусом не становились близки? Но то, что между нами было, настолько преобразило мою жизнь, что я не посмел бы лишить себя таких чувств, пусть даже сейчас вспоминать о том времени было мучительно больно.

Дверь открылась, и в комнату вошел Снейп собственной персоной. Отец? Отчим? Я до сих пор не мог решить, как мне теперь его называть, и стоит ли что-то менять, поэтому обратился просто:

– Северус? Ты что-то хотел?

Я не выказывал раздражения, хотя меньше всего хотел сейчас его видеть, но и не изображал улыбок. Мне казалось, если вести себя нейтрально, безразлично, то будет лучше, и нам обоим станет легче. И это сведет к минимуму наше общение.

– Я искал тебя, – ответил Снейп, подходя ближе, и сердце пропустило удар. Я надеялся, что он все же пришел за книгой. Зельевар всегда любил читать, но то ли он приходил сюда по ночам, когда я сплю, то ли брал книги из своего дома, потому что в библиотеке я его последнее время не встречал. – Ты действительно всерьез хочешь стать целителем? – Вопросительно приподняв брови, поинтересовался он, заметив заголовок моей книги. Мне не понравился его тон, и я, хоть и старался быть безразличным, тут же возмущенно парировал:

– А что, думаешь, я не гожусь? Или это недостаточно престижная профессия для такого, как я?

Вопрос был глупый – у профессора зельеварения была тоже не самая престижная профессия. А если не гожусь я, то кто? По нужным предметам у меня одни из лучших баллов в школе, я был уверен. Разве что Нотт и зазнайка Грейнджер получат «Превосходно» вообще по всем предметам.

Снейп выставил вперед руку, словно прося меня успокоиться и сбавить обороты, и покачал головой. Пару секунд помолчав, он опустился в соседнее кресло и уставился мне прямо в глаза. Выражение его лица было настолько печальным, что мне стало не по себе, и я отложил книгу на столик. Я бы даже назвал то, что читалось в его взгляде, отчаянием.

– Целительство, Блейз, не очень хорошо сочетается с тем путем, которым мы идем. Ты знаешь, что если примешь темную метку, тебе придется делать ряд очень… нехороших, – севшим голосом произнес он, выделяя это слово, – вещей. Возможно, даже убивать. Ты сможешь лишить кого-то жизни, если в тебе так сильна тяга к помощи людям?

Я старался не думать о службе Темному Лорду, хотя и знал, что тот скоро призовет нас. И необходимость задуматься и дать ответ поставила меня в тупик.

– Я… я не знаю, если честно, – решил не юлить и ответить, как есть. Мои плечи поникли. – Что-то случилось, да? Мне кажется, ты чем-то расстроен… – Перевел я тему, чтобы больше не обсуждать необходимость убийства. Снейп стал, кажется, еще бледнее, чем был. Его жесткий взгляд пронизывал меня насквозь, словно он собирался применить Легилименцию.

– Темный Лорд пригласил нас завтра посетить его резиденцию, чтобы вы могли принять его дар и вступить в его ряды. Я сообщил, что мы, разумеется, почтем за честь.

Сглотнув, я уставился в пол, чувствуя, как земля в очередной раз за последние дни уходит у меня из-под ног.

2. Северус

Когда мы вышли из камина в доме Риддлов, я чувствовал себя инквизитором, ведущим колдуна на костер. Только вот колдуном этим был мальчишка, который стал мне больше, чем сыном, и больше, чем другом. Он стал моим воздухом. И я должен был бы защищать его, но вместо этого самолично подставлял под удар. Блейз же держался молодцом, насколько это было возможно. Предельно сосредоточенный, он одновременно скрывал и волнение, и свой разум. Я это чувствовал и не мог не гордиться его успехами.

Темный Лорд появился, когда все были в сборе и достаточно промариновались в собственных страхах. Он любил заставлять томительно ожидать и своих соратников, и своих жертв. Если, конечно, к нему вообще применимо слово «любил». Ave Voldemort, morituri te salutant (1).

– Вы снова здесь, мои юные друзья, – без тени тепла в голосе, приличествовавшей бы такой радушной фразе, обратился он, глядя на шеренгу бывших семикурсников Хогвартса. Она была поразительно короткой. Однако здесь присутствовали и более старшие выпускники, принявшие метки в этом году. Они стояли чуть в отдалении и тоже наблюдали за церемонией. – Я спрошу каждого из вас еще раз, готовы ли вы принять темную метку, как знак преданности и службы мне, вашему Господину? Если да, то вы получите то, что принадлежит чистокровным волшебникам по праву – силу, власть и богатство. Я приведу вас к величию. Тех же, кто не с нами, ждет смерть.

С этими словами, похожими больше на змеиное шипение, из боковой двери в комнату вышел вечно сутулящийся и судорожно озирающийся Червехвост, а за ним МакНейр и Руквуд, тащившие под руки окровавленного Теодора Нотта-старшего. Ноги бедняги волочились по полу, причем одна – под странным углом. Я сглотнул и бросил взгляд на Блейза, понимая, что сейчас будет. Мальчишка чуть заметно дрожал, впрочем, как и все остальные, но заставлял себя смотреть на то, что им показывали.