Текст книги "Страна, которой нет (СИ)"
Автор книги: Kriptilia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)
Словно на середине моста – ты уже знаешь женщину, ее вкус и запах, но она еще нова для тебя, она еще крепость, которую нужно завоевывать каждый день заново, и знание – это предвкушение, а не скука, а в ожидании знакомого жеста, взгляда, слова – больше счастья, чем в узнавании.
Так что он какое-то время смотрел, а потом пошел и сделал ей собственный маленький фруктовый коктейль, только не с насекомыми, а с ромом. Ром был не аутентичным, австралийским, а не новозеландским, он так и сказал. Его не заметили.
И только после Палома обронила "Когда ты на меня смотришь, мне кажется, что я здесь вся".
Сестры!
Я знаю, что многие из вас скрепя сердце приняли постановление о легализации временных брачных союзов. Многие годы этот вопрос становится источником самых горьких противоречий. Все мы знаем, сколько злоупотреблений и неблаговидных намерений реализуется под вывеской «временного брака». Знаем мы и о том, что подталкивает женщин к заключению таких союзов: послевоенная демографическая ситуация. Счастлива та, чей брак построен на прочной основе крепкого намерения пройти рука об руку с законным супругом всю жизнь, вырастить детей и воспитать внуков – но проклятая война унесла жизни слишком многих мужчин. Временный брак позволяет женщине узнать радость супружества, а порой и материнства, к тому же по статистике каждый восьмой временный брак становится постоянным. Мы ратуем за все, что позволяет женщине реализоваться в своем главном жизненном призвании, не вступая в противоречие с законами морали и нравственности, а потому, после долгих диспутов, Союз поддержал мудрое решение о разрешении супружеских союзов с ограниченным сроком контракта. Ведь именно этот закон дает гарантии женщинам и детям.
Тревожит меня другое. Еще до объявления постановления появились, а после – разрослись, как сорная трава заведения, именующие себя «брачными отелями». Это наскоро отстроенные загородные гостиницы, где под одной крышей можно найти и нотариуса, и священнослужителя – и те, и другие, как правило, весьма сомнительны, и оказываемые ими услуги чаще всего не соответствуют требованиям закона. Таким образом, заключаемый союз оказывается незаконен и противен Аллаху, и кто, как не женщина, больше всех страдает от этого?
А что творится в этих притонах, в названии которых слово «брак» звучит кощунством и надругательством над всеми устоями нашего общества? Обстановка в них воплощает безнравственность и служит для возбуждения самой грязной похоти. Алкоголь, наркотики и возбуждающие средства продаются на каждом этаже, самые противоестественные приспособления доступны в каждом номере. А вульгарные и вызывающие изображения, которыми отделаны эти номера?! Что общего имеет эта грязь с нашим представлением о чистоте и целомудренности брачных отношений? Мы не ханжи, нет! Мы никогда не отворачивались от того, что мужчина и женщина сотворены с физиологическими потребностями и способными к наслаждению. Но все устои нашей культуры – нашей зарождающейся общей культуры и всех ее истоков – требуют от мужчины и женщины скромности и сдержанности...
Отрывок из выступления Лейлы Мендосы, главы дубайского отделения Союза жен и матерей, на канале Al Hadath.
Фарид аль-Сольх, свидетель и пострадавший
Голова нестерпимо разболелась еще во сне – не привычной рабочей «компьютерной» болью, а дико, ни на что не похоже. В черепе пульсировало, дергало и жгло, словно мозги выдрали с корнем и без наркоза, как гнилой зуб. Фарид отчетливо помнил, что никто и никогда не удалял ему зубы без наркоза, но острую пульсацию нерва и вкус крови узнавал... вероятно, в прошлой жизни. Еще тошнота, жажда и мерзостный привкус во рту. Это узнать попроще: похмелье. Хотя до такого похмелья Фарид тоже никогда не допивался. Он вообще пил очень мало.
