Текст книги "Семья поневоле (СИ)"

Автор книги: Mad Santa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)

В очередной раз наблюдая тоскливую физиономию мальчишки за завтраком, я не выдержал и послал сову Миллисент Булстроуд. Хоть меня и бросало в жар при одной только мысли о том, что они были близки, но все же девушка была хорошей подругой Забини и могла ему помочь там, где не могли друзья-парни. Просто с девушкой легче говорить о том, что ты чувствуешь. А еще она не входит в круг Упивающихся смертью, а, значит, не расскажет о его сомнениях, кому не следует. В письме я предложил ей зайти вечером в гости. Впрочем, когда днем мальчишку вызвал Темный Лорд, я решил, что приглашение, возможно, было плохой идеей… Если он не вернется или вернется не в том виде, то что тогда? Но отправлять второе письмо было уже поздно.

3. Блейз

Спускаясь по лестнице в подвал, я услышал голоса.

– Нет, Луна, нарглов не существует, я уверен, – говорил Теодор, смеясь. – Но вот кнарлы действительно…

Но Нотт прервался, стоило мне лязгнуть решеткой, отпирая замок. Не знаю, кого он ожидал увидеть, но только не меня. Лицо его, и без того длинное, еще больше вытянулось. Хотя я и не смог заметить выражения глаз, скрытых под длинной челкой. Они с Лавгуд сидели в углу на матрасах, постеленных прямо поверх холодного каменного пола. На Луне, как и на нем, была одежда явно с плеча Драко. Высокому Нотту штаны были коротки, а у Лавгуд, напротив, подвернуты на лодыжках.

– Забини, – холодно сказал Теодор, выпрямляясь.

– Доброе утро, Блейз, – напротив, очень тепло улыбнулась Луна, подбирая под себя ноги и убирая волосы. – Хотя, может быть уже и вечер. Знаешь, здесь, без окон, очень трудно ориентироваться во времени. – Тут же пустилась в рассуждения девушка.

– Сейчас два часа дня, – только и смог ответить я, теряясь от ее улыбки. Я тебя похитил, гиппогриф задери! Ты должна меня ненавидеть! Вот один из лучших друзей – ненавидит, и к Трелони не ходи. Смотрит волком, натянут, словно ждет удара.

– Ты пришел сообщить нам время? – Все так же безразлично осведомился Нотт. Я хотел на него разозлиться за такое поведение, но не мог. Слишком уж потрепанный у друга был вид. Не знаю, где он скрывался, но там явно было не очень хорошо. Похудевший, явно давно не стриженный, уставший, судя по мешкам под глазами, Теодор Нотт являл собой унылое зрелище. Примерно, как бывший узник Азкабана.

– Меня послали с тобой поговорить, – сказал я правду. – Но пришел я, потому что хотел вас увидеть.

Нотт ничего не ответил, только откинулся спиной на стену подвала. Луна же отодвинулась на своем матрасе в сторону, словно приглашая меня присесть. Я решил воспользоваться предложением.

– С вами нормально обращаются? – Задал я вопрос, интересовавший меня больше всего. – Вам что-нибудь нужно?

– Кормят нас хорошо, – ответила девушка. – Драко к нам приходит и приносит еду. Скучно было одной, но сейчас с Теодором мне стало весело. Он столько всего знает о волшебных зверях…

Краем глаза взглянув на Нотта, я заметил, что его щеки начали заливаться румянцем, хоть лицо и оставалось подчеркнуто безразличным.

– Да, Тео в этом специалист. – Подтвердил я, вспоминая, как он рассказывал мне в Хогвартсе о своем увлечении магозоологией. – Кстати, о волшебных существах. Недавно я узнал, что у нас в конюшне живет фестрал. Я и не думал, что они такие красивые животные…

– Очень красивые, – протянула Луна. – В Хогвартсе их целое стадо, я часто ходила их кормить. Потом со мной ходил Гарри… Интересно, как он.

Не знаю, что меня дернуло, но я не мог молчать, захотелось ее успокоить.

– Поттер в порядке, Луна. Недавно я его видел.

– Так его тоже поймали? – Любопытство победило, и Тео включился в разговор. Я решил не акцентировать на этом внимание.

