Текст книги "Семья поневоле (СИ)"

Автор книги: Mad Santa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 40 страниц)

Кончив, я обессилено упал на него сверху, прижимая своим телом к столешнице, и провел руками по влажным бокам мальчишки, от подмышек до бедер. Через несколько секунд я отдышался и немного начал соображать. И вдруг понял, что Блейза все это время трясет мелкой дрожью.

9. Блейз

Я испугался. Сам вызвался подарить ему себя, но в последний момент передумал, струсив, когда отступать было уже некуда. Сказать нет, когда он уже начал работать пальцами, собираясь вскоре заменить их кое-чем повнушительнее… Он не простит мне такой облом, и точно не забудет. Мне было стыдно за свой страх, и я пытался внушить себе, что все однополые пары это делают, а значит это приятно и нисколько не больно, а потому бояться нечего, но липкий ужас распространялся по телу, сковывая и не давая шевелиться. Потому что больно было. Даже от одного пальца я почувствовал дискомфорт, и чем больше я думал о неприятных ощущениях, тем сильнее зажимался и не мог расслабиться, и тем больнее становилось. Но он массировал мое плечо, уговаривая позволить ему, не мешать, и я не мог прервать его, слыша по прерывистому, тяжелому дыханию, как Снейпу все это нравится. Сейчас мне тоже понравится, – внушал я сам себе, но лучше не становилось, а потом пальцы неожиданно и вовсе пропали. И я наивно вздохнул с облегчением, надеясь, что сейчас он пойдет на второй заход, добавив больше смазки, и может быть станет приятнее… Но вместо этого я почувствовал, как на бедрах мертвой хваткой сжались его сильные руки, а потом… Воздух застрял где-то в горле, не доходя до легких, вместе с задушенным криком. Перед глазами мгновенно засверкали вспышки красно-желтых фейерверков, когда у меня внутри оказался его член, а из глаз тут же брызнули слезы. Я только дернулся, пытаясь избавиться, вытолкнуть его из себя, но не тут-то было. Стол не давал никакой возможности уйти вперед, а, двинувшись назад, я лишь еще сильнее насадился на и так кажущийся огромным член Снейпа. И он, похоже, воспринял это как сигнал к действию, интенсивно задвигав бедрами. Хотелось кричать, но в горле мгновенно пересохло, и я только стонал от боли, в кровь закусывая губы и размазывая слезы по щекам. Дотянуться до него руками и заставить прекратить я тоже не мог, как и сказать что-либо, а потому вскоре перестал сопротивляться, обхватив голову ладонями и ожидая только одного – когда эта чудовищная по своей дикости пытка закончится.

Последний раз он толкнулся так резко и глубоко, одновременно еще и вцепившись зубами мне в плечо, что я, видимо, даже на секунду потерял от боли сознание, а когда пришел в себя, Снейп лежал на мне сверху, нежно поглаживая. Впрочем, мне казалось, что я наблюдаю за этим как будто со стороны, а на самом деле это меня не касается. И мой затуманенный разум сразу и не сообразил, когда я услышал, что профессор зовет меня по имени.

10. Северус

– Блейз, – позвал я, но не получил никакого ответа, и впервые за все это время ко мне в мозг закралась мысль, что что-то не так. – Блейз, ты… – начал я, положив руку на его плечо, а затем скользнув по шее к щеке, которая оказалась мокрой. Я отпрянул, не понимая, что случилось. На ягодицах у Забини начали отчетливо проступать контуры будущих синяков. А потом я с ужасом заметил, как по внутренней стороне его бедра стекает капля крови. Схватив мальчишку подмышками, я резко оторвал его от стола, ставя на ноги и разворачивая к себе. И внутри что-то оборвалось, когда я увидел окровавленные искусанные губы и безжизненный и безразличный взгляд из-под влажных от слез ресниц. Забини почти сразу же начал оседать на пол, и я прижал его к себе, поддерживая, и медленно повел к кровати.

– Блейз, ну как же… – Начал я, но не мог подобрать нужных слов. Да я и не знал, что тут можно сказать. Получается, что я только что его практически изнасиловал, сам того не зная. И простыми извинениями тут не отделаешься.