В виске зудел, жужжал, кололся козлетон медика: «Наркотики, стимуляторы, модификаторы настроения категорически запрещаются. Алкоголем, безрецептурными лекарствами и народными средствами не злоупотреблять, иначе я ни за что не ручаюсь».
Фарид заставил себя приоткрыть слипшиеся глаза. Багрово-алый полумрак. Широкая кровать. Перед носом – заботливо поставленный пластиковый тазик с порнографическим рисунком. Над головой поблескивает зеркало, рассеченное пополам яркой полосой света.
Картинка на тазике, если и вызывала какие-то мысли, то разве что о еде – изобилием мяса. Мысли – успеть перегнуться, не упасть вниз лицом, отплеваться, прийти в себя – были совершенно лишними. Потом он несколько минут просто дышал. Потом начал снова обследовать окрестности. На тумбочке нашлась бутылка с водой. Закрытая. И стакан... с водой же, заботливо налитый до половины. Как раз удалось не расплескать. После этого оказалось возможным взять бутылку и открыть. Пластик противно скользил под пальцами, будто руки обволокло прозрачной пленкой как атлантистов на конференции. Это он помнил, это было вчера – или позавчера, или неизвестно когда. Фарид быстро провел рукой по лицу. Все-таки позавчера, наверное...
Хуже всего: никакого представления о том, как можно из... откуда... тут мысли мешались, а в голове почему-то возникал образ Бреннера, проступающий из объемных планов фильма... призрачный потусторонний пейзаж... что это было?.. как из мира Фарида аль-Сольха, служащего Сектора А контрразведки жайша, лингвистического консультанта, сына заместителя министра иностранных дел Турана, оказаться в средней цены секс-мотеле. Вдребезги, в сопли и слюни пьяным. Как, зачем и с кем он тут... пил, это точно, а вот насчет всего остального – отравленный организм отказывался отвечать на деликатные вопросы, но судя по состоянию необъятного сексодрома, спал он тут все-таки один, с краю, свесившись вниз головой. Предусмотрительно как.
Где в этом проклятом притоне разврата аптечка? В ванной?
Это можно было проверить только опытным путем. В тумбочке аптечки не обнаружилось. Обнаружился Коран в верхнем ящике и Библия в среднем. Шутники. Мысль о том, чтобы встать, то есть опустить ноги и поднять голову, тоже была в корне неправильной. Пять минут и все остатки воды спустя Фарид сполз на пол и негероически пополз в ванную на четвереньках. В таких номерах обычно ставили камеры – для защиты женщин. И возможно, местные наблюдатели сейчас очень развлекались. Но если бы он все же попытался встать, развлечение им было бы обеспечено не хуже.
В ванной действительно нашлось все, включая большую круглую ванну с очередным затейливым «мясом», украшавшим борта и дно. Фарид пустил воду, выгреб из аптечки несколько пластырей, капсул и гелей сразу, облепился и обмазался, потом залез в ванну и свернулся клубком в теплой пузырящейся воде, положив голову на бортик. Ему хотелось выть от нестерпимого ужаса, и половину ужаса, если ужас измерялся в половинах, составляла дыра в памяти, а вторую – мысли о том, что рано или поздно придется вылезать из воды и выходить в мир. Объяснять что-то отцу, Штаалю, еще кому-нибудь. Хотелось сдохнуть прямо сейчас, прямо здесь.
Где-то еще фоном гудело, что это может быть не самое страшное. По-настоящему страшно станет, когда он согреется и попытается встать – и не сможет. И так будет всегда. Тошнота, головокружение, пленка на толстых неуклюжих пальцах... Потом Фарид все же постарался развернуться и сесть, прямо в воде. У него получилось. Голова осталась на месте, хотя казалась гулкой и совсем пустой внутри – стукнись о край ванны, услышишь полый звук... А на тыльной стороне ладони обнаружился след от укола. Если бы не больничный опыт, Фарид принял бы его за царапину. Царапин, синяков и ссадин на нем было много – всяких. Мелких и не очень, свежих и не очень. Почти все саднили в воде, чем дальше, тем сильнее. А эта вовсе не болела, просто затвердела слегка.