– И его, и Гермиону с Роном, и Дина… но они как-то сбежали. Так что, думаю, они в полном порядке.

– Как здорово! – Луна подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши, и я не удержался от улыбки.

– Вечно Поттеру удается сделать такое, что простым смертным не под силу, – разочарованно констатировал Нотт невозможность побега для него самого. Я знал, что не могу его отпустить, хоть и безумно этого хотел. – Значит, теперь ты тоже видишь фестралов, Забини? – обратил он, наконец, на меня внимание. Сам Нотт видел их с детства, его мать рано умерла, в его присутствии. Но он рассказывал мне об этом довольно спокойно, так как у меня у самого умер отец, и это не было чем-то шокирующим.

– Да, я видел смерть… – я замялся. Говорить о том, что Северус убил Дамблдора, я не хотел. Я бы не смог сейчас выслушивать обвинения в адрес Снейпа.

– А у меня умерла мама, – решила рассказать свою историю Лавгуд. – Она была очень талантливой волшебницей и любила эксперименты, но один раз что-то пошло не так.

– Мне очень жаль, Луна, – искренне посочувствовал я.

– Ничего, – ответила девушка, снова улыбаясь. – Твой отец ведь тоже умер, да? Но я знаю, что те, кого мы потеряли, всегда будут с нами. Вот здесь, – она приложила руку к моей груди, прямо поверх спрятанного под мантией кулона, который впился мне в кожу.

– Спасибо. Но мне все равно очень-очень жаль, Тео. – Я заставил себя посмотреть в глаза Нотту, и он тут же все понял.

– Чью смерть ты видел, Блейз? – Затаив дыхание, спросил он, и я тихо ответил:

– Твоего отца.

4. Северус

Пламя в камине вспыхнуло зеленым, и девушка, закутанная в дорожную мантию, вышла из камина.

– Профессор Снейп, – поздоровалась она, хмуря идеально накрашенные брови.

– Миллисент, – учтиво ответил я. – Проходи. Впрочем, для тебя я больше не профессор.

Продолжая смотреть на меня с подозрением, Булстроуд, тем временем, сняла мантию и позволила Луччо ее забрать, а потом уперла руки в бока и уже совсем не учтиво спросила:

– Ну и?

– Блейза сейчас нет, но он скоро будет, – сказал я. – Присаживайся. Джолли, принеси нашей гостье чаю с печеньем, – позвал я эльфийку-кухарку, но Миллисент фыркнула и махнула рукой, все же опускаясь в кресло.

– Я сюда не чай пришла пить. Я хочу понять, что происходит. – Требовательно выдала она, откинув за плечи длинные каштановые волосы. На ее платье, чуть выше груди, была приколота изящная кроваво-красная брошь. Я мгновенно узнал подарок Забини на Рождество, украшение идеально подчеркивало карие глаза девушки, не говоря уж о пышной груди, и я ощутил, как внутри меня поднимается волна ревности.

– Я знаю, что вы с Блейзом близкие друзья. – И снова это раздражающее фырканье. – Ему сейчас нужна компания друзей, он очень… грустит, – за неимением лучшего слова добавил я.

– А я думала, у него недавно появилась большая компания новых друзей, и теперь им всем очень весело, – съязвила девушка. Джолли все-таки принесла чай и печенье, так как я не отменял приказа, и осторожно поставила на кофейный столик между нашими креслами. Я дождался, пока она удалится, и затем заметил:

– Миллисент, твоя ирония неуместна. Блейз действительно сейчас переживает трудные времена.

– Могу я быть откровенной, мистер Снейп? Раз уж вы больше не мой профессор. – Уставилась она мне в глаза, упершись в подлокотники кресла, словно готовящаяся к броску кобра. Которую я сам же позвал в свой дом. Я чувствовал, что от меня потребуется ответная откровенность, и этот разговор выйдет мне боком, но, тем не менее, кивнул. Булстроуд встала и принялась расхаживать по комнате.