– Прости меня, прости, – тем не менее зашептал я, потому что внутри все разрывалось от жалости и стыда, глядя на беспомощно свернувшегося на постели калачиком голого мальчишку. Я же, натянув спущенные до колен штаны, оказался полностью одет. И о чем я только думал, делая это? Как я мог принять крики боли за стоны наслаждения? Как я мог не почувствовать его, не понять, если мы так много времени проводим вдвоем, и мне казалось, что я изучил каждый его жест или взгляд? Теперь он и видеть меня не захочет, не то что заниматься сексом.

Подойдя к шкафчику с готовыми зельями, я принялся рыться в нем, пока не нашел заживляющую мазь, и быстро вернулся к Блейзу.

– Придется еще потерпеть. Но я буду аккуратнее, – пообещал я, погладив Забини по спине, а потом по ноге. – Зато потом будет не так больно, – объяснил я необходимость процедуры, опуская палец в мазь.

Закончив лечение, я накрыл его одеялом и лег рядом, обняв за талию и уткнувшись носом в плечо с красующимися на нем следами от моих зубов. Блейз уже спал, когда я наконец-то смог беззвучно заплакать, крепче прижимаясь к нему.

========== 13. Работа над ошибками ==========

1. Блейз

Сегодня была суббота, а потому я проспал, судя по ощущениям, до полудня как минимум. Нехотя разлепив глаза, я понял, что снова остался у Снейпа, оценив окружающую обстановку. Сам профессор обнаружился рядом, но, вопреки обыкновению, он спал поверх одеяла, причем в одежде. Зато я почему-то спал голым. Стоило мне задуматься об этом, как воспоминания о вчерашнем вечере захлестнули меня пугающе болезненной волной. Мерлин, мне это не приснилось, – осознал я, поворачиваясь на другой бок, чтобы быть лицом к Снейпу, и почувствовав боль. А ведь сегодня квиддичная тренировка!

Несколько минут я просто лежал, рассматривая жесткий профиль Снейпа, убрав с его лица упавшие на него волосы. А потом вспомнил, как зельевар не любит долго спать, брюзжа, что прошло полдня, а он ничего еще не успел сделать, и прочую ерунду. Так что я решил разбудить своего принца, как полагается, поцелуем. Почему принца, я и сам не знал, но отчего-то казалось, что к нему очень подходит это слово.

Северус сонно ответил на поцелуй, а потом открыл глаза и тут же отшатнулся от меня. Я только лениво ухмыльнулся уголком губ, прошептав:

– Доброе утро.

Выражение лица Снейпа, впрочем, говорило о том, что утро ни капельки не было добрым.

– Блейз, как ты? – Спросил он, заглядывая мне в глаза и, похоже, не решаясь ко мне прикоснуться. Я сделал это за него, взяв его бледную, холодную ладонь и положив себе на грудь чуть левее центра.

– Бьется, значит жив. Остальное ерунда, – улыбнулся я, а потом снова потянулся к нему, целуя в губы. – Ты не виноват.

– Нет, я виноват, – выпалил он, начиная покрывать поцелуями мое лицо, поглаживая большими пальцами щеки. – Прости, прости меня, я должен был…

– Я сказал, ты не виноват. – Отрезал я властным, холодным тоном, явно намекая, что разговор окончен. На Снейпа это подействовало, как ледяной Акваменти, и он прекратил свое бессвязное бормотание, удивленно глядя мне в глаза. Я положил руки ему на грудь и медленно принялся расстегивать пуговицы на его смятой рубашке. – Прекрати считать меня ребенком, пожалуйста, я устал, – попросил я, методично избавляя профессора от одежды. – Я сам добровольно на это пошел, сам завел тебя, не подумав, каково это получить именинный торт после длительной диеты. И я сам тебя не остановил, позволив все это сделать. И я могу не впадать в истерику, как дитя, и вместо обиды на весь мир признать и свою вину. Это, кажется, называется зрелостью? – Я вопросительно приподнял бровь, глядя на Снейпа, и тот даже слегка одобрительно улыбнулся. По крайней мере, жесткая складка на переносице немного расправилась. Похоже, он поверил в то, что я сказал, и теперь ему станет легче. А я… со временем я прощу и забуду, я знаю. Хоть сейчас мне обидно и больно, нет смысла выслушивать извинения и прокручивать у себя в голове весь этот кошмар. Лучше сменить тему, так легче…

Я встал с постели и поморщился. При ходьбе было еще больнее. Разумеется, Снейп заметил это, и его лицо снова стало виноватым. Я с упреком взглянул на него, сообщая, что не хочу больше видеть это выражение. А потом взял его, уже полностью раздетого, за руку и повел в душ.