Может быть, я и не пил, подумал он. Или пил не я. Следующая мысль была внятной и четкой: убью.
Мысль о том, что нужно позвонить, далась легко. Почти. Или совсем легко.
– Что вы думаете о происходящем сейчас в Восточном Пакистане?
– Я думаю, что самое удивительное там – насколько все, включая экстремистов, оказались не готовы к такому развитию событий. Собственно, ряд выступлений, произошедших при жизни Тахира – вспомним хотя бы беспорядки, связанные с референдумом в Кашмире – был лучше организован и проходил... удачнее, хотя бы поначалу. Складывается впечатление, что внутри страны смертью Тахира никто не смог воспользоваться.
– Салман Хан?
– Салман Хан, чтобы выжить, был вынужден образовать коалицию с силами, с которыми никогда бы не сел за стол, если бы от него это сколько-нибудь зависело. Салман Хан – социалист баасисткого толка, представьте себе, насколько он рад видеть своим вторым номером того же Усмани? Нет, если бы мы находились в классическом детективе, я сказал бы, что внутриполитические – региональные – мотивы убийства можно исключить... но мы живем в окружающей нас реальности... В которой есть место любым ошибкам и какому угодно уровню некомпетентности с чьей угодно стороны. Принцип «кому выгодно» очень сложно применить там, где ни под каким ЛСД не угадаешь, что стороны могут понимать под выгодой.
– А улица?
– Пакистанская улица по обе стороны границы готова поверить, что президента Тахира похитили инопланетяне, но только с оговоркой, что инопланетяне были туранские. Европейская думает то же самое о США.
– По вашим прогнозам, перерастет ли политический кризис в военный конфликт?
– Маловероятно. В любом случае, не по инициативе Исламабада. Несмотря на все громкие заявления, новообразованное правительство Восточного Пакистана не предпринимает реальных действий по переброске или мобилизации войск. Они не готовы и не хотят воевать с Тураном.
– А если следственная комиссия придет к выводу, что покушение организовано западнопакистанскими силами?
– Тогда все может быть...
Интервью с Хаимом Белху, политическим аналитиком "Щита Давида", Израиль
Шейх, по-прежнему желающий остаться неизвестным
Старое правило гласит: в открытых источниках есть все, нужно только уметь взять. Другое, еще более старое, но куда менее известное правило, гласит: делать это имеет смысл, если ты государственная организация или исследовательский институт, в противном случае – никакой жизни тебе не хватит. Если ты не институт, то лучше ходить туда, где информация собрана. А сначала – определить направления, вычленить нужное. Построить картину по имеющемуся – в очередной раз – вот как сейчас, мысль идет в такт движениям тела, так же уверенно, привычно преодолевая сопротивление косной и неоформленной среды. Вдох, гребок-выдох, гребок, вдох. Оформленная и структурированная среда – кафельный край бассейна, качается впереди. Хорошее место, олимпийская длина дорожки, хватает на мысль.
Начни сначала, определи точку отсчета. Пусть это будет день, с которого все началось. Три месяца назад полученный заказ, клиенты – значительные люди из тех, что платят больше деньгами, чем ответными услугами, но услуги едва ли не важней денег. Чужаки, готовые обратиться к достаточно дорогому агенту влияния в регионе. Узкоспециальная компания «Xenovision Consulting Inc.» – плохое название, слишком прозрачное. Хороший заказ – эффектный, престижный.
Тогда пришлось повозиться, чтобы понять, почему они пришли именно сюда, к тебе.