– Вы убили Дамблдора. – Это был не вопрос, а констатация факта. – На глазах у Блейза и Драко. – Девушка неотрывно наблюдала за моей реакцией на ее слова, но я сидел и молчал, не перебивая, и ни один мускул на моем лице не дрогнул. Поттер разболтал подробности событий на Астрономической башне всему миру, и я не собирался их отрицать. Она продолжила:

– Потом вы привели Блейза к Темному Лорду и позволили принять эту ужасную метку. – Вот тут в ее голосе появились первые гневные нотки, я снова промолчал, чуть заметно кивнув. – И заставили его нападать на других людей и делать ужасные вещи, – Миллисент все сложнее было сдерживать свое негодование. Подойдя ко мне, она заглянула мне прямо в глаза:

– Вы сделали жизнь Забини невыносимой и хотите, чтобы я вместо вас расхлебывала это фестралье дерьмо?

Подобной откровенности я, признаться, от Булстроуд не ожидал, как и крепких выражений. Устало потерев переносицу, я одарил ее ответным тяжелым взглядом:

– Я считал, что ты его близкая подруга, и он сможет доверить тебе свои переживания и мысли. Я – не тот человек, с которым он захотел бы обсуждать свои чувства.

– Вы, да не тот?! – Булстроуд снова раздражающе фыркнула, продолжая мерить шагами комнату. У меня по спине поползли первые мурашки. Неужели она что-то знает? Блейз клялся, что не рассказывал никому… – Нет, сначала я не могла в это поверить… Когда Забини сказал, что у него с кем-то серьезные отношения. Это как скучный год без приключений у Поттера. Но потом я заинтересовалась, и знаете что? Будь это девчонка, она бы уже растрепала своим подругам, а те другим подругам, и я бы знала все к вечеру следующего дня! Да и Забини никогда не скрывал своих девчонок. Это точно не была дурнушка Миджен, чтобы он стеснялся, а его сто процентов ни одна девушка не стала бы стыдиться. Разве что преподавательница, но с молодыми работницами в Хогвартсе плоховато. Я заподозрила, что это парень, тем более, я видела, что наклонности к однополым отношениям у него есть. Но Драко был не при чем, я спрашивала и наблюдала. Хотя он и очень хотел, судя по всему. – Миллисент усмехнулась, остановившись у окна, начиная перебирать пальцами с длинным вишневым маникюром тяжелую готическую портьеру. – Я стала следить за Забини, уж очень мне было любопытно, и опять меня ждал провал – он никуда не ходил, кроме квиддичных тренировок и занятий по зельеварению. И на эти самые занятия входил, просто постучав палочкой по двери. А когда он прогулял однажды первый урок, выяснилось, что у одного из младших курсов как раз не было зельеварения. Неожиданно не явился профессор. И он позволял себе таскать у вас огневиски…

Булстроуд никогда не была глупой девочкой, и сейчас в ее умозаключениях не было изъяна. Но я не мог признаться ей в связи с учеником, к тому же теперь моим пасынком, а потому продолжал молчать. Только пальцы против воли вцепились в складки мантии.

– Я вспомнила, какие разъяренные взгляды он метал на вас с Онорией на Рождество, а еще раньше бесился, увидев вас с ней в журналах. Я думала, что он против вас как нового жениха матери, но потом поняла, что ревновал он вовсе не ее. И эти ваши вечные визиты то в квиддичную раздевалку, то в спальню парней, когда вы выгоняли всех, кроме Забини, а потом он то летал, как перепивший Феликса Феличиса и забивал кучу голов, то ходил, как дементором поцелованный. Просто преподаватели не вызывают таких эмоций, мистер Снейп.

Я снова потер переносицу, чувствуя, как усиливается с каждым ее словом головная боль. Неужели все это было так очевидно? Почему же Нора ничего не поняла? Любовь слепа?

– Чего ты хочешь от меня, Миллисент?

– Правды, – не раздумывая, ответила она. – Любите ли вы Блейза? Дорог ли он вам? И если да, то какого импа вы позвали сюда меня, если сами должны быть сейчас с ним, если ему нужно дружеское плечо? Кто может помочь лучше, чем любимый человек?!