Теплая вода действовала успокаивающе, смывая всю грязь вчерашнего вечера не только физически, но и морально. Я ясно осознал, что настал новый день, и не стоит жить старым. Намылив мягкую мочалку (у Снейпа все были жесткими, и несколько дней назад я не выдержал и принес свою), я вложил ее в руку профессора, довольно ухмыляясь. Разумеется, через секунду я уже чуть слышно постанывал, когда пенная губка, ведомая уверенной рукой зельевара, нежно заскользила по телу, рождая в каждой клеточке кожи волны удовольствия. Такие извинения я, пожалуй, приму, – думал я, понимая, что сейчас он сделает все, что я ни попрошу, лишь бы я простил его. Но мне вовсе не хотелось этим пользоваться, а потому попросил я совсем не много. А дальше он действовал уже по собственной инициативе, опустившись передо мной на колени, и я с трудом устоял на подкашивающихся ногах.

2. Северус

Забини ушел, а я наконец-то принялся за уборку. Мои бумаги были раскиданы по полу, и чтобы их разобрать, потребуется не один час. Чистые пергаменты, письма, непроверенные эссе третьего и четвертого курса, которые перемешались, рецепты зелий, записки, – все это усеивало пол возле стола сплошным бумажным ковром.

И что на меня нашло, раз я собственноручно все это раскидал? Вспомнив свое вчерашнее состояние, я в очередной раз пришел в ужас сам от себя. Я ни о чем не думал, кроме как о своем желании наконец-то переспать с мальчишкой. Это больше, чем просто влечение, это ярче, чем страсть, это желание обладать было сильнее меня самого, не говоря уже о разуме и здравом смысле. Меня до невозможности испугало это открытие, то, что, будучи с ним, я больше не принадлежу себе, не контролирую себя, не отдаю отчета в своих действиях. Да, это он меня спровоцировал, но то, что было дальше… От чувства вины за этот животный секс я не избавлюсь еще долго, как бы Блейз ни уверял, что все в порядке. Я видел его безжизненный взгляд, как у куклы, с которой поиграли, не спрашивая. Собственно, именно так я и сделал. А если он поймет, как влияет на меня, и научится этим пользоваться? Что-то вроде «расскажи, зачем тебе медальон Слизерина, и тогда получишь меня»… Нет, конечно, я на такое не поддамся. Только если напьюсь, а он будет меня целовать, трогать, дразнить и параллельно задавать свои вопросы… Тряхнув головой, я отогнал возникшую перед глазами слишком яркую и реалистичную картинку. Нет, я не выдам своих секретов даже под Круцио, не то что какому-то мальчишке, пусть он и почти бог…

Но, как ни крути, я был благодарен Забини за то, как он повел себя. Конечно, я понимал, что он сделал это специально, чтобы показать, какой он взрослый. Да он особенно и не скрывал своих мотивов. И этот демонстративно снисходительный тон добавил ему убедительности. Но так или иначе я не знал, что делать, если б он не стал со мной разговаривать, а только смотрел бы этим пустым, обиженным взглядом… То, что я делал в душе… это были не извинения, а скорее благодарность за то, что он меня не оттолкнул и позволил быть рядом. И я хотел, чтоб ему было хорошо со мной. А для этого нужно что-то придумать.

Я ясно понял, что действовал неправильно – ведь не может же такого быть, чтобы однополый секс нравился только одному партнеру, а второй просто терпел из вежливости? Я совершенно очевидно сделал что-то не так. А скорее всего я сделал не так абсолютно все, и мне следует все понять и научиться, чтобы в следующий раз и Блейзу было со мой хорошо. Если, конечно, следующий раз будет после всего этого кошмара. Но мне этого хотелось все так же сильно, даже еще сильнее – теперь я попробовал, каково это, и мне понравилось.