Думать долго. Приглядываться к заказчику еще дольше. Прийти к выводу, что «Xenovision Consulting Inc.» – либо компания двойного назначения, либо в данном случае выступает как посредник при нескольких не особенно пересекающихся клиентах. Либо то и другое. Финансовый смысл заказа был ясен: помешать одному сталелитейному комбайну заключить соглашение с президентом некоего государства. Политический смысл заказа был тоже ясен: не дать одной хищной и жадной конфедерации приобрести в том самом государстве экономическую платформу. Что первое не обязательно означает второе и наоборот «Xenovision Consulting Inc.» в своем техзадании упорно игнорировали.
Личные интересы агента влияния и его политические предпочтения, как явные, так и скрытые – но не настолько скрытые, чтобы аналитик, по праву занимающий свое место, не вычислил их – с техзаданием в любом его прочтении сочетались плохо. То ли XCI была компанией достаточно самоуверенной, чтобы считать, что может купить любого понравившегося агента, то ли достаточно непрофессиональной, чтобы полагаться на выбранную кандидатуру.
Была еще версия, что XCI или ее клиентов устроило бы любое, сколь угодно формальное решение. Но их бурная реакция на последние события не оставила от версии камня на камне.
Коснуться барьера, на входящем движении сделать кувырок, оттолкнуться ногами. Легкое жульничество, но приятно чувствовать, как тело идет сквозь воду. Не дождавшись, пока инерция погасит все, сделать гребок, вдох, гребок-вдох... Монотонные движения стимулируют хорошее настроение. Хоть в рекламное агентство слоган отдавай.
Итак, по этой линии самодеятельность исполнителя пришлась кстати.
«Мюрид», Суджан Али, личный недоброжелатель покойного президента Мохаммада Тахира, едва ли предполагал, что оказывает своему «шейху» достаточно большую услугу. Может быть, он считал, что подкладывает большое нечистое животное; более вероятно, что он не думал об этом вовсе – поскольку не знал о делах «шейха» с XCI. Убивая, он мстил за давнее предательство, но Суджан Али оказался достаточно сообразителен, чтобы понять: никто, кроме близкого друга, не поможет в подобном деле совершенно даром. А если тебе еще предлагают деньги... Суджану Али помогли осуществить месть и хорошо заплатили, он предполагал подвох – и совершил лисий обманный прыжок, навел охотников на ложный след. Наверняка хотел просто выиграть время, чтобы скрыться и от преследователей, и от заказчика.
Теперь сдавать его нет ни малейшего смысла. Как говорят русские, одним выстрелом убито два зайца. Первый, основной план по дискредитации «Вуца» сгинул в корзине. Деятельность «мюрида» прекрасно легла в отчет. Перебор? К сожалению, да. Вынуждены признать.
Отчет, между прочим, вышел на радость глазу. Готовили псевдопокушение и информационную бомбу, рассчитывали на скандал и на то, что президент Тахир, и без того не очень к Турану расположенный, едва не взорвавшись в собственной машине и узнав много нового про "Вуц Индастриз", окончательно охладеет к затее... несмотря на все усилия европейских партнеров "Вуца" – особенно, если учитывать, что у партнеров рыльце тоже окажется в пуху. Рассчитывали также, что и самим покушением, и его неудачей "Вуц Индастриз" вызовет недовольство на самом верху уже в собственном государстве – и на какое-то время потеряет возможность делать предложения от имени Туранской Конфедерации. Все было так хорошо... все почти так и сработало – только негодяй исполнитель взял и превратил покушение в настоящее. Ну кто бы мог подумать.
Может быть, он нечаянно. Не ту машину подорвал. В любом случае, исполнитель скрылся, не потребовав второй части оплаты и возмещения затрат на подготовку. Читайте между строк: исполнитель был найден, к сожалению, не взят живым, что в таких случаях, увы, рутина – и всплывет в виде трупа тогда, когда установление его личности уже не сможет повредить посреднику.
Здесь все хорошо. Лучше, чем предполагалось. И все благодаря недоверчивости Суджана Али, да благословит его Аллах и да приветствует. Тем более, что если Суджан Али думает, что ему удалось оторваться вчистую, стоило бы ему задуматься снова. Тем более, что он уже, наверное, задумался.