Девушка позволила себе повысить на меня голос, и это стало последней каплей. Я тоже вскочил с кресла:

– Я не могу быть с ним. Я теперь его отчим! Так было нужно. Блейз все понял… – Я не хотел перед ней оправдываться, но слова сами хлынули изо рта, словно давно только и ждали этого момента. – Бывший любовник плохой кандидат в друзья, Миллисент, – я закрыл лицо руками и тяжело вздохнул.

– А вот отчим – хороший. С кем должны дружить и кому доверять дети, если не своим родителям? Если вы решили, что вам «нужно» перейти на семейные отношения, то и стройте же их! Да, он страдает из-за вашего разрыва, но все равно доверяет вам. И только вам под силу исправить то дерьмо, в которое вы сами его втянули. Я не могу помочь. Я навещала Панси, она раздавлена, и я не могла найти для нее слов. И для Блейза не смогу, потому что я не была там, в этом убежище несчастных грязнокровок. А вы сами когда-то были в его шкуре. Найдите в себе смелость быть откровенным с ним так, как сейчас со мной. Не важно, в какой роли: любовника, отца, учителя, но не отворачивайтесь от него тогда, когда больше всего нужны!

5. Блейз

Едва войдя в дом, я услышал обрывок разговора:

– Возможно, в этом есть рациональное зерно, – неуверенно ответил кому-то Снейп.

– Луччо, у нас гости? – Осведомился я у эльфа, пришедшего забрать мою мантию. Домовик сообщил о визите мисс Булстроуд. Сказать, что я обрадовался, все равно что назвать дракона милой ящеркой.

– Милли! – Я бладжером влетел в гостиную и буквально сбил подругу с ног, заключая в объятия и принимаясь кружить. Я не видел ее со дня последнего экзамена, уже прошло больше месяца. А судя по количеству случившихся событий – целая жизнь. Кажется, учеба и беззаботные дни были не со мной, а с кем-то другим. – Какими судьбами?

– Да вот, вспомнила о тебе, дай, думаю, узнаю, как поживает эта итальянская задница Забини, – ухмыльнулась Булстроуд и поцеловала меня в щеку.

– Не буду вам мешать, – чересчур чопорно сказал Снейп и быстрым шагом вышел из комнаты. Мне показалось, или его обычно бледные щеки были залиты румянцем? Пожав плечами, я повел подругу в свою спальню.

Милли рассказывала о себе, что родители не разрешают ей общаться с друзьями, учитывая, кем мы все теперь стали, но она все равно тайком ходила к Панси. Паркинсон получила серьезные травмы во время нашего налета, но уже идет на поправку. Правда, родители Миллисент узнали об этом и пригрозили отправить ее к тетке в Америку, если она еще раз сбежит из дома. Но сегодня Булстроуд снова сбежала, на этот раз ко мне.

– Знаешь, я думаю, что идея уехать к тетке не так уж и плоха, там тебе будет безопаснее, – серьезно сказал я, глядя в глаза подруги. В них ясно читалась тревога. А я просто не мог наглядеться. Последнее время я общался только с Упивающимися смертью и их пленниками, и Миллисент была словно глотком свежего воздуха – единственный не причастный к этому ужасу, в который теперь превратилась моя жизнь, человек.

– Панси мне все рассказала. О метках, налете и отце Тео…

Меня передернуло, стоило вспомнить, как Темный Лорд убил Нотта-старшего. И как мне пришлось сегодня рассказать об этом Теодору. Он старался держаться стойко и не плакать, но, когда Луна взяла его за руку и стала что-то рассказывать про свою маму, и что они все ушли в лучший мир, он не выдержал и разрыдался у нее на плече. Потом мы все втроем обнимались и плакали, после рассказывали какие-то истории из детства, связанные с родителями, снова говорили о фестралах и других животных… В общем, просьбу Темного Лорда поговорить с Ноттом о том, чтобы присягнуть ему на верность, я так и не выполнил.

– Ей не стоило этого делать, – ответил я, пряча глаза и инстинктивно касаясь левой руки. Это движение не укрылось от Булстроуд, и она схватила меня за запястье.

– Можно? – Мягко спросила девушка, я ничего не ответил, позволяя ей задрать рукав и выставить на обозрение мое до сих пор не зажившее предплечье со вспухшими кровоточащими рубцами вокруг уродливой черной татуировки. – У Панси так же, не проходит. Это очень больно, Блейз?