3. Блейз

– Забини, ты что как неживой?! – Заорал не меня Малфой, пролетая мимо. Ветер свистел в ушах, но Драко орал еще громче, так что я разобрал каждое слово. Если сразу после каникул мы почти не разговаривали, то потом начали перебрасываться ничего не значащими фразами и постепенно дошли до более-менее нормального общения однокурсников-приятелей. Но, все же не друзей. Я не задавал больше тот идиотский вопрос, Драко не приставал ко мне и никак не показывал, что я ему небезразличен, и меня это устраивало. А вот на квиддичных тренировках он орал на меня, как капитан. И сегодня он был прав. Кваффл совершенно валился у меня из рук, потому что единственной мыслью было – как бы не сорваться с метлы. Какое уж тут забивание голов. Так что, если обычно я был лучше других двух Охотников, то сегодня я явно плелся где-то в хвосте и выглядел откровенно жалко даже по их меркам, не говоря уже о том, как это соотносилось с моей собственной нормальной игрой. Через полчаса Драко засвистел, призывая всех спускаться.

– К дементорам такую тренировку! – бросил он и пошел по направлению к раздевалке. Учитывая, что с неба моросил противный снег с дождем, ребята с радостью побежали в душ. Я же не собирался мыться при всех, демонстрируя синяки на заднице, а потому поплелся медленно, надеясь, что все успеют переодеться и уйти. Но Малфой поджидал меня на входе и, схватив за руку, затащил в раздевалку для девочек. На нашем факультете она всегда пустовала.

– Блейз, что с тобой происходит? – Выдал он, практически впечатав меня в стену. После изматывающей тренировки я практически не мог дышать, обливаясь потом. Покрасневшая кожа Малфоя и прерывистое дыхание выдавали, что ему сейчас ненамного лучше, чем мне. – До матча месяц, а ты… Твою мать, Забини, ты постоянно не ночуешь в спальне, пропадаешь где-то днем, хреново играешь и совсем со мной не разговариваешь! Я хочу знать, что происходит!

Я запрокинул голову, чтобы не смотреть ему в глаза, и все еще пытался отдышаться.

– Ты прекрасно понимаешь, что происходит. У меня роман, и даже не спрашивай с кем.

– С тем самым парнем, да? – Ядовито процедил Драко, ухмыляясь. – Теперь понятно, отчего ты так ерзаешь на метле. Он тебя без смазки имеет, да, Забини?

Мне показалось, что почву выбили у меня из-под ног. И показали красную тряпку. Злость мгновенно затопила меня, и я перестал понимать, что творю, схватив Малфоя за грудки и переворачиваясь так, что теперь он оказался прижатым спиной к стене.

– Меня, Малфой, никто никогда не будет иметь, – прошипел я ему в лицо, чеканя каждое слово. В его формулировке пассивная позиция выглядела настолько унизительной, что моя гордость мгновенно взбунтовалась. – И если я и буду встречаться с парнями, то всех их трахать буду я. Сколько захочу и как захочу. Точно так же, как и всех своих девчонок. Ты меня понял?

– Ох, Блейз, ты смешон. – Улыбнулся Драко, неожиданно нежно проводя ладонью по моей щеке. – Кто захочет с тобой спать, если ты стыдишься своей сущности? Ты боишься признать, что ты бисексуал, и что тебя влечет к мальчикам. Ты трус, Забини, так что будешь и дальше сидеть в своей раковине и пускать слюни на мужские задницы, но даже не попытаешься кого-то из них поиметь.

Я придвинулся вплотную, прижимая Драко к стене теперь всем своим телом, и его зрачки мгновенно расширились, а дыхание снова сбилось.