Тем не менее, есть осложнения. Огорчительные. Можно сказать, печальные или даже горестные. Во-первых, операция могла случайно пересечься с чьей-то еще – или с чьими-то еще, потому что следов слишком много. Выяснить, кто конкретно покупал данные на Тахира и Акбара Хана, пока не представляется возможным, потому что несчастный бестолковый отель "Симург" не взламывал, не прослушивал и не подкупал, кажется, разве что Аллах – ему не нужно. Кто-то из этих подкупавших, ломавших и прослушивавших наследил так, что отелем теперь занимается киберотдел Народной Армии Турана – следов "шейха" он там не отыщет, но, несомненно, найдет много взрывоопасного. Так что со вчерашней ночи Народная Армия Турана втихую, как им казалось, потрошит службу безопасности отеля прямо с места, с аппаратного уровня: самый надежный, хотя и самый медленный способ.
Впрочем, серьезной ошибки не случилось, а все самое важное уже сделано. И хорошо. Отыскать достаточное количество независимых и надежно прикрытых выходов в сети, хоть в «серую», хоть в «черную» не проблема, но работать, когда вокруг вертится киберотдел жайша, неприятно. В другое время можно было бы и сыграть с ними, но сейчас на кону слишком много.
На кону слишком много, а намерения самого жайша слишком трудно реконструировать. Можно придумать пятьсот разумных и внутренне логичных объяснений тому, почему делом об убийстве пакистанского президента занимается европейский, Аллах упаси нас от стрелы, летящей в ночи, сектор почему-то контрразведки и именно Народной Армии – и все это будет гаданием по седьмой воде на кофейной гуще. А к контрагентам с этим вопросом не пойдешь и широкий поиск тоже не запустишь. Опираться на имеющиеся опивки, когда речь идет о деле и жизнях? Здесь включается третье древнее правило: не знаешь, как делать – делай просто.
То есть, не делай ничего. Затаись под камнем, жди захода солнца, отдыхай, но спи чутко, как всякая тварь пустыни. Спортивный зал, пробежка, бассейн, легкий завтрак, экскурсия на рыбные фермы намывных островов. Дубай прекрасный город, настоящая столица мира. В нем столько интересного – может хватить на целую жизнь. На целую длинную жизнь, сколько ее там ни будет.
Амар Хамади, инспектор, ведущий следователь
Инспектор Хамади сорвался со ступенек автобуса, промчался над переулком, через двери и турникеты, и ракетой влетел в лифт. Скверный механизм полз нарочито медленно, словно испытывая терпение. Хотелось пробить потолок головой. За полчаса в автобусе он прекрасно выспался – точнее, просидел эти долгие минуты с закрытыми глазами, старательно расслабляя лицо и шею. Вполне достаточно, чтобы лететь, планировать, глотать встречный ветер и радоваться утреннему солнцу всем телом, до мурашек под кожей…
Его даже не слишком заботила перспектива расстаться с квартирой. Да пропади она пропадом, в конце концов, эта твердыня нравственности! Инспектор Хамади может позволить себе кое-что получше. Понавыдумали тут – в собственное наемное жилье пробираться на цыпочках, тоже нашлось общежитие при медресе.
Воспоминание о Паломе утренней – сонной, теплой и мягкой, уютно свернувшейся на его диване, нейтрализовало опасения, как очередная таблетка противосонного антидота – зевоту.
Отдел встретил его тусклым жужжанием, желто-красными тухлыми белками глаз, сдержанным усталым отвращением. Амар воспарил над проявлениями презренной зависти, как орел, только что вдоволь наевшийся витаминизированной печени, сунулся в список дел – и обнаружил, что "горячей" следственной работы у него почти нет – отчет по "Симургу" обещали вечером, операция "Бегство в Стамбул" шла в нормальном рабочем режиме, не требующем вмешательства, а вместо свеженьких поручений в календаре висело высочайшее распоряжение пребывать в пятиминутной готовности. Видимо, что-то назревало, но еще не назрело. И прекрасно, можно посмотреть, что делается вокруг.