– Делать ее было больно, – я не хотел вспоминать о процедуре, тогда я думал, что просто потеряю сознание, и лишь присутствие мамы и Северуса давало мне силы терпеть. – А сейчас просто саднит, но я уже привык это не замечать. Мать говорит, не заживает, потому что я сопротивляюсь принять власть Темного Лорда над собой. Эта татуировка делает его нашим Господином, это омерзительно, если честно. И за одни такие мысли он в любой момент может убить меня, Миллс. Правда, лучше поезжай в Америку.

Вместо ответа Миллисент обхватила меня за шею и заключила в самые тесные объятия, на которые была способна.

– Я боюсь за тебя. Обещай, что будешь жив и здоров. Обещай, Забини! – Она прекрасно понимала, что просит о невозможном, и что я не мог выполнить ее просьбу. Я молча поцеловал ее в висок и погладил по спине, вдыхая цветочный аромат каштановых волос.

– Я буду очень стараться, Миллс.

Оторвавшись от меня, подруга вытерла одинокую слезинку и широко улыбнулась.

– Мне пора. Надеюсь, скоро увидимся. Провожать не надо, – встав, девушка подошла к двери и открыла ее, но на миг замерла в дверном проеме.

– Северус хороший человек, я знаю. И он любит тебя.

Не успел я что-то ответить, как дверь захлопнулась, оставляя меня с большим количеством вопросов, чем ответов. Неужели она все про нас знает? И… одобряет? Но откуда ей… Впрочем, Милли всегда была очень проницательна. Насчет Драко на Рождество она оказалась права.

6. Северус

Слова Булстроуд не выходили у меня из головы. Возможно, она была права, и мне следовало проводить с Блейзом больше времени и действительно попытаться стать ему отцом? Может статься так, что мы сумеем забыть обо всем, что между нами было последний год, оставляя прежние восемнадцать лет отношений ученика и учителя, трансформируя их в более близкую дружбу отца и сына? Мне было сложно в это поверить, но попытаться стоило. Я не хотел, чтобы мы и дальше избегали друг друга, все сильнее отдаляясь и становясь чужими людьми. Мальчишка был для меня важен, и я хотел быть к нему как можно ближе, не имеет значения, в какой роли. Поэтому я обязан был с ним поговорить и выяснить, хочет ли того же он сам.

Спросив у Бьяджо, я узнал, что Блейз в конюшне. Раньше он бывал там редко, насколько я знал. Забини не любил верховую езду. Впрочем, эльф сказал, что мальчишка ходит туда на пару часов каждый день, и при этом не катается. Чем он тогда мог там заниматься, для меня оставалось загадкой, и я решил отправиться и лично все увидеть.

Проходя между стойлами, занятыми жующими сено или просто скучающими лошадьми, я заметил Блейза впереди, в дальнем конце конюшни. Там, где пустовали все стойла, кроме одного. Забини кормил сырым мясом фестрала. Взяв очередной кусок из стоящего рядом ведра, Блейз заметил меня и замер. Я медленно подошел, наблюдая, как кровь стекает по пальцам удивленно смотрящего на меня мальчишки и капает на землю. Фестрал же, недовольный тем, что его перестали кормить, наклонил тощую морду и вцепился зубами в вожделенный кусок, потянув его из руки Забини и тем самым заставляя того прийти в себя.

– Вижу, ты познакомился с Ноксом? – Задал я риторический вопрос, чтобы хоть как-то завязать беседу. Блейз удивленно приподнял бровь.

– Его так зовут? – Он усмехнулся. – Ему идет. Ты знал, что он у нас живет? – Я кивнул. – А знаешь, откуда он взялся?

Эту историю я, действительно, мог рассказать и не видел причин держать что-то в секрете.

– Твоя мать рассказывала, что нашла жеребенка фестрала на берегу. Он был ранен, крыло сломано, и не мог улететь. Она отвела его в конюшню и стала за ним ухаживать. А когда он вылечился, то все равно не улетел, и Нора к нему привязалась, и не стала выгонять. Да, приятель? – потрепал я по гладкой шкуре скелетообразного коня, а потом сунул руку в ведро и достал для животного угощение. – Она опасалась, что он напугает тебя. Нечто невидимое, к тому же, с ним связаны неприятные суеверия о смерти. А в этом доме и так умерло достаточно мужчин, чтобы беднягу Нокса начали в них обвинять.