– Нет, Малфой, это ты трус. Ты все это время боялся признаться, что хочешь, чтобы я поимел тебя. Вот почему ты так злишься. – Последнюю фразу я выдохнул в его приоткрытые губы, наблюдая за его реакцией. Член Драко уже упирался мне в живот, выдавая все, что его владелец не мог высказать вслух, задыхаясь, как рыба, выброшенная на берег. По всему телу пошли мурашки, а от возбуждения, смешанного с яростью, уже кружилась голова. – Не бойся, попроси меня, – усмехнулся я, шепнув ему эту фразу на ухо, а потом облизнув ушную раковину.

– Я хочу, чтобы ты меня трахнул, – жестко, громко и с расстановкой ответил Малфой, схватив за подбородок и заставляя посмотреть ему в глаза. – Твоя очередь.

Я не мог ничего ответить, а просто резко сорвал с Драко мантию с номером «7» и фамилией на спине, бросая на лавку. А потом спустил до колен его штаны и плавки – дальше мешали наколенники. Малфой смотрелся совершенно по-идиотски в майке, болтающихся у колен штанах и с торчащим у живота членом. Впрочем, его покрасневшее лицо, горящие глаза и закушенная то ли от нервов, то ли от возбуждения нижняя губа призывали к решительным действиям явно сексуального характера. Так что я схватил его за подбородок и впился губами в его рот. Это было больше похоже на укус, чем на поцелуй, и Драко даже попробовал отвернуться, но я крепко схватил его за волосы на затылке. А потом развернул и резко поставил на колени, уложив грудью на лавку, так что он, кажется, ударился как минимум локтем. Глядя на Малфоя в этом открытом и беспомощном состоянии, я понял, что смогу делать все, что хочу, и меня это безумно завело. Облизав два пальца, я сразу ввел их в него, чувствуя, как он сжимается от боли. Значит все-таки не так часто трахается, – сообразил я по его сдавленным стонам в ответ на мои движения, добавляя третий палец. Однако в этот раз Драко не только не дернулся, вырываясь, а наоборот толкнулся назад, заставляя меня войти глубже. С его губ сорвалось мычание совершенно иной тональности. Я повторил свое последнее движение, Малфой довольно вскрикнул, и я понял, что от этого действительно можно получать удовольствие, если найти нужную точку и… Снейп просто был слишком поспешен, а если он постарается, то, наверное, мне понравится… Вспомнив о профессоре, я ужаснулся тому, что я сейчас вытворяю, мгновенно убирая от Драко руки. Я обещал Северусу серьезные отношения, без измен, без секса с другими…

– Блейз, ну ты скоро? – Нетерпеливо спросил Малфой, решив, что я сейчас, вероятно, снимаю штаны и готовлюсь.

– Прости, я не… – пробормотал я, глядя на свои руки и не понимая, как и зачем я все это допустил. Драко приподнялся и оглянулся и, увидев, что я стою столбом и ничего не собираюсь делать, мгновенно покраснел.

– Забини, ты все-таки струсил? Сволочь, – сплюнул он, натягивая штаны. – Я был о тебе лучшего мнения.

– В этом я с тобой солидарен, – усмехнулся я, презирая сам себя за то, что чуть не обманул доверие Снейпа. Или уже обманул? Руками считается, или?..

Малфой прошел мимо, прожигая меня взглядом, и вышел на улицу, накидывая мантию.

4. Северус

Я снова наблюдал, как его пальцы порхают над разделочной доской, шинкуя, измельчая и кроша ингредиенты для оборотного зелья. А я сидел в кресле с книгой, изредка поглядывая на Забини, занятого делом и не обращающего на меня внимания. И как я не заметил, в какой момент все зашло так далеко? Когда мы перестали стесняться друг друга? Когда привыкли проводить время вместе, и это стало не редкостью, а обыденностью? Когда появилось чувство, что все правильно и так и надо, словно мы всегда были и всегда будем вместе? Я понимал, что без него я больше не я, а лишь слабая тень меня. Он дает мне силы жить, бороться и не сдаваться. Раньше я хотел только одного – отомстить за смерть Лили. А теперь у меня к Лорду другие счеты. Я хочу, чтобы, выйдя за стены Хогвартса, Блейз попал в свободный, спокойный и безопасный магический мир, а не в театр военных действий, цитадель страха и паутину интриг. Я уже давно живу так, но не хочу для него такой судьбы.