В закрытые рабочие сегменты и группы он не совался: зачем же лезть под руку к коллегам. Смотрел в открытые запросы, в удаленные массивы, отбракованные модели, во всю ту информационную свалку, в которой можно разобраться, только наполовину представляя суть дела.
Через четверть часа Амар понял, что два направления, к которым он имел отношение – «Симург» и легендирование «афганцев», – как и следовало ожидать, лишь очень малая часть всех работ по убийству президента Тахира и всего, что всплыло вслед за убийством, от исчезновения Фарида и убийства Имрана до загадочной деятельности атлантического блока.
Огромный пласт по Восточному Пакистану, тамошним интересам и балансу сил – и не только отработка версии "покушение изнутри", но и все те, кто мог быть задействован извне. Кстати, Афрасиаб Усмани, чью семью Амар успел повидать, числился по всем данным человеком с едва ли не наилучшей системой связей внутри страны, сейчас активно набирал очки, и был бы первым кандидатом в убийцы, если бы не одна весьма досадная подробность. Усмани, как и следовало из его фамилии, был тюркского рода и поднялся в Пакистане так высоко, как только мог подняться. Занять место Тахира он не мог и вся его нынешняя бешеная деятельность осуществлялась по принципу красной королевы – он бежал, чтобы остаться, где есть, протолкнуть на самый верх союзного кандидата и тем сохранить свои позиции.
Другая группа разрабатывала Бреннера. Амар опять заглянул в его открытое дело в базе данных контрразведки жайша, насладился масштабами и детальностью. Вчитываться не стал – тут требовались часы и часы, но с интересом обнаружил, что последние годы отставной генерал работал как посредник практически со всеми влиятельными фигурами Ближнего Востока, и срывов у него было крайне мало. Покойный Тахир услугами Бреннера пользовался неоднократно, а вот ныне здравствующий Акбар Хан – нет. Тут, впрочем, все понятно. Не вполне ясно другое – как именно Бреннер приложил руку к убийству Тахира, а ведь наверняка же приложил, вот и разрабатывающие его так считают.
И Фарид-пропажа явно так решил, и сам Амар так бредил.
А еще Бреннер с убитым встречался недавно – и в отделе даже знают, зачем встречался. Кто-то знает, потому что в этом месте стоит ссылка на другой документ, по допуску. И допуска такого у Амара нет. Зато на ссылке есть пометка: предоставлено Папой. Угадать проще простого: Папа – господин замминистра аль-Сольх, больше некому.
Следующая группа, военные. Одна из самых больших и самая "тихая", потому что официально этой версии нет. Соответственно, результатов деятельности ни в каких отчетах тоже нет, зато виден масштаб самой работы. Например, объем мощностей, который уходит на проверку городских камер за последние две недели – и анализ всех лиц, как-то контактировавших с двумя офицерами или их подопечными... или просто оказавшихся в одном кадре. Безумная эта рыбалка, кажется, уже принесла улов – помимо тех лежек Ажаха и Бамбука, что "афганцы" установили сами, обнаружилось еще две конспиративных квартиры. Естественно, саму территорию и ее обитателей взяли в такую же разработку.
Так, что у нас по Фариду? Внушительный багаж у нас по Фариду. Кто его только не ищет, ценного ребенка. Все отцовские ресурсы – и «Вуц», и семья, и МИД, все ресурсы жайша и союзники. Операция, изначально разработанная для поисков Имрана, продолжается, только объект поменялся. Забавно, тут все открыто нараспашку. Заходи кто хочет, смотри, как контрразведка жайша ищет своих – всем на зависть ищет. Вступайте в Народную Армию, вас будет искать весь Туран!