– Да уж, – Блейз хмыкнул. – Люди склонны винить во всех своих бедах кого-то другого. – Он ненадолго задумался, и лицо его осветила улыбка. – Знаешь, Луна сказала мне, что они с друзьями летали на фестралах. Как думаешь, Нокс может меня покатать?

Я опешил. Не от того, что это могло быть опасно – Забини хорошо умел аппарировать и в любой момент мог переместиться, если начнет падать. Просто мне такая мысль не приходила в голову. Обычно я летал только на метле, и то при необходимости, предпочитая путешествовать на близкие расстояния аппарацией, а на дальние – портключом или каминной сетью. О том, чтобы играть в квиддич, в мои школьные годы и речи не шло. Но Блейз, как я знал, бредил полетами, и я пожал плечами.

– Почему бы и нет, если хочешь…

Фестрал, кажется, понял, что мы хотим, и, стоило мальчишке открыть его стойло, вышел и припал на передние ноги, опускаясь, чтобы Забини мог на него залезть.

– А ты не хочешь? – неожиданно спросил Блейз, и я снова опешил, качая головой.

– Нет-нет, это плохая идея, я вообще не люблю летать и… – Выражение лица Забини как-то сразу погрустнело, и мне показалось, что у него пропало настроение лететь и самому. А ведь я пришел сюда, чтобы его утешить и как-то развеселить. А, Мерлин с ним! – Вообще-то, хочу.

7. Блейз

Я не летал со времени последнего матча, но, стоило только фестралу взмыть в воздух, я снова почувствовал себя в своей стихии, словно и не слезал с метлы. По бокам от меня раскинулись широкие кожистые крылья, и тень Нокса быстро помчалась над виноградниками, а затем над водами Бристольского залива. И чем больше он набирал высоту, тем сильнее меня захватывало ощущение счастья, полного умиротворения и упоения ветром, солнцем и свободой. И теплыми руками, обхватывающими мою талию. И если летать на метле было приятно, то летать вдвоем с Северусом – просто волшебная, непередаваемо сладкая пытка.

Хорошо, что он не видел моего лица, и я мог сейчас не скрывать улыбки, наслаждаясь нашим полетом. Несмотря на сильный, пронизывающий ветер меня бросило в жар, и я с трудом подавлял желание откинуться назад и утонуть в объятиях Снейпа. Его ладони буквально жгли мою талию огнем, и я чувствовал, как он обжигающе дышит мне в шею, представляя, как близко находятся его губы. Гиппогриф задери, зря я это все предложил. Но как же мне было хорошо.

Нокс заложил крутой вираж, при этом опускаясь вниз, почти к самой воде, так что нас обдало солеными брызгами, а затем рванул вверх, в небеса, навстречу солнцу, и я не сдержал радостный крик. Казалось, вся боль, все сомнения в этот момент ушли из меня вместе со звуком, а на их место хлынул адреналин.

– Еще, – попросил я животное, и Нокс послушался, заходя на очередной вираж.

– Хватит! – в самое в ухо прокричал Северус, а потом крепче вцепился в меня, чтобы не упасть, когда вода снова кинулась нам навстречу. Я расхохотался, и понял, что Снейп смеется вместе со мной, а мы опять мчимся ввысь. В голове было одуряюще пусто, в груди – легко, и хотелось только одного – чтобы этот полет никогда не кончался. Но вскоре фестрал завернул к конюшням и вбежал внутрь, опускаясь возле своего стойла, чтобы мы могли слезть. Ноги онемели, и я нелепо сполз вниз, чуть не упав. Северусу, не привыкшему к полетам, пришлось намного хуже, и он никак не мог правильно спуститься. Нокс в конце концов нетерпеливо дернул крупом, буквально стряхивая незадачливого седока, и поплелся в свое стойло, сунув морду в ведерко с остатками мяса.