С тех самых пор прошло чуть больше недели. Я даже не пытался намекать, все еще сгорая от стыда и чувства вины. Блейз тоже второй раз себя не предлагал. И это единственное, что было неправильным. Мы не ругались, не спорили, разве что в шутку, когда он намеренно дразнил меня и провоцировал, а я делал вид, что ведусь, дабы потешить его самолюбие, и притворно недовольно брюзжал. У нас все было отлично, лучше не бывает. Только не было секса. И это удручало нас обоих, я знал, что Блейзу тоже не нравится эта ситуация, хоть он и не подавал вида. Но что-то его беспокоило, и он не решался пойти мне навстречу, а я боялся причинить боль ему.

А еще я начал тщательнее следить за своими вещами и запирать ящики стола, памятуя о том злосчастном письме. У меня было много того, что Блейзу нельзя было видеть. Однако он жутко обиделся, когда полез поискать новое перо взамен сломавшегося, а все ящики были заперты. Ты мне не доверяешь, – до сих пор стучала у меня в мозгу его фраза. Это не был вопрос, а лишь констатация факта и выражение обиды на красивом лице. На весах наших отношений добавился еще один черный камень. Сколько так сможет продолжаться, и он будет терпеть мою скрытность, недомолвки, нежелание отвечать на поставленные вопросы? Вчера он спросил о планах Темного Лорда. Я ответил, что ему ни к чему это знать. Ну как, спрашивается, я мог сказать мальчишке, что Волдеморт ищет способ убить Дамблдора и неровен час заставит меня это сделать, как единственного Упивающегося, которому открыт вход в Хогвартс и кому директор доверяет? Стоило мне только представить подобный приказ, и кровь в жилах леденела. Я бы не смог убить старика, но ослушаться означало мою верную, долгую и мучительную смерть. Но если раньше по причине моего одиночества представления на этом обрывались, то теперь неуемная фантазия работала дальше, подсовывая видения о том, что будет с Забини, когда он узнает, а еще хуже увидит мое искалеченное тело? Импульсивный мальчишка в горячке побежит искать Лорда, чтобы отомстить, и если повезет, его убьет кто-нибудь раньше, чем он встретит того, кого искал. А если нет, Темный Лорд отлично повеселится, рассказывая ему в красках, как издевался надо мной, а потом практически демонстрируя. Ему было бы лучше смириться и забыть, но Блейз весь в отца – горяч и несдержан. Временами я даже думал о том, что ему место в Гриффиндоре с их беспричинной и безграничной смелостью, которую я всегда считал безрассудством.

5. Блейз

Я вел себя как обычно, и Снейп не догадался об инциденте с Драко, и даже о том, что вообще что-то случилось. Я и сам быстро перестал об этом вспоминать, потому что нашлись проблемы поважнее – профессор позакрывал от меня половину ящиков, не отвечал на вопросы и вообще сделался еще более угрюмым и скрытным, чем обычно. Я злился сам на себя, не понимая, как я терплю такое к себе отношение. Давно надо было развернуться и уйти, только вот духа не хватало отказаться от хорошего только потому, что не получается еще лучше. Бесплатный сыр только в мышеловке, а у всех людей свои бандиманы, – убеждал я сам себя, и вроде бы получалось верить. Но червячок сомнений все равно точил что-то глубоко внутри, не давая быть до конца спокойным.

– Будешь? – Спросил Теодор, и, когда я кивнул, он запустил в меня большим зеленым яблоком. Я ловко его поймал, тут же вгрызаясь в сочную мякоть. Сегодня Снейп уехал по каким-то делам, и я делал уроки в спальне вместе с парнями. Общество Драко коробило меня, только когда мы оставались наедине, а в присутствии ребят я чувствовал себя нормально. Правда с разговоров о Гербологии парни вдруг неожиданно перескочили на Темного Лорда.

– Отец сказал, что нас всех примут после экзаменов, – сообщил Малфой, правда, без особой радости в голосе. Тео довольно хмыкул.

– Уверен, что после, а не до, как уверял Флинт? – Уточнил он, что-то увлеченно вырезая заклинанием на своем яблоке.