Примыкающее к этому – дело «Вуца». С записями в базе данных окончательно разобрались еще вчера, теперь ищут автора подделки и выясняют ее смысл и связь взлома с пропажей Фарида. Версии самые разные. Опять забавный момент: разработки по экономическим конкурентам тоже открыты настолько, насколько вообще можно. Вот от военно-политической версии только маленький хвостик закрытых ссылок торчит.
А дальше – собственно полицейско-следственное. Бомба, машина, роботы, анализ маски, попавшей под сканирующий луч, реконструкция того лица, которое могло бы быть за ней. Реконструкция пластики. Профиль. Старше тридцати, моложе пятидесяти, в хорошей форме, возможно проблемы с коленным суставом левой, подрывному делу обучался в Пакистане или в тех четырех точках в Туране, где преподают или преподавали специалисты-пакистанцы. Город, то есть Дубай, знает очень хорошо, но не как местный, а как приезжий: упустил три или четыре места, где можно было оторваться от наблюдения, и при этом, сбросив с хвоста милис, умудрился дважды вляпаться под камеры – причем, во второй раз – уже успев переодеться и убрать горбинку с носа. Последнее могло быть еще одним слоем мистификации... но все же очень сомнительно. Избыточно и бесполезно. Только в итоге псевдо-сотрудник «Вуц Индастриз» все равно испарился надежно и с концами. Дальнейший анализ по исполнителю закрыт тем же кодом, что и остальные наработки по военно-политической версии.
Минуты шли, высочайшие распоряжения не появлялись, хотя Амар давно уже отрапортовал в программе-расписании, что на месте, свободен, готов к трудам праведным на благо Вождя и Солнца. Скучая над обрывками чужой деятельности, он вспомнил свое предположение о ренегате в рядах заговора военных и разозлился: опять его, именно его идею передали в разработку кому-то из коллег... наверное, более симпатичных и близких начальству. Всегда, везде одно и то же. Ты придумываешь что-то настоящее, перспективное, вкусное – и этот кусок немедленно отправляется в чужие руки, как правило, кривые и неумелые, зато принадлежащие кому надо.
Комм на столе зашевелился и засветился ярко-зеленым. Не просто приоритетный звонок, а звонок с одного из трех номеров... вот и Штааль, значит, с распоряжениями.
Амар развернул к себе машинку и увидел, что это не звонок, а сообщение. И не Штааль, а...
Двадцать секунд спустя копия сообщения ушла к начальству. Минуту спустя Амар получил запрос службы быстрого реагирования – на каких это основаниях он, капитан Хамади, затребовал взвод прикрытия в режиме "немедленно". Минуту и пятнадцать секунд спустя упало от Штааля – "Езжайте. Основания прикрытию дам. Штаны тоже возьмите, на всякий случай".
В те времена, когда генмодификаты еще были новостью, нас пугали мутациями, перекрестным заражением, непредсказуемыми последствиями второго и третьего порядка и, как следствие, общим вымиранием полезных человеку видов, экосферы и самого человека. Сейчас на эти предсказания смотрят так же, как на страшилки 19 века, где перенаселенные города тонули в конском навозе. А между тем, последствия второго и третьего порядка существуют и стали бытом – мы их не узнаем и не замечаем. Например, я спорю на что хотите, что хотя бы треть присутствующих здесь тратила часть честно заработанной стипендии на мышек. (Смех.) Не на курочек, а на мышек. Таких, с перепонками. (Смех.) С крупными рукокрылыми есть правило такое: чем больше размах крыльев, тем больше зверю нужно личного пространства. Если вы посадите в один вольер крылана и летучую лисицу, то получите вечный двигатель. (Смех.) Более мелкий крылан будет пытаться сократить дистанцию, а более крупная лисица – увеличить. Когда создавали гоночную породу, этого не учли. И что нам дал размах крыльев в два с лишним метра? Животное, которое не может долго существовать в одном помещении с представителем своей же породы, но по-прежнему стайное и нуждающееся в общении. Было бы интересно взглянуть, как они решили бы эту задачу на воле, но во второй природе все пошло по линии наименьшего сопротивления. Нишу соплеменников заполнили люди – хозяева и персонал. Они живут с гоночными летунами, образуют их стаю... Вы только подумайте – один маленький генетический сдвиг и тысячи представителей нашего вида посвящают часть жизни обеспечению эмоциональных и социальных нужд особо крупных летучих мышей. Но никто не пугается, потому что это вписано в знакомую модель: капризное домашнее животное со сложными потребностями.