Я только и успел, что протянуть руку, чтобы помочь Снейпу слезть, но выходка фестрала спутала все планы, и Северус буквально свалился на меня. Естественно, я его не удержал, собственные ноги отказывались стоять твердо, и мы рухнули в соседнее стойло, на кучу свежего сена. Адреналин все еще бушевал в крови, и я снова расхохотался, увидев его недовольное падением лицо и торчащее из волос сено. Схватив рукой еще охапку сушеной травы, я высыпал ее на него, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех, от которого уже начал болеть живот, но не мог остановиться. Снейп выдал несколько непечатных проклятий, а потом развернулся, наваливаясь сверху и буквально окуная меня в сено с головой. Я вынырнул, отплевываясь, и встретился с его смеющимися глазами. Северус ухмылялся, глядя на меня, и я опять захохотал, набирая полную охапку травы, но зельевар перехватил мои запястья, толкая на спину, и мы снова упали в мягкое сено. Его лицо оказалось слишком близко к моему, и сердце пропустило удар.

8. Северус

Я позволил себе забыться и отдаться этому полету и своим ощущениям, насладиться близостью мальчишки, обнимая его и вдыхая запах его кожи, смеясь, как ребенок. Но за любое веселье и беспечность всегда приходила расплата. И мы тоже доигрались, оказавшись в стогу сена, плотно прижавшись друг к другу. Мои руки обхватывали его запястья, вдавливая в колючую подстилку из высохшей травы, не давая пошевелиться, но каждый из нас знал, что это лишь блеф – захоти Блейз действительно вырваться, он бы легко это сделал, он был сильнее меня. И та покорность, с которой он, тем не менее, принял мою победу в сражении, прошлась молнией по оголенным нервам.

Я хорошо помнил день своей свадьбы и то, как Забини коснулся моих губ своими, обещая, что это был последний наш поцелуй. Но я ему ничего не обещал. Он был слишком близко, и слишком долго я обнимал его в полете, прокручивая в голове все наши встречи, и эти воспоминания снова воспламенили тлеющий костер в моей груди, который я всеми силами старался погасить. Не только ему нужно было утешение, не только он жаждал почувствовать, что он не один, и есть человек, который всегда будет рядом и придет на помощь, какими бы темными и трудными ни стали времена. Я нуждался сейчас в мальчишке, как в свежем воздухе, задыхаясь в затхлости ежедневной лжи своей службы и своего брака. И, заглянув в его темные глаза с расширившимися от волнения зрачками, я потерял контроль.

Сминая поцелуем полные губы, я вжался в мальчишку всем телом, заводя наши сцепленные руки ему под спину, чтобы быть еще ближе. Он тихо застонал, сдаваясь под моим напором и приоткрывая рот навстречу моему жадному языку. Я слишком соскучился по нему, чтобы быть нежным и терпеливым, но ему всегда нравилась эта игра, резкие, ненасытные поцелуи-укусы, борьба за доминирующую позицию. Но в конце он всегда сдавался мне, позволяя брать все, что он мог мне дать, и так, как я этого хотел. Я упивался своей властью над ним и его юным, упругим телом, но, лишь потеряв его и увидев в его воспоминаниях то, что он делал с Финниганом, я понял…

Неожиданно я почувствовал, что мир вокруг сжался, и мы исчезли из конюшни, перемещаясь в комнату Блейза. Я слегка отпрянул от него, чувствуя, что спина моя покрылась испариной, и даже ладони взмокли от тех мыслей, что снова пришли в голову. Мы никогда не были в наших отношениях на равных, я всегда подавлял его, и именно я никогда не говорил, что чувствую. Он мог бы просто уйти, но перенес нас в спальню, значит, Блейз хотел меня так же сильно, но я ощущал всю противоестественность самой возможности снова переспать с ним, а потом продолжать быть мужем его матери и делать вид, что ничего не произошло, будто использовав мальчишку для удовлетворения своей похоти. И мне был известен только один способ дать ему понять, что он действительно значит для меня.