– Уверен. Он готов подождать месяц, чтобы у него на службе оказались полноценные волшебники, а не недоучки.

Винсент и Грегори многозначительно переглянулась, но промолчали. А потом Гойл начал:

– Я подслушал разговор родителей. Лорд задумал что-то в Хогвартсе, и для этого ему нужен Снейп.

Я напрягся и весь превратился в слух, уловив фамилию зельевара.

– Если Снейп справится, то снова будет на хорошем счету, а если нет… – Грег провел палочкой по горлу в понятном всем жесте, и я нервно сглотнул.

– А какого рода эта хм… миссия? – осторожно начал я, стараясь не выдать, что от волнения у меня трясутся руки. Но Грег только развел руками – похоже, и сам был не в курсе.

– Я только знаю, что ему помогать должен будет кто-то из новопосвященных, – почесал он в голове, с трудом выговорив длинное слово.

Этим кем-то могу быть я, если приму предложение вступить в ряды сторонников Темного Лорда. Мерлин, как бы я хотел оказаться чем-нибудь полезным Северусу. Я бы многое отдал, чтобы сделать что-то достойное. Может тогда он отнесся бы ко мне, как к равному, и стал бы больше доверять? Зато теперь я понял, отчего последнее время Снейп так угрюм и неразговорчив. Волнуется перед важным событием. Возможно, Тот-Кого-Нельзя-Называть прислал какие-то распоряжения, что-то секретное, потому Северус и запечатал часть ящиков, чтобы я не нашел эти письма или карты, или в каком там еще виде Темный Лорд отдает указания.

– Может быть, это буду я, – загадочно улыбнулся я, с аппетитом откусывая яблоко. Теодор как-то странно на меня посмотрел, но промолчал.

6. Северус

– Да, Блейз, я читал барда Бидля в детстве, но он все же не любимый мой автор… Нет, я не любил в школе Трансфигурацию. Как почему? Ее вела МакГонагалл, Блейз! Я ее и сейчас не люблю. Нет, в смысле предмет, а не старую ведьму.

Сегодня мы расположились в креслах у камина, попивая огневиски, после того как я отнес лекарство Дамблдору, а Забини сделал все уроки. Ничего больше не надо было делать, и можно было расслабиться. Блейз, изображая официанта, устроил нам импровизированный ресторан, потрясающе сервировав стол. Я долго думал, что же за такой особенный день – двадцать четвертое января, кроме того, что суббота, но так ничего и не смог придумать. Забини, загадочно посмеиваясь, ответил, что ему не нужен повод, чтобы устроить нам праздник. Запросив у эльфов несколько изысканных блюд (ну не есть же за столом с полным набором приборов заурядную курицу с овощами), мы отужинали, и все время, пока я жевал, Блейз бомбардировал меня вопросами обо мне, моем детстве и увлечениях. Когда ужин был съеден, мы перебрались в кресла, вооружившись бутылкой огневиски и стаканами из толстого стекла. Блейз пил со льдом, я – чистый.

Вопрос про МакГонагалл довел меня до приступа истерического смеха. Действительно, я так давно ни с кем не разговаривал по душам, что сегодня словно прорвало плотину, и я говорил и говорил. Впрочем, Забини не спрашивал ничего секретного или очень личного, а потому мне было не сложно ответить.

– Какой мой любимый цвет? Черный, Забини, разве это не очевидно? – Засмеялся я, обводя рукой комнату, а потом указывая на свою одежду. Блейз хихикнул в стакан, указав на себя и дерзко поведя бровями. Я схватил его за руку, вынуждая встать и подойти ко мне, а потом сесть на подлокотник моего кресла. – Да, и это тоже. Шоколадный. – Я выправил его рубашку из брюк и принялся расстегивать мелкие пуговички, так и норовящие выскользнуть из пальцев.

– Северус, я еще не все спросил, погоди, – попытался он убрать мои руки, но я был слишком настойчив, и вскоре уже гладил ладонями его обнаженную грудь. – Ты так и не сказал, какой тебе нравится цвет. Ну, кроме черного-о-о, – застонал он, когда я сжал его сосок, нарочно издеваясь, зная, что именно сводит его с ума.