Аудиозапись, воскресное заседание дискуссионного клуба «Роза ветров», факультет языковых наук, Тебризский университет
Амар Хамади, инспектор
– Всем лечь! Руки за голову! Лежать! Не шевелиться! Руки, я сказал!..
Амар с наслаждением вынес хлипкую внутреннюю дверь, обвалил пинком стойку и ударом ботинка заставил подлететь прозрачный столик, увы, не стеклянный.
Не забыты еще старые навыки наведения ужаса. В каирские годы он бы еще дал несколько очередей поверх голов, но теперь уже знал, что слишком часто такие выходки кончаются ненужным рикошетом. Персонал несчастной дыры на окраине ему нужен был весь поголовно, в целости и сохранности. Оплеухи и зуботычины не в счет.
– Телефон отложил! Я кому сказал! Мы Народная Армия! Ты кому жаловаться собрался, а?
Приятно тряхнуть стариной. Приятно двигаться плечом к плечу с единомышленниками. Приятно дать волю гневу и злости, накопившимся за последнюю неделю.
Не то, чтобы у Амара были возражения против идеи как таковой... но на практике, на практике заведение, в котором могли хотя бы теоретически устроить засаду на чересчур активного сотрудника жайша или куда могли подбросить под наркотиком другого чересчур активного сотрудника жайша, можно было смело сносить с лица земли. И быть уверенным в своей правоте. Потому что рыба тухнет с головы, а в борделях, где сквозь пальцы смотрят на одно, наверняка происходит и всякое другое. Капитан Хамади знал это – кожей, воздухом внутри легких, многолетним уличным опытом. Разнести на кусочки, забрать свое, а объедки сдать полиции нравов.
Заведение, конечно, пробили и просветили вдоль и поперек, прежде чем громить. Число версий временно сократилось до двух: либо сотрудника действительно подбросили, либо сотрудник врет. Никого лишнего в отеле не обнаружилось, и вообще никого, кроме персонала, двух заспавшихся парочек и одного одинокого клиента в люксовом номере. Все это было пересчитано заранее. Подвалов, чердаков и гаражей, где можно устроить засаду, план здания не предусматривал.
Можно врываться во внутренние помещения и разносить обстановку. Полиция нравов уже едет, не пройдет и двадцати минут, как они получат свою часть пирога, но раньше жайш заберет основную: своего сотрудника, персонал отеля и всю информационную систему. И если сотрудник не солгал, то в этой системе, скорее всего, на него обнаружится компромат – потому что иначе какой смысл его сюда подбрасывать, сотрудника-то.
Коридоры, мебель всякая, лишняя. Буйство красок. Пена дней.
Дверь. Хлипкая, на один удар в область замка – специально на случай проблем с посетителями. За дверью типичный номер, а на кровати, завернувшись в типичное покрывало как шелкопряд, сидит Фарид, достаточно живой, только очень серый и все еще явно обезвоженный.
– Так я и знал, что это наши... – говорит он.
Конечно, с чего бы тебе сомневаться-то? Каждый человек доброй воли только и мечтает стать участником шоу «Спасение инспектора аль-Сольха»!
Амар не говорит ничего об эгоистичных сопляках, а просто бросает на кровать ярко-оранжевый рабочий комбинезон, конфискованный из ближайшего пожарного шкафа.
– И попробуй сказать, что это не штаны.