9. Блейз

Продолжать возню в сене на виду у всех эльфов было нельзя, и я аппарировал в свою спальню. С тех пор, как Северус защитил ее всеми заклятиями против подслушивания и подглядывания, там мы могли надеяться на полную конфиденциальность. Но ведь я мог просто прервать все и уйти. Я обещал ему, что больше не буду его целовать. Он стал мужем моей матери. Умом я понимал все, но в венах, казалось, тек жидкий огонь, и мышцы сладко сводило от прикосновений, о которых я мучительно долгое время мог только мечтать, лаская сам себя и предаваясь воспоминаниям.

В глубине души я боялся, что аппарация отрезвит его, и его холодный разум вспомнит о тех обетах, что он дал моей матери. Будто бы Северус скажет, что это все было ошибкой, и уйдет, взмахнув полами черной мантии, и гулко захлопнется за ним дверь. Он отстранился от меня, и несколько мучительно долгих секунд я смотрел на него, не в силах от страха пошевелиться, предчувствуя, что снова буду покинут и предан. Но его тонкие пальцы вдруг потянулись к моему лицу, очерчивая контур губ, двигаясь к скуле, а затем ныряя за ухо, чтобы обхватить ладонью затылок и притянуть к себе для нежного, невесомого поцелуя. Уперевшись лбами, мы смотрели друг на друга, сжимая в объятиях спины и плечи, и в его взгляде было что-то иное, кроме желания.

– Северус, ты дрожишь, – озвучил я свое неожиданное открытие, крепче прижимая к себе его худое тело. Он не ответил, принимаясь расстегивать пуговицы на моей рубашке с такой скоростью, словно от этого зависела чья-то жизнь. Очевидно, моя – точно, казалось, я умру, если не прижмусь сейчас к нему, кожа к коже, словно вплавляясь друг в друга. Мои руки сдернули с плеч его мантию, а потом переключились на пуговицы, стягивая затем ставшую не нужной, мешающую ткань. Брюки быстро последовали за рубашками, а потом и белье, и я, наконец, смог снова ощутить прикосновение его тела к своему. На мне остался только его кулон, на нем и вовсе ничего. Мои ладони скользили по его взмокшей спине, но он так и не мог унять странную дрожь. Я тоже волновался, но не настолько же сильно.

– Что-то не так? – Снова спросил я, но он покачал головой, увлекая меня на постель. Достав из тумбочки смазку, я отдал тюбик ему и привычно повернулся на живот, замирая от предвкушения, но Снейп тронул меня за плечо, переворачивая обратно. Я решил, что он в этот раз хочет видеть мое лицо. В этой позе мне было не так удобно, но я уступил, развернувшись на спину и с улыбкой глядя на него. Но Северус был неожиданно серьезен, словно был сейчас на своем уроке, а не в постели. И я, дементор поцелуй, не понимал, что происходит.

Наклонившись надо мной и легко коснувшись моих губ, он вложил что-то мне в ладонь, и я с удивлением узнал переданный ему минутой ранее тюбик. Он передумал? Предлагает сделать это без смазки? Или хочет, чтобы я подготовился сам? Тысячи вариантов мелькнули в моих мыслях, и я растерянно смотрел на него, приподнявшись на локте, но ни один из них не был верным.

– Ты не хочешь? – тихо выдохнул я, боясь, что правильным окажется самое плохое предположение.

– Я хочу, – еще тише ответил он и лег рядом со мной на живот. Осознание этого факта было подобно взрыву Бомбарды в моей голове, и я лишь судорожно вдохнул, стиснув в кулаке уже нагревшийся тюбик. К такому я был не готов. Я всегда хотел, но не думал, что это вообще возможно, точнее, даже не позволял себе думать. И, глядя на остро торчащие лопатки, изогнутую линию позвоночника и бледные округлые ягодицы, я укусил себя за запястье, чтобы не застонать. Кожа отозвалась болью в незаживающей темной метке, но это отрезвило меня. Я понял и причины его дрожи, и то, как он чувствует себя сейчас, ожидая от меня определенных действий и мучаясь неизвестностью, какова будет моя реакция. Я не мог позволить себе молчать и медлить, продляя его волнения. Но я все равно не верил в реальность происходящего.

– Ты уверен? – шепнул я ему в самое ухо, осторожно целуя в висок, ожидая услышать короткое «Да» или «Нет».