– Кроме черного? – Я вопросительно изогнул бровь, а потом ухмыльнулся. – Пожалуй, экрю. – И продолжил дразнить его уже губами и языком.

– Это нечестно, – заспорил мальчишка, однако на его губах уже вовсю играла улыбка. Ответ его более чем удовлетворил. А вот я еще только начал. То ли свою роль сыграл огневиски, раскрепостивший меня, то ли весь этот ужин, обещающий достойное же продолжение, то ли сам Блейз, переставший выглядеть в глубине души обиженным и зажатым. Но я решил, что сегодня снова попробую пойти до конца, если он, конечно, мне позволит.

7. Блейз

Поняв, что скрывать от меня свои секреты Снейпа заставляет необходимость, а вовсе не нежелание делиться со мной, я успокоился, и жизнь сразу засияла другими красками. Оставалось проверить, будет ли профессор рассказывать мне о разных мелочах, не имеющих отношения к Темному Лорду. Для простоты эксперимента я решил, что не мешало бы подопытного слегка разговорить с помощью небольшой дозы алкоголя. Это же не Веритасерум, так что не запрещается. Только теперь до меня дошло, почему в тот раз Снейп был так взбешен и ударил меня. В принципе, я это заслужил, а потому больше не злился. Придумав устроить романтический ужин, я убил пару часов на сервировку стола. Но это того стоило. Зельевар в приятном расположении духа, сытый и расслабленный огневиски, оказался очень хорошим собеседником, причем достаточно разговорчивым. Вследствие чего я узнал, что он больше любит спать на спине, не ест шпинат, знает латынь и греческий, но испытывает проблемы с французским, умеет танцевать танго и вальс, но совершенно не дружит с современной латиноамериканской программой, пьет кофе с одной ложкой сахара и без молока и множество других малозначительных на первый взгляд деталей, но именно из них очень четко и складывался у меня в голове его образ.

Я пил огневиски со льдом, а потому он получался в итоге разбавленным. Да и к тому же я достаточно редко делал глотки, а Снейпу я уже устал подливать, и он все сильнее пьянел. Так что последние его ответы уже почти не несли информации. Сплошные шутки и приколы. Вот уж не ожидал, что вечно угрюмый профессор заставит меня так хохотать. Да и сам он смеялся во всю глотку, явно веселясь от души. А потом и вовсе начал ко мне приставать, отчего из головы улетучились все вопросы, которые я еще собирался задать. Сначала он перетащил меня на подлокотник кресла, стаскивая рубашку, потом усадил к себе на колени, после чего мы оба сползли на пол, растянувшись на ковре. Лениво целуясь, мы стягивали друг с друга одежду, пока не остались полностью обнаженными. И я снова увидел в его глазах то самое желание. Сегодня мне не было страшно. Во-первых, я знал, каких ощущений ожидать. Неприятно, но не смертельно. Могу и потерпеть, раз ему хочется. Во-вторых, я понимал, что это действительно может быть не больно, если все делать медленно и постепенно. А потом, если найти нужное место, станет, возможно, даже приятно. И, в-третьих, я был уверен, что в этот раз Снейп будет прислушиваться ко мне и остановится, если я скажу, что что-то не так. Конечно, этих причин было недостаточно, чтобы хотеть секса, но вполне хватало для того, чтобы согласиться сделать приятное ему.

– Давай, – разрешил я, собираясь перевернуться на живот, но профессор меня удержал.

– Я хочу видеть твое лицо, – произнес он севшим голосом, скользя ладонями по моей груди, животу и ниже, переходя на внутреннюю сторону бедер и разводя их. И по моему телу мгновенно прошла дрожь возбуждения. Я с некоторым опасением ждал, когда же Снейп перейдет, собственно, к сексу, но он продолжал меня гладить, целовать и трогать, причем зачастую в самых неожиданных местах. Я только крепче сжимал кулаки, пропуская между пальцами длинный ворс ковра, выгибаясь от удовольствия. Я и не предполагал никогда, что это может быть настолько волшебно. И что я, казалось бы, испробовавший в постели все, на самом деле еще многого не знаю не то что о сексе, но даже о своем собственном теле. Или все дело в языке профессора?